ГЛАВА 50
Не заметила, как уснула. Или перешла в другую реальность? Только что ощущала мех подушки, слышала возню и вздохи Упа, задыхалась от слёз, застывших комом в горле, и вдруг... тишина, странный сиреневый мрак и запах какой-то гадости. Я не лежу, а стою на чём-то твёрдом. И чувство такое знакомое, уже подзабытое: я не кроха! Варька в полный рост. На уровне глаз мрак стал светлеть, образовался блёкло-сиреневый круг. Словно я смотрела в кастрюлю, в которой варился кисель. Он, похоже, вот-вот закипит: верхняя плёнка подрагивала, морщилась. Через пару секунд она лопнула в центре и растеклась к краям "кастрюли". "Кисель" забурлил, клубы пара пыхнули на меня, обдав жарким влажным теплом. Пот ручьями заструился по телу.
-Будь здрава, Справедливая! - внезапно раздался уже знакомый голос кошки - Ладанеи.
-Где я?
-У меня мало времени на объяснения... Возложи пепел Спицы на треби... - Ладанея не закончила: раздалось рычание огромного зверя, перед глазами полыхнуло огнём и меня отшвырнуло...
...Я проснулась, видимо, с криком: рядом стоял Уп.
-Что? Дурной сон?
-Я... была... кажется, в Пекле... Лицо, руки жжёт...
-Сейчас, - Уп взлетел к светильнику, который едва теплился, встряхнул его клювом и тот вспыхнул, как стоваттная лампочка. - Да ты... вся красная!
Я это и сама видела: руки по локоть были бордовые и саднили так, будто я продолжала держать их в кипятке.
-Ладанея сказала... Уп, отнеси меня к жертвеннику - требищу...
Пепел Спицы находился в спичечном коробке - его мне выдали Советницы как драгоценную шкатулку. В "кладовке" Матери этот коробок оказался самой маленькой тарой. Я тогда ещё подумала: этот исторический коробок навечно станет саркофагом...
Коробок был по истине исторический, из нашего мира: на потёртой этикетке изображён портрет мальчишки, рядом - изображение ордена; сверху надпись: "Пионеры-Герои Советского Союза". Под портретом имя-Володя Дубинин. К своему стыду, я понятия не имела, кто такой Володя Дубинин, какой подвиг совершил, где... Отметила только: совсем мальчишка, младше меня... и Герой огромной страны, уже не существующей... Как затонувшая Атлантида. По сути, для меня и моих ровесников, это была История... далёкая, как Русь времён Ледового побоища или татаро-монгольского нашествия. Герои того времени - просто факт, две-три строчки в учебнике. В лучшем случае. В худшем - ничего... Вот мальчишка, который принёс этот коробок сюда, погиб в борьбе со Злом... Герой? Безусловно! Только кто вспомнит о нём, назовёт полное имя? Неизвестный Сопутник Избранной...
Не помню, что прервало тогда мои размышления на эту тему. Только в те минуты я дала себе зарок: вернусь домой, обязательно разузнаю всё-всё о Володе Дубинине...
И вот снова коробок передо мной, стоит как платяной шкаф. Глаза мальчишки с доброй смешинкой глядят на меня и, словно спрашивают: "Ты готова бить гадов всех мастей до полного их уничтожения?" В духе его времени полагалось ответить: "Всегда готова!" Но готова ли я? Честно сказать, нет, не готова. Я трусиха, и всё время хочу домой... Но обстоятельства толкают меня... бить гадов. Это как на уроке: расслабилась, на100% была уверена, что не вызовут к доске - и вдруг... "К доске пойдёт... Зазирка Варя. Расскажи-ка нам, дорогуша, о..." Идёшь, обливаешься потом, нервно хватаешь мелок- соломинка утопающего - и титаническими усилиями перетряхиваешь "чердак" в поисках остро необходимого: было где-то... сейчас, минуточку... найду... я помню... оно такое... такое... имеет свойства... Вообщем, наскребёшь на троечку, в лучшем случае на четвёрку с минусом...
К чему я всё это говорю? Мой "поход" в Тридевятое - тоже внезапный вызов к доске. Только оценка здесь иная-жизнь (по- местному - живот). Здесь двойка-это неминуемая смерть, забвенье... Даже любимая троечка не спасёт. Все ждут от тебя ответа на "отлично".
Но Варька Зазирка всю жизнь была стабильной троечницей! Так что, дорогой и уважаемый Володя Дубинин, на твой вопрос отвечу так: "Буду бить гадов, как смогу. Гад, он и в Тридевятом гад..."
Коробок для меня неподъёмный, поэтому его взял в клюв Уп. И мы покинули покои. В пещере господствовали сумерки, лишь на площади, где помост, теплились светильники.
Ниша Кумира, (или Образа) предстала чёрным пятном с вишнёвой мерцающей точкой - Часы Ладанеи. Уп опустился на жертвенник, поставил коробок, затем присел, чтобы я смогла сойти. Едва я ступила на поверхность жертвенника, в нише словно включили ночник: Кумир засверкал, играя блёсками в мягком розовом свете.
Я уронила "саркофаг" и Уп, поняв мои дальнейшие действия, помог раскрыть коробок. Подвинули ближе к отпечатку Ладони и опрокинули, высыпав останки Спицы.
Свет в нише стал ярче. Спица в руке Ладанеи заискрилась бенгальским огнём. Искорки, отлетая, не гасли, а собирались в стайку, образуя облачко. Достигнув размеров с развёрнутую школьную тетрадь, облачко поплыло в нашу сторону.
Уп почему-то решил ретироваться: ухватил клювом меня за рубашку и взлетел... только я осталась на месте - подошвы моих меховых тапочек будто приклеились к камню. Повторить попытку Уп не успел: облачко накрыло меня. Перед глазами заиграла радуга, тело, с головы до пяток, будто окунули в прохладную вязкую жидкость, ноздри защекотал сладковатый цветочный запах... Блаженство, нега... короче: изумительное ощущение каждой клеточкой... Хотелось одного: чтобы длилось это бесконечно...
К сожалению, всё закончилось так же быстро, как и началось: меня выдернули из жидкости, обсушили "феном", погасили радугу, и поставили на прежнее место, рядом с раскрытым коробком. Облачко растаяло, ниша - вновь чёрное пятно с вишнёвой точкой, а на Ладони... поблёскивает, как иголка при лунном свете, новенькая Спица. Я лишь подумала руку протянуть, а она уже привычно припала к руке, тёплая, будто живая.
-Здравствуй! Я очень рада твоему воскрешению!
Шелохнулась в руке, шляпка запульсировала сочным сиреневым светом.
Мы вернулись в покои, где при ярком освещении, я увидела, что руки мои уже не красные, а светло-коричневые, жжение пропало.
Уп долго и восхищённо смотрел на меня, затем сказал:
-Дивный загар! Так тебе идёт...
-Благодарю за комплимент. Другие не будут шарахаться?
-Ручаюсь! Всем очень понравится.
-Ладно. Только... что мне говорить на расспросы, откуда такой... загар?
-Говори правду. Так прямо и говори: была в гостях у Ладанеи, посудачили чуток, вот новой Спицей одарила... А загар... так Пекло же.
-Боюсь я... Боюсь, что у женщин опять крыша поедет... Нарекут ещё богиней... Устроят пир-пьянку...
-Не думаю. А почти богиней ты уже стала: о тебе пел Гамаюн! А он о простых смертных...
-Вот это меня и беспокоит. Что если я не ТА Зазирка? У нас - в моём мире - был писатель Гоголь. Как Гамаюн... Так вот одна из его... песен рассказывает историю, как в городе ждали очень важного человека из... стольного града. А накануне в этот город прибыл бедный... словоблуд и прощелыга. Прибыл тихо... и все решили, что он и есть тот, ожидаемый... Стали оказывать ему должное внимание, почтение... А он не стал их разубеждать. Короче говоря, оставил всех в дураках. Вот и я боюсь, что меня принимают не за ту... Настоящая Зазирка задерживается,... а я просто тёзка...
Уп задумался, нервно поигрывая хохолком. Склонил голову, поскрёб в затылке.
-Ты боишься оставить всех в дураках?
-Не совсем так... Не оправдать надежд...
-Сдаётся мне, что всё правильно: сама Ладанея отметила тебя Даром... Не могла она ошибиться.
-Откуда такая уверенность? Ладанея просто выбрала очередную Избранную для похода за Зерном. Как сотни других. И всё! А то, что моя фамилия совпала с предсказанной легендарной Зазиркой... слепая случайность.
-Не понимаю я твоих терзаний.
-Что тут непонятного? Меня послали за Зерном, так? Оказалось, его рано брать, так? Это не ошибка? Чья, не знаю... может, самой Ладанеи... по идее я могу возвращаться домой, так? А что получается? Мне навязывают... участвовать в войне... рожать дюжину детей... Я не хочу этого, пойми!
-Я тоже не хочу быть птицей, - вздохнул Уп. - Хочу быть человеком... молодым и здоровым... хочу знать, кто были мои родители... есть ли у меня братья и сёстры. Что поделаешь, такова наша с тобой судьба...
-Судьба... Всегда так говорят, когда нечего сказать... Ладно, давай спать. Завтра сделаем вылазку за Оберег.