На фото - "ОДИНОЧЕСТВО"
Она шла в институт, приближаясь к проходной - какая-то задумчивая и очень бледная, с синими кругами под глазами. Я что-то промямлил тогда, хотя вдруг бешено захотелось спросить: “Что с Вами, Наташа”. Это потом я узнал немного, но не от нее самой, а от Моргуновой Елены Павловны. Та объяснила мне, что Наташа пережила личную трагедию и даже лежала в больнице, подорвав нервную систему.
Я долго не встречал Наташу, но в сердце что-то покалывало при каждом воспоминании об этой совершенно случайной встрече на подходе к институту. Я уже знал, что при следующей встрече заговорю первым и спрошу о многом. Так это и случилось в конце августа 1997 года, когда все преподаватели оказались на собрании в БАЗ`е. Я сидел рядом с Еленой Павловной и, как бы в шутку, произнес что-то о неотвратимости встреч с теми, кто все время стоит перед глазами.
Лена спросила: “И кто же это у тебя мелькает перед глазами?”.
“Единственно кого я навязчиво вижу, даже когда ее нет, когда она только в памяти, а не перед газами – это Наталья Коваленко” – сказал я грустно.
“Правда!?” - с удивлением и как-то радостно спросила она. Подумала и, как бы решив задачу, сказала: “Познакомиться – не проблема. Она о тебе недавно спрашивала. Помнишь, ты как-то, увлеченно говорил о своей работе у нее в комнате”.
Я действительно, как-то говорил с Еленой Моргуновой о моей работе. Наташа сидела в пол-оборота ко мне.
“Да!... Был такой эпизод” - я вспоминаю!
“Неужели и я запал ей? Хотя бы в шутку?” – подумал я. А сердце забилось часто-часто. Это была судьба.
В этот же день я предложил Наташе прогулку к Храму Христа Спасителя, засверкавшему только недавно всеми своими куполами. Москва готовилась встретить свой юбилей 850-летия.
Думал, что она откажется, но она тут же согласилась, что несказанно обрадовало меня.
Мы дошли от института до Храма, а потом до метро “Новокузнецкая”. Немалый крюк. И все говорили и говорили, и не могли наговориться. Я смотрел ей в глаза, боясь испугать. Я и сейчас, через десять лет никак не могу на нее наглядеться и испытываю такие же чувства, как потом, в Хургаде, куда мы приезжали несколько раз:
В ночи, упавшей вдруг, как мягкая чадра,
На дня лицо и на морское ложе,
Дырявый небосвод – толь круг, то ли квадрат
Накрыл весь мир на сказку так похожий.
Внезапный холод возбудил озноб,
А плеск воды его усилил вдвое.
Предвестница моих тревожных снов -
Луна взошла щербинкой золотою.
Ее тончайший, острый ободок,
Совсем неузнаваемая поза,
Рождали в сердце странный холодок,
Как мяты перечной избыточная доза.
В воде дрожали лунные края,
А искаженный серп впитал Венеру.
Руки твоей нечаянно коснулся я -
То было выше всякой меры...
Поплыл по небу странный хоровод
Планет и звезд, луны такой не нашей,
Волна соленых теплых вод
Вздохнула, что тебя нет краше.
Стихотворение “Арабская луна” из сборника “Полынь”