ТРИ СЕСТРЫ, или сказка о Баксе, Факсе и Большом Теннисе.
В некоем царстве в стандартном государстве в Ай-мало-немецком округе жили-поживали родные Три Сестры. Первая Марь Иванна, барышня очень рассудительная, с принципами и на калькуляторе что на твоей швейной машинке, что хошь - то и сошьёт. Вторая Ань Степанна, мастерица по плетению, сети локальные, сети сбыта, стратегии-тактики и интриги первосортные – на всё такое горазда была девка. Третья – Дурь Балуевна. Эта – по связям с общественностью. Похихикать где, пахитоску выкурить в нужное время в нужном месте, попой перед нужным носом вильнуть или нога за ногу эффектно закинуть – профи коммуникационная, одним словом. Фасон держать умела, и сестриц в тонусе держала.
И ходили к тем сёстрам ухажёры. Девки-то видные, в самом соку – на выданье, да привередливые. Носом крутили, да и докрутились. И осталось кавалеров только три, да все какие разные, что и на одну невесту приличного выбора нет, а что уж тут о всех трёх говорить. А что всё хуже, что мужики все женатые, а кто не по разу, а то и вовсе многодетный отец … Ну да девы не унывали, на безрыбье-то чего ж не развлечься, флирту много было, но вольностей – не допускали. Очень уж харАктерные мужчины попались, с такими только глаз да глаз.
Первый – енергичный очень. Забежит бывало, на минуточку – а шороху от него стоит весь день. Потому как товарищ этот очень деньги любил, и везде-то они у него находились…Полезет, бывало в карман за носовым платочком – а из кармана бумажки так и лезут, а ежели уж чихнет - так из-за пазухи столько наличности на сестер нападает, что только собирай. А чихал Бакс (так его сестрицы за глаза прозвали) часто, и на всё и вся. Особенно Марь Иванне преференции выказывал. Забежит, начихает на сестрины нужды – и дальше себе поскачет. К законной супруге и трём мал-мала меньше…
Второй – импозантный мущщина. Что ни день – захаживал этот фрукт к сестрицам, на плечиках - новый с мерки костюмчик, в штиблетках начищенных, на ручке часики сверкают, на шейке галстук шелковый, глаза маслом умаслены, голос брутальный – коварный соблазнитель, одним словом. Только приличные девы наши с ним особую осторожность и правила личной безопасности соблюдали – слухи про него шли, что он под одеждой обросший густой шерстью и скрытый сексуальный маньяк. И что недаром две (или три) его прежние жены от него сбежали. Зверь, одним словом, а не мужчина, и звали поэтому его сестры Факс. Дурь Балуевна – только та с Факсом одна показаться в свете не боялась, только декольте и мини избегала, на всякий пожарный...
А третий – интересный старичок был. Широко известная личность в узких кругах. С богатым жизненным опытом, далеко выдающимся пузиком и махровыми связями. Этот поболтать любил очень, рассказать о славном прошлом в двух разведках и трёх контрразведках. Напустит бывало, такого дыму, что в нем только Ань Степанна потом к выходу может продраться, и сестер с поля боя вывести. За это очень старичок её уважал и меж всех сестер выделял, передовым опытом вроде как делился, да и за попу цапнуть втихую мог. И звали его сестры за такое поведение, а также за близость к прежним царедворцам стандартного государства - Большой Теннис. Старичок про это не знал – а узнал бы – возгордился, очень уж он любил своими победами похвастать…
Надо сказать, навещали сестер с визитами Бакс, Факс и Большой Теннис попеременно. Как-то исхитрялись девицы и свиданий с глазу на глаз не устраивать и меж собой кавалеров не сталкивать.
Но настал день, как нечаянно-негаданно заявились все кавалеры к сестрицам сразу. Конфуз ведь вышел! Шум, гам, скандал на весь Ай-мало-немецкий округ. Наехать, так сказать, решили и на сестер и на конкурентов. Вроде мужики, а как давай голосить, в крик ругаться матом, петушиться и цену себе набивать. Того и гляди, пойдут набивать морды. Правильна, ведь самолюбие мужское тоже понять можно – ходить ходили, речи говорили, подарки дарили, коньяк (водку, виски) пили – а тут такая угроза персональной оценке!
Послушали сестры всю эту трехголосную како-фонию, переглянулись – и друг дружку с полуслова поняли. Подскочила Дурь Балуевна к Факсу – и под локоток его в уголок. И давай там, в Красном уголке, с пол-пинка обсуждать последние миланские тенденции моды. Факс волнуется, от возбуждения краснеет-бледнеет, на себе ширину-узость брюк показывает…
Марь Иванна – та сразу за купюры новые, в типографской краске, необкатанные – и давай сложный пасьянс перед Баксом раскладывать и ручку позолотить просить. Тот сразу как деньги увидел – у него в глазах цифры так и замелькали, он их возвел горе, чтоб высоту котировок воочию увидеть…
Ну а Большому Теннису Ань Степанна сразу сунула сигару огроменную в зубы, сама же надела противогаз и вытащила записной блокнот, придвинула печатную машинку и замерла в ожидании. Долго ждать не пришлось, так Большой Теннис от сигары разомлел, подобрел и пустился в воспоминания…
Вот так внезапно, обретя партнеров, Три Сестры занялись бизнесом. Потому что женихи женихами, а самостоятельная состоятельность должна быть. Марь Иванна теперь правая, а иногда и левая рука Бакса во всех коммерческий предприятиях. Он ей настолько доверяет, что даже не пересчитывает больше, соответствует ли нал в правом кармане безналу в левом. Как у Бакса родился четвертый младенец, так он Марь Иванну в крестные позвал.
Ань Степанна теперь известный писатель с многомиллионными тиражами. Издав мемуары Большого Тенниса, уехавшего в деревню на покой, она сразу получила заказ на всю партию от старинного соратника Большого Тенниса – Седины-в-Силе, который к тому же расщедрился на свои собственные мемуары и не поскупился на красочное оформление. Так её имя стало широко известно в узком кругу.
Дурь Балуевна переквалифицировалась в вечно-трендового дизайнера, создает коллекции аксессуаров для агрессивно-сексуальных мужчин под личным именным брендом. В качестве топ-модели на её показах чаще всего можно увидеть Факса, который заметно постройнел, подкачал мышцы, делает регулярно эпиляцию всего тела, и очень тесно общается с миловидными мальчиками. При виде Дурь Балуевны Факс закатывает глаза и начинает бойко трещать ей что-то по-итальянски.
И живут Три сестры богато – не тужат, меж собою семьями-домами дружат, в Ай-мало-немецком округе больше службу не служат, а личные наличные куют и модные песенки поют.