- Что происходит? – он нервно потёр подбородок рукой.
- Всё в порядке, - улыбнулась она одной из тех улыбок, которые, точно Великая китайская стена, мгновенно обозначивают возникшую из ниоткуда пропасть между ними. Она умеет выстраивать стены – уж он-то это знает. За то время, что они знакомы, этих стен было так много, что если разобрать их по кирпичикам, можно было бы построить несколько домов, в которых они могли бы жить счастливо. Они? Жить? Счастливо? Ну да. Как он мог забыть, что им никогда не быть вместе. Да ещё и счастливыми. Счастье – это вообще привилегия законченных романтиков. А уж он-то никогда себя таким не считал. Ну, назвала она его таковым однажды – но она вообще много что себе придумывает.
- Прежде чем ты уйдёшь, я хочу чтобы ты знала: я люблю тебя, - сказал он нервно и повернулся спиной. Ах, ну да, конечно – снова эти игры. Даже сладкий храп сразу после секса не сравним с таким хамством. Интересно, зачем он ей примерно раз в полгода-год говорит о любви, если сам не верит в неё? Или он каждый раз искренне думает, что любит каждую женщину, которая оказывается с ним рядом в тот или иной момент? Она никогда не понимала этих его признаний - слова у него всегда расходились с действиями. Конечно, любовь у всех проявляется по-разному, но уж явно не так, чтобы всем и каждому говорить, как она ему надоела, или, пытаясь склеить в туалете подружку, орать в её адрес: «Уберите от меня эту ненормальную!». Да, мир не без добрых людей – они всегда найдут подходящий момент, чтобы донести до неё важную информацию. Она знает гораздо больше, чем он думает, и чем бы ему когда-либо хотелось, чтобы она узнала.
- Ты всех любишь, - сказала она устало. Зачем она каждый раз делает ему так больно, сомневаясь в его словах? Она говорит это специально, чтобы ужалить, как змея, или и впрямь не верит? Неужели любовь для неё означает лишь замужество?
- Я не могу любить всех. – О, прекрасно, почему эта блондинка, так выдававшая себя за её подругу и утверждавшая, что не понимает феномена этого мужчины у женщин, снова рядом и так смотрит на них? Как будто это она говорила одно, а потом украдкой встречалась с ним – уточнить феномен, видимо. Почему блондинка всегда смотрит на них так, будто она в чём-то провинилась и, как чёрная кошка, перешла дорогу так близко, что никто не успел сплюнуть три раза или хотя бы схватиться за пуговицу? Ах ну да, она встретилась ему раньше. Ну и что? Он хоть и говорил всегда, что любит брюнеток, спал в основном с блондинками. С некоторыми – чуть ли не у неё на глазах. Интересно, она и впрямь мазохистка, если из раза в раз его прощала?
- Тогда я, наверное, не понимаю, о чём ты. – Она умеет ударить словом похлеще кулака отменного боксёра.
- Я тебя обожаю. Ты всегда будешь для меня очень важным человеком. Ты всегда будешь моим близким другом. – Ну да, он, видимо, каждого друга целует в губы. Впрочем, какая разница, если всё это – лишь слова. И когда он снова окажется в кругу друзей, то забудет всё, о чём говорил ей. Потому что во всём этом нет смысла. В конце концов, это ведь не его сердце сейчас вырвется из груди, разбиваясь на осколки и орошая землю потоком обжигающих слёз.