Князь Федор чермный

                И. ГРИЦУК
                При участии ВАДИМА ДЕРБЕНЕВА.


       


    
                «КНЯЗЬ ФЕДОР ЧЕРМНЫЙ»
                / историческая драма/
               
                РЕЖИССЕР – ПОСТАНОВЩИК-               
                ВАДИМ ДЕРБЕНЕВ.

 


ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

1. Князь Фёдор Чёрмный – князь Ярославский и Смоленский.
2. Княгиня Мария Васильевна – его первая жена.
3. Княгиня Ксения – тёща Фёдора, мать Марии Васильевны.
4. Боярин Яким – Ярославский воевода.
5. Александр Невский – Великий князь Северо-Восточной Руси.
6. Князь Дмитрий Александрович -  сын Александра Невского.
7. Князь Андрей Александрович -  сын Александра Невского.
8. Князь  Даниил Александрович – сын Александра Невского.
9. Амраган – Великий баскак Владимиро-Суздальского княжества.
10. Митрополит Кирилл
11. Зосима – бывший монах, откупщик дани.
12. НАСТЯ– холопка боярина Якима.
13. Лукия – дворовая девушка.
14. КОКУШКА - Нянька  кн. Марии Васильевны.
15. Дормак – дядька кн. Фёдора.
16. Матвей – его сын.
17. Гургий – начальник стражи
18. Тук – казначей  кн. Ксении.
19. Порей – слуга боярина Якима.
20. Турай.   \
21. Чудин.  --    Ярославские горожане.
22. Горшеня /
23. Менгу – темир – хан Золотой Орды.
24. Диджекхатунь – старшая  жена хана.
25. Гаялынь – их дочь.
26. Давид – сын Гаялыни и Федора
27. Константин – младший сын Гаялыни и Федора.
28. Ногай – Золотоордынский воевода, брат Диджекхатуни.
29. Евфросиния – его жена, дочь греческого императора Михаила Палеолога.
30. Или-чут-сай.- главный советник хана, хранитель Ясы.
31. Буга – молодой татарин.
32. Кутулубай – ханский казначей.
33. Слуга Кутулубая.
34. Телебуга – сын Менгу-темира
35. Тохта - сын Менгу-темира.
36. Дюдень -  брат Ногая.
37. Аланка - юная пленница.
38. 1й - дружинник.
39. 2й - дружинник.
40. Татарин-харачу-черная кость.
41. Девушки, слуги, воины, горожане, вельможи ханские, пленники, пленницы,
42. Ярославский медведь.
43. ГЛАШАТАЙ.


      Действие происходит в середине Х111 века. Прошло четверть века после опустошительного похода Батыя на Русь.
     Ярославль, как и другие княжества  Руси, по землям которых  прошла монгольская орда, возрождается стараниями  Ярославцев, оставшихся в живых.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.

ПРОЛОГ.
АВАНСЦЕНА.

Выходит  ГЛАШАТАЙ

ГЛАШАТАЙ:
Слушайте! Послушайте,  государевы люди,
Вы послушайте бывальщину 
Да   про старое время на Руси!
Как,  во славном граде Ярославле,
На честном,  на княжеском престоле
Сидел,  свет,  святой Федор.
Всем он суд правый правил,
Богатых и сильных не стыдился!
Нищих и убогих не гнушался!
А на честном,  на княжеском престоле
С ним сидела  ярославская княгиня,
 Мария, свет, Васильевна!
Как от моря, моря  Хвалынского ,
Да от тех же гор высокиих,
Да из – за той же сторонушки восточныя
Да  темная туча подымалася!
Силой  могучей  снаряжалася!
Как  идут  по кипчакской степи
Да на  сторону  русскую,
Да на Ярославль град.
Басурманы всё ордынские,
Да купцы хорезмские
Дани – подати собирать, да число писать,
Да с народа русского,  Ярославского
Ордынский выход брать.
А как с князей брать да по сто Рублев.
С бояр по пятидесят,
С крестьян по пяти рублев.
У которого денег нет,
У того дитя возьмут,
У которого дитя нет,
У того жену возьмут,
 У которого жены – то нет,
Того самого головой возьмут! 




КАРТИНА ПЕРВАЯ.

Палата в тереме молодой Ярославской княгини Марьи Васильевны.
У стены широкие полати, застеленные белыми мехами, множество шелковых подушек, на полу шкура белого медведя. У стен кованые сундуки, стол и скамья с резными ножками. Оконце разноцветное,
слюдяное. На столе открытая книга. Библия. Княгиня Марья сидит, склонившись над книгой. Читает «Песнь песней».

МАРИЯ: /Читает медленно/ « Да лобзает27 он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина» Ласки твои лучше вина... Лучше. «От благовония мастей твоих имя твоё, как разлитое миро28. Поэтому девицы любят тебя.»... Девицы любят тебя...Девицы любят тебя? ... Ах, как красив ты, возлюбленный мой! Как широки твои плечи! Как сильны твои руки! Как чермны твои кудри!... Ах, девицы любят тебя!


Входит  КОКУШКА - НЯНЬКА, несет кружку молока.

КОКУШКА: Митрополит Кирилл ноне  у нас.
МАРИЯ: Ты его видела? И мне не сказала?
КОКУШКА: Я, родимая, как увидела его в сенях, как на колени ринулась, как зачала земные поклоны метать, а головы поднять не смею и чую, будто ветерок меня так легонько коснулся, будто Дух Святый на душу мне опустился…
МАРИЯ: Побегу!
КОКУШКА: Таки уже поздно. Они  с княгиней - матушкой твоей да с князем о чем -то поглаголили. А потом  Владыка отъехал.
МАРИЯ: Так князь в палатах?
КОКУШКА: В палатах. Со своею дружиною о чем - то всё договариваются ноне. А Яким давесь, как выскочил от княгини Ксении, и лается, и лается!  Да на коня, да в город поскакал.
МАРИЯ: А что князь?
КОКУШКА: Да что ж ты закружилась, князь, да князь. Бери - ка пяльцы, да присядь у оконца. Придет князь к своей княгинюшке. А ты ему: накось, князюшка, глянь на узорочье. Тебе, мол, государь, доспешное ожерельице32 вышиваю, золотым шитьем, мол, покрываю.
МАРИЯ: А он?...
КОКУШКА: А он? А он скажет: и люблю же я тебя, свет мой - Марьюшка, и ценю я твоё старание. Ну и еще чтой - то скажет... Ты бы вот лучше молочка козьего выпила, пока парное.
МАРИЯ: Нет, Кокушка, не хочу я молока.
КОКУШКА: Пей, голубка, пей. В старину - то все  хвори молоком лечили, особливо козьим. Господь дал человеку скотинку  эту здоровья для.
МАРИЯ: А я здорова, мамка.
КОКУШКА: Так кто ж обратное речет? Ясно, что здорова. Только молочка - то выпей. Будешь бела да румяна., мужики -то , будь он хоть смерд, хоть  князь, а жен любят здоровых, дебелых33, веселых. Пей.
МАРИЯ: Ты что, сегодня рассердить меня хочешь?
КОКУШКА: Ну, вылитый отец. Я и ему, князю - то Василию всё говаривала: пей, князюшка, молоко, а он тако же, как ты - не хочу, да не хочу. Козой пахнет. Вот и ушел к пращурам не ко времени.
МАРИЯ: Кокушка, батюшка долго болел? Ты помнишь?
КОКУШКА: Как не помнить! Захворать тогда не мудрено было. В тридцать -то восьмом, как Батый пожег Ярославль, князю -то Василию, батюшке твоему, десять годков едва, едва минуло. В ту пору он с батюшкой своим Всеволодом Константиновичем, Царство ему Небесное, на Сити – реке на сечи был. Рассказывают, что когда татары окружили  ярославский стан, и набросились на дружину князя, русские воины приняли бой. Наш – то князь, Всеволод Константинович,  бился яростно, аки зверь, и всё вокруг него было красно от крови   поверженного врага. А батюшка твой рядом с ним рубился и защищал отца своего со спины. Только крюком зацепил татарин отрока Василия, да и стащил с коня. Грянулся княжич оземь и остался лежать недвижим. А батюшка его, лишившись обороны со спины, был зарублен врагами.  Когда кончился бой,  и схлынули татары от Сити – реки на  Угличе Поле, те, люди русские, кто в лесах скрывался,  вышли  на поле сечи. Стали искать – кликать  своих родных. Тужили, плакали по убитым и искалеченным братьям,  мужьям и сыновьям. Тогда же нашли в глубоком сугробе княжича Василия, думали, что убитый, а он глаза открыл.  Неизвестно, сколько он там пролежал. Но, ясно, что не один день – ночь. Чудесно спасся твой батюшка, князь Василий, хоть с тех пор часто болел.  Вот так,  Марьюшка, ушел твой батюшка на битву с врагом княжичем, а потеряв отца, вернулся Великим  князем Ярославским. 
МАРИЯ: А ты где была?
КОКУШКА: А мы в лесу спасались. С нами ушли  все, кто на ногу борзый34. А уж, кто не смог, Царство им Небесное! А на дворе март! Снегу нанесло! Днем солнышко пригревает, а по ночам мороз. Монголы  в лес не любят соваться. Лошадки у них низкорослые, в снегу тонут.  А как ордынцы  схлынули  из города, так мы назад потянулись. А в городе -то на улицах трупиё, в церквях трупиё, в домах, что уцелели, трупиё. Кругом следы лютой смерти. А князь-то Василий –отрок пречистый и говорит: « Я, говорит, пришел господствовать над развалинами и трупами не для того, что бы слезы проливать», ну и стали немедленно погребать убитых, что бы отвратить заразу и скрыть столь ужасные для живых предметы. Остался твой батюшка сиротой, и в свои десять лет сел князем на Ярославский престол. А где он - престол - то? Из пепла, из руин лепили город. Вот так, голубка моя. Еще бы здоровым быть. Скорбь великая сошла на землю Ярославскую. Сколько людей разума лишились от горя и страха!  Сколько юродивых по земле нашей ходят с той поры!
МАРИЯ: За что же Бог у них разум отнял?
КОКУШКА: А пожалел, что б страху не ведали, горя не чуяли.  Ноне -то , что не княжить. Ноне жить можно. Да особливо твоему князю Федору. Пришел на всё готовенькое. Ярославль в приданое за тобой взял. Старики не припомнят, что бы такое приданое за невестой кто - то еще из князей получал.
МАРИЯ: Вот и ты, мамка, туда же. Князь Федор старается, старается для города. Всем угождает, милостыню убогим раздает, город строит, а всё не в честь. Почему же он чужой в моей родной вотчине? Он муж мне, а я его Богом избранная жена...
КОКУШКА: И..., голубка, не журися. Не болей за мужа своего. У него дружина, пусть они вместе с ним и думают. А ты, свет мой, здоровье береги. Батюшке - то твоему всего и было два на десять годков да еще один. Совсем молодой преставился.
МАРИЯ: Ну, давай молоко./Пьет с отвращением/

Открывается дверь, в светлицу входит князь ФЁДОР.  МАРИЯ отдает кружку НЯНЬКЕ, бросается к ФЕДОРУ. НЯНЬКА выбегает из  светлицы.

МАРИЯ: Ты пришел? Ты пришел! Ты пришел... /Обнимает князя/. От тебя пахнет свежестью. Медом и травами, и еще железом. В кузнях был?
ФЕДОР: И в кузнях был.
МАРИЯ: Чермный мой! О! Как сильны твои руки, как широки твои плечи, как красив ты, возлюбленный мой. 
ФЕДОР: А что княгинюшка моя без меня поделывает?
МАРИЯ: Да всё тебя жду.
ФЕДОР: /Заглядывает в книгу/  «Песни песней Соломоновы» читаешь? И любо тебе?
МАРИЯ: Еще бы. Там всё про тебя.
ФЕДОР: Про меня? /Смеется/
МАРИЯ: Вот послушай: / берет книгу и читает/ «Скажи мне ты, которого любит душа моя: где бываешь ты? Где отдыхаешь в полдень? К чему мне быть скиталицею возле стад товарищей твоих?»
ФЕДОР: Прости меня, душа моя, что заставляю ждать. Не было бы подо мной великого княжества Ярославского, сидел бы я у ног твоих, и ничего другого в жизни мне было бы не надобно.
МАРИЯ: Что ты, что ты глаголешь!  А коли, не был бы ты князем, так разве отдали бы меня тебе в жены дядья мои Ростовские - Борис и Глеб. Мне и помыслить страшно, что кто - то другой был бы рядом со мной. Вот здесь. Где всё живо тобой./ФЕДОР привлекает МАРИЮ, целует её/ Ласки твои лучше вина. Ты прекрасен, возлюбленный мой. Только береги себя. Врагов хоронися. Нянька сказывала, будто Яким сегодня выбежал из покоев матушкиных злющий. Берегись его.
ФЕДОР: Ничего. Спесивый высоко мостится, да низко садится. Скажи – ка мне  лучше. Как дочурки наши? Здоровы ли?
МАРИЯ:  Слава Богу, здоровы. / Берет в руки вышивание/. Вот подивись,   какой я тут тебе подарочек вышиваю.
ФЕДОР: Чай, все рученьки изломала, все пальчики исколола?
МАРИЯ: Посмотри... На кольчугу тебе доспешное ожерельице. Серебром да золотом по алому бархату...

Набрасывает Федору на плечи алый бархатный воротник, с золотым шитьем..

ФЕДОР: Оле! Какие птицы невиданные. Райские?
МАРИЯ: Райские. Вот только у одной птички ножки разные. Одна короче, друга длиннее.
ФЕДОР: Это ничего, душа моя, если бы ты не сказала, я бы не заметил. И   клювики навстречу друг другу. Они целуются?
МАРИЯ: Они любят друг друга. Да не крепче, чем я тебя, желанный мой! Господин мой! Супруг мой! Хочу истомиться и умереть в твоих объятиях.
ФЕДОР: Господь с тобой, зачем же умирать, ты мне наследника еще обещала подарить! Ну, ведь обещала?
МАРИЯ: Подарю. К Рождеству Христову.
ФЕДОР: Истину ли глаголешь, лада моя!
МАРИЯ: Истину, истину, любимый.
ФЕДОР: А что за слезы, княгинюшка?
МАРИЯ: Разлуку чую.
ФЕДОР: Никогда. Разумеешь? Никогда я тебя не оставлю… Только, коли, сам погибну... А скажи-ка мне, княгиня, как случилось, что солеварни на реке Солонице у Якима во владении оказались?
МАРИЯ: А ... это матушка, княгиня Ксения, ему в дар поднесла.
ФЕДОР: За что? За какие заслуги?
МАРИЯ: Ну, боярин Яким у матушки всегда был первый советник. За службу, знать.
ФЕДОР: Недаром он испанских  купцов, что  с солью в город пожаловали, с торга гонит. Я с гостями37 заморскими договариваюсь о торговлишке,  а он поперек стоит.
МАРИЯ: Избегай его, Федор,  ему у нас  никто не  перечит.
ФЕДОР: Да уж, худо овцам, коли волк в пастухах. А за меня не кручинься, себя побереги и сына моего будущего,   наследника. / В сторону/ Его - то уж никто не посмеет назвать изгоем38 пришлым.
МАРИЯ: От тебя, любимый, он унаследует знатность царского рода Мономаховичей, и вотчину Ярославскую. Господи!  Дай нашим детям пожить в мире.
ФЕДОР: Послушай, Мария, я должен сказать тебе, не спокойно что –то в городе нынче, только ты не пугайся...
МАРИЯ: / прижимает руки к сердцу и медленно сползает на пол/. Ох!
ФЕДОР: Да что ты напугалась - то! Я ничего еще не сказал. Кокушка!     /Вбегает Кокушка/. Пошли кого - ни будь за лекарем.
КОКУШКА: Голубка моя, ждала, ждала князя - то, а воно  что...
ФЕДОР: Борзо!
КОКУШКА: Бегу, бегу... Лукия!... борзо за лекарем!

ФЕДОР берет МАРИЮ на руки, бережно укладывает на ложе.

ФЕДОР: ГУРГИЙ! /В дверях появляется Гургий/. В городе не спокойно - тебе служба  - охранять княгиню с княжонками. Держи на готове подводы на заднем дворе, возьми дружинников помогутнее. Как почуешь опасность, княгиню с детьми на подводы и гоните к Угличу полю.
ГУРГИЙ: Уразумел, князь. Тако и будет. Голову положу, а княгиню уберегу.
ФЕДОР: Добро, да лекаря с собой  не забудь. Занемогла княгиня.
/ Входит Дормак - дядька Федора/
ДОРМАК: Княже, гонец прискакал от Александра Ярославича . Часом пожалуют с Великим баскаком Амраганом41. Велеть ли столы накрывать?
ФЕДОР: Столы - да. И  баню вели затопить. С дороги, чай, гости.              Да, Дормак Матвеич, гридней42 выстави, что б надежная охрана была.
ДОРМАК УХОДИТ.
ЗАТЕМНЕНИЕ.

КАРТИНА ВТОРАЯ.   
               
Хоромы князя  ФЕДОРА.  В палате большой стол в углу. По краям стола резные лавки. Полы устланы ткаными дорожками.  В переднем углу образа. Арка в соседнюю  палату, прикрыта решетчатой дверцей, за которой стоят гридни. Оттуда слышны громкие голоса, пение, звуки гуслей, свирелей. Решетчатые дверцы с шумом отворяются, входят, разгоряченные пиром, ДМИТРИЙ и АНДРЕЙ - сыновья АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО,  разгоряченные пиром.
ДМИТРИЙ: …..Да знаю я . Был в Кафе43 на невольничьем рынке.
АНДРЕЙ: И я знаю, хоть и не был! Люди сказывали, которые на этом деле собаку съели.
ДМИТРИЙ: Ну, да. Собаку съели, а хвостом подавились.  Там в господах ходят латиняне 44из Венеции, да из Пизы. Да из Генуи. Они русских рабынь покупают,  и потом с большой выгодой  для себя перепродают.
АНДРЕЙ: Чего это они к нашим девкам прилепились?
ДМИТРИЙ:  Молод ты и по свету мало ходил. Наши русские женщины из всех выделяются красотой и статью.
АНДРЕЙ: Это наши - то? Не смеши меня.

Проплывает ЛУКИЯ с подносом. АНДРЕЙ  оценивающе смотрит на нее.

ЛУКИЯ: /закрываясь рукавом./ Смотри, княжич, зенки поломаешь.
АНДРЕЙ: Эх, гладка шерстка, да коготок остер.
ДМИТРИЙ: Один латинянин  подбежал к нам и лопочет: « русский татарка есть? Русский татарка есть? Хорошо платить буду. Много серебра получишь».
АНДРЕЙ: А почему русская татарка?
ДМИТРИЙ: А есть кровные татарки. Их по сто тридцать лир предлагают, а есть невольницы татарские из Руси, тех и нарекли русскими татарками. Так наших по две тысячи лир покупают и даже дороже.
АНДРЕЙ: По две тысячи?!  А еще, какие есть женщины на рынке?
ДМИТРИЙ: Ну, яски, аланки с Кавказа.
АНДРЕЙ: Красивые?
ДМИТРИЙ: По сорок лир...
АНДРЕЙ: Ну...

ЛУКИЯ идет обратно. АНДРЕЙ берет ее за руку, поворачивает, ,осматривает, отпускает.

АНДРЕЙ: Ну, очень хороша!
ДМИТРИЙ: Хороша кобылка, да не объезжена...
ЛУКИЯ: Бог знает, княже,  кто кого объездит или ты меня или я тебя.
ДМИТРИЙ: Добрая кобыла не без седока.
ЛУКИЯ: А нам хоть бы и пес, только б яйца нёс.
АНДРЕЙ: Ну, пошла!... Слышь, Дмитрий, каким богатством владеем! А всё голову на Руси мужи ломают: где деньгами разжиться? А!....

В арке появляется АМРАГАН - ханский баскак на Суздальской земле.

АМРАГАН: Богатур Андрей золотая - жила нашел? Умён богатур.  Женщина - хороший товар. Амраган был бы хан, Амраган брал бы дань с Руси только женщинами. Дорогой товар. Алтан,  золото.
ДМИТРИЙ: Ордынская  казна живым товаром не брезгует. По всей земле народ запуган. Ханскую  власть проклинает.
АМРАГАН: Правда твоя, княжич.  Русские и дань надсадно платят,. и приказы хана -  дороги ли строить,  ямские ли станции50 ставить , не выполняют. Даже мзду посошную, что на строительство и ремонт дорог идет,  не считают долгом платить. И службу ищут не трудную. Ты  еще только наследник. Придет время быть князем, сполна власти нахлебаешься. Узнаешь, как русским народом править. Бог даст, может, тебя проклинать не будут. Однако, хорош мёд у князя Федора.

Из арки в палату входят АЛЕКСАНДР  НЕВСКИЙ И ФЕДОР.

ФЕДОР: Амраган, гость дорогой, что ж застолье осиротил?
АМРАГАН: Вот княжичей взыскался, а они тут. Ну, пойдемте, к столу, богатуры.  У нас говорят, кто с ханским послом пил,  тот три года пьян бывает.

АМРАГАН, ДМИТРИЙ, АНДРЕЙ уходят в палату, где столы накрыты.

АЛЕКСАНДР: Ну, князь, указывай, где присесть мне.
ФЕДОР: Вот сюда, господин, в красный угол. Эй, Матвей,  / входит Матвей/ постели сюда барсову шкуру.
АЛЕКСАНДР: Погоди, Федор, отправь слугу своего, поговорить надо. Ночь коротка. Утром  выступаем в Орду. Камень на сердце вельми велик.
ФЕДОР:  Ступай , Матвей. /Матвей кланяется, уходит/ . А не послать ли за лекарем, да и  у боярина Якима, травница есть знаменитая, Настенка. Любую хворь, как рукой снимает.
АЛЕКСАНДР: Нет, Федор, не надобно. Нет таких трав и способов, что бы боль мою утишить. Горестно видеть слабость земли  своей, уныние князей и народа. Нынче из Нова города двигаемся. Там, сучьи дети, что учинили! Не будем, мол, хану десятину платить и тамгу платить не будем. Мы, мол, вольный город. За болотами да лесами нас сам Батый не достал, а хан Берге и вовсе нам не указ. Побили ханских численников, что  перепись вели,  да вместе с женами и выгнали из города.
ФЕДОР: Да ведь в Новгороде князь Василий,  твой старший!?
АЛЕКСАНДР: То -то, Федор, и печаль моя. Послушал Василий советников младоумных. Да сам к крамоле54 прилепился. Да мне, отцу в укор:  татарский, мол, ты, угодник! Выходит, Федор, что я насильник народу своему. А бояре его подлог учинили, будто я, Александр Невский,  самолично грамоту отписал - чинить численникам сопротивление и бить их нещадно. В алчности своей не разумеют,  что от татар лучше откупиться, чем воевать с ними.
ФЕДОР: Да как же Василий поддался хитрости боярской!?
АЛЕКСАНДР: Вот за то, что не уразумел, я его в оковах  в Кострому и отправил. А брату своему, Костромскому князю   отписал, что бы не смел  крамольнику ослабу давать.  А боярам, его советникам,   велел головы рубить за слабоумие, да за то, что бы народ не мутили, да под ятаганы басурманские  не подставляли.
ФЕДОР: Да народ – то, чай, мужики -  вечники  мутят.
АЛЕКСАНДР:  А я велел им  носы да уши обрезать. /Федор крестится/.Что, Федор, открещиваешься? Все добрыми хотят быть. А  я пока жив, властной рукой своей буду гнуть непокорных под Ордынскую власть. Нет у нас другого выхода нынче… Вели водицы студеной принести.
ФЕДОР: Матвей! /Вбегает Матвей/
МАТВЕЙ: Чего прикажешь, княже?
ФЕДОР: Водицы принеси из  святого источника.
МАТВЕЙ: Я борзо!
АЛЕКСАНДР: Твой прадед  князь Давид Ростиславич Смоленский тоже казнил, как подобает казнить князьям. Господь вложил в княжьи руки наши не только милость княжескую, но и мечь карающий.

Возвращается Матвей, он  несет ковш с водой.

МАТВЕЙ: Вот, господин мой,  ключевая водица студеная.
ФЕДОР берет ковш, пригубив,  передает АЛЕКСАНДРУ.
ФЕДОР: Испей водицы из святого родника, сам Ярослав Мудрый этой водой жажду утолял, Бог даст, полегчает. Ступай, Матвей.

Матвей с поклоном удаляется.

АЛЕКСАНДР: Благодарствую, Федор Ростиславич. /пьет/ Правитель , будь он хоть самый добрый,  должен иметь силы искоренить зло на своей земле. А где закон, Федор, там многие обиды. Вот и брат мой, Андрей тоже на меня  обижен, стола владимирского лишен. Породнился с Даниилом Галицким, а Даниил, принял корону от папы Римского. Теперь уж он не князь русский, он теперь король земель Галицких. Блеск  - то венца золотого и братца моего, Андрея ослепил, чай, тоже королем стать захотелось и теперь готовит он вместе с тестем своим Даниилом, союз с Европой против Орды, а не домысливает братец, что война та пройдет по  нашим Русским землям. Что от Руси нашей останется? Разор. А на северных границах крестоносцы мечами стучат. Ждут, когда их с цепи спустят. Ханам только дань нужна от нас, а крестоносцам земли наши исконные.  Пострашнее ордынцев - то будут – божьи дворяне..   


ФЕДОР: Тебя хан в Орду призывает или сам надумал?
АЛЕКСАНДР:.  Да поспешать надо, Федор, за братние да сыновние грехи, за дерзость боярскую ответ держать, дорогой ценой платать придётся.  Вот Амрагана упросил с собой в Сарай пойти. Дай Бог ему здоровья. Большого ума человек. Случись, коли Господь меня  призовет, вам  будет,  у кого совета просить.
ФЕДОР: Господь с тобой, Александр Ярославич, живи сто лет.
АЛЕКСАНДР: Сто, не сто, а пожить надо бы. Я тебя, Федор Ростиславич, просить хочу об одном деле.
ФЕДОР: Большую честь окажешь.
АЛЕКСАНДР: Добро. Давно я к тебе присматриваюсь. Человек ты молодой, ученый, и к делу способный. Дивлюсь я, как худую  заставу Можайск ты борзо в город  учредил. Братья - то твои старшие бросили тебе его, как кость голую. А ова!57 Церкви поставил и мастеров гораздых58 привлек, торговлишку завел.  С заморскими гостями по ихнему  толмачишь59.
ФЕДОР: Спасибо, Александр Ярославич, на добром слове… Ныне золото  с мечом спорит. Торговля - суть богатой казны.  Вот только тут в Ярославле княгиня Ксения со боярами своими не желают широких связей. Живут своим миром и всем довольны.
АЛЕКСАНДР: Никак на тещу жалуешься?  Ты гордись, что вошел в семью героев и святых мучеников. Не забывай, что дед  жены твоей князь Всеволод погиб в битве на реке  Сити вместе с братом,   Ростовским князем Василько. А дядя твоей жены,   князь Константин,  поднял стяги  против ордынской  рати и пал вместе  с лучшими своими воями  на Туговой61 горе, защищая город.  Ксения дюже хотела, что б зять её был достоин такой семьи.
ФЕДОР:  Я голову склоняю перед памятью героев, но сегодня нам  надо  договариваться с иноземной властью, нельзя ныне в каждом татарине  врага видеть. Хочу, что б город  жил торговлей да ремеслом. Сейчас не службишка боярская нужна,  а казна богатая,  только за деньги можно купить мир и передышку дать людям.
АЛЕКСАНДР: Мудро глаголешь, Федор. От твоих слов в груди полегчало.

 Из соседней палаты слышится брань.

ГОЛОС ДМИТРИЯ: Переславль всегда был вотчиной63 старшего сына.
ГОЛОС АНДРЕЯ: А ныне, как хан повелит.
ГОЛОС ДМИТРИЯ: Отец говорил - Переславль за старшим наследником! Значит, моим столом будет!

ГОЛОС АНДРЕЯ: А ныне  хан Ярлык на княжение дает, всё в его руках, ГОЛОС ДМИТРИЯ: Замолчал бы ты,  татарский прихвостень!

АНДРЕЙ и ДМИТРИЙ схватываются  в рукопашную и  вваливаются в  палату, где сидят ФЕДОР с АЛЕКСАНДРОМ. За ними  входят  бояре, АМРАГАН, слуги.


АМРАГАН: Бохо64! Бохо! Сильны богатуры! Ты, Андрей, готов разорвать брата! Пока русские меж собой дерутся, хан может спать спокойно.
АЛЕКСАНДР: Цыц, вы! Федор, разними их, Ведь покалечат дураки друг друга!
                / Федор со слугами бросаются разнимать княжичей/.  Вот беда, так беда!  Готовы казнить друг друга. Пошли вон1 Не сокрушайте души моей!

Разгневанный Дмитрий  первым  уходит  в трапезную, за ним бояре. Следом Андрей и Амраган. (Слышатся голоса из трапезной)

АНДРЕЙ: Я ещё тебе покажу! Старший брат!
АМРАГАН: Ох! И честолюбив, богатур! Время придет, может, Великий хан и даст тебе ярлык на  княжение,  рать военную. Будешь свою гордость тешить,  врагов казнить, непокорных гнуть под Алтын - Орда.  Ты хорошо усвоил  - воля сильного,  есть закон для слабых.
АЛЕКСАНДР: Одного отца - матери дети, а ладу нет промеж ними. Отец жив, а они столы делят. Кормовые считают. Ох, мы, русские! Что ж мы так себя не любим? Не жалуем. Друг на друга крамолу возводим! … Я хочу просить тебя. Федор…
ФЕДОР: Я слуга твой, Великий князь!
АЛЕКСАНДР: Не о службе речь, о помощи.
ФЕДОР: Сделаю всё, что скажешь.
АЛЕКСАНДР: В Орде со мной  всякое может случиться… Так ты, Федор Ростиславич, присмотри за сыном моим молодшим,  за Данилкой. Княгиня моя Васса совсем юная, каково им будет без меня, ума не приложу. Сыновья, сам видишь,   промеж собой поладить не могут. А про Данилу и вовсе не вспомнят, когда наследство делить начнут. Отписал я Вассе удел малый. Москву, что на Кучковом поле, городишко деревянный со скупыми угодьями. Да вдруг  позарятся братья на Данилкино  наследство. Дитя малое  и защитить себя не сможет. Прошу, будь ему опорой. Помоги при случае в междоусобицах. На ум  наставь! Отец, мол, пуще глаза завещал хранить мир на Руси.
 ФЕДОР: Воля твоя, Александр  Ярославич, рад быть полезным тебе. А за Данила постою, на том крест целую.
 АЛЕКСАНДР: /Растроганно/ Благодарствую…, Федор. За отцом Кириллом не послал?
ФЕДОР: Послал. Матвей! /входит Матвей/  Что отец Кирилл?
МАТВЕЙ: Да, вот, только что  подъехал.

Вскоре появляется  митрополит КИРИЛЛ.

КИРИЛЛ: Спаси, Господи, люди твоя и благослови достояние твоё, Благоверному Великому князю нашему Александру Ярославичу помогая. Здоров ли, князь Александр?
АЛЕКСАНДР: Отче святый! Твоими молитвами и в Новгород прибыл здоров, и сюда добрался здоров. /Глубоко кланяется/.  Позволь поцеловать крест святой. /Целует крест/.   Прости, отче, что в Ярославле встречи запросил. Нужда в твоем совете великая. Ныне иду в Орду,  дабы отмолить людей русских от беды, что б упредить нашествие ордынцев  на земли наши.
КИРИЛЛ: Грехи наши окаянные! За них попущает Господь на землю Русскую Орду безбожную.
АЛЕКСАНДР: Святый Владыка! Сверши труд свой и приготовь меня к пути дальнему.
КИРИЛЛ: О! Княже,  наш славный! Идешь ты на великий заступ отечества нашего. Пусть  не оставит тебя Воинство небесное в твоих трудах.

Входят АМРАГАН, ДМИТРИЙ, АНДРЕЙ, бояре, слуги.

КИРИЛЛ: И тебя, Амраган, благословляю на подвиг во имя Русской земли, в коей пришелся ты по делу.
АМРАГАН: Большую честь оказывает мне, отче  Кирилл. Русский Бог - крепкий Бог.
 КИРИЛЛ:  Заутро службу отстоим и, помолясь, в путь, братия.

Все уходят в трапезную. Последним Амраган. Открывается справа дверь. Выглядывает княгиня Ксения. Видит уходящего Амрагана. Двери за Амраганом закрываются. Ксения входит в палату. За ней Яким.


КСЕНИЯ: Открой оконце, Яким, пусти воздух свежий. А то ордынским духом смердит!
ЯКИМ: Твой зять не делит с большими боярами утехи свои. А эти-то,  как раз по нему. Я, тут было, с ним на охоту  собрался, так  Дормак говорит: не велено брать с собой.  Обособляется князь.
КСЕНИЯ: Поди -  ка ты, Яким, к себе. Скоро к уж заутрене благовестить будут.
ЯКИМ: Зря гонишь меня. Ксения. Али я не годен больше моей княгине?  Али советы молодого князя разумнее моих?
КСЕНИЯ: Тебе что, Яким, богоугодные дела  Федора покоя не дают? Аль красота его да удаль молодецкая?  Чермный зятюшка мой…И грамоту дюже разумеет  и языки знает. Ему толмача не надо.
ЯКИМ: Скоро станется, что не только толмача, а и тебя ему не надо будет.
КСЕНИЯ: Ты ври да себя помни! Не удерживаю тебя боле. / круто поворачивается и уходит в дверь справа/.
ЯКИМ: (Вслед Ксении) Ничто. Ужо пойдет смута по городу, сама за мной пошлешь.  /


КАРТИНА ТРЕТЬЯ.

Начало ночи. В разрывах облаков видна Луна. Крутой берег реки Волги    От реки тропинка вдоль забора. В заборе калитка. Двор  ярославского боярина Якима. У забора деревья.

От реки  бежит НАСТЯ  в исподней1  сорочке, в подоле травы.
Вдруг НАСТЯ припадает к земле. Слушает.

НАСТЯ: Гул идет. Земля стонет. Тысяча… Еще тысяча…  Рыскают по Святой Руси! Тьма. Тьма2 ордынская. Великий наш Волос4! Не дай  попасть в плен к злому ордынцу! Сохрани мою душу! Укрепи моё сердце на всяк день! Поутру росой умоюсь, пеленой3 оботрусь, тебе поклонюсь.

ЗОСИМА тенью отделяется от ствола дерева.
ЗОСИМА: Что за кудесы? Никак волховка5. Ведунья7!
НАСТЯ: /Вздрагивает/ Враг - сатана! Отшатнись от меня  на сто верст - на тысячу! На мне крест Господень... На том кресте написаны Лука и Марк8,  и Леонтий9 - мученик! За Христа мучаются, за нас Богу молятся!
ЗОСИМА: Стой, ведунья! Только что Волосу поклонялась, а теперь о Христе глаголешь./ НАСТЯ пытается бежать, Зосима хватает её за руку./ Да стой же ты!!!

Выходит полная Луна.

НАСТЯ: Пусти!
ЗОСИМА: / Отпускает руку НАСТИ/.  Вот чудеса!? Настена? Вот,  где я тебя обрёл, любимая  моя! А сколь искал тебя!  Ходил по  городам, по многим весям11, служил королям и царям, а такой прекрасной девицы, как ты, любая моя, не нашел нигде.
НАСТЯ: Зосима?.. Почто здесь  объявился? Зачем  рыскаешь вкруг двора боярина Якима, яки12 дикий зверь?
ЗОСИМА:  Узнал, я,  что Яким -  твой хозяин. И  замыслил  добыть тебя. Давно замыслил, лепая моя!
НАСТЯ:  Была бы я хороша да красна, коли  у отца  своего да  матери жила… А как к ордынцам попала, - имя своё забыла. «Эй, полоняное тело», - так меня прозвали.  И стал  волен надо мною любой татарин. Что ж   ты не добыл меня, когда душа моя в плену  погибала?
ЗОСИМА: Да кабы знать, распрекрасная моя!
НАСТЯ: А ноне почто я тебе такая!?
ЗОСИМА: А вот такую, какою вижу тебя и хочу поставить  среди великих людей. Чтобы забыла горесть свою.  Огражу тебя нянюшками, матушками, красивыми девушками. Сам над тобой день и ночь сидеть буду, в очи глядеть, каждый шаг надзирать, каждый след охранять. Хочу для тебя служити, как верный слуга  своему господину.
НАСТЯ: Это ты - то верный слуга? Королю литовскому служил?
ЗОСИМА: Служил. Да невелика честь!
НАСТЯ: Монахом был?
ЗОСИМА: Ну, был, был. Ни сытно, ни голодно, ни хмельно, ни тверёзо.
НАСТЯ: То -  то. Сосуд ты сотонинский и пьяница. Ты и к нашему - то молодому князю, сказывают, подряжался, да не взял тебя князь Федор ни в большую дружину, ни в малую.
ЗОСИМА: Почто хулишь меня устами сахарными? Лучше приголубь, отрада моя!
НАСТЯ: Погоди, ужо, Якиму скажу, он тебя и приголубит, чем под руку попадя!
ЗОСИМА: А ты меня своим боярином не пужай! Он у меня, вот где ныне./Показывает кулак/. А я, НАСТЁНА, в Орду ходил, я дани у хана  откупил. Разумеешь? Мне теперь позволено самовольно брать с каждого двора, с каждого дыма сколь захочу. Потому как я главный баскак ныне над всеми откупщиками! Вот он ярлык - то с ханской печатью./ Показывает ярлык/. Видала? /бережно убирает за пазуху/.
НАСТЯ: Серебром платил аль кунами13?
ЗОСИМА: Не пытай, НАСТЁНА. Плата моя дороже серебра, пуще злата
                Пришло времечко! Ужо,  буду у твоего боярина со сборщиками, с переписчиками. Повертится твой хозяин, Яким,  передо мной, как на сковороду посаженный.

./ Вдоль забора крадется Порей, прячется за деревьями/.

НАСТЯ: За боярина княгиня Ксения вступится. Не боишься?
 ЗОСИМА: Я, Настя, нынче никого не боюсь. Я нынче слуга татарскому царю - хану Берге, а не русским князьям!
НАСТЯ: Да тише ты. Услышит,  кто твои речи льстивые, пропадешь с тобой!..
ЗОСИМА: Уж, нет!  Я, Настенка, насмотрелся в Орде на наших русских князей. Это они в своих уделах грозные, перед холопьями, да смердами, а там, в столице  у Великого хана в ногах валяются, ханского взгляда боятся, каждого навета опасаются. Головушку - то ниже плеч несут. Они, НАСТЕНКА, там ничто. Прах... Они, собаки, меж собою свару заводят, наушничают, друг на друга, брат на брата хулу14 возводят, что б милость ханскую  получить. Сейчас ведь стол князю даётся не по  благородству, а сколь добра князь отвалить хану сумеет. Да сколь подлости сотворить своим сородичам может. А ордынцы – то   потешаются. Пока раздор на земле нашей,  Русь не страшна Орде. Вот так, лада моя. Баскаки15 Русью правят - сборщики дани, а не князья русские.
НАСТЯ: Кощунник ты, Зосимка!
ЗОСИМА: А чего их жалеть - то. Рюриковичей. Тьфу!
НАСТЯ: Креста на тебе нет!
ЗОСИМА: А мне теперь крест не надобен. Я, НАСТЕНКА, веру пророка Махмеда принял. Посмотри, каков кафтан на мне. Багряный. А сапоги - сафьяну зеленого. Меня все за боярина принимают. Да я, пожалуй, поважнее твоего Якима буду.
НАСТЯ: Чем хвалишься? Службой ордынскою, да верой басурманскою!Деревенская ты щеголина! Сельский ты псарь!
                Тьфу, на тебя!
ЗОСИМА:  НАСТЁНА! Хоть ты меня хулишь и бесчестишь, и срамишь, а я не могу на тебя ни злобы, ни досады держати. Люба ты мне!/ Хватает  Настю/. Хочу я тебя!
НАСТЯ: Ишь, чего захотел!
ЗОСИМА: Ах, ты! Где, где твой чистой красный луг? А в нем сладка трава! Спустил бы я свой добрый конь в твой чистой красный луг...
НАСТЯ: /Вырывается/. Ах, ты пустобрех! Убирай руки свои, скоморох, а не то - худо будет!
ЗОСИМА: /Отпускает НАСТЮ./ Слышал я, Настасья, что ты волхованием добрых молодцов в скотов оборачиваешь... Что молишься ты скотьему богу Волосу,  чему сегодня я сам свидетель был. И еще сказывали, что можешь конем или быком оборотить, хоть кого ...
НАСТЯ: А тебя вот хряком могу.
ЗОСИМА: На то, видно, травы собирала, что бы зелье вредное варить?
НАСТЯ: Ты - то чего встревожился? В дом не приглашаю, поить не собираюсь.../Зосима опять пытается обнять Настю/. Убери длани17 - то! Только  зря на меня люди напраслину возводят, будто я мужей в скотов оборачиваю. Для кого веселье питиё есть, над тем Волос сам потешается. Глянь на хмельных: у кого медвежья морда, у кого свиное рыло, а у кого рога бычьи торчат... А у тебя…, вон..., хвост...
ЗОСИМА: Где?!...
НАСТЯ: А оборонись, оборонись. / Зосима в страхе хлопает себя по бокам, поворачивается по сторонам, ища глазами хвост, . Настя  убегает/.
ЗОСИМА: Ой, напугала!.. Ну, постой, отберу я  тебя у боярина Якима.  Я  с Ярославских, по семь шкур сдеру!  Заплатите  дань и спите спокойно./Уходя/  Своего поругания  никому не прощу! А Ярославским и подавно. (Уходит)

ПОРЕЙ. Грозит кулаком выходит из-за деревьев.
ПОРЕЙ: У... нечестивец окаянный! Погоди ужо! Попадешься мне в руки, заставлю рылом хрен копать! /Стучит условным знаком в калитку./
ГОЛОС СТОРОЖА  ЗА КАЛИТКОЙ: Кого Господь несет?/Лай собак/.
ПОРЕЙ: Открывай. Свои.
ГОЛОС СТОРОЖА: Кого надобно?
ПОРЕЙ: Боярина Якима.
ГОЛОС СТОРОЖА: Почивает боярин. Завтра приходи.
ПОРЕЙ: Чей день завтра, а наш ноне. Скажи боярину – гонец  я. Открывай, а то через забор махну.
ГОЛОС СТОРОЖА : Я те махну! От моих псов не отмахнешься. Стой тут.
ПОРЕЙ: Стою./ Потягивается. Плечами поигрывает/  Эх! Распотешить бы сердце молодецкое с такой бы красной девицей! Аль с женкой чьей помоложе! Эх….. /Открывается калитка, выходит боярин  ЯКИМ/.

ПОРЕЙ:  Здоров будь, боярин.
ЯКИМ: Здоров, молодец. Чьим гонцом будешь?
ПОРЕЙ: Из Ростова Великого я. От бояр тамошних. Послали к тебе сказать, что поднялась Ростовская земля на ордынцев. Что харатея пришла от самого  Великого князя Александра, что Сам призывает христиан избавиться от лютого томления басурманского.
ЯКИМ: Ты что! Что ты мелешь - то? Давай глаголь по порядку. Ну…!
ПОРЕЙ: Пришли на землю Ростовскую дань собирать откупщики - бесурманы20 разные.  Число пишут и тут же разбой творят. Ну и забили ростовцы в колокол.  И изволило вече выгнать из Ростова басурман, великую пагубу людем творящих. А тут гонцы еще прибыли из Володимира и Суждаля, тамо тако же побили окаянных..  Меня к тебе отрядили, и велели сказать, что б поднимал людей земли Ярославской, а кто будет заступ за окаянных держать, того бить нещадно.
ЯКИМ: /Крестится/. Хочет же  человеколюбец Бог,  избавить люди своя от великой беды!....
ПОРЕЙ: /Перебивает бормотания Якима/ Послушай, боярин, я тут только что  разговор слышал дерзкий. Некий Зосима откупщиком приехал от цезаря татарского Кутулубея.
ЯКИМ: Зосимка, говоришь,  объявился? Христопродавец!
ПОРЕЙ: Хвалился, что прельстился  учением пророка Махмеда…
ЯКИМ: Да пустой человек, празднословец.
ПОРЕЙ: Хвалился, что семь шкур дани с Ярославских сдерет, а с тебя - не меряно.
ЯКИМ: Да врешь, поди!?
ПОРЕЙ: Вот те крест (крестится) . Да хвалился у тебя Настену, холопку твою, добыть.
ЯКИМ: Настену!!  Высоко взлетел, пёс басурманский.
ПОРЕЙ: Вот тут на этом месте льстился холопку твою Настенку взять.
ЯКИМ: Ну, и что было?...
ПОРЕЙ: Убёгла она от него.
ЯКИМ: Слава  тебе, пресвятая Богородица! Тебя как кличут - то?
ПОРЕЙ: Так, Пореем...
ЯКИМ: Слышь, Порей, ты вот что... ты один тут или с ватагой?
ПОРЕЙ: С ватагой, боярин.
ЯКИМ: Так вот. Бери своих зимогоров22, сиречь  -  другов своих, и   ором кричите на торжище и на концах Ярославских, что, мол, люди земли Ростовской и других городов Суждальской земли избили басурман и изгнали их всех из городов. Пора настала,  и нам подниматься.
ПОРЕЙ: А как не поверят? Ваши- то, ярославские, я, чаю, всего боятся с таким грозным воеводою, как ты.
ЯКИМ: А имеется, мол, грамота от самого Великого князя Александра.  Герою Невскому разве не поверят?
ПОРЕЙ: А коли,   князь ваш услышит?!
ЯКИМ:   Я тебе людей дам, и вы с реки Солоницы23 соль мою  покуда доставите и на торжище  свезёте.  Князь Федор торговых -то людишек привечает. Вас не тронут.
ПОРЕЙ: А мне где ни жить, не миновать служить.
ЯКИМ: Ну и добро... Да  на княжий двор одну корчагу24 соли отвезешь. С них и одной будет. Княжья казна, что провальная  яма….. Уразумел?
ПОРЕЙ: Уразумел. А как насчет жалованья, боярин? Чем за службу наградишь?
ЯКИМ: Сочтемся. Ты только, главное,  вот что... этого отступника Зосимку из города не выпусти. Ужо награжу тебя щедро…
ПОРЕЙ: Воля твоя, боярин, коли грех на себя берешь, то мы – то  что…. Мы его /проводит рукой по горлу/  не выпустим.
ЯКИМ: За Христа вступаемся. Бог милостив, не оставит. Ну, ступай, ступай….
ПОРЕЙ свистит разбойничьим свистом. Ему отзываются. Порей скрывается под обрывом. Яким в страхе часто,  крестится.


КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

На заднике высокая и пологая Тугова гора. На ней большой христианский крест.
Двор княжеской усадьбы. Слева у больших ворот стоит охрана с секирами.  Справа высокое крыльцо, переходит в сени. Под крыльцом клеть с зарешеченным оконцем. В глубине двора старый котел,
чугунная болванка,  колесо от телеги. Посреди двора сидит в деревянном резном кресле княгиня КСЕНИЯ, подле ее  ключник ТУК. КСЕНИЯ обмахивается платком.

КСЕНИЯ: Ох, томление Ярилово! Зной донимает. Сказывай, что в городе слышно.
ТУК: Нынче на торгу пришлось дружину малую выставить. Хлебную подводу по зернышку разнесли бы, абы не вои твои. Народ оголодал. До нового урожая далеко. Зерно вмиг сторговали.
КСЕНИЯ: Деньги с продаж, куда дел?
ТУК: Как куда? В тот последний бочонок с резной крышкой, что.
КСЕНИЯ: Сколь теперь там сталось?
ТУК: Два перста до верху.
КСЕНИЯ: Врешь! Вчера говорил два перста.
ТУК: Да что ты, княгиня - матушка, вчерася было два перста с ноготком, а ныне без ноготка.
КСЕНИЯ: Дьяк счел?
ТУК: А как же, государыня.
КСЕНИЯ: Число записал?
ТУК: А  то как же, матушка.
КСЕНИЯ: Соль от боярина Якима привезли?
ТУК: Соль - то? Привезли корчагу.
КСЕНИЯ: Что на торгу еще слышно?
ТУК: Не знаю, как и молвить.
КСЕНИЯ: Что суть, то и говори. Не томи попусту.
ТУК: Вести - то плохие. В городу и в посаде народ ропщет.
КСЕНИЯ: На что народ  ропщет?
ТУК: Басурмане  начали людей считать да дань собирать. У кого денег нет, скотину всю забирают. А  скотины нет - десятого чада берут, а десятого нет, так и третьего берут. Бабы голосят, мужики за кольё хватаются.
КСЕНИЯ: Господь милостивый, дай пережить число ордынское.
ТУК: Только не татары пагубу людям творят, дань откупили совсем чужие. Какие - то хорезмцы. Хари плоские, глаза алчные, пытки русичей для них забава.
КСЕНИЯ: /Встает с кресла, отходит в сторону./  Ах, князь Василий, свет мой ясный, лежишь ты в сырой земле и не ведаешь, как я тут одинокой кукушкой  маюсь на твоём высоком престоле.  /Возвращается к Туку/ Ничего, ТУК, придет время избавит нас  БОГ от лютого томления... Ничего.
ТУК: Зосимку  -  то расстригу помнишь?
КСЕНИЯ: Тот монах, что от Христа отрекся?
ТУК: Тот самый. Так он у басурман нынче главный. С хорезмцами насильничают. У Горшени в доме все горшки перебили и давай его пытать, куда, мол, деньги дел? А какие деньги у Горшени? Над женой надругались.
КСЕНИЯ: Проклятые! Ты, Тук, хорошо ли казну - то схоронил?
ТУК: Не сомневайся, матушка княгиня, не найти окаянным, хоть весь двор перекопают, хоть окрест того.
КСЕНИЯ: Смотри у меня, найдут казну - велю живого сварить вон в том котле. Уразумел?
ТУК: Да уж, как не уразуметь? Служба не мёд - медведя обучит./крестится/. Огради меня, Господь, от всякого зла, а пуще от гнева госпожи моей.

В ворота стремительно вбегает боярин ЯКИМ. Он возмущен.

ЯКИМ: Ну, что государыня княгиня, что я тебе толковал?
КСЕНИЯ: Ступай,  вон, Тук.
/ТУК кланяется и уходит на задний двор/
КСЕНИЯ: Что, боярин, взыскуешь?68 Что за убыток  у тебя?
ЯКИМ: Не у меня, а у тебя, матушка , в дому...  Привезли мои люди из Солоницы соль в Ярославль...
КСЕНИЯ: Тук сказывал.
ЯКИМ: Тебе, как положено, отсыпали корчагу целую. А мою толику малую, повезли на  торжище. Так твой зятёк на людишек моих напустился да и отобрал всё. Порея, холопа моего в выю70 вытолкали, а уж каких  слов зазорных обо мне, твоем думском боярине, народ наслушался! С таким князем, как твой зять Федор,  боярам один позор да оскудение. Я же тебя упреждал,  когда ты  нашу Марьюшку, свет, Васильевну за этого изгоя надумала выдати. Явился из какого - то Можайска с самого края Суждальской земли и ова, тебе - престол Ярославский.
КСЕНИЯ: В твоей зависти проку нет,  Яким.
ЯКИМ: Ты, Ксения, зело мудра. Другому мужу не уступишь, а тут, словно не хочешь видеть, как молодой князь всё с торговыми да с посадскими водится. А знатностью вроде как брезгует...
КСЕНИЯ: Ужо спрошу с него...
ЯКИМ: Пришлых сколь к нам прибилося! На новях селятся. Уже и за Которослью72 вона избы ставят. Сам не здешний и другим проходной двор устроил!
КСЕНИЯ: Какой урон от  сего?
ЯКИМ: А не велит с них никакой  пошлины брать. Пусть, мол, пообживутся, к земле пообвыкнут.
КСЕНИЯ:  Не серчай, Якимушка. Задумал князь Федор церковь Пречистой Богородицы поставить. Потому и заманивает к нам древодельцев73 и зодчих74. На неделе из Костромы изуграфа75 привез - иконостас писать.
ЯКИМ: Сам привез?
КСЕНИЯ: Сам.
ЯКИМ: Ишь, честь какую  мизинным - то людям оказывает, а тебе , княгиня, и    невдомек, что и пленных - то из ордынского плена выкупает князь Федор, что б верных людишек под собой иметь. Власть твою он к рукам прибирает.
КСЕНИЯ: Переври покраше. Федор выкупает досужих76 людей на  чудеса гораздых, что б Ярославль в мастерах не нуждался.
ЯКИМ: А почто с Ганзой77 договаривается? Велел хлеб везти в Ярославль да соль испанскую. Цену на наши товары собьют, чем казну полнить будешь? А казны нет, так какая ты княгиня? Ярлык ханский, чем оплатишь?
КСЕНИЯ: Что прикажешь делать?
 ЯКИМ: Отправить от себя князя надо. Вон из Ярославля!
КСЕНИЯ: Недоброе удумал, боярин.
ЯКИМ: Да разве плохо нам с тобою было?  Ты полноправная правительница, а я при тебе. И суды судили, и ряды рядили, и Указы записывали. А как принимала ты меня  в палатах княжеских, какие слова глаголила.  А ныне забывать стала верного слугу своего, моя распрекрасная, княгиня?
КСЕНИЯ: Уйми свою досужую память./ За воротами шум, ржанье лошадей/ Что за шум там, за воротами?


Входят князь ФЕДОР. дядька его ДОРМАК МАТВЕИЧ, его сын МАТВЕЙ, начальник стражи ГУРГИЙ, молодые ДРУЖИННИКИ.

ЯКИМ: Легок на помине. Неужто,  долго жить будет?
ФЕДОР: Здравствуй, матушка Княгиня. И ты, здоров будь, боярин.
ЯКИМ: Здравствуй, князь.
ФЕДОР: А скажи-ка мне, боярин, почем у тебя осьминка79 ржи?
ЯКИМ: Полугривна будет
ФЕДОР: Да не полугривна, а гривна. А щепотка соли почем?
ЯКИМ: По деньгам.
ФЕДОР: То –то, ты почто народ обираешь? Али Бога не боишься?
ЯКИМ: Так... дешева рыба на чужом блюде.
ФЕДОР: А мы всё киваем - ордынцы , мол, ордынцы житья не дают. А у нас свои ордынцы завелись.
КСЕНИЯ: Князь,  что же это с порога боярина порочишь?
ФЕДОР: Чести мало правителям, коли народ совсем оскудел. Хлебушко не уродился, а без соли люди и вовсе коростой покрылись. А боярин солеварнями владеет, а соль не дает никому добывать. Щепоть соли в Ярославле дороже соболя! А теперь скажи, сколько соли привез на торжище80?.
ЯКИМ: Так,   на реку  Солоницу  холоп мой ходил, еще не докладывал.
ФЕДОР: Сколько , матушка, он в казну соли отсыпал?
КСЕНИЯ: Тук сказывал - корчагу.
ФЕДОР: А сколь на продажу свез? - Три? На доходы от соли содержатся княжеские оружники81. За скудное жалованье, кто тебе служить будет, княгиня?
ЯКИМ: Матушка, государыня, не могу знать. Порей - зимогор льстивый меня самого, видать, в издержки ввел!
ДОРМАК: Экой ты, брат, богат, а не милостив. Почто же на своего холопа хулу возводишь?
ФЕДОР: Твой Порей успел одну корчагу продать, с него деньги спрашивай. А уж остальное, не обессудь, забрал мой мытарь16 в казну княжескую. Малую толику соли в монастырь отправили. Святые отцы схимники за нас молятся, а с начала зимы несолоно хлебают.
ЯКИМ: Ну, так бравши –то, рука не устанет. Из чужого – то кошеля  не жаль и милостину подать. Чудны дела твои, Господи! Того и гляди, по миру пойдешь.
ДОРМАК: Не поминай Господа  всуе, все  знают, что всех богаче ты, а лютее тебя  и злоедливее нет никого на земле нашей.
ЯКИМ: / В сторону/ Ваша земля в худом Можайске.
ДОРМАК: Чего ты там  бормочешь?
ЯКИМ: Мой пращур83 был родоначальником в нашем Медвежьем углу, еще до того, как князь Ярослав Мудрый здесь город поставил. Мои деды и прадеды зажигали здесь жертвенный огонь и приносили жертву Перуну и Волосу, и священной Медведице. И пришлые не могут учить нас животу!
КСЕНИЯ: Не гоже у меня на дворе брань затевать. Уймитесь, бояре.

Внезапный звон колоколов. От малого к большому и следует резкий удар во все. Жизнь человека от рождения к старости и смерть.

КСЕНИЯ: Какая ещё, беда, Господи? /Крестится/

АВАНСЦЕНА.

 Пробегают Порей с мужиками. Они тащат за ноги тело Зосимы.


На крыльцо из сеней выбегают НЯНЬКА, ДЕВУШКИ, с ними княгиня Марья Васильевна, ЛУКИЯ.
КОКУШКА:: Убили! Убили кого -то!
В ворота вбегает ПОРЕЙ. Его не пускают.
КСЕНИЯ: Впустите его.
ПОРЕЙ: Матушка, княгиня, в городу и посадах народ  бунтует!
               Сборщиков дани бьют.

ФЕДОР  спешит  к Марии. Она падает ему на руки...

ФЕДОР: Нянька, уведите княгиню в палаты. Дети где?
МАРИЯ: Не уйду. Не оставлю тебя одного!  Княже! Федор!
ФЕДОР: Гургий! Забери княгиню. Детей возьми и в дальние хоромы. Подводы приготовил? Иди, иди , Маша./ Гургий подхватывает Марию, уносит в сени./
МАРИЯ:/Из сеней/ Федор! Пустите меня! Федор!


ФЕДОР спускается во двор. На крыльце остаётся ЛУКИЯ.
ФЕДОР: Что там творится, сказывай холоп.
ПОРЕЙ: Бесермены емлют дани безбожно. Пагубу людем творят.

За воротами шум, крики: «Так его, окаянного!  На кол его, на кол!» Ворота с силой распахиваются. Вваливается толпа народа, среди них ярославские горожане - Чудин, Турай, Горшеня В толпе связанные татары. Среди них молодой татарин БУГА. Порей
растворяется в толпе.

ЛУКИЯ: Буга! Что сделал он такого, что связали, как буйного?
ЧУДИН: Князь Федор, княгиня Ксения! Защиты требуем.
ТУРАЙ: Судить насильников!
ЧУДИН:  Где защита князя от злодеев?
ТУРАЙ: Почто численников допустили в город! Не лучше  ли их живота  лишить.
ЧУДИН:  Почто ты, Федор Ростиславич, сманил нас с Костромских  земель, сулил землю богатую, защиту надежную. Али я не истину реку?
ТУРАЙ: Уходить от такого князя надо. Всей слободой снимемся, только нас и видели.
ДОРМАК: Некуда нам идти от числа ханского.
ТУРАЙ: А к морю Студеному подадимся. Ордынцы  туда не сунутся. Куда, как зябко покажется.
ФЕДОР: Люди земли Ярославской, хотите войны с ханом или мира?
ПОРЕЙ: / подсказывает ТУРАЮ./ Не хотим мира постыдного...
ТУРАЙ: Не хотим мира постыдного!
ЧУДИН: Не хотим выю гнуть под татарина!
ПОРЕЙ:  / подначивает/ Он князь, пусть дружину собирает..
ЧУДИН: Ты -князь, ты защита народу и земле, почему не соберешь  дружину, не бросишь кличь под свои стяги лучшим Ярославским мужам? Мы все поднимемся.
ФЕДОР: Люди земли Ярославской! Вон она - Тугова гора, где лежат лучшие воины города вместе с князем Константином.  Жены и матери  еще слез не осушили. Уже забыли?  А в живых остались лишь те, кто по болотам да лесам от битвы прятались. /показывает на Якима/
КСЕНИЯ: Князья Ярославские испокон веку умирали, но славу вечную в боях добывали себе и городу, который  поручил им Господь.
ФЕДОР: Княгиня Ксения умереть нам предлагает.
ПОРЕЙ: /Чудину/ .Умрем за правое дело!
ЧУДИН: Умрем за правое дело!
ФЕДОР: В наше время не хитро умереть, и людей погубить, не хитро. Хитро выстоять!
ПОРЕЙ: /ТУРАЮ/. Где Горшеня? Давай его сюда.


ТУРАЙ выталкивает из толпы ГОРШЕНЮ.


ТУРАЙ: Вот Горшеня. Чего сотворил он суть такого, что б принять пытки лютые. Говори Горшеня,
ГОРШЕНЯ: Так - то оно так.
ТУРАЙ: Скидывай рубаху, покажи./Горшеня снимает рубаху. На спине рубцы от побоев/. Расскажи, как над женой надругались.
ГОРШЕНЯ: Оно, может, истинно так.
     ЧУДИН: Не мириться с окаянными, а бить их до смерти, что б забыли дорогу в Ярославский край.
ПОРЕЙ: Бить неверных!
ТУРАЙ: Смерть неверным. / Замахивается на татарина БУГУ/
ЛУКИЯ:  Ещё чего придумал!   Не дам убить до смерти!/ Бросается на шею Буге/
ЧУДИН: Чего это с девкой?
ТУРАЙ: Разума от страха лишилась.
ПОРЕЙ: Девку разума лишили, окаянные!
ЛУКИЯ:  Ты сам - то дурману объелся! Не видишь, кого повязали!   Это Буга  православный из татарской слободы. /Развязывает Бугу и других татар/.  Скажи им, Буга. Скажи./ Вытирает его платком/
 БУГА: / Крутит пальцем у виска. Порею/ Тебе надо голова дыра вертеть, мозга лить. Буга церковь ходил, крест целовал.  Буга русский жена  Лукия хочет.
ТУРАЙ: Ну и басурманин! Какую девицу приглядел!
ЛУКИЯ: Али я не так уродилась, как другие, что мне счастья нет?

ЯКИМ подает сигнал ПОРЕЮ. ПОРЕЙ растворяется в толпе.

ЛУКИЯ обнимает БУГУ и уводит его со двора. В воротах смятение.


Голоса: « Этот, этот. Ой, батюшки! За что же его так!»  Толпа  расступается, за ноги тащат тело убитого Зосимы. Голова его воткнута на кол.


 ФЕДОР: Кто посмел без суда человека живота лишить?
ЧУДИН: Какой это человек! Зосимка отступник.
ФЕДОР: Вы преступили Устав Ярослава Мудрого , почто подняли руку на ханских слуг?
ПОРЕЙ: Так то – нелюди, басурманы.
ФЕДОР: И все мы адамово племя.  С неверными незачем что брань сотворяти, надо со всеми в мире жить.
ПОРЕЙ: / исподтишка/ Князь Федор – татарам потатчик!
ТУРАЙ: Бить окаянных до смерти!
ТОЛПА: Смерть! Смерть!

Стремительно входит митрополит  КИРИЛЛ.

ТОЛПА: Митрополит! Митрополит! Владыка! Святой отец!
КИРИЛЛ: /Порею/   Как  смеете  вы на смерть осуждать, если сами страстей преисполнены? По правде ли судите али по недостатку ума!? Почто самосуд учинили!? О! Безумие злое! О, маловерие! Насколько мы зла преисполнены и в том не раскаемся!  Придите же со мной на покаяние, ибо я знаю: если  покаемся, будем помилованы!( Наступает на  людей)
ГОРШЕНЯ: А сказывали, что сам Александр Невский велел по всей Руси татар бити.
ФЕДОР: Лжешь, лукавый холоп, Не было такой грамоты!
ТУРАЙ: А схоронена тоя грамота от людей, упрятана далече князьями да боярами….
КИРИЛЛ: Господь говорит:  Я ставлю князей, ибо они священны и я управляю ими. Воистину так. А почто нож вложили в руки свои?
ДОРМАК: /Громогласно/  Отче! Князь Федор! Княгиня Ксения! У горы Карабихи рать ордынская встала.
ТОЛПА:  Ордынцы пришли! Ордынцы!

Паника.

ЖЕНЩИНЫ: Сила несметная!
                Господи!
                Христос милосердный!
                Смилуйся над нами, грешными.
                Не отдай в лихо некрещеному ордынцу!
ДОРМАК: Расходись по домам, народ честной! Расходись!
ФЕДОР: Дормак Матвеич! Где Яким? Где воевода? Собирайте дружину!
ДОРМАК: Проста душа ты, князь. …Я нарочно то  сказал… Молва по людям, что волна по морю….   Враз народишко разбежался, другим разом успокоится, третьим - за ум возьмется.
ФЕДОР: Так ты  что,  небылицу выдумал о том, что рать   татарская под Карабихой стоит?
ДОРМАК: Прости меня, старика, Федор.  Только это не рать могучая.   А послы от хана едут к тебе.. 
ЯКИМ: (Порею, показывая на обезглавленное тело Зосимы) Убери ты это трупиё, брось в овраг, псам на снедение.

Люди в панике разбегаются. Порей подхватывает тело Зосимы и волочит его со двора. Голова Зосимы закатывается под ворота. Появляется НАСТЯ. В толпе незамеченная, она подбирает голову Зосимы, заворачивает в подол платья и убегает.

ДОРМАК: Матвей! Ты этих молодцов, что грамоту Великого князя поминали, вон в ту клеть запри, проведи дознание, от кого в Ярославле эта крамола пошла.
МАТВЕЙ: Я этих зимогоров ужо попарю сухим веничком.

Уходят со двора.

ФЕДОР: Матушка _ княгиня! Прикажи готовить дары ханским гостям. Благослови меня со дружиною. \Встает на колени/Пойдем  на встречу – мира просить.
КСЕНИЯ: Ох! Князь! Не добыть тебе славу вечную. Не бывать сове соколом. А басурманов своих сам встречай. /Поворачивается и уходит в терем/
КИРИЛЛ: Встань с колен, князь, благослови тебя Святая Троица, и пошли тебе дар Святого Духа, что бы быть тебе твердым в вере.
              Да поможет тебе Господь одолеть мудростью своей  врагов отечества.  Ступай, князь, с миром.

ЗАНАВЕС.




КАРТИНА ПЯТАЯ.

 ВЫСОКИЙ БЕРЕГ ВОЛГИ,

1-й МУЖИК: Грузный , сатана!
 2-й МУЖИК: Жил собакой и околел псом.
ПОРЕЙ: Вот это трупиё мы и бросим псам на снедение
 1-й МУЖИК: Знатно попируют они нынче.

Проходят по сцене и скрываются в овраге.
Крадучись выходит НАСТЯ, Она несет завернутую в подоле голову Зосимы. Садится. Берет её в руки, гладит по волосам, кладет на колени.
НАСТЯ: Ладо мой, красивый мой, кудрявый. Приклони головушку в мои колени. Кто оплачет тебя, неприкаянный мой, кто в последний путь проводит! Вольно же было соколу летать по поднебесью, тяжко свергнуться. Эка! Умыслил, крамольная головушка! С властью потягаться! Да кто ж тебе позволит такое? Власть надежно прибрана, дорога к ней кровью полита, костьми устелена, казной присыпана.
                Родный мой, как же вздумал ты меня, рабу Якимову, в ногайской степи полумертвую подобранную, поставити среди больших людей, на высокое место на боярское?
                Приголубь меня,  просил ты, а я –то посмеялася. Ты прости меня, Зосимушка, что не промолвила я тебе слова ласкового. На нощи, на утренней заре, и на вечерней, пусть идут мои слова во все щели земные, во все омуты глухие, пусть услышит их Зосимушка – мил – друг! Не вернуть ретива сердца на место.  /руками  роет могилку и укладывает туда голову Зосимы/. Спи, ладо мой, не бойся ни писку, ни визгу, ни собачьего лая. Свете Тихий и ты, Святая Богородица, схороните суженого моего на широком поле, в чистом раздолье. Спать ему не болеть и не страдать./ прикладывается к земле/ Чу! Скачут поганые! А я, Зосимушка, им не дамся. Вдругорядь в полон не возьмут. Не увидят боле полоняного тела мово. Жди меня, княже мой, жди в своей законной вотчине под дерновым одеяльцем.
Пробегает ПОРЕЙ.
ПОРЕЙ: Ова! Вот ты где! А тебя Яким взыскался!
НАСТЯ: ( Наступает  на Порея)   Зосиму, кто нароком порешил?
ПОРЕЙ: А кто ж его знает! В толпе разве разберешь?
НАСТЯ: ( хватает Порея за горло, воет звериным воем)
Порей с силой разжимает руки Насти и  толкает Настю с обрыва.    

ЗАТЕМНЕНИЕ,



КАРТИНА ШЕСТАЯ.


Городские ворота. Сторожевая башня. 
(Удары в городские ворота и ржание  лошадей)
 ХАНСКИЙ ГОНЕЦ: Эй,  стража!  Я,  посол  Великого  хана  Берге, да продлит Аллах его дни!  Хочу знать, в городе ли князь  Федор!?
ДОРМАК: Князь  Федор Ростиславич в городе, о, великий посол.
ГОНЕЦ: Тогда передай ему наказ:  великий и свободный царь царей,   хан Берге  желает видеть своего улусника.87. Пусть князь  явится в Алтын  - Орду  с  дружиной и воздаст честь царю, ничего не боясь.  Да пусть не медлит!  Ибо, так угодно небу.  Коли князь хочет обитать на своей земле и воде , то самолично  явится к хану. Коле не выполнит волю хана, то будет с ним то,  что известно Богу единому!   / Ржание коней, топот десятков  копыт, дикое гиканье: Айда! Айда! Айда!. Тишина/
ДОРМАК: Утекли, окаянные и на ночь не остались. Боятся….  Да ладно… Хоть ныне пронесло.


ЗАТЕМНЕНИЕ,



КАРТИНА СЕДЬМАЯ.

Хоромы князя Федора. С пола убраны ковры. На столе, на лавках разложены доспехи.

ДОРМАК: . Можайские кольчуги,  поизносились,  в перековке нуждаются. Кузнецы не успевают новые доспехи ковать. А руды сколь надо. Один Господь ведает.
ФЕДОР: Что ты всё ворчишь, мой старый дядька?
ДОРМАК:  Грозно, страшно, а не ехать к хану в Орду нельзя. Эх, нужда!
ФЁДОР: Ничто.  Князь Александр ещё в Сарае, Бог даст  – заступится… . 
ДОРМАК: Да сколько уж  русских князей погубили ордынские Цари,  так еще и ты, сирота,  понадобился!  Скоро сведали про смуту  нашу городскую. Ханский – то глаз далёко сигает….
ФЁДОР: Мой долг – постоять за люди своя, как отцы и деды это делали. Понесу голову свою на поклон. Господь милостив,  может, обойдется.

Слышится конский топот. Вбегает Матвей.

МАТВЕЙ: Княже, гонец из Володимера  от митрополита Кирилла  нароком прискакал. Прикажешь пустить али сам выйдешь?
ФЁДОР: Что  там случилось? Проводи ко мне  гонца. Борзо! /Матвей выходит. В палату вбегает Мария Васильевна, Нянька, девушки./
МАРИЯ:  Князь Федор, скажи мне, с чем прибыл гонец?
ФЁДОР: Господь с тобой, княгиня. Почто в трепете таком?
МАРИЯ: Сердце вещает недоброе.

В палату входит ГОНЕЦ. Крестится на образа. Кланяется низко князю.

ГОНЕЦ: Князь Федор, и вы, православные, владыка Кирилл шлет вам весть  скорбную.

МАРИЯ, ДЕВУШКИ, НЯНЬКА,  ахают, крестятся.

ГОНЕЦ:  Знайте, что уже зашло солнце отечества нашего. Не стало Александра Невского.
НЯНЬКА: Господь праведный! Защити нас!  / плач женщин, скорбные вопли/
ФЕДОР. ДЯДЬКА Дормак, МАТВЕЙ замерли от горя.

ГОНЕЦ:  По пути из Орды преставился Защитник земли Русской.
ДОРМАК: Господи! Почто ты осиротил нас, несчастных. Забрал от нас заступника нашего!
ФЁДОР: Ах, Александр Ярославич….  Вот беда, так беда! Сколь  потрудился ты  за землю русскую, за веру христианскую!  Теперь приспело  время и нам идти твоим путем,  по твоим заветам.

Входит  КСЕНИЯ со свитой.
КСЕНИЯ: Земля скорбью полнится. О! Горе тебе, русский человек! Как не выпадут зеницы мои вместе со слезами! Как не вырвется сердце моё с корнем!  О! Александр!
ДОРМАК: Смертны суть. Сегодня живы, а завтра в гробу.
ФЁДОР: Дормак Матвеич, Матвей, собирайте дружину малую, пора выступать.

ДОРМАК, МАТВЕЙ, ГОНЕЦ  уходят. Князь Федор  надевает шлем – шишак,  берет в руки меч. 

КСЕНИЯ: (всё ещё причитает) О! Александр! Что ждёт нас, несчастных!
МАРИЯ: /протягивает руки к матери/ Матушка! Скорблю с тобой!
КСЕНИЯ: /вполголоса/.  Иди к себе, да дело своё бабье лучше разумей!

 Ксения  выходит. НЯНЬКА делает знак слугам –выйти. Слуги и НЯНЬКА выходят.

ФЕДОР: Государыня моя дивная, настало и   мне время  исполнить долг свой перед господином своим, проводить князя Александра  в последний путь в жизни этой.
МАРИЯ: А я сулила тебе доспешное ожерельице  вышить, да  не успела.
ФЕДОР: Когда вернусь, и облачишь меня в своё узорочье. Поверх праздничных одежд сиять будет. Пожелай мне пути легкого. Отпусти с миром.
 МАРИЯ:  Как могу я супротивничать своему господину?  Не моя воля.
ФЕДОР: Спаси тебя, Господь, лада моя.… Иду  заступить перед   царем ордынским,   народ наш и  Ярославль. 
МАРИЯ: Ах, княже мой славный! Как скоро пора лихая подошла! Что ждет тебя там, что найдешь ты в шатре ханском? Пусть не даст  ночь  сна очам моим,  пусть не будет конца молитвам искренним, пока не вернешься ты к порогу нашему.
ФЕДОР:  Что бы ни случилось, я вернусь, не кручинься, слышишь? Я тебе в подчинение Гургия  с малым отрядом оставлю. Охранять тебя будет…
МАРИЯ: От кого?
ФЁДОР: От всякой опасности…Ты мне наследника  обещала. Родишь сына, Михаилом – воином  нареки, в честь Михаила Архангела.
МАРИЯ:  Не утешай не утешное. Если не суждено будет тебе вернуться из Орды, я взойду на костер погребальный90, как праматери наши делали.
ФЕДОР: Что ты, что ты, Господь с тобой! Не смей мыслить такое! Ты жди. Мы с тобой встретимся  обязательно… Коли не в этой жизни, так в жизни вечной. Ты жди, Мария. . Прощай, Денница91 моя. Звезда моя утренняя./ Целует её долгим поцелуем/
Свет на сцене гаснет, а потом снова возгорается


МАРИЯ: (Она уже одна)   Не встретиться больше нам, любимый. Прощай,  чермный мой, только жизнь вечная не для женщины суждена,  не войти нам, грешным, в Царствие Небесное…., 

/Мария бросается к оконцу. Входит Ксения/

КСЕНИЯ: / Вслед Федору/. Пусть путь тебе будет тёмен и скользок! Не возвращайся ты никогда! /МАРИИ/  Глянька на себя, отчего такая худая?
МАРИЯ: /Сквозь слезы/. От радости, матушка.
КСЕНИЯ: Да от какой же радости? Князь –то прыг на коня, да  только и  видели. От радости!
МАРИЯ:  Да ведь он был. Был. Был. Что ж , матушка, спрашиваешь: от какой радости?  Разве этого мало? 
КСЕНИЯ: А, коли, не вернется? Не захочет!
МАРИЯ:  Не захочет? Не суть важно. Благодарствую, что был в жизни моей. 
КСЕНИЯ: Ох, не умеешь ты, ворона, сокола во саду  споймать.
МАРИЯ: \К оконцу/.  Ты лети, лети,  любый  мой, будь подобен соколу!
КСЕНИЯ: /В дверь/ Мамка! /Вбегает КОКУШКА/ Непраздную93 княгиню в терем её отведите и пуще глаза берегите. Мне княжич  – наследник нужен. Пришлые боле здесь не правят!
МАРИЯ: (молитвенно складывает руки на груди и с болью негромко восклицает) Матушка!!!
Вбегают девушки. Окружают Марию, берут под руки и уводят.
КСЕНИЯ: /негромко, сама себе/А этого, можайского Гургия в клеть посадить со всем его отрядом.

Занавес.
Конец первого действия.



















ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.


КАРТИНА ВОСЬМАЯ
Город кочевников в степи – Сарай – Бату.
Слева открытый полог ханского шатра – вежи.  Под  куполом трон для хана и его первой жены. Ниже трона лавки, ярусами для братьев хана, его детей и больших вельмож. Среди них  Менгу – Темир, его сыновья:  Телебуга и  Тохта, а так же Ногай  и  брат Ногая - Дюдень.
Места сверху вниз расположены по значимости. В противоположной стороне шатра лавки для  вельможных жён. Пол устлан коврами для присутствующих на приеме. Перед шатром два костра, ритуальное изображение Чингиз – хана, возле него шаманы с бубнами. Справа  вне шатра татарские воины,  их жены. Все вооружены. Там же деревянный конь для пыток. В этой же толпе европейцы,  русские, китайцы, арабы, там же князь ФЁДОР с ДОРМАКОМ, МАТВЕЕМ, ДРУЖИННИКАМИ.
В шатре на полу, мужчины, преклонив колени молятся, глядя на юг, Шаманы пляшут ритуальные танцы и камлают - произносят молитвы Всевышнему Богу Мизиру. 
Все встают,  нухуры расстилают войлок  на носилках, стоящих внизу, на полу.. НОГАЙ подходит к МЕНГУ-ТЕМИРУ, берет его за руку,  подводит к расстеленному войлоку, и предлагает ему сесть на Великую Кошму.

МАТВЕЙ: (Шепотом) Неладное глаголят что-то.  Говорят, будто прежний хан Берге не своей смертью почил.
ДОРМАК:  Это кто ж тебе такое в уши надул?
МАТВЕЙ: Сам слышал
ДОРМАК:  Цыц! Не всё мели, что знаешь!

НОГАЙ: Менгу – темир! Бог Мизир призвал твоего брата Великого хана  Берге в «страну предков»! Мы хотим и требуем, что бы ты повелевал нами!
МЕНГУ: Князья и нухуры94 и все люди длинной воли95! Желая иметь меня государем, готовы ли вы исполнить волю мою? Являться, когда позову вас, идти, куда велю, и предать смерти всякого, кого назову?
ВЕЛЬМОЖИ: Готовы! Готовы!
НОГАЙ: Менгу – темир! Над тобою Небо и Всевышний! Под тобою Земля и войлок. Если будешь любить наше благо, милость и правду, уважая князей и нухуров по  их достоинству, то царство твоё прославится в мире, земля тебе покорится, и Бог исполнит все желания твоего сердца.  Но, если обманешь надежду подданных, то будешь презрен и столь беден, что даже  войлок, на котором сидишь, у тебя отнимется!
ДОРМАК: /Федору/.   Ногай - то, как возвысился! Не зря Амраган сказывал, что хитёр он, как старая лисица.
МАТВЕЙ: Вот бы  нам к нему  и прилепиться!
ФЕДОР: Нет, Матвей,  сдаётся мне, что  дюже коварен  он в устройстве козней.  Он нам не союзник.
Возле хана появляется китаец – хранитель Ясы  Чингисхана. В его руках свод законов.
ИЛИ-ЧУТ-САЙ: Великий Менгу - темир, Я,  старый слуга хана Батыя,  который был так же Велик, как пределы его земли. Я  держу в руках  Ясу95, свиток, который извлекаю из хранилища только тогда, когда  садится новый хан на трон в Золотой Орде. Дважды   раскрывал я этот Священный свиток с  письменами святого Чингиза.  Сегодня, когда  хан Берге покинул нас и  ушел в «Землю предков», я в третий раз достал  Ясу. Помни Железный Менгу, пока Кипчакский царь выполняет законы Ясы, Золотая Орда непобедима!
ВЕЛЬМОЖИ: Якши! Якши! Бар! Бар!
МЕНГУ: Клянусь своей жизнью, править по законам Ясы, данной нам  Великим Чингисханом.  Клянусь делить с вами всё горькое и сладкое в жизни.
НОГАЙ: Силою Неба и Всевышнего, повелевай нами! Хан!
МЕНГУ: Итак, слово моё отныне да будет мечом карающим!
ВЕЛЬМОЖИ: /скандируют/ Хан! Хан! Хан! Хан! Хан! Хан! Хан! Хан!
 
Вельможи, подняв Менгу на руках, несут его на трон.  Справа открывается внутренний вход в шатер, входит ДИДЖЕКХАТУНЬ, за нею  её дочь ГАЯЛЫНЬ, жена НОГАЯ ЕВФРОСИНЬЯ, свита  вельможных жён. Рассаживаются по местам, в женской половине шатра. НОГАЙ берет ДИДЖЕКХАТУНЬ за руку , ведет к трону.

НОГАЙ: (представляет обществу Великую хатунь)Великая Диджекхатунь! Мудрая Диджекхатунь! Могущественная Диджекхатунь! /Диджекхатуни в полголоса /. Торжествуй, сестра. Сегодня я посадил тебя на трон./Всем и громко/  Великодушная царица, Диджекхатунь!
ВЕЛЬМОЖИ:/скандируют/  Хан! Хан!  Диджекхатунь! Диджекхатунь! Диджекхатунь!
МАТВЕЙ: Ой, до чего же хороша царица! Даже страшно!
ДОРМАК: Не дай Бог, такой бабе на глаза попасть.
МАТВЕЙ:  Глянь, княже, сюда смотрит!

ФЁДОР перехватывает взгляд царицы и низко кланяется.

ДОРМАК: Ух! Будто  змея хочет яд свой излить.

 Диджекхатунь носком сапожка легонько толкает Амрагана  в спину, подает знак.

АМРАГАН: Что хочет знать Великая Диджекхатунь?
ДИДЖЕКХАТУНЬ: /Кивает в сторону Фёдора/.  Не это ли и есть  Ярославский князь Федор?
АМРАГАН: Да, этот богатырь, царица….
ДИДЖЕКХАТУНЬ: И вельми  чермный…103
АМРАГАН: Он может быть тебе полезен умом и благородством своим.

Перед МЕНГУ проносят носилки с казной хана: серебряные и золотые сосуды, ткани, доспехи.  Важно ступает ханский казначей КУТУЛУБАЙ, за ним несут носилки с  серебряными  монетами,  с золотыми, и  драгоценными камнями.  Менгу  берет в руки монеты , осыпает вельмож, одаривает их.
КУТУЛУБАЙ (хватается за голову, в глазах его жадный блеск). Тутэргэ!  Тотарга!   Казна ханская – ёк! 

 Проводят барсов пардусники99.,  прогоняют  рабов. Справа на женской половине шатра сидят женщины. Выше всех ГАЯЛЫНЬ. Чуть ниже жена НОГАЯ  ЕВФРОСИНЬЯ.

МАТВЕЙ: А царевна –то, смешливая какая!
ДОРМАК: Совсем еще чадо.
ФЕДОР: Ну, Господи, благослови! Выводи нашего медведя. Пошли!

Расступились воины. Фёдор встает в вереницу  гостей. Ярославские слуги несут подносы с золотом и серебряными  гривнами, с посудой,  сундуки с богатой одеждой.
В центре процессии ведут большого Медведя. 
ФЁДОР: Сильному, и грозному  Великому хану Менгу –темиру  улусник твой,  Ярославский  князь Фёдор сын Ростиславов,  челом бьет. /Низко кланяется трижды./ Двести лет  тому  Ростовский князь Ярослав, сын Святого Владимира убил Священную медведицу  дикого племени мерян на берегу двух рек – Волги и Которосли, и покорил  племя мерян,  и на месте схватки  заложил город, и назвал его своим именем, и дал русичам законы, и назвал их Правдой, и народ прозвал нашего князя Мудрым.  Сегодня  Ярославский медведь сам прибыл к порогу твоего шатра и покорно преклоняется перед твоим могуществом.. 
МАТВЕЙ:/ФЁДОРУ/ . Ой, княже, не хочет мишка - то… кланяться ….
ФЕДОР: Сердце зверя робеет  перед могучим ханом.
НОГАЙ: Ярославскому зверю надо секир – башка делать, тогда покорится. И Менгу назовут не  только Великим, а и  Мудрым.

ДОРМАК   крестится, МАТВЕЙ  что-то шепчет на ухо зверю.
МЕДВЕДЬ кивает головой и кланяется. Хан хмур. Диджекхатунь заулыбалась, и все засмеялись. 
ФЁДОР: О, могучий хан, с Ярославским медведем всегда можно договориться.
МЕНГУ: Не в твоей ли земле, князь убили  баскака  ханского некоего Зосиму?!
Федор: Не могу сказать нет, и говорю да.
МЕНГУ: А знаешь ли ты, что  князь  и его люди и его семья  должны ответ держать за свой народ и  если прикажет хан, то смерть принять за грехи своего народа!?.
ФЕДОР: Твоя воля, Великий хан, ты в праве поступать по закону. Приму из рук твоих смерть, если заслужил….  Приму и милость.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: (шепчет  на ухо мужу) Пошли его воевать в страну ясов. Они двадцать лет нам противятся .  Пусть покорит их….  или погибнет в сражении…
МЕНГУ:              Ярославского медведя мы выставим против ясов.  Ты, князь,  возглавишь поход  на Дедяков.. Посмотрим, так ли храбры ярославские воины, как их  Мудрый предок….Но главный сайгат – это голова   аланского царя. За эту непокорную голову я   хорошо заплачу чистым золотом! / взмахом призывает  Или – чут-сая / Скажи,  Или – чут – сай, прав ли я?
ИЛИ-ЧУТ-САЙ: Бессмертный Чингисхан завещал в своей Ясе покорить все народы. Не должно щадить имения и жизни врагов потому, что плод пощады – сожаление.
ФЕДОР:  Кто тебе ворог, тот и нам, Великий хан. Моя дружина готова идти туда, куда ты прикажешь. (Обращается к жене хана) Могущественная  Диджекхатунь,  о красоте лица твоего, очей светлости и доброте души твоей, земля слухом полнится. Прими дары от Ярославского княжества. Опричь100  злата и серебра, что шлет тебе земля Ярославская, для тебя ткались  ласковые ткани из русского льна, в которых летом прохладно, а зимой тепло. Они расшиты руками лучших  вышивальщиц и украшены кружевами самого тонкого плетения.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Я принимаю твои дары, князь, вели отнести их ко мне в шатер. Боги желают, что бы сегодня ты был  в числе наших вельмож.  Можешь занять своё место… /Показывает рукой место рядом с Амраганом./
ФЁДОР: Благодарствую, Великая царица,  разреши преподнести  сорок сороков русских соболей твоей  дочери царевне Гаялынь. Пусть они согревают  маленькую царевну в суровую зиму и оттеняют её юную красоту. 
 ГАЯЛЫНЬ: / Подражая матери/Я принимаю твои дары, князь, вели отнести их ко мне в шатер.

Князь ФЕДОР низко кланяется и  проходит на место. Слуги уносят подарки, уводят медведя.

 АМРАГАН: Князь Федор, сегодня звезда удачи взошла на твоем небосклоне. Великая хатунь отметила тебя милостью. Не упусти случая.
ФЁДОР: Я ценю твои советы, мудрый Амраган, только не пристало мне, русскому  князю  в шатре у ханши счастья  искать. Уж  лучше на Кавказ, на Войну с ясами102. Слышал, Менге сайгат нужен, я пригоню ему сайгат. Всё сделаю, только бы уберечь   Ярославль.
АМРАГАН: Менгу  имеет ум острый. Но в силе сейчас  Диджекхатунь и её братец  Ногай. Коли хочешь послужить народу своему здесь, то не теряй времени даром, посети царицу в её шатре.

Перед Менгу предстает  АНДРЕЙ  АЛЕКСАНДРОВИЧ – младший сын Александра Невского.
АНДРЕЙ: Великий и могучий хан Менгу-темир, я, сын Александра Невского принес тебе в дар  серебро и золото, подводы с хлебом, табуны породистых фарей, и юных пленниц из Литвы, прошу у тебя  право на Великое княжение в земле русской.
МЕНГУ:  Ты вздумал овладеть Великим княжением Володимерским вопреки вашему  древнему  обыкновению, когда старший в роде заступает место отца. Мне известно, что князь Дмитрий –  ныне старший в роду  Александра Невского. Он Великий князь.
АНДРЕЙ: Мой брат Дмитрий замышляет крамолу против  Великого царя. Своими руками  крепости строит!  От  тебя, Великий хан городиться хочет!
МЕНГУ: Назови крепости, что выстроил князь Дмитроий!
АНДРЕЙ: Копорье. Я только что отсель  иду. Сам видел.
НОГАЙ: Зваться великим – не есть быть таким.   Утешь властолюбца, окажи милость за его донос.
МЕНГУ: Разве не один Великий правитель должен быть в одном улусе?
НОГАЙ:  Худо, когда один объявится, тогда беда.  А множество Великих не страшны хану. Пусть   промеж собой делят отчины. А Копорье прикажи сравнять с землёй.
МЕНГУ:  Ногай, однако,   знатно одарил тебя князь Андрей, что за него заступ держишь.  Да будет так.  Князь Андрей, я дарую тебе пожалование царёво на Великое княжение.
АНДРЕЙ: Благодарствую, великий хан. Разреши мне,  недостойному улуснику твоему просить тебя о милости.
НОГАЙ: Как посмел ты, дерзкий,  дважды просить милости у хана!
МЕНГУ:  Сегодня большой праздник, пусть говорит… В чем просьба твоя?
АНДРЕЙ:  Прошу у тебя  рать ордынскую против брата Дмитрия, что бы защитить своё право  на Великое княжение. Что бы добыть у Дмитрия  родовую отчину – Переславль.
ФЁДОР: /Амрагану/ Жажда власти затмила разум князя Андрея.
МЕНГУ: А что скажет Амраган – Великий баскак Северо – восточного улуса?
АМРАГАН:  О! Великий хан Менгу-темир! Если  бы бог, вслушивался в молитвы всех людей и исполнял все их желания, род человеческий сгинул бы, столько зла друг другу они желают.
НОГАЙ:  Дай ему рать моего брата Дюденя!  Почто тебе сильная Русь на твоих северных границах? Пусти воев моих на разживу. Пусть  прогуляются по Руси.
МЕНГУ: Возьми двадцать тысяч, мало, возьми двести тысяч. С тобой пойдет мурза Дюдень.

АНДРЕЙ падает на колени.

АНДРЕЙ: Я слуга твой, Великий хан. Верный и покорный твой слуга.
МЕНГУ:  Если к кровному брату не можешь быть великодушен, то, как чужому сможешь быть верен? / Машет рукой, подбегают слуги и провожают Андрея /.

Слуги выкатывают бочки с винами, котлы с мясом и блюда с пловом, кувшины с кумысом. Раздают угощения, играет музыка, танцуют невольницы. Общий бурный  праздник. ГАЯЛЫНЬ ставит на поднос кубок с вином и гроздь винограда и отсылает к ФЁДОРУ.  ФЁДОР принимает кубок, прижимает руку к груди, кланяется маленькой ГАЯЛЫНЬ. ДИДЖЕТКАТУНЬ наблюдает за ними.
Ногай подходит к своей жене Евфросинии.

НОГАЙ: Что за облако пробежало по твоему лицу, моя царица?
ЕВФРОСИЯ:  Твоя сестра столько получила подношений, будто она дочь императора Палеолога, а не я.
НОГАЙ: Не гневи свою душу, моя царица. Придёт наше время, и будешь ты сидеть рядом с повелителем мира. Менгу не способен исполнить наказ  Мудрого Чингиза. Ему не дано завоевать вселенную.

НОГАЙ наливает кумыс в пиалу и подносит МЕНГУ. ДИДЖЕКХАТУНЬ останавливает его руку.

ДИДЖЕКХАТУНЬ: /Менгу/. Прикажи Ярославскому князю Фёдору  - фиал105 тебе  подавать.
МЕНГУ: Что за совет ты мне даёшь? У меня есть Ногай – твой брат.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Князь Фёдор – крепкой веры человек.  Прикажи ему подать тебе чашу.
МЕНГУ: Князь Фёдор,  по велению великой Диджекхатуни и по моему приказу, ты с сегодняшнего дня будешь подавать мне чашу,  испробовав её первым.
/ Князь Федор кланяется хану/

Ногай  мрачно опускает  чашу  на поднос,  но встречается глазами с Евфросиньей. Та подает знак Ногаю, смириться до поры. Ногай усаживается  рядом с Менгу и Диджекхатунь.
АМРАГАН: ( с почтением)  Ну,  князь Федор, отныне мне пристало просить твоей милости.
ФЁДОР: (Сам себе)  О!  Злее зла честь ханская!



КАРТИНА ДЕВЯТАЯ.

Палата в тереме молодой Ярославской княгини Марьи Васильевны.  Широкие полати, застеленные белыми мехами, множество шелковых подушек, на полу шкура белого медведя. У стен кованые сундуки, стол и скамья с резными ножками. Оконце разноцветное. На столе раскрытая книга – фолиант.
Мария на ложе. Она больна. Лукия удрученная ходит по палате, двигает лавки, поправляет шкуру, лежащую на полу. Закрывает книгу.
МАРИЯ:  Лукия, ты зачем закрыла книгу, теперь мне долго искать  ту страницу…
ЛУКИЯ: Ой, княгиня, всё равно больше не читаешь…
МАРИЯ:  Вот  хворь пройдет, встану на ноги….. а там, глядишь,  и князь мой вернется…   /Лукия подолом  фартука вытирает слезы/  Лукия, ты плачешь? О чем скорбь твоя, поведай мне…
ЛУКИЯ: Обоз  снарядили в Сарай. Княгиня Ксения приказала и моему Буге идти заместо толмача.
МАРИЯ: Обоз!? В Сарай!?...  Когда!? Когда они выступают?
ЛУКИЯ: Сегодня в ночь.
МАРИЯ: Лукия, исполни мою просьбу. Пусть Буга твой сыщет там князя Федора и передаст ему доспешное ожерельице. /Достает из – под подушки/ Вот….
ЛУКИЯ: Не велено нам, Мария Васильевна,  ничего передавать от тебя….
МАРИЯ: А ты  тайком, ради меня….  Пусть Буга поторопит Федора, пусть скажет ему, что  жду его…  Иль сама не видишь, смерть уже стоит  у моего изголовья….   Пусть поторопится….
ЛУКИЯ: Ой, княгиня, не дай Бог, Ксения узнает.. Давай, твоё ожерельице…. /Берет  из рук Марии доспешное ожерелье и прячет за пазуху/

Входит КСЕНИЯ. Машет на Лукию рукой, та уходит.

КСЕНИЯ:   Мария, как нынче здоровье твоё? /Кладет руку на лоб дочери/
МАРИЯ: Хорошо, матушка.
КСЕНИЯ: Хорошо, так хорошо…
МАРИЯ: Матушка, позволь на сыночка моего посмотреть, на Мишеньку…
КСЕНИЯ: Ишь, чего захотела…. Ему нельзя к тебе.  Не дай, бог, от тебя …  захворает! Городу наследник нужен здоровый, сильный, …. Воевода!  Чтобы мог защитить «люди своя», да вдовам и сиротам  опора надежная… И мне то ж.
МАРИЯ: Матушка, ты сама  всем управляешь, помнишь, как князь Александр, Царство ему Небесное, тебя называл «ума палата»…?
КСЕНИЯ: Ах, Мария,  женщину каждый обидеть может…
МАРИЯ: Тебя никто не посмеет…
КСЕНИЯ: Никому не говорила, в себе тайну ту носила… А  сейчас скажу…, дочка. Было такое…. Однажды ночью прилегла я после тяжкого дня, фитилек свечи задула, и слышу будто кто-то  дверь мою царапает с той стороны… А за дверью охрана, я не оробела, но прислушалась. Слышу, что будто, дверь скрипнула и …тишина.  Я затаилась,  и так мне сделалось страшно, что тело моё  окаменело,  и с места сдвинуться не могу. И чую, что кто-то садится на край моей кровати и в темноте шарит по  пеленам, по подушке, ищет меня. Я кричать, было, а голоса нет…
МАРИЯ: Ой, как страшно…
КСЕНИЯ: Нашел он меня на ложе и срам сотворил со мной, ….
МАРИЯ: Ах!
КСЕНИЯ: Исчез так же тихо, как появился.  А поутру я робела  из опочивальни выйти, так на  душе срамно и тягостно… А открыться  некому… всё в себе и ношу…
МАРИЯ: Кто же это был, матушка, кто посмел ?!...
КСЕНИЯ:  Никто себя не выдал, как ни  всматривалась в рожи хитрые своих  стражников, но велела Якиму стражу заменить.  С тех пор  никто не  нарушал мой покой,  и стала я уже думать, что сам сатана  был в ту ночь… Только с тех пор нож с  удобной рукоятью  под подушкой держу. Если вдруг заявится тот сатана, или кто ещё захочет  забраться в мою вдовью постель, узнает остроту лезвия моего. А ты  лопочешь, … никто не посмеет…
МАРИЯ:  Послушай, мати, послушай! Сам Иисус Христос  поругание перенёс, и оплеван был, и избиваем, и всё вытерпел ради нашего спасения. А нам и тем паче, вельми88 терпеть следует, ибо этим к Христу приобщаемся.
КСЕНИЯ: Отколь премудрости такой набралась?
МАРИЯ: Мне Фёдор давал читать « Евангелие ». В книге этой святой пророк Иоанн поведал житие Господа нашего.
КСЕНИЯ:  Федор!!! Уж не хочет ли он , чтобы его жена  в свою женскую голову мудрость святых мужей заключила? Поменьше читай, дочь…. /Забирает книгу и уносит с собой/
МАРИЯ: Матушка,  скажи, наши люди в Сарй идут?
КСЕНИЯ:  Отколь узнала, кто тебе сказал?
МАРИЯ: ….Из оконца звуки разные слышны.
КСЕНИЯ:  Эй, Лукия, /вбегает Лукия/ Окно прикрой поплотнее, так держи. /Поспешно выходит, унося с собой фолиант/


 
КАРТИНА ДЕСЯТАЯ.

Опочивальня княгини Ксении. Посредине широкое княжеское ложе. Горит фитилек свечи. Ксения готовится ко сну. Девушка снимает с неё одежду, облачает в ночную белую рубашку, вышитую руками мастериц,  распускает косу, длинные  волосы падают до самого пола.  Ксения ложится на ложе, Девушка задувает свечу и выходит из опочивальни.  Тьма полная. Скрип двери, Чья – то Темная Тень крадется к ложу княгини.  Ксения достает  из под подушки нож, едва блеснувший  стальным светом, Тяжелое дыхание  насильника сменяется  воплем.  Тень исчезает за дверью. 
Ксения зажигает фитилек свечи, встает с ложа. Сорочка её  окровавлена. На постели  кровь, Она снимает сорочку, надевает  сарафан, сбрасывает простыни, ногой  пинает в угол,
КСЕНИЯ:  Утром девка придет опочивальню убирать, пусть думает, что женские крови подступили. /садится с ногами на ложе, спиной прижимается к стене, прислушивается/  Теперь уж он от меня не уйдет!  Узнаю,  кто посмел  срам сотворить над княгиней, предам казни  злой, в науку другим.  Теперь не стыдно….         


КАРТИНА ОДИННАДЦАТАЯ.

АВАНСЦЕНА.

ДОРМАК: Господь милостливый,  как  тут не согрешишь, не своя воля –то. Прошел я мимо шатра ханши, ова! Дикие   звуки, гуслиные гласы, и иные органные  писки голосят, так уж все веселятся…..
ФЁДОР: Не сокрушайся вельми, Дормак Матвеич,  поутру в поход выступаем, а ныне, уповаю на Господа, авось не выдаст.
ДОРМАК: Да уж! Попал в стаю, лай  - не лай, а хвостом виляй.  Ты, княже, вот что. Послушай меня, старика.  Когда - то, твоему отцу и  матери  слово дал блюсти тебя, сироту. А ты хоронись уязвления  басурманки, абы не склонила она тебя льстивыми словесами к падению блудному. Вестимо, женское – то естество  склоняет умы младых  мужей к любодеянию. Очи – то нарисованные, а брови насурьмила, а уста  кармином107 намалевала. Ох! Как тут устоять можно!
ФЁДОР: Всё! Я пошел.
ДОРМАК: Погоди. Коли она тебя оставит у себя на опочив…
ФЁДОР: Не будет этого…
ДОРМАК: (Перебивает Федора) Коли станет она тебя целовать, миловать, крепко к сердцу прижимать, ты с нею только ничего не твори, а то пропадешь.
ФЁДОР: Да  пустое всё….
ДОРМАК: Не пустое. Ты слушай меня, старика. Старые – то люди бывалые.
ФЁДОР: Ты? Бывалый?
ДОРМАК:  А вот положит она на твою грудь  белую руку и вовсе сделается тебе тягостно и захочешь ты сотворить с нею обычную любовь. Тут душу –то и погубишь такой скверной. Да не дай Бог, хан проведает. Не сносить нам всем головы. Ну, иди с Богом. / Фёдор уходит, Дормак идет вслед за ним, крестит его, произнося молитву/. Огради тебя Господь и помилуй… от глаза басурманского…






КАРТИНА ДВЕНАДЦАТАЯ.

       Ночь. Небо в звездах.  Горят костры. Играют музыканты. Справа шатер Диджекхатуни. Полог шатра открыт. На подушках сидит ДИДЖЕКХАТУНЬ, рядом ФЁДОР.

ДИДЖЕКХАТУНЬ: Мыслила ли я, откуда мне солнце воссияет, и обогреет печальную осень мою.
ФЁДОР: Почто в таком унынии пребываешь, царица? Разве есть другие жены в кругу тебя, что могли бы превосходить красоты лица твоего и доброты тела? Иль другое, что печалит  могущественную Диджекхатунь?
ДИДЖЕКХАТУНЬ:  Могущественная, говоришь? Разве правитель  зависит от своих нухуров  не менее, чем они от него? Ты сам правишь своей землей, сам знаешь, что приказ можно не выполнить, из войска сбежать, посольскую миссию исказить, хана высмеять.  Правитель хорошо должен знать, кто ему друг, кто недруг.
ФЁДОР: Правда твоя, царица, верный слуга дороже золота.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Враги правителя многообразны и неуловимы…А  когда  увидела я тебя, святолепное108 благородие лица твоего, богатурское мужество и смелость, и уязвилось сердце моё, как уязвилось любовью сердце Египетской царицы, когда она узрела юного Иосифа.
ФЁДОР: О! Мудрая Диджекхатунь, откуда тебе знать эту библейскую историю?
ДИДЖЕКХАТУНЬ: А ваш митрополит Кирилл, здесь в Сарае мне сказывал. И ещё  многое мне поведал из вашей священной книги – Библии.
ФЁДОР: Уж не хочешь ли ты принять православие?
ДИДЖЕКХАТУНЬ:  Не могу. В книге запретов Чингизхана – Ясе сказано, что татары   должны быть терпимы ко всем богоучениям, но сами не принимать ни одного, кроме  нашего древнего учения Бон о трех мирах, дабы не погибла Золотая Орда. Хан Берге преступил Ясу и принял ислам, и ушел в Землю предков. Пока я жива, мой хан Менгу будет исповедовать учение Бон, я не могу позволить, что бы  начались убийства, резня, междоусобие.  Брат мой Ногай склоняет хана принять Коран. Он погубит могущество улуса Джучи.
ФЁДОР: Ногай правнук Джучи, как и Менгу.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Младшей ветви рода! Слишком много получил он власти, не таится быть соперником  сарайских ханов. 
ФЁДОР: /Смотрит на войлочную куклу в зеленом платье, прибитую к стене вежи-шатра/ Что это? Твоя кукла?
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Это брат хозяйки вежи. Мой брат. Он охраняет меня от врагов.
ФЁДОР: Почему он в зелёном?
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Что б шайтан110 не испортил его.

Входит служанка, вносит приборы для вина. Уходит. Диджекхатунь разливает  вино  в кубки. Подаёт кубок Фёдору.

ДИДЖЕКХАТУНЬ: Не бойся, не отравлено. Пей.
ФЁДОР: Из твоих прекрасных рук, царица,  яд выпью, как нектар сладостный. /Пьет вино/.  Много различных напитков в доме моём, но никогда же такого пития не пробовал. Яко некий огнь  горит в сердце моём.
ДИДЖЕТКАТУНЬ: То, что горит ярко, сгорает быстро.
ФЁДОР: Отчего глаза твои сине – зеленые? Глаза  волчицы. Движения твои волнующи, яко лань трепетная.  Волоса твои, как стада коз, сходящих с горы…
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Мы, Борджигины – предки Чингизхана  произошли из чресл  Алан – Гоа  - это имя означает – лань. Предание  говорит, что  троих сыновей родила она  от   Бурте – Чино – рыжего волка. . Он был светловолосым юношей и приходил к нашей прародительнице через  дымовое отверстие шатра. И каждое утро,  он уходил от неё.
ФЁДОР: Это он подарил своему потомству синие глаза?
ДИДЖЕКХАТУНЬ: И Чингизу, и Батыю, и мне.  Однажды утром, когда начинает желтеть  воздух, он ушел, и больше не вернулся.  Никогда./ Подходит к Фёдору и целует его глубоким  и долгим поцелуем /.
ФЁДОР: Не клади руки мне на грудь.
ДИДЖЕТКАТУНЬ: Отчего же, мой богатур?
ФЁДОР: Оттого, что не могу переступить я клятвы, данной другой женщине.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Что, твоя Мария целует тебя жарче, чем я?
ФЁДОР: Нет, Царица, моя Мария  супротив тебя  дитя. Целомудренна, чиста и светла, как ангел небесный.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Это  мешает тебе насладиться  добротой телесной моей?
ФЁДОР: Я клятву дал  любить одну женщину, с которой обвенчан Богом.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Ужели гнева моего не боишься?
ФЁДОР: О, грозная царица! Я всего-навсего человек, и ты можешь предать меня смерти или пригвоздить к деревянному коню. Я не ищу славы мира сего. И я с радостью пролью кровь за Христа, и за любовь, данную мне Богом. Но слова своего не нарушу.
ДИДЖЕКХАТУНЬ:  Православный Бог – крепкий Бог.  Поклянись, что будешь служить мне так же истово, как служишь Богу своему.
ФЁДОР: Клянусь, премудрая царица, что я слуга твой до конца дней моих.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Когда у меня не останется  друга, кроме тени моей и  не останется  даже плети, кроме  конского хвоста, клянись, что не оставишь меня, и будешь служить верно.
ФЁДОР: Клянусь.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Богом клянись.
ФЁДОР: Крест святой целую. \Достает нательный крест и целует его/.

Наступает рассвет. Желтеет воздух. Гаснут  костры. Слышится топот и ржанье коней. Клубится туман. Прозвучала труба.

ФЁДОР: Прощай, прекрасная Диджекхатунь, мне пора идти, мои вои ждут меня, пожелай мне удачи в походе.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: / Диджек снимает  « хозяина вежи» со стены и отдает Федору/ Пусть мой брат хранит тебя в походе. Возвращайся с победой, князь. Я буду ждать тебя. Прощай./ ФЁДОР выходит из шатра/. Он ушел… Однажды утром, когда начинает желтеть воздух. Навсегда.… Не наполнится око зрением, не надышится сердце желанием.… / Закрывается полог шатра/.


КАРТИНА ТРИНАДЦАТАЯ.
 
Рассвет в степи, начинает желтеть воздух….
К Федору подходит ГАЯЛЫНЬ. На ней кольчуга, в руке кожаный щит, за спиной лук со стрелами.

ГАЯЛЫНЬ: Князь Фёдор, я ждала  тебя в шатре своём. Потом домыслила, что ты здесь.  (Замечает  куклу в руках Федора. Тот прячет  «брата хозяйки вежи» за пазуху)
ФЁДОР: Ты, почему не спишь, царевна?
ГАЯЛЫНЬ:  Как я могу спать! Если ты уходишь в поход! ….А я могу верхом скакать, из лука стрелять, могу мечом рубить. Показать?
ФЁДОР:  Нет уж, не надо, Гаялынь.
ГАЯЛЫНЬ: Я на скаку могу стрелой из лука поразить мышь в степи. Возьми меня с собой.
ФЁДОР: Нет, Гаялынь, ты еще слишком мала.
ГАЯЛЫНЬ: Ты не знаешь, я всё умею, что надо для похода. У тебя обоз есть?
ФЁДОР: Есть.
ГАЯЛЫНЬ: А где повозки для жен?
ФЁДОР: Моя жена далеко, в Ярославле.
ГАЯЛЫНЬ: У тебя нет жены? Возьми меня. Я могу сама шатер поставить, могу сандалии сшить.  Я буду тебя любить, стелить тебе постель в степи, петь тебе песни.
ФЁДОР: О, Гаялынь, о чём глаголешь ты, чадо?
ГАЯЛЫНЬ: Я буду для тебя  « олжо – хатунь.» Вторая жена.
ФЁДОР:  Маленьким девочкам в  такую пору надо спать. Вон за мной идут мои вои./Из тумана показываются фигуры русских воинов. С ними Дормак, Матвей./  Ну, иди к себе, девочка. Иди.
ГАЯЛЫНЬ:  Посули  мне, что вернешься. Я просить буду  верховного шамана, что бы  упросил он Мизира – солнечного Бога, чтобы защитил он тебя от ран и смерти.
ФЁДОР: Спасибо,  Гаялынь, я вернусь с победой и приведу тебе лучшую часть сайгата. И мы с тобой вместе полюбуемся трофеями. А ты пока подрасти.
Дружина уходит  в туман с развернутыми стягами. /На одном из них  медведица, стоящая на задних лапах с секирой на плече. Уходит и ФЁДОР/ Топот копыт, бой барабанов,  трубные звуки, постепенно удаляющиеся звуки военного похода. Гаялынь провожает  войско князя Федора.
ГАЯЛЫНЬ: Ты вернешься,  мой богатур, ведь тебя  охраняет  брат хозяйки вежи. ….
ЗАТЕМНЕНИЕ
ЗАНАВЕС
(Конец второго действия)



















ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ.


КАРТИНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.

Площадь в Сарае перед дворцом хана.  Небольшая палатка для сбора дани.  Рядом деревянный конь для пыток и казни  должников. Ханский казначей КУТУЛУБАЙ  сидит на пуфе, подогнув под себя ноги. К казначею робко приближается   посольство Ярославское. ЯКИМ, ТУК,  ярославский татарин  БУГА, дружинники ЯКИМА.  У Якима  перевязано лицо.

ТУК: Сколь богатства в Орде!  Недаром,  Золотой называют. В песках город растет весь из белого камня. Глянь,  через пески мосты строены, да перильца  всё дубовые. А устлано всё сукнами багровыми, а убито всё гвоздями полужженными. Сапог не запылится, у коня копыто не замарается!
ЯКИМ:  Со всего мира грабежом   богатства те добыты. Чужого – то не жаль и в пыль бросить, под копыта лошадиные. Всем миром  добро – то наживают, а в столицах проживают, известное дело.
ТУК:  В нашу бы казну хоть малую толику от всего великолепия этого!
БУГА:  Умный ты  человек, абы не дурак.
ТУК: Ты чего, татарин?
БУГА: А того. Казенное  добро, оно  страхом огорожено. Ни плохого,  ни хорошего,  ни  средней руки - брать не смей.

Из палатки выходит  слуга Кутулубая.  Ярославские гости падают ниц перед казначеем.

СЛУГА: Мой господин спрашивает: откуда прибыли?
ЯКИМ: / подаёт кошелек с деньгами/ Тебе, господин, гостинчик наш. /Слуга принимает/ Из Ярославского княжества прибыли , господин, просим принять у нас  дань от Ярославской княгини Ксении. / Протягивает свиток /. Вот тут у нас всё переписано. Како число нам численники дали, тако  мы и собрали. По полугривне с сохи.  Гривна с дыма. Давай, примай даньё – то.

КУТУЛУБАЙ: Мой слуга проверит, коли наврал, умрешь лютой смертью, прибью к деревянному  коню во – о- т  таким гвоздем./показывает огромный железный костыль/ за воровство и обман.
ЯКИМ: Господь с тобой, господин  грозный Кутулубай.  Тут всё, как надо. Ни копеечки, ни ушка, ни полушки не утрачено. Прими,  нас, ярославских, в любовь к  себе, будь ласков.
КУТУЛУБАЙ: Омой нога  моя и целуй след нога моя ,  если Небу будет угодно, приму твой дань.. / Слуги несут таз с водой и пелена/
ЯКИМ: Что ж тут супротивничать, не моя воля. Видимо, так гостей чествуют в Орде.
КУТУЛУБАЙ: Голова у ноги  ума не просит.
ЯКИМ: Не смею перечить, князь -  государь. /Яким кряхтит, присаживается на корточки/. Сиё унижение приму с кротостью христианской.
КУТУЛУБАЙ: Эй! Мытари! Правеж учините!
Из-за палатки выбегают охранники Кутулубая в черных вязаных шапках с прорезями для глаз. Они набрасываются на ярославцев, заламывают им руки, бросают на землю лицом вниз, обыскивают.
Появляется ДИДЖЕКХАТУНЬ со свитой. Её несут в носилках.

ЯКИМ: О! Лихо!  О! Судьба! Горче желчи и полыни!

У Якима срезают кошель с деньгами, снимают кольца с руки, стаскивают с него шубу. Повязка сваливается с лица Якима и открывает большой красный шрам.

ЯКИМ: Возьмите всё, добрые люди, оставьте жизнь. Ни в чем не повинен, яко агнец114 жертвенный пропадаю!

/У Буги отнимают  скрытый под одеждой красный воротник шитый золотом./
БУГА: Не  трожь, это не моё! Не отдам! / Его бьют ногами /
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Это ли посольство из Ярославля?
КУТУЛУБАЙ: /вскакивает с пуфа, падает перед царицей/. Великая царица, эти недостойные  - послы от Ярославского княжества.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Кто возглавляет посольство?
ЯКИМ: Не могу головы поднять, не смею, великая царица.
БУГА: Великая царица, вели говорить недостойному слуге твоему  Буге – татарину.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Говори Буга – татарин, кто у вас за главного.
БУГА: Боярин Яким главный, пресветлая царица. Воевода.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Воевода, а такой робкий.
БУГА: Стар стал – ума кончал. Пятьдесят лет прошел, ума назад пошел.
ЯКИМ: Цыц, сам скажу! Великая царица,  Княгиня Ксения шлет тебе свой низкий поклон из Ярославля и челом бьет, что б приняли по числу, которое было дано нам переписчиками царскими.
ДИДЖЕКХАТУНЬ:  Воевода, это у тебя  в Ярославле   чернь побила численников и царских слуг?
ЯКИМ: Не верь слухам, великая царица! Враги льстивые наговор творят. Убили Зосимку – вероотступника, что веру христианскую сменил на веру магометову, это истина. Только и всего.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: По закону Чингисхана вероотступника следует ослепить и оскопить, как  изменника, дабы   не смог иметь  детей  ему подобных, но лишать жизни может только  верховный правитель. .
ЯКИМ: Да я же говорил людям, нельзя, мол, жизни лишать ханского слугу, да разбойники, они и есть разбойники. Порешили и всё.
ТУК:/ В сторону/.  Да  по сговору с тобой, твои люди   злодейства свои и творят./
КУТУЛУБАЙ: Эти нечестивые от дани уклоняются, великая царица.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: /Буге/ Что это у тебя отобрали,  Буга - татарин?/ Ей подают шитый золотом воротник/
БУГА: Великая царица, не вели казнить! Вели слово молвить!
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Говори, Буга – татарин.
БУГА: Велела мне молодая княгиня наша Мария Васильевна передать  супругу своему князю Фёдору доспешное ожерельице, что сама вышивала для него, скатным жемчугом покрывала, да не велела никому, окромя князя показывать, а я, грешный,   не исполнил её наказ. Хоть и не моя воля вышла!
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Князь Фёдор в походе. Али не знала княгиня МАРИЯ?
БУГА: Захворала вельми княгиня, да так сильно, что не хочет и выздороветь. Не ведает она, что князь в походе.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Я сама передам князю подарок, /Забирает доспешное ожерелье/ что еще велела тебе госпожа?
БУГА: Велела сказать князю, что скоро белый свет покинет, смерть, говорит, уже за плечами стоит, просила поторопиться  князя Фёдора с возвращением.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Кутулубай, прими у ярославцев дань, выдай им ярлык охранный,  что б беспрепятственно шли они до своего города.  За их жизни ответишь мне головой./ Кутулубай низко кланяется/.  Да верни им всё, что отобрали сейчас твои турхауды115.
Ярославцы падают в поклоне.
ТУК: Благослови Христос тебя, справедливая царица, дай тебе господь здоровья и защити тебя пресвятая Богородица!

Диджекхатунь уносят в носилках.

ЯКИМ: /Туку/ Пореже кади – не успеваем кланяться.
ТУК: Да ведь, если бы не пресветлая царица…
ЯКИМ: Грех Христа молить за язычницу!.. Ой! Господи! Кто в Орде не бывал, тот досыта Богу не молился! Пресвятая Богородица, спаси и сохрани, и помилуй.
ТУК:  «Господи, помилуй,» - не грех говорить и не тяжело носить.
ЯКИМ: /Кутулубаю/. Ну, что глядишь, как коза на мясника? Давай  мне калиту, что твои басурманы срезали да   ярлык,  аль не слышал, что царица тебе приказала?
КУТУЛУБАЙ: Бар116, бар.\ Показывает жестом, что б вернули всё/
ЯКИМ: Вот так, будет что дома рассказать!  Как меня сама царица помиловала! Старших –то и в Орде  почитают!/ Привязывает кошель, надевает перстни на пальцы/.
ТУК: \В сторону/. Ясно дело,  ты у нас на все горшки уполовник!

Слуги выносят Якиму ярлык. Он берет свиток и прячет за пазуху.

ЯКИМ: Ну, пошли, братия, до дому. Дома и солома съедома. А ты, БУГА, перед княгиней Ксенией ответ держать будешь, почто посмел утаить от неё приказ княжонки нашей.
БУГА: О! Господи! Мал грех, а большую вину творит!

Ярославцы уходят.
.
ЗАТЕМНЕНИЕ.



КАРТИНА ПЯТНАДЦАТАЯ.

Степь в окрестностях Сарая. На горизонте белый город с шатровыми золотыми крышами. На небе загораются звезды, в степи вспыхивают огни костров.
От костра отделяются несколько силуэтов. Это Ногай  со свитой. В свите Сыновья Менгу от разных браков  - царевичи / тегины/ ТЕЛЕБУГА, ТОХТА,  и брат Ногая -ДЮДЕНЬ.

НОГАЙ: Вот он - белый город! Вот он –  Сарай! Кто знал, что Мегу  привяжется к  новому городу, и  станет оседлым душой! И может ли он после этого  повелевать вольными кочевниками! Слышишь,  Дюдень? Он забыл, что степь – его колыбель, а нухуры – люди длинной воли! Менгу ещё поплатится за  мою обиду. Сегодня  уйдёт  вслед за  своим братом Берге в землю предков. Ибо так хочу я – Ногай. 
(Дюдень хищно улыбается, кивает головой)

            НОГАЙ:  Обращается к подходящим сыновьям Менгу – Телебуге и Тохте)Вы молоды, тегины, и не знаете, что когда - то я начинал с тысячи воинов. Я был просто темник. Но я хотел иметь свою орду. И  теперь орда Ногая самая могучая в Кипчакской степи.
(назидательно к сыновьям Менгу) Ничто не может быть желаннее власти!
ТЕЛЕБУГА: Желаннее власти может быть только любовь женщины.
НОГАЙ:  Нет, Телебуга. Слаще, чем любовь женщины может быть  только власть над себе подобными.
ТОХТА: Есть  нечто выше власти и выше любви к женщине.
НОГАЙ: Скажи, Тохта, что же это такое?.
ТОХТА: Я потом тебе скажу, Ногай... Когда – нибудь..
НОГАЙ: Ты становишься опасным, Тохта.

Слышится  топот копыт, ржание лошадей…

ТОХТА: Можешь не опасаться,  я же  верен тебе. (Появляется  СТРАЖНИК, он сгибается в поклоне и прерываетопасный для Тохты разговор) Ногай, к тебе стражник…
НОГАЙ: Что ещё там?
СТРАЖНИК: Мой повелитель, прибыл старший сын князя Александра Невского, Дмитрий,  встречи с тобой просит. Хочет просить твоей милости.
НОГАЙ: Пусть  явится.

Из темноты  появляется старший сын Александра Невского - Дмитрий Александрович с тремя дружинниками.



ДМИТРИЙ: Многолетнее здравие государю моему хану Ногаю! / Низко кланяется/. Как тебя, государя моего, Бог милует?
НОГАЙ: Аллах ко мне милостив,  князь. А что у тебя за нужда?  Донесли мне, что ты, князь, невесел и кручиноват ныне.
ДМИТРИЙ: / падает на колени/.  Помощи прошу у тебя, великий Ногай. Нет никого могучее сейчас на землях  наших, окромя  тебя! Происками  брата своего князя Андрея Городецкого лишён я Великого княжения, обложен  и гоним, аки заяц гончими псами, изгнан из законной вотчины  Переславля. Город хотел встать за меня, но был жестоко наказан Андреем. Не осталось  жителя, который бы не оплакал отца или сына, брата или друга.
НОГАЙ: Русских можно бить, как птиц, брать добычу и не подвергаться ни малейшей опасности. Если князья   лишены великодушного мужества, народ - лёгкая добыча  для всех.
ДМИТРИЙ: У меня, государь мой,   достанет мужества, что б наказать обидчика. Прошу тебя, властелин, дай мне рать. Нет земель богаче русских, я всё положу к твоим ногам. Я хочу тебе не только дань давати, но и со всем своим воинством и со всей  своею казною  хощу идти на службу твою.
НОГАЙ:  Враги наших врагов – наши друзья. Я  дам тебе власть и престол.  Сравняй с землей Копорье.
ДМИТРИЙ: Могучий Ногай, почто хочешь разрушить  крепость, что я своими руками строил? Не от Орды городились, от рыцарей – крестоносцев, дворян божиих.
НОГАЙ: За услуги надо платить. На  Руси один хозяин должен быть. Разве не так?
ДМИТРИЙ: Ты прав, мудрый Ногай. 
НОГАЙ: На Руси и в Золотой Орде  я наведу порядок.  Тогда рыцари побоятся перейти границы. Так и быть, возьми  Дюденеву рать. Дюдень – свирепый и жестокий  воин,
ДЮДЕНЬ: Перебьём! Всех, кого прикажешь, Ногай.
ДМИТРИЙ: Мурза Дюдень хороший воевода, но помогал моему брату, князю Андрею Городецкому.
НОГАЙ: Он и тебе поможет взять Переславль и срыть Копорье, надо, пойдешь на Новгород, возьмешь и Владимир. Всё у тебя будет, если будешь предан  Великому Ногаю.
ДМИТРИЙ: (растерянно) До конца жизни моей буду молиться за тебя, государь.
НОГАЙ: Оставь молитвы  богу для себя. Аллах защищает меня и дает мне всё, о чём я его прошу. Но я одобряю подобное смирение и твою покорность.


Топот копыт, на фоне белого города большие тени скачущих коней,  появляются гонцы князя ФЁДОРА.


МАТВЕЙ: Расступись, расступись
ДМИТРИЙ: Стой, холоп. Чьи будете?
МАТВЕЙ: Гонец  князя Фёдора Ярославского.
ДМИТРИЙ: Что за весть несёте в Сарай?
МАТВЕЙ: Взят Дедяков,  ясы повержены.
НОГАЙ: А что, князь Федор, когда он будет здесь?
МАТВЕЙ: Следом идёт.
НОГАЙ: (Зло) Не судьба, знать,  нынче нам  с Менгу встретиться. /Свите/. Уходим.. А ты, князь Дмитрий, следуй за мной.



Гонцы и Ногай расходятся в разные стороны. Звук копыт. С неба падают звёзды, воют степные волки.


КАРТИНА ШЕСТНАДЦАТАЯ.

Палата во дворце Менгу- Темира.
 На широком и высоком ложе возлежит МЕНГУ, рядом
наложницы, служанки умащают его тело мастями, из курильниц плывут ароматные пары. Возле ложа стоит ИЛИ-ЧУТ-САЙ.

ИЛИ-ЧУТ-САЙ: Мужчине возраста зрелости, великий Менгу, необходимо  следовать наставлениям досточтимого  Дун Сюаньцзы118.
МЕНГУ: Китайские императоры слишком серьезно подходят к искусству и приёмам  любви. Иногда я чувствую себя таким усталым от интриг и «замятни» в моих улусах, что гармония между мужчиной и женщиной мне уже кажется недостижимой.
ИЛИ-ЧУТ-САЙ: Досточтимый Дун говорит, что в таком случае женщина  должна быть вдвое младше мужчины.

Слышатся звуки труб.

МЕНГУ: Что там такое? / ИЛИ-ЧУТ-САЙ  подходит к дверям/
ИЛИ-ЧУТ-САЙ: Господин мой, прибыли  ямчи с Кавказа от князя Фёдора. Хорошие вести, государь.
МЕНГУ: Вели войти.

/ ИЛИ-ЧУТ-САЙ  знаками даёт распоряжение женщинам одеть хана. На него набрасывают халат. Китаец машет рукой, женщины покидают покои хана/

Входят гонцы во главе с МАТВЕЕМ. Падают на колени перед ханом. Хан показывает знаком ИЛИ-ЧУТ-САЮ –«пусть говорят»


 ИЛИ-ЧУТ-САЙ: Великий хан приказывает говорить.
МАТВЕЙ:  Господин Великий хан, посланы мы сообщить, что князь Федор  передаёт  известие:  город Дедяков пал, его жители пленены,  прочие ясы  покорно  просят твоей милости и готовы платить такую дань, какую ты на них возложишь.   
МЕНГУ: Как скоро князь с воинами будет здесь?
МАТВЕЙ: Два поприща119 до Сарая.
МЕНГУ: /ИЛИ-ЧУТ-САЮ/.  Распорядись принять победителей.
ИЛИ-ЧУТ-САЙ: Великий хан с радостью принял ваше известие. Вы можете идти./ Гонцы выходят, не поднимая глаз, не поворачиваясь к хану спиной/.
Ты, великий хан, соблюдаешь законы Ясы,  Небо дарует тебе победу.
МЕНГУ:  Однако, ярославский князь сдержал слово. Посмотрим, какой сайгат он приведёт.
ИЛИ-ЧУТ-САЙ: Юные яски стройны, как горные козочки,  их брови черны, а кожа столь нежна и тонка, что сквозь неё видно,  как пульсирует в  жилках кровь.  Эта победа принесёт тебе гармонию в любви, великий хан.

За дверями крики.

ГОЛОС ГАЯЛЫНИ: Я прикажу голову тебе отрубить! Не смеешь мне запрещать!


ИЛИ-ЧУТ-САЙ подходит к дверям, двери распахиваются, влетает ГАЯЛЫНЬ.

ГАЯЛЫНЬ: Отец! Скажи, гонцы  прибыли от князя Фёдора? Какие вести принесли они тебе? /ласкается к отцу/. Скажи.
ИЛИ-ЧУТ-САЙ: Царевна не должна входить в покои мужчины без приглашения. Во дворце должны все  строго блюсти церемониал,  пора  забыть о кочевом  укладе.
ГАЯЛЫНЬ: Я пришла к отцу, ты не должен препятствовать нашей встрече, или я могу разгневаться!  Тогда ты узнаешь страх! Скажи, отец, когда твои вои  будут здесь? Что сказали тебе гонцы? Где сейчас князь Фёдор?
МЕНГУ:  Князь на пути в Сарай в двух поприщах отсюда.
ГАЯЛЫНЬ: В двух поприщах! В двух поприщах…Отец, я прошу тебя… я хочу быть женой князя Фёдора. Зачем смотришь на меня так, будто я ресница в твоем глазу или заноза в зубах?!
МЕНГУ: Олжо – катунь? Второй женой!? Гаялынь, не пристало царской дочери быть второй женой князя покоренной страны.

Входит ДИДЖЕКХАТУНЬ.  Она слышит последние слова хана МЕНГУ.

ДИДЖЕКХАТУНЬ: Что слышат мои уши? Гаялынь, о чём ты просишь отца?
ГАЯЛЫНЬ: Я  прошу отца, что бы он дал согласие на брак мой с князем Фёдором.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Разве это возможно?
ГАЯЛЫНЬ: Ты прекраснейшая из женщин, ты моя мать.  Разве ты не любила так, как я люблю!
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Когда?    Когда это случилось?
ГАЯЛЫНЬ: Когда?  Мне теперь кажется всегда. Всегда.  С того самого раза, как я увидела его. Он стоял среди наших кочевников цзубу120, будто  лев в стае обезьян. Когда приходит утро, я знаю, что живу, потому, что жив он. Когда я пью воду, мне кажется, что я целую его губы, потому, что я жажду этого,  когда  из упругого лука вылетает стрела,  это моё сердце стремит к нему. Всё на свете имеет право существовать, только потому, что он живет на этом свете. А, когда ветер степи доносит его голос, мне кажется…
ДИДЖЕКХАТУНЬ: (с дрожью в голосе)…что нет прекраснее мелодии, чем звуки любимого голоса.
ГАЯЛЫНЬ: Да. Да. Да. Отец, если ты воспротивишься моему желанию, ты погубишь меня!
ИЛИ-ЧУТ-САЙ: По законам русских, кои они унаследовали от  древних славян, в день совершения брака, жена  должна разоблачить ноги мужа.  Для  ханской дочери это унизительно.
ГАЯЛЫНЬ: И ты хочешь лишить меня счастья  обнять его ноги,  положить свою голову ему на колени, прикасаться к нему, быть покорной ему.  Даже умереть от его руки – великое счастье, и ты хочешь лишить меня всего этого?
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Девочка созрела для замужества?!
ИЛИ-ЧУТ-САЙ:  О! Прекрасная Гаялынь,  соискателей твоей руки найдётся великое множество  среди  наследников крепких  держав, королевств и царств. И каждый из них будет счастлив, взять в  жены дочь могущественного хана, что бы породниться с Золотой Ордой.
ГАЯЛЫНЬ: Мне не сносны твои советы! Они для мертвецов, посаженных на кол!
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Князь Фёдор идет сюда с победой?
ГАЯЛЫНЬ: Да!
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Он ведет в Сарай сайгат?
 ГАЯЛЫНЬ: Да. И уже  меньше, чем через два поприща он будет здесь!
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Победителей следует одаривать. Так я говорю, Или-чут-сай?
ИЛИ-ЧУТ-САЙ: Мудрая Диджекхатунь всегда говорит правильно.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Сделай князю подарок, дорогой Менгу, и угоди дочери. Отдай Гаялынь победителю  в жены.
ГАЯЛЫНЬ: О! Моя добрая мать, ты всех лучше на свете.
МЕНГУ: Ты знаешь, что я всегда слушаю твои советы, но князь Фёдор мой данник и улусник. Это ли жених для моей дочери!
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Освободи Ярославль от уплаты дани и дай Ярославскому князю волю. Потеряешь данника, приобретешь доброго соседа.
ГАЯЛЫНЬ: Теперь я знаю, почему тебя зовут мудрой. Я так счастлива!
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Рано радуешься, Гаялынь.  Пойдем, девочка.  Я расскажу тебе Алан - тобчи121 – Золотую притчу о том, как затерялись  ключи от счастья женского в расщелине горы Бурханхалдун, далеко отсюда, на востоке, откуда родом  пошли все татары и ты,  и я,  и все наши прародители. И, когда поглотила Бурханхалдун ключи от счастья женского, жизнь наша стала подобно жизни вши.
ГАЯЛЫНЬ: Нет, я не хочу  слушать такую притчу. Не хочу. Не хочу.… Я лучше оденусь в соболя, что подарил мне Фёдор, и буду ждать его прихода в Сарай. \ Уходит\.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Господин мой, однако, я пришла в твои покои, что бы поделиться с тобой моими сомнениями.
МЕНГУ: Что может тревожить мою Диджекхатунь?
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Твои сыновья Телебуга, Тохта,  да и племянник Дюдень не слишком ли преданно служат моему брату Ногаю? Слишком усердно он кормит их человечьим мясом. Они пьют росу и носятся  против ветра. У волчат прорезались клыки и текут слюни. Не пора ли их вернуть в Сарай?  Помысли об этом. …Однако, я покидаю твои покои, господин мой, надо быть готовой к встрече победителей.

МЕНГУ кивает головой. ДИДЖЕКХАТУНЬ удаляется.

ИЛИ-ЧУТ-САЙ: Мудрая женщина думает одно, говорит другое, а делает третье.


МЕНГУ долго и задумчиво кивает головой.



КАРТИНА СЕМНАДЦАТАЯ.

Княжеские хоромы в Ярославле.   В палате большой стол в углу. По краям стола резные лавки. Полы устланы ткаными дорожками.  В переднем углу образа. Арка в соседнюю  палату, прикрыта решетчатой дверью.
Княгиня КСЕНИЯ смотрит в окно.
КСЕНИЯ: Обоз возвратился. Из Сарая.  Слава тебе, Господи! /перекрестилась/

Вбегает ЛУКИЯ.

ЛУКИЯ: Княгиня – матушка! Буга   из Сарая возвратился,  побегу, чай,  встречать….
КСЕНИЯ: Беги, беги…

Лукия бежит к дверям,  в дверях сталкивается с Якимом.

ЛУКИЯ: Здрав буди, боярин Яким.

Яким входит в  палату, топает валенками, отряхивая с них снег. На нём огромный тулуп, воротник поднят и закрывает  шрам на лице.
ЯКИМ: Ну, здравствуй, моя княгиня! Ждала?
КСЕНИЯ: Как не ждать? Ждала. Федора в Орде видел?
ЯКИМ: Нет его в Сарае…. На Кавказе он, воюет с аланами.
КСЕНИЯ:  Бог даст, не вернется…
ЯКИМ:  Вот и ладно. /Скидывает тулуп на пол. Открывает шрам на лице/.
КСЕНИЯ: Это у тебя откуда!?
ЯКИМ:   Полюбуйся, княгиня, что сотворила ты со своим верным слугой…
КСЕНИЯ: Так это ты!? Ты!? Тать!... Ушкуйник! Мерзавец!  /С силой даёт Якиму пощечину, замахнулась другой раз, но Яким перехватывает руку княгини, заводит за спину, обхватив Ксению за плечи, прижимает к себе, и ведет к стене. Прижав к стене и захватив обе руки, крепко целует в губы, в обе щеки. /

ЯКИМ:  Вот вернулся из Сарая. Целёхонек!  А ты …. Прикажи взбить пуховики. Соскучился я. Нынче ночью приду….
КСЕНИЯ: Да я тебя….
ЯКИМ: Молчи… или позора не боишься!? Ославлю в един миг….

Ксения опускается на скамью, не веря своим ушам и уже побаиваясь  огласки, напряженно смотрит в глаза Якима. .
 



КАРТИНА ВОСЕМНАДЦАТАЯ.

Большой тронный зал во дворце МЕНГУ. Трон Менгу и Диджекхатуни на возвышении. К трону ведёт  дорожка из красного сукна. По обе стороны трона скамьи. С одной стороны для ханских вельмож, с другой стороны для знатных женщин. Ниже, на полу разложены подушки, на которых сидят нухуры.
           МЕНГУ И ДИДЖЕКХАТУНЬ сидят на троне. За спиной Менгу стоит ИЛИ-ЧУТ-САЙ. На женской половине кресло для ГАЯЛЫНЬ. Оно выше скамеек  вельможных женщин. ГАЯЛЫНЬ сидит в кресле. Она одета в соболью шубу нараспашку, на голове соболья шапка.

МЕНГУ: Скажи мне, Амраган, почему последняя перепись  показала, что население уменьшилось в Русской земле?
АМРАГАН: Русь разорена войнами, мой повелитель. Князь Дмитрий получил поддержку от хана Ногая, и с Дюденем вновь вторглись в пределы Северного улуса.   Каждый из сыновей Невского  хочет завладеть Переславлем – родной вотчиной князей. Пленников вывозят из Руси, обращают в рабство, продают на рынках Кафы работорговцам из Европы. Люди разбегаются, уходят в дебри, селятся на болотах. 
МЕНГУ: Ты сочувствуешь побежденным?
АМРАГАН: О, нет,  мой повелитель. Я сочувствую победителям. Для пополнения казны, тебе, о, хан, нужны земли не разоренные, а власть князей – данников должна быть истинной. А то скоро некому будет платить дань, некому  будет возделывать  поля и растить хлеб для Золотой Орды.  Русские трудолюбивый  народ. Они  могут много  принести пользы хану,  занимаясь оседлым хозяйством.  Зачем резать кобылицу, дающую кумыс?
МЕНГУ: Кстати, о кобылицах. Говорят, что  Москва разводит арабских скакунов и дорого продаёт в западные страны?
АМРАГАН: Да, мой господин, в Москве добрые кони, но они не пригодны для войны.

Звучат маршевые звуки. Духовые трубы, бой барабанов. Рабы проносят кованые доспехи, сабли,  луки, колчаны со стрелами, блюда с золотой и серебряной посудой, с золотыми монетами, с драгоценными камнями, жемчугом. Все ахают, переговариваются с восхищением. Проносят больших питонов. Стража гонит пленников – могучих молодых мужчин, и пленниц. Вельможи хана цокают языками. . Среди пленников юная  АЛАНКА с распущенными длинными волосами. Сбоку прорывается ТАТАРИН - ХАРАЧУ и вытряхивает голову аланского царя из полы. Он поднимает её за волосы.
ТАТАРИН - ХАРАЧУ:  О! Великий Менгу - тимур!  Это я обезглавил царя аланов. Вот мой сайгат, который я принёс тебе. Такой сайгат, заслуживает много золота!
МЕНГУ: Кто этот несчастный?
ИЛИ-ЧУТ-САЙ: Это харачу122 – чёрная кость.
МЕНГУ: И он дерзнул предстать передо мной?

Юная АЛАНКА бросается к  татарину.

АЛАНКА: Ты грязный убийца моего отца! / Её останавливают  турхауды – стражники, хватают её за руки, волокут из зала./
МЕНГУ: Или-чут-сай, турхауды  повредят ей кожу.
ИЛИ-ЧУТ-САЙ: /Сбегает вниз./ Осторожно, осторожно, не причините ей боль, не поцарапайте  кожу.
АЛАНКА: Дайте мне прикончить  убийцу моего отца. У меня не осталось живых братьев, что бы свершить кровную месть! Я  это сделаю! Выцарапаю ему глаза,  зубами  сдеру с него  кожу!
МЕНГУ: /татарину/. Как посмел ты, харачу, поднять ятаган123 на царя ?!
ТАТАРИН - ХАРАЧУ: Но мудрый хан, царь аланов – твой враг,  и мой враг!
           За эту голову ты посулил много золота.
МЕНГУ: Ты жаждешь золота?  Ну, что ж, я выполню своё слово. Три дня чествуйте несчастного. Пусть ест, пьет, чего захочет. Дайте ему прекрасных полонянок. Дайте ему золото.  А после  отрубите этому дерзкому голову, и отдайте  вместе с золотом его родичам.

Подбегают турхауды, берут татарина под руки и уводят.
ТАТАРИН - ХАРАЧУ: Великий хан! Не  надо мне золота! Даруй мне жизнь!

Появляется  князь ФЁДОР с Дружиной. Он в золочёных одеждах, у него по-татарски выбрито лицо. Он низко кланяется хану.

ФЁДОР: /кланяется трижды/ Здрав будь,   могущественный хан Менгу – Темир,  многие лета тебе, господин. Здрава будь,  прекрасная царица Диджекхатунь,  сияющая мудростью и величием нрава. Здрава будь, юная и отважная Гаялынь.  Великий хан Менгу – темир, я выполнил твоё поручение. Моя дружина и твои вои покорили ясов и привели тебе сайгат. Табуны коней и кибитки с товаром, множество рабов и искусных мастеров для строительства  твоего стольного города.
МЕНГУ: Мы довольны тобой, князь Фёдор. В знак признания твоих побед, я дарю тебе половину того, что ты взял мечом.
ФЁДОР: Благодарствую, великий хан. Моя дружина, как и вои твои заслужили  награды  за бранный труд, и я разделю между ними  сайгат.
МЕНГУ: Такому военачальнику  полагается  золотая пайцза124 – знак высшего почёта.  На ней начертано имя Бога и царя.
ФЁДОР /Берет в руки пайцзу и звучит голос Менгу:/
ГОЛОС МЕНГУ: «Силою вечного Неба, покровительством великого могущества,   если кто не будет относиться с благоговением к улуснику  Менгу-хана, князю Федору Ярославскому, тот подвергнется ущербу и умрет лютой смертью».
ФЕДОР: О! Господин и повелитель, благодарю тебя за  щедрый дар. 
МЕНГУ:  И это еще не всё. Как драгоценный подарок,  в память  о покорении Кавказа, я отдаю тебе  в жены мою любимую дочь Гаялынь.
ФЁДОР: (После паузы) Тебе я, царь, кланяюсь и благодарю за честь, оказанную мне,  ибо нет создания чище и нежнее, чем юная Гаялынь. \Кланяется Гаялыни\. Но там, на Кавказе я услышал песню гяура125. Он пел:     Что скажу  я  о  прекрасной  пери,
Она,   как   роза,  набитая   в шёлк,
Но не расти, не цвести ей в моём саду.

ГАЯЛЫНЬ:  О! Бурханхалдун! / закрывает лицо руками/
МЕНГУ: Как посмел ты, улусник и слуга мой, пренебречь моим  даром?! Ты узнаешь мой гнев!
ФЁДОР: Великий Менгу - темир, ты достиг могущества и славы, имя твоё известно во  всем подлунном мире, ты свято чтишь свои законы и  Ясу. Ты верен своему Богу.  И это достойно уважения. Я  же,   как и ты, мой повелитель,  поклоняюсь своему Богу и законам своей земли. Я венчан и имею жену, данную мне Богом.   Вторая жена  считается у нас блудом и большим грехом, даже если даёт её мне  сам Великий царь. Государь, если свершил я что-нибудь, достойное смерти, ты судья справедливый – не ты будешь в смерти моей повинен, а я сам.
ГАЯЛЫНЬ: Нет, нет… Отец! Только не это!

МЕНГУ поворачивается к ИЛИ-ЧУТ-САЮ в его глазах вопрос.

ИЛИ-ЧУТ - САЙ: Быть правителем своей страны -  значит, исполнять законы своей земли.
МЕНГУ:  Ну что ж., князь, ты огорчил меня, но я уважаю тебя за твердость.  Я не гневаюсь  на тебя.   Твоё место среди моих вельмож.

Хан показывает князю, где он может сесть. КНЯЗЬ ФЁДОР кланяется  Менгу, Диджекхатуни, Гаялыне и проходит на место рядом с АМРАГАНОМ. Проходят воины в доспехах. Выходят танцовщицы, исполняют  танец. И пока они танцуют,  слышатся голоса АМРАГАНА И ФЕДОРА.

АМРАГАН:  Это большая твоя оплошность,  князь. Царевы даяния не отходят вспять. Отказаться от царской дочери! Смотри! Близ хана быть – близ смерти ходить.
ФЁДОР: Никто живой предела своего не изведал. Смерти бояться,  на свете не жить. Хоть  немного да послужу  отечеству и вере православной.         
АМРАГАН: Русскому отечеству служить – скорбное дело.  У вас на Руси, что ни город, то князь, что ни князь, то война. Владимир, Суздаль, Новгород, Переславль – переходят из рук в руки. Князей много, а  истинно Великого нет.
ФЁДОР: Но есть вера православная.  На неё  уповаем в надежде.

ТАНЕЦ кончился.

К трону приближается юный князь Даниил Александрович -  юный сын Александра Невского. 

ДАНИИЛ: Великий хан Менгу – Темир, князь Московский Даниил  приветствует тебя и желает тебе здравия и многия лета.  Я вижу, какой прекрасный город ты строишь здесь, в степи, как ценишь ты ремесла и искусства,  и привёл тебе  каменщиков,  древодельцев, и изуграфов  на чудеса гораздых.  Московские мастера исстараются, что б порадовать тебя своими изысками. Я  пришел из скудного своего удела с дарами, дабы испросить  у великого хана  законный ярлык на владение Москвою, отказанной128 мне отцом Александром Невским, хочу, что б никто из братьев моих не  посягал на мою законную вотчину.
МЕНГУ: Чем подтвердишь ты своё право на Москву?
ДАНИИЛ: Внезапное успение батюшки, не позволило ему составить отказную грамоту. Но еще при жизни отца Москва была выделена уделом моей матушке княгине Вассе  на кормление.
МЕНГУ: Что скажет Амраган – верховный баскак Руси?
АМРАГАН: Великий хан Менгу - темир, князь Александр Невский не раз говорил со мной о том, что Москва за Вассой и её сыном Даниилом. 
МЕНГУ: /   Амрагану, подозревая, что Даниил подкупил баскака/   Хороши, говоришь, кони в Москве у молодого князя Даниила?
ФЁДОР: Великий хан Менгу – Темир, разреши слово молвить.
МЕНГУ: Говори, князь.
ФЁДОР: Благоверный  князь Александр при жизни  печалился о своём малолетнем сыне и отдал  ему Москву.   Истинно говорю. Крест на том целую.
МЕНГУ:  Тебе, князь Фёдор, верю, ибо знаю, слово твоё крепкое.  Кто посягает на твой удел, князь Даниил?
ДАНИИЛ:  По пути на Переславль,  подошел к моему городу брат Дмитрий с Дюденевой ратью, я дружелюбно впустил их в Москву, и не мог защитить народ свой от грабежа и насилия.  Если бы был у меня ханский ярлык, я бы не открыл ворота города…   А кони в Москве, правда твоя, Великий хан, арабских кровей и табун лучших из них я пригнал ныне, моему хану.  Окажи честь, прими в подарок.
ДИДЖЕКХАТУНЬ:  Возврати Дюденя в Сарай. А  юному князю дай ярлык.
МЕНГУ:  Я  хорошо знал твоего отца  Александра Невского, это был храбрый воин и мудрый правитель. Якши. Ты получишь ярлык на Московское княжение.
ДАНИИЛ: Благодарствую, Великий хан. Готов служить тебе с честью.
МЕНГУ: Ты можешь занять место среди моих нухуров. / указывает место на полу/.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: / Или-чут-саю/. Вели подавать кавказские вина. Вели князю Фёдору подавать нам фиал.


\Или-чут-сай взмахивает рукой,  и слуги выносят вина  в бурдюках130, Или-чут-сай наклоняется к князю Фёдору, что-то говорит ему.  Князь Фёдор берет с подноса  чашу, отпивает из неё и подаёт Менгу. Берет  вторую чашу, Диджекхатунь быстро накидывает на свои плечи доспешное ожерелье княгини Марии. Фёдор отпивает вино и подаёт Диджекхатуни.  Узнаёт рукоделие жены, и вино в его руке проливается.\


ФЁДОР: Прости, царица, рука дрогнула.
ДИДЖЕКХАТУНЬ:  Не рука дрогнула, князь, сердце.
ФЁДОР: Позволь, прекрасная царица, спросить, откуда у тебя  на плечах это ожерелье?
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Поклон тебе шлёт твоя Мария. / Снимает доспешное ожерелье и отдаёт Фёдору. Фёдор прячет лицо в ожерелье. Вдыхает  родной запах./.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: /В сторону/ О Бог Мизир! Не дай ему   узнать  моей печали!


КАРТИНА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ.

 Ярославль. Сторожевая башня,  городские ворота, высокая  городская стена.  на стрелке рек Волги и её притока Которосли. Высокая городская стена. К стене подходят  МАТВЕЙ с двумя  дружинниками князя Фёдора. Они с дальней дороги.

МАТВЕЙ: \Стучит в ворота/. Эй, Ярославцы - красавцы, белотельцы, чистоплюи!  Открывайте, князь вскорости  тут будет! Встречайте борзо.
ГОЛОС СТРАЖНИКА: Кто тута ломится?
МАТВЕЙ: Князя Фёдора ямчи! Гонец по-вашему! Понял?
ГОЛОС СТРАЖНИКА: Понял. Пускать его не велено.
МАТВЕЙ: Яко это не велено? Кем не велено?  Сам князь Ярославский Федор Ростиславич домой приехал! Открывай ворота!
ГОЛОС СТРАЖНИКА: Пускать не велено.
МАТВЕЙ: У нас пайцза  золотая от хана  - пропуск во все владения. Борзо за княгиней беги. Уразумел, холоп!
ГОЛОС СТРАЖНИКА:  Я сказал: не велено..
МАТВЕЙ:  Я ему : ближе к делу, а он про козу белу! Открывай, пока  я не осерчал!
ГОЛОС СТРАЖНИКА: Ну, а и осерчал, так что с того?
МАТВЕЙ:   Тогда только поворачивайся, да говори, где чешется!

Подходят князь Фёдор, Дормак, дружинники, татарская стража.

ФЁДОР: Вот и дома. Эх, ярославщина, православная,  исконная. Дыши – не надышишься!  А ты что это, Матвей, ещё не в городе?
МАТВЕЙ: Княже, сторож сказывал, мол, не велено пускать.
ДОРМАК: Ты что мелешь-то!

ДОРМАК стучит в ворота. На башне появляется княгиня КСЕНИЯ. За ней следом боярин Яким, свита.


КСЕНИЯ: Кого это к нам принесло?
ЯКИМ: (Из-за спины Ксении) А это холоп хана Менгу, татарский мурза – Фёдор.
МАТВЕЙ: Не заносись, боярин!
ФЁДОР: Здрава будь, матушка, княгиня, и ты,  советник Яким. / Кланяется/. Вот с  дружиною домой возвратились.
КСЕНИЯ:  Где ты дом свой оставил, туда и ступай. А здесь  нет твоего дома.
ФЁДОР: Почто, матушка княгиня, говоришь такое?  Здесь жена моя,  дети мои.
КСЕНИЯ: Вспомнил!   Твоя жена Мария в Успенском соборе давно  под алтарём   лежит.
ФЁДОР: Боже милостивый!  Что же прилучилось с нею?
КСЕНИЯ: Шатался бы больше по свету. …! Преставилась дочка моя.
ФЁДОР:    Мария, денница моя, звезда моя утренняя, зачем оставила меня на этом свете одного!  Добро бы мне с тобою умереть! /падает на колени перед Ксенией/. Княгиня Ксения, матушка, открой ворота,  разреши  поклониться праху её. 
ЯКИМ: Князь Фёдор! Ты, придя с ратью татарскою, нарек себя врагом городу Ярославлю.  Оставь нас в покое. Нет нашего князя в лице твоём!
ФЁДОР: Дайте же  взглянуть на детей моих.
ДОРМАК: Матушка княгиня,  почто бесчинство творишь, аль Якима вздорного слушаешь? Князь Федор заступом стоял за землю Ярославскую. Ни одна рать татарская не смела  к городу подойти. В тишине и покое  Ярославль – град все эти годы прожил. Так – то  ныне законного  князя встречаешь?
КСЕНИЯ: Мы не имеем такого обычая, чтобы чужих  принимать на княжение: есть у нас наследник, князь Михаил. Он ныне правит в городе.
ФЁДОР:  Позволь, грозная княгиня, сына повидать,  Михаила.
КСЕНИЯ: (указывает пальцем) Путь тебе чист из города.

/ Ксения со свитой уходят со стены/

ФЁДОР: Господи! Господи! Спас Милосердный! Чем же я тебя, господи, прогневил, за что меня, грешного, казнишь?  Али я тебе, господи, не молился, али я святым постом не постился? Али суд судил, когда неправый? Али нищему, когда не подал?
МАТВЕЙ: Да взять город приступом! Сил у нас хватит! Дай только клич, княже, всё исполним!
ФЁДОР: Я не злодей,  чтобы  идти  против родного сына! А Мария,  моя голубка, пусть пребудет в покое. 

От реки бредет НАСТЯ.

НАСТЯ: Праведное солнце в раю просветило. / Бредет,  никого не видя, в  руках посох, за спиной торба/. Плакался Адаме перед раем стоя:
 «Боже милостивый, помилуй нас, грешных!»
МАТВЕЙ: Ты кто?
НАСТЯ: Росинка на былинке я.  / Наклоняется к земле, срывает травинку, ест/
МАТВЕЙ: Юродивая132 какая – то.
НАСТЯ: А ныне  на Руси все юродивые.
ДОРМАК: Ты, дурочка, не ведаешь перед кем рот разеваешь!
НАСТЯ: А перед Богом всё едино, хоть князь, хоть простолюдин.
МАТВЕЙ: Как звать тебя, старица?
НАСТЯ: Настя – дурочка я.
ДОРМАК: Иди, иди своей дорогой…
НАСТЯ: У всех людех одна дорога.  Облак тёмный, как по осени, солнце скры свои лучи, и луна в нощи померкла…
ДОРМАК: Чур, меня, чур…
ФЁДОР: /Достает ковригу хлеба/. На, возьми,  блаженная, поешь.
НАСТЯ: Благодарствую, добрый князь. / Ест, закрывает глаза/.  Раб Божий Фёдор,  от царя будет помилован, и Богом  сохранен. На суд придёт и не осужден будет... /Уходит/
МАТВЕЙ: Чего это она?
ДОРМАК: То бредь какая – то.
НАСТЯ: \ Уходя, поворачивается/Не печалься, княже… И любя, Сын Божий наказует…

Внезапный свист. Из-за стены выходит Гургий. Его лицо обмотано тряпицей. У него отрезан нос, вырваны губы. Гургий видит Фёдора, его воинов, падает перед Фёдором на колени.

ГУРГИЙ: Батюшка, князь Фёдор! Неушто воротился!
ДОРМАК: (заслоняя собой князя)  Кто ты, аки разбойник видом?
ГУРГИЙ: Да Гургий я, дружинник твой./ Снимает тряпицу/. Не узнаёшь, Дормак Матвеич?
ФЁДОР: Гургий? Что стало с тобой? Узнать трудно…
ГУРГИЙ: За службу тебе, княже,  и  княгине  Марии. Яким, злобный пёс, правёж учинил. Сразу, как ты отъехал, меня   в тот же день, в клеть посадили. Ненависти у боярина к тебе, княже, через край..  Зубы скалит, аки пёс бешеный. Меня калеными щипцами самолично изуродовал. А ночью в медвежий овраг приказал сбросить - псам на снедение. Они думали, что трупиё выбросили, да вот выжил я.            Холопка его, добрая  Настя,  подобрала да выходила… только  вот  умом   тронулась.  Теперь ходит   вкруг города….
МАТВЕЙ: Настя – дурочка!?
ГУРГИЙ: Она самая….
ФЁДОР: А скажи мне, Гургий, что с Марией моей стало?
ГУРГИЙ: Марию Васильевну в терем засадили. И стражу  поставили. Никуда не выпускали. Там она и сына твоего, княжича родила. Хотел я  к ней тайком пробраться, да подумал: испугается она моей образины. Так  княгиня  и истаяла, как облачко белое. Царство ей небесное.
ФЁДОР: Господи! Нет мне прощения! Своего  заветного не уберёг!  Мария – свет мой белый, зачем оставила меня?   Прости меня, прости, жена дорогая! 
ГУРГИЙ: Князь Фёдор, батюшка, не оставь меня своею милостью. Я хоть и урод ноне, но меч в руках держать не разучился.   Возьми с собою.
ФЁДОР:  Куда вот только? Куда нам идти ноне, братья?
ДОРМАК: Не печалуйся о том,  куда нам идти.  Дед  твой Смоленский  Мстислав Удалой говаривал: не идет место к голове, но голова к месту, и брал столы с бою. Абы только Бог  дал нам здоровья, а место добудем!  Я думаю так, княже: пока что   надо нам в Орду возвращаться.
МАТВЕЙ: Из Орды ушли,  а теперь на суд хана возвращаться?
ГУРГИЙ:  В Орду возвращаться? Добро ли это? А если здесь,  в лесах ярославских осядем, войско соберем, а?

(Все молчат…..   Ждут решения князя….)

ФЁДОР: Ну, что ж, правда Божия, а суд царев.   Ты прав, Дормак Матвеич.  Надо ехать в Орду.  Никого не неволю, други. Решайте сами, кому, где быть, кому службу служить.

\ Напряженное молчание\


1й-ДРУЖИННИК: Ты   это, князь, без нас замыслил. Так мы не едем за тобой.  / Трое отделяются от дружины, уходят под Волжский обрыв/. Промышляй о себе сам.
МАТВЕЙ: /Берет с земли ком грязи и хочет запустить вслед/ Проваливайте. А коли худо будет, назад не проситесь!
ФЁДОР: Оставь их, Матвей.
2й-ДРУЖИННИК:  О! Княже наш славный! Сколько с тобою в походы ходили,  в каких ратях выстояли!  Умеешь ты счастливо воевать,  да счастьем воинским не умеешь пользоваться, не мыслишь лукаво. Пришло  время, положить головы наши за тебя. Куда ты, туда и мы.
ГУРГИЙ: Дормак Матвеич, меня – то возьмёте к себе?
ДОРМАК: Коли  не  робеешь с нами идти, Гургий , так  ступай с Матвеем  в обоз, выбирай коня./ Матвей с Гургием уходят, обнявшись. За ними остальные/
ФЁДОР: Ну, с Богом!   / Фёдор останавливается. Поворачивается к городу./  Господи,  Боже мой! На тебя уповаю133, спаси  и от злобы   человечьей избави город сей,  где встретил я счастье своё,  испытал блаженство любви, и  где  ныне,  покоится прах  жены моей.   Прости меня, Мария!  Кланяется городу и уходит вслед за дружиной/.

ЗАТЕМНЕНИЕ.





ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ.



КАРТИНА ДВАДЦАТАЯ,

Покои принцессы ГАЯЛЫНЬ. Входят Менгу и Диджекхатунь.

МЕНГУ: Мне донесли, что ты отказываешься от еды и пития.  Ты хочешь смутить  сердце отца, и  не боишься  разгневать сердце хана.
ГАЯЛЫНЬ: Ты отправил своё войско в поход на дунайских  булгар, поручив его вновь князю Фёдору!  Почему ты желаешь  князю смерти? Его же могут убить!
МЕНГУ:  Князь Фёдор -  ослушник закона. Его следовало казнить за самовольный поход в Ярославль. Но я прислушался  к молениям царицы моей. Мать твоя вымолила ему поход на Булгар.
ГАЯЛЫЬ: Но это равносильно смерти.
МЕНГУ: Разве ты не ведаешь, Гаялынь, что война без  павших не бывает? Он муж ратный, а не жена нежная. В ратях гибнут цари и герои.
ДИДЖЕКХАТУНЬ:  Князь Фёдор сам  упросил твоего отца отправить его на войну. Он  ищет забвения, а может быть, и смерти. Он волен в своих  замыслах.
ГАЯЛЫНЬ: О! Мать моя! О! мой любимый отец, послушайте свою Гаялынь. И не препятствуйте мне.  Я хочу принять православную веру.  Хочу молиться Сильному Богу, чтобы он защитил моего князя от смерти, и направил коня его в Сарай,  к порогу моего дворца.
МЕНГУ: Дочь моя,   я не одобряю твоего желания.
ГАЯЛЫНЬ: Но ты же отдавал меня князю в жены, когда он был женат, что мешает теперь тебе это сделать? Когда почила его жена,  нет препятствий. А князь больше не посмеет отказать тебе.
МЕНГУ: Тогда князь Фёдор был хоть и мой улусник, но имел свой стол в Ярославле, сейчас у него ничего нет.  Он мой слуга! Разве пристало хану  отдавать царскую дочь в жены слуге своему!

/Входит ИЛИ-ЧУТ-САЙ/

ИЛИ-ЧУТ-САЙ: Господин мой, мне доложили, что приёма у тебя добиваются князья смоленские.
МЕНГУ: Что им надо?
ИЛИ-ЧУТ-САЙ: Просят рассудить их. Отцы их   умерли в Смоленске чередою друг за другом и четверо наследников поделить Смоленский стол не могут.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: А у деда их Смоленского князя Ростислава разве нет больше сыновей, что младшая поросль стол делит?
ИЛИ-ЧУТ-САЙ: Они говорят, что есть  дядя их,  Фёдор Ростиславич, но он очень давно покинул Смоленск, он правил  в Можайске, а позднее в Ярославле.

\Менгу и Диджекхатунь переглядываются/

ДИДЖЕКХАТУНЬ: По старым законам Русской земли, стол должен перейти к старшему в роде. Значит, князю Фёдору.
МЕНГУ: Передай молодым князьям, что стол Смоленский перейдёт  к их дяде Фёдору Ростиславичу.  Там его отчина и дедина. А будет его воля, то он даст им  столы на кормление в  малых городах.
ГАЯЛЫНЬ: Отец мой! Я так счастлива! Князь Фёдор получит свой удел!
МЕНГУ: Что бы не осквернить  чувство веры князя Фёдора,   я согласен на твоё  крещение. /Гаялынь бросается к отцу/. Но…но, ты не простая прихожанка.
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Да, надо всё обставить торжественно и придать этому  событию большую огласку.
МЕНГУ: И пусть сам Константинопольский патриарх  благословит ваш брак! Я сам буду просить его об этом. 
ГАЯЛЫНЬ: Отец! Женившись на Марии Ярославской, Федор получил обширное Ярославское княжество с Угличем и землями до Кубенского озера, а за мной, что пожалует хан своему зятю?
МЕНГУ: Ты не русская княгиня, ты дочь великого хана. За тобой я дам  тридцать шесть городов. Среди коих: Чернигов, Болгары, Куманы, Арск, Казань и другие, которые он на меч взял. А из казны серебра и злата, да жемчуга, по твоему желанию, Гаялынь.
ГАЯЛЫНЬ: Господи, Иисусе Христе, скорей бы кончилась эта война с болгарами.
ДИДЖЕКХАТУНЬ:  Хочешь быть женой русского - учись терпеть, дочка.



КАРТИНА  ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ.

Православный храм в САРАЕ.  В  храме  на  царских местах сидят Менгу и Диджекхатунь.  Храм заполнен ордынскими вельможами и русскими   знатными особами. Здесь  сыновья Александра Невского: АНДРЕЙ, ДМИТРИЙ, ДАНИИЛ. 
Перед аналоем  стоят  князь Федор и Гаялынь (Анна). Над головой князя Федора Амраган  держит  венчальный Венец. Над головой Гаялынь (Анны)  держит венец Евфросиния – жена  Ногая, дочь Византийского цезаря.
 Церковный хор поёт: «Господи, помилуй» и «Слава тебе, Боже наш!»
Перед обручением перстнями  и перед возложением венцов на головы жениху и невесте
Хор: (Не очень скоро) А – минь!  А – минь!
КИРИЛЛ: (Держит в руках поднос с  обручальными перстнями) Обменяйтесь  перстнями.
Анна и Федор одевают перстни. 
КИРИЛЛ: (соединяет руки Федора и Анны) Господи! Положил еси на главах их венцы, от камений честных,  живота просише у Тебе и дал еси им.
ХОР:  Положил еси на главы их венцы, от камений честных, живота просише у Тебе и дал еси им….
АНДРЕЙ: (Сам себе) Черт!  Хан полцарства отвалил  Федору, тридцать шесть городов!
ДМИТРИЙ: (Кутулубаю) Я чаю,  все подаренные ханом города, князь  Федор обменял бы на один, Ярославль, откуда  ему «путь чист» тамошняя княгиня Ксения указала.
АНДРЕЙ: ( Прислушивается к словам брата. Сам себе ) Не видать Федору   Ярославля, пока я жив! 
ХОР:  Исаие ликуй! Дева име во чреве
            И роди Сына Эммануила!
            Бога же и человека!
            Восток имя ему,  Его же величающее,
            Деву ублажаем
            Святи и мученицы,
            Иже добре страдавшее и венчавшееся
           Молитеся ко Господу, спастися душам нашим
           Слава Тебе, Христе Боже
          Апостолов похвала И мучеников радование
          Их же проповедь    Троица Единосущная!

Под звуки хора Менгу – Темир сходит с трона и,  сняв с себя пурпурную накидку, набрасывает её на плечи Федору. Диджекхатунь сходит с трона, снимает с себя золотую накидку и набрасывает на плечи дочери.

ЗАТЕМНЕНИЕ.




КАРТИНА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ.

Покои князя Фёдора в его Сарайском дворце. В убранстве покоев преобладает восточная обстановка. Но в углу висят иконы, горят лампады, стол, лавка. На столе книги.
ГАЯЛЫНЬ в русском платье входит вместе с МАТВЕЕМ. За ней идут няньки, несут на руках  сыновей.  Маленький Давид сидит на  руках у кормилицы.  Второй сын,  Константин, завернутый в пелена, лежит на руках  другой кормилицы.   
МАТВЕЙ: Утро доброе, княгиня Анна,  (кланяется АННЕ)  Утро доброе,  старший княжич Давид, здрав буди,  малой, Константине ( кланяется полупоклоном княжичам)  А что, княгиня Анна, князь еще почивает?
ГАЯЛЫНЬ: Пусть отдыхает. Глубокой ночью из Смоленска возвратились, и хочешь опять на ноги его поднять? Тебе-то что не спится?
МАТВЕЙ: Из Ярославля прибыли мизинные люди,  князю вести принесли важные./Открывается дверца  в стене, выходит ФЁДОР, подходит к Гаялыни, целует её в щеку./
ФЁДОР: Утро доброе, Анна. Ого! Здоровы будьте, сыны.  (Треплет за щечку одного, гладит по голове другого) Кто, говоришь, Матвей, прибыл из Ярославля?
МАТВЕЙ: Да ярославцы мизинные тебя ожидают.
ФЁДОР: Так зови сюда  скорее.

/Матвей открывает дверь, машет рукой. В покои входят Чудин, Турай  и Горшеня. ЧУДИН ставит  в угол дубинку, ТУРАЙ суковатую палку, ГОРШЕНЯ вынимает из-за пазухи камень, тоже кладет его в угол. Падают князю в ноги./


ТУРАЙ: Будь здрав, пресветлый государь Федор Ростиславич.
ФЁДОР: Ну, здравствуйте, ярославцы. Будет метания – то творить. Вставайте,  да присядьте с дороги  вот тут. Неужели из самого Ярославля прибыли? Глазам своим не верю!
ТУРАЙ: Оттоля, батюшка, государь.
МАТВЕЙ: Батюшка, государь, говоришь? Хорошо, что не татарский угодник. А? Турай?

/Турай бросается на колени/

ТУРАЙ: Прости, князь, батюшка. Не поминай лиха!
ФЁДОР: Пустое всё… Кто старое вспомянет…Да ты садись, садись, Турай.  Что привело вас ко мне?
ЧУДИН: Князь Фёдор, пришли мы за милостью твоей. Горожане отрядили нас ходатаями сказать тебе, что город занят князем Андреем Александровичем   и с ним рать татарская.  Вступись за отчину нашу!
ТУРАЙ: Зло творят вельми люто.
ГОРШЕНЯ: Мы – то утекли из города только ради борзости  ног своих.
ЧУДИН: /Падает на колени, Турай и Горшеня за ним/  Фёдор Ростиславич, Христом Богом просим, заступи наш город перед врагом. Ты один надежа городу остался!
ФЁДОР: А что ж, княгиня Ксения?
ТУРАЙ: Княгиня Ксения в Успенском соборе заперлася, так врата сломали, собор разграбили…
ЧУДИН: Пол медный выломали…
ГОРШЕНЯ: Ризы растащили…
ЧУДИН: Людей , кого попленили, кого смерти предали.

ФЁДОР: В Успенском  же соборе гроб княгини Марии!
ГОРШЕНЯ: Храм осквернили, конями топтались по святым местам.
ФЁДОР: А князь малолетний Михаил? Что с ним?

ТУРАЙ: Не ведаем  доподлинно,  какой смертью  умер княжич.
ФЁДОР: Дитя моё!   Враги воспользовались твоим  неразумением! Господи! Горе мне тяжкое. Ты слышала, Анна? .
ГАЯЛЫНЬ:  (Становится рядом, лицом приникая к плечу Федора)   Пусть боярин Яким ответ держит за всё!
ГОРШЕНЯ: Яким сбежал и где он теперь – неизвестно.
ГАЯЛЫНЬ: Кровь невинного сына твоего и людей ярославских вопиёт ко Всевышнему! Ставь стяги твои и собирай дружину. Возьми лучших татарских  воев.
ФЁДОР:   Ты предлагаешь мне ввести татарские войска в Русскую землю? Разве я  враг земле  своей?
ГАЯЛЫНЬ: А разве  есть другой способ освободить Ярославль?
ФЁДОР: Александр Невский наказывал: как зеницу ока, берегите мир и порядок на Руси.  И, как могу я выступить против его сына.  Ныне Великого князя?
ГАЯЛЫНЬ: Но это недостойный сын Великого отца! Андрей всю свою жизнь воюет за Переславль со своим братом Дмитрием! Вылетают из своих гнезд только на добычу.   Что им Русская земля! Что для них увещевания святых отцов: не отнимать чужого,  не обижать младших родичей! А еще хотят любви народа!
ФЁДОР: Переславль  их отчина и дедина.
ГАЯЛЫНЬ: Так что же  сами, не обнажив меча, и не испытав опасности, истребляют христиан руками наших  татарских  воинов?  Стереть с лица земли этот Переславль,  породивший их на разор Святой Руси!
ФЁДОР: Анна, ты что речёшь? Там люди. Христиане наши.
ГАЯЛЫНЬ: Людей выведи в Ярославль, посели на новях. Разве в Ярославле места мало? Али лесу на избы не хватит? Действовать надо, Фёдор. Решайся! Тебя  ярославцы  призывают на стол.  Что держит тебя?
ФЁДОР: Я не князь боле в Ярославле. Нет у меня больше такого права.
ГАЯЛЫНЬ: Тебе нужен ханский ярлык?  Я добуду!   Не теряй время, Федор. /Гаялынь уходит/
МАТВЕЙ: Княгиня права. Если мы сейчас не поможем Ярославлю, мы никогда боле не вернемся туда.
ЧУДИН: Отче и господине!  Потягнем за родной Ярославль!

(Федор решительно поднимается  из кресла, снимает со стены меч, боевой пояс  и опоясывает себя. … Свет на сцене гаснет  и снова возникает, когда возвращается Гаялынь)


ГАЯЛЫНЬ: Вот он, ярлык на Ярославль!  Отец отпускает тебя на Русь. Даёт тебе  силу великую воинства своего. И отпускает, всех заложников, князей и бояр  и всех пленных рабов христианской души. 
ФЁДОР: Анна, благую весть ты мне принесла! Спасибо тебе, княгиня моя.  А особое спасибо за  русских  людей, освобожденных от плена ордынского,  дважды спасибо. Вот рать пополнится людьми русскими!
ГАЯЛЫНЬ: С великой честью на Русь!

/Ярославские горожане падают в ноги Гаялыни/

ЧУДИН:  Храни тебя Господь,  княгиня Анна, а мы твои душой, и делами, и помыслами.

ФЕДОР: Да, Анна, пора…
(входит ТОХТА)
ТОХТА: Мне стало известно, сестра, что  вы с князем Федором  в поход собрались?
ФЁДОР: Мы идем на Ярославль, хан Тохта. Ярославль занят  князем Андреем Городецким.
ТОХТА:  Нужда в моей помощи  сталась, князь?
ФЁДОР:  Благодарствую, брат, но Великий хан Менгу – Темир отпустил всех русских пленников и аманатов со мной. Силы у нас  в достатке.
ТОХТА: Тогда,  чистый путь тебе и желаю легкой победы! (Обнимаются)
ГАЯЛЫНЬ: Матвей, прикажи стяги ставить!  (Княгиня занята  приготовлением к походу,  разговаривает с людьми)
ФЕДОР: (Тохте, вынимая из-за пазухи  «брата хозяйки вежи») Тохта, брат, передай это  царице Диджекхатунь.  Без меня пусть «брат хозяйки вежи»   хранит её, как хранил меня во всех походах.   


КАРТИНА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Княжеские хоромы в Ярославле. В палате большой стол в углу. Резные лавки перевернуты, кругом следы  разгрома.  В переднем углу вместо образов висят оборванные   пелена, прежде украшавшие  иконы. Решетчатое окно распахнуто настежь.  Решетка висит на одной  петле.
            Зияет дырой  арка в соседнюю палату, выломанные резные двери валяются на полу. 
            Слышны громкие голоса, пение, звуки гуслей, свирелей – это пируют захватчики – воины князя Андрея, с ними  ордынцы Дюденя.   С визгом пробегают девицы, за ними бегут ордынцы.   Ступая по решетчатым дверям, держась за косяки входит пьяный князь Андрей Александрович, за ним пробирается Дюдень.

АНДРЕЙ: Дюдень,  тебе  моё пожалование ко двору пришлось?
ДЮДЕНЬ: Сез  нэрсэ дидигез? (О чем ты лопочешь?)
АНДРЕЙ:  Не разумею,  о чем ты лопочешь!? Забирай себе людей ярославских в полон, говорю, а мне   город  останется. Эй, кто там! Медовухи принесите! Хороши пития, да водочки Ярославския!  Давай, Дюдень, побратаемся! Мой батюшка Александр Ярославич  с самим Сартаком братался!  Сартак не чета тебе, Сартак - первый сын самого Батыя! Наследник. Сёнгун  по – вашему. Понял!?
ДЮДЕНЬ: Якши.
АНДРЕЙ: Побратаемся?
ДЮДЕНЬ : Ёк! Не побратаемся!! Ты брата своего, князя Дмитрия прогнал? ! Зачем тебе ещё  брат?  Ёк, ёк…

Приносят вина и  дичь на блюде. Дюдень берет птицу и  рвет её зубами.

АНДРЕЙ:\ подначивает спьяну/  Эй, Дюдень,  помню я,  у батюшки была собака старая.  Ой, охоча была по пирам ходить!  Да костью и подавилася! Ха-ха-ха!
/Дюдень икает, презрительно  смотрит на Андрея/

Вбегает Дозорный.

ДОЗОРНЫЙ: Князь Андрей! Отчина твоя, Переславль горит! Пламя и дым столбом  до самого неба взвились.
АНДРЕЙ: Кто посмел!? Переславль не отдам! /Стучит кулаком по столу/.  Всех перебью!

Слышатся крики, стоны, топот копыт! Вбегают сразу несколько человек.

1-Й ДРУЖИННИК: /кричит в страхе/ В город хозяин возвращаетя! Князь Федор с войском огромадным! Близко уже! Утекать надобно!

Дюдень вынимает   кривой меч  и выпрыгивает  из окна.  Князь Андрей протрезвел.

 АНДРЕЙ: Неучто  Фёдор!   От него пощады не будет! Дюдень! Ты куда это!? Постой!  /  Вылезает в окно вслед за Дюденем/ 

ЗАТЕМНЕНИЕ

В палатах,  разгоряченные боем, Федор,  Буга, Матвей, Дормак. и дружинники. Ещё доносится шум боя. Буга выводит из соседней палаты Лукию, приобняв её за плечи.

БУГА: Лукия,  яраткан, яраткан  ( гладит её  по плечам, голове) ничего  больше не бойся,  любимая. Теперь князь Федор c нами. Теперь будет порядок. . /Уходят вдвоем/

Из соседней палаты выводят  пленных ордынцев. Они повязаны веревкой. Появляются пленные девушки.

ФЕДОР: Матвей,  пленных ордынцев в подклеть отведи. Судом судить будем. А вы, люди ярославские, по домам идите…

Все расходятся. Федор остается один. Осматривается в палате. Крестится на пустой угол. Пытается   поставить на место  оконную решетку….

Из соседней палаты   выскальзывает легкая тень Марии Васильевны… , протягивает руки к Федору….

Голос Марии: /едва слышен/   Как широки твои плечи, как сильны твои руки, как красив ты, возлюбленный мой…. (Исчезает…)

ФЕДОР: /Вздрагивает, оборачивается. /  Мария,  лада моя, поклялся я тебе вернуться, я сдержал обещание....  Всю жизнь благодарю  Бога, что дал мне радость  познать тебя….. А печаль моя глубока и вина безмерна, что  заветного не уберег…   А землю твою   возродим,  соборы  и церкви  отстроим и украсим, народ наш накормим   и обогреем, земля наша  Ярославская  добрым светом засияет,    и город Ярославль в веках стоять будет, крепко, как алмаз  драгоценный,  никаким врагом нетронутый! 

ЗАТЕМНЕНИЕ.




На авансцене появляется ГЛАШАТАЙ.

 ГЛАШАТАЙ:
 Слушайте, послушайте, государевы люди,
чудо чудное вам поведаю!
А как в северной державе,
Да во славном Ярославле – граде
А на честном,  на княжеском престоле
Сидел , свет, святой Федор – князь.
А на высоком, на княжеском престоле,
Сидела  с ним  вторая супруга
Да княгиня, свет, Анна,
Что взял он у самого царя Ордынского.

Принесла она ему плод честнейший.
Родила двух сынов святых
Свет, Давида, да Константина.
Князь – то Федор всем суд правый правил,
Богатых и сильных не стыдился, 
Нищих и убогих не гнушался
Правил  Федор Ярославлем долгий век
На  радость, на защиту люду Ярославскому.

КАРТИНА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
   
Двор княжеского терема  в Ярославле.  Молодые  дружинники  рубятся на мечах.  Другие   борются  врукопашную. Среди отроков повзрослевшие сыновья  Федора Давид  и Константин.
ГАЯЛЫНЬ - АННА:  Давид, и ты, Костя,  мечи отложите.  Проводите меня до храма  Михаила Архангела. Нынче  на службе вам надобно быть.  За  воинство  русское молебен  будет.   
Слышится топот коней, свист, крики: «Атас! Атас! Атас!»


ДАВИД: Что – то  случилось!? (Подбегает к воротам) Матушка!  Гонцы скачут. Эй, Костя, зови батюшку!
КОНСТАНТИН: (бежит к княжескому крыльцу) Отче, отче,  гонцы  к нам  стрелой летят!
На крыльцо выходят Федор, и Матвей.  Константин встает под руку отцу.

МАТВЕЙ: Князь Фёдор, похоже, гонцы из Орды пожаловали.
ГОНЕЦ: (входит на двор стремительно, падает в ноги) Князь Фёдор,  в Орде  замятня. В Сарай – Берге Ногай ворвался. Его отряды  дворец хана Менгу – Темира захватили! Хан Тохта просит подмоги.
ГАЯЛЫНЬ - АННА: Федор! Там Отец, мать мои!   
ФЁДОР: Анна, успокойся.  Матвей! Собирай дружину. 
ГОНЕЦ:  Князь Федор, царица Диджекхатунь велела напомнить тебе о клятве, вот велела передать. (протягивает Федору  «хозяина вежи»)
ФЕДОР: (берет рассеянно куклу) Зачем это!? (Кричит) Это её защита!!! 
МАТВЕЙ:    Много ли у Ногая сторонников?
 ГОНЕЦ: Много. Вся степь от Дуная до  Урала.
ФЕДОР: Ну, что же давно пора  померяться силой с  этим  сыном шакала.
ГАЯЛЫНЬ: Федор,  любимый, береги себя…
( Давид поднимает ярославский стяг с Медведем. Константин становится рядом, отроки,  которые только что боролись на дворе, встают в шеренгу)



КАРТИНА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ


ФЁДОР: /Склоняется к  Диджекхатуни ./  Диджек…Дорогая! Кто посмел  поднять  кинжал на тебя!?
ДИДЖЕКХАТУНЬ:  Бог Мизир всё знает! …  Любимый, я верила, что ты придешь, …  сдержать свою клятву…. знала, что когда   …не останется в моей руке  даже плети, кроме конского хвоста, ты  придешь…( закрывает глаза, ей трудно говорить) Ключ иссяк…  Бел-камень треснул.
ФЁДОР: \Поднимает Диджекхатунь на руки,  несёт на тахту/ Диджек, не умирай! Умоляю тебя! 
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Как сильны твои руки, как широки твои плечи…
ФЁДОР: (Целует Диджек)    Не умирай, Чичек!
ДИДЖЕКХАТУНЬ: Я ухожу в землю предков. Любимый, заверни меня в зелёное, чтоб шайтан не испортил мою красоту.  \Затихает, умирая/
ФЁДОР: О! Диджек! Вернее верного друга была ты мне, и любовь твоя крепка, как камень Бурханхалдуна.  А что же я…Одержим грехами, умален утратами, почто мне жизнь моя! ./Он снимает с себя накидку - коч зеленого цвета, накрывает Диджекхатунь/
Фёдор достает кривой меч.
ФЁДОР: Ключ иссяк, бел - камень треснул…
(Входит Матвей с оголенным мечом в руке)
ФЕДОР: Пойдем, Матвей, покажем, как умеют мстить    русичи.

(Входят турхауды, ставят скрещенные черные шесты с черными бунчуками, что означает смерть в доме. )

ЗАТЕМНЕНИЕ.


КАРТИНА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Площадь в Сарае

Воины швыряют к ногам Тохты и Федора  связанного Ногая.

НОГАЙ: Тохта, ты делаешь большую ошибку,  желая смерти мне, могучему Ногаю!   
ФЕДОР:  Ты не могучий,  Ногай, ты бешеный пес!  Ты  предал смерти хана Менгу – Темира,  который привечал тебя, как  брата, ты убил  свою сестру, прекрасную Диджек!
НОГАЙ: (С издевкой) У  тебя уж, любимец хана,   достанет сил, что бы перенести страдания ближних своих!
ТОХТА: Ты достоин  самой лютой смерти!
НОГАЙ: Тохта, если ты сохранишь мне жизнь, я могу возвести тебя на трон, Стоит мне изъявить свою волю, и ты будешь Великим ханом. Жизни множества людей мира будут в твоих руках, самые прекрасные женщины будут униженно просить твоей любви!  Ведь нет ничего желаннее власти и слаще любви женщины!   
ТОХТА: Ногай, я обещал тебе  сказать, что  я считаю выше  власти и желаннее любви женщины.,
НОГАЙ: Что же это, Тохта? Унижение себе подобных?!
ТОХТА: Месть  ненавистному врагу!

/Тохта Замахивается на Ногая мечом/

НОГАЙ: Пощади, Тохта!
ТОХТА:  Ногай, твоя голова, насаженная на кол, будет долго красоваться на большой площади Сарая - Берге.

/Тохта вновь взмахивает  кривым мечом  перед смертельно бледным  лицом Ногая и  вся сцена погружается во мрак./



ГЛАШАТАЙ:
Слушайте, послушайте, Государевы люди,
Что поведаю ноне я вам:
Что пришла пора
И призвал  Господь Федора
К своему да  горнему престолу.
Как услышал,  князь Федор Господа…
Смиренно лег он в домовину дубовую


Сложил рученьки  на груди своей
И повелел нести  его   в Спасов  Монастырь
Ближе к Господу, к старцам святыим.
Чтоб очистить  душу свою
Ото всей неправды покаянием.

ЗАНАВЕС ОТКРЫВАЕТСЯ

КАРТИНА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

КНЯЖЬЯ ПАЛАТА. Поседевший Федор лежит в дубовой выдолбленой колоде.
ФЕДОР: (МАТВЕЮ)     Прикажи нести меня в Спасов монастырь.   Упроси владыку игумена принять покаяние моё о множестве безмерных моих зол и страстей,  об отчуждении и отступлении от Бога, когда страсти мои в мир устремлялись, когда держал в руке  моей меч обоюдоострый! … (Страстным шепотом)      И разил врага своего, а он Богом сотворен, подобен мне. Земля вопила подо мной от горя…  А ныне одержим отчаянием  о помрачении ума моего, безмерны грехи мои и тяжки для сердца моего. Матвей,  в церковь Господню человеки трепеща входят, а я же без стыда входил, будто бесстрашием  Божием одержим!...   Грех гордыни моей, хочу умолить у Господа! …. Омой! Омой! Меня Господи! От скверны прегрешений моих! (Плачет) Перед Господом  каюсь, а перед людьми…, Матвей!  (Федор смыкает веки)

(Матвей тихо, скорбно  выходит из палаты)
                ЗАТЕМНЕНИЕ.
     Звон раздался от малого колокола к большому,  и вдруг ударило резко, скорбно… Колода, в которой лежит Федор, качнулась. Поднялась… Будто настал уже час Суда Божьего. Множество рук человечьих уцепились за край дубовой домовины.

СНОВА ЗАТЕМНЕНИЕ И ВО ТЬМЕ РАЗДАЕТСЯ  БАБИЙ ПЛАЧ.
БАБИЙ ПЛАЧ С ПОДВЫВАНИЕМ:     Батюшка ты наш, Федор Ростиславич!   
                Куда же собрался наш, князюшка! На кого же нас покидаешь!

КАРТИНА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

У СОБОРА.
     Бабы падают, ударяясь оземь. Мужики смахивали слезы с длинных бород и усов. Подходят косцы с поля,  подставляют широкие плечи под край колоды, подменяя других носильщиков. Стон и плач  усиливается, когда подносят  домовину к деревянному мостику с дубовыми переводинами, что ведет через Медвежий овраг прямо на монастырский двор.      Гроб – колоду осторожно опускают  на паперть. Из храма выходит  владыка Тихон.
ВЛАДЫКА:  (Строго спрашивает)   Почто прибыл, княже, к порогу Божьему?
ФЕДОР:   Час смерти своей чую, владыка. Прими покаяние моё перед Богом и перед людьми.
     Наступила тишина.
ВЛАДЫКА:    (Сурово)       Говори, раб Божий, Федор .
ФЕДОР:   Сперва перед людьми….( голос Федора  слаб, но говорит он внятно),                Горшеня, (  отыскал глазами ремесленника в толпе, окружившей гроб,              говорит кротко), - Прости меня, что жену  твою и семью не заступил перед врагами …   Я  всю жизнь об этом жалел… всю жизнь…
ГОРШЕНЯ:    Бог бы простил, княже. А я тебя прощаю…._( Горшеня засуетился,   переложил из одной руки в другую  свою старую шапку, и смахнул слезу.)
ФЕДОР:      Усыня, и ты прости, что сманил тебя с добрых Можайских земель,
           а тут сколь пришлось тебе оратать, чтобы тощую землицу нашу обрядить
           Ты пенял мне как-то за это,  так прости меня…
УСЫНЯ:   Эка, чего вспомнил! Княже! Как же  я без тебя – то  бы обрядил  хо   
          зяйство своё. Прости и ты меня за язык мой вредный….
       (Богатырь Усыня отвернулся, чтобы не показывать слезы свои, махнул рукой и отошел в сторонку, сникнув.)
         (Появляется Настя – дурочка)
НАСТЯ: Как взошла я ныне на гору высокую, и увидала я бездну глубокую, а там мать – сыра земля…. (Тоненько плачет, будто воет)  Прими  раба Божьего Федора во чрево своё. 
МАТВЕЙ: Иди, иди с Богом, странница…
ФЕДОР: Настя,  Прости, за жизнь твою скорбную…  не уходи,  Страшно мне. Твои молитвы, слезы теплые послушает Христос… и может,  подаст  прощение грехам моим…
НАСТЯ: Любя сын Божий наказует, любя и милует….(Уходит…)
       Федор прикрыл глаза, видно,  что говорить ему  тяжко. Он только повторяет:
-      Простите, люди добрые….
       Ярославцы медленно,  соблюдая порядок, проходят мимо княжеской домовины, каждый крестится и кланяется со словами:
ЯРОСЛАВЦЫ:     Прости и ты, нас, княже, пусть и Бог тебя простит.
      Княгиня Анна приблизилась к изголовью, поддерживаемая сыновьями. Черты лица её обострились. Глаза неотрывно, с отчаянием  смотрят на мужа.
     Федор открыл глаза:
ФЕДОР:    Сыны мои! Берегите город наш. Временщиков хищных не допускайте до власти. Городу нашему цены нет! А промеж собой живите дружно. Что татарин, что русский, что булгар,  все мы  дети Господни.
Анна, прости меня, много взвалил я на плечи твои хрупкие. Теперь вот ты всему госпожа, как управишься, родная? Не думал, что так рано оставлю тебя, а дальше один пойду….
АННА:     Не насытится око зрением, любимый мой! Не уходи далеко! Возьми меня с собой! ( падает  на грудь князю.    Анну подхватывают  с двух сторон сыновья. )

ГЛАШАТАЙ:
И был плач неутешим
По всей Ярославской
По сторонушке.
Уж, ты князь родной,
Да Федор Ростиславович!
Чем прогневали сердце мы твоё!
Ты почто уходишь рано так!
На кого, сирот,  нас,  оставляешь,
Буди нам вечным защитником!
Буди нам  стеной каменной!

И пока звучал монолог ГЛАШАТАЯ в глубине сцены, на холме у подножия храма, где у гроба скорбно стояли жена  Федора Анна, и две его сына Давид и Константин – бесконечной вереницей  скорбно тянулся людской поток Ярославцев всех возрастов от глубоких старцев до малых детей. И  не было видно конца этому людскому шествию, текущему под печальный перезвон колоколов.
ЗАНАВЕС,
На котором иконописное изображение  Святых  князей Федора, Давида и Константина.


                КОНЕЦ.


г. Ярославль.                1997 – 2008г.