Предыдущая глава:http://proza.ru/2009/03/25/174
Татьяне предстояло знакомство с обитателями «Дома моделей» - детища Лины Вороновой. Отправной точкой в этом знакомстве должна стать мать Насти Волошиной: Надежда Ивановна.
Рябинина никогда не видела этой женщины, но узнала сразу: Настя и её мама практически тождественны, с поправкой на разницу в возрасте. У Надежды Ивановны такой же, как и у дочери, небольшой рост, та же хрупкость в фигуре, тот же цвет глаз. Отличается мать от дочери более светлыми волосами, взрослым выражением глаз и морщинками меж тонко очерченных бровей.
-Здравствуйте, Надежда Ивановна, - ответила Татьяна на вопросительный взгляд женщины. - Я знакомая Вашей дочери Насти: Татьяна Рябинина.
-Очень приятно, - ответила женщина, улыбаясь открыто, по-доброму.
-И улыбки у них похожи, - подметила про себя Таня.
-Да-да, - припомнила Надежда Ивановна, - Настенька мне говорила о Вас. Вы занимаетесь делом Андрея?
-Скорее наши общим делом, - уточнила Рябинина. - Может быть, дочь рассказывала Вам, что я некоторым образом тоже причастна к этому?
-Да, я в курсе. - ответ прозвучал твёрдо, не двусмысленно, и Татьяна поняла, что Надежда Ивановна, как и Настя, человек прямой и честный.
-Это хорошо, - подумала она, - значит можно рассчитывать на то, что рассказ Волошиной будет правдивым и чистосердечным.
-Надежда Ивановна, я хотела бы поговорить с Вами.
-Прямо здесь?
-Желательно в более укромном месте, где бы нам не могли помешать.
-Хорошо, - согласилась женщина, - пойдёмте в каптёрку — там не помешают.
Каптёрка оказалась ничем иным, как небольшим складом, вдоль стен которого расположились стеллажи, а на них тюки материала с белыми ярлыками. По правую руку большой двухтумбовый письменный стол со стопками бумаг и каких-то документов. Возле стола два стула.
-Присаживаетесь, - предложила Волошина. - Чая хотите?
-Не откажусь, - ответила Татьяна, надеясь что этот напиток поможет им быстрее найти общий язык: явится как бы катализатором дружеского общения.
Но катализатор не потребовался: женщина не собиралась ничего скрывать, а, напротив, была готова и очень хотела помочь.
-Пока я буду заваривать чай, Вы, Таня, задавайте свои вопросы, а я буду на них отвечать.
Волошина произнесла это так просто, словно они давно знакомы, и в душе Тани не возникло даже намёка на дискомфорт от того, что незнакомая женщина называет её так просто, по имени, даже не спросив на это разрешения.
-Хорошо, - согласилась она. - Вы давно знаете Воронову Лину Евгеньевну?
-Больше пяти лет. С тех пор, когда у неё ещё не было всего этого, - начала свой рассказ Волошина старшая. - Я в то время работала в маленькой швейной мастерской закройщицей. И однажды к нам пришла очень красивая, видная дама. Она интересовалась нашей работой, условиями, оплатой труда, качеством и количеством выполняемых заказов... Директором тогда у нас был Барский. Лев Николаевич и Лина Евгеньевна оказывается знали друг друга: не-то со школьных времён водили дружбу, не-то вместе учились в ВУЗе.
Начальник просил нас ничего не скрывать от его знакомой, пояснив, что та собирается открывать свой «Дом моделей», и хочет поближе познакомиться с нашей работой... Я ещё, помнится, удивилась тому, как можно браться за дело, которое тебе совершенно незнакомо? Тогда я ещё не знала Лины Евгеньевны!
Эта женщина могла всё! Уже через шесть месяцев Барский стал её компаньоном, а потом мастерская переехала сюда, в это просторное здание с первоклассным швейным оборудованием. Работа закипела, и мы ожили:больше работы — выше зарплата. Наработкой клиентов занималась Лина Евгеньевна, а Лев Николаевич поначалу вёл материальную базу, работал с кадрами, но постепенно Воронова охватила всё: у неё это получалось намного лучше. И Барский, как мужчина умный и расчётливый, не противился этому. Свой процент он получал в независимости от количества выполняемых обязательств, как один из соучредителей. Так мы и перешли в полное ведение Лины Евгеньевны.
-Какая она была? - поинтересовалась Татьяна.
-Кто, Лина? - переспросила Надежда Ивановна. - Разная... Как и всякий человек, она была разная. Могла быть и строгой, и сердитой, даже жёсткой, когда дело касалось работы, выполнения какого-либо срочного заказа... Могла быть настырной, нетерпимой... Даже капризной. Особенно в последнее время, после того, как у неё погиб муж... Но никогда — несправедливой, никогда — зловредной... Из любой ситуации находила выход, или, как сейчас говорят: компромисс.
Несмотря ни на что, Лина была добрым человеком: стоило ей рассказать о своей проблеме, поплакаться — она всеми способами старалась тебе помочь. Некоторые, не совсем честные товарищи использовали это качество Лины Евгеньевны в своих, корыстных целях.
Надежда Ивановна умолкла на несколько секунд, отхлёбывая чай, задумчиво глядя куда-то в себя.
-Было в Лине что-то такое, за что мы прощали её выходки: непосредственность что-ли, детскость... Она могла настолько увлечься какой-то идеей, что забывала про всё:еду, сон, отдых, мужа, и увлекала за собой нас... Правда Виктор Алексеевич всегда находил её и водворял на место, - улыбнулась рассказчица. - Но полученного от Лины запала, вполне хватало, чтобы колесо сдвинулось с места и завертелось в полную силу.
-Они любили друг друга?
-Да, несомненно! - ответила Волошина. - И это было заметно.
-Как же она могла увлечься молодым парнем, годным ей в сыновья? - задала провокационный вопрос Татьяна.
-Стоп-стоп! - остановила её Надежда Ивановна. - Не так резво... Вы не имеете права осуждать Лину! Во-первых: она увлеклась парнем, когда Виктора Алексеевича уже не было в живых (при его жизни она бы этого никогда себе не позволила), а во-вторых:это увлечение спасло ей жизнь.
-Или, напротив, отняло! - мысленно запротестовала Татьяна.
-После гибели мужа Лина Евгеньевна была на грани: мы опасались, что она или с ума сойдёт, или покончит с собой... Когда появился Андрей, она стала оживать: у неё появился интерес к жизни...
-Осудить — легко, понять — труднее - добавила женщина, приглядываясь к Тане с сомнением.
-Я не осуждаю, - поспешно ответила на её взгляд девушка, - просто должна знать всё, чтобы иметь возможность помочь Андрею. А осуждать её, я не имею права.
-Человек на многое не имеет права, но совершает это, - парирует собеседница. - Разве имело право то чудовище, что лишило Лину жизни?
Таня понимает, что вопрос чисто риторический, и Надежда Ивановна не ждёт на него ответа, потому что он очевиден.
-Какой Лина была в последние дни?
-Задумчивой, неуверенной. Она стала забывать о работе.... Я заволновалась: такой видела Лину только после гибели Виктора Алексеевича. Но на мои вопросы она отвечала: - «У меня всё в порядке. Оставьте, Надежда Ивановна свои материнский заботы: я давно уже не ребёнок!»
Если бы это было правдой... Она вела себя, как девчонка, у которой отняли любимую куклу. Потом я узнала от дочери, что у Андрея появилась какая-то Марина.
-Вы знали об отношениях Лины и Андрея?
-Догадывались многие, знала лишь я одна: Лина как-то не выдержала и поделилась со мной своим счастьем.
-Вы не рассказывали об этом дочери?
-Упаси Боже! - запротестовала Надежда Ивановна. - Я же видела, что Андрей нравиться Настеньке.
-Правильно ли было скрывать от дочери, что любимый человек встречается со своей начальницей?
-А Вы думаете, правильнее было бы добить дочь тем, что он предпочёл ей, молодой, нежной девочке, женщину намного старше себя?
-Вы думаете, что она не догадывалась об этом?
-Хотелось бы надеяться.
Татьяна решила не говорить женщине о том, что её дочь догадывалась обо всём.
-Блажен кто не ведает, - думала она, глядя на сосредоточенное лицо Волошиной.
-Как Вы думаете, у Лины были враги?
-Враги? - переспросила женщина.
-Ну да: враги, недруги, завистники, люди желающие ей зла?
-Не простой вопрос... Открытых, пожалуй, нет. Ну, там что-то по бизнесу, какие-то мелкие недоразумения: конкуренция, рынок. Но это всё решалось. Завистники, конечно, были, ведь Лина Евгеньевна так быстро пошла в гору. И это, естественно, вызывало у некоторых определённую зависть. Но зависть — не убивает. Убивает — ненависть.
-От зависти до ненависти, так же, как и от любви — один шаг.
-Не думала об этом, - среагировала на высказывание Татьяны Волошина. - Я знаю одно: чтобы убить человека, нужны веские причины.
-Это, как раз не обязательно, — не согласилась с ней Татьяна. - Иногда убийство происходит совершенно по банальной причине: вспышка сильных эмоций и человек становиться убийцей.
-Вы думаете, что в случае с Линой Евгеньевной было тоже самое: вспышка?
-Я пока ничего не думаю, - призналась Рябинина, - а хочу только понять, каким человеком была Лина Евгеньевна, что можно было от неё ожидать, кто были её враги, и кто — друзья?
-Нормальным человеком была она — нормальным! - отреагировала Надежда Ивановна. - Не ангелом, но и не сатаной: со своими достоинствами и недостатками. Ещё могу сказать, что она была очень ранимым человеком, пропускающим всё через своё сердце. Хитрые люди обычно пользуются этим качеством в своих целях. Лина Евгеньевна хорошо понимала это, поэтому порой прикрывалась напускной твёрдостью, даже жёсткостью, а потом сама переживала от этого. Я это видела, понимала её и сочувствовала.
-Так, - произнесла Татьяна, - с врагами мы, кажется разобрались, а вот с друзьями... У Лины были друзья?
-Несомненно. Хотя, конечно, много было и просто знакомых, приятелей, клиенток, набивающихся в друзья. Специфика нашей работы предполагает наличие обширной клиентуры — без этого модельному бизнесу не обойтись... Мы обшиваем дам из высшего общества. Но это в основной своей массе просто приятельницы, а не подруги. К подругам я бы причислила Свешникову Маргариту — примадонну нашего театра: тут дружба крепкая, давняя и, несомненно, большая. Возможно, есть ещё кто-то из домашних, общих друзей, но этого я не знаю: в дом Лины Евгеньевны я не была вхожа. У нас были чисто рабочие, хотя и доверительные, отношения.
Произнося эти слова, Надежда Ивановна начала поглядывать на двери, И Таня поняла, что их беседа слишком затягивается.
-Последний вопрос, если позволите? Вы не знаете, где найти Барского? Я хотела бы с ним пообщаться. И ещё: как Лина связывалась со Свешиковой, всё-таки примадонна — человек весьма занятой?
-По телефону, - ответила Надежда Ивановна. - Обычно она делала это по телефону. А Барский — находиться в кабинете с табличкой: «Администрация».
-Вам не известен номер телефона Свешниковой?
-Нет, не известен, но вполне может быть, что его знает Лев Николаевич. Идёмте, я провожу Вас в его кабинет, пока он ещё никуда не ушёл.
Надежда Ивановна довела Татьяну до кабинета «Администрация» и, не дав опомниться, постучала в дверь, тут же её открывая.
-Лев, Николаевич, тут к Вам молодая-интересная девушка — хочет побеседовать!
И уже Тане:
-До свидания, Татьяна, желаю Вам успеха.
-Проходите, проходите! - улыбнулся Барский ей навстречу, весьма артистичной, явно отработанной на публику, улыбкой. - Чем обязан?
Рябинина смотрела на любезника и видела перед собой сорокалетнего мужчину, с уже определившимся брюшком, лишившего обладателя оного стройности, но придавшего солидность. Мужчина явно молодился, и даже кокетничал, как девица на выданье. Впервые она видела, как кокетничает мужчина, и была немало этим удивлена, потому что всегда считала это привилегией женщин.
Барский был весьма колоритен в своём стремлении казаться оригинальным, но брюшко, длинный хохолок, которым он прикрывал свою лысинку, делали Льва Николаевича немного смешным. Если с внешними признаками опытного ловеласа ещё можно было мириться, то поведение представительного мужчины, вызывало у Тани невольную улыбку. Но она не имела права дать волю чувствам, ибо даже из-за невольной улыбки снисхождения или сарказма, могла потерять, возможно, ценного свидетеля. Рябинина не могла позволить себе такую роскошь, поэтому старалась вести себя предельно любезно и осторожно.
-Так чем же я могу помочь Вам, Танечка? Я правильно услышал Ваше имя.?
-Совершенно правильно. Я Рябинина Татьяна. - частный детектив. Хотела бы, Лев Николаевич поговорить с Вами.
-Вы уже и имя моё знаете? Чем могла заинтересовать частного детектива моя скромная персона?
-О, не волнуйтесь, - позволила себе улыбнуться Таня. - ваша скромная персона, как вы выразились, скорее может заинтересовать женщину, чем частного детектива.
-Да? - нарочито удивился Барский, становясь похожим на спаниеля,в задней стойке. - Вы действительно считаете, что мною может заинтересоваться женщина? Например, такая, как Вы?
-Почему бы и нет? - вновь улыбнулась Таня,самой очаровательной из своих улыбок. - Но в свободное от работы время.
-Намёк понял, - вновь начал кокетничать далеко не юный ловелас. - Так хорошо начали, Танечка, и так прозаично закончили.
-Что поделаешь? Работа — есть работа, - приняла деловой вид Таня, краем глаза наблюдая за несколько удивившим её субъектом.
-Понимаю, - успокоился Лев Николаевич. - У Вас работа... Так чем же всё-таки я могу Вам помочь, Танечка?
-Хочу поговорить с Вами о Лине Евгеньевне — Вашем бывшем компаньоне. Мне очень важно знать о Вороновой, как можно больше. Возможно, это поможет многое прояснить. Я слышала, что Вы с Линой Евгеньевной давно и хорошо знакомы.
-Спрашивайте, я с удовольствием отвечу на все Ваши вопросы.
-Как давно Вы знаете Воронову?
-Со школьной скамьи, а точнее: с седьмого класса. Мы учились вместе, заканчивали одну и ту же школу.
-Значит Вы знали её довольно неплохо?
-Достаточно неплохо, - уточнил Лев Николаевич, горя желанием поговорить на более отвлечённые темы.
Но Таня была строга и ни на йоту не желала отвлекаться от заданной темы:
-Так расскажите, что такое Лина Воронова?
-Лиана Ильина, - поправил её старый ловелас, - ставшая Вороновой в замужестве.
-Что это меняет? - не приняла уточнения Таня.
-Де, в сущности, ничего, - пожал плечами Барский. - Просто маленькое уточнение.
Эти несущественные отклонения начинали нервировать девушку, отвлекая от главной цели.
-Ну, давай же, говори! - мысленно подгоняла она любителя кокетничать с молодыми девушками. - Господи, да когда же ты, наконец, раскачаешься?
И Лев Николаевич, словно услышав её мысленную мольбу, потоком начал извергать информацию, начав свой рассказ издалека. Он сообщил, что Лина, или как он называл её, Лиана, в школьные годы была довольно озорной и своенравной девчонкой — заводилой и проказницей.
-Училась Лиана легко, но никогда не ставила учёбу в главный угол своей жизни. Была негласным лидером, т.е. никогда за лидерство не боролась, ничего и никому не доказывала — всё у неё получалось само-собой. Всего, чего хотела — добивалась легко: противостоять ей было невозможно. И не из-за того, что она давила, требовала, настаивала — вовсе нет! Она заражала всех своим примером, верой в то, что это — справедливо, это — правильно. Стоило увидеть, разгорячённое какой-нибудь идеей, лицо Лианы, её сверкающие глаза, и всё: касс следовал за ней, как заворожённый.
Татьяна с интересом слушала рассказ Барского, потому что всегда была уверена в том, что все мы «родом из детства», и это: не просто меткий афоризм, а самая, что ни на есть — истина.
Лев Николаевич меж тем продолжал своё повествование:
-Лиана, учась в старших классах, мечтала, как и многие девочки, стать актрисой. Никто и не сомневался в том, что это непременно случиться. Она и её подруга Марго Свешникова, намеревались поступать в ГИТиС после окончания школы. Штудировали специальную литературу, репетировали этюды, учили тексты. Даже спектакли разыгрывали... Имели при этом успех, скажу честно.
Но в десятом классе появился красавец Витенька Воронов. Лейтенантик чёртов! И всё: Лиану, как подменили. Влюбилась дурочка по самые ушки... Конечно, никакого ГИТиСа — Марго поехала в Москву одна. И поступила. Хотя, если честно признаться, Лиана была много талантливее подруги.
Марго поступила в ГИТиС, а Лиана — выскочила замуж сразу же после окончания школы. Вот так всё и было.
Лев Николаевич умолк, вопросительно глядя на Татьяну.
-И это всё, что Вы имеете мне сообщить? - поинтересовалась она.
-Отчего же? - возразил Барский. - Это только первый, начальный этап... Почти на пятнадцать лет Лиана выпала из поля зрения: моя учёба в Вузе в другом городе, армия, женитьба, дети. Жизнь как-то завертела, закрутила и понесла по жизни, как лёгкий кленовый листок....
А потом как-то встретил. Интересная, видная дама, чуть располневшая, но не потерявшая ещё прелести, очарования. На первый взгляд ничего общего с той юной девочкой, которую я некогда знал, и в которую был влюблён. Да-да, влюблён! Вы, наверное, поняли это по моему заинтересованному рассказу?..
Узнала. Обрадовалась. Всё расспрашивала что я, да как я? Пригласила с женой к себе в гости. Начали общаться семьями...
И вновь Лев Николаевич умолк, видимо, подходя к главному. Таня не торопила, подсознательно ощущая, что делать этого сейчас не нужно: возможно, человек впервые за многие годы пытался понять, что значила для него бывшая одноклассница Лиана Ильина.
-Лиана, конечно, изменилась с годами. Все мы меняемся, и порой, к сожалению, не в лучшую сторону. Но в ней осталось главное, что многие теряют с годами: детская непосредственность, душевный огонь. Она и до сорока лет могла так же чем-то безоглядно увлекаться, и увлекать других так, что вокруг неё, как вокруг некой оси, центра, всё вращалось, вертелось, жило.
Если бы не Лиана — этого «Дома моделей» не было. Я в своей пошивочной мастерской едва сводил концы с концами, хоть и закончил экономический институт. Коммерция не самая сильная моя сторона. А Лиана — всё могла, у неё получалось.
И вот случилось эта беда... Без неё, я как без рук: не знаю с чего начать, как вести дальше дела, что вообще делать... Собственно, в последнее время я устранился от дел совсем: получал двадцать пять процентов прибыли и занимался своими делами.
-У вас были ещё компаньоны? - поинтересовалась Рябинина.
-Нет, - ответил Барский, - нас только двое: я и Лиана.
-Почему же прибыль делилась не поровну?
-Вас, Танечка, удивили 25%? Так и Лиане причиталось столько же. Остальное — на уплату налогов, развитие производства, аренду, прочие, непредвиденные расходы... Собственно, 25% - условная цифра. Иногда получалось и меньше, а иногда — больше, в зависимости от расходов.
И опять Татьяна со своим коронным вопросом:
-У Лины Евгеньевны были враги?
-Господь с Вами, Танечка!, - возмутился Лев Николаевич. - Какие враги?! У Лианы врагов не могло быть в априори: она просто не умела их заводить!
-А у её мужа, Виктора?
-Тут вопрос другой, - ответил собеседник. - Виктор работал в органах — сами понимаете. Но он, как Вам, Танечка, надеюсь, известно, погиб, и, следовательно, Лиана, даже если и было что-то там, уже вряд ли кому мешала.
-Да, пожалуй, - согласилась с его доводами Рябинина, успев оценить сообразительность Барского.
-Тут что-то другое, - продолжил свои рассуждения Лев Николаевич, - непонятное, и я бы даже сказал мистическое.
Татьяна вздрогнула от этих, неожиданно произнесённых, почти шёпотом, слов. Но Барский по-счастью не заметил этого, погружённый в собственные переживания.
-Почему Вы думаете, что произошло что-то странное?
-Не произошло, а происходит, - поправил её Лев Николаевич. - Это разные вещи.
-И что странного Вы усмотрели, Лев Николаевич?
-Сны, - произнёс Барский тихо и загадочно, словно опасаясь того, что его может услышать ещё кто-нибудь, кроме Татьяны.
-Какие ещё сны? - не поняла та.
-Странные, - повторил мужчина, заставляя Таню вновь терять терпение.
-Вы не можете перестать говорить загадками?! - настаивала Татьяна, глядя на Барского нетерпеливыми глазами.
-Могу, - ответил Барский, недоверчиво поглядывая на девушку, как человек, не верящий даже самому-себе. - Но боюсь, что в это будет трудно поверить.
-Рассказывайте, я постараюсь поверить, - успокоила собеседника Рябинина.
-Почему бы и нет?! - поинтересовался Лев Николаевич, словно задавая этот вопрос себе. - Почему бы и нет?
В процессе общения Татьяна уже поняла, что торопить этого человека, бесполезно, поэтому приготовилась ждать, когда он созреет сам, и, наконец, поделиться своими мистическими, как ему думается, снами.
-Последнее время мне сниться один и тот же сон. Вы, Танечка, видели портрет Лианы в зале, над столиком?
-Да, видела.
-Так вот: он всё время мне сниться!
-Кто, портрет? - Таня даже сама не заметила, что говорит о неодушевлённом предмете, как о живом человеке.
-Портрет! Мне снится портрет Лианы!
-И что в этом странного? - сделала вид, что не понимает Татьяна.
-Странно то, что это вроде портрет, и вроде не портрет...
-Боже мой, Лев Николаевич! - начала нервничать Таня. - Вы меня совсем запутали. Как это так: вроде Володи, на подобие Ивана что ли?
-Он живой! Портрет — живой! И он преследует меня почти каждую ночь... Я уже стал попивать потихоньку, чтобы не видеть его: чуть-чуть выпью на ночь — и он мне не сниться.
-А раньше тоже попивали? - поинтересовалась Таня.
-Вы думаете, Танюша, я пьющий? - ответил Барский вопросом на вопрос, глядя на девушку осуждающе. - Ошибаетесь, дорогая! Я употребляю горячительные напитки исключительно в экстренных случаях: праздники, именины, или, напротив - горе какое...
-Так что же с портретом?!
-Он преследует меня, словно хочет что-то сказать! Но не говорит, а только смотрит, смотрит... Прямо в душу смотрит. И мне почему-то становится страшно, как в детстве, когда видишь страшный сон, и не можешь проснуться... Как думаете, Танечка, почему мне всё время сниться этот сон?
-Откуда я знаю?! - не выдержала Татьяна, - Я Вам что, толковательница снов?! Я всего лишь частный детектив!
Барский с виноватым видом посмотрел на девушку и сказал:
-Вы, наверное, Таня, думаете, что Барский сошёл с ума, если рассказывает такие сказки? Но к сожалению, это не сказка, а чистейшая правда. Вам первой я рассказал об этом, кроме домашних, разумеется.
-Почему именно мне? - удивилась Рябинина.
-Вы человек посторонний, как я понял, не болтливый. Сами понимаете: если об этом узнает кто-то - меня же засмеют, или решат, что Барский допился до белой горячки... Обещайте, Танечка, что никому об этом не расскажете. Обещаете?
-Да, конечно, - уверила его Таня, - я никому об этом не расскажу.
Считая свою миссию вполне выполненной, Лев Николаевич, поинтересовался:
-Я могу быть свободным?
-У меня остался только один вопрос.
-Я весь внимание.
-Как мне связаться со Свешниковой Маргаритой?
-Вы желаете поговорить с Марго?
-Да.
-О, это сделать нелегко: местную знаменитость опекают очень плотно.
-Я должна с ней побеседовать! - настаивала на своём Татьяна.
-У меня есть телефон Марго, - произнёс Барский, поддаваясь нажиму, - и я даже могу дать его Вам... Но не уверен, что вы сможете добиться с ней встречи.
-Я очень постараюсь
-Пожалуйста, пожалуйста, разве я против? Вот Ваш номер. Желаю успеха.
На маленьком квадратике бумаге, взятым со стола, Барский поспешно написал телефонный номер и вручил его Татьяне.
-Благодарю Вас, - ответила на любезность Таня, - и за беседу, и за телефонный номер. До свидания, Лев Николаевич, рада была с Вами познакомиться.
-И я очень рад! - вторил ей Барский. До свидание. И ещё раз успехов.
-Ещё одна просьба, Лев Николаевич, напоследок: можно позвонить с Вашего телефона?
-Пожалуйста. Вот телефон — звоните. А я с Вашего разрешения, Танечка, покину Вас на несколько минут: нужно сделать кое-какие распоряжения.
Татьяна приняла деликатность Барского, благодарным кивком головы, и начала набирать номер, считывая его с только что полученного кусочка бумаги. В ответ раздались короткие гудки. Повторяя набор снова и снова девушка получала один и тот же результат.
-Занято, - произнесла она вслух. - Всё время занято. Это что за любитель телефонных разговоров? Не сама ли Свешникова? Интересно, они когда-нибудь наговорятся?
Рябининой пришлось по справочнику, лежащему на столе, искать телефон администрации театра. Представитель администрации сообщил, что Свешникова немного приболела, и встречаться ни с кем не может, даже с прессой.
-Когда идёт спектакль с её участием? - поинтересовалась Таня.
-Сегодня . - официально ответил голос в трубке. - В двадцать часов.
-Вы не подскажете, есть ли билеты на сегодня?
-Если поторопитесь, то, возможно, успеете взять, хотя лучшие места уже распроданы.
Любезность администратора не знала границ, и Рябинина была так же любезна:
-Благодарю Вас за предоставленную информацию..
Выйдя из «Дома моды». Татьяна подумала, удивляясь совпадению:
-А ведь и мне этой ночью снился тот же сон, что и Барскому. Что скажет Иришка, когда узнает об этих совпадениях?... Ну, ладно, с Ириной разберёмся потом. Сначала я должна во чтобы то ни стало приобрести билет на спектакль Свешниковой, и попытаться пробиться к Марго. Я непременно должна побеседовать с лучшей подругой Лины.. Уж она -то знает о Лине, если не всё, то многое. На то они и подруги.
Рябинину очень беспокоили отзывы коллег о Вороновой: прямо-таки ангел какой-то получался! Как всё это могло уживаться в одном человеке: строгость и жёсткость с наивностью и детскостью. Женщина-кремень и женщина-ребёнок: несоизмеримо большой разброс мнений... Не слишком ли большой?
Продолжение:http://proza.ru/2009/03/28/248