Мятные мятежники обжаривают
молодые
зеленые
жесткие листья…
Холодное небо
Пробуждает уставшие тела.
Брат бреет молодую косулю…
Теплое Тело
Оккупировано
Мескалиновыми рыбешками.
Ждать нам подвига?
В эпоху расцвета неоновой дури..?
Буйство морских обезьян..?
Воздушные гитары в зале первого дьявола,
Виноградные кисти вместо струн…
Гора Мескалин у прибрежных вод.
Винные погребы откупорены,
Рвется до крови улыбка морского Шута.
На белой униформе следы от красных рук.
Конченная база паршивых бойцов!
Здесь никто просто так не умрет,
Здесь подскажут, когда стоит жить.
Море и сталь, небо и страх…
Винные погребы откупорены,
Рвется до крови улыбка морского Шута.
Уставшие руки тянутся к кортику.
Моя кровь есть
Самые чистые нейтральные воды.
А твое сердце мой герб.
Ножи для метания рисуют
Забытые воинские заклинания.
Амин!
Разрубают тело,
Раскрывают мышцы,
Выпускают кровь,
Точит кости.
Обмазываю кровью свои мертвые тела.
Холодные саваны.
Грязные электрички.
Офицер – Джокер - Дешевка!
Не время для поминок,
Пару глотков молока из кошачьих черепушок…
В бой.
В кровь.
Снова черепотрахи заняли дальние шершавые дамбы.
В холодах пещерах
Брат угощает снегурок борщом из гладкой – сладкой - сахарной косули.
Сапия,
Я размазал ей рот темным тутовником,
Да путал ягоды с ее сосками.
Там где кончаются железнодорожные пути,
Начинаются заброшенные шахты Рванной Любви,
Охраняемые придурками – подбитыми пилотами.
Тропинки-тропы превращают в войлок.
Нашел брошенные ящики с пиратских лодок,
В них вонючее - порубленное - голубое мясо акул,
Стянутое мокрым канатом.
Кончина морской конституции
Празднуется дикими воплями и паучьми плясками!
Молодые воины-карпы карпят спокойные воды…
Не можем спать,
Сон всего лишь на дыхание.
На холмах снова тени троих…
Секс до крови, бой до любви!
Втыкаю сухие рыбьи кости меж твоих нежных ребер.
Тени на снегах,
Тени мертвые.
Мне надоело общаться с умершими!
Так я умер?
Так ОМ вам в задницу!
Да и еще,
Как сказал самоубийца Есикава,
На последнем конкурсе морских боевых стихов:
«Два друга ушли к оранжевым горам,
И отдали свои страдающие задницы,
Старым коричневым паукам,
И спустили в голубую ночь, своих мохнатых волков,
Открывающие ночные двери.
Иисусе!»