Зима в Абхазии наводит тоску, а январь - месяц, когда в России, празднуя новогодние праздники, две недели беспрерывно веселятся и гуляют, просто отвратителен. Мокрый снег, сменяющийся противным дождем, всепроникающая сырость, холодная вода, капающая с пальм и деревьев за воротник, серое неласковое море не добавляют положительных эмоций. Зацепившиеся за горы низкие тучи, давят на мозги, и даже редко выглядывающее южное солнце и рынок, заваленный копеечными мандаринами и апельсинами, не повышают настроения.
В один из унылых январских дней в Гальском районе по разбитой дороге ползла колонна машин. Это были бронированные четырехколесные южноафриканские «мамбы», буквы UN на белых крашеных бортах указывали на принадлежность к Организации объединенных наций. Экипажи, одетые в голубые каски и бронежилеты, сидели в натопленных салонах и, опасаясь обстрела, сжимая оружие, напряженно вглядывались в придорожные кусты. Водители вели машины аккуратно объезжая лужи, где вполне могла лежать противотанковая мина или, не дай бог, фугас.
Вдалеке между деревьев что-то мелькнуло. -Attention! Russians! - произнес командир группы – темнокожий индиец, офицеры невольно отвлеклись и посмотрели вперед. Из-за поворота на дорогу вылетел бронетранспортер. В бурых пятнах ржавчины, с полустертыми едва видимыми на бортах эмблемами миротворческих сил, с болтающимися на цепочках пробками сливных отверстий, из которых капали на дорогу сбежавшие через худые шланги вода, бензин и масло, дурно завывая мотором, разбрызгивая лужи и покачиваясь на ухабах, он, превышая все существующие ограничения скорости, помчался навстречу. На броне сидели Russians, в застиранном камуфляже, лыжных вязаных шапках и потрепанных бронежилетах, они бережно прижимали к себе оружие. Упираясь ногами в бортовые поручни или стоя в десантных люках, бойцы попыхивали сигаретным дымком, отворачиваясь и прикрываясь воротниками бушлатов от набегавшего потока холодного воздуха.
Ооновцы с опаской смешанной с восхищением смотрели на стремительно приближавшихся «соратников по оружию», водитель головной машины занервничал и принял поближе к обочине. -Don’t worry! (Не волнуйся!)- успокаивающе сказал командир и, похлопав его по плечу, приложил руку к каске в традиционном воинском приветствии, офицеры дружно последовали его примеру.
Сидевший в переднем люке командир патрульной группы капитан Савинов равнодушно взглянул на ооновскую колонну, потом посмотрел на одиноко бредущую по обочине рыжую худую корову. Ухватившись за ствол крупнокалиберного пулемета, он устроился поудобнее и, прикрываясь от ветра козырьком кепки, стал рассматривать тянущиеся по сторонам разграбленные дворы и сожженные дома мегрельского селения. Водитель сержант Дрозд, злорадно сжав зубы и прищурившись, направил машину по центру дороги и добавил газу. Бронетранспортер, взвыв мотором еще громче и противнее, на полном ходу влетел в огромную лужу и поднял фонтан брызг, Дрозд удовлетворенно хмыкнул.
Потоки грязной воды с грохотом ударили в белые бронированные борта «мамб», офицеры, не опуская рук от касок, испуганно отпрянули вглубь машин, кто-то с громким стуком выронил автомат. -What the davil! (Черти!)- вздрогнув, пробормотал командир группы ООН.
Водяная пыль окутала бронетранспортер, десант зашевелился и недовольно заворчал. Пулеметчик ефрейтор Шерстюк, сидевший свесив ноги в кормовой люк, тщательно прицелился и сходу, ловко стрельнув пальцем, послал недокуренную сигарету в рыжую корову. Окурок закрутился в возмущенном воздухе, и, описав сложную траекторию, рассыпав несколько искр, ударился в мохнатый влажный бок. От такой невероятной удачи Шерстюк довольно засмеялся, потом подтянул к себе сползающий по броне верный ПКМ, пошевелил пальцами заправленную ленту с золотистыми патронами и с удовольствием плюнул через корму на убегающую вдаль дорогу.