Ты не придешь опять ко мне во сне.
Но я подожду тебя.
И обниму удавом на спине
Вдоль ребер тугой петлей,
То ли беги, то ли стой!
Буду терпеть, карябать потолки.
Рушить зАмки, ломать замкИ.
Поотрывать всем крылья, а потом:
То ли смех, то ли стон
Братья Грим.
Он спал, и видел сон. Настоящий сон с цветными картинками и быстрой сменой событий и окружающих декораций.
Он видел родной Нижнереченск. Свой дом. Свою квартиру. И еще… он видел себя.
«Во, блин, наконец-то я сплю и вижу сон! Ура! Спасибо!» - сказал он кому-то – «А вот мой город. Полечу, посмотрю как там дела…. Вот дом. Моя квартира. Ну-ка, позырю. Во! ЛЕНКА» - закричал Сергей, но его никто не увидел.
«А это что за мужик обнимает мою Ленку? Эй! А в ухо не хочешь за то, что руки распускаешь? Да и Ленка вроде не против…» - он немного пригляделся и понял, что этот мужик – он сам! Его шоку не было предела, и тут же сон поменял сюжет: Он стоит в парке с букетиком цветов и ждет кого-то.
«А кого я, собственно, жду? И что-то место знакомое» - он ударил себя по лбу, вспоминая, где он и что он тут делает – «Дык я же Ленку жду. Это еще было до нашей свадьбы. Я тогда купил ей букет полевых цветов за трешку у бабки, которая, казалось бы, вечность сидит на этом месте и продает цветы»
Он посмотрел на часы. «Она уже должна прийти. Ведь она тогда пришла, я дождался ее»
Он долго стоял и ждал. Пошел дождик. Сначала просто маленький моросящий, приносящий радость и освежение от городской пыли и кучи мыслей в голове случайного прохожего, подставившего свои страхи и желания на обозрение беспутному ветру.
Потом начали падать крупные, полновесные как пшеница перед покосом, капли, тяжелые и в то же время пустые, несущие в себе какое-то послание, но не доносящие его до земли.
Сергей ждал.
Он помнил как тогда, в другом мире, не во сне, Елена подошла сзади и обняла его, обвив его мощный торс руками. Он даже закрыл глаза, чтобы случайно не вспугнуть воспоминания и, надеясь, что это снова повторится.
Но ее все не было.
Дождь усилился, капли покатились с небес еще быстрее, как будто обгоняя друг дружку. И это уже были не одиночные капли, вестники непогоды, а они катились лавиной, как звери бегут из горящего леса, не разбирая, куда и зачем бегут, но звери бегут, чтобы выжить, а капли…чтобы исчезнуть и воскреснуть с лучами палящего солнца.
Он уже сомневался, а тут ли они договорились встретиться, может, надо было ему куда-то идти, ведь он «очнулся» тут с цветами. Но сюда ли Лена придет?
У них в парке было одно заветное местечко. «Может, мы там договорились встретиться?» - он уже забыл, что он всего лишь передвигается в пределах своего сна, случайного, кем-то разрешенного, сна.
Он не знал что делать: стоять и ждать, или бежать в другое место…
«Зачем же вы мне тогда показали этот момент? Чтобы я понял что-то? Чтобы я ощутил, как мне не хватает Лены? Кто вам дал право издеваться надо мной в моих же снах? Лучше уж разбудите меня у меня дома, пусть я проснусь, когда Лена уже ушла, я подожду до вечера, я дождусь, я никуда не пойду… Я дождусь…» - все растаяло как рассветная роса – быстро и незаметно…
И только капли дождя продолжали стучать в мозгу, как чечетка, как часики, как барабанная дробь…
Его кто-то растолкал.
- Грик. Грик! ГРИК! Просыпайтесь, наконец! Они уже наступают. - Этот птичий клекот, который он почему-то понимал, сопровождала барабанная дробь, выстукиваемая незримым исполнителем.
Он потянулся, но какое-то странное ощущение сопровождало его. Как-то странно долго расправлялись руки. «Расправлялись? Блин, да пошли вы все со своими причудами. Теперь я стал птицей. И опять надо кому-то чего-то доказывать, кого-то убивать» - попутно он вспомнил художественные произведения про людей-птиц, про то, как они жили, что они делали, как они воевали, и чуть не свалился с жердочки, восстановив равновесие с помощью крыльев.
И дальше все опять пошло как в тумане. Он оказался генералом армии птиц, и бились они с такими же «вояками». Бились в воздухе… Погибшие падали вниз, на скалы, омываемые черными водами штормящего моря. Он руководил боем, но это делал как будто не он, а просто наблюдал со стороны, как он же отдает приказы.
Они брали приступом замок, такой же странный, как этот небесно-воздушный мир, как люди-птицы, населяющие его. Замок, шпили которого терялись в густых облаках. Все выглядело так, как будто только замок являлся причиной того, что небо не обвалилось на прекрасных чудных созданий, дерущихся друг с другом, и проливающих свою кровь как краску, якобы намереваясь перекрасить горы в красный цвет.
Часы пролетали, как минуты…битва шла с переменным успехом. «Наши» умудрялись сбрасывать на замок камни, этим занимались четверки «артиллеристов», подносящих камни к стенам и бросающих их, чтобы сломить величие замка, разрушая все его великолепие. Каждую четверку «артиллеристов» прикрывали две пары воинов с костяными легкими копьями.
Защитники замка не задумывались о ранениях, полученных ими в бою. Если можно еще было взлететь и убить хоть одного врага, они делали это. Умирать им было не страшно. Было страшно оставаться в живых. Потому что проигравшие и оставшиеся в живых лишаются крыльев и превращаются в рабов. А зачем жить, если нельзя насладиться парением в небесах, нельзя высоко взлететь и штопором сорваться в море, раскрыв крылья перед волнующимися водами манящего моря, готового распахнуть свои смертельные объятья всякому желанному или нежеланному гостю, и снова кинуть свое тело на воздушные струи.
Сергей вздохнул с облегчением. Они победили. Замок был разрушен почти до основания. Его пригласили к кучке птиц, врагов, на которых была накинута сеть, чтобы он вынес приговор.
Он должен был приказать, чтобы им выжгли крылья.
«Нет… я не хочу. Пусть они летят на волю. Не надо!» - он хотел, но не мог этого сказать.
- Всем обрезать перья так, чтобы они могли работать в угольных шахтах. Близится время холодов, а у нас запасы угля очень маленькие. Даже если мы заберем их запасы из замка, нам едва удасться выжить, – кто-то сказал за Сергея, – генерал Грик, подпишите приговор, вынесенный Вами этим подлецам.
- Ха! Мы проиграли, Грик. Так получилось. Ты меня обманул, подло напав на мой замок, в то время как у нас была договоренность о мире. Хотя ведь мы оба этого ждали. Если бы это не произошло сейчас, то холода унесли бы жизни обоих племен, а так одно из них выживет. Режьте! – с вызовом проклекотал предводитель вражеских крылатых воинов.
«Мы победили. Мы? Или победили они? То, что мы их убили и часть поработили, оказывается, спасло всем жизнь? Мы не замерзнем, и будем жить. То ли смеяться от радости победы, то ли стонать от горечи поражения. Победили не мы. Мы проиграли. А победила природа, победила обреченность ходить по кругу…».
Вечером собрался пир, на котором было много вкусного, но ему не хотелось есть. Ему хотелось менять. Изменять всю суть мира. Изменять хождение по кругу…
С такими же тяжелыми мыслями он лег спать, но уснул по своей воле, уснул с улыбкой на устах – «Пусть мне не было суждено встретиться с Леной. Пусть я руководил бойней, и обрек многих на бескрылое рабство. Но я видел Лену. Спасибо и на этом…»
Он уснул, чтобы «завтра» опять проснуться…