Маленький, шерстяной комочек, иногда вздрагивал, услышав шаги. Он приподнимал голову и, с испуганными глазами, оглядывался по сторонам.
Шел дождь, и на улице появлялись огромные лужи, казавшиеся ему морями... Ну, кто же мог тебя оставить, малыш?
Пробегавшие мимо люди, спешили по своим делам, и лишь негромкое, жалобное "мяу" слышалось им вслед...
Котенок готов был бежать за ними, но остановившись на полпути снова возвращался под навес.
Там, свернувшись калачиком, он грустно устраивался на куске картонной коробки.
Он был одинок в этом огромном мире, лишившись в одночасье и мамы, и всех своих братишек и сестренок. Один лишь выжил, убежав от дворника, который, несколько дней назад, унёс в тряпичном мешке из под картошки, кошку со всем ее выводком, в неизвестном направлении.
Последнее, что он помнил, это громкое и пронзительное мяуканье кошки-мамы и своих маленьких собратьев.
Дворник был непреклонен - жалобы от соседей, поступавшие слишком часто, привели к этому выходу из положения.
Наверное, более простому выходу, нежели просто раздать котят в добрые руки...
Котенок был самым активным в большом семействе.
Пока все остальные крепко спали, уткнувшись розовыми носиками маме-кошке в живот, он, словно путешественник, изучал окрестности и познавал для себя новое и неизведанное. Всё вокруг было таким большим и пугающим, что котенок пугался даже собственной тени на полу.
Хотя, уже через мгновение, играл с солнечными зайчиками на стенах, которые словно играясь с малышом, постоянно передвигались с места на место.
Выбегая на улицу, он вздыбливал шерсть, как это делала мама, поднимал хвост трубой и выгибал спину:
- Ох, какой же я страшный и сильный! бойтесь меня! - думал про себя котенок и весело забегал обратно в подъезд.
Затем аккуратно выглядывал из-за двери и вновь бежал во двор, словно сам себя развлекал какой-то неведомой игрой.
Кажется, что с тех пор прошла целая вечность...
Вечерело, дождь усилился и стало холоднее.
Котенок, продрогший и жалкий, боялся, что его может унести порывом осеннего пронизывающего ветра.
Он пытался свернуться калачиком, но это плохо получалось.
Когда рядом была мама, всё было легко и просто, сейчас же ему казалось, что детство осталось уже далеко позади.
Мимо, всё реже, равнодушно проходили прохожие, а кусок картона давно промок, и вокруг него, так же, образовалась лужа.
Возле забора остановился человек, чиркнул спичкой, прикуривая.
Котёнок подбежал к нему и жалобно замяукал. Прохожий, невнятно выругавшись, отбросил его ногой, и нетвёрдой походкой пошёл дальше.
Окунувшись в лужу холодной воды, котёнок жалобно пискнул, и вернулся на мокрый кусок картона.
Неужели так и не найдётся доброй души, чтобы спасти меня?! - отчаянно подумал он...
Весь этот огромный мир для него превратился в мокрый, холодно-голодный кошмар...
В какой-то момент, наверное, окончательно замерзая и проваливаясь во мрак надвигающейся ночи, он вдруг почувствовал на своём тщедушном тельце тёплые руки. Ему показалось или приснилось, что он лежит у тёплого маминого живота, слышит голос, который нежно убаюкивает его.
Затем глаза ослепил яркий свет, и он понял, что находится в комнате.
Он сидел на коленях у женщины, которая нередко приносила еду маме-кошке. Он узнал её.
Она жила в этом же подъезде, где они ютились под лестницей возле подвала вместе с мамой и остальными котятами.
Сейчас женщина укутала его в мягкий пуховый платок, который был так похож на мамину шёрстку...
Когда он немного отогрелся, она налила тёплого молока в белое блюдце и поставила рядом.
С каким же удовольствием он вылизал блюдце!
Женщина наблюдала за ним с грустной улыбкой. После взяла его на руки и тихо сказала :
- Ну что ты сыт, бродяжка? Пойдешь ко мне жить?
В глазах котенка появились маленькие, еле заметные слезинки, словно он говорил :
- Да, да! возьми меня к себе! мне так страшно быть одному!
Снова нежно укутав его в пуховый платок, женщина присела на стул.
- Поспи малыш, поспи... а я тебе спою колыбельную, как сыночку...
И котенок прикрыл глаза и сладко уснул, впервые за эти несколько дней.
Ему было хорошо и спокойно, словно мама-кошка снова была рядом, и он тихонько замурлыкал во сне от удовольствия.
А женщина, всё так же грустно, смотрела на него и, сквозь слезы, улыбаясь, повторяла :
- Спи, малыш, спи... теперь мы вместе... я тебя в обиду не дам...