Как часто игроки забывают, что идёт лишь процесс игры…
ОН. Он радовался встречам с ней как ребёнок! И одновременно ощущал себя сильным мужским плечом, необходимым до невозможности. Ведь до знакомства с ним ей так не везло!
Их первые разговоры, в которых сквозь туман неизвестности пробивался к нему её заворожённый взгляд и восхищение чуть не каждым словом, дарили лёгкие крылья за его усталой спиной!
И когда на очередной рабочей посиделке в честь какого-то события, он потряс сослуживцев известием о своём здоровом образе жизни без спиртного, она втекла в его сердце густым пьянящим вином. Дичь подстрелена – гордо решил он!
Они стали встречаться в любое время и в любых местах, но чаще у неё дома, так как жила она одна. Ему нравилось помогать ей, и он счастливо дарил именно те духи, на которых останавливала выбор и его супруга. Длилось это два года, но звучало праздником, в отличие от будней, в которых они с женой больше молчали, потому что все совместные слова за одиннадцать лет жизни сжались до полной тишины и понимания на уровне инстинктов и привычек. Однажды он и заявил своей второй половине, что в гостях ему лучше. Та предложила дом приблизить к мечте или поселиться там, где ему лучше. И он ушёл с двумя чемоданчиками.
ОНА. Он пришёл к ним на работу в конце мая! Загоревший и отдохнувший. Они только что вернулись с женой из Египта, и он громко восхищался и Красным морем, на которое выиграла «поездку на двоих» жена в каком-то там конкурсе, и самой женой. Дескать – самая умная она у него, самая одарённая и замечательная. Она же всегда мечтала быть именно такой женщиной! Которая что-то там выигрывает, а муж взахлёб всюду рассказывает о ней. Но не удавалось ей побыть в данной роли, хоть и билась она как рыба об лёд, перебирая всё каких-то непутёвых, сильно пьющих мужчин.
От этого веяло новыми убеждениями, про которые ещё не написали в журналах, и счастьем человека, точно знающего - куда он идёт. И когда на дне рождения сотрудницы прозвучали его слова, будто у них в семье свежее и чистое отношение к собственным сосудам для душ, она отчаянно хлопнула ресницами и устремилась прямо к его горлышку. Она тоже должна стоять на подобной полке для избранных!
Она делала всё запретное и дозволенное. К дозволенному относились ненавязчивые сомнения по поводу неоспоримых качеств жены, составление новых, только им понятных слов и жестов, а также - знакомство с людьми, отличными в своих теориях от разученных им ранее. Отметив доброту, как основную черту пойманного объекта, рассказывала жуткие сцены своих невезений. И ореол спасителя возникал над ним рядом с нею.
Квартирка у неё была тесная, жена избранника совсем не ревнивая, поэтому он её вполне устраивал в качестве гостевого варианта. Они как-то незаметно въехали в водоворот шуток об авторитете супруги, которая до сих пор «ни сном, ни духом», и весело проводили в нём время. А самыми страстными выдавались свидания именно в дни рождения той, на ужины которых он, якобы, задерживался по делам.
ОСТАВЛЕННАЯ ЖЕНА. Лишь только ночь испуганно сворачивалась перед наступающим днём, сдёргивая со спящих сны, она мгновенно погружалась в боль. Эта боль была такой огромной и сидела столь глубоко, что вызывало удивление, как в её теле могло разместиться что-то таких глубин и широт. Поэтому после недели подобных ночей она логично заключила, что боль не в ней, а она сама, подобно увлекшемуся серфингисту, пересекает волны тоски.
Она всегда относилась к женщинам с собственным окрасом и ароматом. Поэтому не пошла по психотерапевтам, и не стала искать в журналах рецепт от свалившийся напасти. Утонув с утра в океане страданий, она перебирала свои израненные мысли.
-Ушёл, не моргнув глазом, к другой… Не отличившейся ни молодостью, ни внешностью… Как же опостылела я! – заключала она и снова впадала в предсмертную кому душивших её чувств.
Конечно, друзья после его ухода быстренько рассказали все подробности – где, с кем и как давно.
- Два года жить на две семьи! – от открывшейся истины она совсем заболела.
Все дела на работе пошли в упадок, кот сам научился открывать холодильник, а «неотложка» с сердечными уколами уже имела свой ключ от двери.
Череда страшных дней тянулась, а она всё упорно пыталась проникнуть в душу супруга и в причину случившегося. Муж всегда был эстетом, а тут ушёл в квартирку не более их санузла.
- Значит – любовь! – прониклась она и по привычке забеспокоилась об удобствах для изменника, потерявшего «крышу» на сороковом километре жизненного пути. Позвонила с предложением забрать тёплые свитера, бережно ею перестиранные. Он заговорил счастливым голосом, но долго не мог понять, с кем общается.
- Как легко некоторые живут! – удивлённо поняла она и повесила трубку. Окружившая тишина подсказала, что друг друга они слышат соответствующе.
- Чужая душа - потёмки, - поставила точку на этом пункте она.
Разбирая причину случившегося, всё вспоминала, как потрясла когда-то его своей нестандартностью, как отучила за два года от спиртного, как проникся он новым образом жизни и восторгался ею.
- Вот оно! – ей показалось, что нащупался корень теперешней беды. – Я, наверное, никогда его не любила… Довольствовалась восхищением.
Возможно, изначально это и было так, но ведь она привыкла к нему! И давно не представляла ничего и никого другого!
- Следовало больше уделять ему внимания, – пилила она себя.
Но ведь они шли к определённым целям! Вместе шли! – как считала она, взяв в последние годы на себя повышенные рабочие нагрузки и усиленные трудовые режимы.
- Значит, - не вместе…, - ехидно зазвучало что-то внутри у женщины, потерявшей дорогу вперёд.
Здесь она затормозила в самообвинениях и призадумалась: смогла бы и она так же спокойно два года совершать супружескую измену, при этом продолжать клятвенные заверения в любви и подтверждать поцелуями общие цели?
И вдруг осознала, что не смогла бы никогда.
- Я – другая… Или они – иные…, - забились её мысли, наконец-то отрезая всё прошлое от себя.
Она до странности или наивности всегда присутствовала целиком и без остатка во всём, куда погружала её судьба и свято верила в то, что делала. И почему-то мерзко стало наступить ногой туда, где, оказывается, так спокойно прогуливаются многие.
- Наверное, у таких людей не только мысли и требования, но и квартиры и должности другие, - размышляла она, убираясь в своём, доставшемся от отца, жилище. Она стала возвращаться к жизни до того, как её уволили с работы, кот постиг все хитрости самостоятельного хождения по магазинам, а медработники – нюансы переоформления жилплощадей.
Вскоре в своём, освободившемся от мужских вещей, гардеробе она наводила такой же порядок, как до этого – в мыслях. Она, наконец, заглянула в журналы, салоны и парикмахерские и вскоре, со свойственным ей личным вкусом, расположила на плечиках шкафов новые вещи. И в работу погрузилась с креативной причёской и свежими идеями.
- Жизнь прекрасна! – поняла она, мчась за город по живописной дороге на новеньком автомобиле, который выиграла в очередном конкурсе менеджеров. Любимый кот временно увозился на дачу к подруге. Она же со всем подчинённым ей отделом отправлялась послезавтра в Испанию. Каждого сотрудника вознаградили именно так, а совсем не «поездкой на двоих».
- Одной жить, оказывается, совсем неплохо, - подмигнула она собственному коту, въезжая на благоухающие сиренью садовые участки.
Конечно, жизнь идёт по синусоиде. Вполне возможно, что она когда-нибудь снова рьяно поплывёт по волнам семейной жизни. Но разве есть на свете что-то лучше подъёмов, который и чувствовала она сейчас?
Удивительно, но именно в этот период все любовные и иные радости предыдущих героев резко пошли на спад. Они не только разочаровались в жизни, но и полностью утеряли интерес друг к другу…
Крепко завязанный на оставленной жене энергетический узел был развязан.