О струи ветра тугого разбившись,
Исчез из мира лучший друг-дракон.
И умирая, ветром насладившись,
Раскинув крылья, подарил мне жизнь он.
Ashtree
Тонко и мягко, пульсирующе запищал будильник
Сергей открыл глаза.
В высокое стрельчатое окно вливался утренний свет. Было светло и очень ярко – сквозь старинный витраж утреннее солнце ломилось прямо в комнату. Тепло, уютно, и все так же упрямо пищит будильник…
Сергей рывком сел на кровати. Огляделся.
Под ним – узкая односпальная кровать с легким стеганым одеялом. Тумбочка у изголовья с пищащим будильником (машинально отключил, уже потом начиная удивляться…). Небольшая комната с непропорционально высоким потолком. Высокое узкое окно, залитое утренним светом. У противоположной стены – стол, заваленный книгами, альбомами, тетрадями… полки книжные по стенам, тоже вперемешку заставленные и книгами и тетрадями…. На стенах – несколько рисунков, изображающих каких-то птеродактилей…. Из-под кровати торчит ящик, вытащил его Сергей, а там – груда чего-то пластмассово-деревянно-картонного, ярко раскрашенного…. «Игрушки!» - понял он. Где-то там, невообразимо далеко, у его Степки под кроватью тоже до сих пор был такой ящик… с любимыми машинками, солдатиками, сломанными самолетами и одним паровозом без колес…
Сергей опять присел на кровать, осмотрел себя. Тело вполне человеческое, вот только мелковато все, наверное - тело мальчишки. Комната чистая, уютная, и что больше всего радует – теплая. Под окном какое-то отопительное приспособление, от которого идет ровное сухое тепло. Будильник на тумбочке… Книги – печатные книги на столе и на полках. Господи, неужели хоть какая-то цивилизация??? А что снаружи?
Сергей подошел к окну, и вначале ничего не увидел из-за слепящего солнца.
А потом окончательно проснулся – и ахнул! Красотища-то какая!
Перед ним круто падал вниз заснеженный горный склон, поросший елками, усыпанный обильным снегом, небо отливало розовым перламутром, и утренний свет еще не разукрасил все вокруг бриллиантовой крошкой. Снег пока что еще был синевато-белый, загадочный…
Осматривая помещение дальше, Сергей приметил в углу небольшую дверь, осторожно, с опаской приоткрыл ее (а мало ли что за ней!) и замер…
Ну, наконец-то - она, родимая! цивилизация!!!! воплощенная в нормальной, вполне чистой ванной комнате, с зеркалом, умывальником, большой ванной, горячей водой, пушистыми полотенцами…мылом, шампунем, кремами разными, и прочим, и прочим…О, блаженство… Сергей открыл горячую воду, наполняя ванну, а сам пока подошел к зеркалу.
«Так… и кто же я сегодня?»
Из зеркала на него глядел мальчишка лет тринадцати – четырнадцати, светловолосый и светлосероглазый, волосы короткие, после сна на голове – дыбом. Высокий, даже непропорционально высокий, видимо уже «пошел в рост», руки и ноги – большие, а плечам еще расти и расти… Лицо - совсем детское, до бритья далеко! но вот прыщики на лбу уже присутствуют…
И вдруг, уже знакомо и привычно, начала всплывать - накатывать память этого мальчишки, и все встало на свои места. И «вспомнил» Сергей, что он – не Сергей, а Штефан, и лет ему действительно тринадцать, и что вчера он сам себе настроил будильник, чтобы встать пораньше, потому что у него уйма дел! Какая там ванная! Не до того…
Он кое-как умылся, и быстро начал одеваться, выбирая вещи потеплее, а Сергей в это время рассматривал комнату, пытаясь понять – куда же он попал на этот раз? Явно видны признаки высокоразвитого технологического общества. Отопление… удобства всякие сантехнические, одежда мальчишки, правда, сшита из натуральных материалов – кожа и шерсть, но это не показатель. Книги, вот, тоже присутствуют… а рисунки птеродактилей на стенах, кстати, оказались фотографиями! И, что удивительно, – на одной фотографии Сергей успел разглядеть не только ящера, но и мужчину рядом! «Фотомонтаж…» - подумал Сергей…
Мальчишка тем временем оделся и выскочил на лестничную площадку… или балюстраду… или как ее там? Сергей даже не знал, как это правильно назвать! Он находился на деревянном балконе, опоясывающем изнутри старинное (это было видно) строение. Больше всего это походило на средневековую башню, приспособленную под современную жизнь. На втором этаже, по окружности башни, находились комнаты, явно жилые, в одной из них гудел пылесос, внизу тоже были какие-то комнаты, центр же был пуст и пронизан тонкими лучами холодного утреннего света, пробивавшимися сквозь узкие окна – бойницы где-то вверху. Здесь было намного прохладнее, чем в комнате, и Сергей понял, что отапливается, по-видимому, только жилая часть. Зато внизу находился громадный камин, в котором когда-то, наверное, поджаривали быков целиком… Штефан между тем уже был внизу, и пока Сергей оборачивался назад, разглядывая большой холл, заставленный старинной мебелью темного дерева, пацан успел вскочить в кухню, сунуть в карман пару плиток шоколада, и помчался наружу.
- Эй! Штефан! – услышал он уже у самых дверей, - а завтрак?
- Потом, Марушка! – прокричал он куда-то вверх, и выскочил наружу.
Утренний мороз будто только и ждал его появления – вцепился в щеки, защипал нос, заслезил глаза. Штефан быстро шел знакомым путем через широкий двор, привычно не замечая окружающего, а Сергей все замечал и удивлялся. Он был явно на верхушке средневековой башни – но перестроенной, приспособленной для жизни. В центре ее располагалась широкая площадка, на ней – жилой дом, тоже круглый, как и сама башня. Перед входом в дом был каменный двор, а вокруг жилой части, слева и справа, начинались широкие приземистые строения – то ли сараи, то ли конюшни. Они примыкали вплотную к дому, опоясывая его, во двор выходили широкие ворота, но Штефан спешил не к ним, а к небольшой дверце в правой половине. Сергей, видя, что ничего опасного для жизни не вырисовывается, позволил себе расслабится, и лишь наблюдал за действиями своего «хозяина». А тот уже вошел внутрь, включил свет и заспешил по полутемному коридору, повторявшему изгиб стены дома, куда-то вперед. Слева, с наружной стороны, был ряд больших железных дверей («прям тюрьма» - опять начал удивляться Сергей), мальчишка, проходя мимо, прикасался к дверям рукой и легко, одними губами, проговаривал: «Туал…», «Хис…», «Кара…», «Барр…» - будто заклинание читал. «Что у него там – кони?» - продолжал удивляться Сергей, не очень, впрочем, беспокоясь. Мальчишка был совершенно спокоен, даже слегка возбужден, предвкушая что-то хорошее, явно был дома, где ему не грозила никакая опасность – и Сергей спокойно рассматривал окружающее, пытаясь понять новый мир, и разобраться, зачем же он здесь оказался,… может, судьба предоставила ему передышку? Штефан, между тем, уже открывал одну из дверей, на которой было написано «Сафи», Сергей, находившийся в его теле, плавно переместился внутрь вместе с этим чужим телом, и вдруг замер, буквально остолбенел – то ли от неожиданности, то ли от ужаса, а может у него перехватило дух, и остановилось сердце, ибо увидел он такое…
Внутри был дракон. Настоящий дракон, не птеродактиль, не ящер – дракон! Не очень большой, серебристо-белый, с узким сильным телом и широкими кожистыми крыльями. Вот только голова дракона была гладкой, без гребней и наростов, и именно эту голову гладил сейчас Штефан, тормошил за боковые выросты («уши?»), а дракон довольно урчал, дыша сухим теплом и слегка покусывал руки мальчишки… И видно было, что эти двое без ума друг от друга…
- Ну, все, все, Сафи! Хватит! Погоди! Да отпусти меня, - смеялся Штефан, и, наконец, выдернул рукав своей куртки из драконьих зубов (у Сергея все это время где-то внутри мерзко дрожал опасливых холодок), - потом, потом поиграем! Мне еще малышей кормить!
Он закрыл дверь, за которой недовольно ворочался дракон, и поспешил в другую комнату – побольше, попросторнее, посветлее и намного теплее. По всей комнате прыгали, ползали по стенам как мухи, перелетали с места на место маленькие дракончики – не больше вороны. «Совсем малыши еще…» - подумал Сергей. Было их здесь не меньше десятка, хотя точно сосчитать не смог бы никто – слишком уж непоседливыми были эти маленькие существа. Верткие, серовато-белые, с темными спинками без гребней, они напоминали странных крылатых ящериц… Штефан достал из стенного шкафа большой пакет с кормом, отсыпал половину в кормушку, прикрепленную к полу, и малышня тут же налетела на пищу с сухим чириканием, свитом и хрустом…. «Ну точно как цыплята!» - засмеялся про себя Сергей…
А мальчишка уже спешил в другую комнату, рядом, где находились четыре дракона постарше. Эти уже достигали размеров крупного дога, находились каждый в своей клетке – загоне, были почти черного цвета, лишь брюшки еще оставались серовато-белыми. Вдоль спины каждого уже тянулись жесткие пластины гребней - пока еще небольшие, но обещавшие стать в будущем устрашающим украшением…. Пока Штефан кормил их, Сергей его глазами разглядывал помещение. Ну, то, что это – драконья ферма, он уже понял. Прислушался к мыслям мальчишки, узнал, что ферма принадлежит его семье и приносит хороший доход. Драконов выращивали здесь издавна, с незапамятных времен, и от отца к сыну передавалось в их семье умение не только вырастить дракона, но и научить его подчиняться человеку, своему хозяину. Раньше драконов выращивали для участия в битвах, учили нести на себе воина в полном боевом вооружении, приучали не бояться взрывов и огня (эти драконы, в отличие от сказочных, сами пламя не изрыгали), но это было давно (очень давно! – так думал Штефан). Во время последней войны (было это лет пятьдесят назад) драконов уже использовали в основном лишь как средство быстрой связи или легкой воздушной разведки. Кстати, та фотография в комнате Штефана, на стене, та, о которой Сергей подумал «фотомонтаж» - это, оказывается, прадед Штефана. На последнюю войну с фашистами он ушел вместе со своим драконом, и ни он, ни дракон с нее не вернулись…
«Стоп! – вдруг опомнился Сергей, - какие фашисты??? Что-то я не помню, чтобы во второй мировой принимала участие легкая драконья кавалерия!!! Что же это за мир? Такой внешне похожий на Землю… и имена вокруг меня славянские… местность напоминает Карпатские горы, … и драконы??? А может это Земля-а… или Земля-б, один из вариантов моего мира? Есть же теория, что один мир может иметь множество вариаций, слегка отличающихся друг от друга! Может, тут, в этом мире, динозавры не вымерли, а наоборот – выжили, приспособились, стали теплокровными и нашли свое место? Но зачем сейчас нужны драконы?»
И тут же знание Штефана услужливо подсказало: «Спорт… Гонки, что-то типа Лондонского дерби, и наверняка ставки весьма высоки,… охота, где дракон – и транспорт и ищейка,… а путешествия? и вообще – прочие развлечения для богатых! Иметь своего дракона – это покруче, чем иметь в моем мире арабского жеребца! и наверняка каждый взрослый дракон, обученный для определенных целей, стоит сумасшедших денег! Да, это так… вот почему я не видел пока ни одного взрослого человека! Вся семья этого мальчишки сейчас в столице, на Большом Драконьем Аукционе, причем взрослых драконов – красавцев, с металлически – черной жесткой кожей, крупными костяными наростами на спине, острыми когтями, продадут самым состоятельным людям! Пятеро взрослых в семье Штефана, да один работник, за долгие годы уже почти ставший членом семьи… Каждый из них верхом на драконе, итого – шесть взрослых, черноспинных красавцев будут проданы сегодня… семья будет обеспечена на несколько лет вперед, можно будет увеличить количество загонов, потому что десять маленьких дракончиков греются сейчас под искусственным светом в общей вольере, и через пару лет превратятся в крупных животных. Тогда и понадобится для каждого из них отдельный вольер, на двери которого будет красоваться имя дракона…
День разгорался, солнце там, снаружи, поднималось все выше над старинной башней, где находилась драконья ферма, над ближними и дальними горами, покрытыми густым лесом и усыпанными снегом…. Где-то там, за горой, находился известный лыжный курорт, там сутками сновали туристы в ярких лыжных костюмах, похожие на заморских попугаев, но здесь было тихо и пустынно. Сама гора, на которой находилась башня, и лес вокруг, и долина внизу – все это было объявлено заповедником, и поэтому без особой надобности сюда никто не совался. Только семья Штефана, владевшая башней, иногда нарушала покой этого мира…. А сейчас и нарушать некому было. Он, Штефан, да старая служанка Марушка, убиравшая в доме и готовившая еду на всех – вот и все, кто остался…. Да драконьи малыши, да несколько драконьих подростков, да Сафи…
Сафи был личным драконом Штефана. Отец говорил, что Сафи родился с отклонениями, и это стало заметно, когда драконы его выводка подросли. Сафи не хотел темнеть и отращивать гребни. Вернее, это Штефан так считал, а отец говорил, что в организме Сафи что-то идет не так, и он никогда не станет настоящим черноспинным шипастым драконом, которого можно выгодно продать…. И действительно, кожа Сафи не темнела, оставаясь серебристо-серой, и спина и голова оставались гладкими. Так что для выездки Сафи совсем не годился – некуда цеплять геммах! Геммах – слово старинное, пришедшее еще со времен боевых драконов. Это специальный пояс, которым наездник прикреплял себя к шипам на спине дракона, чтобы не свалиться во время сложных маневров. Но у Сафи не было шипов, поэтому Штефан не надевал геммах, когда садился на Сафи, а полагался лишь на силу рук и ног, с помощью которых удерживался на спине своего любимца. Зато Сафи, не отягощенный жесткими шипастыми пластинами на спине, мог развивать куда как большую скорость по сравнению с другими драконами! Отец называл Сафи «выродком» и говорил, что его надо было умертвить сразу, как только он вылупился из яйца. Штефан же, в свое время выпросивший Сафи у отца для себя вместо игрушки, чувствовал, что Сафи может стать одним из быстрейших драконов, какие есть в этом мире, и неустанно гонял своего подопечного, заставляя его с каждым разом все быстрее и быстрее преодолевать отмерянную дистанцию… Даже отец со временем оставил свой скептицизм, и лишь неопределенно повторял: «посмотрим, посмотрим…». Вот и сегодня Штефан хотел бы в очередной раз «размять крылья» Сафи, так как вчера драконы не летали - весь день шел снег, прекратившийся лишь к вечеру. Вечером отец, три брата Штефана, сестра Аннета и старый Михал, весь седой, но маленький, верткий и жилистый, - так вот, все они вечером сели на драконов и умчались в сторону Буды. Но перед отъездом отец заставил Штефана пообещать, что он не будет летать, пока хоть кто-то из семьи не вернется домой…
- Но, па… Сафи должен летать каждый день, если мы хотим сделать из него чемпиона! – возразил Штефан.
Отец покачал головой, нахмурив брови.
- Прежде всего, я хочу видеть тебя здесь, живым и здоровым! И ты знаешь, как я отношусь к твоим идеям о чемпионстве Сафи! Да, он летает быстро, очень быстро, ненормально быстро, но…
Он еще раз покачал головой.
- Но ты будешь гонять его только тогда, когда хоть кто-то их взрослых будет дома! И больше я эту тему обсуждать не хочу!
И все… сел на своего Барра и улетел. А Сафи вчера весь день скребся в загоне, как кошка, которую не пускают в дом, и сегодня начинается то же самое…. Как отец не понимает! Сафи не такой, как все, он не может не летать!!! А ведь сегодня тоже никого не будет! Известно, что после продажи дракона наездник должен доставить его хозяину, а это значит – еще один долгий перелет, возможно с остановками. Потом возвращение поездом или самолетом… да сюда добраться без дракона, на машине – долго, очень долго… И все это время Сафи должен сидеть взаперти?
«Это жестоко, а жестокость недопустима»… - вспомнил Штефан слова отца.
И уже через пять минут он сидел верхом на своем любимце, крепко сжав коленями спину Сафи, упершись пятками в основания крыльев, и лишь специальные перчатки, жесткие, с крупными тупыми шипами на ладонях, свидетельствовали о том, что он. Штефан, не просто так – погулять вышел, а мастер драконьей выездки, хозяин дракона, тот, единственный человек, которого дракон будет слушаться всегда и везде... Эти перчатки были то же, что шпоры для лошади, с той разницей, что ранить дракона они не могли, а лишь помогали в управлении громадным животным... Сафи радостно урчал, предвкушая так любимый им полет. Штефан, уже сидя на драконе, дотянулся до небольшого рычага на стене сбоку, повернул его вверх, наружная стена загона Сафи опустилась вниз, открывая широкий проем, в который хлынул яркий зимний полуденный свет. Штефан обеими руками сильно хлопнул с двух сторон по шее дракона, что означало «вперед!», и Сафи с места нырнул в холодную зимнюю прозрачность, вначале не расправляя крыльев, а камнем несясь к земле… это было его обычной забавой – нестись камнем вниз, так что у седока замирало сердце, и лишь в самую последнюю секунду распахнуть серебристо-белые крылья и начать плавно набирать высоту…
Так было и на этот раз. Сафи купался в холодном зимнем воздухе, ныряя то вверх, то вниз, нарезая пространство острыми крыльями, ожидая приказа набрать скорость и показать все, на что он способен… но Штефан медлил. Сергей чувствовал, что мальчишке очень хочется пустить своего дракона в скоростной полет, но слишком свежи были в памяти слова отца. И неизвестно, что бы решил Штефан, но Сафи, не дождавшись приказа, сам рванулся вперед, прочь от башни, над горным склоном, утыканным острыми елями, наполовину торчащими из снега. Обычно они летали к соседней горе, делали круг над курортом, потом забирали вправо, и облетев башню по широкой дуге, возвращались домой. Сегодня Сафи выбрал тот же маршрут. Штефан его не остановил. И он, почувствовав волю, мчался и мчался, набирая скорость, так, что встречный ветер иглами впивался в лицо мальчика. Штефан начал жалеть, что не одел на лицо шерстяную маску… Башня осталась далеко позади, они мчались вперед как ветер. Штефан, переполненный восторгом полета, звонко закричал - что-то вроде «эге-гей!», и так же звонко и восторженно закричал Сафи… и вдруг крик его оборвался, он словно поперхнулся, неуверенно дернул крыльями – раз, два, три, - и стал камнем падать вниз…
Тихо-тихо стало… только ветер свистел и земля неслась навстречу слишком быстро…
«Сафи! Сафи! – закричал Штефан и сильно, грубо сжал руками шею дракона, сжал так, чтобы сделать больно. Он было решил, что Сафи опять играет. Но Сафи не реагировал, продолжая кувыркаться в воздухе, а вместе с ним кувыркался и Штефан,… кувыркался и Сергей, думая – убьются они с пацаном сразу или покалечатся а потом будут долго замерзать в снегу? И понимал, что возможность проверить это – вот она, слишком близко!
Ах, Сафи, Сафи, легкокрылый серебристый летун… неизвестно, что скосило тебя – внезапная хворь, или врожденный дефект организма, или слишком резко рванул ты вперед, и сердце не выдержало… Но, умирая, смог ты сделать еще одно – из последних сил расправил крылья, спланировал и не рухнул камнем в густой ельник, а опустился на верхушки деревьев, спасая своего седока… И лишь потом сложил крылья и мертвым комком плоти сполз на холодный снег…
Штефан выбрался из сугроба, помчался (если вообще можно мчаться по глубокому снегу) к Сафи, не успев даже подумать - жив ли он сам? За него об этом подумал Сергей, чувствуя, что руки-ноги-ребра вроде целы, а ушибы – это пустяки, дело житейское… А вот Сафи был мертв. Лежал в сугробе в неестественно вывернутой, изломанной позе, черная кровь вытекала из его ноздрей и тут же застывала красной льдистой лужицей на белом снегу…
Сергей думал, что мальчишка вот-вот заплачет… нет. Штефан устало опустился на снег рядом с драконом, посмотрел на свои руки в шипастых перчатках. Снял их, размахнулся, выбросил прочь, куда-то в лес. Долго смотрел на Сафи, ничего не говоря, не плача, внешне спокойно… потом обхватил голову руками, закачался вправо – влево…
«Я убил его… - чувствовал горькие чужие мысли Сергей, - я, я… Отец был прав, а я не верил ему… и убил Сафи, моего Сафи… чемпиона захотел сделать! вот он – твой мертвый чемпион!!!. а ведь Сафи меня спас… не дал мне разбиться, а я – гонял его безжалостно, пока не загнал насмерть! Не пойду никуда! Останусь здесь вместе с Сафи, замерзну, и так мне и надо!!!»
Мда… это уже был перебор. Жалко, конечно, дракона, но и мальчишку жаль. Чем-то он похож на Степку, даже имена похожи… Сергей решил попробовать вмешаться.
«Сынок, ты неправ. Не ты убил Сафи – жизнь его убила».
Мальчишка перестал причитать, прислушался к самому себе.
«Я гонял его… заставлял летать все быстрее и быстрее!»
«Нет, ты даже сдерживал его порою. Сафи сам рвался вперед! Ведь он же не мог не летать – так же?»
«Да…. так. Я мог бы не давать ему летать!»
«И что бы за жизнь была у него? Есть, пить, спать, расправлять в тесной конуре ненужные слабые крылья, и завидовать, завидовать, всю жизнь завидовать своим более здоровым собратьям? Жить, не зная полета, жить, как живет черепашка в домашнем аквариуме… эта судьба не для дракона!»
«Кто – в аквариуме?»
«Черепашка…»
«Не знаю такой рыбки…»
Хм, рыбки! Значит, миры отличаются не только наличием или отсутствием драконов!
А у Степки одно время жила черепашка…
«Запомни, сынок, - продолжал Сергей, - пусть Сафи прожил мало, но он прожил ХОРОШО! У него был друг, он был счастлив – по своему, по драконьи, он даже выполнил свой долг по отношению к хозяину – не дал тебе разбиться!»
«Ага… еще скажи мне, что он сейчас на небесах и смотрит оттуда на нас!!!»
«Упс… - подумал Сергей, - неубедительный из меня проповедник…»
«Штефан, скажи мне честно – отец был прав?»
«Да…»
«Ну, так не кисни и будь мужиком. Выберись отсюда хотя бы для того, чтобы сказать ему об этом!»
«А кто ты сам?»
«Тень отца Гамлета…»
«Ладно, Тень…»
Мальчишка вздохнул, погладил дракона по изломанному крылу, потом посмотрел на свои руки. «Вот именно, - подумал Сергей, - зимой без перчаток не того!» Штефан огляделся по сторонам, вспоминая, куда выбросил перчатки.
«Справа за кустом» - подсказал заметивший направление Сергей.
Солнце уже перевалило за полдень, а зимой темнеет быстро. Надо было спешить. Сергей только подумал, что им не помешал бы компас, а мальчишка уже ловко лез на дерево, бесстрашно поднимаясь все выше и выше, и Сергей вместе с ним видел, что до одиноко стоящей башни достаточно далеко, и засветло не дойти, но вот если двинуться в другую сторону, к ближнему перевалу, то есть шанс засветло добраться до лыжных трасс, а там наверняка можно встретить туристов. Туда они и отправились – мрачный тринадцатилетний мальчишка и сорокадвухлетняя «тень отца Гамлета»…
Шли вроде бы быстро, но зимний день – как зарплата: кончается всегда чуть раньше, чем нужно. До перевала они добрались уже в кромешной темноте, которую не могли рассеять даже редкие искорки звезд. Сергей чувствовал, что Штефан очень устал, но отдыхать ему не давал, так как знал: стоит только присесть – наползет сонливость, ему, Сергею, придется оставить мальчишку, и проснется ли вообще потом Штефан – вопрос… Поэтому всякий раз, когда зарождалась идейка - «секундочку отдохнуть…», Сергей упрямо бубнил, и нудел, и твердил свое, заставляя парня встать и идти дальше… И когда наконец-то внизу показалась россыпь огней, Сергей даже не поверил вначале, что они вроде как спасены… Конечно, надо было еще дойти до этих огней, но спускаться – не подниматься, да и цель – вот она, впереди! Штефан пошел быстрее, и Сергею уже не приходилось постоянно понукать его. Он затих… спрятался в дальний уголок сознания Штефана… что ж! Похоже, он свое дело сделал, остается теперь только ждать, когда уставший мальчишка уснет…
Но прежде чем это случилось, Штефан еще раз удивил Сергея. Когда они уже спустились вниз, к домикам горного курорта, пацан неизвестно как с одного взгляда определил, где находится бар, и потопал прямо туда. «Однако… - подумал Сергей, - врожденное чутье!» В баре он уселся у стойки прямо напротив бармена и единым духом выложил:
- Меня зовут Штефан Марчек. Я живу в Драконьей башне. Сегодня днем мой дракон разбился в лесу, а я чудом остался жив. Я полдня шел по лесу, устал и замерз как собака. Денег у меня при себе нет, но мне нужен телефон и горячий чай. Вы мне поможете?
Бармен уважительно глянул на него, молча кивнул головой, протянул телефон. Потом налил большую чашку горячего чаю, плеснув туда добрую ложку коньяку. Положил на тарелку несколько бутербродов, подвинул это все Штефану. Тот поблагодарил кивком головы, а сам в это время говорил в трубку:
- Марушка? Отец звонил? Нет еще? Да, да, у меня все в порядке! Да не пропал я никуда, Марушка! Жив, здоров, завтра буду дома! Да! Нет, нет, не переживай…. Если позвонит отец, скажи что у меня все в порядке! И вот еще: скажи ему, что я… или нет, пожалуй, это я сам…
Он вернул телефон бармену, съел бутерброд, а чай даже не смог допить до конца – от тепла и сытости, а может, от коньяка жутко захотелось спать… едва доплелся до какого-то дивана в подсобке и провалился в сон…
А Сергей, тоже, как ни странно, уставший, засыпал вместе с ним и одобрительно думал:
«Хороший пацан… Будешь в школе учить Шекспира, вспомни тень отца Гамлета!»