Кудряшки у Светки светло-рыжие, задорные. Руки маленькие, с обветренной загорелой кожей, ногти покрыты красным лаком, который, собственно, давно облез, так только, следы какие-то. Светка бойкая и за словом в карман не лезет - такой она кажется окружающим, и только она сама знает, какая она нежная и романтичная, как любит мечтать, что вот, вдруг - случится в её жизни что-то хорошее. Прямо вот здесь, на этом долбаном, проклятом базаре...
Светка - реализатор. "Тьфу, - чертыхается она про себя, - слово-то какое дурацкое придумали. А и всего-то - продавец!" Реализатор - это в самом деле громковато. Светка и грузчик, и, если надо, экспедитор, и кассир, и собственно продавец. И - иногда - вышибала, точнее, отшибала и охранник своего маленького "супермаркета". Покупателей Светка, конечно же, обсчитывает и обвешивает. А что остаётся делать, если за работу Светке не платят ни гроша - сколько наворуешь, столько и твоё. Таковы условия хозяина.
Воровать толком Светка не умеет, то бишь, обвешивать. Не на каждом покупателе может наварить. Учат-учат её товарки по профессии - без толку пока. Никак "законные" сто пятьдесят граммов не получаются. То бабульку вдруг некстати станет жалко - глядишь, и урвать бы тут, ан нет - совесть в самый неподходящий момент проснётся, то приползёт, блин, дама с калькулятором (из наших "бывших", небось, со злостью думает Светка) и такой шухер закатит, что держись! Анвар, хозяин, уже дважды предупреждал Светку - если только ещё раз - катись! Вон сколько вас, ре-а-ли-за-то-ров!
Болеть Светке нельзя - больничных всяких там ей не полагается. Отпуска у неё нет - только выходной в день, когда выходной рынок. Заканчивает, правда, часам к трём-четырём дня, но после этого уже не только что-то делать, а и жить не хочется - так натаскаешься всего на свете...
Анвар, как уже сказано, хозяин. Красивый, высокий. Стройный, хотя, по Светкиным понятиям, уже не слишком молодой - лет под сорок. Немногословный, уверенный. "Вот что деньги делают", - с завистью думает Светка. Конечно, он пройдёт вечером по точкам - ему все сдадут, что за день выторговали - порядок. У него всё схвачено, все прикормлены. Что, она не соображает, почему милиционер Вася никогда ничего "не видит", а налоговая не часто беспокоит Анвара? И почему два раза в неделю к подсобке, она же контора, подъезжает белая иномарка одного из известных в городе чинов...
"Порядочный человек", - уважительно отзываются о Светкином хозяине окружающие. Иногда в ряды приходит его жена - молчаливая печальная красивая, уже увядшая женщина. Походит-походит, что-то выберет или не выберет... Уйдёт. Чего приходила? Девчонки потом оживлённо судачат, а догадаться не могут. А Светка знает. Да, наверное, не только Светка.
"Порядочный!" - с тоской думает она. Она второй месяц работала, когда он зажал её в подсобке и, ни слова не говоря, завалил на мешки. Отбивалась молча - кричать было стыдно и страшно, - да куда там! Он же в два раза больше. Короче... Потом успокаивал, говорил, что не хотел обидеть - понравилась она ему, мол. И дружить они будут, ну так бывает между мужчиной и женщиной - как бы страсть.
Эта "как бы страсть" вспыхивала ещё раза три - один раз Анвар даже прокатил Светку на своей шикарной "Ауди" и накормил мороженым. А потом начисто потерял к ней интерес. А она, наоборот, можно сказать, влюбилась. Но поняла, что ничего ей не светит. Но не только не ушла, как собиралась после первого раза, а осталась и только иногда исподлобья следила угрюмыми глазами за тем, как красавец-хозяин, заигрывая с продавщицами, обходит утром и вечером свои владения. С ней он не заигрывал.
Моральные дамочки Светку, конечно, осудили бы. Назвали бы всякими цензурными и не очень словами, а может, и называют, кто знает. Сказали бы, что надо было не поддаваться, уйти, если пристаёт. Легко сказать - уйти. Куда? Одна дорога - на панель. А на панель неохота, не отморозок же Светка, душа ещё есть и достоинство ещё не всё рынок вышиб. А здесь его ой как легко потерять - навидалась всякого. Куда девается у людей серьёзность в отношениях! То ли с цепи сорвались, то ли всё в душе порастеряли.
А как не растерять? До продовольствнного, до бананов всяких да огурцов Светка подрабатывала на вещевом. Помнится, холодно, морозище, а они с девчонками целый день не улице. Промёрзнешь так, что дома ничего не чувствуешь - не то ты женщина, не то чурбан какой-то с глазами. Болеть стала. А тут под боком кофейня, а то и по рядам разносят. Да толку-то в том кофе - стаканчик сразу остывает. А хватишь полстопарика - вроде потеплеет... И весело стоять, и реклама для товара сама собой вылетает, и все вокруг такие родные становятся...
Через полгода Светка поняла - спивается. Испугалась - ей-то всего двадцать... почти. Ушла с вещевого. Да толку-то? С вещевого ушла - на продовольственный попала. Тот же холод. Правда, весна началась, потеплело, да и Анвар не позволял на работе употреблять - так и отвыкла потихоньку. Видно, вовремя спохватилась, вспоминала Светка. Да и, честно сказать, вся эта чепуха - водка, лонгеры всякие, бормотухи - не по душе ей. От холода да тоски выпивала. Душу, значит, грела…
Душу... лучше бы её, паскуду, придавить да уничтожить совсем, чтобы не мучила. А то в самый неподходящий момент как заболит что-то - не дай Господи! Хоть с девятого этажа сигай! Светка, в самом деле, живёт на девятом этаже. По соседству с их домом паренёк несколько лет назад так вот с крыши шагнул - любовь, говорят, у него была несчастная. А Светке и без любви закрыть бы глаза... Но страшно, да и жить охота.
Иногда Светка, придя домой (и домом-то совестно назвать эту конуру, где этот полутруп отчим, не просыхающий и не закрывающий свой поганый рот, вечно попрекает её маленьким заработком, а забитая и отупевшая от работы мать только молчит да ковыряется на кухне), забивается в свою комнату (хоть это благо есть!) и, закурив, мечтает.
В мечтах она представляет себя ослепительной длинноногой блондинкой (на самом деле она не слишком высокая и довольно плотная) с большими глазами, в длинной норковой шубе - когда-то такая мадам каким-то чудом забрела в их торговые ряды. Непременно на "Ауди" - как у Анвара - чтобы серебристо-серая, длинная, как рыба. Ну и рядом, соответственно, принц... может, опять же, Анвар? В конце концов, он же говорил ей, что она ему нравится и подходит, как женщина? И вот она садится в машину, небрежно так поправляет шубу... Стоп, какая шуба среди лета? Ну ладно, небрежно так поправляет вечернее платье и томно командует: "Поехали, дорогой..." И он везёт её в самый лучший ресторан, потом они едут в круиз, а потом...
- Светка, сука, - бешено орёт из-за двери отчим, - куда ты спрятала бутылку?
Ах да, и правда, Светка вчера отобрала у него бутылку и спрятала - никогда, гад, не догадается, - в унитазный бачок! Ну уже невозможно терпеть его выходки! Господи, куда, куда, куда деться? Работы нет, кроме как, пока держит, у Анвара, учиться... Учиться? Да кому ж она нужна и где? Да и забыла всё, что учили уже. "Квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов..." О, какие-то проблески ещё есть!.. Ну куда, куда, куда?... Скоро и на панель не выйти - там уже малолетки в цене, она и туда не годна! Но это так, глупости, Светка ещё не совсем конченная... Замуж бы выйти, да где ж его возьмёшь нормального парня? Все вокруг если не пьют, то колются, а если не пьют и не колются, так бандиты. Вон, Серёжка, друг, можно сказать детства, в одном подъезде выросли - такой парень был! Сидит. Человека убил. По заказу. За пятьсот баксов! И так - куда ни глянь. Может, потому что дома их - бывшие "шанхаи", где испокон веков дрались да пили, хулиганили да безобразничали? А Светке нравятся люди строгие, серьёзные, но таких в окружении у неё нет. Да и кто на неё из таких посмотрит - с её-то облезлыми ногтями? Тут и руки-то как следует не отмыть - въедается грязь навечно, а маникюр - так, сама красит, да и всё. К концу дня не руки, а убоище. Чего там...
Светка поворачивается к стене, потом вдруг садится на своём диване, потом встаёт и несколько минут ходит по комнате из угла в угол. Со стороны кажется, что она сосредоточенно о чём-то думает. На самом деле мыслей в голове у неё нет, одна только вязкая, тянущая тоска и сознание, что что-то непоправимо проходит мимо неё, что чего-то ей в жизни недодано, что вершится какая-то несправедливость, охватить которую своим неразвитым умом она не в состоянии.
Встряхнув головой, словно сбрасывая мучающие её ощущения, Светка подходит к зеркалу. В последний раз представляет себя в длинной норковой шубе или, нет, в длинном серебристом платье, она наскоро причёсывает короткие непослушные волосы, красит глаза и губы. Несколько секунд смотрит на облезлые ногти, а потом машет рукой и оставляет всё как есть - подумаешь! И выкатывается из дома. Никто ничего не кричит ей вслед - отчиму всё равно, а мать давно отвыкла интересоваться Светкиной жизнью.
Куда податься? На дискотеку - рано ещё. Может, к подружкам? Да кто знает, где они сейчас, найди, попробуй... Светка в раздумье застывает на обочине дороги. Похоже, вечер пропадёт ни за что - ещё домой придётся возвращаться. Эта мысль наполняет её ужасом.
В этот момент возле неё тормозит большая красивая машина. Открывается дверь. Чья-то рука приглашающе машет из салона. Мгновение поколебавшись, Светка садится в машину, краешком сознания, совсем краешком, ощущая, что не принц это на белом коне, не принц, не принц...