С детства Сидорову запомнилось, как менялся и прирастал новыми станциями Ленинградский Метрополитен. Всегда уютный и чистый, гостеприимно принимавший и совсем ранних грибников и припозднившуюся весёлую публику, аж до часу ночи! Имевший неписанный кодекс поведения, неукоснительно прививавшийся маленьким путешественникам родителями: «Сначала даём людям выйти, не мешаем на проходе, конфетки кушаем на улице, уступаем место пожилым, больным и маленьким…»
Да, улыбался Дмитрий Витальевич Сидоров, всё это в прошлом. Нынче и народу прибавилось и темп жизни иной. И салон состава отделывают не «линкрустом»*) И по торцам вагонов нет теперь уютных шестиместных закутков…. по прежним габаритам. Э- эх…
Дмитрий Витальевич сквозь дверное стекло, на треть задрапированное рекламой, всматривался в мелькающие железобетонные рёбра тоннеля. Обычное дневное время. Давки нет. И то хорошо! И, кстати, в отражении хорошо видны попутчики. Есть возможность неназойливо осмотреться. Вот, за спиной у Сидорова, в вагон чинно вошла колоритнейшая группа посланцев «чёрного континента» - чуднО разодеты, но красиво – ничего не скажешь. Заграница!
А какие сочетания цвета! Какие белоснежные крохотные пилоточки и полосато-радужные картузики без козырьков?!! Один из них, правда, вообще вязаный чулок с помпоном на себя напялил… Но ничего. Такой симпатяга улыбчивый – ему, вероятно, всё к лицу. Серьёзно! Кафтаны-сутаны у них потрясающие! Стиль ненашенский, куртуазный… Лопочут чего-то меж собой вполголоса, озираются-разглядывают всех и вся. И, не скрывают - довольны увиденным. Жесты в широких рукавах плавно-величавые. У двоих очки в красивой роговой оправе. Интересно, кто они? Дипломаты, учёные, бизнесмены?
Состав ощутимо качнуло. Кто-то крепкой пятернёй схватил Дмитрия Витальевича пониже спины. Сидоров машинально дёрнулся, уткнувшись лбом в прохладное стекло. Низкий сиплый голос за спиною Сидорова счастливо возвестил что-то вроде:
- Аахм! Дчжанго киломбонго! Аааааааааа!!
Причём, вот это последнее «Аааа!!» буквально взрезало монотонное пространство подземки и больше напоминало утробный рёв упившегося брагой носорога. Сидорову отчего-то стало нехорошо. Дмитрий Витальевич возмущённо развернулся, вперившись взглядом в обидчика.
Под несолидной белой размахаистой пилоточкой, Дмитрию Витальевичу радушно и открыто улыбалась наливная шоколадная физиономия, с удивительными весёлыми маслинами вместо зрачков. Свою пухлую кисть африканец всемирно известным жестом прижал к груди и, вроде бы извиняясь, мелко замотал кучерявой с проседью головой.
- Дчжанго киломбонго, - почтительно улыбался и вращал маслинами африканец.
Обезоруженный Сидоров совсем смутился, пожурил себя за обывательскую агрессивность и вернулся в прежнее созерцательное положение. Негритянская компания зашушукалась, бросая дружелюбные взгляды в сторону Дмитрия Витальевича.
На пересадочной станции пассажиров прибавилось. Состав дёрнулся, набирая ход. Нахальная знакомая ладонь по-хозяйски ухватила Дмитрия Витальевича за другую ягодицу! И уже Сидоров взревел русским медведем, атакованным роем пчёл в малиннике:
- Аааа! Не джанга! Не киламбонга! Вот поручень, морда ты непонятливая, за него и цепляйся, как за свои лианы!!!
Выкрикивая это, Сидоров одновременно гулко стучал по никелированному поручню и разворачивался к бою!
Навстречу Дмитрию Витальевичу вместо развратных маслин плеснула такая удивительно-удивлённая синь изумительных женских глаз! И улыбка.
* * *
Дмитрий Витальевич сквозь дверное стекло, на треть задрапированное рекламой, всматривался в мелькающие железобетонные рёбра тоннеля, жмурился ожидая: может, судьба ещё качнёт?!
*) - Линкруст (от лат. linum — лён, полотно и crusta — кора, облицовка), рулонный отделочный строительный материал с гладкой или рисунчатой рельефной поверхностью.