Телефонный звонок и приглушённые голоса ворвались в его сон, став частью сновидения. Когда Мирон открыл глаза, он помнил немногое. Во сне он был моложе и, возвращаясь к осознанию действительности, почувствовал глубокую печаль. Он закрыл глаза снова, пытаясь опять погрузиться в это тёплое, ночное царство. Второй звонок сдул растворяющиеся образы, как большое облако пыли.
Он дотянулся до своего сотового телефона. Как и в последние три года, часы рядом с кроватью показывали двенадцать ночи. Мирон посмотрел на свои наручные часы. Почти семь утра...
- Алло!
- Ты где?
Чтобы понять, чей это голос, Мирону потребовалось несколько секунд. Офицер Франсина Нигли, его старая школьная подруга.
- Дома... - прохрипел он.
- Помнишь, где находится "страх Хеллоуина"?
- Да.
- Встретимся там через полчаса, - сказала она.
- Ты что, достала папку?
Раздался щелчок.
Мирон отключил телефон. Потом несколько раз глубоко вдохнул. Великолепно. А что теперь?
Через вентиляционные отверстия он снова услышал приглушённые голоса. Они доносились из кухни. Годы, проведённые здесь, внизу, дали ему возможность определять по раздающемуся эху, из какой комнаты происходил конкретный звук. Как какому-нибудь храброму индейцу из старого вестерна, который прикладывает ухо к земле, чтобы рассчитать дистанцию до приближающегося топота копыт...
Мирон спустил ноги с кровати. Потёр руками лицо. Набросил велюровый банный халат примерно 1978 года производства, быстро почистил зубы, так же быстро пригладил волосы и поспешил в кухню.
За кухонным столом прихлёбывали кофе Бренда и мать. Мирон знал - кофе растворимый. Одним словом, вода. Мать не была специалистом по лучшему кофе. Тем не менее, потрясающий запах свежих батонов заставил его желудок подпрыгнуть от восторга. Целый пакет их вместе со всевозможными добавками для намазывания и несколькими газетами возвышались на столешнице. Типичное воскресное утро в доме Болитаров...
- Доброе утро, - сказала мать.
- Доброе утро.
- Хочешь чашку кофе?
- Нет, спасибо. - Новое кафе "Старбакс" в Ливингстоне. Он заглянет туда по пути к Франсине...
Мирон взглянул на Бренду. Она спокойно, без стыда, взглянула на него в ответ. И он был рад этому...
- Доброе утро, - сказал он ей. Сверкающее остроумие на следующее утро после... было сильной стороной Мирона.
Она приветливо кивнула в ответ.
- Там батоны, - сказала мать, на случай, если и его глаза и обонятельные нервы отказались служить ему в полной мере. - Твой отец брал их сегодня утром. Из "Ливингстонских батонов", Мирон. Помнишь? Тот магазин, который на Норсфилд Авеню. Рядом с пиццерией "Два гондольера".
Мирон кивнул. Его отец покупал батоны в одном и том же магазине уже тридцать лет, но матери зачем-то до сих пор постоянно нужно было приманивать его этим лакомым кусочком.
Он присоединился к ним за столом.
Мать сложила руки перед собой.
- Бренда посвящала меня в свою ситуацию, - сказала она. Теперь голос её был другим - более адвокатским, менее материнским.
Она подтолкнула к Мирону газету. Убийство Горация Слотера занимало первую страницу, левую колонку, место, которое обычно отводилось репортажам о том, как какая-нибудь девочка-подросток выбросила своего новорожденного с утренним мусором.
- Я бы представляла её в суде сама, - продолжала мать, - но, поскольку в дело вовлечён ты, это может выглядеть как конфликт интересов... Я подумывала о тёте Кларе.
На самом деле Клара не была его тёткой, просто старым другом семьи и, как мать, потрясающим адвокатом.
- Хорошая идея, - сказал Мирон.
Он взял газету и проглядел статью. Ничего удивительного. В статье упоминался факт, что Бренда недавно получила указ суда, ограничивающий полномочия её отца, что она обвинила его в том, что он оскорбил её, и что её искала полиция для дальнейшего опроса, но найти её оказалось невозможно. Детектив Морин МакЛафлин дала стандартный ответ о том, что ещё "слишком рано говорить о том, кто виноват, а кто нет". Правильно. Полиция контролировала всё дело, пропуская достаточно информации, но лишь для того, чтобы надавить только на одного человека и инкриминировать всё ему же. Бренде Слотер.
Там же была фотография Горация и Бренды. На ней была надета её баскетбольная форма из колледжа, а он держал её за талию. Оба улыбались, но улыбки были больше из разряда "Скажите "СЫ-Ы-Р", чем походили на настоящее веселье. Заголовок гласил что-то насчёт отца и дочери в "более счастливые времена". Мелодрама для СМИ...
Мирон открыл следующую страницу. Там была фотография Бренды поменьше, и, что было уже более интересно, фотография племянника Горация Слотера, Теренса Эдвардса, кандидата в сенаторы штата. Согласно заголовку, фотография была сделана "в недавний перерыв кампании". Гм... Теренс Эдвардс выглядел, в принципе, так же, как на фотографиях в доме своей матери. С одной только важной разницей - на этом фото Теренс стоял рядом с... Артуром Бредфордом.
ЗДРАВСТВУЙТЕ!
Мирон показал фотографию Бренде. Какой-то момент она смотрела на неё.
- Кажется, Артур Бредфорд частенько появляется... - сказала она.
- Да.
- Но как сюда вписывается Теренс? Он был ребёнком, когда сбежала моя мать.
Мирон пожал плечами. Потом посмотрел на часы. Пора ехать на встречу с Франсиной.
- Я должен быстренько кое-что предпринять, - неопределённо сказал он. - Надеюсь, это недолго.
- Предпринять? - Мать нахмурилась. - И какого рода это предприятие?
- Я скоро вернусь.
Мать нахмурилась ещё больше - теперь в это вовлеклись уже и брови.
- Но ты ведь уже даже не живёшь здесь больше, Мирон, - продолжала она. - И сейчас всего только семь часов утра...
Утра. Это на случай, если он принял это за семь часов вечера.
- В семь утра ничего ещё даже не открыто...
Матушка Болитар. Допрос "Моссада"... (1)
Мирон выстоял. Взглядами Бренда и мать, казалось, взвешивали его.
- Я вам всё расскажу, когда вернусь.
Он поспешил прочь, принял душ, оделся, кажется, поставив в этом рекорд по скорости, и прыгнул в машину.
Франсина Нигли упомянула "страх Хеллоуина". Он понял, что это был своего рода код. Когда они учились в Высшей школе, около сотни их одноклассников ходили смотреть фильм "Хеллоуин". Тогда это был новый фильм, он только что вышел, и напугал он всех до смерти. На следующий день Мирон с другом Эриком оделись, как убийца Майкл Майерс - то есть в чёрное, надели маски и спрятались в лесу, пока у девочек был урок физкультуры. Они ни разу не приблизились - только то и дело появлялись в поле зрения. Несколько человек испугались и начали визжать...
Это было в старших классах... Простите ему эту маленькую расхлябанность...
Мирон припарковал "Таурус" около ливингстонского футбольного поля. Почти десять лет назад траву заменил "АстроТорф". "АстроТорф" в Высшей школе... Неужели это было необходимо?
Он пробрался через лес. Роса была клейкой. Кроссовки его намокли. Но прежний путь он нашёл довольно быстро. Недалеко от этого самого места Мирон был - пользуясь терминологией его родителей, по шею - с Нэнси Петтино. Второй курс. Ни один из них друг другу особо не нравился, но все их друзья спаровались, им стало скучно и они решили - а какого чёрта?
О, эта любовь в юности...
Франсина в полной униформе сидела на той же самой большой скале, на которой оба ненастоящих Майкла Майерса стояли почти двадцать лет назад. Спиной к нему. Она не потрудилась повернуться и когда он приблизился. Он остановился в нескольких футах от неё.
- Франсина?
- Что, чёрт побери, происходит, Мирон? - сделав глубокий выдох, сказала она.
В школьные дни Франсина была в некотором роде пацанкой, в каком-то смысле жестоким, мчащимся на всех парах вперёд конкурентом, которому невозможно было не завидовать. Она бралась за всё энергично и с удовольствием, а голос её был уверенным, без капельки смущения. Теперь она свернулась в клубок на скале, обняв подтянутые к груди колени и раскачиваясь взад-вперёд.
- Почему ты мне не отвечаешь? - сказал Мирон.
- Не играй со мной.
- Я и не играю...
- Зачем ты хотел увидеть эту папку?
- Я же сказал тебе. Я не уверен, что это был несчастный случай.
- А что тебя заставляет не верить?
- Ничего конкретного... А в чём дело? Что случилось?
Франсина покачала головой.
- Я хочу знать, что происходит, - сказала она. - Всю историю.
- Нечего там рассказывать...
- Правильно. Вчера ты проснулся и сказал себе: "Эй, эта смерть от несчастного случая, которая была двадцать лет назад - держу пари, что это был совсем не несчастный случай. Так что пойду-ка я и попрошу мою старую подружку Франсину достать для меня в полиции папку с этим делом..." Так было, Мирон?
- Нет.
- Тогда начинай рассказывать.
На миг Мирон замешкался.
- Предположим, что я прав и смерть Элизабет Бредфорд не была несчастным случаем. И предположим, что в этих папках есть что-то, что это подтверждает. Это значило бы, что полиция это покрывает, правильно?
Всё ещё не глядя на него, она пожала плечами:
- Может быть...
- И может быть, они хотели бы, чтобы это не вскрылось.
- Может быть.
- И может быть, они хотели бы знать то, что знаю я. Может быть, они даже хотели бы послать старого друга, чтобы заставить меня заговорить.
Голова Франсины повернулась вокруг своей оси так резко, словно кто-то потянул её за ниточку.
- Ты меня в чём-то обвиняешь, Мирон?
- Нет, - сказал он. - Но если они что-то покрывают, как я могу знать, можно ли тебе верить?
Она снова обняла свои колени.
- Никто ничего не покрывает, Мирон, - сказала она. - Я видела эту папку. Она немного тонкая, но ничего необычного там нет. Элизабет Бредфорд упала. Следов борьбы там нет.
- Они делали вскрытие?
- Да. Она приземлилась на голову, и от удара раскроился череп.
- А проверка на токсины?
- Этого они не делали.
- Почему?
- Она умерла от падения, а не от передозировки.
- Но проверка на токсины показала бы, не накачали ли её наркотиками, - сказал Мирон.
- Так что?
- Следов борьбы там не было, ты права, но что могло бы помешать кому-то накачать её наркотиками, а потом сбросить с балкона?
- А может быть, её столкнули маленькие зелёные человечки? - Франсина скорчила гримасу.
- Эй, послушай, если бы это была пара бедняков и жена случайно упала с пожарной лестницы...
- Но это были не бедняки, Мирон. Это были БРЕДФОРДЫ. Ты хочешь сказать, что с ними обращались, как с избранными? Возможно. Но даже если Элизабет Бредфорд накачали наркотиками, насчёт убийства всё-таки не складывается. Как раз наоборот - всё совершенно противоположное...
Теперь наступила очередь Мирона смешаться.
- Почему ты так считаешь?
- Она пролетела только три этажа, - сказала Франсина. - Три невысоких этажа.
- Так что?
- Так что убийца, который столкнул её с террасы, не мог рассчитывать на то, что такое низкое падение её убьёт. Больше на то, что она сломает ногу или что-нибудь в этом роде.
Мирон замер. Об этом он не подумал. Но смысл в этом был. Сталкивать кого-то с балкона третьего этажа с надеждой, что этот кто-то - в данном случае женщина - ударится головой и умрёт, было по меньшей мере рискованно. Артур Бредфорд впечатления рискового человека на Мирона не производил.
Тогда что всё это значило?
- Может быть, её ударили по голове сначала, - попробовал высказать версию он.
Франсина покачала головой.
- Аутопсия не показала никаких признаков того, что там были более ранние удары. К тому же, они проверили весь дом. Крови больше нигде не было. Они, конечно, могли всё убрать, но я сомневаюсь, что мы когда-нибудь это узнаем.
- Так что в рапорте нет абсолютно ничего подозрительного?
- Ничего, - сказала она.
Мирон поднял руки.
- Тогда почему мы здесь? Пытаемся вернуть ушедшую юность?
Франсина взглянула на него.
- Кто-то залез ко мне в дом...
- Что?
- После того, как я прочла дело. Предполагалось, что это будет выглядеть, как кража, но они что-то искали. Очень тщательно. В доме всё вывернуто... А потом, сразу после этого, мне позвонил Рой Померанц. Помнишь его?
- Нет.
- Старый партнёр Викнера.
- О, да, - сказал Мирон. - Этот рано полысевший тип...
- Да, это он. Теперь он - глава сыщиков. Так вот, - вчера он вызвал меня к себе в офис, - чего никогда не делал раньше. Он хотел знать, что я искала в старом деле Бредфордов...
- Что ты ему сказала?
- Придумала какую-то идиотскую историю насчёт изучения старых технологий, применяемых в полиции.
- И Померанц на это купился? - Мирон скорчил гримасу.
- Нет, - огрызнулась Франсина. - Совсем не купился. Он хотел прижать меня к стенке и вытрясти из меня правду. Но он испугался. Он притворялся, что вопросы были всего-навсего обычной рутиной, без проблем, но видел бы ты его лицо! Он был почти на грани инфаркта. Он заявил, что волновался насчёт отголосков того, что я делала, поскольку это - год выборов. Я всё время кивала, соглашалась, и купилась на его историю так же, как он на мою. А когда я ехала домой, заметила хвост. Сегодня утром я его стряхнула, и вот, пожалуйста!
- И они разворотили твой дом?
- Ага. Работали профессионалы. - Франсина встала и придвинулась ближе к нему. - Так что теперь, когда я из-за тебя я вступила в клубок улиток, расскажи мне, пожалуйста, п о ч е м у я принимаю на себя все эти укусы?
Мирон прикинул, есть ли у него выбор; однако его не было. Он на самом деле втянул её в этот бардак. Так что она имела право знать.
- Ты читала сегодняшнюю утреннюю газету? - спросил он.
- Да.
- А ты видела историю убийства Горация Слотера?
- Да. - Она протянула руку, словно желая заставить его замолчать. - Там, в деле, была фамилия Слотер. Но это была женщина. Горничная или что-то вроде того. Она нашла тело...
- Анита Слотер. Жена жертвы.
Лицо её слегка побледнело.
- О, Господи... Вот это мне уже не нравится. Продолжай.
Мирон так и сделал. Он рассказал ей всё. Всю историю. Когда он закончил, Франсина посмотрела вниз, на траву - на тот кусок поля, где она играла в хоккей со своей командой, капитаном которой была. Потом пожевала нижнюю губу.
- Есть одна вещь... - сказала она. - Я не знаю, важно это или нет, но... К Аните Слотер приставали ещё ДО того, как умерла Элизабет Бредфорд.
Мирон отступил назад.
- Что ты имеешь в виду - приставали?
- Рапорт... Викнер написал, что у свидетеля, Аниты Слотер, до сих пор ещё имелись ссадины от предыдущего домогательства.
- Какого домогательства? Когда?
- Я не знаю. Это всё, что там было сказано.
- Ну, и как нам всё это искать?
- Там может быть ещё один рапорт по этому делу - в подвале, - сказала она. - Но...
- Да, ты не можешь рисковать...
Франсина взглянула на часы. Подошла к нему.
- У меня есть кое-какие дела перед тем, как я заступлю на смену, - сказала она.
- Будь осторожнее, - сказал он. - Предположи, что твой телефон прослушивается и что в доме у тебя полно "жучков". И всё время помни, что за тобой могут следить. Если заметишь "хвост", позвони мне на сотовый.
Франсина кивнула. Потом снова взглянула на поле.
- Школа... - мягко сказала она. - Ты когда-нибудь за ней скучаешь?
Мирон посмотрел на неё.
Она улыбнулась:
- Да... Я тоже нет.