Вы хотите уйти с этой страницы? Учтите, что текст письма будет потерян. Нажмите «Окей» для продолжения или «Отмена», чтобы остаться на текущей странице.
Окей! Окей, черт с тобой, очередной неудавшийся опус, полный мельтешащих образов, громоздких метафор, невесть насколько великих чувств и эмоций! Бог с вами, выдуманные герои, Черт с вашими проблемами и переживаниями! Бегите, спасайтесь от моего воображения, пока оно сытое спит в углу! Вы мне надоели, нам с вами не по пути, у нас разные жизни, так какого черта вы лезете в мою голову и заставляете хвататься за карандаш и описывать ваше бесполезное существование?! Бегите, оставьте меня в покое, не лезьте в мои письма, я хочу всего лишь написать, что я жив и здоров, что все у меня хорошо, я даже сносно питаюсь. Я! Я, а не вы!
Вы хотите уйти с этой страницы? Очень хочу. Не оглядываясь. Окей.
Мальчик, глупый мальчик, который пишет письма и тут же их удаляет. Он так гордится собственным внутренним миром, собственной способностью все объяснить и понять, собственным эгоизмом, замешанном на зашкаливающем самомнении, собственной решимостью совершать дурацкие поступки и тащить весь груз ответственности за них на себе. Он так гордится собой, что даже не замечает поезда, который в этот момент приближается к нему, не подкрадывается, а мчится на всех парах с грозным свистом разбивая воздушные замки стоящие на пути.
Поезд идет домой. Его слегка покачивает и кренит на поворотах – привычные пассажиры хватаются за стаканы, непривычные за сердце, пока не привыкнут. Две стальные нити рельсов крепко связывают его настоящее и то место, куда ему велено идти – Дом. Начальник станции «Оттуда», отправляя его в рейс, так и сказал – «Все, сынок, поздравляю с Днем Рождения, сегодня ты идешь домой!». Вот он и идет. Уже которые сутки идет. Вместе со снегом, врезаясь яркими фарами в черно-белую стену снежной ночи. Идет туда, куда надо его пассажирам. Ошибочно мнение, что поездом управляет машинист. Любой живущий рядом с железной дорогой знает, что всеми поездами, которые проходят мимо управляют пассажиры. Они сегодня хотят в одно место, через месяц в другое, пока не приживутся в третьем, а поезд их должен возить, иначе – зачем он? Пассажиры эти очень разнообразны – есть добрые, а есть злые, щедрые и скупые, грустные и веселые, болтливые и тихие, радостные и мрачные, разуверившиеся во всем и полные надежд. Они наполняют его, превращают из пустого состава-порожняка в Поезд, на который сложно достать билет. Они заставляют работать двигатель, они важнее всех деталей, приборов, колес, проводников и машиниста в форменной фуражке. Они – его кровь и плоть, они двигают его вперед. Он идет. Они пока спят.
Хорошее это время, когда все спят и он может, наконец, остаться наедине со своими мыслями о вечном. «Вечное…» - думает он и, вздыхая, свистит встречному полустанку – «Вечное-встречное». Полустанки ему нравятся – они такие же одинокие и забытые, особенно ночью. Когда два таких одиночества встречаются, на секунду возникает чувство единения, которое настолько же обманчиво, насколько и правдиво. Оно исчезает сразу же, как поезд минует последний дом на полустанке, но остается где-то внутри, как нежданная улыбка прохожего.
Поезд идет домой. Куда бы он ни шел, он идет только домой. Его дом там, где он остановится окончательно. Где будет расцеплен на вагоны, сдан в утиль, разобран на запчасти, рассортирован и переплавлен в новенькие самовары, утюги, гвозди, лопаты и грабли, на которые обязательно наступит какой-нибудь пассажир нового, еще не родившегося поезда. А в завещании каждого второго последней волей выбито: переплавьте меня в рельсы.
Поезд идет домой, освещая мощными фарами рельсы, которые являются единственным осязаемым настоящим, связывающим его прошлое и будущее.