Бунин отмечал, что к писательству его подтолкнула одна из картинок в какой-то книжке. Картинка называлась «Встреча в горах с кретином». Слово «кретин», значения которого юный Иван Алексеевич не знал, заворожило его, вызвало в нем желание что-то сочинять.
У меня в детстве было аж два таких «волшебных» слова, при этом они вовсе не подталкивали меня к сочинению чего бы то ни было. Первое слово – «паскуда». Наш сосед, шофер Иван Ильич, лежа под своим грузовиком, работая ключами, частенько приговаривал: «Эх, паскуда!» Слово это мне показалось забавным, но что оно означает я, конечно, не знал. Чтобы выяснить это, прошлось пойти на хитрость. Подойдя к бабушке, я сказал:
- Ты – паскуда!
За что немедленно был отправлен в угол «на весь день». Строго говоря, это было не вполне справедливо; учитывая мой возраст и тягу к знаниям. Я углубился в размышления и вдруг нашел аналогии со словом «посуда». На кухне у нас стояли тяжелые стеклянные блюда с тяжелыми же стеклянными крышками, куда обычно заливался холодец. Когда холодец съедался, на стенках блюд и на донышках оставался тонкий слой жира. Вот с этой – невымытой сразу – посудой и стала у меня ассоциироваться таинственная паскуда.
Вторым таким словом было «****ь». Услышал я его опять же от Ивана Ильича. Но на сей раз экспериментировать с бабушкой не решился, памятуя о прошлом разе. ***** представлялась мне чем-то средним между морским скатом и обычным блином, которые пекла по выходным бабушка. Вот, значит, живет этот скато-блин под кроватью, а ночами вылезает и скачет по полу: бля-бля-бля. Было несколько страшновато, и по утрам я какое-то время предпочитал спрыгивать с постели аж на середину комнаты, чтобы коварная ***** не схватила меня за ногу. Постепенно я свыкся с тем, что ***** живет под кроватью, и даже иногда говорил ей «Спокойной ночи», пока никто из взрослых не слышит.
Столь милые и безобидные паскуды и ****и мне больше не встречались.