С момента преступления в маленьком карельском городке прошло больше двух лет. Следствие закончило свою работу быстро, но суд сильно затянулся. Иногда кажется, что он не закончится никогда.
В августе 2006 года в городе Кондопога были убиты два человека и девять ранены. Это дело вызвало немыслимый резонанс. Почему? Об этом мы не можем сказать, боясь в очередной раз быть заподозренными в разжигании межнациональной розни. Дело в том, что в октябре прошлого года в газетах нашего издательского дома вышел материал «Кондопога. Молчание совести». И до сих пор наши редакции в Москве, Иваново и Кемерово дают в прокуратуре объяснения по этому делу.
Виновных в разжигании розни нашли, как водится, быстро. Тяжелее доказать вину подозреваемых в убийстве, хотя, казалось бы, факты налицо.
А на прошлой неделе в Москве начался еще один судебный процесс – по делу об убийстве журналистки Анны Политковской. По странному стечению обстоятельств, подозреваемых в этом преступлении защищают те же адвокаты, что ведут кондопожское дело. Их поведение, как вы увидите из репортажа, многое говорит об их подзащитных.
«Если бы я был азербайджанцем, сидел бы сейчас дома. А если бы был русским, сидел бы сейчас и иск подавал», – говорит подсудимый Герихан Магомадов. Другой подсудимый – Магомед Ахмадов – считает, что у тех, кто составлял обвинительное заключение, «не хватает в одном месте мозгов». Все шестеро, обвиняемых в том, что в ночь на 30 августа 2006 года они напали с битами и ножами на безоружных людей, настаивают: «Мы невиновны! Просто пока есть мы – чеченцы, – есть на кого вешать».
Следствие считает, что именно эти люди убили жителей карельской Кондопоги Сергея Усина и Григория Слезова и еще девятерых покалечили.
Незадолго до смерти Гриша Слезов взял кредит и купил трехкомнатную квартиру, спешил закончить ремонт к рождению сына, обустраивал детскую. Нарядная комнатка полна игрушек, все в ней Гриша устроил так, чтобы сыну было радостно и комфортно. Но когда Саша родился, его папы уже два месяца не было в живых. Еще год прошел, и у Саши появился новый папа, с ним и с мамой он живет в другом доме. К бабе Рите приходит в гости и с порога бросается к портрету «папы Гриши». Малышу радостно: у всех один папа, а у него – два. Один – дома, с мамой Кристиной, другой – у бабы Риты, на фотографиях.
– Еще одна моя боль, – говорит о малыше Маргарита Павловна, – мой внук, но не мой ребенок. Боюсь впустить в сердце ту бешеную любовь, которой я Гришу любила. Иначе изведусь: ой, не так за Сашей смотрят, ой, не то делают. Включаю разум: НЕЛЬЗЯ! Его семья ТАМ! А я – просто бабушка.
Самая большая комната в новой квартире по замыслу Гриши должна была превратиться в уютную гостиную. Маргарита Павловна устроила из нее мемориал памяти сына. Всюду его портреты, фотографии и рисунки (Гриша увлекался графикой).
– Это Гриша в отпуске, на даче, с друзьями. А здесь ему лет пять. Помню, продавщица в магазине дразнилась: «Девочка, а, девочка? Тебе куклу купили?» Он и вправду девочку напоминал – и внешней нежностью, и внутренней мягкостью: ласковый, неспособный осадить. В то же время – самостоятельный, способный на мужские поступки. В 17 лет решил стать пожарным – сам поехал в Иваново, поступил в спецучилище МВД…
Маргарита Павловна приносит связку писем от курсанта Слезова. За несколько дней до смерти Гриша нашел их в старой квартире, хотел выбросить.
– Я не дала, сказала. Пройдут годы, говорю, вдруг тебе перечитать захочется? Теперь сама читаю.
Маргарита Павловна водружает на нос очки с единственной, дужкой (вторую отломал пострел Саша). Мать читает письма мертвого сына:
«У меня отличная новость! Теперь я смогу вам звонить. Писать все рано буду, не волнуйтесь. Радостно, что сможем иногда и поговорить. Я очень сильно соскучился по тебе, мамуля…» Из-под криво сидящих очков капают слезы.
Горячая кровь
На одно из заседаний подсудимые пришли с четками в руках. Лица благородные, практически святые. Ислам Магомадов слово взял:
– Ваша честь! Мы – верующие люди. Большинство из нас не пьет, не курит. А эти (кивок в сторону потерпевших по делу) наркоманы и алкоголики. Напились, обкололись и все устроили!
Так и видится – сидели мирно на скамеечке с битами, прутами, «розочками» и ножами. А Слезов, Усин и еще 9 парней мимо шли, поскользнулись и ну по пьяни на ножи падать да на биты натыкаться! Усин и Слезов умерли, другие инвалидами сделались – и никто не виноват, кроме них самих!
«Мы – чеченцы, – не устают повторять обвиняемые, – в этом наша единственная вина!» В оценках «фактов геноцида» не стесняются. Журналистка местной газеты неправильно освещает процесс – она «вшивая кошка», женщина-медик из санчасти изолятора не дала освобождение от присутствия в суде – «нечто врачеобразное», мать убитого Гриши Слезова, посмевшая сделать замечание развязному горцу, – «бешеная собака».
– Эта бешеная собака если еще раз что скажет… Эта собака свое получит! – грозит Ислам Магомадов.
Подсудимый, который, как считает следствие, виновен в двойном убийстве (остальные пятеро обвиняются в хулиганстве и нанесении телесных повреждений), прилюдно обзывает мать, потерявшую единственного сына. Припечатывает громко, не стесняясь. Защитники их не только не одергивают – вдохновляют личным примером. На одном заседании адвокат Арсамерзаев долго «пытал» потерпевшего Олега Попова – сколько именно раз его по голове ударили? Может, он был не в себе, давая показания в больнице, оболгал невинных? Не выдержала Маргарита Павловна:
– А если бы вас по голове били – вы бы в это время удары считали?
– Я, ваша честь, кавказский мужчина! – взорвался адвокат. – Я горячей крови! Могу не вытерпеть!
– А что вы, кавказский мужчина, мне сделать можете? – удивилась Слезова.
– Я знаю, что тебе сделать, самой тебе палкой по голове надо дать! – говорит адвокат. Напомним: именно он сейчас защищает подозреваемых в убийстве Анны Политковской.
Матери убитых глотают валерьянку, уходят со слушаний в слезах. Обвиняемые удаляются с гордыми ухмылками.
История вопроса
30 августа 2006 года в ресторане «Чайка» города Кондопога произошел конфликт между двумя местными жителями, прежде судимыми Плиевым и Мозгалевым и сотрудниками заведения. Братки избили бармена и ушли, а хозяин вызвал подмогу. Бригада «крышевиков» с битами и ножами «навела порядок», покарав просто попавшихся под руку. Дебоширы Плиев и Мозгалев получили сроки за драку, причем Плиев свой даже отсидел. Осуждены 12 участников погромов – похоронив убитых, город взбунтовался: полуторатысячная толпа сожгла «Чайку» и разгромила несколько торговых точек, принадлежащих приезжим с Кавказа. Давно вынесен приговор по делу дежурного милиционера, проморгавшего бойню у «Чайки». И только выяснить – убивали или нет нынешние обвиняемые, калечили или нет – суд не в силах. Почему так долго длится процесс?
– Потому что судья Зайцев предоставляет все условия для того, чтобы права подозреваемых были реализованы в полной мере, – говорит адвокат обвинения Сергей Белягов. – Для нас четкое соблюдение всех процессуальных норм – единственная возможность избежать отмены приговора, а она более чем реальна.
Проще говоря: чем больше «ущемлений» гражданских и процессуальных прав подсудимых – тем мягче будет приговор. На практике это выглядит так: не понимаете по-русски – вот переводчик. Плохой – получите другого (их семь сменилось за два года). Адвокат не приехал? Отложим слушания. И если суд отводит какую-то претензию как необоснованную, реакция следует бурная. Адвокат подсудимых Мурад Мусаев, помимо этого дела занятый защитой подозреваемых в убийстве журналистки Анны Политковской, однажды разорвал перед председательствующим издание Уголовно-процессуального кодекса. Действительно, что еще ему оставалось?
– Идет противостояние: мы вас не выпустим, а мы не дадим вам рассмотреть дело по существу, – откровенничает адвокат подсудимых Вячеслав Стефанов.
Но неужто убийство, совершенное на глазах у десятков свидетелей, может остаться безнаказанным?! Оказывается, может – если в противостоянии победят адвокаты, нанятые друзьями и родственниками обвиняемых. Учитывая, что в деле полно огрехов, допущенных прокуратурой, и каждый промах следствия можно раздувать как глобальное нарушение УПК, затягивать процесс есть возможность до бесконечности. Соответственно, и шансы подсудимых избежать наказания увеличиваются.
Помощь следствия
Над этим делом трудились 15 следователей прокуратуры Карелии. Особо отличился Дмитрий Обухов – младший советник юстиции, следователь по особо важным делам. Он вел дело на первом этапе и, помнится, рапортовал об успешной работе – сколько опознаний проведено, сколько осмотров места происшествия, обысков, экспертиз и так далее. Несколько месяцев назад его вызвали в суд для дачи свидетельских показаний. На 45 вопросов, касающихся судопроизводства, Дмитрий Евгеньевич 45 раз ответил: «Не знаю, не помню». В сухом остатке остался крайне подозрительный факт. При Обухове из материалов дела исчезла важнейшая улика – видеозапись резни. (Происходящее в ночь убийства фиксировали камеры наружного наблюдения. – Авт.) Что исчезновение пойдет на пользу подсудимым – сомневаться не приходится.
Существенно помог подсудимым и старший следователь отдела по раскрытию особо важных дел Тимур Филиппов – не смог обеспечить должный контроль за работой переводчицы.
Интересная деталь. Через бюро переводов в Ростове-на-Дону специалистку едва отыскали аж в Грозном. Нескромный гонорар за перевод нескольких документов – 500 тысяч рублей – не соблазнил местных специалистов, для которых чеченский – родной язык. Кто занят, кто внезапно заболел. Самые смелые заявляли откровенно: «Эти ребята – герои, мы не собираемся вам помогать».
Так вот, адвокаты подсудимых обнаружили в переводах дела подлог – подписи, переводчице не принадлежащие. Выяснилось, что материалы дела для перевода Аминат Дакаева получала по электронной почте, а это – грубое нарушение УК, о котором Филиппов не мог не знать. А если знал, то почему отправлял?! Пока разбирались с «левыми» подписями, рассмотрение дела по существу отодвинулось еще на несколько месяцев. Закончилось все признанием суда ряда процессуальных нарушений, допущенных прокуратурой (плюс очко в пользу подозреваемых).
Неужто работники прокуратуры умышленно саботируют судебное разбирательство? Давайте рассмотрим и эту невероятную возможность...
А били ли мальчики?
Совершено преступление. Есть убитые, раненые. 2 сентября город хоронит Слезова и Усина. Люди собираются на стихийный митинг, при полном попустительстве властей закончившийся антикавказскими погромами. На следующий день губернатор Сергей Катанандов (цитируем карельские СМИ) «провел консультации с представителями диаспоры и договорился о выдаче подозреваемых в бесчинствах» (в убийствах и нападении на безоружных людей. – Авт.).
То есть… Есть у нас ФСБ, МВД, прокуратура, наконец. Но не они ловят преступников, а губернатор договаривается с диаспорой. Выходит, это диаспора, а не государственные органы решают, кто преступник, а кто нет. Но почему на скамью подсудимых сели именно эти шестеро? И почему диаспора выдала только их, в то время как свидетели резни утверждают, что нападавших было не меньше двенадцати?
Пофантазируем, как могла происходить эта «консультация» с представителями диаспоры…
Губернатор: «Господа! Ваши убили людей, город возмущен, ситуация выходит из-под контроля. Надо обязательно кого-то судить, иначе народ не поймет».
Диаспора: «Так и быть, выдадим вам нескольких ребят. Эти парни готовы пострадать за общее дело, но сильно обижать их мы вам не дадим».
Губернатор: «И замечательно, нам главное – межэтнического конфликта не допустить».
«Несколько ребят» оперативно усаживаются на скамью подсудимых, Кондопога успокаивается, руководство республики посылает в Кремль рапорты.
Кремль доволен, губернатор доволен, диаспора не в обиде: сидельцев следствие не обидело – «национальные мотивы» в составе преступления отсутствуют, прокуратура квалифицирует побоище как банальную «хулиганку». Причем обвиняемым даже не вменяется квалифицирующий признак «с особой жестокостью».
Если все было так или примерно так, – тогда понятно, отчего видеозапись потерялась. Истинные виновники уходят в тень, националистические выкрики остаются на совести свидетелей, вину подсудимых трудно доказать.
Мир (хоть и призрачный) – прежде всего. Цена уплачена дорогая: закон, объективность, правосудие. Таковы условия сделки, достигнутой на «консультациях».
На вас напали? Требуйте предъявить паспорт
На скамье подсудимых – шестеро выданных диаспорой. В материалах дела – свидетельства очевидцев, указывающие на непосредственное участие в резне еще шестерых: Кайсарова А. В., Ибрагимова Вусала, Муртазаева Арби, Рашада Гамбарова, Руслана, Арама, Рамиля. Но – вот беда – их паспортные данные свидетелям оказались неизвестны, к тому же одних Русланов в Кондопоге человек десять – пойди, найди нужного. Прокуратура не стала себя утруждать поисками, от показаний людей она просто отмахнулась.
Заметим, личности сидельцев во благо сообщества, которых в карельских СМИ назвали диаспорой, также не были проверены на предмет криминала, несмотря на то, что факты обнаружились вопиющие.
А вот несколько цитат, свидетельства из материалов дела. И снова – никаких вопросов.
Том 3, л. д. 284, показания Виноградовой Д. Ю.:
«...7 человек избивали Попова... девушка славянской внешности кричала: «Хватит, не надо», но они продолжали избивать... Магомед поднял руку вверх, закричал: «Аллах Акбар», после этого все стали кричать: «Аллах Акбар»... Саид... размахивая битой, закричал: «Ну что, суки русские, кто еще хочет получить»...
Том 4, л. д. 145, показания Андроновой О. А.:
«...Сэм кричал: «Аллах Акбар»... также я слышала, как Сэм кричал: «Как резали русским головы, так и будем резать» (Сэм – кличка Ислама Магомедова. – Авт.).
Том 4, л. д. 171, показания Алдошкиной К.С.:
«...Аслан крикнул нашим ребятам: «Вы все русские будете х.. сосать».
Том 5, л. д. 2, показания Хокконен Т. А.:
«...Уходя, они кричали: «Аллах Акбар». Аслан еще по-русски крикнул: «Если я не буду бить русских, то я не буду Асланом».
Все это, по мнению прокуратуры, проявлениями национализма, межнациональной розни не является. Сторона обвинения просила Генеральную прокуратуру провести судебно-лингвистическую экспертизу, но ответа не получила. Зато эту экспертизу очень быстро провели в других местах. За то, что мы называли национальность обвиняемых, правоохранительные органы Кемерово и Иваново обвинили газеты Издательского дома «Провинция» в разжигании межнациональной розни. Именно поэтому в данной публикации мы старались избегать слов, прямо указывающих на этническую принадлежность подозреваемых.
«Смута» предотвращена, детали никого не интересуют.
Шашлыки по-кондопожски
Сейчас в «Чайке» Молодежный культурный центр с разнообразными кружками, секциями и пр. Маленькая кафешка со странным названием «Ни шали!». В ночь на 19 августа этого года тут опять случилось ЧП.
Местные жители рассказывают, что парни, национальность которых мы назвать не можем из опасений быть обвиненными в разжигании межнациональной розни, а фамилий их не знаем, сдвинув скамейки, устроили у «Чайки» пикник. Мимо шел мужчина, сделал замечание. Слово за слово, стали его избивать. За мужчину вступился другой, и понеслась! Парни хотели биться стенка на стенку, но на этот раз милиция среагировала быстро, до кровопролития не дошло. Министр внутренних дел Карелии Игорь Алешин заявил, что национальной подоплеки в драке не было, а было, как водится, бытовое хулиганство.
Жители Кондопоги интерпретацию министра переварили молча. Высунувшись в окошко палатки, помитинговала только продавщица – да и то потому, что увидела проходившую мимо Слезову.
– Никакого порядка не было, нет и не будет, – кричала женщина, – опять обнаглели!
Про то, как наглели «понаехавшие», разговоров много. Главная претензия: «Мы всю жизнь работаем и не скопили, а они непонятно чем занимаются, и у всех тачки да квартиры». Про милицию с местной администрацией говорят, что они «тоже внесли свои «пять копеек». Криминала вокруг ресторана «Чайка», на непонятных условиях переданной в аренду азербайджанцу Вагифу Иманову, – в упор не замечали. «Только бегали бесплатные шашлыки жрать». Что стреляют там часто – никого не волновало. Горячие парни любят веселиться, пуская пули в потолок! Даже когда пуля убила рикошетом девушку, которая пришла с подругами отпраздновать день рождения, – ничего не изменилось. Убийцу – двоюродного брата Иманова за «непредумышленное» осудили на четыре года. А самого владельца «Чайки» за пальбу в заведении даже не пожурили. Вся Кондопога знала, что в его заведении паленой водкой торгуют, и что он «крышу» держит, чтоб криминальный бизнес охранять.
– Так чего ж вы не жаловались? – спрашиваю словоохотливого паренька, который все эти подробности мне рассказывает.
– А смысл? – флегматично сплевывает он. – Разве где-то по-другому? Бабки есть – бабки рулят.
Бабки рулят! Уроженцы Кавказа, вернувшиеся в город после погромов, от понесенного ущерба оправились быстро. Взамен разрушенных торговых точек выстроены новые – и в них даже больше шика. Вагиф Иманов, на время умотавший в Лондон, тоже вернулся. «Чайку» отобрали, но остались магазины, лесопилка и мелочевка в виде игровых клубов. У следствия неудобных вопросов к нему опять не нашлось.
Нохчийн Республик, слава!
Маргариту Слезову и Зинаиду Усину равнодушное забытье, с которым город встретил вторую годовщину со дня смерти Гриши и Сергея, больно задело. Два года назад было полное ощущение, что беда постучалась к каждому жителю Кондопоги. Сегодня парней вспоминают только близкие друзья. Пришли на поминки, посидели молча, разошлись. Молодым людям было неудобно за город, на крови клявшийся добиться справедливого суда и самого жестокого возмездия для убийц. Клятвы и лозунги остались в прошлом. Потерпевшие по делу борются за правосудие в одиночку – как могут и пока хватает сил.
Маргарита Слезова и Виктор Фомин (парень, покалеченный отморозками) написали гаранту Конституции похожие письма. Они просили президента взять расследование под личный контроль, писали, что дело разваливается, улики исчезают, подсудимые нисколько не раскаиваются, что судят исполнителей, а истинные виновники трагедии – Вагиф Иманов, напустивший на людей «крышу» и городские власти с милицией, вскормившие безнаказанность и наглость этнической криминальной группировки до того, что она не боялась в городе никого и ничего – остались в стороне… Результат нулевой. Тем же успехом увенчались обращения в Генеральную прокуратуру, в Комиссию по правам человека… Госдума тоже открестилась. Затеяли было парламентскую комиссию создать, но тут же от крамольной идеи и отказались.
А вот президент Чечни Рамзан Кадыров, как узнал, что земляков в Кондопоге обидели, – сразу пообещал навести «порядок». Парламент Чечни отправил в Карелию делегацию во главе с зампредом Народного собрания – без искажений донести до губернатора позицию чеченского руководства. Позиция простая: мы своих в обиду не дадим! А тогдашний чеченский президент Алу Алханов даже рекомендовал карелам отказаться в переговорах от именования Чечни на русском языке (это оскорбительно) и именовать ее Нохчийн Республик, как это делают сами чеченцы. Чеченцы Нохчийн Республик очень гордятся. Возрождают на деньги федерального центра. Строительство самой большой в Европе мечети начали. Вот такие головокружительные масштабы и перспективы, такая всесторонняя поддержка и сочувствие к нуждам чеченцев у руководства РФ. А жители русского Севера – те, видимо, рылом не вышли. Хоть пиши, хоть кричи – никто не услышит. Впору отчаяться и возненавидеть весь мир. Но Маргарита Слезова пытается найти разумное объяснение сложившейся ситуации.
– Смириться с тем, что правосудие у нас такое избирательное, кривобокое мне, матери, невозможно. Но может, такое молчание – это политически правильное решение, единственно верное? Не дай Господь, обиделась бы Чечня – что тогда? Новая война на Кавказе?
Грише Слезову было 27 лет. Рабочий человек, мечтавший о спокойной семейной жизни. Сергею Усину навсегда останется 32 – веселый парень был, боксер, красавец и любимец дам. У 10-летнего сына Сергея хранится реликвия – фотография, где папа в обнимку с самим Майком Тайсоном (был в Америке, встретил). Единственный мужчина в доме, мальчик тоже решил стать боксером – маму с бабушкой защищать и самому, если что, просто так не даться.
Дело об убийстве, видимо, окончательно «замурыжат». А если нет – всех концов все равно не найдут: кого-то выпустят, кого-то посадят, чтобы вскоре выпустить по амнистии или болезни. В общем, и волки сыты, и овцы целы (те, что остались целы). А русские мамы в этой истории – конечно, овцы, которых некому защищать.
Светлана ЛАЗЕБНАЯ, специальный корреспондент ИД «Провинция»
Октябрь, 2008 г.