История эта произошла в один из теплых летних дней, ничем особо не примечательных, как и вся несколько сонная жизнь в поселке. В тот день, как обычно, должны были проходить полеты в части, но и это было настолько привычным делом, что не вызывало ни у кого особых эмоций.
С утра муж уехал на одном из воинских автобусов, приезжавших лишь дважды в день – забрать и привезти военных из части, расположенной в нескольких километрах от поселка.
Ближе к обеду, уложив малыша спать, я занялась приготовлением ужина в единственной маленькой комнатке, служившей и спальней, и детской, и кухней одновременно. За окном пышной зеленью тихонько шумели деревья, перешептываясь безмятежной листвой, щебетали на все голоса занятые своими неотложными делами птицы, а я в такт им мурлыкала песенку, помешивая ложкой в кастрюле.
На душе было тихо, спокойно и хорошо. Ничто не предвещало того, что этот день я запомню надолго.
И вот неожиданно, среди всей этой благодати, я вдруг отчетливо поняла, как будто услышала внутри себя, что сегодня самолет обязательно разобьется и люди – два неизвестных мне человека – погибнут!
А надо сказать, что тогда меня как-то не интересовали ни полеты, ни сами самолеты, ни то, по сколько человек в них летает. Возможно потому, что муж был далек от полетов и занимался совершенно другими вопросами.
Стремительно пронесшиеся мысли вполне естественной реакцией вызвали панику в душе:
– Надо срочно предупредить! Отменить полеты, пока не поздно!
Я бросилась к двери, стала дергать ручку, судорожно пытаясь открыть замок. Следующая мысль, словно током вонзившись в сознание, мгновенно отрезвила меня:
– Куда? Кому я могу сказать это? И кто же мне поверит? Да и что я могу сказать? «Здравствуйте! Вы должны отменить полеты, потому что самолет сегодня разобьется!» Бред! Полный бред!
Я разговаривала сама с собой, почти не замечая этого:
– Но что же мне тогда делать? Понимаю, меня примут за ненормальную, в лучшем случае просто поднимут на смех! И никто, естественно, ничего не отменит!
– Да, но ведь они разобьются! И как же быть? – спрашивала я себя и не находила ответа.
Прислонившись спиной к двери, я тихонько сползла вниз, закрыв лицо руками и уже в тысячный раз задавая себе одни и те же вопросы:
– Что же делать? Я ведь знаю! Как я могу допустить, чтобы это произошло?
И тут, в ответ на мои мольбы, я вновь услышала внутри себя чей-то ответ, прозвучавший как приговор:
– Ничего нельзя изменить! Так должно быть и так будет!
– Но почему? Не надо! Я прошу тебя! Я не хочу, чтобы они погибли! Пусть они останутся живы! – умоляла я кого-то, неведомого мне, но точно знающего и имеющего власть над этим. Спустя некоторое время он словно сжалился надо мной, и я услышала:
– Ну хорошо. Они будут живы. Но самолет все равно разобьется.
Было ощущение свалившегося тяжелого груза с моей души. Я чувствовала себя совершенно обессиленной. Но была счастлива от этого обещания жизни!
Вечером, когда автобусы вернулись из части, едва завидев мужа, я бросилась навстречу ему со страхом и надеждой:
– Ну что?! Они живы?! А самолет разбился, да?
Он смотрел на меня удивленно и как-то подозрительно.
– Откуда ты знаешь?! Ведь ни один человек еще не возвращался. Мы – первые.
И тут впервые я спросила себя:
– Действительно – откуда?
Все события сегодняшнего дня настолько взбудоражили мое воображение, что даже в голову не пришло задать себе этот вопрос.
– Не знаю, – с не меньшим удивлением ответила я.
И, чуть подумав, сказала:
– Просто знаю – и все! Скажи мне, они живы?
– Да, живы. Хотя этого вообще не может быть! Никто не верит! Нечто необъяснимое!
Муж растерянно рассказывал, что при сложившихся обстоятельствах все произошедшее – на грани фантастики. А я стояла, тихо улыбаясь, и в сотый раз повторяла про себя:
– Спасибо Тебе! Спасибо! За то, что Ты их спас!