Чтобы попасть в Ухань – этот гигант с населением не менее 10 миллионов жителей, необходимо проплыть через три ущелья. Это место так и называется “Three Gorges”. Божественной красоты места. Скалы или горы, подступающие к воде вплотную, достигают высоты 500 – 1000 метров. И на этих отвесных скалах как-то и зачем-то ютятся китайские фанзы. Многие сотни лет, живущие здесь люди, карабкались по крохотным дорожкам, которые они сами и проложили. Я полагаю, что такой образ жизни, полностью оторванный от других людей, обеспечивал полную безопасность людям, ютящимся на скалах. Этот образ жизни выработал у живущих здесь китайцев способность пользоваться минимальным количеством пищи и минимальным количеством вещей. Пройти к другим фанзам – значит совершить подвиг, который они подвигом не считают.
Я долго смотрел на маленькую фигурку сгорбленного китайца, несущего связку сучьев - топлива для очага. К счастью тут никогда не бывает холодно или даже прохладно. Вода стекает маленькими водопадиками с гор. Главное расположиться рядом с таким водопадиком, и ты обеспечен водою. Китайцы никогда не спускаются к Янцзы – скалы у воды почти отвесные и всегда влажные от брызг, создаваемых волнами. Да и зачем: китайцы в реке не купаются. Я никогда и ни в одном месте не видел купающихся детей, хотя этот народец падок до воды. Это напоминает кубинцев, которые не купаются зимой (при 24о вода уже считается очень холодной). Более того, кубинцы очень боятся акул: только и слышно “tiburon – tiburon”.
В данном случае причина иная – китайцы считают воду загрязненной. Конечно, выбрасывая тысячелетиями в воду все отбросы, китайцы привыкли о ней думать как о канализации. Теперь наступило время экологической культуры, но потребуются еще века, чтобы изменить менталитет.
“Three Gorges” – воистину являются еще одним чудом света. Но китайцы привыкли к этому чуду и таковым не считают. Порой расстояние между отвесными стенами так мало, что второй теплоход не может протиснуться. Поэтому движение приостанавливается ночью. Точнее регулируется светофорами. Уклон воды ощущается. Теплоход использует винты только, чтобы корректировать направление своего движения. Он как бы скатывается с горки. Можно представить, какой является глубина реки в этом месте!
Днем мы прошли место, где ведется строительство гидростанции – оно напоминает горло бутылки, и понятно, что вода, вырвавшаяся после “Three Gorges”, образует широкую заводь.
Дальше путь был не таким интересным. Чувствовалось приближение громадного города. Только один раз мы остановились, чтобы посетить историческое место – пагоду и интересные постройки.
Наконец приплыла в большой порт – Ухань. Что-то в этом названии ассоциируется с именем Ленина, но что, мне изменила память.
В Ухани мы пробыли двое суток. Это было веселое проведение времени. К счастью мне не удалось прочитать обещанную лекцию. Обошлось без нее. Было просто ленивое проведение времени - поездка в горы на фуникулере, посещение громадной пагоды и рассматривание достопримечательностей.
Один эпизод из такого проведения времени заставляет задуматься. Мы, т.е. китайцы и русские были великими друзьями. Потом мы стали врагами. То, что помнит народ, зависит от того, о каких людях идет речь.
В кафе впорхнула стайка радостных школьниц. Их взор сразу приковал внимание иностранец, сиречь я. Школьницы начали бросать кокетливые взгляды, а после периода взглядов пошел период перешептываний, будто я понимаю китайский язык. Девчонки – везде девчонки. Они, как котята, заинтересовались клубком. Долго пробовали на нем различные языки. Немецкий – я отвечаю простой фразой, испанский – опять отвечаю, английский – снова ответ. Кто же я. Их разбирало любопытство. Они не знали, о чем дальше спросить. Тогда я прошу Бориса сообщить девчонкам, что я русский. Сначала они не понимают, кто такой русский. Затем, после некоторого внутреннего разговора – полная потеря интереса к иностранному посетителю.
И я вспомнил шестидесятые годы, когда отношения были совсем плохими. События на острове Даманский были у всех наслуху. Даже после этого плохого для воспоминаний времени, мы обнимались в 1980 году с китайцами в Льеже. Они пережили “культурную революцию” Мао Дзе Дуна. Они узнали в нас преподавателей из Менделеевки. Неподдельные слезы были у них на глазах.
А эти птички, впорхнувшие в кафе, просто не знали нас ни как друзей, ни как врагов. Все растеряла Россия! Где мы и где они? А через десять лет уже мой ученик Борис не вспомнит многих из русских! Но в “это время прекрасное жить не придется ни мне, ни тебе”.