- И все-таки, я счастливый, - поглядывая в окно, думал Минька.
Воспоминания снова нахлынули на него…
Я был подарен самой красивой и лучшей девушке в мире – ее звали Наденька! Как она радовалась в тот день! да и после она всегда обнимала меня, когда возвращалась с учебы, ласково трепала меня за уши, дергала за хвостик, спрашивая:
- Ну, как ты тут? не очень скучал, мой милый увалень?
Я и впрямь был увальнем - таким уж меня сотворили на фабрике игрушек. Кого там только не было: зайцы, белки, кошки, собаки, даже слоны! Но я почему-то получился крупнее слона… В магазине многие покупатели восхищенно смотрели на меня, но когда подходили ближе, разочарованно протягивали:
- Ууу… дороговат будешь, медведушка…
И я продолжал сидеть на полке, ожидая своего часа…
И дождался! меня купили! меня подарили! меня лю-би-ли!.. Как давно все это было…
Потом Наденька вышла замуж… но не за того мальчика, который меня подарил, а совсем за другого. Почему так вышло, я не понял...
Через некоторое время я почувствовал, что становлюсь лишним в ее доме – куда бы меня не посадили, всюду я мешал: то не там сижу, то не так гляжу… Да и она перестала доверять мне свои тайны, перестала ласково трепать мои уши… Правда, иногда, глядя на меня, она вдруг становилась очень грустной и начинала тихонько плакать, но это происходило, когда она была дома одна. В такие минуты мне хотелось обнять ее, утешить… Но я ничего не мог сделать…
И вот однажды, зимой, в нашей квартире появился еще один человек – скорее, человечек! Совсем крохотный! Он был меньше меня в несколько раз! Но, несмотря на это, оказался очень громким: он то хныкал, то плакал, то кричал во весь голос… И вся семья разом сбегалась на его требовательный крик. Я не возражал, ведь он же был таким маленьким и беспомощным, что даже сидеть не умел, а только лежал. Но я одного не мог понять: почему я, сидящий тихо в том углу, куда меня порой просто швыряли, всем мешал, а он, занимающий своей отдельной кроваткой намного больше места, чем я, - никому?! Может, меня разлюбили?..
Так продолжалось еще некоторое время…
Как-то вечером Наденька с мужем о чем-то долго спорили на кухне. Сначала они разговаривали вполголоса, потом громче… И вдруг я услышал, как Наденька всхлипнула и произнесла:
- Не могу я его выбросить… у меня рука не подымется…
- Ну, тогда это сделаю я! – заявил мужской голос.
Кого это они собираются выбросить?! Уж не моего ли нового брата-плакунчика?! Неужто он им надоел? Нееет! Как же так? А… а, может, они говорили обо мне?! Я, как мог, сильнее вжался в свой угол, стараясь занять наименьшее пространство…
Вдруг ночью чьи-то шаги стали приближаться ко мне… Это была Наденька!
Она подошла, обняла мою голову и молча залилась слезами:
- Минька, мой Минька!.. Не расстраивайся… - шептала сквозь слезы она, - на площадке будет много детишек… они будут играть с тобой…
Так вот кого они собирались выбросить, - дошло, наконец, до меня!..
Утро было солнечное, за окном щебетали птицы. Наденька с моим братом-плакунчиком отправилась в поликлинику на прививку. Ее муж ушел еще раньше. Я остался дома один, в тяжелых раздумьях… А может, все обойдется? Может, они уже передумали? Щелкнул ключ в замке входной двери, послышались шаги.
- За мной! – екнуло мое медвежье игрушечное сердце.
- Ну, что, Михась, пойдем на природу? – Наденькин муж нежно сгреб меня в охапку и потащил к выходу.
Смех и крики раздавались на детской площадке, ребятишки катались на карусели, кто-то ковырялся в песочнице, кто-то съезжал с горки.
Меня посадили на лужайке рядом со скамейкой.
- Ребята, вот вам подарок – играйте! Только не обижайте! – дал напутствие Надин муж и удалился.
Мне почему-то стало страшно и одиноко…
Но тут несколько маленьких девочек окружили меня, стали трогать за лапы, гладить по голове, разговаривать, и я немного успокоился.
Весь день то один, то другой ребенок подходил ко мне, все удивлялись, какой я большой, пытались играть со мной, заваливая меня то на один бок, то на другой… Их мамочки стояли в сторонке, оживленно переговариваясь. Я услышал, как одна из них сказала:
- Надо же, такую дорогую игрушку решился кто-то выкинуть!
- Да разве можно такую громадину в доме держать? – возразила другая.
День прошел незаметно.
Все ребята разошлись по домам. Я остался один, никому не нужный «громадина», как назвала меня чья-то мамочка…
- Вот и валяйся теперь здесь, на природе, раз угораздило тебя появиться на свет таким никудышным, - печалился я о своей незавидной судьбе…- а ведь когда-то называли милым увальнем…
На следующий день похолодало, и детей на площадке было мало. Изредка появлялись ребята постарше, в основном, мальчики. Они подходили, пару раз переворачивали меня, затем теряли всякий интерес и убегали прочь, чтобы заняться своими делами. Потом прибежали две девочки, кое-как сумели запихнуть меня в кресло карусели, покатали, да так и оставили там… Потихоньку я начал привыкать к новой жизни, перестал роптать и радовался каждому новому дню.
Но однажды радости моей пришел конец…
Этот пацан, Сережка из второго подъезда, был какой-то не такой, как все, почти ни с кем из ребят не дружил. Он сперва ходил вокруг меня, как будто присматривался. А два дня назад зачем-то сильно дернул меня за ухо, как будто хотел проверить, хорошо ли оно пришито. Вчера долго выкручивал мои лапы. Но они выдержали и не оторвались… А сегодня он пришел уж очень мрачный и зло посмотрел на меня.
- Щас я тебе задам! – вдруг процедил он и ни с того ни с сего начал пинать меня, что было сил. Его злило, что под его пинками я не отлетал далеко в сторону, как ему бы того хотелось. Он распалялся все больше и больше… Одна тетя с балкона увидела мое избиение и крикнула ему:
- Ты что издеваешься над игрушкой, хулиган малолетний!
Но это его не остановило, он лишь украдкой поглядывал на свой балкон третьего этажа, боясь, что увидит мать. Но, к его удивлению, она не отругала его, хотя и заметила, чем он занят, а только лишь позвала обедать.
- Я к тебе еще вернусь, урод! – прошипел он мне, вытирая пот со лба… и ушел.
За что он меня избил? я не понял…
А за что он мучил жуков, собирая их каждый день в бутылку на площадке, а потом давя их? За что недавно пнул бездомную кошку? Зачем ломал чужие игрушки, случайно забытые ребятами, растаптывая их ногами? Почему он такой злой? И что он со мной еще собирается сделать, когда вернется?
Но он не вернулся в тот день, потому что к вечеру начался дождь, который постепенно перешел в ливень, площадка размокла. Мощные струи хлестали по моей голове, по животу… я постепенно разбухал от воды.
- Как там Наденька? – думал я, и слезы вперемежку с дождем катились по моим щекам.
Только к утру закончился дождь, засияло солнце. Я начал подсыхать…
На площадке появилась знакомая дворничиха - тетя Фая, она ежедневно приходила сюда убирать мусор.
- Ой, бедненький ты мой, как намок-то! И не поднять тебя… - произнесла она. – У моих детей таких игрушек сроду не бывало, а тут нА тебе – выкинули! Хорошо хоть не на помойку… Богатый народ нонче стал… сколько добра выбрасывает…
Она подтащила меня к скамейке, прислонила спиной к сиденью.
- Ну, посиди, милый, обсохни… не горюй! – потрепала она меня легонько за ушко и продолжила убирать площадку от мусора.
- Вот бы мне такую хозяйку! – воспрял духом я.
Но куда там! Кому нужен такой грязный, мокрый громадина-увалень… и я снова затосковал.
Меня уже не радовало ни солнце, ни детишки, вновь появившиеся на площадке… Я понял, что с ужасом жду Сережку…
И он появился, когда на площадке никого не было...
- Ну что, ждешь?! – грозно спросил он, приближаясь, будто прочитав мои мысли. – Ну-ну, жди!.. - и сплюнул сквозь зубы.
Вдруг в его руке что-то блеснуло. Это был складной ножик! Вчера с младшим братом они выпросили у матери купить каждому по такому ножику.
- Это конец… Наденька! Тетечка Фаечка! Где вы?! – но меня никто не слышал…
И Серега безнаказанно приступил к делу… Он с силой воткнул нож ближе к горлу и вспорол мой живот… Материал не сразу поддался лезвию, но Серегу это не останавливало, он трудился без устали, тупо, пока не закончил.
- Никому не достанешься теперь, грязный урод! – пискляво крикнул он. – Твое место на помойке! – и напоследок со всей со своей силы пнул меня в спину. Часть наполнителя высыпалась на лужайку.
- Что такое помойка?.. - пытался понять я всем своим растерзанным телом. – И тетя Фая и Серега – оба говорили о ней… это, должно быть, что-то ужасное… а что еще может быть ужаснее моего теперешнего положения?.. Пусть будет помойка, лишь бы никто больше не трогал… - смирился я со своей участью.
Кто-то подходил ко мне, возмущался, как такое посмели со мной сделать, все жалели… но потом стыдливо отходили от меня прочь…
- Батюшки! – всплеснула руками тетя Фая. – Кто ж такое сотворил-то, а?! От ведь изверги!.. С жиру, поди, бесятся… - Тетя Фая ходила кругами вокруг меня, держась за сердце…
- И кому ты помешал-то, родимый, - вполголоса причитала она…
Забыв про свою метлу, она присела на скамеечку и, прижав натруженный кулачок к щеке, потихоньку покачиваясь из стороны в сторону, стала думать горькую думу…
- Что мне теперь делать-то с тобой?
И вдруг, словно окончательно приняв решение, резко встала, выпрямилась…
- Ну, раз такое дело, придется доживать тебе у меня, Михайло Иваныч… будешь заодно дом сторожить. – И взвалив мои лапы на свои худые плечи, она, мокрого, растрепанного, грязного, волоком потащила меня к своей квартире.
Дома тетя Фая аккуратно зашила все мои раны, потом хорошенько промыла меня в ванне, затем долго-долго сушила на балконе.
О, сколько всего интересного я увидел тогда сверху, пока сох! Серега несколько раз грозил мне кулаком, когда заметил меня там. Да, я по правде говоря, сам очень испугался, когда его увидел… Но когда понял, что ему меня не достать, так обрадовался!
Теперь я сижу в стареньком потертом кресле, на которое постоянно претендует хозяйский кот, и с нетерпением каждый день жду возвращения тети Фаи с работы.
А вчера, посмотрев на мои шрамы, она сказала:
- Эх, Мишутка, надо бы тебе штаны на лямках сшить да рубашку, и будешь ты у меня парень хоть куда! Где-то было у меня шерстяное платье… все равно никуда не ношу… штаны тебе из него скрою.. после мужа рубашки еще остались, – и она с грустью глянула на фотографию умершего мужа, что стояла на серванте. - Переделаю, в самый раз будет! А через неделю-другую, глядишь, и внуки в гости к бабке пожалуют, скучать тебе не дадут...
Видел я как-то на картинке у Наденьки (она показывала своему малышу-плакунчику), медведя, - у него на штанах красовалась большущая пуговица, на которой держались лямки.
У тети Фаи на стареньком пальто есть похожая…
Может, она догадается пришить ее к моим штанам… мне б очень хотелось!
А вообще-то, я согласен на любую...