Мне нравится закат в этих местах. Когда ярко-красное солнце нежно лижет линую горизонта, торжественно уступая своё место ночной тиши. И ни звука. В такие минуты особенно остро понимаешь красоту природы и ту любовь, с которой Господь Бог создавал наш мир.
Меня зовут Андрей, мне двадцать семь лет, и судьба забросила меня сюда, в посёлок Дичный, где я жил и работал при церкви настоятелем которой был отец Николай. С отцом Николаем я познакомился совершенно случайно, как принято сейчас говорить, но, по сути, на эту встречу, как и на всё остальное, была воля Божья.
Жизнь моя никогда не была жизнью обычного человека. Я вырос в детдоме, судьба, порой, была ко мне чересчур жестока, но я всё же выстоял. Получив специальность автослесаря, я вскоре обзавёлся работай, а ещё три года спустя женился на прекрасной девушке. Мы жили вместе в её квартире. Я старался всячески угодить своей любимой и делал всё, чтобы она была счастлива. И не было придела радости, когда моя супруга забеременела. Я уже начал представлять себя отцом, и даже успел поклясться самому себе, что буду заботиться о своём бедующем ребёнке, как ни кто другой. Но злой рок сыграл со мной страшную шутку (если можно так выразиться): моя любимая умерла при родах.
Я не находил себе места, и начал пить. Моё существование уже с трудом можно было назвать жизнью. Вскоре меня выгнали с работы, а ещё через пару недель родственники моей (уже бывшей) жены выставили меня на улицу.
Оказавшись без крыши над головой, я всё же продолжал пить. У меня не было денег, и я начал продавать свои запасы, чтобы купить ещё спиртного. Я даже не заметил, как превратился в бомжа. Сейчас мне это кажется странным. Подумать только, я собирал бутылки и спал, где придётся.
Когда же я осознал во что превратился, я решил покончить с жизнью, спрыгнув с моста. По дороге передо мной предстала церковь, словно знак свыше. Я помнил, что именно здесь венчался со своей женой. Горькая волна воспоминаний накрыла меня с головой. Я сел возле ворот церкви и заплакал.
Мимо проходили люди, стараясь не обращать внимание на рыдающего бомжа. Какая-то старушка бросила мне горстку мелочи, пробормотав что-то себе под нос. Мальчишка лет семи указывал на меня пальцем, пока мать не стукнула ему по затылку. Важной походкой шагал мимо толстопузый священнослужитель, не одарив меня даже взглядом. Общую картину безразличия разбавил лишь отец Николай.
Отец Николай, в отличие от многих священников, был худощавого телосложения. Вернее даже не худощавого – спортивного. Нынче ведь не каждый святой отец совершает ежедневную утреннюю пробежку, а отец Николай совершал. Плюс к этому, он занимался йогой, а иногда даже штангой. «Силу духовную нужно поддерживать силой телесной» - любил повторять он.
В тот день я представить себе не мог, что значит для меня эта встреча. Отец Николай подошёл и заговорил со мною. Его действительно интересовало: кто я, и почему плачу. Я рассказал ему всё, не скрыв не единого факта. Мне тогда казалось, что последняя исповедь, перед смертью.
Отец Николай накормил меня и отвёз к себе домой, где я смог помыться и привести себя в порядок.
- У меня есть машина, но я не очень хорошо разбираюсь в ней. А меня отправляют на службу в посёлок Дичный, где вряд ли кто-нибудь хорошо разбирается в технике. Может быть, ты хочешь поехать со мной, и помогать мне во всех делах?
После таких слов я очень удивился и попросил отца Николая объяснить мне истинную причину своего предложения.
- Истинная причина? Добро! Чтобы делать людям добро, не нужно ни каких причин. – Слова священника звучали, словно проповедь, и мне это понравилось.
Не раздумывая, я согласился, так как у меня оставалось лишь два пути: поехать вместе с отцом Николаем в Дичный, либо покончить с жизнью. Так я, сам того не понимая, встал на путь служения Господу.
Поселившись в посёлке, я словно начал жизнь с начала. Отец Николай не давал мне денег, но он дал мне намного больше – шанс оставаться человеком, прошедшем долгий путь из тьмы к свету. Мне нравилось бывать в церкви вместе с отцом Николаем. А когда народ расходился, мы долго беседовали о святых писаниях, перечитывая их вновь и вновь.
Отец Николай был старше меня всего на девять лет, но это не мешало мне видеть в нём своего отца, которого у меня никогда не было. Мы вместе бегали по утрам, а в свободное время занимались йогой. Единственное, что я не смог повторить за отцом Николаем, так это окунуться в прорубь на крещение.
- Ничего, в следующем году ты уже будешь готов. – Ободряющим голосом он развеял все мои печали.
Для местных жителей я вскоре стал главным механиком. Я брался за любую работу, но от оплаты отказывался. Отец Николай, и так, обеспечивал меня едой и одеждой. А кроме этого мне ничего более было не нужно. Некоторые люди даже считали, что я священнослужитель, и относились ко мне с подобающим уважением.
События, которые я опишу ниже, полностью изменили мою жизнь, и на этот раз, бесповоротно. В ночь с 26 на 27 марта к нам домой прибежала пожилая женщина. Она плакала и просила помощи. Насколько мы поняли из её сбивчивого рассказа, она жила в посёлке Серпухово (это в трех километров от Дичного). И судя по её внешнему виду, она добиралась до нас бегом, срезав путь через лес.
Нам с отцом Николаем пришлось потратить много времени, прежде чем женщина успокоилась и, наконец-то, представилась. Её звали Нина Кузнецова. Она вместе с двумя своими детьми жила в Серпухово. Её муж умер несколько лет назад, и вдова в одиночку воспитывала детей.
Нина выглядела на пятьдесят с небольшим, хотя, скорее всего, была моложе. Из-за тяжёлой работы все местные женщины кажутся старше своего возраста. И это неудивительно: несмотря на стремительно развивающеюся цивилизацию, шаблоны красоты ещё не докатились до этих мест.
Наша гостья была одета в старый зелёный халат и порванную фуфайку. На ногах женщины были резиновые сапоги, испачканные в грязь и ещё во что-то светло-серого цвета.
Нина нервно зачёсывала рукой растрёпанные волосы, стараясь связать воедино свои мысли. Звучало это примерно так: «отец Николай… дом… там он смотрит… я увязла детей… когда бьётся посуда, я ещё думала… ни как не уходит… чего ему надо… надо освятить… отец Николай… все хвалят… мне больше негде жить… я всегда сама… а он всё ещё там… ни куда не уходит… нечистый…» . И ещё окала сорока минут подобных обрывков фраз, прежде, чем мы смогли понять, что всё-таки произошло.
По словам Нины, в её доме завёлся нечистый дух, который бьёт посуду и шепчет что-то по ночам. Женщина слёзно молила отца Николая, чтобы он освятил округу и изгнал это «исчадие ада».
- Я сделаю это, – мягким голосом сказал священник. – А пока что спи: утро вечера мудренее.
Нина уснула почти что сразу, а мы с отцом Николаем ещё долго сидели на кухне при тусклом свете маленькой лампы. Отец Николай задумчиво смотрел в тёмное окно. Мне не дано было понять, какие мысли овладели его разумом, но я вздрогнул, услышав слова тихо произнесённые им, скорее всего, самому себе:
- У меня плохое предчувствие.
После утренней службы мы втроём отправились в Серпухово. Пока отец Николай освещал дом, я стоял возле машины и дышал свежим весенним воздухом. Солнце немного припекало затылок, но это вовсе не мешало наслаждаться жизнью, даже наоборот – наполняло сердце и душу блаженством. Я был впервые в этих краях, но чувствовал себя здесь, как дома.
Дом Нины Кузнецовой внешне казался неотличим от полусотен таких же деревянных построек с большими окнами и осевшими крышами. Можно было предположить, что он когда-то был зелёного цвета, но теперь, под натиском лет и солнечных лучёй, приобрёл непонятный серый оттенок.
Слегка пожелтевшие шторы скрывали от любопытных глаз происходящее внутри, но я, всё же, старался различить мелькающие взад – вперёд силуэты. Наконец, в одном из окон появилось худощавое лицо какого-то старика. У него было пышная чёрная борода, свисающая до самой груди. Не смотря на возраст (навскидку, мне показалось, что старику не меньше семидесяти), растрёпанные волосы незнакомца не тронула седина. Он смотрел на меня, прищурившись, как мне тогда показалось, из-за яркого солнечного света.
Спустя несколько секунд старик улыбнулся, демонстрируя свои гнилые зубы, и снова исчез за шторой. А ещё через пару секунд отец Николай вышел из дома. Нина бежала вслед за ним, неустанно повторяя слова благодарности. Женщина была на пике эмоций, да ещё таких сильных, что ёе вновь пришлось успокаивать.
По дороге в Дичный, я спросил у отца Николая об увиденном мной старике.
- Какой старик? – Удивился он. – В доме не было ни какого старика.
Весь оставшийся путь мы ехали не проронив ни единого слова. Лишь добравшись до дома, отец Николай сказал:
- Нам, скорее всего, придётся вернуться.
Ночью мы долго не ложились в постель, хотя отец Николай настаивал на том, чтобы я немного отдохнул. На душе было как-то мерзко, словно мы бросили беззащитную женщину на произвол судьбы или, куда хуже, в лапы зверя. Мне хотелось сказать об этом отцу Николаю, но по одному его взгляду я понял, он чувствует то же самое.
Уже под утро Нина Кузнецова пришла к нам. Она долго извинялась за свой визит, не слушая ни меня, ни отца Николая. А после, начала повторять словно молитву: «он никуда не ушёл, он всё ещё там». В тот момент я и представить себе не мог, о чём говорила эта доведённая до отчаяния женщина.
Когда Нина уснула, мы с отцом Николаем обсудили сложившуюся ситуацию и решили следующую ночь провести в беспокойном доме, дабы изгнать злой дух, который мучил женщину на протяжении долгого времени.
Мне стало немного не по себе, и как никогда хотелось услышать слова отца Николая, но он молчал. Тогда я заговорил первым. Я рассказал, что лет пять – шесть назад смотрел фильм «полтергейст», где потусторонние силы преследовали одну семью. Мне так и не удалось детально вспомнить сюжет, и чем всё закончилось, но это было и не важно. По крайне мере сейчас.
- Да. Смотреть кино это одно, - прокомментировал отец Николай. – А то, что может ждать нас… Да поможет нам Господь.
День тянулся очень медленно, или мне просто так казалось. Работа не клеилась, и ни чего не шло в голову. Я, с невиданным прежде чувством животного страха, ожидал наступления ночи, нервно считая каждую минуту.
Жители Серпухово, встречающиеся по дороге, стыдливо опускали глаза вниз или, просто-напросто, делали вид, что не замечают нас. Я бы мог предположить, что никто из них даже не пытался помочь Нине; но судить – не имею права.
Ещё до наступления сумерек мы с отцом Николаем вошли в дом Нины Кузнецовой. Хозяйка тоже была с нами, она, не зная как себя вести в подобных ситуациях, всюду следовала за священником, пока тот не попросил её успокоится и присесть. И я сел с ней рядом. Нам троим не оставалось ничего, кроме веры в Бога, и если б не вера, мы бы точно впали в истерику.
Отец Николай вновь и вновь ходил из комнаты в комнату, окарапляя стены святой водой и читая молитвы. Зал – две спальни – кухня – зал – две спальни – кухня… не щадя себе.
Я вместе с Ниной сидел в зале. Я видел её глаза, которые то наполнялись ужасом, то какой-то невероятной отрешённостью. Казалось, я «читал» её мысли: отец Николай поможет. Но как он поможет, он ведь уже был здесь и ничего не смог сделать? Нет, отец Николай и Господь Бог поможет. НЕ-ПО-МО-ЖЕТ. Смятение женщины передалось и мне, и дабы не впасть в панику, я принялся молиться. Вскоре я услышал, что Нина молится вместе со мной.
Мы трое изрядно вымотались уже к часу ночи, но, судя по выражению лица хозяйки дома, мне стало ясно – наши старания не прошли напрасно. Жаль, очень жаль, что и я и Нина тогда ошибались…
В десять минут второго раздался стук в окно. Сидящая рядом женщина вздрогнула, и с губ её сорвалось лишь одно слово:
- Начинается.
Отец Николай собирался было подойти к окну, но Нина остановила его на полпути. Она обеими руками вцепилась ему в предплечье.
- Не надо, отец Николай, ради всего святого. Это Он.
- Я за этим и пришёл, чтобы встретится с Ним лицом к лицу. С нами Бог, и нам нечего бояться. – Отец Николай попросил меня усадить Нину обратно на кровать, что я и сделал.
Нина тряслась, словно осенний лист на ветру. Я понимал, что если буду сидеть рядом с ней, то сам «заражусь страхом», но и бросить её одну в таком состоянии я тоже не мог. Мне оставалось лишь стоять рядом с кроватью, и переводить взгляд из стороны в сторону.
Отец Николай отодвинул штору и взглянул в окно. Я уже был готов ко всему, но священник спокойно завесил штору обратно и сказал, что никого не увидел.
- Это Он. – Прошептала Нина. – Он любит так делать.
- Послушай, - решил вмешаться я. – Своим страхом ты только придаёшь Ему силы. Если ты не будешь бояться, то он ничего не сможет тебе сделать.
- Я не буде бояться. – Дрожащим голосом произнесла Женщина, хотя мне казалось, что она сама не верила своим словам, или даже не понимала, что говорит. – Не буду бояться. Не буду…
Отец Николай утвердительно кивнул мне, в знак одобрения. И тут же мы услышали, как на чердаке кто-то топает… кто-то маленький… крохотными ножками стучит по деревянному покрытию: тук – тук – тук – тук. Беспорядочный бег из стороны в сторону. Порой казалось, что этот Кто-то бегает не только по чердаку, но и по станам дома… вернее внутри стен.
- Как попасть на чердак? – Спросил отец Николай у Нины.
- Не надо туда ходить. – Ответила она, и по её щекам потекли слёзы.
- Я должен остановить это. – Продолжил священник, положив руку на правое плечо женщины. – Иначе это никогда не кончится. Нина, ты ведь хочешь, чтобы это кончилось?
- Хочу.
- Тогда ты должна помогать мне, и не поддаваться страху.
- Да. Я буду…
Нина не успела договорить, как библия, лежащая на столе, захлопнулась с невероятно громким шлепком. Женщина вскрикнула от испуга и закрыла лицо рукам. Она толи заплакала, толи просто произнесла что-то невнятное.
Мы с отцом Николаем подошли к столу. Не знаю почему, но я первым дотронулся до библии. Я открыл её, и увидел, что все страницы книги пропитаны какой-то мерзко пахнущей вязкой жидкостью. Они не просто намокли, они разбухли и слипались друг с другом.
Раздался детский смех… Так неожиданно, что я выронил библию… Она упала, издав такой звук, словно это не книга вовсе, а мокрая половая тряпка. Смех стих…
- Я же говорила. – Чуть слышно произнесла Нина и заплакала. Теперь мы с отцом Николаем понимали, что от женщины помощи можно не ожидать.
Я попытался успокоить Нину, и повторил ей слова о том, что своим страхом она только усугубляет обстановку, но на этот раз мои слова не произвели никакого впечатления. Женщина не слушала меня, она лишь вздрагивала, когда раздавался очередной стук в окно, или топот на чердаке. Отец Николай неустанно метался из угла в угол, повторяя молитвы, но его старания не меняли ничего.
Я потерял счёт времени. В глазах помутнело… или это лампы светили не так ярко… Я сожалел лишь об одном, что не спал почти сутки. Быть может, если б я чувствовал себя получше, я бы смог что-нибудь сделать. Хотя порой казалось, что это дом давит меня своими невидимыми руками. Разве возможно победить то, чего нет? Или, по крайне мере, то, что не видишь?
Сквозь безумную картину происходящего мне слышались слова. Их произносил кто-то извне, но они звучали в голове, словно мои собственные: «Убирайся от сюда. Убирайся от сюда сейчас же. Или ты пожалеешь о том, что не спрыгнул с моста. Ты умрёшь мучительной смертью. Ты будешь просить меня о пощаде. Ты узнаешь, что такое боль. Ты и этот святоша».
Судя по выражению лица отца Николая, он тоже слышал что-то. И, должно быть, его «голос» звучал не менее мерзко и богохульно. Но священник продолжал своё дело. Я, пытаясь внести свою лепту, неустанно молился, не обращая внимания на стуки, шаги и прочии, порою, самые невероятные звуки.
К рассвету, когда всё стихло, мы уже валились с ног. Я позволил себе вздремнуть пару часов, прежде чем отец Николай разбудил меня, и мы отправились в Дичный на утреннюю службу. Нина ехала вместе с нами, так как оставаться в доме одной ей было опасно.
- Следующей ночью мы вернёмся и закончим то, что начали. – Успокоил её отец Николай. На что женщина утвердительно кивнула и попросила разрешения не присутствовать на «следующей церемонии». Признаюсь честно, я вздохнул с облегчением (чего скрывать, Нина только мешала нам), священник ответил утвердительно.
Нина была на утренней службе, и оставалось в церкви, пока народ не разошёлся. Женщина сказала, что останется в Дичном у родственников, и будет ждать нашего возвращения.
- Не знаю, имеет ли это какой-нибудь смысл, - начала женщина. – Но, говорят, что моя прабабка было ведьмой. Я сама её не помню, но, говорят, она жила в этом доме, и все в округе её боялись. Говорят, её кто-то застрелил во время войны. Может это всё и брехня, но старики всё время называли меня «ведьминой девкой».
Был ли какой-нибудь смысл в этом рассказе или нет – мы не знали. Даже отец Николай не знал, что со всем этим делать. Он лишь упорно твердил о том, что Бог нам поможет.
Перед возвращением в Серпухово нам всё-таки удалось поспать несколько часов. Не знаю, что заменяло отцу Николаю будильник, но знаю одно – он всегда мог проснуться в нужное ему время, с точностью до минуты.
По дороге я рассказал отцу Николаю о «голосе», который слышал в голове, на что священник мне ответил:
- Я тоже слышал голос. Он приказывал мне, что бы я убирался. Видно, нет у него больше сил оставаться в доме. Видно, боится он нас и Господа нашего. И ночью этой мы поставим точку во всей этой истории.
- А что насчёт этой истории с ведьмой? – Спросил я.
- Не всё нам дано понять.
Когда солнце скрылось за горизонт, мы завесили шторы, включили все лампы и разожги свечи. Отец Николай принёс новую библию. Старая лежала на прежнем месте, испуская смрадную вонь. Мы неустанно молились, вслушиваясь в ночную тишину, но ничего сверхъестественного так и не услышали. Миновала полночь, потом прошёл ещё час, ещё один, и по-прежнему тихо…
- Может быть всё? – Тихо произнёс я.
- Дай то Бог.
В это мгновение в комнату ворвалась Нина. Она выглядела так же испуганно, как и в ту ночь, когда впервые явилась в наш дом.
- Что произошло? – Удивился отец Николай. – Почему ты здесь?
- Я должна присутствовать.
- Но зачем? Я же разрешил тебе не приходить.
- Это мой дом, и должна быть здесь. – Твёрдо произнесли Нина и села на диван. – Я должна.
Мы с отцом Николаем были довольно-таки удивлены подобным поворотом событий, и оставались на месте, не решаясь подойти к женщине. Нина внимательно смотрела на нас, а потом вновь заговорила:
- Я не рассказала вам самого главного. Моя прабабка вызывала потусторонние силы, которые так и могли остаться в этом доме. Мне кажется, что только я способна отправить их обратно, потому что в моих венах течёт та же кровь.
Отец Николай молчал, но он, как и я, прекрасно понимал, что Нина говорит страшную ересь. Но, видно, священник решил выступить ещё и в роли психиатра, который готов пойти на всё, лишь бы помочь впадающей в безумие женщине.
- Повторяйте всё за мной, и он уйдет навсегда. – Продолжала Нина. Она встала на колени, и мы с отцом Николаем проделали то же самое. – Да. Я чувствую, что у нас получится. – Улыбнулась женщина и подняла руки на уровень головы, ладонями от себя. – Давайте, вы тоже. – Мы молча подчинились. – А теперь повторяйте за мной: О, Великой Чёрный дух, мы преклоняем пред тобою головы…
Отец Николай вскочил на ноги, и я вслед за ним.
- Ну, чего вы встали?! – Закричала Нина хриплым голосом. – Сейчас же сядьте обратно и поклонитесь Великому духу!
- Кто ты? – Спросил отец Николай. В ответ женщина только засмеялась. – Именем Господа Бога нашего Иисуса Христа…
- Плевать я хотел на имя бога вашего. – Прервало отца Николая то, что обрело облик Нины. Исчадие ада теперь говорило не женским голосом – теперь это был голос, звенящий в ушах, словно метал. – Вам не выгнать меня отсюда. Мне здесь нравится, и я здесь останусь. – «Нина» по-прежнему стояла посреди комнаты и хитро улыбалась.
Отец Николай принялся читать молитвы, а То, что стояло перед нами, нагло оскверняло каждое слово святого писания. Глаза «Нины», то и дело, закатывались. Мне было страшно смотреть на это, и я старался отвести взгляд в сторону, но иногда что-то вновь заставляло меня взглянуть на безумные проделки Адского создания. Вскоре я увидел, что у «Нины» больше нет зрачков…
Посланник Сатаны поднялся на ноги и указал на меня пальцем. Он перечислил все мои плохие дела, начиная с раннего детства, а в конце добавил: «Мы тебя ждём». Потом он перевёл палец на отца Николая и перечислил его грехи, и подытожил: «Даже не мечтай, святоша, все попадают к нам. Но ты не бойся – я замолвлю за тебя словечко».
Потом «Нина» попятилась назад, покидая зал. Силуэт уже исчез из виду, когда мы с отцом Николаем, неуверенно двинулись за ним. Но такому преследованию не дано было продолжаться долго – на нас подул тёплый зловонный ветер, будто дыхание великана.
Запах гнили резко ударил в нос, и я, не выдержав вони, тут же вырвал. Я успел только отвернутся в сторону… Не знаю как, но в том месте оказалась новая библия отца Николая… Меня стошнило прямо на библию…
Демон неистово хохотал. Звук его мерзкого смеха носился по дому безумной птицей из угла в угол. Мне было так стыдно, что я боялся взглянуть на отца Николая.
- Эй, святоша, - раздался голос Исчадия ада. – Твой недоделанный самоубийца загадил библию. Может, ударишь его, а? Ты ведь прежде бил людей.
- Ничего, Андрей. – Сказал отец Николай, положив руку мне на плечо. – Я совсем не злюсь на тебя. Это всё происки Сатаны.
- Даю вам последний шанс уйти. Если вернётесь завтра, я заберу ваши души. – Прокричало Зловещее существо, заставив стёкла дребезжать. – Это теперь мой дом. – После голос сменился на собачий лай, потом на карканье ворон, потом на кошачье мяуканье, и ещё сотни звуков, издаваемых другими животными.
Со скрипом огромный шкаф медленно двигался взад – вперёд. На обоях стали вырисовываться богохульные надписи. А после началось самое невыносимое: с потолка посыпался песок, нам даже пришлось опустить головы и прикрыть лица, чтобы он не попал в глаза.
- Вот вы и преклонились передо мной. – Произнёс Злой дух, и тут же всё прекратилось.
Первые лучи солнца, словно спасение, уже начали пробиваться сквозь шторы. Отец Николай сел на пол. Он был выжат, как лимон.
- Что мы будем теперь делать? – Спросил я.
- Не знаю. Не знаю.
Когда я вышел из дома, дверь за моей спиной захлопнулась. Отец Николай всё ещё был внутри. Я неустанно дёргал за ручку, но у меня не хватало сил. Через несколько минут дверь открылась, и я увидел отца Николая при свете солнца: священник слегка поседел, после кошмарной ночи.
- Что случилось, отец Николай? Почему дверь захлопнулась?
Он тогда мне не ответил. Он лишь молча сел в машину. Я знал, что он собирался вернуться в этот дом следующею ночью. И, так же, знал, что не смогу остановить его.
- Мы может позвать кого-нибудь на помощь. – Не выдержав тишины начал я. – Ещё священников.
- Ты так ничего и не понял, Андрей. – Ответил он. – Дело не в количестве священнослужителей, а в силе веры нашей. То, что могут сделать сотни, может сделать и один, ибо частичка Бога есть в каждом. А где часть – там и целое.
Нина ждала нас возле церкви. Искорка надежды всё ещё горела в её глазах. Всего лишь одна искорка, которую нам пришлось потушить. Женщина всё поняла, взглянув на нас.
- Он ведь не уйдёт, отец Николай?
- Бог милостив, он обязательно поможет. – Ответил священник и вошёл в церковь.
Первый раз за всё наше пребывание в Дичном я не пошёл на службу отца Николая. Я остался с Ниной на улице. Мы долго разговаривали, пытаясь придумать какой-нибудь выход.
Нина рассказала, что Это началось два месяца назад. Сначала были лишь стуки в окно, или топот на чердаке. Это ещё можно было терпеть, но спустя две недели предметы начали падать с полок. Буквально за три дня в доме побилась вся посуда. Ещё через несколько дней Голос принялся шептать всякие непристойности по ночам. Терпение Нины лопнуло лишь тогда, когда «Тёмный силуэт» чуть не задушил её младшую дочь. Женщина отвезла детей как можно дальше, а сама вернулась в дом. Она пробовала изгнать Это по бесконечным методам колдуний и магов, к которым она специально ездила в город, но Злой дух продолжал буйствовать. Теперь в доме летали все предметы, а огромные шкафы и стол двигались с места на место. Иногда вилки или ножи могли целенаправленно вылететь из стола, метя в женщину. Тогда Нина выкинула всё, что могло подняться в воздух и ударить человека, и побежала к отцу Николаю, так как в Серпухово церкви не было.
Закончив своё повествование, Нина спросила на этот раз у меня:
- Он ведь не уйдёт, правда?
Я ответил честно, что понятия не имею, с чем мы имеем дело. Отец Николай уже третий день почти не ест и не спит. Его силы почти на исходе. Но он, всё же, собирается вернуться в этот ад. Несмотря на свой страх, я отправлюсь вместе с ним, и буду стоять до последнего.
Нина сказала, что готова на что угодно, лишь бы Это покинуло её дом. Тогда я попросил женщину, чтобы она сейчас же отправлялась в ближайший райцентр, разыскала там церковь, и рассказала всё священникам. Они приедут, и смогут помочь. Вместе они осветят дом и Это уйдёт. По крайне мере, мне хотелось в это верить.
Нина незамедлительно отправилась в путь, лишь сказав напоследок, что сможет привести помощь не раньше, чем к полночи, так как райцентр находится довольно-таки далеко. Хотя и этот срок (полночь) мог иметь место лишь при условии, что обратно они поедут на машине.
- Тогда вези их сразу к себе в дом.
- Хорошо. – Ответила Нина.
Я смотрел ей в след, и, почему-то, верил, что она справится. Странно, нас должна была спасти женщина, которая сама пришла просить помощи. Порой судьба играет с людьми в странные игры.
Отец Николай закончил службу, и мы отправились домой. Я вновь попросил его позвать на помощь, но он категорически был против.
- Это мой Крест.
Конечно же, я не рассказал ему ничего о том, что решили с Ниной.
Отец Николай немного перекусил и уснул. Обычно, в это время дня, к нему приходило множество людей со своими проблемами, но в последние три дня не было ни души. Видимо, жители близлежащих посёлков знали, чем он сейчас занимается, и не смели тревожить.
Мне тоже нужно было слегка подремать, но так и не сомкнул глаз. Мне хотелось, чтобы отец Николай спал крепко до самого утра, но он проснулся в десять вечера, по своему «внутреннему будильнику».
- Пора собираться. – Прозвучало, словно приговор. – Если ты не хочешь, можешь не заходить внутрь, я пойму.
- Нет, отец Николай, я буду с Вами до конца.
- Ну, до конца, надеюсь, не дойдёт. – Пошутил священник, но посмеяться над его шуткой я не мог, да и он сам за последние три дня ни разу не улыбнулся.
По дороге мне казалось, что вот-вот нас догонит машина со священнослужителями из райцентра, но этого не произошло. Не увидел я их и возле дома Нины Кузнецовой. В тот момент мне даже показалось, что утром я разговаривал не с Ниной, а дьявольским отродьем.
Так бывает прохладным летним вечером, когда бесчисленная стая комаров атакует тебя, а ты лишь размахиваешь руками, но ничего не можешь с этим сделать: именно так угнетали меня дурные мысли. Я отчаянно твердил себе, что всё будет хорошо, что Нина привезёт помощь, но «комары» продолжали кусать меня со всех сторон.
Завешивая шторы, я с надеждой вглядывался на потерянную во тьме сельскую дорогу, но ничего не видел. Серпухово, с наступлением сумерек, превращалось в безлюдную пустыню, усыпанную маленькими прыщиками домов.
Отец Николай начал молится, как и прежде, но теперь слова его не были наполнены Божественным присутствием. Они звучали, словно крик отчаяния. Мне было это видно, и Ему тоже.
Я вдруг почувствовал, Это приближается…
Если в первые две ночи Демон проявлялся только после полуночи, то теперь, Он дал о себе знать в начале двенадцатого. Мерзкий запах гнили, вновь наполнил дом, теперь это было не «дыхание великана» - это был плотный занавес смрада. Я держался изо всех сил, чтобы не вырвать…
- Так вонял ваш Иисус на кресте. – Раздался знакомый «металлический» голос.
Отец Николай еле держался. Я первый раз в жизни видел, как священника переполняет ярость.
- Что тебе тут нужно?! – Закричал он.
- Нет, - ответил Голос. – Что тебе здесь нужно?
- Это не твой дом.
- И не твой.
- Да. Это дом Нины. Её и её детей.
- Тогда что Ты тут делаешь? Убирайся к себе, и молись своему ленивому Богу, который даже не может тебя защитить. И ты, и он для меня – пустое место.
- Вот как, - продолжал отец Николай. Казалось, он немного успокоился. – Тогда почему же ты прячешься? Почему же не показываешь лица своего?
- Смотри, ничтожный человечек. – Прогремел Голос, и по спине моей пробежали мурашки, а колени слегка затряслись.
То, что я увидел, оказалось самым невероятным и устрашающим зрелищем в моей жизни. По стене, исписанной богохульными словами, поползли небольшие клочья теней. Они ползли из тёмных углов и из-под пола, из теней предметов и с чердака. Пока они сплетались в какой-то кошмарный узор, мне хотелось бежать отсюда не оглядываясь. Мне хотелось закрыть глаза и кричать безумным голосом. Мне хотелось, чтобы Нина привела помощь, как можно скорее… Один только Бог (хотя, может ещё и Дьявол) мог знать, чем это всё кончится.
Когда мозаика теней сплелась в чёткое очертание, я вновь увидел лицо того «старика», что смотрел на меня из окна. Но на этот раз я узрел его глаза: холодные красные камни, со зрачками хищных кошек.
Старик довольно скалился своими гнилыми зубами.
- Теперь ты доволен, святоша? – Спросил он. Я взглянул на отца Николая, и понял, что священник впал в оцепенение. – Ты ведь этого хотел? – Огромное лицо Демона не сводило с нас глаз.
- Зачем ты здесь? – Чуть слышно прошептал отец Николай.
- Я здесь, потому что мне здесь нравится. И я не уйду.
Я даже не знаю, начало ли меня трясти так же, как и отца Николая – я почти не чувствовал своего тела.
Посланник ада издал несколько скрипящих звуков, от которых заложило уши… И грохот… Писк… Его лицо, в мгновения ока, разорвалось на бесконечное множество маленьких частей. Ещё секунда, и эти части уже были ордой жужжащих насекомых… Я тут же пришёл в себя, и начал метаться по дому, отбиваясь от мерзких букашек, которые лезли мне под одежду и в уши.
- Наваждение! – Раздался крик отца Николая. – Это наваждение, Андрей!
Я замер, и вдруг понял, что никаких насекомых в доме нет. Мы с отцом Николаем стояли посреди зала.
- Он сводит нас с ума. – Прошептал священник.
До этого момента я молил Бога лишь о милости к ближним, но теперь попросил его за себя и отца Николая: Господи, сделай так, чтобы Нина как можно быстрее привела помощь.
Я взглянул на часы, и увидел, что минутная стрелка движется в обратную сторону. Стоило мне заметить это, как тут же послышалось пение кукушки. Отец Николай перестал молиться, он поглощал страх своими покрасневшими от нехватки сна глазами. Казалось, что он, наконец, осознал всю безысходность ситуации.
- Эй, Андрюша, - вновь зазвучал адский голос. – Здесь со мной твоя мёртвая жена Татьяна. Хочешь её увидеть?
Мной овладели эмоции, и сердце ускорило, и так уже бешеный темп.
- Таня. – Вырвалось у меня.
- Нет, - схватил мою руку отец Николай. – Не верь Ему.
- Она здесь. – Продолжил Демон. – Она ждёт тебя. Она так обрадовалась, когда узнала, что вновь может встретиться с тобой. Ты ведь не хочешь её расстраивать, свою любимую Танюшу?
- Ты всё врёшь!!! – Закричал я.
- Врёт только Бог, когда говорит, что любит тебя. Но ты ведь не такой… Ты ведь знаешь, кто тебя любит по-настоящему? Кто «твоё солнышко»?
- Танюша… - Прошептал я и заплакал. Я начал теряться во времени и пространстве. Все причинно – следственные связи и законы мироздания перестали существовать.
- Она здесь. В зеркале, в прихожей. Подойди, и ты сможешь поговорить с ней.
Словно зомби, я поднялся на ноги и направился в прихожую.
- Нет, - тут же остановил меня отец Николай. – Он играет с тобой.
Я понимал, что священник прав, но меня так тянуло к своей жене, что я ничего не мог поделать:
- Я должен увидеть свою Танечку.
- Твоя жена на небесах, а не в зеркале, в этом проклятом доме!
- Нет, я пойду! – Закричал и оттолкнул отца Николая в сторону.
- Быстрее, - прозвучал Голос. – У тебя не так уж и много времени.
Казалось, меня уже ничто не остановит, но отец Николая совершил невозможное:
- Постой, Андрей. – Сказал он. – Позволь мне подойти к зеркалу первому. Я проверю: всё ли в порядке, и если там действительно твоя жена, я больше не посмею тебя задерживать.
Я согласился с отцом Николаем, лишь потому, что так было угодно Демону. Сейчас я понял это… я понял, но слишком поздно.
То, что случилось со мной тогда, я расцениваю, как одержимость. Я вошёл в какое-то трансовое состояние, в котором не мог адекватно мыслить. Самоконтроль и здравый смысл вернулся ко мне лишь тогда, когда я услышал бешеный крик отца Николая в прихожей… Он был возле зеркала… Зеркала, возле которого должен был оказаться я.
Страх нахлынул новой волной, более агрессивной и беспощадной. Смех Адского отродья пел тетивой в моей голове.
Отец Николай, жадно глотая воздух, ворвался в комнату. Его глаза горели безумием. Я даже боялся представить то, что он увидел в зеркале. Волосы священника, словно пыль, покрыла седина. Мне не хотелось верить, что человек может поседеть за такой короткий промежуток времени.
Священник сделал несколько шагов и упал. Я подбежал к нему.
- Андрей, - прошептал отец Николай. – Поклянись мне, что ты не будешь смотреть в то зеркало… Не смотри в зеркала… никогда… - Добавил он и замер, не сводя с меня округлившихся от ужаса глаз.
- Я клянусь. – Ответил я, и, как оказалось, сам себе.
Отец Николай лежал у меня на руках и не дышал. В памяти моей всплывали картинки, словно кадры из фильма, где священник был преисполнен сил и веры в Бога. Я ловил себя на мысли, что он – самый чистый человек в этом грязном мире. Человек, готовый пойти на что угодно, чтобы помочь ближнему. Большинство из нас способно лишь говорить об этом, а отец Николай воплотил такие слова в жизнь… свою жизнь. И, как любая другая, его жизнь увенчалась смертью.
По щекам моим текли слёзы…
Тело отца Николая утром я перевёз в Дичный. Нина вернулась к полудню, и сказала, что священники из райцентра смогут приехать только на следующий день. Узнав о смерти отца Николая, женщина долго рыдала, обвиняя во всём себя.
Нина обещала организовать похороны. И это самое разумное решение, потому что я больше не желаю иметь дело с этим миром. Бог теперь здесь не имеет власти. И я ухожу туда, где мне будет спокойно – в монастырь.
Нина сказала мне, что я сильно поседел. Я сам не знал, потому что так и не посмотрелся в зеркало. Меня приводит в ужас одна только мысль об этом. И, к тому же, я дал клятву, которую сдержу, во что бы то ни стало.
Я оставляю эти записи для священнослужителей, которые приедут в Дичный, чтобы им был наглядный пример. Что касается меня, так я ни кому не советовал бы отправляться в этот дом. Мне кажется, абсолютной глупостью – лишиться жизни, лишний раз доказывая власть Сатаны на земле.