Рубиновая капля

 

 
Хорошо-то как! Солнышко пригревает, речка искрится, бежит, каждый камушек на виду, в воде кусочки сланца  плавают, золотом отливают! Ели тяжелыми лапами покачивают, будто мошек отгоняют. Зря все же Марина ехать отказалась, ну и что, что Васек странный, за то красивый и товарищ надежный, не замуж же звали, а по реке сплавляться. Ну, каждый сам кузнец своему счастью!
 
Вставать ужасно не хочется! Вчера баню соорудили на камнях, чувство такое,  будто заново родилась, одно слово – баня!
 
Семен, зашевелился; он всегда чувствует, когда я просыпаюсь. Как я, бестолочь, его на первом курсе не замечала?! Классный же парень – сильный и добрый.
 
Ладно, раз проснулась, нужно подниматься. Пока умывалась-причесывалась, ребята вскочили, в реке возню затеяли – пацанва!  Вода же ледяная! Ладно, перекусили, тем что от ужина осталось и к реке, дальше спускаться. Занятие скажу я вам преинтереснейшее, если не пробовали -  советую! И воздух, и масса впечатлений, и адреналина через край. Здорово!
 
 Сегодня нам предстояло пройти порог. Парни, говорят: «Так, средненький…» Им может и «средненький», а мне - первый в жизни! Страшно, но интересно!
 
Природа в этих местах исключительная, этакая первобытная. Я, «дитя урбанизации», смотрю на все это широко раскрытыми глазами, а ребята уже третий год сплавляются, обычно с группой. На этот раз, из-за  сессии не успели со всеми, вот и решили плыть самостоятельно. Это я теперь, знаю, что Семен все заранее продумал, чтоб  со мной побольше наедине побыть. Сам же в первый вечер и рассказал!  Но вначале я была уверена, что спасаю пацанов, что двоим им ну ни как, необходим хотя бы еще один человек. И еще Семен пообещал, что комаров не будет. Я и поверила. Комаров и правда нет, зато есть мошка – бр-р-р! – лучше бы комары…
 
 И вот плывем мы на байдарках, река быстрая, брызги лицо освежают. Васек песни поет, голос у него такой, знаете бардовский: мягкий и мужественный одновременно и песни все душевные.
 
Изгиб реки, неясный шум, берега  каменистые высоченные, крутые, вдоль берегов на самой верхотуре, какие-то сорвиголовы надписи оставили, типа «Здесь были Леха и Петр  Казань 1976», «Мы доплыли - МГУ 1974» и т. д. Я сижу головой кручу, на бережок посматриваю, вдруг какой выйдет лось или мишка!
 
Шум откуда-то приближается, Семен смеется, ко мне оборачивается, кричит: «Ну, держись Иришка! Порог!» Не успела я как следует собраться, байдарку к-а-а-к крутанет, про все забыла: и про то в какую сторону наклоняться нужно, и за что держаться! Еще Васек, что-то кричит! Потянулась, сдуру, к Семену, ну и перевернулись, естественно, Васек нас догнал и, чтобы не  покалечить, сам в воду свергнулся… Копец!
 
Еле-еле на берег выкарабкались: Семен меня «выкарабкивал», Васек гитару спасал.
Сидим на камушке, дрожим…Парни молодцы, мне ни слова упрека!
 
Но делать же что-то надо! Решили так: Васек вниз спустится быстрее  (может, что успеет выловить), ну а мы с Семеном потихонечку, я же умудрилась кроссовку потерять. Мне ногу футболкой обмотали, по камням идти можно, а вот где хвоя - ну ни как! Так что в таких местах Семен меня на рученьках…Часа полтора мы кое-как продвигались вдоль берега, вдруг навстречу натурально бегом несется Васек, радостный! Что, про что???
 
Рассказывает: «Спустился я вниз, гляжу - рядом с останками наших байдарок мужик какой-то  рыщет. Ну, думаю, ты у меня сейчас получишь, стервятник! А он  меня увидел, во все тридцать два лыбится, рукой машет. Подхожу, мужик мычит, ни слова членораздельного, все куда-то в сторону пятерней тычет, меня с собой типа зовет. Я сначала к нашим пожиткам, почти все выловил этот охламон. Вот и кроссовок твой, Ирина, держи! А дальше, ничего не скажу - все сами увидите!»
 
Кроссовок, хоть и мокрый, но мой родной, обула – чуть не бегом побежала вперед, да и Семен (что греха таить) вздохнул с облегчением, так что через десять минут были на месте.
 
На берегу и правда наши вещи сложены аккуратненько, мужик какой-то рядышком копошится, голову поднял, на нас уставился. М-да, идиотик, это точно. Здоровенный, руки чуть не до колен, глазки близко посажены, надбровные дуги их прикрывают. Классика! Подошел к Васе, за руку взял, за собой тянет, рукой в сторону леса показывает. Васек смеется: «Что встали, пошли!»
 
Мы направились за провожатыми к лесу. Лес здесь настоящий, нехоженый: бурелом и буераки. Однако «немтырь» нас повел едва различимой тропинкой через все это дикое великолепье. И вот в лесной полутьме показался просвет, и скоро мы вышли на лесную полянку, в глубине которой стоял  добротный бревенчатый дом (пятистенок, как сказал Семен, а он- то знает, сам из сибирской деревни). Рядом с домом находились какие-то хозяйственные постройки, и розовым пятнышком на общем фоне выделялся клозет.
 
На крыльце нас встретил радушный полноватый хозяин: что,  да как, рад принять… Речь грамотная, манеры, ему бы не в лесу на заимке, а на светском рауте  гостей принимать. Если бы время было после революционное, сказали бы – из бывших. В дом приглашает, ахает, охает, стульчик предлагает, мягкие ручки потирает. Однако все это с достоинством умудряется. Прямо  - барин, заскучавший в глуши.
 
За стол усадили, молочка попили, дело обсудили. Байдарки нужно чем-то там обработать,  вещи просушить – в общем, сутки нужны на все про все. Решили ударно поработать, а к вечеру  встречу отметить. Хозяин: пусть, мол, ребята поработают, а девушка здесь отдохнет, лесным воздухом подышит. Сам маслеными глазками на нас смотрит, нет уж, спасибочки, знаем мы этих старых пенечков и в городе насмотрелись. Я уж как-нибудь с ребятами, со своими надежней.
 
Мы все вместе спустились к реке, пока мужики занимались байдарками, я провела ревизию барахлишка: что просушить, что переложить. Надо сказать, не так уж все и промокло. Сложено все было умело. «Опыт - сын ошибок трудных», - декламирую, парни смеются. Все-то у них легко и весело!
 
К вечеру вернулись к дому. А там уже и ужин на столе: огурчики-помидорчики, рыбка копченая, хлеб свежий (не хлеб, а каравай!), картошечка молоденькая (чудеса, в городе  еще молодой картошки днем с огнем не сыщешь!). Стаканы на столе граненые,  а рядам бутыль  оплетенная огромная, в ней чудо напиток темно красного цвета (вино, говорят, сливовое). А вот еще забыла, на столе зелень горкой: петрушечка, укропчик. Натюрморт!
 
Хозяин с нами за стол не садится, «Вы ребята кушайте, мы уже перекусили». Ребята набросились на местные деликатесы, только за ушами пищит. Налили в стаканы наливочки. Я, хоть и не пьющий человек, но уговаривать себя не дала, сама с удовольствием пригубила. Вкуснотища!
 
За столом посидели, мне выйти захотелось, ну вы понимаете… Из-за стола выскользнула, к двери: «Я на минуточку» и к розовому чуду-юду. Рядом с ним припаркован грузовичок, такие в фильмах про войну показывали, полуторка называется. Заглядываю в кабину, ключи в замке, вот бы на такой прокатиться – адреналиньчику глотнуть! И как он сюда попал? Оглянулась, заросшую дорогу увидела совсем рядом.
 
Возвращаюсь в дом. И - оп! – головой о притолоку! Это же надо такой домина отгрохать, а дверь для лилипутов сделать! За стол присела, чувствую, смотрит кто-то пристально. Ба, работничек около печки стоит, на меня смотрит глазами жадными. Ну-ну посмотри, посмотри, только руками не трогай! Из-за печки вышла женщина к мужику пристроилась и локотком в бок.
 
По щеке муха, что ли ползет? Рукой стряхнула, а это кровь!  Кожу содрала, когда ударилась, да так сильно, что кровь с подбородка на стол рубиновой каплей упала. Работник аж ринулся ко мне, жена его за рубаху сзади схватила, а хозяин брови сдвинул, как гаркнет: «Стоять, Иван, не время!» Плечи бугайские у работничка повисли, жена в уголок его оттеснила: «Может тебе прилечь деточка, пойдем, провожу, вот рушник, лобик-то вытри», - говорит, а сама краем глаза за муженьком наблюдает. Я лоб вытерла, поблагодарила полотенце отдала.
 
Друзья мои за винцом на меня можно сказать, внимания не обращают. Семен вроде рыпнулся проводить, да я рукой махнула: «Сидите уж…» и пошла за женщиной. Краем глаза вижу ее мужчинка ко рту рушник поднес.  Муторно как-то на душе стало, тревожно…
 
Она проводили меня до какого-то пристроя, за стенкой которого шум непонятный, дверь скрипучую открыла. Вот, мол, здесь будешь спать. Заглянула: кровать стоит металлическая с шишечками, подушек – гора, простыня белоснежная, и даже кружево какое-то из-под простыни выглядывает! Как в мультике про Машеньку и медведя! Провожатая улыбается, ты, мол, не волнуйся, товарищи твои, тут же будут, за стеночкой. «Спасибо», «Спокойной ночи!» - вот и весь разговор.
 
Я легла, и в перину провалилась, где уж нашим городским тощим матрасикам до этого великолепия! Только тут и почувствовала, как устала, голова поплыла, секунда и засну, повернулась на правый бок, как мама учила и уперлась глазами в стенку, за которой ребята спать будут. Елки-палки, перегородка из досок сооружена, да между ними руку просунуть можно, у доброго хозяина забор с меньшими щелями! Придется проследить, чтоб ночью не раскрыться, я же спать нагишом улеглась! Но вставать одеваться не захотелось, уж очень уютно под мягким одеялом…
 
Вот ведь организмус, нормальные люди, когда устают, моментально засыпают, а я заснуть по настоящему не могу. Глаза слипаются, голова кружится, и я проваливаюсь в густую дремоту,  периодически  засыпаю минут на пятнадцать.
 
Голова конкретно разболелась. Очнулась от странных звуков.  Вдали слышится вой многоголосый. Собака, ни каких собак рядом не видела. Волк!! Сквозь пелену вижу приоткрытую дверь, через которую прямо в лицо светит наглая полная луна. Тень прошмыгнула в комнату. Слышу приглушенный шепот:  «Не смей, ты опять за свое, ты же обещал…». Глаза смыкаются. Опоили! Пытаюсь поднять веки – чувство, что на каждой реснице по кг. Однако, страх родившийся где-то в глубине сознания помогает. Открываю глаза. Надо мной склонилось перекошенное лицо работника, бледное с оскаленными зубами.
 
Одним прыжком вскакиваю, что есть силы, бью в самое уязвимое мужское место коленом.  Видимо действительно больно, так как немой отлетает к противоположной стене и обрушивается на нее всем своим весом, перегородка падает…
 
Соседнее помещение освещено слабой керосиновой лампой. Две кровати. На одной - распростерся белый как простыня Семен. Над другой кроватью наклонился хозяин, на ней слабо стонет Васек, вся грудь и шея залита темно красным. Хозяин резко поворачивается и смотрит на меня глазами, в которых ярко отражается свет. Губы у него запачканы  чем-то густым и красным…
 
Вампиры!!! 
 
Мчусь к двери, сзади меня – возня, вздохи, распахиваю дверь и вылетаю… не на двор, а в конюшню. Впереди свет, вперед - к нему… Под ногами слой слежавшейся соломы, в глубине стойл светятся чьи-то глаза… Бегу…
 
В висках стучит: «К полуторке…». Вот и она. Прыгаю в кабину. Ключи на месте! Ну, старушка, не подведи…
 
Крики «Стой!» и выдох «Куда она денется…»
 
Боже, завелась! Теперь - «как учили в автошколе», сцепление, газ и вперед… Практики вождения у меня ноль, лишь бы оторваться…  Луна освещает поляну как луч прожектора, волки замолкли. Чтобы выехать на заросшую дорогу нужно обогнуть это розовое недоразумение. Так, руль в лево, теперь резко в право и … Врезаюсь в стоящую рядом ель. Удар, теряю сознание.
 
Очнулась. Надо мной склонился Семен. Родненький, ты живой! Они его не съели! Теперь он со мной, значит спасет!  «Все хорошо», - шепчет, улыбается. Мой взгляд проясняется. В его пшеничных усах застыла рубиновая капля! Семен  - ты   в а м п и р?.. Теряю сознание.
 
Голова болит нестерпимо, и только поэтому понимаю, что еще жива. Сердце сжимается от страха, несмело открываю глаза.
 
 Интермедия (изба).
 
Радом на кровати, нежно сжимая мою руку, сидит Семен. От него исходит невыносимый для меня, нюхача, запах перегара (а вовсе не крови).
 
Чуть поодаль стоит хозяин, недвусмысленно поглаживая бедро Василия. У обоих абсолютно счастливые лица.
 
Рядом с печкой сердито шурудит чугунками женщина, виновато моргая глазами, бестолково  пытается помочь ей Иван.
 
 ***
В обед все вместе сидим за столом, едим вкуснейший борщ с пампушками, приготовленный Катериной. На столе стоит бутыль сливовицы, но ни кому почему-то не хочется ее пить.
 
Впереди еще целый вечер и наши хозяева, найдя благодарных слушателей, разоткровенничались.
 
Хозяин, и правда получил замечательное образование в Петере, работал заведующим кафедры в вузе. Но склонности к молодым ребятам скрыть не сумел. Вот и попросили его освободить место. Времена такие, что к не традиционной ориентации относятся категорично. В около научных кругах пошел резонанс. Пришлось срочно командировочку выбивать, уехать подальше, якобы, чтобы докторскую закончить. Обосновался на заимке, рядом река. С весны до осени многолюдно, молодежь сплавляется, студенты-архаровцы. Иногда плотские утехи преподают (смущенно смотрит на Васька). Но вот теперь встретил он, наконец, счастье (опять взгляд на нашего брутального товарища – влюбленный).
 
Васек сидит, развалившись, по-хозяйски, снисходительно улыбается. То, чему я стала нечаянной свидетельницей, у них любовными играми именуется. «Ах-Ах, что может быть вкусней, чем выпитое с тела  (потного! фу!)  любимого вино», - лилейным голосом поет  бывший препод.
 
***

Историю же Ивана рассказала Екатерина.

Откуда в  деревне  появился Иван - никто не знал: то ли от поезда отстал, тол и из мест «не столь отделенных» сбежал. Что было, то быльем поросло. Только мужик работящий, безотказный, а деревня глуха, в мужиках опять же нехватка.  О Иване среди женщин слава пошла, мол таких более и нет в деревне – Казанова! Катерина в то время с мужем жила, дети в город уехали учиться. Муж у нее мужик «сурьезный»! Чуть, что не так, такой тумак отвесит - мало не покажется. Хозяйство крепкое, от кержаков род ведут! Иван у них столоваться стал. Не запросто так, за работу поденную.  На сенокос все и случилось. Стог отметали, муж на березах сено в деревню потащил, а эти двое одни остались, ну и … Каренине-то всего сорок с хвостиком, женщина расцвела, спина расправилась, даже председатель заглядываться начал. А мужу все невдомек. Так и жили бы втроем, да приехала из города бабу Марью навестить внучка-разведенка. Иван и стал к ней по ночам шастать, мало ему Екатерины!
 
Екатерина его за шкирку из постели чужой вытаскивала. Не помогает! Утром виновато смотрит, мычит, а ночью  -  опять к разлучнице.
 
Вот и решилась мужнина жена сожителя своего из деревни увести, да только в район к поезду побоялась (документов нет, да и муж догонит, убьет). Вот и решили они (или правильней ОНА) по реке сплавиться до города, там, у родни, перебиться. После  того самого порога на ночлег встали. К ним  из лесу вышел наш хозяин. Слово за слово предложил до весны у него перекантоваться, а там - может что и высветится. Екатерина и рада, от баб срамных подальше своего Иванушку подержать. Вот и живут втроем.
 
P.S.
 
Мы с Семеном поженились на четвертом курсе. Растим двух дочерей. У обоих стойкое отвращение к красному вину.
 
Васек взял тогда академку, через год перевелся в Питер на истфилфак.  ВВ защитил докторскую, академик, член корреспондент и прочее… Под его крылом Васек кропает диссертацию. Изредка перезваниваемся.
 
А вот о Иване с Катериной ничего не знаю. Наверное, там же на заимке лесничествуют.
 
Вот такая история о ВАМПИРАХ.