На фото - присждение Тарасову В.В. звания почетного доктора Вушанского Университета. Вушан является последним пунктом перед знаменитыми Тремя Ущельями на реке Янцзы. На плакате написано, что приветствуют меня в таком далеком от России городе.
В Вушан мы приплыли утром. Была полная уверенность, что нас встречают, но, как потом выяснили, мы с Борисом совершили ошибку: слишком рано вышли и поднялись по каменным ступеням на улицу. В это время нас искали на теплоходах, стоявших один за другим. Подошли почти одновременно два теплохода, кроме того один уже стоял. Нетрудно запутаться. На этом мы потеряли час, а главное, веру в удачный прием. Как оказалось нам устроили такой прием, которого я никогда (за всю свою жизнь) не видывал. Тучи сомнений развеялись, как только начались “пляски” приема. Принимал сам ректор. Он был маленький, пузатенький и юркий – только успевай за ним следить. Такой шустрый, что я даже не успел запомнить его имя. Его планы были головокружительные. Я должен был прочитать лекцию на любую тему (но не долго). Борис переводил, и по тому темпу, с которым он переводил, я понял, что нас ждет масса мероприятий, которые закончились в 2 часа ночи. Итак, я должен был прочитать лекцию, ответить на бесчисленные вопросы любознательных студентов, участвовать в процедуре присвоения мне почетного доктора института, принять подарки, ответить на каждый подарок, почти бежать, чтобы устроиться в гостинице. Правду сказать все формальности делались мгновенно. Затем следовал официальный прием. Ректор был большой любитель выпить. Его рюмка непрерывно пополнялась. Меня призывали делать тоже. Столь же энергично пополнял свою рюмку сын ректора – студент второго года обучения. Хотя все делалось быстро, однако исключение составлял процесс питья, который был в форме времени continious.
Все кончается, кончилась и первая фаза питья. Пошел показ города и отметок, до которых поднимется вода при заполнении водохранилища. Из веселых объяснений я понял, что большая часть города будет под водой. Об этом говорилось с каким–то весельем. Я посмотрел на гуляющий народ – он явно ликовал от того, что через 3 года город будет под водой. Улицы были полны торжествующего люда. Пришлось поинтересоваться у Бориса, почему такая радость. Через несколько часов я понял причины радости. А пока объяснение Бориса казалось каким-то притянутым. Я уже заразился общим торжеством, и праздничное настроение приобрело иное объяснение, нежели просто утопление собственного города.
Ректор института что-то быстро сказал и вереница машин, которая открыла перед гостями и нужными людьми все двери, сорвалась с места, и понеслась в ночи куда-то. Потихоньку глаза привыкли к темноте, и я стал разбирать дорогу. Вот сейчас мы выезжаем за город, едим по изумительной дороге, вот сейчас мы подъезжаем к арочному мосту через Янцзы, поразившему меня своей масштабностью. Ночью трудно определять расстояния и я стал задавать вопросы. Длина арки 800 метров. Опоры только две (вход и выход). Висит арка на высоте 350 метров. Проезд по мосту пока не разрешен, но возможен только по пропускам, которые, конечно, у нас уже были. Когда мы проехали по дороге еще километра два, перед нами открылся новый, с иголочки город, в котором все здания ждали заселения. Тут я понял причину торжества народа: все уже знали номера своих новеньких современных квартир, оборудованных всем необходимым для жизни. Хлам с собой везти не нужно. Кроме того, весь этот люд получал не только квартиры, но и места работы, которой у него раньше не было. Гениально!
На обратном пути ректор не удержался и предложил еще заехать на новостройку института. Тут я понял значение диплома врученному мне – первому почетному доктору этого института, который (институт) явно имеет большое будущее. Я думаю, что сам Анатолий Чубайс позавидует будущему энергетического института, который станет обслуживать самую мощную гидростанцию в мире.
На следующий день мы отдыхали, балуясь пивком, бродили по городу-утопленнику, сидели в кафе, смотрели на людей, а люди на нас. Взгляды всегда были добрыми и оптимистичными. Люди явно знали, что у них есть будущее. Город был типично южным, а, учитывая в скором будущем и огромное (по глубине) водохранилище, этот город имеет все признаки морского порта.
Жаль только одно: такой зеленый был город. До сегодняшнего дня не встречал в Китае таких озелененных городов. Что ж, думаю, народ быстро сделает новый город зеленым, а поскольку промышленности в нем нет никакой, это будет самый экологически чистый город.
Я никак не мог понять, почему мне так уютно на душе в Ваншене, хотя и тревожно. Объяснение вскрылось потом, когда я оказался на обратном пути в Шереметьево. Я понял, что меня волновало: присутствие русской речи с большим количеством нецензурной брани. Я не скучал по ней, а, наоборот, очень боялся снова ее услышать. Именно это речь тревожила меня. В Китае я был как под колпаком, куда не доходили гнусные слова. В Шереметьево все встало на “место”. Я – дома!
Мне не милы порядки на Руси,
Тюремный лексикон и мат без всякой меры.
Я не один, кто боль и стыд вкусил
За наш убогий быт и хамские манеры.
Мне родина мила, как мил у дома луг,
Как малое дитя, истерзанное хворью,
Как алкоголем угнетенный друг,
Как бешеное в бурю море.
Мы все - в полынной горечи степей
И в хлорке слякотных сортиров,
Средь псов, сорвавшихся с цепей,
Палящих в люд, как по мишеням тира.
Мы так устали от ворья и бед,
От нищеты, бесправья и насилья.
Почти всю жизнь - десятки лучших лет
Свидетелем являюсь я бессилья.
За что ж любить тебя, страдалец мой, народ,
Коли приемлешь ты любой порядок.
В любых условьях ты продолжишь род
Извечного раба во мне самом и рядом!
Стихотворение “Рабы” из сборника “Полынь”