Он родился в подвале. Он и ещё несколько его братьев. Он понял, что не один, потому что ему вечно не хватало молока, которым кормила их мамка, подставляя своё тёплое брюхо. Тёплые носы и слабые лапки толкали друг друга, пытаясь занять самый молочный сосок и громко поскуливали и сопели в темноте.
Их мама-псина, обессиленная после родов, уже почти не вставала. Изредка в подвал заглядывали бродячие дворовые псы, неся в зубах найденную на помойке косточку или горбушку чёрствого замёрзшего хлеба. Забегали они уже, скорее, просто по привычке, вспоминая красивую стать своей бродячей подруги и надеясь побегать ещё вместе с ней, но она слабела с каждым днём, отдавая щенкам свои последние силы.
Через несколько дней её не стало, а следом за ней и двух щенков, которые оказались более слабыми и не смогли справиться с голодом. И он остался один...
В подвале было сухо и тепло, но совершенно нечего есть. Когда кончились все горбушки и остатки косточек, которые приносили дворовые псы, он понял, что нужно что-то делать. Среди мусора, которым был завален подвал, больше еды не было. Разгребая коробки и банки, он аккуратно перетаскивал их в глубину подвала, прикрывая то место, где остались лежать его мамка и два братика. А в самом дальнем углу, где он практически ещё не был, было очень холодно, оттуда постоянно дул ветер и тянуло сыростью, но он всё-таки набрался храбрости и решил увидеть это место.
Удивление его оказалось огромным. За остатками мусора, за углом, образованным тёплыми трубами, за пределами "его" мира, находился другой - большой и неизвестный.
Внизу подвальной двери было окошко, когда-то заколоченное фанерой, но позже эту фанеру отодрали бомжи, которые приходили в подвал греться. И именно через этот лаз в двери к ним попадали дворовые собаки, теперь он это понял. А раз они уходили туда, значит и ему можно выглянуть, решил про себя щенок и, набравшись смелости, подгоняемый голодом, который урчал в его пустом желудке, он пролез в этот лаз и оказался на улице.
Мир был огромный и сумрачный, но не очень враждебный. Лапы обожгло снегом, на который он ступил первый раз в своей жизни, но он не испугался. Отошёл на несколько шагов, поводил носом, разведал ближайшую округу, приметив у двери, неподалёку от его подвала, чёрный силуэт кошки. Кошка тоже его заметила и, фыркнув при его приближении, засеменила к соседнему дому и скрылась за углом. А щенок, подбежавший к тому месту, где она сидела, обнаружил целую плошку вкусных куриных косточек...
С того вечера он часто стал выходить на улицу. Сначала только по ночам, когда было также сумрачно, как и в его родном подвале. Потом, чуть осмелев, и днём, гоняя воробьёв от ягод, осыпавшихся с боярышника, и крошек хлеба, заботливо оставленных людьми.
Люди... Щенку она нравились. От них исходило тепло и вкусные запахи, а многие стали его подкармливать - приносили ему сытные домашние макароны, булку, размоченную в бульоне или косточки. Он немножко поправился и очень подрос, только шерсть была непонятного серо-грязного цвета, но далеко от своего подвала не отходил, уяснив одну вещь - здесь не только тепло и можно спрятаться, но ещё и есть еда, которая требовалась ему всё больше.
Но со временем он стал расширять зону своих ежедневных прогулок, бегая вокруг соседнего дома, гоняя кошек, носился по двору, играя с воробьями и отнмая у ворон аппетитные куски хлеба, и даже умудрился познакомиться с красивой собакой, которая выходила три раза в день из дальней двери дома, где он жил, и вела за собой свою добрую хозяйку-девочку, привязанную к ней на ремешке, и неизменно угощавшую его чем-нибудь вкусным.
Собака была игривая, прыгала вместе с ним около дерева, взрыхляя лапами тающий серый снег, и слегка дёргала хозяйку, которая стояла рядом с ними и улыбалась, глядя на их забавы.
В конце марта снег почти везде растаял. Щенок подрос настолько, что уже походил на взрослого пса, только в глазах можно было различить озорные огоньки подростка, да игривость выдавала его молодость. Но иногда по вечерам, когда жизнь вокруг затихала, он садился на пороге своего подвала, вспоминая мамку и свой первый выход в большой мир, и думал о том, что мир этот, в общем-то, не так уж плох, и надо бы отважиться на более дальнюю вылазку.
В один из тёплых дней он и решился на неё, убегая всё дальше и дальше от своих родных мест.
Мир был настолько разнообразен, что он еле успевал за всем следить. Вокруг было много людей, большинство из которых были также дружелюбны к нему, как и девочка-хозяйка его красивой подруги. Его покормили у какого-то магазина вкусной колбасой, а добрая старушка, сидевшая на скамейке в парке, угостила его сладкой карамелькой, вкус которой пёс не совсем понял, но запомнил. Он поиграл с собаками в одном из дворов, а пробегая мимо очередной помойки, был встречен враждебным лаем взрослой стаи, рыскающих там в поисках пропитания. Перебегая дорогу, он чуть не попал под колёса большой машины, и очень испугавшись, засеменил дальше, не оборачиваясь, прочь от этого места.
И лишь под вечер, когда стало холодать и с неба посыпал неуютный запоздалый снег с дождём, а желудок настойчиво урчал, напоминая о голоде, он сообразил, что убежал слишком далеко и совершенно не запомнил дорогу домой. Лапы его устали, но даже голод не убедил его в том, что нужно искать дорогу к родному подвалу.
Он потоптался, переминаясь с одной замёрзшей лапы на другую, покрутил головой, будто соображая, в какой стороне будет его ночлег, и поплёлся в сторону огней, слабо надеясь, что там люди, а значит тепло и еда.
И не ошибся, выйдя к станции метро, освещённой огнями, где было теплее и ходили люди, тут же кинувшие ему что-то поесть. Он даже толком не понял, что это было, просто проглотил, почти не прожёвывая, чтобы заглушить громкое урчание в животе. Здесь, оказавшись среди огней, жизнь не казалась такой уж промёрзшей и никому не нужной.
Он подошёл почти к самому выходу из метро, из дверей которого дул тёплый воздух и улёгся под скамейкой, поджав под себя уставшие лапы. Тяжело вздохнув и вспоминая впечатления прошедшего дня, он закрыл глаза и почти моментально уснул, не обращая внимания на шум машин и разговоры людей. Он очень устал, но он был горд. Сегодня началась его взрослая жизнь в этом большом и непонятном мире...