МАТЬ

 



               

    Она шла, прихрамывая, и чувствовала, как силы постепенно оставляют ее. На исходе длинного летнего дня солнце, не спеша на покой, медленно катилось к горизонту. Напоследок оно щедро дарило свое тепло,  вечер был жарким и душным. Дышать становилось все труднее, и она мечтала о прохладной тени леса, но  должна была идти по этой пыльной проселочной дороге навстречу неизвестности. Иногда она останавливалась, тяжело втягивала ноздрями сухой, теплый воздух и, тряхнув головой, говорила маленькому сыну, бегущему впереди: «Не спеши так, сынок!».
   Малыш замедлял шаг. Но беспечный, как все дети, через минуту, забыв о просьбе матери, вновь вприпрыжку пускался вперед. Порой что-то отвлекало его от дороги, и он сворачивал на обочину. То пытался догнать яркую бабочку, то искал невидимого скрипача-кузнечика, или просто весело кувыркался в жухлой от зноя траве, которая ему не нравилась, так как была жесткой, совсем непохожей на луговую сочную травку. Он тоже любил лес и никак не мог понять, почему мать повела его по этой, как ему казалось, бесконечной дороге. Но он привык следовать за матерью и делать, что она скажет.


   - В эфире – «Новости» ТВН, - с улыбкой сообщила красивая ведущая и представилась: - В студии – Ольга Митрофанова.
Заговорила ровным голосом, тоном, не терпящим невнимания:
- Мы уже сообщали, что этим летом в окрестностях Новоярска и пригородов бродят медведи. До сих пор их встречи с дачниками и местными жителями носили мирный характер. Но сегодня нам сообщили о нападении медведицы на водителя такси.  С места событий – наш корреспондент Илья Волков. Илья!
На экране появился очень худой, унылого вида юноша в сильных очках.
- Мы находимся в поселке Сорокино Еремеевского района, -  заговорил он быстро, словно боялся не успеть сказать все, что хотел. – Вчера в десять вечера прямо вот на этой улице медведица напала на водителя такси.
   В подтверждение его слов камера качнулась, демонстрируя зрителям ничем не примечательную поселковую улицу с плохой дорогой, по обочинам которой стояли любопытствующие местные жители. Для них приезд съемочной группы был, несомненно, большим событием, чем инцендент с таежной гостьей.


   Мать же упорно шла вперед на запах, который доносился откуда-то издалека. Подхваченный теплым ветром, он долетел до нее в полдень и подсказал, где она сможет накормить сына. В этом волнующем запахе она чувствовала спасение, вернее – надеялась на него и стремилась к нему всем своим существом из последних сил. Хотя в глубине души знала, что обречена, забота о сыне заставляла ее идти вперед.
- Расскажите, - обратился репортер к одному из жителей, высокому полноватому мужчине лет сорока, - как все было.
Очевидец напряженно уставился на протянутый ему микрофон, попытался взять его в руку, но передумал.
- Ну, - начал он неуверенно, подбирая слова, - машина... стояла... вот там, - он как-то неопределенно указал на дорогу.— Медведица с медвежонком шла в гору, видимо, почуяла запах от птицефабрики...- Он, не зная, что сказать еще, почесал кончик носа.
- Вы сотрудник этого предприятия? – уточнил журналист.
- Да, - кивнул свидетель. – Я – охранник.

   Медвежат родилось двое. Это были ее первенцы. Она помнила, как теплым апрельским днем, когда снег, осев под нетерпеливым солнцем, побежал ручьями и показались темные проталины, впервые вывела их из берлоги. Несмышленые комочки, косолапо перекатываясь по оттаявшей коричневой земле, пугались нового для них мира и то и дело боязливо жались к матери. Их настораживало буквально все – запахи, звуки. Мать всегда была рядом, готовая в любое мгновение прийти на помощь, защитить. Вся ее жизнь замкнулась на медвежатах. И в те минуты, когда они беззаботно резвились на молодой траве или сладко посапывали у нее под боком, она представляла, какими они станут, когда вырастут.
   Ласковая весна сменилась знойным летом. Семья отправилась подальше в тайгу, в места, где прошло  детство Матери. Сквозь высокие кроны сосен лучи солнца рассеивались вокруг, превращаясь в едва различимую дымку. Казалось, в воздухе летает золотая пыль. Только здесь, в старом сосновом бору медведи нашли убежище от июльской жары. Под покровом сосен было прохладно и свежо, смолистый аромат бодрил и придавал сил, день ото дня делая медвежат крепче. Несколько поваленных деревьев, поросших густым и толстым мхом, стали для детей любимой игрушкой. Сорванцы лазали по ним, кувыркались, точили о трухлявую кору подросшие коготки. Медведица сидела,  прислонившись спиной к старому пню и положив передние лапы на колени, время от времени строго, но ласково покрикивала на расшалившихся детей: «Тише, тише, неслухи!».
   Однажды она повела их к реке. Мелководье переката – отличное место для первой в жизни медвежат рыбалки. У Дочки получилось сразу, а Сын после нескольких неудач заявил:
- Коренья и ягоды добыть проще. И они сла-а-адкие!
- Глупый, - улыбнулась Мать, - рыба-то сытнее! Да и не всегда в тайге есть ягоды.
-Как это? – удивилась Дочь.
Сын недоверчиво уставился на Мать.
- Раньше, - стала объяснять она, - всего было вдоволь. Когда-то мы, медведи, совсем не знали голода. Но потом... – она замолчала, грустно опустив глаза.
- А что случилось потом, мама? – спросила Дочка.
- Человек пришел в тайгу, - печально ответила медведица.
- Человек? – хором переспросили дети.
- Да, человек... Двуногий хозяин тайги...
- И он все съел?! – удивился Сын.
- Нет, - Мать улыбнулась, - хотя можно сказать и так. Он вырубил деревья, и леса стало меньше. Он берет ягод и грибов больше, чем может съесть. Осушает болота и озера.
Медведица опять замолчала. Медвежата притихли, обдумывая слова Матери.
- И все чаще стали случаться в лесу голодные годы, - задумчиво добавила та, - когда ягод и грибов почти нет.
- Надо прогнать человека! – неожиданно предложил Сын. – Я ка-а-к дам ему, как зарычу! – он смешно встал на задние лапы и передней замахнулся на воображаемого противника.
- Что ты?! Что ты?! – встревожилась Мать, - и не думай даже! Человек опасен. У него в лапах - убивающий огонь.
- Но у нас же есть когти и зубы... – заметила Дочь.
- Да, у нас есть когти и зубы, - кивнула Мать, - но против него мы бессильны. Лучше не встречаться с человеком. Деритесь лишь тогда, когда нельзя убежать. Помните об этом! – наставляла она детей.

   - И что же случилось дальше? – поторопил корреспондент опять замолчавшего свидетеля.
- Она прошла по улице... – неохотно добавил тот. Было видно, что его очень смущает камера, что он не привык оказываться в центре внимания.
- Вот там, - он вновь указал рукой, - сломала забор. На детской площадке качели вывернула.
- А как она напала на автомобиль? – журналисту не терпелось услышать самое главное. Он с трудом скрывал раздражение.
- Да просто накинулась на машину, - отвечал мужик. – Бампер помяла.
- К счастью, торопливо добавил журналист, - таксист не пострадал: успел закрыться в машине. Впрочем, – он усмехнулся, - водитель пережил большой стресс.

   В полдень Мать дремала, развалившись в густой траве, дети затеяли игру в салки. Внезапно медведицу охватило беспокойство. Она поднялась, прислушиваясь к чему-то и нюхая воздух, замерла на месте. Увидев тревогу матери, медвежата затихли. Они уже знали, что опасность может прийти в любой момент, и тоже пытались почувствовать ее, подражая Матери.
Вдруг прогремел гром, хотя небо оставалось ясным и в воздухе не пахло дождем. Мать почему-то громко зарычала и, поднявшись на задние лапы, приказала:
- Бегите! Бегите изо всех сил!
Потом она качнулась в сторону и бросилась прочь от детей.
Медвежата, привычно подчиняясь ей, кинулись в кусты малины, росшие позади поляны. Еще один резкий звук пронзил тишину леса. Мать, продолжая двигаться в сторону от медвежат, заметила, как Дочка упала и осталась лежать без движения. Тогда медведица изменила свой план: она бросилась к Сыну, словно пытаясь заслонить его от чего-то, и крикнула ему:
- Беги, беги в лес! Я найду тебя!

- Нынче в тайге неурожай, - сообщил Илья Волков и, вновь протягивая микрофон свидетелю, уточнил:- Но, говорят, медведица была ранена?
-Да, - кивнул тот, - наверное, не могла накормить медвежонка в лесу. Вот и подалась к нашей ферме... На легкую поживу надеялась.

   Дорога привела их к человеку, точнее – на его территорию. Медвежонка смущали незнакомые запахи, но он не боялся их, а, скорее, хотел узнать, запомнить. Его внимание привлекло странное бревно, один конец которого касался земли, а другой был поднят высоко в воздух. Малыш ловко вскарабкался на эту штуковину и попытался пройтись по ней. Неожиданно она зашаталась и скинула медвежонка. Он рассердился и хватил бревно лапой. Послышался треск ломающегося дерева.
   - Ну, куда ты полез? – строго остановила его Мать. – Нам надо торопиться: скоро ночь.
Чем меньше оставалось в ней сил, тем больше становилось ее раздражение. Она чувствовала, как оно растет с каждой минутой, заполняет все ее существо и грозит выплеснуться наружу, словно неудержимый горный поток.
   Они прошли дальше по улице. Вдруг прямо перед ними оказалось что-то большое. Оно сердито и угрожающе фыркало, ужасно сверкая огромными желтыми глазами. А еще от этого существа исходил неприятный, приторный запах.  Медвежонок попятился за спину Матери. А та в глубине души даже обрадовалась этой встрече: теперь можно было выпустить на волю злобу, сидевшую в ней.
- Не бойся! – успокоила она Сына.
   Сама же, собрав оставшиеся силы, с победным рыком набросилась на противника. Прыгнула ему прямо на морду и принялась топтать его лапами. Когда глаза незнакомца потухли, а сам он затих, медведица, удовлетворенная победой, повела сына дальше.
   И вот он – источник запаха, на который они шли почти весь день. Только сейчас медвежонок понял, насколько он голоден. Запах обещал сытный ужин. Некоторое время они выжидали в кустах. Потом Мать, приказав ему сидеть тихо, вышла из укрытия.
Дальнейшее происходило, словно в страшном сне. Опять прогремел тот пугающий, похожий на раскат грома звук. Один, второй... Послышались крики людей.
   Медведица упала. Ее затуманенный болью взор безошибочно отыскал в кустах испуганные глаза Сына. Медвежонок рванулся к Матери, но она взглядом удержала его. Неимоверным усилием воли попыталась встать, но тщетно. Огромное тело уже не слушалось ее. Не имея сил, оно тяжелой, грузной кучей лежало в пыли. И тогда из груди медведицы вырвался последний истошный крик, в который она вложила всю себя:
- Беги, Сынок! Беги! Помни...
Голос Матери оборвался. Закрывая глаза, она с удовлетворением увидела, что Сын послушался ее.

  - Так или иначе, - заключил репортер, - теперь бояться нечего: медведица убита, а медвежонок хотя и убежал, опасности не представляет. Тем более что местные охотники находятся в постоянной готовности.

   Осень выдалась сухой и теплой. Стояла чудесная пора бабьего лета. Это было то восхитительное и очень короткое время, когда природа, собрав щедрые плоды жарких дней, как наряженная в шелка и бархат дама, кружит в вальсе на осеннем балу, последнем празднике перед зимним затишьем.
   На высокий, обрывистый берег реки вышел молодой медведь-четырехлетка. Он не был большим, но во всей его ладной и крепкой фигуре чувствовалась скрытая сила. Сила вольного, сытого, здорового зверя.
   Подойдя к самому краю обрыва, медведь поднял крупную красивую голову и долго смотрел в даль. Это были его владения, его земля, его дом. Готовясь залечь в берлогу, он словно бы проверял, все ли здесь в порядке. А, может, хотел запомнить эту красоту, удержать ее в себе, чтобы потом, бесконечной сибирской зимой, лежа в теплой берлоге, еще и еще раз воскрешать в памяти эти виды.
   Широкая река неторопливо, с достоинством несла свои воды. Осень искусно раскрасила ее берега. Золото берез и тальника перемежалось с багрянцем осин и рябины, еще нетронутой первыми заморозками. Среди этого пламени гордо выделялись зеленые сосны и ели, добавляя летние краски в теплую палитру осени. Сине-серая вода отливала серебром. Ее зеркальная гладь изредка морщилась от всплеска рыбы.
   Некоторое время медведь стоял неподвижно, глубоко вдыхая вкусный аромат засыпающей тайги. Потом развернулся и, в два прыжка перемахнув небольшую полянку, поросшую молодым ельником, скрылся в лесу.