Потом

Геннадий Моисеенко

П О Т О М
пьеса


Действующие лица:

Лариса Ивановна Прохожева – секретарь суда, 26 лет, гражданка России.
Альфред Вениаминович Кокосов – судья, 43 года, гражданин России
Борис Сергеевич Завадский – журналист, 31 год, гражданин России
Его Сияние – Господь Бог, 17,5 миллиардов лет, гражданин Вселенной
Архангел Рафаил – 1-й адвокат, 17,5 миллиардов лет, гражданин Небес
Сатанаил – 2-й адвокат, 17,5 миллиардов лет, гражданин преисподней
Валерий Анатольевич Левин – прокурор, 37 лет, гражданин России

АКТ 1

Офис судьи в городском суде. За компьютером работает Лариса Ивановна. Раздаётся звонок телефона.

СЕКРЕТАРЬ. Приёмная судьи Кокосова… Привет, Танюша… Нет, его ещё нет, так что можно говорить… Пошёл к прокурору обсудить сегодняшнее дело… Чем дольше он будет ходит, тем лучше… Ты не представляешь как он надоели его приставания… Он такой противный… Представляешь, он считает, что если он хлопнул меня по заднице, то он так ухаживает за мной и мне это должно нравиться…Да он козёл тупой… Никуда не денешься, надо терпеть, пока не нашла другую работу. Деньги здесь платят хорошие… Ну, ничего, Бог даст я ему отомщу. Найти бы хорошего бойфренда чтобы он этой скотине начистил рожу… Да я не злюсь, чего злиться, всё равно пока ничего не изменишь… Ой, Танюща, кажется идёт. Я тебе потом перезвоню. Целую.

Входит Кокосов.

СУДЬЯ. Снова на телефоне сидишь?
СЕКРЕТАРЬ. Из адвокатуры звонили.
СУДЬЯ. Ну, что ты, Ларочка, я же не проверяю. Сделай чайку. (пытается обнять за талию Ларису, но она уворачивается)
СЕКРЕТАРЬ. Сейчас сделаю.

Наливает чай.

СУДЬЯ. Признавайся, ухажёр звонил?
СЕКРЕТАРЬ. (заискивающе-кокетливо) Ну, что Вы, я в рабочее время себе не позволяю.
СУДЬЯ. А я уж было ревновать стал.
СЕКРЕТАРЬ. Нет повода.
СУДЬЯ. Не сходить ли нам сегодня вечером в ресторан?
СЕКРЕТАРЬ. К сожалению, я сегодня занята.
СУДЬЯ. Ты всегда занята.
СЕКРЕТАРЬ. Так сложились обстоятельства.
СУДЬЯ. Обстоятельства создаём мы сами. Ты не совсем правильно ориентируешься в обстановке.
СЕКРЕТАРЬ. Это почему же?
СУДЬЯ. Ветер не ловишь. А в нашей профессии надо нос по ветру держать. Я ведь твой непосредственный начальник. Со мной поласковее надо.
СЕКРЕТАРЬ. (Натужно улыбаясь) Всё Вы шутите.
СУДЬЯ. Ну-ну, шучу… пока. Что ты думаешь о сегодняшнем деле?
СЕКРЕТАРЬ.. А Вы ещё не определились?
СУДЬЯ. У меня есть время подумать до завтра. А завтра, после продолжения заседания, надо вынести приговор. Меня интересует, что ты думаешь?
СЕКРЕТАРЬ. А что тут думать? Я бы этих насильников на клочки рвала бы.
СУДЬЯ. Смертную казнь у нас отменили, а срок надо конкретный давать. Ларочка, интересно, а что чувствует женщина после этого?
СЕКРЕТАРЬ. (Краснея и в сторону) Попробуй, узнаешь. (Кокосову) Не знаю.
СУДЬЯ. Что-то ты покраснела. Мне кажется, ты это знаешь. Ну, Ларочка, расскажи, мы же друзья, работаем вместе.
СЕКРЕТАРЬ. Что Вы глупости говорите. Мне о таком думать противно.
СУДЬЯ. А всё же, сколько их было?
СЕКРЕТАРЬ. Так, давайте обсуждать рабочие проблемы, а не придумывать всякую чушь.
СУДЬЯ. Ларочка, твои глазки выдают твои эмоции. К жизни надо относиться проще.
СЕКРЕТАРЬ.. Не получается, Альфред Вениаминович, не дают обстоятельства.
СУДЬЯ. А может быть отпустить его? Вынести оправдательный приговор?
СЕКРЕТАРЬ.. Это как так?
СУДЬЯ. Разве не я выношу вердикт?
СЕКРЕТАРЬ. Он же сволочь!
СУДЬЯ. Зато он век мне благодарен будет. Прикажу, всё исполнит. Например, шепну ему на ушко, и через пару дней ты встречаешь его по дороге домой. Сразу воспоминания оживут. Что ты побледнела? Шучу я, шучу.
СЕКРЕТАРЬ. Ну, и шуточки у Вас!
СУДЬЯ. А может быть, и не шучу. Посговорчивее надо быть.

Стучатся в дверь. Дверь открывается, заходит журналист Завадский.

ЖУРНАЛИСТ. Добрый день.
СЕКРЕТАРЬ. Здравствуйте.
СУДЬЯ. Здрасьте.
ЖУРНАЛИСТ. Могу я видеть судью Кокосова?
СУДЬЯ. Это я. С кем имею честь…
ЖУРНАЛИСТ. Как высокопарно. Сразу видно, что судья. Я Завадский Борис Сергеевич.
СУДЬЯ. (Задумчиво) Завадский, Завадский… (обрадовано) Журналист!

Кокосов поправляет галстук.

ЖУРНАЛИСТ. Да, это я.
СУДЬЯ. (Приподнято) Интервью брать будете?
ЖУРНАЛИСТ. Должен разочаровать Вас, я здесь по другому поводу. Мне нужна Ваша профессиональная помощь.
СУДЬЯ. У Вас проблемы?
ЖУРНАЛИСТ. Не совсем. Я хочу подать иск.
СУДЬЯ. Что ж, это можно. Напишите заявление и подайте моей секретарше. Рекомендую, Ларочка, славная девушка. Она поможет Вам юридически грамотно составить заявление. Мы, обычно, не помогаем, но такому человеку как не помочь.
ЖУРНАЛИСТ. Благодарю. Я заявление уже оставил, но прежде чем его завизировать, я хотел бы обсудить его с Вами. Суть моего заявления довольно щекотливая. Кроме того, я хотел бы, чтобы Вы лично разбирали это дело.
СУДЬЯ. Давайте посмотрим Ваши бумаги.

Журналист подаёт бумагу судье. Судья читает.

СУДЬЯ. Вы сумасшедший!
ЖУРНАЛИСТ. Ни чуть!
СУДЬЯ. Что за бред Вы написали?
ЖУРНАЛИСТ. Не вижу ничего бредового. Я отдаю себе отчёт, что заявление необычное, но я готов отстоять его адекватность.
СУДЬЯ. Бред какой-то. Ну, приведите свои аргументы.
ЖУРНАЛИСТ. На днях я был в церкви и видел Вас там.
СУДЬЯ. В полнее возможно.
ЖУРНАЛИСТ. Вы верующий или приходили туда ради праздного любопытства?
СУДЬЯ. (Напыщенно) Конечно верующий!
ЖУРНАЛИСТ. Тогда я не понимаю, что Вас смущает?
СУДЬЯ. Всё, что Вы написали!
ЖУРНАЛИСТ. Раз Вы верующий, значит, Вы искренне верите в существование Бога?
СУДЬЯ. Несомненно.
ЖУРНАЛИСТ. А коль он существует, то кто может помешать вызвать его в суд?
СУДЬЯ. Вы ненормальный! Это же Бог!!!
ЖУРНАЛИСТ. Именно! Вот если бы его не существовало, то я не мог бы подать на него в суд. Но Вы сами только что заявили, что он существует. Значит я, согласно своим правам гражданина, могу подать на него заявление в суд. Могу же я подать заявление на соседа?
СУДЬЯ. На соседа можете!
ЖУРНАЛИСТ. Так в чём разница? Сосед тоже существует.
ЛАРИСА. Альфред Вениаминович, может быть мне вызвать скорую?
ЖУРНАЛИСТ. Не трудитесь, я вполне нормальный.
СУДЬЯ. Лариса Ивановна, не надо, Борис Сергеевич шутит. Он сейчас раскроет свой подвох и мы вместе посмеёмся.
ЖУРНАЛИСТ. Нет, я не шучу, и мне не до смеха. Я прошу взять моё заявление к рассмотрению.
СУДЬЯ. Положим, возьму ради смеха. Но что Вы вменяете? Как у Вас написано: преступление перед человечеством.
ЖУРНАЛИСТ. Именно так!
СУДЬЯ. Ну, давайте рассуждать логически: Вы что хотите сделать из меня посмешище?
ЖУРНАЛИСТ. Ничуть!
СУДЬЯ. Хорошо. И как же я вызову Его на суд? Для этого нужен хотя бы адрес. Где логика?
ЖУРНАЛИСТ. Разве Вы не знаете адрес? По-моему всё очень просто: небеса!
СУДЬЯ. (Со стоном) У-у-у. И у Вас есть связь с небесами?
ЖУРНАЛИСТ. Запросто.
СУДЬЯ. (Обречённо) Например?
ЖУРНАЛИСТ. Дайте объявление в газете. Он же всевидящий, прочитает и придёт, как законопослушный гражданин.
СУДЬЯ. Тогда меня точно в дурку отправят вместе с Вами. На всю страну ославлюсь. К тому же газеты на небо не ходят, а с неба может быть не до газет.
ЖУРНАЛИСТ. Тогда отправьте радиосообщение на коротких волнах. Они-то везде проходят.
СУДЬЯ. Час от часу не легче. Довожу до Вашего сведения, у меня нет радиостанции.
ЖУРНАЛИСТ. Так сходите на городскую.
СУДЬЯ. С тем же успехом что и в газету?
ЖУРНАЛИСТ. На Вас не угодишь. Я Вам предложил два отличных и надёжных варианта.
СУДЬЯ. Даже то, что я всё ещё говорю с Вами, это уже слишком. Я терплю только из уважения к Вам и Вашим заслугам.
ЖУРНАЛИСТ. Идея! А Вы позвоните по мобильнику.
СУДЬЯ. О, Господи! Давайте номер телефона.
ЖУРНАЛИСТ. Я не знаю.
СУДЬЯ. Наконец-таки. Я, знаете ли, то же не знаю.
ЖУРНАЛИСТ. Тогда пошлите эС Ме эС.
СУДЬЯ. Для этого тоже нужен номер.
ЖУРНАЛИСТ. А Вы оставьте сообщение на эС Ме эС чате. По номеру телефона никто не узнает, что это Вы оставили.
СУДЬЯ. Так, моё терпение кончается. Ларочка, у Вас нет валерьяновки?
СЕКРЕТАРЬ. Нет, но могу накапать боярышника.
СУДЬЯ. Капайте!

Лариса достаёт пузырёк, открывает. Судья берёт пузырёк из рук Ларисы и выпивает его содержимое залпом.

ЖУРНАЛИСТ. Набирайте сообщение.
СУДЬЯ. Это бред. Оно всё равно не дойдёт.
ЖУРНАЛИСТ. А Вы пробовали?
СУДЬЯ. Конечно, нет!
ЖУРНАЛИСТ. Тогда как же Вы можете утверждать, что оно не дойдёт?
СУДЬЯ. Вы меня достали. Я уверен, что потом окажется, что это розыгрыш, какая-нибудь съёмка скрытой камерой. Хорошо, я согласен, но пусть все знают, что я просто уступил Вашему давлению. (Оглядывается) Где установлены Ваши камеры?
ЖУРНАЛИСТ. Их нет. Пишите.
СУДЬЯ. (Достаёт мобильный телефон) Диктуйте.
ЖУРНАЛИСТ. Господь Бог, на Вас поступило заявление о привлечение Вас к уголовной ответственности. Просу связаться со мной для установления даты слушания дела. Написали?
СУДЬЯ. Написал.
ЖУРНАЛИСТ. А теперь наберите: абоненту Бог.
СУДЬЯ. Написал.
ЖУРНАЛИСТ.  А теперь отправляйте.
СУДЬЯ. Отправил.
ЖУРНАЛИСТ. Теперь ждём.
СУДЬЯ. (С рёвом) Чего?
ЖУРНАЛИСТ.  (Спокойно) Ответа.
СУДЬЯ. Так, хватит, убирайтесь отсюда.
ЖУРНАЛИСТ. Мы что, даже не дождёмся ответа?
СУДЬЯ. С меня довольно. Ларочка, вызывайте охрану!
СЕКРЕТАРЬ. Слушаюсь, Ваша честь.

Лариса снимает трубку телефона, в этот момент мобильник судьи звякнул. Судья и Лариса от неожиданности дёрнулись.

ЖУРНАЛИСТ. Одну минуточку, Лариса, не спешите. Альфред Вениаминович, сделайте последнее одолжение, прочитайте сообщение – вдруг это от Него!
СУДЬЯ. Хорошо, это последняя уступка Вам, но после этого Вы покинете мой кабинет или я вызову охрану.
Я согласен.
СУДЬЯ. (Смотрит на мобильник и читает) Ваше сообщение получено, сейчас Вам перезвонят. (Замер) Ну и что? Я же говорил, что это розыгрыш. (Смеётся) Вы всё подстроили. А теперь убирайтесь отсюда!
ЖУРНАЛИСТ. Я ничего не подстраивал. Я сам не ожидал ответа, по крайней мере, так скоро.
СУДЬЯ. Убирайте, убирайтесь. Насмешили.

Звонит мобильный телефон судьи.

СУДЬЯ. Ну, вот, сейчас будут говорить от имени Бога. Право, даже не смешно! (включает мобильный телефон, подносит к уху) Да, Вас слушают.
ЕГО СИЯНИЕ. (Голос раздаётся по всему кабинету, кабинет немного засветился) Не утруждайте себя, я буду говорить с Вами без трубки.
СУДЬЯ. Как Вы это делаете?
ЖУРНАЛИСТ. Повторяю, я ничего не делаю.
СУДЬЯ. Это динамики!
ЖУРНАЛИСТ. Где!
СУДЬЯ. Не знаю, не понимаю.
ЕГО СИЯНИЕ. Вы тратите моё время.
СУДЬЯ. (Испуганно) На Вас поступило заявление.
ЕГО СИЯНИЕ. Это я уже понял! Назначайте время слушания, я приду.
СУДЬЯ. Следующий понедельник в десять часов утра.
ЕГО СИЯНИЕ. Хорошо, готовьтесь. У меня есть условия.
СУДЬЯ. Какие?
ЕГО СИЯНИЕ. Первое – Вы ничего не сообщаете прессе. Второе – заседание будет закрытым.
СУДЬЯ. Это Ваше право требовать закрытого заседания.
ЕГО СИЯНИЕ. В прочем, я постараюсь, чтобы никто не попал в зал. И третье – я буду со своим адвокатом.
СУДЬЯ. Что ж, это тоже не противоречит закону.
ЕГО СИЯНИЕ. Тогда должен раскланяться с вами, у меня слишком много дел. Я буду в понедельник ровно в десять без опоздания.

Свет в кабинете пропал.

ЖУРНАЛИСТ. (Негромко и немного испуганно) Я же говорил, что стоит попробовать.
СУДЬЯ. Нехорошую кашу Вы заварили.
ЖУРНАЛИСТ. Не дрейфь! Каких только грязных дел Вы не вели. Одним больше, одним меньше. Правда, такого грязного у Вас ещё не было. Да и ни у кого не было.
СУДЬЯ. Я чувствую себя полным идиотом. Ларочка, у тебя ещё есть боярышник?
СЕКРЕТАРЬ. Может быть, сбегать за коньяком?
СУДЬЯ. Пожалуй!

АКТ 2

Зал судебных заседаний. В зале журналист, прокурор, Лариса. Двери в зал открыты. За дверями толпа журналистов.

ПРОКУРОР. (Нервничая) Людочка, что за тайны? Должен же я хотя бы подготовиться?
СЕКРЕТАРЬ. Во-первых: не Людочка, а Лариса, во-вторых: Валерий Анатольевич, Вы всё узнаете. Не беспокойтесь, Альфред Вениаминович знает что делает.
ПРОКУРОР. Я согласился только из дружеского расположения к Альфреду Вениаминовичу. Он обещал мне, что это дело будет лучшим в моей карьере.
СЕКРЕТАРЬ. Скоро Вы убедитесь, что он прав. По крайней мере, Вы его никогда не забудете.
ПРОКУРОР. Журналисты набежали. (Обращаясь к Завадскому) Это Вы их сюда позвали?
ЖУРНАЛИСТ. Ни в коем случае. Я слово держу. Сказали, что заседание закрытое, значит закрытое.
ПРОКУРОР. А где обвиняемый? Его явка обеспечена?
СЕКРЕТАРЬ. Заседание в десять, он обещал быть точно.
ПРОКУРОР. Что значит «обещал»? Вы что, не могли обеспечить явку?
СЕКРЕТАРЬ. Думаю, этот обвиняемый не подведёт.
ПРОКУРОР. (Себе под нос) Она думает! Знаем, о чём она думает. Лучше бы бумаги писала. (Журналисту) Ну, господин писака, если Вы затеяли какую-нибудь каверзу, то я найду способ закрыть Вашу газетёнку.
ЖУРНАЛИСТ. Ну, что Вы так нервничаете, мы ведь сейчас должны будем выступать на одной стороне. Можно сказать, единым фронтом. А Вы против меня настраиваетесь. Так мы процесс не выиграем.
ПРОКУРОР. Процесс! Ещё б знать бы, что за процесс!

Неожиданно бьют часы. Двери в зал громко захлопываются. За дверьми усиливается шум. В дверь стучат, но потом шум стихает. На скамье подсудимых возникает сияние. Сверху спускается архангел Рафаил. Он становится у адвокатского места. Все перепуганы.

СЕКРЕТАРЬ. Прошу всех встать, суд идёт!

Входит судья.

СУДЬЯ. Здравствуйте, прошу садиться.

Все садятся, только архангел Рафаил стоит.

СУДЬЯ. Судебное заседание объявляется открытым. Присаживайтесь, что Вы стоите. Сказать что-нибудь хотите?
РАФАИЛ. Не могли бы Вы попросить принести табуретку? Я не могу сидеть на стуле – крылья мешают.
СУДЬЯ. Лариса Ивановна, будьте добры, там, в совещательной комнате есть табуретка. Принесите её сюда. Да протрите её, мало ли кто на неё становился ногами.

Лариса выходит и возвращается с табуреткой.

РАФАИЛ. Вы очень любезны, благодарю.
СУДЬЯ. Подлежит рассмотрению уголовное дело в отношении Господа Бога. Он обвиняется: в убийстве; побоях; истязаниях; оставление в опасности; заражении венерической болезнью; похищении человека; незаконное лишение свободы; торговля людьми; использование рабского труда; клевета; принуждение к действиям сексуального характера; развратные действия; нарушение равенства прав и свобод человека и гражданина; нарушение неприкосновенности частной жизни; нарушение неприкосновенности жилища; воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповедания; вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления; незаконное усыновление; неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего; злостное уклонение от уплаты средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей; мошенничество; присвоение или растрата; вымогательство; причинение имущественного ущерба путём обмана или злоупотребления доверием; умышленное уничтожение или повреждение имущества; уничтожение или повреждение имущества по неосторожности; легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества; приобретённые преступным путём; устранение конкуренции; незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую тайну; злоупотребление полномочиями; террористический акт; захват заложника; организация незаконного вооружённого формирования; массовые беспорядки; хулиганство; вандализм; незаконное производство наркотических средств; незаконное культивирование запрещённых к возделыванию растений содержащих наркотические вещества; вовлечение к занятию проституцией; уничтожение или повреждение памятников истории и культуры; надругательство над телами умерших и местами их захоронения; жестокое обращение с животными; загрязнение вод; загрязнение атмосферы; загрязнение морской среды; порча земли; уничтожение лесных насаждений; государственная измена; шпионаж; диверсия; злоупотребление должностными полномочиями; превышение должностных полномочий; получение взятки; халатность; самоуправство; планирование, подготовка, развязывание агрессивной войны; геноцид; наёмничество. Итого пятьдесят девять пунктов обвинения.
ЕГО СИЯНИЕ. Может быть, сразу расстреляем меня, чего мучаться?
СУДЬЯ. Ну, зачем же? Мы собрались цивилизованно рассмотреть иск. Прошу секретаря доложить о явке участников процесса.
СЕКРЕТАРЬ. Все участники явились, Ваша Честь, и находятся в зале.
СУДЬЯ. Спасибо, присаживайтесь. Устанавливается личность подсудимого. Встаньте, пожалуйста. Назовите Ваши фамилию, имя и отчество.
ЕГО СИЯНИЕ. Трудный вопрос. В разных местах на Земле меня называют по-разному. Попробую назваться так, как Вам понятнее, и в форме принятой в суде. Господь Вселенович Бог.

Архангел Рафаил хихикнул.

ЕГО СИЯНИЕ. Рафаил, что за смешки? Мы здесь по серьёзному делу.
РАФАИЛ.  Извините. Эти люди не отдают отчёта с кем говорят.
ЕГО СИЯНИЕ. Кое-кто отдаёт. Но продолжим.
СУДЬЯ. Где и когда Вы родились?
ЕГО СИЯНИЕ. Это было давно… Это было очень давно. Я уже сбился со счёта, тем более что тогда не существовало счёта времени в том виде, в котором используете Вы сейчас. Да и самого времени не было. Но если попытаться пересчитать в ваше исчисление, мне семнадцать миллиардов пятьсот двадцать три миллиона восемьсот восемьдесят одна тысяча девятьсот пятьдесят девять лет. (Обращается к секретарю) Вы успели записать? Напишите проще: семнадцать с половиной миллиардов лет. Родился я далеко отсюда. У Ваших астрономов есть термин «апекс» - это точка, куда летит по просторам Вселенной Солнце. Так вот, в противоположной точке есть место, где я родился. Так было жарко, там я создал Вселенную. Но сейчас там холодно, нестерпимо холодно. В прочем, я отвлёкся. Это всё лирика.
СУДЬЯ. Где сейчас проживаете?
ЕГО СИЯНИЕ. Ну, этот вопрос легче предыдущих. Записывайте: Вселенная.
СУДЬЯ. Кем работаете?
ЕГО СИЯНИЕ. Творцом всего сущего.
СУДЬЯ. Семейное положение?
ЕГО СИЯНИЕ. Холост. Есть дети. В данный момент в живых больше шести миллиардов. Надеюсь перечислять не надо?
СУДЬЯ. Садитесь, пожалуйста. В качестве истца на процессе присутствует Завадский Борис Сергеевич. Это Вы? Встаньте, пожалуйста. Установим Вашу личность. Завадский Борис Сергеевич, родились двадцать третьего июня тысяча девятьсот семьдесят шестого года.
ЖУРНАЛИСТ. Совершенно верно.
СУДЬЯ. Где проживаете?
ЖУРНАЛИСТ. Москва, Светониколаевский проспект, дом сто сорок восемь, квартира восемнадцать.
СУДЬЯ. Кем работаете?
ЖУРНАЛИСТ. Работаю журналистом в газете «Свежие новости».
СУДЬЯ. Семейное положение?
ЖУРНАЛИСТ. Я в разводе. Есть дочь.
СУДЬЯ. Объявляется состав суда. Уголовное дело рассматривает федеральный судья Кокосов Альфред Вениаминович. Обвинение поддерживает прокурор Левин Валерий Анатольевич. Защиту подсудимого осуществляет… Как Вас представить?
РАФАИЛ. Называйте меня просто, Архангел Рафаил.
СУДЬЯ. Так и запишем: Архангел Рафаил. И секретарь судебного заседания Прохожева Лариса Ивановна. Подсудимый встаньте, суд разъяснит Вам Ваши права.

Его Сияние встаёт.

СУДЬЯ. Вы в праве знать, в чём Вас обвиняют, возражать против обвинения, предоставлять доказательства, заявлять отводы и ходатайства. У Вас есть право на защиту, право знакомиться с материалами дела, протоколами судебного заседания и право обжаловать приговор суда. Понятны Ваши права?
ЕГО СИЯНИЕ. Понятны.
СУДЬЯ. Присаживайтесь. Истец, встаньте.

Журналист встаёт.

СУДЬЯ. У Вас так же имеются права. Вы в праве участвовать в судебном заседании и предоставлять доказательства, заявлять ходатайства и отводы. Можете иметь представителя. У Вас есть право выступить в прениях и есть право обжаловать приговор суда, если Вы с ним не согласитесь. Понятны Ваши права.
ЖУРНАЛИСТ. Да.
СУДЬЯ. Ходатайства и отводы будут? Нет? Приступаем к судебному следствию.

Судья ударяет молоточком по подставке.

СУДЬЯ. Слово предоставляется государственному обвинителю.
ПРОКУРОР. И что я должен делать?
СУДЬЯ. Перед Вами бумаги, зачитывайте их.
ПРОКУРОР. Но это же не мыслимо! Мы не можем судить его.
СУДЬЯ. Почему не можем? Вот он перед нами, пришёл по вызову в суд.
ПРОКУРОР. Да я даже весь потом покрылся. Вы подумали о последствиях?
ЕГО СИЯНИЕ. Не беспокойтесь, всё это пустяки. За свою долгую жизнь я наслушался о себе такого, что одним обвинением больше, одним меньше – значения не имеет.
ПРОКУРОР. Может быть, я лучше уйду. Я не готов. Когда-нибудь потом, когда я ознакомлюсь с делом.
ЕГО СИЯНИЕ. Валерий Анатольевич, «потом» - никогда не будет. Есть только настоящее. Читайте!
ПРОКУРОР. Уважаемый суд, уважаемые участники процесса… (читает) тридцать первого января две тысячи восьмого года в федеральный суд Кучковского района города Москвы поступило заявление от гражданина Завадского, в котором он обвиняет Господа Бога по следующим статьям… Оглашать весь список?
СУДЬЯ. Думаю не надо. В ходе разбирательства, когда будем рассматривать конкретные эпизоды, тогда и назовём статьи.
ПРОКУРОР. Тогда скажу так: Вы обвиняетесь по пятидесяти девяти статьям уголовного кодекса Российской федерации, суть которых перечислил судья во вступительном слове.
СУДЬЯ. Подсудимый, встаньте, пожалуйста. Ответьте на вопросы: Понятно ли Вам, в чём Вас обвиняют?
ЕГО СИЯНИЕ. Понятно, Ваша честь.
СУДЬЯ. Признаёте Вы себя виновным?
ЕГО СИЯНИЕ. Нет, не признаю ни по одной статье.
СУДЬЯ. В виду необычности рассматриваемого дела предлагаю построить его в виде перекрёстного допроса истца и ответчика. Возражения будут? Нет возражений? Тогда истец займите место у кафедры. Какими документами Вы собираетесь пользоваться?
ЖУРНАЛИСТ. У меня два основных документа: всемирная история и библия. По мере необходимости я буду пользоваться другими источниками.
СУДЬЯ. Хорошо. Приступаем к рассмотрению дела. Истец, Вам слово.
ЖУРНАЛИСТ. Я начну с самого начала. Семь тысяч пятьсот пятнадцать лет назад ответчик сотворил Адама, нашего праотца, и … Лилит, первую женщину. Эта бедная женщина, видите ли, ему не понравилась, и он её убил. Я прошу суд квалифицировать этот эпизод по статье сто пятой УК РФ, как убийство.
СУДЬЯ. Что Вы скажите, ответчик?
РАФАИЛ. Можно я скажу?
СУДЬЯ. Пожалуйста, как адвокат ответчика Вы имеете на это право.
РАФАИЛ. В Ваших документах нет ничего указывающего на это якобы преступление.
ЖУРНАЛИСТ. Об этом говорится в многочисленных акокрифах. У меня нет оснований им не доверять.
РАФАИЛ. Но чтобы подтвердить подлинность этих записей нужна хоть одна улика свидетельствующая о том, что это событие имело место быть.
ЖУРНАЛИСТ. Пожалуйста. До сих пор сохранилась чаша сделанная из черепа Лилит. Из неё пьют ведьмы на Лысой горе, когда посвящают в сакральные тайны молодых ведьмачек.
ЕГО СИЯНИЕ. Ну и что? Она была сварливой. Я не мог обречь Вашего праотца на вечные муки общения с этой ведьмой.
ПРОКУРОР. Значит, Вы не отрицаете факта убийства?
ЕГО СИЯНИЕ. Я бы сказал факта подмены. Я же создал Еву.
ЖУРНАЛИСТ. При этом Вы совершили операционное вмешательство не спросил на это разрешение у оперируемого. Вы совершили членовредительство, я бы сказал – истязание, а это статья сто седьмая.
СУДЬЯ. Ответчик, что Вы можете возразить на это обвинение?
ЕГО СИЯНИЕ. Каждый видит то, что он хочет увидеть.
СУДЬЯ. Так и запишем: ничего. Истец, продолжайте.
ЖУРНАЛИСТ. Обратимся теперь непосредственно к Библии. Адам с новой женой Евой жил в Эдеме. Но Вам это очень мешало, и Вы подослали Еве Змия.
ЕГО СИЯНИЕ. Я никого не подсылал.
ЖУРНАЛИСТ. Полноте, в любом теософском произведении Вы декларируете, что Вы творец всего сущего, что Вам подвластно всё; что Вы всезнающий и всевидящий. Людей было двое. Вы будете утверждать, что не видели, что с ними происходит? Я почти уверен, что Змий – это одна из Ваших ипостасей.
ЕГО СИЯНИЕ. И дальше что?
ЖУРНАЛИСТ. И вот эту невинную девушку совратил Змий. Эти действия вполне могут квалифицироваться по статье сто тридцать пятой как развратные действия.
ПРОКУРОР. А она не сопротивлялась?
ЕГО СИЯНИЕ. Нет.
ПРОКУРОР. Как мы это можем проверить?
ЕГО СИЯНИЕ. Спросите у Евы.
ПРОКУРОР. Но её давно нет на свете, она умерла.
ЕГО СИЯНИЕ. Тогда Вам придется поверить мне на слово. Могу только сказать, что она была так наивна, что не понимала, надо ли сопротивляться или нет.
СУДЬЯ. Так Вы признаёте этот эпизод?
ЕГО СИЯНИЕ. Не признаю. Всё было по обоюдному согласию.
СУДЬЯ. Так и запишем. Что было дальше?
ЖУРНАЛИСТ. А дальше подсудимый обрёк Адама и Еву на тяжёлую жизнь, что можно квалифицировать по статье сто седьмой, как истязания.
РАФАИЛ. Я возражаю. Никто не истязать Ваших праотцов. Они просто стали жить самостоятельно.
ЖУРНАЛИСТ. Тогда эти действия подходят под статью сто двадцать пятую, оставление в опасности.
ПРОКУРОР. Подсудимый, Вы понимали, что первые люди, оказавшись на Земле, находились в опасности?
ЕГО СИЯНИЕ. Они этого заслуживали.
ПРОКУРОР. Но они же были беспомощны перед лицом свалившихся на них опасностей!
ЕГО СИЯНИЕ. В конце концов, они же не вымерли!
ПРОКУРОР. Странная позиция. Я думаю, оставим на усмотрение суда как квалифицировать эти Ваши действия.
СУДЬЯ. Продолжим рассмотрение дела. Что дальше?
ЖУРНАЛИСТ. А дальше Каин убил Авеля.
РАФАИЛ. Возражаю. Этот случай не имеет никакого отношения к моему подзащитному.
ЖУРНАЛИСТ. Как же, а соучастие в убийстве?
РАФАИЛ. Это было дело, в котором были замешаны только двое. И не надо втягивать в него моего подзащитного.
СУДЬЯ. Протест принят. Следующий эпизод.
ЖУРНАЛИСТ. А дальше я хочу мысленно перенестись немного вперёд. Вспомним египетский плен.
СУДЬЯ. Подсудимый, был такой эпизод?
ЕГО СИЯНИЕ. В общем, был! Только что тут не нравится истцу?
ЖУРНАЛИСТ. Вы открыли Моисею, Вашему любимчику, что в Египте будет голод.
СУДЬЯ. Вы признаёте этот факт?
ЕГО СИЯНИЕ. Признаю.
РАФАИЛ. Нельзя ли поконкретнее?
ЖУРНАЛИСТ. Не спешите, я уже дошёл до сути. Вы только что признали, что выдали Моисею экономическую тайну, чем спровоцировали подрыв экономики целой страны. Это, как минимум три статьи: статья сто восемьдесят третья – Незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую и банковскую тайну; статья двести восемьдесят третья – Разглашение государственной тайны; и статья двести восемьдесят первая – Диверсия.
ЕГО СИЯНИЕ. Но я помог освободить из плена целый народ!
ЖУРНАЛИСТ. Это следствие не умаляет вреда, причинённого диверсией. Вы поставили под угрозу существование целого народа, и помогли Моисею ограбить этот народ. Спекуляция хлебом не самое благородное занятие.
ЕГО СИЯНИЕ. Теперь у Вас это разрешено.
ЖУРНАЛИСТ. Разрешена торговля облагаемая налогами. Для чего Вы это сделали?
ЕГО СИЯНИЕ. Чтобы привести мой народ на Землю обетованную.
ЖУРНАЛИСТ. Тогда зачем Вы водили его сорок лет по пустыне, в нечеловеческих условиях? Сколько людей погибло за это время?
ЕГО СИЯНИЕ. Я ждал, когда вырастет поколение не знающее рабства!
ЖУРНАЛИСТ. И как, получилось?
ЕГО СИЯНИЕ. Не очень.
СУДЬЯ. Суду ясна ситуация. Что было потом?
ЖУРНАЛИСТ. Потом Лот, доведённый до отчаяния, заставил своих дочерей торговать собой.
ЕГО СИЯНИЕ. Я не допустил этого.
ЖУРНАЛИСТ. А сколько раз допускали?
РАФАИЛ. Я возражаю, здесь нет состава преступления.
ПРОКУРОР. В эпизоде с Лотом – да, а в остальных?
РАФАИЛ. Конкретные факты!
ЖУРНАЛИСТ. Да Вы выйдете на улицы любого города и найдёте фактов сколько угодно.
ЕГО СИЯНИЕ. Это их добрая воля.
ЖУРНАЛИСТ. «Добрая»?
ЕГО СИЯНИЕ. Я не точно выразился, надо было сказать, что их никто не заставлял.
ЖУРНАЛИСТ. Вы уверены, что никто не заставлял?
РАФАИЛ. Я протестую, это давление на моего подзащитного. И, к тому же, конкретных примеров истец не представляет.
СУДЬЯ. Действительно, Борис Сергеевич, давайте обойдёмся без размывчатых формулировок
ЖУРНАЛИСТ. Хорошо, Ваша честь, буду конкретнее.
РАФАИЛ. И давайте отступим от Библии, а то мы всё как-то по одной тропе идём.
ЖУРНАЛИСТ. Ну что ж, давайте отступим. Двадцать четвёртого августа семьдесят девятого года взорвался Везувий. Под пеплом погибло три города. Взрослые, старики, дети – всё оказалось беззащитным перед стихией. Вашей стихией, Вами созданной и Вами же управляемой.
ПРОКУРОР. От этого эпизода Вам не удастся отвертеться.
ЕГО СИЯНИЕ. Да, города располагались у подножья. Но кто заставил их там строить? К тому же лава дошла до городов не сразу, и при желании можно было спастись.
ЖУРНАЛИСТ. Но кто же знал о Вашей ненасытности? В прочем, это не первый раз Вы уничтожаете всё попавшееся на Вашем пути. Вспомните потоп. Я вспомнил о Везувии только с подачи многоуважаемого адвоката. Вернёмся к рассматриваемому случаю. Нет, чтобы взорвать и успокоиться, но Вы устроили многочасовое извержение.
РАФАИЛ. Я считаю, что по поводу людей мой подзащитный дал исчерпывающую информацию. А по поводу потопа – так его не было.
ЖУРНАЛИСТ. Как не было.
РАФАИЛ. А вот так! Врут люди.
ЖУРНАЛИСТ. Ну, а Везувий? Что Вы скажите по поводу загрязнения окружающей среды? Сколько пепла было выброшено в атмосферу! Так, миллионы лет назад, Вы уничтожили почти всех животных Земли.
ЕГО СИЯНИЕ. Это естественный отбор.
ЖУРНАЛИСТ. Какой он естественный? Это Ваших рук дело!
СУДЬЯ. Поменьше эмоций, побольше фактов.
ЖУРНАЛИСТ. Пожалуйста, факты. Средние века, торговля индульгенциями. От Вашего имени, замечу.
ЕГО СИЯНИЕ. Я даровал им спасение.
ЖУРНАЛИСТ. За деньги! Чистой воды мошенничество, статья сто пятьдесят девятая. И кого спасли эти индульгенции? Костры пылали по всей Европе, и не только. От Вашего имени проводились и крестовые походы.
ЕГО СИЯНИЕ. Я ничего не мог сделать.
ПРОКУРОР. Подсудимый, ответьте, Вы знали о том, что происходило в средние века на Земле?
ЕГО СИЯНИЕ. Знал.
ПРОКУРОР. И знали, что всё происходит от Вашего имени?
ЕГО СИЯНИЕ. Разве я мог что-то изменить?
ЖУРНАЛИСТ. Но Вы же всесильный.
ЕГО СИЯНИЕ. Да.
ЖУРНАЛИСТ. И всё можете.
ЕГО СИЯНИЕ. В общем-то, да.
ПРОКУРОР. Так почему Вы не вмешались.
ЕГО СИЯНИЕ. Человеку воздаётся по заслугам. Значит, на этих душах был грех, и она его искупила.
ЖУРНАЛИСТ. А как быть с маленькими детьми, которые гибнут при этом? Они-то в чём виноваты?
ЕГО СИЯНИЕ. Это издержки.
ЖУРНАЛИСТ. Издержки? Не слишком ли дорогие? Вот объясните мне, как можно проще и доходчивее такой казус: если Вы не можете что-то сделать, что-то исправить, то какой Вы Бог, а если можете исправить и вмешаться, но тупо наблюдаете за происходящим, то тогда зачем Вы вообще нужны?
ЕГО СИЯНИЕ. Не знаю. Я был всегда, я никогда не задумывался над следствием. Я делал, я творил. Я создал вас и ваш мир.
ЖУРНАЛИСТ. И Вам он нравится? Вас устраивает этот бардак?
ЕГО СИЯНИЕ. Так уж получилось.
РАФАИЛ. Я протестую, Ваша Честь, истец давит на моего подзащитного психологически. Я прошу перерыва в заседании.
СУДЬЯ. Поступила просьба сделать перерыв. Никто не возражает? Принято! (бьёт молотком) Заседание суда будет продолжено завтра в десять часов утра. Секретарь суда, обеспечьте явку участников процесса.
СЕКРЕТАРЬ. Хорошо, Ваша Честь. Извините, стороне защиты и подсудимому нужны какие-нибудь справки для предоставления по месту работы об уважительности причины отсутствия?
ЕГО СИЯНИЕ. Спасибо, обойдёмся.
СЕКРЕТАРЬ. Прошу всех встать, Суд удаляется на перерыв до завтрашнего утра.

Занавес

АКТ 3

На следующий день в зале суда. Присутствуют Прокурор, Журналист, Секретарь. Двери захлопываются, возникает сияние. Из-под земли вылезает чёрт.

СЕКРЕТАРЬ. Прошу всех встать, Суд идёт.

Входит судья.

СУДЬЯ. Садитесь, пожалуйста.

Все, кроме чёрта садятся.

СУДЬЯ. Продолжим заседание. Ко мне поступило прошение от обвиняемого с просьбой поменять адвоката.
ЕГО СИЯНИЕ. Да, я обратился к Вам с этой просьбой.
СУДЬЯ. Что ж, это Ваше право. Кто сегодня будет Вас защищать?
ЕГО СИЯНИЕ. Сатанаил.
САТАНАИЛ. Позвольте, а на чём я буду сидеть?
СУДЬЯ. Ваш предшественник сидел на этой табуретке.
САТАНАИЛ. Я так и понял. Его пух прилип к сиденью. Что за тяга к аскетизму? Распорядитесь, чтобы принесли кресло. Да подберите такое, чтобы спинка была не сплошная.
ЖУРНАЛИСТ. А это ещё зачем? Рафаилу крылья мешали, а Вам что?
САТАНАИЛ. Не стоит ёрничать, молодой человек. Поверьте мне, умудрённому миллиардолетиями, что ерничанье ещё никого до добра не доводило.
СУДЬЯ. Лариса Ивановна, исполните, пожалуйста, просьбу адвоката.

Секретарь уходит.

ЖУРНАЛИСТ. Что-то я никак не пойму, как это Вы, Ваше Сияние, рискнули связаться с Вашей противоположностью? Вы ведь, вроде бы, враги?
САТАНАИЛ. Досужие домыслы. Мы всегда неразлучны, где он там и я. Мы не можем друг без друга. Вы обратили внимание, что на вчерашнем заседании Его Сияние ни разу не сослался на меня, хотя он мог всю вину переложить на мои чёрные плечи. Если бы не риск быть обвинённым по какой-нибудь каверзной статье, я бы даже сказал, что мы любим друг друга. Вас это удивляет?
ЖУРНАЛИСТ. Более даже чем!
САТАНАИЛ. Напрасно. Добро и зло всегда ступают рядом, след в след. Никто не может определить, что есть зло и что добро. Всё есть условности, вами же придуманные.

Секретарь приносит кресло.

САТАНАИЛ. Благодарю, милое дитя. Какая обаятельная девочка, не правда ли, Ваша Честь? Могу биться об заклад, что кое-кто из присутствующих со мной очень даже согласен.
СУДЬЯ. Не фиглярничайте, мы собрались по серьёзному делу. Если у Вас есть что сказать, то говорите конкретно.
САТАНАИЛ. Что Вы, что Вы, Ваша Честь, это я так, к слову. Породу, понимаете ли, трудно исправить. Вот и финлярничаю, как Вы выразились.
СУДЬЯ. Ну, если Вы закончили болтовню…
САТАНАИЛ. (негромко) Ну, как сказать, болтовня ли…
СУДЬЯ. …то перейдём к проблемам насущным. Продолжим заседание по делу Его Сияния. Гражданин Завадский, Вам слово.
ЖУРНАЛИСТ. Ну, что ж, рассмотрим такой эпизод. С Вашего позволения была создана святая инквизиция. От Вашего имени и во славу Вашу пылали костры, на которых гибли в муках подчас лучшие представители человечества.
САТАНАИЛ. Примеры!
ЖУРНАЛИСТ. Примеры хрестоматийные: Жанна Д’Арк, Джордано Бруно, Ян Гус. А сколько ни в чём не повинных женщин пошли на костёр по обвинению в колдовстве.
САТАНАИЛ. Давайте разберём по порядку. Жанна Д’Арк. Так ли уж она была не виновна? Незаконнорожденная дочь Изабеллы Боварской и Карла Орлеанского, сестра правящего короля, причём полная сестра, а не на половину, она скрыла этот факт от всей Франции, и только шантажируя короля, добилась, чтобы он доверил ей армия. Что двигало ею? Тщеславие! Она носила мужское платье! Это возмутительно. По законам того времени она совершила святотатство. К тому же, Вы уверены, что её сожгли? Насколько я знаю, в ваших учебниках нет однозначного ответа на этот вопрос. Но после её казни кто-то получал её пенсию от благодарных жителей Орлеана. Джлодано Боуно? С этим ещё проще. Его сожгли за шпионаж в пользу Англии. Любить надо свою Родину. Заметьте, Коперник жил раньше, но его никто не сжёг.
ЖУРНАЛИСТ. Это потому что свою книгу он получил на смертном одре.
САТАНАИЛ. Враки. Первое издание «Книги о вращении небесных сфер» вышло в свет за двадцать лет до его смерти, и было благосклонно воспринято во всех слоях тогдашнего общества. На смертном одре он получил второе издание. Позвольте спросить, а какими источниками Вы пользуетесь?
ЖУРНАЛИСТ. В данном случае «Всемирной историей».
САТАНАИЛ. (смеётся) Ха-ха-ха. Какой ненадёжный у Вас свидетель. Я бы даже сказал: лживый. Сколько раз он переписывался. Каждый правитель, придя к власти, заставлял переписывать его так, что бы она, ваша история, служила его интересам. Возьмём вашу страну. Что вы знаете о ней до прихода Рюрика? Ничего! А почему? Разве здесь ничего не существовало, и не было жизни? Ещё Геродот писал о слухах, что здесь кто-то живёт. Но это было невыгодно пришедшей на Русь династии Рюриковичей, и они уничтожили ваше прошлое. В истории всегда было так: кто победил, тот и останется в ней хорошим. Например: Ярослав Мудрый победил брата и того до сих пор называют «Окоянным», и вы никогда не узнаете, по чьему приказу убили Бориса и Глеба. Кстати о Геродоте. Его вы считаете отцом истории. Но кто он был? Бунтарь, восставший против законной власти, беглец из родной страны, всю жизнь скитавшийся. И вы верите такому человеку? История – это проститутка. Кто заплатит, под того и ляжет.
СУДЬЯ. Господин адвокат, Вы, кажется, несколько увлеклись и ушли в сторону от рассматриваемого вопроса.
САТАНАИЛ. Извините, Ваша Честь, должны же мы были выяснить надёжность свидетельских показаний.
ПРОКУРОР. Вы хотите убедить нас, что все эти показания лживы?
САТАНАИЛ. А разве это не очевидно. Но это не имеет значения. Чтобы не затягивать слушание дела пустым сотрясанием эфира, я хочу напомнить Вашей Чести, что все обвинения, предъявленные моему подзащитному до настоящего момента, не имеют силы за давностью срока преступления, и потому не имеет смысла их рассматривать.
ЖУРНАЛИСТ. Я протестую, это казуистика.
СУДЬЯ. Протест стороны обвинения отклонён, заявление стороны защиты принимается. Действительно, сроки давности ещё никто не отменял, и они распространяются на всех подсудимых. Давайте рассматривать деяния не выходящие за сроки применения статей.
ЖУРНАЛИСТ. Что ж поделать, как Вам будет угодно, Ваша Честь. Тогда рассмотрим такой эпизод. В две тысячи четвёртом году мощнейшее цунами обрушился на побережья Индийского океана. Погибли двести тысяч человек. Это-то Вы не будете отрицать?
САТАНАИЛ. Ах, молодой человек, ну разве можно так неосмотрительно кидаться обвинениями? В одной всем нам знакомой газете прошлой зимой был напечатан прогноз погоды. Этот прогноз обещал, что восьмого января будет оттепель. Не припоминаете, Борис Сергеевич? Это в Вашей газете было написано.
ЖУРНАЛИСТ. Ну, и что? Все газеты дают прогноз погоды.
САТАНАИЛ. А то, уважаемый Борис Сергеевич, что баба Валя из деревни Колябино, утром собралась в соседнюю деревню, что в десяти километрах от её дома, проведать подругу детства хотела. И прочитала баба Валя прогноз погоды в Вашей газете, и понадеявшись на него, пошла налегке.
ЖУРНАЛИСТ. Ну, и дальше что?
САТАНАИЛ. А дальше было то, что в тот день стоял мороз в десять градусов, и бабу Валю нашли замёрзшую в сугробе. Так как нам рассматривать этот случай? Кто виноват? Мой подзащитный или ротозей журналистишка, напечатавший неправильный прогноз? Ваша Честь, хочу обратить Ваше внимание, что согласно правилам судопроизводства жалобы в суд должны подаваться непосредственно пострадавшей стороной или государственным обвинением.
СУДЬЯ. В общем-то, резон в этом есть. Принимается.
ПРОКУРОР. Я протестую! Я изначально был против этого процесса, но справедливости ради надо сказать, что обвинения выдвинутые господином Завадским небеспочвенные. К тому же, что это получается, если всех убьют, то и виновных не будет?
СУДЬЯ. Протест отклонён. Гражданин Завадский, может быть, перейдём непосредственно к Вашим претензиям? На что жалуетесь?
САТАНАИЛ. Действительно, господин Завадский, на что жалуетесь? Вроде бы, на сколько я знаю, судьбой Вы обласканы. У Вас было безоблачное детство, обеспеченные родители, исполняющие любой Ваш каприз. Умом, вроде, не обделён, учёба давалась легко и в школе и в университете. Вы что закончили? Факультет журналистики? А это Вы в девяносто пятом году были замешаны в какой-то тёмной истории в общежитии университета? Что там было? Наркотики, групповуха. Что ещё? Как ловко Вы отделались лёгким испугом. А ведь и за меньшие провинности из университета исключают. Ну да, в зависимости сколько заплатили. И дальше Ваш путь был без ухаб. Скольких Вы подсидели, чтобы занять нынешнее кресло? Что Вами двигало, когда Вы затеяли этот процесс? Я Вам скажу. Жажда славы! Это, молодой человек, гордыня. Я далёк от мысли что это Вы вчера пригласили всю эту толпу журналистов. Не правда ли, Ваша Честь?
СУДЬЯ. Ну, Вы же всё знаете.
САТАНАИЛ. Знаю, Ваша Честь. Вас же предупреждали, что процесс будет закрытым, но так хотелось прославиться!
СУДЬЯ. Что говорить, бес попутал.
САТАНАИЛ. Не валите на меня, отвечайте за содеянное сами. На мне и без вас грехов хоть отбавляй, со своими бы разобраться.
СУДЬЯ. Мы снова отвлеклись. Продолжим слушание. У стороны обвинения есть что ещё сказать?
ЖУРНАЛИСТ. Нет, Ваша Честь.
СУДЬЯ. Тогда переходим к прениям. Слово предоставляется прокурору Левину Валерию Анатольевичу.
ПРОКУРОР. Ваша Честь, как Вы сами понимаете, перед стороной обвинения поставлена нелёгкая задача. Я изначально не был посвящен в суть дела, и мне пришлось знакомиться с ним по ходу слушания. В начале я пребывал в растерянности, меня смущал сам факт, что мы судим самого Господа Бога. Но с первых же рассмотренных нами эпизодов мне стало ясно, что не всё так просто. Давайте отвлечёмся от сложившегося веками нашего представления о подсудимом, ибо сияние его даже здесь в зале суда отвлекает нас от сути дела. Давайте посмотрим объективно. Что мы имеем. А имеем мы бесконечный ряд преступлений, только малая часть которых была рассмотрена в ходе заседания поэпизодно. И практически по всем эпизодам была доказана вина подсудимого. Что более всего возмущает, так это не признание вины подсудимым. Подсудимый цинично утверждает, что вся вина ложится на нас с вами, как можно подумать, человек способен вызывать землетрясения или взрывать вулканы. Ни чуть нет. Перекладывание вины содеянного на чужие плечи только усугубляет ответственность подсудимого и ставит его, не побоюсь сказать, в один ряд с величайшими преступниками истории человеческой. Более того, по количеству эпизодов и количеству жертв, замечу: в основном невинных жертв, равного нашему подсудимому нет. Шаг за шагом мы рассматривали преступления подсудимого. Я не буду перечислять их все, мы их уже рассмотрели. Мне остаётся только назвать наказание, которое сторона обвинения в моём лице просит у суда в отношении подсудимого. Учитывая, что по совокупности дел, даже путём частичного поглощения, срок получается громадным, но в тоже время масштабы злодеяний не сопоставимы ни с чем, я вынужден просить у суда применить исключительную меру наказания и приговорить подсудимого Господа Бога к вечному забвению. В качестве частного определения прошу вынести постановления о конфискации всего принадлежащего подсудимому имущества, а в случае не возможности это сделать, о полном уничтожении его наследия. Так же следует запретить преподавание любой духовной литературы, равно как и издание её. Вымарать из истории всяческое упоминание о подсудимом. У меня всё, Ваша честь.
СУДЬЯ. Слово для защиты предоставляется адвокату Сатанаилу.
САТАНАИЛ. Спасибо, Ваша Честь. Уважаемый суд, уважаемые участники процесса, мы только что услышали речь стороны обвинения, речь страстную, но и столь же бестолковую. Человечество погрязло в грехах – это факт, который может отрицать только сумасшедший. На протяжении веков вы воровали, развратничали, убивали друг друга и ни в чём не повинных животных. Вы поставили под сомнение само существование моего подзащитного, хотя, как вы можете убедиться, он существует и перед вами. В прочем, и увидев его, найдутся такие, кто будет отрицать его существование. Вы изобрели оружие способное уничтожить планету, на которой вы живёте, и всю ответственность за это вы пытаетесь возложить на плечи моего подзащитного. Почему? Да потому что нашёлся гордец, возомнивший, что может вот так запросто бросить обвинения Самому Ему, тому кто создал всё сущее. В погоне за дешёвой сенсацией журналист мелкой газетёнки посмел вызвать в суд того на ком, по его же словам, лежит вся ответственность за происходящее в мире. Какие обвинения он предъявил? Какие доказательства? Библия? Но она написана людьми. Всемирная история? Но, как мы уже выяснили, история продажна. К тому же, я хочу напомнить ещё раз уважаемому суду о сроках давности за каждое инкриминируемое преступление, если оно таковым является, и если мой подзащитный имеет к нему хоть какое-то отношение. Посмотрите на моего подзащитного. Семнадцать миллиардов лет он трудился на благо Вселенной, и вот теперь человек, можно сказать, обласканный судьбой, а это значит моим подзащитным, пытается обвинить своего благодетеля в преступлениях совершённых не моим подзащитным, а, как мы выяснили в ходе слушания дела, самими людьми. Так давайте пригласим на скамью подсудимых всё человечество, и приговорим его к уничтожению, что будет соответствовать тому, что затребовал прокурор. А начать надо с уважаемого журналиста, как мы выяснили, у него в биографии не всё было чисто. Но оставим эту работу следственным органам. Пусть они выясняют кто замёрз и по чьей вине. То, что будет потом, оплачено потом. Учитывая, что вина моего подзащитного не доказана ни по одному пункту, я прошу оправдать подзащитного и предоставить ему право на реабилитацию. У меня всё, Ваша Честь.
СУДЬЯ. Сторона обвинения, Вы будете пользоваться правом ответной реплики?
ПРОКУРОР. Да, Ваша Честь. Слушая адвоката можно подумать, что перед нами невинный агнец. Никто не в праве снять ответственность за все преступления совершённые подсудимым и, учитывая масштабы содеянного, ни о каком сроке давности не может быть и речи.
СУДЬЯ. У Вас всё?
ПРОКУРОР. Да.
СУДЬЯ. (адвокату) Хотите ответить?
САТАНАИЛ. Да, Ваша Честь. А девчонка и в правду хороша.
СУДЬЯ. Вы это о чём?
САТАНАИЛ. Простите, Ваша Честь, засмотрелся и отвлёкся. Я настаиваю, что мой подзащитный не виновен ни по одному пункту обвинения, и требую оправдательного приговора.
СУДЬЯ. Суд удаляется для принятия решения.
СЕКРЕТАРЬ. Прошу всех встать, Суд удаляется.

Судья уходит.

САТАНАИЛ. Господин прокурор, как Вы думаете, каков будет исход процесса?
ПРОКУРОР. Я не в праве обсуждать такие вопросы, это не этично.
САТАНАИЛ. А брать взятки этично? Сажать в тюрьмы не виновных тоже этично?
ПРОКУРОР. Я вижу, Вы любите применять тактику запугивания полунамёками.
САТАНАИЛ. Какие тут полунамёки? Мы здесь одни, заседание закрытое, можно говорить прямо. Вы же понимаете, что я, по долгу службы, знаю всё. Меня тошнит от вашей компании. Прокурор, построивший коттедж под Москвой за взятки. Скажите, Валерий Анатольевич, можно за зарплату прокурора построить трёхэтажный коттедж? Не отвечайте, знаем! Журналист, решивший погреть руки на сенсации. Нет, деньги его интересуют постольку поскольку. Борис Сергеевич, славы захотелось? А где слава, там и деньги. Признайтесь, Вам ведь всё равно как прославиться, лишь бы о Вас говорили. Секретарь Суда, милая барышня, а главное принципиально стойкая. Хотите, приоткрою Вам один секрет? Вчера ночью Вы подцепили гонорею, так что пока не подлечитесь, не уступайте своему шефу, а то не оберётесь неприятностей. И судья хорош, жаль, что его здесь нет, я бы ему много чего мог насоветовать. Ну, ничего, ещё успею. Лариса, а Вы знаете, он даже во сне видит, как Вы с ним спите.
СЕКРЕТАРЬ. Догадываюсь.
САТАНАИЛ. Не тушуйтесь! В Вашем возрасте всё позволено. А ведь он подлец, Ваш шеф, проболтался журналистам о процессе. Тоже славы хочет. А всё для Вас, чтобы Вы на него восторженно смотрели. (Обращается к Его Сиянию) Ну, я ты чего молчишь? Как ты допустил этот бардак?
ЕГО СИЯНИЕ. С твоей помощью.
САТАНАИЛ. Опять двадцать пять. Теперь я виноват. Ты зачем припёрся на этот суд? Что, не мог прихлопнуть их всех разом?
ЕГО СИЯНИЕ. Скучно мне было.
САТАНАИЛ. А теперь не скучно? Заварил кашу? Послушал. Что они о тебе думают? Теперь отвечать придётся перед законом! Не боись, заступимся. Что нам стоит пару человечишек раздавить? Тебе всё ни почём, всё равно на меня свалят. А я добрый, всё стерплю, потому что люблю я вас всех.

Входит судья.

СЕКРЕТАРЬ. Прошу всех встать, Суд идёт.

Все встают, судья стоя читает приговор.

СУДЬЯ. Сыромятный районный суд города Москвы рассмотрел уголовное дело против Господа Бога, обвиняющегося в статьях… список пропущу, приговорил признать Господа Бога не виновным, а так же признать за ним право на реабилитацию. Приговор может быть обжалован в течении десяти дней с момента оглашения. Прошу всех сесть. (Все садятся) Подсудимый… теперь уже оправданный, встаньте. (Его Сияние встаёт) Суд рассмотрел обвинения против Вас и признал их не состоятельными в основном за давностью преступлений. Советую впредь быть осмотрительнее.
ЕГО СИЯНИЕ. Спасибо за совет, Ваша Честь.
СУДЬЯ. Вы свободны. Заседание объявляю закрытым.

Сияние исчезает.

ПРОКУРОР. (Журналисту) Извини, что так получилось, я сделал всё что смог. Ты же видел, я был на твоей стороне.
ЖУРНАЛИСТ. Видел. Эта шкура судья испугался и продался. Слышал, как ему намекнул адвокат. Вот он и струсил.
ПРОКУРОР. Ничего не поделаешь, с приговором суда спорить сложно. Пошли домой.

Идут мимо Сатанаила. Сатанаил берёт журналиста под руку.
САТАНАИЛ. Спешите? А я хотел бы с Вами поговорить. Я думаю у нас с Вами много общего…

Чёрный занавес.

КОНЕЦ

28.01-12.03.08
Геннадий Моисеенко