Вертолет набирал высоту, отдаляясь все дальше и дальше от горных склонов, оставляя далеко внизу и позади белый снежный пейзаж и унося их отсюда. Мысли тоже были уже где-то далеко, недавние события закрывались какой-то пеленой. Их вертолет отделился от остальных, которые направились в сторону границы.
Они сидели рядом, откинувшись на спинки кресел. Не двигаясь. Любое движение доставляло мерзкую, появившуюся откуда-то боль, почему-то не чувствовавшеюся раньше. Рейли почувствовал слабое прикосновение, рука Джейн легла на его руку.
На протяжении всего времени, которое занял перелет, Рейли рассказывал Джейн свою историю, в обмен на обещание не закрывать глаза. Джейн обещала.
Потом было приземление. Какая-то клиника. А дальше Рейли уже не мог ничего помнить.
Дверь палаты тихо открылась. Рейли стоял на пороге, боясь ее разбудить. Она лежала с закрытыми глазами. Рейли вошел, сделав несколько беззвучных шагов в сторону ее кровати.
Сквозь сон, Джейн услышала, как кто-то вошел. Старые привычки всегда дают себя знать. Не открывая глаза, она напряженно следила за вошедшим, пытаясь понять, кто здесь. Рейли опустился на край ее кровати. Он посмотрел на нее. За секунду до того, как он повернулся, веки снова плотно сомкнулись.
Рейли не решался потревожить ее сон. Он смотрел на нее, не нарушая тишины.
Джейн положила конец этой игре. Ее проникающий в душу взгляд перехватил пристальный взгляд Алекса.
- Ты пришел, арестовать меня? – спросила она вдруг.
- У меня была возможность сделать это, – улыбнулся в свою очередь Алекс.
- Ты нашел меня.
- Я сделал это для того, чтобы в случае чего мне было бы на кого рассчитывать.
Алекс вспомнил их предыдущую встречу.
Они оба засмеялись.
- Нужно многое сделать, - Джейн привстала, собираясь подняться с кровати, но гримаска боли исказила ее лицо. Она снова упала на подушки, прошипев какое-то ругательство.
- Придется провести здесь не меньше недели, - сочувственно заметил Алекс.
- Это не позволительно. И мой доклад.
- Тебя больше не ищут. Они оправдали тебя, - сказал Алекс, - А документы теперь находятся в единственном экземпляре и в надлежащем месте. N. Безгранично благодарен и винит себя за ошибку.
- Значит, я заперта здесь на неделю, или на три?
- Я стану тебя навещать, - Алекс улыбался, - это значит, что у нас есть неделя или три свободы. Нас не станут искать. Принадлежать себе – редкое счастье, которое выпадает не часто.
Джейн засмеялась. Алекс улыбнулся в ответ.
Потом была беззаботная неделя, такая, какие редко выпадают, молчащий телефон, солнце, снег, и все радости зимнего отдыха в горах. А еще позже был звонок. Их снова вызывали. Обоих. Но это было уже после.