Она улыбалась, натирая перила…
Эпиграф: «Тем, кому супчик
Из лома
Макаронов
На маргарине
Подорвал Веру
И печень…».
«ПАН ГИЛЕЯ», вариант.
Зайдя во вторник утром в подъезд дома №… (несчастливый) по ул. Серой, вы увидите Аню.
Обязательно увидите. И сразу узнаете по фантастически разбитым китайским кроссовкам, китайским же стеганым штанам, из которых местами выглядывает свалявшийся, измочаленный синтепон...
«Верхи» - не лучше. Изношенная, ещё «советского» происхождения куртка, красные перчатки до локтей. Поясница повязана поверх куртки платком, который так и хочется назвать «бывший».
Далеко не сверкающие «бляскурвом» волосы стянуты в пучок, (так и хочется сказать «метёлку»), простой матерчатой резинкой.
Лицо у Ани худощавое, щёки ввалились.
Однако, судя по всему, она совсем ещё не старая.
Нечистый, нездоровый труд, невозможность вырваться из города глотнуть воздуха, не совсем вкусное и здоровое питание…
Да, а много ли можно съесть на 8 тысяч ежемесячных жалких рублей? Да ещё если живёшь не одна. Сына вот «поднимать» надо…
«Надо работать больше?». Какой гад это сказал? Больше… Да сил уже нет после этих, вечно заплёванных, загаженных подъездов!
Сначала мусор нужно собрать. Окурки – само собой. Да, некоторые тут «аккуратные» - в соплях тушат, потом попробуй, отдери…
Банки от пива и каких-то «напитков», которые, судя по мерзкому запаху, и пробовать-то, не стоит. Бутылки… Хорошо – почти все целые.
И – шприцы. Не уколоться бы. Мало ли чем от них заразиться можно. Бесстыжие, всё-таки, эти наркоманы. Кошка, она и то за собой закапывает.
Эх, хорошо, что в подъезде нет кошек!
Но лучше уж кошки…
Чего только не валяется на лестнице. Всякие живут тут… люди…
Люди…
Да, люди…
Не трогают – да и ладно…
Но и слова доброго не услышишь…
И взгляды…
Кто смотрит сочувственно, кто – участливо. Кто…, кажется, даже презрительно…
Вот этот вальяжный толстяк, солидно спускается в дорогом пальто. В руке брелок пищит… Ну, солидняк… А не он ли надавил на подоконнике окурков?
Не его ли сынок стесняется дойти до помойки и сбрасывает пакеты с мусором в тамбуре?
Да, во что эти «благополучные» превращают свой подъезд за неделю…
Какой-то грязный притон. А если я не приду?
Вот такие они…
А, пусть их…
Как говорила бабушка, - «Не война, слава Богу!».
Сын вот подрастает. У многих ли «благополучных» растёт здоровый сын…
И пока, тьфу-тьфу, - не курит даже. Эх, - не сглазить бы.
Помогает иногда…
Может, его жизнь сложится счастливее.
Сын уборщицы…
А что, разве сыном дорогой проститутки быть лучше?
Те и мрут чаще – сил дурных некуда девать, цели нет…
Наследственность…
Воспитание…
Мой то и учится, и в обиду себя не даёт…
Не в отца.
Эх, Сашок, Сашок…
Что от тебя осталось?
Разбитая плита на кладбище…
Седая прядь в каштановых, густых ещё волосах…
Да, и сын вот…
Успел…
Эх, 90-е, 90-е… Бандитские 90-е…
Как ты улыбался пьяной улыбкой и говорил: «Эх, заживём скоро, Анечка, заживём!».
У меня, вот, до сих пор не зажило…
Злые были годы, дурные, про…
- Да нет же, зачем… Зачем проклинать годы своей молодости?
Может быть – лучшие…
Да…
Впереди другие годы.
Что они несут? Мне, сыну…
Я так и состарюсь…
А он. Хоть бы в армию не попал…
В дурную компанию…
Интересно, а есть ли сейчас недурные компании?
Секция…
Если её закроют, или плату повысят? Что делать будет?
Времени у молодых дурного много…
Телевизор есть. Плохонький. Кто-то его в подъезд выставил. И не только вилку не срезал, как жлобы обычно делают, да ещё и пульт скотчем прилепил, с батарейками.
Принесли вот, смотрим…
Показывает кое-как…
Да это и хорошо. Сын книги читать стал. Читает. Пока читает. Прямо таки – запоями.
Толстый Гоги дразнит его мусорщиком.
Терпи, сына, терпи. Сколько их вокруг, этих обзывал и злопыхателей.
А Гоги – он сам урна. Жрёт свои чипсы постоянно…
Не его ли тут пакеты?
И растёт-то он вширь, а мой – вверх. И мускулы крепчают…
Да, сколько недобрых людей. И то им не нравится и это. На себя, видимо, взглянуть боятся…
Но жить то нужно. Надо жить…
Ради жизни…
Ради маленьких радостей.
Радостей…
А где их взять.
Самим устраивать. Да и люди добрые, они, всё же, ещё встречаются…
Аня тщательно протирала заплёванные перила и тихонечко улыбалась.
Говорят, что она – копуша. Что могла бы ещё пол участка взять.
Но она любила делать всё добросовестно.
Ради себя. Не рассчитывая на чью-то благодарность…
26.11.08 – 17.03.09.
Ковригин Д.Э.