Рано утром раздался ужасный грохот, послышались взрывы, это внезапно ударила русская артиллерия. Немцы стали обороняться, развернув свои пушки прямо посреди улиц. Что творилось! Повсюду огонь стрельба, рвутся снаряды, послышались крики, развернулось самое настоящее сражение. Люба вместе с мамой дедушкой и братом спустились в подпол, прихватив с собой Альберта. Несколько домов от разрывов снарядов загорелось, люди выбегали в панике, кто куда. Откуда ни возьмись грянуло «Ура!», показались русские солдаты. Немцы прочно засели на крышах домов, отстреливались из угла каждого здания из пушек, автоматов, гранатомётов.
Люба содрогалась от страха прижавшись к маме, и рыдала. Дед Тимофей как мог, успокаивал дочь и внучку. Что ещё ему оставалось? Один только Гришка, старался показать себя смелым и не плакал. Хотя наверное очень страшно было двенадцатилетнему ребёнку.
Вот всё ближе и ближе Красная армия, ворвались в деревню! Целый день шёл бой, не выдержали немцы, дрогнули, побежали. К вечеру предстала страшная картина, везде были трупы немцев и наших, на улице, в домах, близ сараев, на заборе. Повсюду валялось оружие, разбитая техника. Лишь стихло, жители выбегали из домов с радостью, со слезами, криками «Ура», встречая наших солдат и бросаясь им на шею.
- Есть кто здесь? – послышался голос русского солдата. В избу вошел молодой лейтенант, за ним ещё трое, на всякий случай держа автомат наготове.
- Здесь мы! – отозвался Тимофей.
- Выходите не бойтесь, свои!
- Да выходите вы, вылезайте. Хватит прятаться по щелям как тараканы! – засмеялся усатый дядька. Он помог выбраться Алевтине и Любе.
- Вашу ручку мадам!
Помогли вытащить и Альберта, подхватив его на руки. Наконец все выбрались наружу.
- А ты мать смотри, какая дочка у тебя красавица! Люба смутилась.
- Ну дед, кончилось ваше лихо, - улыбнулся сержант. – Всех их поганой метлой!
- А этот парень кто будет?
- Сын это мой, Алексей, - ответила Алевтина.
- Привет Алексей! – сержант подал ему руку. - Ну, ты чего молчишь? Что это он у тебя не разговорчивый такой? - обратился к женщине.
- Немой он, понимаешь? Инвалид с детства.
- Немой говоришь? - сержант повел бровями. Схватили Альберта за уши.
- Ай! Шмэрцэн! Пожьялуйста не надо!
- Ну что? Попался щенок! Я тебя щас!!! – вскинул винтовку. - Вы что, «фрица» здесь прячете?! - он собрался его пристрелить.
Алевтина бросилась к Альберту и встала заслонив его собой.
- А ну отойди стерва!
- Не дам! – закричала она истошно и упала без чувств.
- Мама! – закричала Любаша и бросилась к матери.
- Не троньте его пожалуйста, - вступился дед Тимофей. – Он нас от смерти спас. Если бы не он, убили бы ведь нас! Внучку мою, внука Гришку – ребёнка, всех перебили бы! Что ж вы делаете?!
- Пожалеть его? На кой черт?! - спросил лейтенант.
- Правду же говорю! – взмолился дед Тимофей.
- Пожалуйста! – заплакала Люба. – Не надо, не убивайте его, моя мама умрёт, сердце её не выдержит.
- Она же сына своего потеряла Лёшку, недавно зимой похоронка пришла, - сказал дед. - А этого мы случайно подобрали, на станции еле живого нашли, ранен он был, вот я его в дом и притащил. Ноги у него перебиты, он же калека! Итак небось инвалидом останется. Тут очнусь от обморока Алевтина, насилу привели её в чувство.
- Мама, мамочка! – причитала Любаша, рядом плакал испуганный Гришка.
- Не-на-до, пож-жя-лу-ста! Я сдаваться, капут! – произнёс Альберт.
- Он же всё равно без оружия, - сказал лейтенант. – Ладно, оставь его, - дал команду сержанту.
Позвали ещё офицера, капитана.
- Тут «фрица» нашли, он в гражданской одежде, в доме прятался. Без оружия, сопротивления не оказывал, предпочёл добровольно сдаться.
- Хорошо, заберите его. - Капитан посмотрел на Альберта. - Почему сидит? Встать!!! Ауфштейн!!!
- Я не могу, - из глаз Альберта покатились слёзы, едва сдерживая дыхание, он зарыдал.
- Он говорит, что ранен, кажется у него что-то с ногами, - объяснил лейтенант.
- Ладно, заберите его. Отнесите в здание сельсовета, поселковой администрации, там ещё есть пленные, их допрашивают.
- Слушаюсь! – ответил лейтенант.
На руках Альберта унесли, его доставили туда, где были остальные пленные. Наравне со всеми его допросили.
- Как долго вы находились в доме?
- Три месяца, - ответил он через переводчика. - Я был ранен, меня подобрали. Мы столкнулись с русскими, на станции недалеко отсюда. Ехал в машине, мы подорвались, потом ничего не помню, когда очнулся, то оказался в доме этих людей. Они лечили меня, ухаживали за мной. У меня переломаны ноги, я не могу ходить.
- Ладно, пожалуй всё ясно.
- Что будем с ним делать? – спросили подполковника, командира подразделения.
- Надо показать его хирургу. Отправим в госпиталь, там решим.
- Вас отправят в госпиталь, - объяснил переводчик,- покажут хирургу. Там решат, что с вами делать.
Позже, врач осмотрел Альберта.
- М-да… Возможно, он сможет ходить, но если сделать ему операцию. Надо заново ломать и сращивать кости, они не правильно срослись. Придётся делать коррекцию бедра.
- Вы согласны на операцию? - спросили его.
- Да.- Ответил Альберт.
На следующее утро он очнулся после наркоза. В ногах снова была боль, они были в гипсе. Через три недели гипс сняли, Альберт смог передвигаться сначала на костылях, потом с тростью. Только вот одна нога так и осталась короче другой, и в последствии он хромал. После выписки его отправили в лагерь, где он перенёс все тяготы плена…
В дом Аксёновых пришли особисты из НКВД, завели на них дело, едва не дали несколько лет исправительных лагерей. Любу, вместе с матерью и дедом долго допрашивали, разбирались.
- Не укрывал я его! – объяснялся дед. – Я собирался сдать его при первой возможности и обязательно это бы сделал. Ну не мог я просто оставить человека умирать! Если бы не он, нас бы наверное убили. Этот Альберт за нас заступился. У меня внук погиб! Зять на фронте!
- Немцы только накануне пришли, - сказала Любаша, - их не было. Не оказывали мы им никакого содействия. То, что Альберт за нас заступился это правда, нас чуть не убили!
Алевтина тяжело всё переживала, а после долго болела. Люба едва могла успокоить свою маму. После плетёные корзинки и несколько деревянных игрушек, свисток в виде птички долго напоминал ей об Альберте, что так был похож на её брата.
Конец.