I.
Раньше он встречал меня радостно, и сердце замирало от волнительной дрожи. Он дарил мне полевые цветы и ветер степных просторов. Он смущенно показывал новый дом, и я гордилась им. Я любила жить в нем, я любила глубину его неба. А сейчас он встретил меня как блудную дочь, которая приехала ненадолго. Он рад меня ощущать в себе, но не зовет остаться, не кружит в вальсе синих гор и ночных лугов. Мой город…
II. Он запустил руки в мясо моей души, и я почувствовала как мертвый запах провинции вливается через кончики пальцев. Мягкие веревки лени и мелкой сварливости, тоски по чему-то большему и по невозможности достичь этого чего-то. Мой город, зачем ты так. Когда-нибудь я обязательно вернусь.
III.
Здесь лица молодых опутаны плесенью безнадежной старости. Эти люди выросли здесь, здесь женятся и наплодят детей, здесь состарятся и умрут. И навсегда останутся в болоте местечковой жижи. Они никогда никуда не уедут. Они обречены на этот город.
Никто не будет скучать по этим людям, никто не будет ждать. Будут лишь сплетничать и ненавидеть свое взаимное родство. Этим людям некуда будут возвращаться на родину. Они никогда не узнают запах родных улиц после долгого отсутствия.
IV.
Ты чувствуешь себя свободным до умопомрачения, когда знаешь, что тросы, сдерживающие корабль твоей мысли, оборваны. Злость и раздражение, страх и опасения, надежды и вероятности пеплом летят по ветру, сожженные предвкушением новой дороги. Это больше похоже на последний день твоей жизни, когда уже ничего не страшно.
«Когда ребенок был ребенком…» он был абсолютно свободен и держал в руках целую вселенную. Когда ты станешь ребенком вновь – вселенная вернется в твои ладони. Ты уже не здесь, еще не там где возможно будешь, а на самом деле понятия не имеешь, куда отправишься на самом деле. Но ты свободен, смел и решителен. И я свободна… И я проношусь вихрем по этим застывшим в анабиозе, безлюдным улочкам. В полосатых кедах и тельняшке, в черном плаще, и оставляю шлейф ночных цветов, морской воды, тихую мелодию ковыльных степей и бесконечных дорог.