Лариса Городецкая
Ты мое солнышко?
маленькая новелла
И вот почему --- в ожидании
Не верим мы темным часам:
Мы бродим в неконченом здании
Мы бродим по шатким лесам!
Валерий Брюсов
Любовники живут в разных городах -- это такое счастье! Пять дней поцелуев и объятий по телефону. У него глубокий модулированный
баритон. У нее -- нежнейший, с придыханием, девичий голос. Оба владеют
своими голосами безупречно. Утром -- щебечет пробудившейся малышки -- на
лугу цветы, солнышко встает, еще не высохла роса. Она это может показать
зевая, чуть шепелявя, улыбаясь.
Он сутки напролет в работе. Выдалась свободная минута в девять,
полдесятого утра -- звонок любимой. Изнеженная дама просыпается. Поздно
легла: творческая встреча затянулась. Собрались интересные людишки, не
хотелось расходиться. Пришлось всех пригласить на чай. Сидели, говорили.
Она так сожалела, что он далече, в Тель-Авиве. Глубокий вздох, и нежно-нежно:
-- Ты мое солнышко? -- Это означало, что разговор закончен. -- Тысяча
поцелуев. Много не работай, копи силенки к выходным. Я так соскучилась
Другой вариант окончания утренней беседы -- в кабинете у любимого
зазвонили сразу два телефона. Он торопливо, без затей:
«У меня тут сумасшедший дом. С утра не дают вздохнуть. Бай-бай, дорогая».
Из телефонной трубки, летят
истошные крики местной публики. Она так ясно представляет его окаменевшее
лицо, тонкие губы. Узкие серые глаза темнеют -- и распускаются улыбкой.
Он неторопливо поднимается, выходит из-за стола, по очереди, с поклоном,
каждому кричащему пожимает руку. Толстой неопрятной тетке целует ручку,
натыкаясь губами на дутые кольца и браслеты. И смотрит многозначительно,
с плохо скрываемым восторгом.
Красотка -- секретарша, отрада для мужского глаза, появляется с маленькими
чашками. На хороший кофе он денег не жалеет. Аромат!
Через несколько минут звонок -- в ее интерьерно-облизанной квартире.
Веселый голос любимого: «Докладываю : все ушли. Твой навеки. Ну, рассказывай. Я с утра на взводе, с шести утра». Это упрек, ма-а-ленький: мол, хорошо тебе, только встала.
-- Ты же знаешь, я -- "сова". До обеда слоняюсь по квартире, ничего
не могу делать, голова не варит.
Он все прекрасно знает и любит свое солнышко уже много лет.
Три, нет -- четыре года они вместе в разных городах. Кого сейчас может
удивить такая жизнь? Нервно бежит неделя. К выходным поцелуйные страсти
накаляются до стона и требуют разрядки. Истомленное воображение рисует
бесконечную череду коитусов в неподходящих местах и позах. Нет никаких
вещественных препятствий в осуществлении фантазий. Родители отдыхают в
бестелесном мире... и прочая, и прочая. Когда-то этих "прочих" была тьма.
В неравном бою прорвались к новой жизни, и оказалось, в новой жизни хорошая
работа -- тяжелая работа: все силы отнимает, и жить не хочется. Выходные
-- накопить энергию, чтоб выплеснуть на следующей неделе и удержаться на
плаву.
Встречи влюбленных тоже теряют свое очарование. Какие позы,
какие сутры, если ломит поясницу?! В первый год знакомства -- розовый
период -- она ходила в розовых туниках и спала на розовых подушках, а он
приезжал с огромными букетами колючих роз -- они не расставались ни на
миг.
Застыв на улице в перманентно-текущем поцелуе, забывали все на свете.
Вот так, забывшись, вместе забрели в огромный, сверкающий, как праздник,
женский туалет. Он с извинением ретировался и с тех пор стал называть любимую
Ж -солнышко. Она его в отместку -- М - солнышко.
Солнышки встречались раз в неделю, по выходным. Он вбегал
с букетом и замирал в эффектной позе. Она осторожно бросалась ему на шею
: последний год М-солнышко жаловался на боли в пояснице. Поцелуй тут же,
в коридоре, достоин эротического отступления. Они умели и любили целоваться
-- яростно, жадно. Тут бы и в кровать, но М-солнышко голодный, с дороги -- потный. Начиналась канитель с обедом, с ванной. Аккуратист, он разглаживал каждый седоватый волосок, тщательно брился, внимательно разглядывал стареющее тело в ванном зеркале
"по пояс". Сексуальный пыл куда-то испарялся, наваливалась сытая усталость.
Ж-солнышко тихонько звякала посудой, убирала остатки праздничного пира,
а любимый, сидя в кресле, дремал, спал, сладко, с подвыванием, храпел.
Не размыкая глаз, переваливался на кровать, блаженно выпрямляя ноги. Ж-солнышно
нежно пристраивалась рядом. Не просыпаясь, любимый захватывал ее сонными
руками, притягивал к себе, и засыпал, умиротворенный, до утра. Нежные ласки
-- живые, не по телефону, откладывались на субботний день. Слава субботе
! Ж-солнышко не могла уснуть. Всю ночь ворочалась в кровати с боку на бок.
Сколько страстной неги пропадало! Утром ее будили восхитительные запахи
из кухни. М- солнышко, следуя неписаным канонам, возможно, на протяжении
веков развития куртуазных отношений зафиксированным в каком-то манускрипте,
не думайте -- ничего серьезного, собственноручно готовил кофе. И подавал
любимой женщине в постель: начиналась восхитительная страстная суббота,
омраченная лишь мыслями, что завтра грядет рабочий день.
И "завтра" наступало -- куда деваться? Череда тяжелых будних дней.
Ж-солнышко вставала не в девять-десять,а
рано на восходе. Вдыхала прохладный, чистый воздух Радовалась, как ребенок,
что впереди длиннющий летний день и можно все успеть. С упоением восклицала
давно забытое: " Кто рано встает, тому Бог подает ". К обеду силы покидали,
клонило в сон. Важные встречи проходили в преступной полудреме. Казалось,
день начался не сегодня утром, а много лет назад и все не кончится.
К заветным выходным усталость превращалась в нудную тоску.
Даже по телефону не было сил на поцелуйный ритуал. Еле--еле удавалось сохранить
привычные реакции на рулады из Тель-Авива. Ж-солнышко все силы прилагала,
чтоб любимый не заметил. Голосок был юн и свеж. Он, заботливый любовник,
напутствовал, советовал беречь себя, не перетруждаться. А как беречь?
Жить-то надо, зарабатывать...
Почему она не жаловалась любимому, единственному близкому
на свете человеку? На то была своя причина -- мутная взвесь: юность,
ошметки христианских догм, цитаты из Шопенгауэра, еще хуже - из Ошо, собственные
размышления о добре и зле. С азартом победителя юная анти-феминистка вопрошала
замужних женщин: "Сколько времени ты проводишь с мужем? Сто двадцать,
сто восемьдесят минут? На что уходят эти жалкие минуты?-- Говорю тебе,
преврати их в праздник!" -- И вещала, и вещала с интонацией приставучих
гадалок на базаре. Вскоре наступил ее черед воплотить на практике гуманные
советы. С первого захода -- неудача. Дурак попался. Следующий любил ее. Но
эти странные идеи... Не жалей себя, потраться, нам так мало отпущено быть
вместе -- нежные прикосновения, ароматы пряных трав, страстный взгляд из
под ресниц, ножка в кружевном чулке, сексуальный щебет, поцелуи мимоходом.
Прекрасно! Но не дома, в конце концов. Невозможно расслабиться. На нежный
щебет нужно адекватно отвечать, и бегать по квартире в плавках. А синие
трусы в полоску, до колен -- в них так удобно. Нигде не давит. Поспорили
-- и разошлись.
Ж - солнышко в обычной жизни была обычной спортивной теткой.
С короткой стрижкой каштановых волос, рыжие ресницы окаймляют круглые карие
глаза, чуть косолапая походка. В дни парадных выходов с любимым, она -
на высоких каблуках, декольте открывает нежную грудь и плечи, тяжелые
серебряные серьги оттеняют матовую кожу гибкой шеи -- она преображалась.
Нравилась сама себе, мелкими шагами прогуливаясь перед зеркалом. Такие
разные две женщины. Перед любимым выступала вторая, блестящая. Можно
представить: победительница жалуется, что кран течет, канализация забита
? Недавно окно разбили...
Черная пятница в последнюю наделю мая выдалась такой тяжелой
! Утром деловые встречи, в полудреме, безрезультатные. Покупки к приезду
гостя обильны. Тяжелые корзины обрывают руки. М -- солнышко не будет есть
сухарик с нежирным творогом. Несколько часов на кухне -- для одинокого мужчины
домашний стол такая радость! Плов будет обязательно. Ж -- солнышко листает
поварские книги -- она не очень сильна в кулинарии. Хочется порадовать
любимого каким--нибуь изыском. Что на очереди? Маникюр, прическа... Сначала
нужно вымыть туалет. Маникюр потом.
Вдруг -- это "вдруг" когда-нибудь приведет к инфаркту --
в угаре домашних дел Ж--солнышко сообразила, что любимый с утра ей не звонил
! Ни разу ! А пятница уже катилась к жаркому полудню. Так не бывает! В
Тель -- Авиве что-то произошло. Ужасное. Как она могла не почувствовать
нежным женским сердцем, что катастрофа нависла над их домом! В панике,
еле сдерживая дрожь, бросилась звонить любимому. Такому желанному и дорогому.
Долгие гудки. Никто не берет трубку. Воображение разыгралось... Наконец
! Прохладный голос, без модуляций и возбуждающей окраски, по- деловому раздражен.
Ж -- солнышко внезапно оробела и спросила :
«Скажи пожалуйста, который час?»
И он ответил:
«Два часа и семь минут» -- как отвечают прохожему на улице.
-- Все в порядке? У тебя что-то случилось? -- женский голос дрожит
от напряжения, пережитого страха.
-- Что могло случиться? -- М- солнышко сообразил, что с утра не позвонил
любимой, она тревожится незря.
-- Мне показалось...
-- Все в порядке. Собрание с двенадцати до трех, телефоны выключают.
-- До трех часов? Как ты приедешь ? Шабат…
-- Не волнуйся, успею. Совещание началось. Я побежал.
-- Миленький, я так тебя люблю ! -- волнение еще не улеглось, перемешалось
с нежностью. Она услышала, как выключился телефон где-то посередине ее
фразы. Может быть, "миленький" успело прозвучать. "Я тебя люблю" наверняка
он не услышал. Она не могла остановиться и досказала свою нежность до конца.
И быстро положила трубку. Отбрасывая сигнал о том, что ее чувства достались
телефонным проводам. "Устал, устал мой милый. Приедет -- отдохнет, выспится.
Неделю питаться в сухомятку -- ой, как вредно ! "
Ж-солнышко решает на ходу сделать окрошку. Где достать немного
кваса ? К рыбе охладить вино. На сладкое... что на сладкое? Он любит оригинальные закуски. Все, с едой покончено. На сцену! Сценой Ж-солнышко называет свою широкую кровать. К каждой встрече придумывает что-нибудь пикантное. Черные шелковые простыни... Сегодня она будет босиком, в белом сарафане. Везде цветы. Цветы нужно купить и сделать педикюр. До трех осталось меньше часа.
Быстро, быстро! Прошлый раз она взяла напрокат "сексуальную" кассету. Пригодилась! М -солнышко проснулся среди ночи, посмотрел тяжелый немецкий секс -- захотел попробовать. Кстати Ж-солнышко под боком оказалась. Потом они долго обсуждали удобства семейной жизни -- все под боком.
В три часа Ж-солнышко, легко вздохнув, магическим движением
руки сметает недельные тревоги, выбрасывает их за дверь и начинает ритуал.
В мраморно-зеркальной ванне сильная струя воды взбивает пену, растекается
по груди, по бедрам, облегает тело. Нежная кожа розовеет. Хлопочущая тетка
превращается в нимфу, усладу для любви. Белый сарафан до полу. Темнеют
набухшие соски. Может быть, розу прикрепить на лиф? Нет, это уж слишком.
М-- солнышко поморщится. У него безупречный вкус. Звонок? Нет, показалось.
У любимого есть ключ от входной двери.
Солнце садится за деревья. Королевский ужин сморщился, увяла
зелень. Что делать? Бегать босиком в прозрачном платье по квартире? Ж-солнышко
надела туфли, рабочим шагом потопала в рабочий кабинет, к телефону, предчувствуя тяжелый разговор, упреки, ссору -- и, может быть, разлуку навсегда. Остатки нежной пены еще стекают по груди, надежда и предвкушение любви смягчают
голос, превращают в нежный шепот:
-- Где ты, моя радость?
- Дома. Ногу подвернул. Так получилось. Не жди меня. Ужинай одна.
Я не приеду.
-- Возьми такси. Я очень тебя жду!
-- Мне плохо. Нога болит, голова болит... устал смертельно.
Какие могут быть упреки ?
-- Послушай, в таком состоянии тебе нельзя оставаться одному. Ложись,
поспи немного. Ногу подними на валик. Может, компресс ?
-- Ничего не нужно.
-- Я сейчас переоденусь, быстро сложу еду в коробки. Миленький, плов
для тебя, заливная рыба, я сделала окрошку.
-- Ничего не нужно. Отдыхай. Ты не успеешь на автобус, застрянешь с
банками.
-- Выхожу!
-- Прошу тебя! Я должен буду встать... в квартире беспорядок. Не делай
глупостей! И бросил трубку.
Ж-солнышко сняла дурацкий сарафан, вымыла ноги. Спальня вся в цветах,
как свежая могилка. Долой цветы! "Устал мой миленький, устал. Не хотелось
ехать по жаре, автобусы... Может, другая женщина? Он полюбил другую и сегодня
это понял. Она моложе и красивей. Или живет недалеко. Ведь он мне говорил
-- удобно, когда женщина под боком. В нашем возрасте это важней любви.
Ж-солнышко усилием воли прекратила поток самоистязания: она прекрасно
знала, что процесс идет впустую, нет информации. Ревность -- знак молодости
и любви. Молодость прошла… Телефонный звонок любимого прервал размышления на заданную тему.
-- Ты меня любишь ? -- деловито спросила Ж-солнышко.
-- Да, -- удивленно ответил он, -- ты где, в дороге? Застряла?
-- Нет, взяла такси и еду.
-- Я же тебя просил! Мне легче, поспал немного, боли отпустили. О
-о-о !</
-- Что случилось ?
-- Чепуха, футбол...да... я сказал...не делай глупости, езжай домой
со своими банками.
-- Поздно, я уже в дороге, -- глухо прозвучал ответ, -- о, Господи,
какая дура! Забыла банку с окрошкой.
-- Не вздумай возвращаться! Едешь себе, езжай спокойно. -- Таким уставшим
раздраженным тоном мужчина разговаривает с женой, безнадежной дурой.
Ж -солнышко впервые за четыре года узнала, что в арсенале ее любимого
есть такие ноты. Только раз -- Ж- солнышко была ужасно суеверна, черная
кошка перешла дорогу, она стояла и ждала прохожего, -- М - солнышко рассвирепел
непечатным словом, грубо дернул за руку. В общем, он был прав. Суеверия
-- прерогатива слабых, в быту погрязших женщин. Как теперь от окрошки
5
и котлет перейти к идее, что голубой и розовый Пикассо -- выдумки искусствоведов?
Размышления о любовной лодке и быте прервал звонок любимого. Он терпеливо
советовал повернуть голову направо.
-- Видишь огни напорной башни? Рядом вышка? Точно? Выгляни в окно.
Через полчаса ты в Тель- Авиве.
-- И слава Богу, -- Ж-солнышко легко вздохнула, выключила свет, черной
шелковой простыней укрыла плечи и заснула.