Ледяного ветра порыв –
Грустный вздох осени
На земле и на небе…
(Линьцзы)
1 глава
- Вшу-у-у!... – свистнул ветер.
Ты в непонятном состоянии. Промежуточном состоянии. Между сном и не-сном.
(Между жизнью и смертью?!).
- Мне хо-о-олодно-о-о, - простонала Нюта в таком же полусне, как и ты.
Она обняла тебя крепче прежнего. Её тело дрожит.
- Пум, бум, бум, бум, - капли.
Неизменные, бесконечные капли с подтекающей трубы.
Бум, пум, бум, бум.
Чтобы они прекратились – нужно полностью перекрыть воду. Но тогда будет очень неудобно – каждый раз, чтобы смыть за собой в туалете или налить стакан воды придётся крутить заржавевший тугой рычаг.
- Обними меня покрепче… - шепчет она.
Пум-бум-бум-бум.
Ты не знаешь – хочешь ты спать или нет.
Вроде хочешь, но что-то удерживает тебя в этом промежуточном состоянии.
- Вшу-у-у-ух! – ветер продолжает свои бесноватые игрища.
Сентябрь.
- Тебе холодно? – спрашиваешь ты в полусне.
- Угу, - стонет она, так нежно, так тонко, так жалобно.
Ты не знаешь, чем ей помочь. Тебе самому очень холодно.
Очень.
Очень-очень холодно.
Пум-бум-бум-бум.
Скрипнула половица. Кто-то сделал шаг.
Ты вскакиваешь. Ты проснулся окончательно.
Смотришь во тьму.
Никого нет.
Вшу-у-у-у.
Мурашки по коже.
Нюта закутывается в одеяло, сворачивается клубком.
- А, чёрт бы побрал, - говоришь ты. – Всё равно уже не уснуть…
- Чем бы заняться?
- Странно…
- И хочется спать.
- И не хочется.
Ты закрываешь глаза.
Твоё тело медленно опускается обратно в постель. Мягкая внутренняя темнота век.
Вшу-у-у.
Ты позеваешь.
Пум-бум-бум-бум.
Всё так знакомо. Всё так обычно.
Ты погружаешься…
ф-ф с-с-о-о-он-н-н…
Скрип половицы. Ещё один чей-то шаг.
Ты снова вскакиваешь.
- Хватит ворочаться, - говорит в полусне Нюта.
- Какого чёрта! – думаешь ты.
Опять никого.
Но скрип был.
Был.
Был-был.
Точно был, вне всяких сомнений.
- А, бля, - ворчишь ты.
Прислоняешься спиной к стене, скрещиваешь ноги – одну над другой. Кладёшь «лодочку» из ладоней на бёдра, так, словно подпираешь низ живота.
Твои веки полу сомкнуты.
Ты смотришь вперёд.
Ты не моргаешь.
Постепенно всё светлое сливается в одну невообразимую фигуру. А всё тёмное – в другую. Всё тёмное в комнате напоминает силуэт летучей мыши с раскинутыми крыльями.
В том месте, где у мыши должен быть левый глаз – горит яркий красный огонёк.
- Это маяк, - догадываешься ты.
- Я подумал, - ловишь ты себя на мысли.
Всё, - решаешь. – Больше – ни одной мысли.
Свет от маяка усиливается.
- Скоро радиация дойдёт и до нас, - ты закрываешь глаза.
Ты осознаёшь своё тело.
Ты осознаёшь своё сознание.
Ты осознаёшь всё, что есть.
Тьма век становится тёмно-розовой. Это – усиливается радиация маяка. Вместе с ярким светом и радиацией приходит и нестерпимый шум. Спящий этого не замечает. Лучше бы ты, как Нюта – спал.
Пи-и-и-и-и… - приходит звук сначала тихо.
Как же прекрасен этот Ад постцивилизации!
Природа нейтральна. Но люди считают её жестокой.
Механизмы, машины – нейтральны. Но люди считают их жестокими.
- Маяк делает то, на что его запрограммировали, - проносится у тебя в мыслях. – У него нет души, а потому он не делает что-то «плохое». Он просто – РАБОТАЕТ. Он просто – ФУНКЦИОНИРУЕТ.
Мяу! – слышишь ты над головой.
Открываешь глаза, поднимаешь голову.
И видишь чёрную кошку на фоне ночного неба, усеянного созвездиями.
Мяу! – говорит кошка.
- Нету сегодня молока, подруга, - отвечаешь ты.
- Мяу-у-у! – просит.
- Мяу! – кушать.
- Мяу! Мяу! – согреться.
Пи-и-и-и… - всё громче. Красный свет всё ярче, насыщенней.
- Кыс-кыс, - зовёшь ты её. – Иди. Иди сюда.
- Мяу?
- Да, да. Есть еда. Есть. Иди сюда.
Пи-и-и-и-и…
- Мяу?
- Точно есть. Иди. Сейчас накормлю.
Пи-и-и-и…
Кошка тревожно смотрит в сторону маяка.
- Мяу?
- Иди сюда. Он тебе не грозит, если ты ляжешь со мной под одеяло.
- Ау? Уу?
- Иди сюда. Иди же.
Кошка доверилась тебе.
- Вот так, вот так, малышка, - ты гладишь её.
И она тут же, не дожидаясь ни секунды, начинает своё «фыр-р-р, фыр-р-р». Ты это называешь «тракторное тарахтение».
Кошка тычется мокрым носом в твои пальцы, в поисках чего-нибудь съестного.
Но ты её обманул. Еды нет.
Зато ты убережёшь её от холода и маяка.
- Ну-ну, - говоришь ты. – Всё будет хорошо.
Ты ложишься на бок, обнимая кошку. Укутываешься толстым одеялом с головой.
- Фыр-р, фыр-р. Фыр-р, фыр-р.
Пи-и-и-и-и… - началось. Ад настал.
Все кружки-чашки, все мелкие предметы начинают свои конвульсивные танцы.
ПИ-и-и-и-и…
Кошка затихает. Её сердце бешено бьётся.
- Тихо, тихо, - шепчешь ты ей, не переставая гладить.
ПИ-и-и-и…
Даже сквозь три одеяла и овечьи шкуры в вашу с кошкой тёмную тёплую пещеру проникает красный свет.
Пи-и-и-и… - ещё громче и громче.
Дзинь, - что-то разбилось. Там. Снаружи одеялова логова.
- Мяу? – совсем тихо вопрошает кошка.
Сердце её – как реактивный двигатель. Кажется, будто она сейчас умчится со скоростью болида в неизвестность.
- Тихо, тихо, - шепчешь ты.
- Пи-и-и-и…
- Мяу, - стонет кошка.
- Тихо.
- Пи-и-и-и-и-и…
Кошка вырывается. Ты сжимаешь её крепче.
- Пи-и-и-и-и…
- Дзинь. Дзинь. Дзинь, - бьётся всё, что только может разбиться.
Посыпалась штукатурка и кусочки кирпичей.
ПИ-И-и-и-и-и…
Звук спадает, так же стремительно, как и нарастал. Свет уходит. А радиация остаётся.
Кошка успокоилась.
- Фр-р, фр-р…
Ты высовываешь голову из-под одеяла.
Вшу-у-у, - где-то в кронах тополей шепчет осенний ветер.
Кошка остаётся фырчать под одеялом. Нюта также тихо сопит, укутавшись с головой.
А ты лежишь между ними и смотришь на ночное небо. На созвездия.
Уже вторую неделю с одной из далёких планет людям Земли шлют световые сигналы.
Но ты не знаешь световую азбуку, поэтому тебе никогда не расшифровать это сообщение.
А ведь это может быть руководством к действию. Способ прекратить этот Ад.
Ты глядишь на свою ладонь.
Она всё больше и больше покрывается ороговевшей чешуёй, как у рептилий.
Ты мутируешь, потихонечку, но – неотвратимо. Пока чешуёй покрываются только твои ступни и ладони. Но ты знаешь: «дальше – больше».
Пум-бум-бум-бум, - из другой комнаты.
- Мне никогда не узнать, - говоришь ты в полусне.
- Что же вы хотите нам сообщить, - ты закрываешь глаза.
- Друзья с другой планеты… - ты засыпаешь.
Ты спишь.