Трое патциков, в школьных масках, с пукалками, заныривают в холл маленького банка, бабахают питардами по углам, нагинают охранника в пах, - один сжимает горло скутанной кассирши, оплевывает пеной окно, бьется об стекло лбом, переминаясь, другой пинает всё вокруг, наводит панику, приседает, встает, хватается за голову, трясёт во все стороны пушкой, снова приседает - орёт, как бешенный. Третий самый спокойный - ногу держит на охраннике, тихо стоит, иногда целится, озирается на выход, плюёт в пол. Кассирша кидает в сумку пачки, бросает вместе с какими-то бумагами, папками, плачет стойко.
Дядя Ваня, уже устал лежать на холодном полу, встал, пошел к выходу. "Лежать сука! - Орет, тот, который приседал. - Лежать пи..рас!". Дядя Ваня не реагирут, бьет резко пальцем в глаз самому спокойному, хватает его одной рукой за яйца, другой за грудки и бросает в окно. Двое других начинают палить в дядю Ваню, но пули летят мимо, а дядя Ваня, лишний раз упражняясь отстреливает башни обоих стрелков "с" отобранного пистолетика. Потом дядя Ваня берет эту сумку, и выходит на воздух, прыгает в тачку, и проподает в вечном пространстве ледяных улиц. На утро газеты, трубят об дяде Ване, как об герое, как о человеке который спас жизни людей, упустив только одного бандита, который-то и унёс в тысячу раз больше действительного.
Дядя Ваня едет на отдых и не о чём не думает. Дядя Ваня отвоевал своё. В его мыслях постоянно одно и то же, - он всё хочет спасать кого-то, выручать, быть полезным в деле, в действиях, пусть-то даже в таких незаурядных мыслях про банки-склянки, будь-то даже в обычных мечтах - он не может без этого. Он воспитан так. Грустно, что это только воображение дяди Вани!