Зимний вечер в Гаграх.
Едва войдя в зал, он увидел ее. Она сидела недалеко от эстрады, за столиком, прятавшимся в полумраке – свет горящей в центре люстры доходил сюда слабыми отблесками. В зале почти никого не было – время такое неопределенное: до ужина еще далеко, а обед тоже давно закончился. «Время английского чая», - сказала бы мама. Она стала совсем англичанкой. Редко покидает свой любимый «туманный Альбион». Отец еще наведывается – проведать компанию, проконтролировать его, а мама…Объясняет свое нежелание приезжать отсутствием внуков. Ну, а теперь и надежды нет…
Свободных мест было много, но он не любил сидеть в одиночестве и проследовал к ее столику – ему это место тоже нравилось.
- Вы позволите?
- Да, конечно… - голос напомнил что-то давно забытое, и он внимательнее посмотрел на женщину. Одета немного странно, как в прошлом веке: сильно приталенный костюм светлого тона (точнее не разобрать из-за полумрака), блузка с глухим воротом, похоже из дорогих, коллекционная – он такие вещи определяет сразу, голова до самых бровей повязана длинным, воздушным шарфом, и замысловатый узел на виске. А на руках перчатки, в комплект к шарфу… Сейчас так никто не одевается, хотя смотрится красиво.
- Вы уже сделали заказ?
- Я только сок, - она показала на высокий стакан, из которого потягивала содержимое через трубочку, - я музыку пришла послушать.
- А если я угощу Вас коктейлем? Здесь делают прекрасный коктейль! Не пробовали?
- Я не против. Я еще ничего не пробовала – только утром приехала. А Вы давно здесь?
- Тоже недавно, но уже освоился со здешней кухней. Если я не надоем Вам раньше, может и поужинаем вместе?
- Возможно…
Ее голос не давал ему покоя, будил воспоминания, которых он боялся. Он еще раз внимательно посмотрел на нее – нет, он не встречал ее раньше… Хотя глаза… тоже очень похожи…
- Давайте знакомиться. Андрей.
- К…Кира…
- Кира?
- Да, Кира. Что Вас так удивляет?
- У меня была девушка, Кира.
- Я похожа на нее?
- Нет, совсем нет! Вы похожи на другую мою девушку…
Они пили коктейль и непринужденно разговаривали. Он привыкал к ней и становился спокойнее, а она, наоборот, все больше напрягалась.
- А Вы здесь в отпуске? С семьей?
- Нет, я один, отдыхаю… после развода.
- Было так тяжело?
- Да, суды, раздел имущества…
- ? – она удивленно посмотрела на него, а он усмехнулся.
- Не смотрите на меня так! Я не жлоб, я оставил ей квартиру и машину, но ей показалось мало. Она стала претендовать на акции фирмы.
- Вы президент компании?! – ее глаза радостно блеснули.
- Да, я президент, но и только. Компания принадлежит моему отцу, так что делить ее невозможно, а она…
- Она – это Кира?
- Нет, с Кирой не дошло до свадьбы. Мою жену зовут… звали, - поправился он, - Наталья.
Наталья Ларина – почти по Пушкину.
- А Вы значит, Онегин? Или Ленский?
- Ни тот и ни другой! Я Жданов. Да и она не похожа ни на Ольгу, ни тем более на Татьяну. На Татьяну была похожа… - он замолчал и опять внимательно посмотрел на нее.
Под его взглядом она похолодела. Сердце сжалось в комочек.
«Неужели не узнает?» - она хотела и боялась этого.
- А Вы почему отдыхаете зимой? Летом здесь чудесно!
- Я после больницы. Мне нельзя летом.
- Вот как? Так серьезно?
Увидев панический страх в его глазах, она постаралась успокоить его
- Я не больна! Я делала пластику…
- По-моему Вам еще рано делать пластику, - теперь он смотрел с удивлением, - Вы так молоды!
- Ну, не так уж я и молода. Мне тридцать два… А операция была вынужденная: попала в аварию. Машин загорелась, муж погиб, а я получила сильные ожоги. Долго лечилась, оперировали меня… Теперь вот на солнце нельзя быть.
- Простите… Я напомнил Вам о муже… Простите! Вы очень любили его? – он опять задал бестактный вопрос и сам удивился этому. Еще раз простите – я не должен… это меня не касается…
- Ничего. Я уже спокойно воспринимаю… Нам надо было давно развестись… Может быть он был бы жив… и счастлив… Я не смогла ему дать то, что он заслуживал…
На сцене стали собираться музыканты. Пробовали инструменты, рассаживались. Пианист одним пальцем проверял настройку, организатор прилаживал микрофон, что-то говорил осветителям – пансионат был старый, и техника тоже допотопная.
- Вы, почему здесь поселились? Мне кажется, этот пансионат не Вашего уровня.
- Специально, чтобы знакомых не встретить – начнут сочувствовать…А давайте потанцуем? – вдруг загорелся он.
- А давайте! – его азарт передался и ей.
- Правда, я, кажется, сто лет не танцевал… Ноги Вам могу отдавить.
- Это еще не известно, кто кому… Я вообще не помню, когда танцевала…
Он взял ее за руку – даже сквозь перчатку чувствовалось, что она холодная – и повел туда, где танцевала всего одна пара.
Она положила руки ему на плечи, а он свои – на ее талию и сразу почувствовал ее дрожь и мурашки на своей коже. Она была гораздо ниже его, и он не видел ее лица, а только узел-цветок на ее, склоненной к его груди, голове. Забытое волнение наполнило его, хотелось обнять весь мир, и ее в первую очередь. Он поменял положение: одной рукой взял ее руку и прижал к своей груди, второй рукой стал поглаживать ее спину – как тогда… давно…с Катей…
Она вздрогнула, и…теснее придвинулась к нему… Тоже как тогда… Катя…
Музыка не прекращалась, плавно менялась мелодия, выходила певица, потом – саксофонист… А они все двигались в только им знакомом ритме и вспоминали… каждый свое… и одно и то же…
За окнами сгустились сумерки, в зале зажглись уже все люстры – стало празднично! И людей стало много, и официанты сновали с подносами быстро и тренированно.
Им тоже принесли заказ, и они с аппетитом поели – кухня и в правду была хорошая, а потом пошли гулять по заснеженным аллеям. К вечеру похолодало, и недавно выпавший снег задержался на ветках. Теперь она была в пушистой шапке с ушами и в варежках с орнаментом – «Такие носят на Севере»,- подумал он.
- Вы откуда приехали?
- Из Питера. А Вы что подумали? – она улыбнулась. Он не видел в темноте ее улыбки, но почувствовал ее. Удивился, что она угадала его мысли. Так умела Катя…
- Я подумал, что с Севера. Шапка у Вас… и варежки…
- Это родители мужа мне подарили. Они в Сибири живут. А Ваши - в Лондоне?
«Разве я говорил об этом? Наверное, говорил…Но она как-то странно перевела разговор на другое… Испугалась?» - мысли крутились в голове, но ему было не до них – пора было заканчивать прогулку, и он не знал, можно ли напроситься к ней…
Еще в лифте он не был уверен в этом, но возле ее двери все же решился.
- Не пригласите на чашку чая?
- Я бы с удовольствием, но я живу не одна – комната на двоих…
- А…если… ко мне? У меня нет соседей…
- Хорошо, - сказала так просто…как о давно решенном…
Поднялись на этаж выше – там был его номер.
Она разделась, сняла свою шапку и опять повязала шарф – когда успела? Он только на минуту зашел в комнату убрать разбросанные вещи.
- Ну, где же Ваш чай? Согреться хочется.
- А чая нет… Заказать?
- Не стоит. Долго нести будут. Посидим так…
Она оглядела комнату в поисках места, где можно сесть, но кроме кровати был лишь один стул, заваленный вещами.
Он сел на кровать и усадил ее рядом, обнял.
- Придется согреваться так… вместо чая…
Она не сопротивлялась, не строила из себя наивную девочку. Принимала его ласки и сама целовала его… И в какой-то момент выдохнула: Андрееей…
А он назвал ее: Катяяя…Катюша… Это ты, Катя… Это ты…
- Узнал…Ты узнал меня…
- Глаза не узнали… Тело узнало. И сердце…Мы больше не расстанемся, Кать…
- Я теперь другая…
- Никакая не другая. Ты все та же. И я люблю тебя. Я не смог тебя разлюбить…
- И я не смогла…Какие мы глупые – столько лет мучились…
Он снял с ее головы шарф, ласково погладил непокорный еще ежик – волосы были совсем короткие и не укладывались ни в какую прическу.
Поднес к лицу ее руки и стал целовать каждый пальчик… и ладошки…
*
Маргарита Рудольфовна теперь часто приезжает в Москву, да и Павел Олегович тоже.
Теперь у них есть не только сын, но и внуки.