«Листья на стекле. Часть 6»
(романтическая история о советском прошлом)
Как и планировалось, летом 77-ого года мы с Ольгой отправились в Крым. Она была уже на пятом месяце беременности, тем не менее, как и прежде, по привычке абсолютно голой выскочила на пляж около палаточного лагеря, где мы снова и остановились. Я последовал ее примеру, и вскоре мы, обнявшись, сидели на прибрежном камне –Ольга слегка раскинула коленки, чтобы свесить животик…
…Не обращай внимания, любимый, -произнесла Ольга. –Жест и кажется, на первый взгляд, похабным, но мне надо животик разместить, чтобы ему ничего не мешало. И, хотя он у меня еще не очень большой, и дите родится только осенью, как мне сказала мама еще при тебе, все равно лучше не рисковать. Также она, если ты помнишь, пообещала мне рождение девочки, но только в том случае, если я буду пить много кефира и прочего молочного добра…
…Хочешь сказать, любимая, -поинтересовался я. –Что мне где –то здесь нужно специально искать что –то молочное? Чтобы все было, как запланировано…
…А зачем специально, любимый? –удивилась Ольга. –Тут недалеко мороженым торгуют разным, у местных жителей попросить можно –причем, они же, если ты замечал, не только коров держат, но также овечек или козочек –их молоко тоже полезным бывает. В местном ближайшем магазинчике тоже, -продолжила она. –Много всего бывает, к тому же друзья по лагерю приносят –так что, голодными не будем, можешь не сомневаться, но и тебе ходить не придется –кто пойдет, того с пожеланиями и отправим, только и всего…-я в ответ ничего не сказал, но для меня это было намного легче –в те дни отходить далеко от беременной Ольги мне не хотелось. По привычке в море она заплывала иногда на приличное расстояние, и там я тоже был рядом с ней…
…Любимая, не отплывай от меня далеко, -говорил я Ольге, когда мы с ней абсолютно голыми плавали в море, и иногда она демонстративно ложилась на воду на спину, подставляя свою загорелую обнаженную грудь под солнечные лучи. –А то я за тебя боюсь, мало ли, чего…
…«Спасибо» тебе, любимый, -ответила она. –Что так обо мне все время заботишься –честно скажу, моя мама от тебя такого сначала не ожидала. Значит, наши дети, -а, повторяю, планирую, что их будет несколько, будут жить в счастливой атмосфере, где никакого негатива никогда не будет. А, значит, так и должно быть –и это будет правильно…
В те дни Ольга часто просила меня, чтобы я выносил ее из морских волн на руках, что я и делал. Надо сказать, что мне тогда казалось, что ее вес немного увеличивался –все –таки был пятый месяц беременности, но, может быть, я и ошибался…
Но, несмотря ни на что, Ольга продолжала отдыхать весьма активно –то плавала в море, то загорала на берегу –и все это, как обычно, абсолютно голой, не смущаясь тогда еще небольшого животика. Некоторые ее друзья над ней слегка «подкалывали», но, что называется, по –доброму –даже комплименты «пузырик» или «кенгуру» меня не раздражали –скорее, наоборот:
…Кенгуру плавать не умеет, -ехидно реагировала Ольга. –Она только по земле скачет, а на пузырик я тоже не похожа, поскольку ношу девочку, и я это прекрасно знаю –мне моя мама так сказала, а она –большой специалист в медицине. Так что, ваши сравнения, конечно же, настроение улучшают, с одной стороны, но, с другой, -неправильны и неактуальны. Но я не обижаюсь, поскольку многие из вас тоже через все это уже проходили, причем –не один раз, поэтому я даже не обиделась…
Меня немного удивляло весьма спокойное отношение Ольги к своему состоянию, но, с другой стороны, может, она и была права. И здесь нужно было только следовать ее примеру, что я и старался делать…
…А меня мама так учила, любимый, -объяснила Ольга, очередной раз поглаживая не только свою загорелую грудь, но и животик, который понемногу, но все –таки почти ежедневно увеличивался. –Когда проходит беременность, надо быть спокойной, чтобы дите, которое сидит внутри тебя, не беспокоить, иначе оно потом психованное получится. Сам понимаешь, никому из нас это не нужно. Поэтому, я себя так спокойно и веду –а на друзей не обижаюсь –пусть посмеиваются, у самих почти у всех такое уже было, у некоторых по нескольку раз, так что –никто друг другу даже не завидует…-после этого Ольга очередной раз повисла у меня на шее, осчастливив меня затяжным поцелуем –по привычке хотелось потом завалить ее на прибрежные камни, чтобы заняться любовью, но Ольга легла рядом, выкатив грудь и раздвинув коленки, однако, произнесла –«Пока я беременна, любимый, придется без полного контакта –потом возобновим, когда наша красавица родится…» -с этим оставалось только соглашаться, терпеливо ожидая этого дня…
Все те дни, что мы с Ольгой летом 77-ого года были в Крыму, повторялась практически одна и та же картина: каждое утро она абсолютно голой –несмотря на пятый месяц беременности –плавала в море, и я плыл рядом с ней, чтобы ничего не случилось; потом Ольга ложилась на спину на прибрежные камни, и загорала голой почти целый день –часто мы с ней целовались и обнимались, периодически я гладил ее за все прелести и за животик, который она старалась беречь от камней, поэтому носом вниз ложилась очень редко. Тем не менее, ей нравилось фотографироваться около берега и на скалах, и я не жалел пленку на ее «Смене 8-М», чтобы запечатлеть как можно больше –причем, не только пейзажей, но и любимую жену на их фоне –абсолютно голую, но беременную одновременно…
…Ничего со мной, любимый, не случится, -однажды высказала в один из тех дней Ольга. –Как мне мама говорила, так я и делаю –носом вниз стараюсь не загорать, почти все время лежу на спине, чтобы животик об камни не раздавить. Плавать надо много –это мне вместо так называемой «лечебной физкультуры для беременных» -слышала я про такое, ничего обычно хорошего из этого не выходит. А то, что я сейчас, когда беременна, фотографироваться не боюсь, -говорят, мол примета плохая, так это –неправда, наоборот, потом будет приятно этот период вспоминать –надеюсь, он у нас потом еще несколько раз повторится, в чем я не сомневаюсь. Необычно, конечно, что –одновременно –голая и беременная, но это для будущего ребенка даже легче –ему так дышится свободнее, также, как и мне, -потом он солнечные лучи уже сейчас получает –вернее, она, потому, что я хочу, чтобы там была девочка. И сомнений у меня в этом все меньше и меньше –я даже думаю, что похожа она будет либо на меня, либо на маму. Ну, а пока, любимый, -продолжила она. –Нам с тобой можно спокойно расслабляться дальше, и стараться не думать ни о чем плохом, коего у нас в жизни и так практически нет –и на том «спасибо», значит, высшим силам угодно, чтобы все так и было…-после этого мы с ней долго целовались и обнимались, а потом, как и прежде, я снова гладил Ольгу за грудь и животик, который, как мне казалось, медленно, но все –таки увеличивался, хотя сама Ольга так не считала, думая, что все происходит не так постепенно, как мне самому казалось…
Но наше пребывание в Крыму продолжалось, с каждым днем доставляя нам, словно в первый раз, все больше удовольствия. Мне нравилось, как Ольга радовалась жизни, несмотря на свое «интересное положение», сохраняя свой образ жизни –ей это, видимо, тоже доставляло искреннее удовольствие. Она старалась как можно дольше плавать, хотя не всеми стилями ей тогда это было возможно –на спине и брассом, в основном, реже –вольным стилем, а вот от баттерфляя, как и говорила мама Ольги Вера Григорьевна, пока пришлось отказаться –но временно, и им плавал в то время только я, на что Ольга среагировала, как всегда, весьма спокойно:
…Любимый, я тоже потом буду плавать баттерфляем, но только после того, как родится наша красавица. –ответила она. –Сейчас, пока она сидит у меня внутри, ее так резко дергать не надо, поэтому приходится плавать всеми остальными стилями. То, что ты так беспокоишься за мое состояние здоровья –очень даже радует, то, что уже не обращаешь внимания на мой –и не только –образ жизни, который многие зануды развратным считают, и то, что сам в него «втянулся» -тоже радует, наверняка, самому нравится? –я в ответ молча кивнул, улыбнувшись, а Ольга продолжала: -…Знаешь, любимый, в Древней Элладе тоже одеждой почти не пользовались, на берегу моря вообще отдыхали без нее –даже с маленькими детьми, если на картинах по музеям посмотреть, и никто внимания на это не обращал –наоборот, это их только сплачивало. А я заранее, как меня мама учила, готовлюсь к тому, чтобы с нашими с тобой детьми у нас никогда конфликтов не было. А подобный вид отдыха –один из вариантов…
…А нас поймут правильно, любимая? –поинтересовался я. –Некоторым будет, наверняка, непонятно…
…А я с такими, кто неадекватно понимает все происходящее, любимый, -спокойно ответила Ольга, снова поглаживая свою загорелую обнаженную грудь и животик, а потом слегка почесав и чуть пониже. –Как говорится, не нравится –и не надо, а единомышленников у меня –а теперь и у тебя, любимый, здесь и на берегу озера Селигер, куда мы тоже –чуть позже –обязательно поедем, очень много, можешь в этом не сомневаться. Да, и потом, когда у нас родится не только эта красавица, что сейчас у меня в животике сидит, но и еще будут несколько, -причем, и мальчиков тоже, как я и говорила тебе раньше, тоже много будем ездить по стране, и везде такие места есть, как это –нужно только уметь искать, чтобы всем хорошо было…
…На все времени не хватит, -засомневался я. –И денег тоже может не хватить, на одни поездки в поезде, например…
…А зачем? –удивилась Ольга. –Любимый, все делаться будет намного проще: у тебя же есть водительские права, которые ты, если помнишь, незадолго до нашей свадьбы получал. Вот и отлично, мой отец тебя чуть –чуть еще подучит, потом поможет тебе с приобретением машины –возможность у него такая есть. И мы вместе и будем ездить по всей территории страны, а ночевать можно и внутри салона –кстати, насколько я знаю по рассказам местных друзей, в салоне машины всегда есть место, где любовью заняться. Правда, некоторые поступали еще смелее –там, где останавливались, вылезали наружу без одежды, и любили друг друга прямо на траве или в поле с подсолнухами –даже, если кто –то и видел, их это не останавливало…-меня все эти рассказы тогда, летом 77-ого года, немного удивляли, но, как потом выяснилось, через все это в дальнейшем пришлось пройти и самому, но, об этом –позже…-Ведь главное в таких поездках будет, любимый, это –возможность любить друг друга еще и еще, даже, если у тебя уже и дети появились, никого и ничего не боясь –такая любовь просуществует вечно, можешь в этом, любимый, не сомневаться –для всех наших будущих детей это будет весьма важный критерий их дальнейшего жизненного счастья –мне моя мама так всегда и говорила. Я помню, когда мы с братом Мишей ее первый раз в жизни абсолютно голой увидели –на даче, когда она загорала совсем без одежды, но фигура у нее сохранилась красивой, ты же видел –так сначала немного обалдели, а она спокойно сказала –«Привыкайте к этому, и сами следуйте моему примеру –так мы с вами, обладая общим увлечением, никогда ссориться не будем, а вы потом со своими детьми тоже не будете враждовать…» -и она оказалась права. Так мы с тобой, любимый, и сделаем…-после всего сказанного Ольга вновь осчастливила меня очередным затяжным поцелуем в губы, одновременно и меня слегка потрогав руками пониже живота…
Только тогда, летом 77-ого года, я понял, что Ольга была абсолютно права во всем, что она в своей жизни делала, и какой образ жизни –также, как и ее родители, брат и друзья –вела –вела. Ведь только так можно было почувствовать себя независимым от «внешнего влияния», и, что называется, сохранить разум, следуя только позитивным, пусть и немного странным на первый взгляд, внешним примерам. Мне нравились спокойствие и независимость Ольги –несмотря на то, что она была на средней стадии беременности, она этого не скрывала, вела себя также, как и прежде –только не курила и вместо спиртного пила кефир в больших количествах, явно ожидая рождение девочки, но по –прежнему ходила абсолютно голой, а в море плавала, как и раньше, всеми стилями, кроме баттерфляя. И тогда –то я и понял –она была права, именно так, свободно и непринужденно, и надо себя вести, тогда долгая и счастливая семейная жизнь тебе, что называется, обеспечена до самых последних дней. Счастье для Ольги в жизни, как я понял, в этом и состояло –когда я поделился с ней тогда своими мыслями, она только и согласилась, вновь повиснув у меня на шее, и прикоснувшись –впервые –своим животиком ко мне:
…Все правильно, любимый, -ответила Ольга. –Если ты со мной и всем моим окружением согласен, что мы делаем в жизни все абсолютно правильно, значит, ты полностью стал составляющей частью нашего мира, отдельного от воздействия внешнего негатива, и именно в нашем мире зарождается путь к настоящему счастливому будущему. Достаточно посмотреть по сторонам в том небольшом мире, где мы и обитаем, и ты поймешь, что попал в «рай на земле» -в нашем понимании это есть –свобода от советских законов, толком никому не нужных, морально устаревших «правил вежливости», одежды как таковой и –в связи с этим –конфликтов поколений. Я помню, любимый, как лет пять назад, -продолжила она. –Когда я первый раз сюда приехала, так к нам с ребятами на берегу подошла злая молодая мамаша с ребенком лет шести, и ругалась на него, что, мол «…ее не слушает, не хочет ходить в одежде, все время ее роняет в песок, а она за ним только и делает, что стирает…». Ну, один из них, -Паша, ты его давно знаешь, -и сказал ей открытым текстом –«А ты не мучайся, сама тоже без одежды походи, тебе понравится –в море сплавай голой раза два, обо всем на свете забудешь…». Ну, эта мамаша немного подумала, потом так и сделала –теперь в нашем лагере отдыхают, все время приезжают, этому мальчику уже одиннадцать лет, мамаша хорошо сохранилась в плане красоты своей фигуры и нервной системы –у них там с ребенком полная гармония и отсутствие не только одежды, но и вражды поколений, как таковой…Так что, любимый, мы тут становимся очевидцами рождения такой взаимной любви всех возрастов и поколений, о которой простые люди, которые мучают себя одеждой и советскими законами, даже и не мечтают –просто потому, что толком не знают об этом, и не представляют себе на самом деле, что все желания исполняются только здесь. Как говорится, стоит только захотеть, пересилить в себе все то, чего в тебя вдалбливали в обязательном порядке, -сразу ощутишь себя в другом, но добром и прекрасном мире…-все это время, рассказывая, Ольга вновь гладила себе грудь и животик, и слегка чесала чуть пониже его. -…А ты уже здесь несколько лет, поэтому привык ко всему –и я повторяю, что когда у нас будет много детей, -не меньше четырех, как я раньше и думала, и первая –уже почти на подходе, как ты видишь, все будет точно также, как и сейчас –можешь в этом не сомневаться. И, самое главное, у нас здесь много молодых семейных пар, которые остаются на всю жизнь, и никто у нас ни разу не развелся –а все потому, что обратно, в «советские джунгли» никому, сам понимаешь, после такого не захочется –да и поводов уходить нет, конфликтов не бывает, как таковых…
«Как все, оказывается, просто…-подумал я в тот момент. –Стоит только, действительно, захотеть, и все мечты –даже самые нереальные на первый взгляд –начинают сбываться. Нужно, всего –на всего, только самому найти тот маленький мир, где они и исполняются, причем –последовательно, одна за другой…»
Наш отдых в Крыму летом 77 –ого года, между тем, продолжался, хотя и казался, на первый взгляд, весьма однообразным –практически каждый день был похож на предыдущий. Хотя, с другой стороны, в то время это было даже хорошо –Ольга была беременна, и спокойная обстановка ей как раз и шла на пользу. Да, и сама она это прекрасно понимала, ежедневно плавая абсолютно голой в волнах, а потом лежа –в основном, на спине, и тоже абсолютно голой, -под солнечными лучами…
…Ты знаешь, любимый, -однажды сказала мне тогда Ольга. –Мне кажется, что вместе со мной солнечные лучи получает и наша маленькая девочка, которая сидит у меня в животике. Пока я не ощущаю, что она там крутится или ногами шевелит –все это будет намного позже, ближе к осени, но уже кажется, что она там есть. Наверное, любимый, это дите будет таким же красивым, как и я сама, -и провела руками по загорелому обнаженному телу сверху вниз. -…И я в этом не сомневаюсь. Особенно, если будет вести такой же образ жизни, как и мы с тобой, а я в этом уверена, поскольку по –другому и быть не может…
…То есть, все наши дети, -поинтересовался я. –Будут вот так отдыхать вместе с нами? В тех же самых местах, и в таком же голом виде, как и мы сейчас?
…Любимый, тебя еще что –то удивляет? –переспросила Ольга. –Странно, я тебе об этом уже говорила много раз, и много лет. Да, так и будет, и это будет просто замечательно, вот увидишь –лучше будет всем, мы никогда с нашими детьми не будем ругаться, и в наших с ними отношениях будет царить всегда полная гармония поколений, к чему я и стремлюсь –и ты, любимый, тоже должен этого желать. Так что, привыкай, -и показала рукой по сторонам. –Видишь, в лагере у всех наших соседей –моих друзей –сколько детей, и мы с тобой за все те годы, что сюда приезжаем, ни разу не слышали детского крика, обиды на кого –либо из родителей, и так далее –и это ни потому, что все скрывают взаимные обиды внутри себя, их просто нет, как таковых. И такое происходит не только здесь –в Крыму, но и в районе озера Селигер, куда мы поедем чуть позже, и во всех остальных местах отдыха, где я нечасто, но бываю –в разных концах страны. Потом мы в них, любимый, -пообещала она. –Обязательно поездим, в этом году, к сожалению, сам понимаешь, не получится, а потом –не сомневайся, все произойдет последовательно…
Честно говоря, меня уже ничего почти не удивляло, кроме смелости и спокойствия Ольги, с которыми она все это обещала, а также с какими рассказывала о нашем будущем первенце –девочке, до рождения которой тогда уже оставалось буквально несколько месяцев. Я привык уже ко всему, и Ольга, как я понял, была права, -именно этот летний отдых и был одним из методов устранения того, что уже тогда называлось «конфликтом поколений» -а в тех местах, где мы отдыхали вместе, действительно, из детей никто не ругался с родителями, а те, в свою очередь, ни разу не кричали на детей, не ругали и не били их даже слегка. И именно тогда, летом 77-ого года, я понял, что мне как раз надо именно таким же и становиться, дабы потом избегать «домашних неприятностей», как таковых, не быть жертвой дальнейших «заочных руганий» со стороны подрастающего поколения, что мне часто приходилось прежде слышать на улицах Москвы уже в то время. Ольга была права, и я понял, что все –в моих руках, и в моем разуме, и что мне тогда нужно было начинать психологически и морально готовиться к тому, что внутри нужно было полностью измениться, стать более благородным и гуманным в отношении того, кто родился бы в самое ближайшее время –тем более, если это была, как говорила сама Ольга, девочка…
…О чем думаешь, любимый? –поинтересовалась Ольга однажды ночью, лежа рядом со мной в палатке под звездным крымским небом. –О нашей будущей девочке, которая родится осенью? Это радует, я знаю, что и ты ждешь с нетерпением ее рождения, но, ты помнишь, мама сказала, что она родится в ноябре, а сейчас –только июль, самый разгар лета. Так что, в ближайшее время мой животик будет только увеличиваться в размере, и с каждым днем плавать в море так быстро, как прежде, будет уже проблематично. Хотя мне кажется, любимый, что наша девочка, сидящая у меня в животике, уже сейчас учится плавать, и это радует. А потом мы с тобой, когда она родится, научим ее уже по –настоящему где –нибудь там, где нам мешать никто не будет. А потому, что она тоже, как и мы с тобой сейчас, никогда в жизни ничего на себя не наденет, когда будет плавать в любом водоеме –всегда будет купаться только голой, в каком бы возрасте не была –как и все остальные наши дети, которые появятся позже –и ходить они будут туда вместе с нами. И ничего страшного в этом не будет –наоборот, любимый, -продолжила она, снова поглаживая загорелые грудь и животик. –Так будет лучше всем –я хочу, чтобы мы были большим и дружным семейством, и никогда не ссорились между собой…
…Согласен с тобой, любимая, -ответил я. –Но неужели именно так и рождается сплоченность?
…В том числе, и так, любимый, -среагировала Ольга. –Все это –один из многочисленных элементов той самой жизненной гармонии, которую мы здесь и пропагандируем. И я уверена, что за нами –будущее, в дальнейшем такие места отдыха вытеснят в небытие все остальные, откуда дети домой возвращаются, как из кошмара наяву. Здесь такого не бывает, дети, отдыхающие вместе с нами, счастливы по –настоящему, и потом весь год до следующего лета только и делают, что скучают, вспоминают отдых, иногда даже его имитируют. Все происходит очень просто –мне рассказывали, как в Москве несколько детей из нашего лагеря встретились на улице, пошли к кому –то из них в гости –там попросились в ванную, где им налили воду. Так дети там полностью разделись, залезли в ванну, и долго играли, будто они здесь, на Крымском побережье, и в ход там пошло все подряд, что было под руками –мочалки, детские резиновые игрушки, и так далее –дети там были счастливы «до безобразия», и не хотели одеваться и расходиться по домам, настолько в игре вошли в азарт…
…Потрясающе, -не выдержал я. –А взрослые в их играх тоже участвовали?
…Нет, любимый, -ответила Ольга. –Во –первых, у нас такого слова не произносятся –мы говорим –«старшие», во –вторых, до такого разврата не опускаемся –у нас дети отдыхают от родителей хотя и в одном лагере, но –отдельно, и мы друг другу стараемся не мешать –мы им, они –нам. Кроме того, повторюсь, любимый, детей у нас с тобой будет несколько, но отношение ко всем будет одинаковым –выбор «любимчика» у нас тоже не предусматривался никогда. Все для всех должно быть поровну и по –честному, в том числе, и самое главное –родительская любовь, которая потом становилась бы взаимной –а это возможно только в таком случае. И так считаю не только я, но и многие мои многолетние друзья в лагере –и здесь, и на берегу Селигера, и во многих других местах, где я отдыхала раньше, и куда вместе с тобой потом, как я уже и говорила, мы обязательно поездим –в том числе, и с нашими детьми. Я думаю, им потом понравится, можно в этом не сомневаться –ведь, как говорится, лучше один раз живьем увидеть, чем много раз услышать или прочитать…
…Ну, и планы у тебя, любимая, -среагировал я. –Весьма заманчиво, честно говоря, но, в то же время, немного неожиданно…
…Это тебе, любимый, сейчас так кажется, -и Ольга придвинулась ко мне, положив мою ладонь себе на животик. –Потом привыкнешь, и тебе тоже обязательно понравится, можешь мне поверить. Всему, как говорится, в жизни свое время, и потом ты это обязательно поймешь…
Так прошло еще несколько дней, и наш отдых в Крыму завершился. Как и прежде, мы с Ольгой вскоре перебрались в центральную Россию –на берега озера Селигер, в местный палаточный лагерь. Там ее вид –обнаженной и беременной одновременно –восприняли весьма искренне позитивно:
…Оля, -приветствовала ее местная подруга –Настя, тоже, судя по виду, ходившая на средней стадии беременности. –Ты тоже теперь –пузырик?
…Настя, -ехидно ответила Ольга, подержав ее за животик. –От «пузырика» слышу. Сама –то на каком месяце?
…Пятый, -честно призналась Настя. –А ты, красавица? Сплошной загар на тебе –после Крыма, что ли? Традицию сохраняешь…
…Есть такое, -ответила Ольга. –Тоже пятый, родится только в ноябре –мама сказала, будет девочка, и это очень радует. Ты же знаешь –она у меня –медицинский работник, так сразу все и поняла, кто будет. Порекомендовала побольше кефира и прочего молочного добра пить, чтобы именно и девочка родилась…
…А мне, если честно, все равно, -среагировала Настя. –Кто будет. Главное –дождаться, и чтобы потом все было нормально…
По образу жизни, отдых на берегу Селигера от крымского, как и прежде, ничем не отличался: как и в Крыму, все в палаточном лагере –в том числе, и мы с Ольгой, -отдыхали абсолютно голыми, почти целый день купались в озере или лежали на зеленой траве, некоторые парочки по углам занимались любовью, никого не смущаясь. Мы тоже, как могли, следовали их примеру, только вот до полного интимного контакта дело не доходило –Ольга и так уже была на средней стадии беременности, животик ее постепенно увеличивался, поэтому она предпочитала только затяжные поцелуи в положении стоя или сидя на траве. Но потом сама же меня и «успокаивала»:
…Ничего страшного любимый, -говорила она, как обычно, поглаживая животик. –Вот наступит ноябрь –родится наша красавица, тогда мы снова сможем любить друг друга весьма страстно и темпераментно, как прежде и было. Нужно немного потерпеть, и все будет хорошо –как и раньше, у нас с тобой, любимый, будет весьма темпераментная любовь. Главное сейчас, чтобы наша девочка родилась тогда, когда сказала мама –то есть, в ноябре, и чтобы все потом было хорошо…
…Любимая, -поинтересовался я. –Как ты думаешь, а на кого она будет похожа?
…Да, какая разница, любимый, -ответила Ольга. –Самое главное, чтобы не было никаких проблем со здоровьем –что я и делаю весьма активно, когда подолгу плаваю в воде и загораю –хоть и беременной, но абсолютно голой, -а все остальное –уже неважно. Мне мама, если ты помнишь, еще весной говорила, что нужно меньше сидеть на одном месте, и быть более активной –плавать, много вбирать в себя воздуха и солнечной энергии, а на природе –тем более, в таких местах, где мы и отдыхаем с тобой –самое оно, лучше мест не придумаешь. Как ни странно, потом, когда мы в Москву вернемся, -продолжила она. –Я планирую продолжить наши вечерние поездки в «Серебряный бор» -там будем тоже купаться голыми и сидеть на берегу до темноты, если не возражаешь?
…Нет, конечно, любимая, -среагировал я. –Раз тебе нужно, я не возражаю –мне там тоже очень нравится…
…Ну, и отлично, -подытожила Ольга. –Ну, а пока мы здесь –на берегу Селигера –тоже будем наслаждаться единением с природой, гармонией с этим миром, отдыхать и расслабляться, плавать и загорать абсолютно голыми и любить друг друга, как всегда и было. Потом будем сюда с детьми приезжать…-повторила она. –И в Крым тоже –в то же место, где всегда и отдыхаем…
Честно говоря, я поражался жизненной энергии Ольги в тот период времени –летом 77-ого года –обычно, как мне рассказывали, во время беременности наступала депрессия или откровенный упадок сил, а тут жизненная активность буквально, что называется, «лезла наружу отовсюду»…
…Мне нужно как можно больше двигаться, любимый, -объяснила Ольга, когда однажды я увидел ее –как всегда, абсолютно голую и с животиком на шестом месяце беременности –активно разминавшуюся на зеленом пригорке на берегу озера Селигер. –Так что, можешь не удивляться, если тебя вообще еще что –то удивляет. Если я буду сидеть или лежать на одном месте, ничего не получится хорошего –плод внутри меня не будет развиваться, последствий потом не оберемся. Так что, если ты хочешь –а, надеюсь, так и есть, чтобы наша девочка росла здоровой и жизнерадостной, то мне и надо так активно сейчас разминаться –мне мама сказала, и я ей верю. Сейчас, -продолжила она, продолжая прыгать на одном месте со скакалкой в руках, отчего весьма соблазнительно в воздухе трясся не только ее животик, но и «ходила» загорелая грудь. –Я напрыгаюсь, потом плавать в озере пойду –надеюсь, ты ко мне, любимый, присоединишься…-мне оставалось только молча согласиться…
В самом же озере Ольга, как и в Крыму, плавала всеми стилями, кроме баттерфляя –весьма активно «работала» на спине и вольным стилем, чуть меньше –брассом. Потом она вылезала на берег, спокойно садилась прямо на зеленую траву своим голым телом, вытягивала ноги, и начинала поглаживать животик, иногда подзывая и меня к себе:
…Смотри, любимый, -говорила Ольга в такие моменты, которые были весьма ежедневными в тот период времени. –Она там уже ожидает своей очереди –около трех месяцев осталось, если ты помнишь; иногда я слышу, как мне кажется, что она там начинает шевелиться, но, может, я и выдаю желаемое за действительное, как и все на моем месте. Ничего, в ноябре все произойдет, и все у нас будет просто замечательно…-и она продолжала поглаживать животик. –Только, когда в Москву вернемся, надо будет детской одеждой запастись –придумаем, куда за ней съездить, чтобы в «Военторг» не ходить –терпеть, честно говоря, его не могу…
«Потрясающе, -мысленно поражался я, но вслух ничего не говорил. –Уже все наперед видит и чувствует, но, с другой стороны, может, так и нужно. Можно только поражаться такой энергии, такой жизненной активности в этот период времени, и это радует –и, наверное, не только меня, но и ее саму…»
Наш отдых на берегу озера Селигер летом 77 –ого года продолжался, в общей сложности, около двух недель. Каждый из дней был почти похож на предыдущий: почти целыми днями мы подолгу плавали в водах озера абсолютно голыми; потом Ольга долго гладила животик, сидя прямо на прибрежной траве; почти все время мы целовались, но плотно заниматься любовью нам мешала комплекция Ольги, хотя почти полный интимный контакт у нас и без этого был несколько раз в день –хотя животик Ольги все больше упирался в меня, и было немного неудобно, особенно лежа в палатке в общем спальном мешке, обнимать любимую жену…
…Ну, вот, любимый, -произнесла Ольга в тот день, когда пришлось уезжать. –Ровно через год мы с тобой вернемся сюда уже не одни –нас будет немного больше, но и все равно в нашей палатке места всем хватит. И в Крыму, и здесь, -все будет просто замечательно –это я тебе обещаю…
Когда мы вернулись в Москву, на календаре уже была середина августа 77-ого года. Ольга и после моего отпуска на работу не ходила, до конца лета дожив на даче в Щербинском районе Московской области. Каждый вечер я ездил к ней, но, к счастью, мои опасения относительно ее здоровья были напрасными –там Ольга чувствовала в то время себя намного лучше, чем в городе, -почти каждый вечер мы вместе ходили на пруд, где купались голыми и сидели на берегу до темноты, иногда разжигая костер и обнимаясь в его свете –животик Ольги постепенно, но увеличивался…
…Мне здесь, за городом, сейчас дышится легче, -объяснила Ольга. –Так что, любимый, пока я буду здесь –ты же все равно каждый день приезжаешь. Правда, я так понимаю, ехать приходится долго –на общественном –то транспорте, придется тебе «за штурвал» садиться…
…Хочешь сказать, любимая, -поинтересовался я. –Машину покупать придется?
…Пока –нет, -ответила Ольга. –У моего отца предыдущую возьмешь –«Москвич» 60-х годов, здесь –в дачном гараже стоит, он на ней Мишу ездить научил, теперь хранит ее, как память об этом. Насколько я помню, ты тоже на такой тренировался, когда права получал, так что –тебе не привыкать…
«Ну, вот, -подумал я. –Вот и дожил я до этого момента. Ничего, все через это проходили –ни я первый, придется вспоминать о существовании удостоверения и навыков вождения. Инструктора Натальи теперь нет в мире, но мысленно она всегда, как я понимаю, со мной. А мне и этого достаточно…»
…Если что –нибудь забыл, -продолжала Ольга, прижимаясь животиком ко мне. –То вспомнишь почти на ходу, я вижу, любимый, у тебя это неплохо получается. Ты знаешь, я всегда была уверена в том, что человек, когда что –то в жизни делает впервые, то вспоминает из подсознания именно это, поэтому иногда так легко и получается. Я же тоже с животиком впервые в жизни хожу, кстати, в куклы в детстве не играла –некогда было, но догадывалась, что ношение в себе почти год будущего ребенка –дело серьезное, поэтому, если помнишь, морально готовилась к этому весьма долго…
…Помню, любимая, -ответил я. –Ты не только сама морально готовилась к этому, но и меня постепенно настраивала, за что я тебе очень благодарен…-и осчастливил Ольгу затяжным поцелуем в губы, одновременно подержавшись за ее загорелую обнаженную грудь. -…И, как видишь, скоро все и произойдет, нам с тобой ждать уже немного осталось –буквально три месяца, если я не ошибаюсь…
…Правильно, любимый, -среагировала Ольга. –Поэтому, когда все сейчас постепенно выходит на финишную прямую, я и хочу, пока тепло, пожить здесь, как мне и порекомендовала мама, и в Москву не возвращаться. Ты же помнишь, что я и холодную –то погоду люблю, голой купаюсь почти до первого снега –и зимой в проруби, так что –пока будем здесь, на природе, на нашем любимом пруду…
…На улице тебя видят? –ехидно поинтересовался я. –Если узнают, наверное, уже поздравляют?
…Нет, любимый, -ответила Ольга. –Здесь так не принято. Кто –то мою маму начал тут на днях поздравлять –вот, Вера Григорьевна, поздравляем –ваша Оля, мол, ходит беременной, та их «послала подальше», сказав –«Поздравлять будете через год!», теперь рот никто не открывает лишний раз –ты же знаешь, мы этого не любим, сам же пострадал на этом. Так что, больше ничего пока не слышно, и на том «спасибо» -действительно, как я считаю, еще рано, потом все равно все и произойдет…
…Знаешь, любимая, -неожиданно произнес я. –Считаю, что тебе с родителями просто повезло –став твоим мужем, я начал все мечты в жизнь воплощать…
…А так и должно быть, -подытожила Ольга. –В жизни всегда должны сбываться все мечты –даже те, которые, на первый взгляд, нереальными кажутся…-и диалог завершился объятиями и очередным затяжным поцелуем –стало уже совсем темно, и костер постепенно начал гаснуть. Пора было возвращаться домой –но можно было не одеваться, и прямо до самого дома мы и шли абсолютно голыми, благо никого на улице не было…
Меня в те дни августа 77-ого года удивляло только одно –Ольга не скрывала свою беременность ни от кого, немного ею даже бравировала, но все равно ходила абсолютно голой, и все время была довольной и жизнерадостной. Конечно же, мне это тоже нравилось –и то, что у нас ожидалась девочка, но некоторые вещи меня еще немного удивляли…
…Просто моя мама не любит ни с чем поздравлять заранее, -объяснила мне Ольга. –Боится сглазить, она дама –как и я –очень верующая, хотя это и не видно сразу, но, между прочим, в ее кабинете в поликлинике икона висит –ее, правда, мало кто видит –за ширмой на стенке, не все туда заглядывают. Так что, с тем, кто у нас с тобой, любимый, родится, она будет поздравления от всех только под конец этого года принимать –и не раньше. Она же сама про ноябрь говорила –тогда все и свершится, и тогда и можно будет радоваться…
…Согласен, любимая, -ответил я. –Действительно, раньше времени тоже радоваться нечему –дабы не «смазать» потом радости, все, насколько я понимаю, должно происходить последовательно…
Вскоре я заметил, что Ольга меня не обманула –ее мама Вера Григорьевна, действительно, оказалась верующей. Ночью я подглядел через щель в деревянной стенке между комнатами, как дама молилась около висевшей иконы, одну руку положив Ольге, стоявшей рядом с ней, на животик. Поняв, что лучше не мешать этому процессу, я решил дальше не подсматривать, к тому же, почти ничего не было видно…
До самого конца лета 77-ого года Ольга так и прожила на даче, но в начале осени ее мама Вера Григорьевна все –таки посоветовала ей перебраться в Москву –та была уже на седьмом месяце беременности, и рисковать было нельзя. Но и в сентябре Ольга продолжала ходить по квартире голой, разглядывая животик в зеркале шкафа, а я, вернувшись на работу окончательно, теперь раньше обычного завершал каждый из рабочих дней. Поначалу мы с Ольгой, как и прежде, по вечерам ездили в «Серебряный Бор», где на берегу сидели прямо на песке при лунном свете до глубокой ночи, купались голыми в уже почти холодной воде, а потом целовались, сидя на берегу. Но потом ей стало тяжело каждый день ездить этим маршрутом на трамвае 28-ого маршрута, и мы ограничивались тем, что пешком доходили до берега Москвы –реки, где купались –тоже голыми и почти в темноте –около горнолыжного клуба «Щукино», нас почти никто не замечал…
…Любимый, знаешь, -однажды в те дни сказала Ольга. –Я уже слышу нашу девочку у себя внутри, мне кажется, что я слышу, как начинает работать ее маленькое сердечко, как она там шевелится в моем животике. И ей, похоже, нравится все то, что я делаю –почти все время хожу голой, и она дышит тем воздухом, который поступает ей через меня –и это радует, потому, что мы с тобой почти все время находимся на природе –в том или ином объеме –что для будущего ребенка весьма полезно…
…Может, так и есть, любимая, -ответил я. –Мало того, я тоже думаю, что она уже сейчас вдыхает весь тот воздух природы, который ты ей передаешь через себя, и потом, скорее всего, он и ей тоже понравится. Наша девочка, когда родится, должна увидеть, какой вокруг нее будет замечательный мир, и она должна в нем видеть только хорошие моменты…
…А вот это, любимый, -подытожила Ольга. –Зависит от нас с тобой обоих. И это –очень важный момент для всех нас, и он скоро настанет…
Так –почти однообразно –прошел весь сентябрь 77-ого года. Ольга сидела дома в «декретном отпуске», я каждый раз возвращался с работы раньше обычного, приносил любимой супруге традиционно по бутылке кефира с розовой пробкой в день. Ольга опустошала ее почти мгновенно, как некогда прежде почти каждый день выпивала за вечер по винной бутылке, причем –прямо из горла. Теперь же алкоголь ей был запрещен, а от кефира ничего не было вообще…
…Чем больше я кефира пью, -съязвила однажды Ольга. –Тем больше укрепляется иммунитет не только у меня самой, но и у нашей девочки, которую я ношу внутри себя. Я понимаю, что тот день –в ноябре, если мама не ошиблась, -все ближе и ближе, поэтому кефира приходится употреблять как можно больше. Это мне про кефир, любимый, мама тоже говорила, поэтому я и запомнила. Кстати, помимо него, мне нужны и остальные молочные продукты –ну, там, сливки, творожная масса и, как ни странно, мороженое –любимый, все это имеется в молочном магазине недалеко от моего дома –не помнишь, наверное, есть такое старое здание с колоннами недалеко от небольшого парка –с правой стороны, тебе как –нибудь надо будет туда добраться. Лучше в выходной –народа меньше…
«Ну, вот, -подумал я. –Мною уже почти командуют, уже дают указания, куда идти и где чего покупать. Ладно, «права качать» не будем, -Наталья Арапова учила «играть вторую роль», деваться некуда…»
По вечерам Ольга долго не ложилась спать, хотя я и ожидал ее. Она долго стояла у кухонного окна, смотрела в осеннюю мглу на улице, на горевшие там фонари, на ночной дождь, периодически ливший весьма громко, -и, стоя абсолютно голой, поглаживала свой животик –Ольга была к тому времени уже «на седьмом месяце». Иногда мне казалось, что она разговаривала с той девочкой, которая еще даже и не родилась, но, к счастью, я ошибся –мои подозрения опровергла сама Ольга:
…Этого, любимый, не может быть, -ответила она. –Тебе, наверное, уже приснилось, что наша красавица уже родилась, и я как будто с ней разговариваю. Оно, конечно, сны часто сбываются, и это хорошо, хотя мне раньше они практически не снились –почему, даже мама не могла объяснить, как медицинский работник. Но, с другой стороны, когда наша девочка родится, то с ней, действительно, надо разговаривать, как можно больше, -мама говорит, что нужно больше рассказывать детских сказок и песенок, -но их придется вспоминать с собственного детства. Ладно, что –нибудь придумаем, и я в этом не сомневаюсь…
…А ты помнишь песенки и сказки с детства? –ехидно поинтересовался я. –Любимая, мне кажется, нашему образу жизни и новым взглядам на жизнь они не соответствуют…
…У тебя, может, и не соответствуют, любимый, -таким же тоном ответила Ольга. –А вот то, что слышала я в детстве от мамы, -в самый раз. Насколько я помню, мне она долго читала по вечерам моего детства «сказки из Библии», то есть –различные православные легенды, я их даже потом в школе пыталась воспроизвести, но мне рот всегда закрывали –говорили, что все это –под запретом. Ну, ничего, в памяти все равно все осталось, и я теперь уже скоро все, что слышала, буду повторять, -это, на самом деле, не так уж и сложно. Так что, можешь не сомневаться, нашей девочке –и всем остальным детям, которые потом будут на свет появляться, все то, что я им буду рассказывать и петь на ночь, обязательно понравится…
Всем тем, что Ольга слышала в качестве «песенок на ночь» от своей мамы Веры Григорьевны, она сама меня, разумеется, заинтриговала. Тогда, осенью 77-ого года, я вообще не представлял себе того, что она имела в виду, и все услышал лишь через несколько месяцев, но об этом –немного позже…
К концу первого осеннего месяца, между тем, комплекция у Ольги еще больше изменилась, и теперь увеличился не только животик, но и щеки стали размером с персики, росшие в Крыму. Теперь уже окончательно всем было ясно, что у нас с ней скоро родится именно девочка, сомнений в этом не было уже никаких…
Вскоре сентябрь 77-ого года, и наступил октябрь, начало которого многим запомнилось почему –то тем, что тогда «вышли в свет» новый текст Конституции СССР –теперь «7 октября» по этому случаю стал новым выходным, и новая версия советского гимна, звучавшая по радиоприемникам дважды в день –в полдень без слов, и в полночь –с текстом. Нас же с Ольгой волновало другое -11 октября отмечался День рождения ее мамы Веры Григорьевны, который, по традиции, праздновался на даче в Щербинском районе. Нарушать традицию мы не хотели, но, с другой стороны, Ольга была уже на восьмом месяце, и все было сначала под сомнением, которые, правда, сама же Ольга и развеяла:
…Ничего страшного, любимый, -произнесла она. –Все равно поедем, традицию не будем нарушать. Я посмотрю по обстановке, буду ли я купаться в нашем любимом пруду, но голой на природе ходить буду в любом случае. Мне для здоровья это полезно, так мама сказала, наша будущая девочка, которая скоро уже родится, должна сквозь меня еще больше надышаться свежего осеннего воздуха…
И мы с Ольгой, сохраняя их фамильную традицию, снова отправились на празднование Дня рождения ее мамы на их дачу в Щербинском районе. Несмотря на свой животик, Ольга нахально там ходила абсолютно голой почти все время, а, когда мы вышли на берег нашего любимого пруда, все же не сдержалась, и нырнула –таки в воду, правда, весьма аккуратно…
…Любимый, мне мама сказала -можно, -объяснила она, медленно плывя по глади озера. –Говорит, что только полезно будет, к тому же, мне дыхание надо контролировать, чтобы задержки его потом не было, а тренировать можно только так. Бегать быстро нельзя, ходить нужно тоже аккуратно, иногда останавливаясь, чтобы отдышаться, а вот плавать, как мама говорит, как раз то –что сейчас и нужно. Так что, не удивляйся, если тебя еще вообще что –то удивляет…
«За все время, что я в этом маленьком «мире» вращаюсь, -подумал я в ответ, обнимая сидевшую рядом со мной около горевшего в осенних сумерках костра прямо на прибрежной траве абсолютно голую Ольгу с восьмимесячным животиком. –Можно привыкнуть ко всему. Странная у нас только медицина какая –то стала –то ли не все ее «представители» одинаковые, и среди них имеются –таки те, кто не живет по советским штампам –мол, «садитесь», «поднимите руки», «откройте рот», «закройте глаза», «дышите –не дышите», «лечитесь на больничном по рецепту», и так далее, -и это радует; то ли я опять чего –то не понимаю. Следовательно, надо просто внимательно вертеть головой и ушами по сторонам –как говорится, лучше будет…»
Ночью Ольга спала, не прикрываясь «своей» частью нашего общего одеяла –ее животик не помещался уже никуда:
…Приходится не прикрываться, любимый, -объяснила она. –Никуда уже не влезает, и поэтому почти все время голой и хожу –животик ни во что уже не лезет. Мне кажется, что я даже плаваю, как бегемотик, -от меня в пруду вода из берегов выплескивается. Ну, ничего, осталось подождать уже немного –около месяца с небольшим. Но, холодно мне все равно не бывает –во –первых, с тобой рядом всегда очень тепло, а, во –вторых, ты же знаешь, что я люблю холодную погоду, и купаюсь голой в проруби даже зимой, чему и тебя уже научить успела…
Ночью мне вновь начинало казаться, что Ольга разговаривала с будущей девочкой, но на этот раз, действительно, почудилось –она спала так крепко, что утром проснулась с большим трудом. Мы снова купались голыми в пруду, хотя на его поверхности уже плавали желтые осенние листья, а потом было самое главное –вечером все сидели за праздничным столом. Как и за год до этого, выступать самой Ольге и ее брату Михаилу было нельзя, по очереди высказывались муж именинницы –Виктор Михайлович, жена Михаила –«Эллада», а потом очередь дошла и до меня. Посматривая одним глазом на Ольгу, сидевшую немного нахально –она раздвинула коленки, но восьмимесячный животик по –другому не помещался, -я начал:
…Уважаемые гости и все те, кто здесь сегодня присутствует. –произнес я. –Так получилось, что жизнь приготовила нам весьма приятный сюрприз, какой –прекрасно видите сами. Осталось ждать совсем немного, честно говорю для тех, кто не знает –все произойдет через месяц с небольшим, и на свет появится девочка. Так что, уже в самое ближайшее время –на исходе нынешней осени –произойдет то, чего все так долго ждут. Но мне хотелось бы, -продолжил я. –Выразить большую благодарность самой Вере Григорьевне за то, какие умные мысли и советы она предлагает своей красивой дочери Ольге, которая сама скоро станет мамой. К сожалению, я к этим рекомендациям еще не привык до конца, но в ближайшее время обещаю исправиться, и последовать им. Надеюсь, что и мне самому в плане поддержания собственного здоровья они будут весьма полезными…-после чего, как и ожидалось, раздались одобрительные высказывания, а стаканы соединились в воздухе на вытянутых всеми руках…
Вечером того же дня мы с Ольгой снова купались абсолютно голыми в местном пруду, и она вновь плавала весьма долго, как и раньше. А потом мы почти до темноты, не одеваясь, сидели прямо на прибрежной траве около костра –над головами уже висел диск Луны, и светили яркие звезды…
…Любимый, посмотри, -произнесла Ольга, поднимая голову. –Как красиво, в какой красивый мир, что вокруг нас, скоро придет наша красавица, которая пока еще сидит у меня в животике, и ждет своего дня. Звезды, Луна, и, как ни странно, совсем не холодно, хотя и середина октября скоро…
…Да, ты права, любимая, -подтвердил я, тоже оглядываясь по сторонам. –Ты знаешь, я на этом месте для себя каждый раз что –то новое узнаю, и вижу кое –что из окрестных пейзажей многое, как будто впервые. И это меня хоть и приятно, но все еще немного удивляет…
…Ты все правильно, любимый, маме за столом сегодня сказал, -неожиданно продолжила Ольга. –Ей и всем очень понравились твои слова –и мне, в первую очередь. Все правильно, она мне всегда только полезные рекомендации дает –медицинский работник, все –таки, сам понимаешь, такие люди зла никому желать не будут. Так что, все сказано искренне и абсолютно правильно и справедливо, народ тебя еще больше зауважал, чем раньше, все нормально…
…Просто хочу, чтобы меня здесь правильно понимали, -ответил я. –Только и всего. Что я не вломился в «чужой монастырь» со своими правилами, а, наоборот, играю по установленным…
…И это –правильно, -подытожила Ольга. –Так и нужно себя вести там, куда попадаешь один раз и на всю жизнь…
Последовавшая за этим ночь была повторением предыдущей, а следующий день, несмотря на воскресенье, почти таким же, что и два предшествовавших ему. Мы снова плавали абсолютно голыми в пруду, несмотря на то, что на дворе была уже почти середина октября, а Ольга была в месяце от рождения будущей девочки, и все время ходила без одежды, потому, что ее животик уже ни во что не влезал…
…Любимый, я в магазинах одежду стараюсь не покупать, поэтому на этот период времени у меня и не было ничего предусмотрено, -объяснила мне Ольга. –Что –то мне мама сама шьет или вяжет –она и в этом плане –весьма большой профессионал, а кое –что у подруги заказываю –та работает на швейной фабрике «Салют» в центре Москвы –недалеко от Белорусского вокзала, так что в этом плане проблем нет. Детскую одежку нам там сделают –можешь не сомневаться, коляску розового цвета –для девочки –я уже тоже заказала, обещали привезти тогда, как только все произойдет. Ну, а пока –наслаждаюсь природой, -продолжила она, немного нахально закинув назад при походке мокрые светлые волосы и пытаясь соблазнительно вилять бедрами, хотя животик ей мешал. –Поэтому, как и всегда, плаваю голой, расслабляюсь на природе –тоже совсем голой, чего и тебе, любимый, рекомендую –потом здоровья только прибавится, как мама говорит, так что –ничего не бойся, простудиться не получится –даже, если захотеть…
Пол –дня мы сидели на берегу пруда, иногда целовались, но вечером пришлось возвращаться в Москву. До момента рождения оставалось уже чуть больше месяца, и за состоянием здоровья Ольги уже нужно было следить вплотную…
…Ты за ней теперь, -инструктировала меня Вера Григорьевна. –Смотри очень внимательно. По возможности следи за ней даже в ванной, одну там –и вообще, нигде, -старайся не оставлять. Если вдруг ей захочется выйти на улицу, по лестнице спускай ее только за руку, причем иди сам на ступеньку впереди нее. Наверх –поднимайся точно так же, ни на что не отвлекайся, даже, если тебя окликнет кто –либо из твоих знакомых соседей по подъезду. Из-за стола тоже за руку поднимай, далеко старайся не отходить, лучше всего пусть сидит у окна. И, самое главное, -продолжила она. –Если что начнет происходить –«рвать» вдруг будет, обмороки и тому подобное –сразу мне звони -или домой, или –в поликлинику –через регистратуру меня найдут, и я буду буквально…-и дама посмотрела на наручные часы «Ракета». -…минут через десять –это максимум. Ну, а если уже начнутся схватки, что, правда, будет только через месяц –не раньше, а то и позже, -отправлю в 22-ю больницу на Сосновой улице –это здесь недалеко, через парк пешком пройти можно. Так что, все должно получиться –Бог даст, все будет хорошо…
То, что все они были еще и верующими людьми, я понял и раньше, но в те дни октября 77-ого года «столкнулся» с этим явлением практически вплотную. Теперь по ночам, перед сном, Ольга около часа молилась в темной комнате –перед небольшим образом «святой Великомученицы Ольги», висевшим на шкафу, предварительно надевая на голову платок и облачаясь во что –то белое и длинное, похожее на простыню –это нечто было единственным, куда тогда умещался восьмимесячный животик Ольги. Но спала она все равно голой, и так же утром ходила и по квартире, хотя передвигаться с каждым днем ей становилось все труднее…
Так постепенно завершился период «золотой осени», и начались первые холода. Но Ольга все еще –по привычке –по квартире ходила голой, благо к тому времени уже затопили батареи отопления в доме. Ее животик не вмещался уже ни во что, а сама Ольга периодически любовалась им в зеркале, то и дело разглядывая там свое отражение…
…Любимый, я все больше чувствую, что наша девочка уже там шевелится, -произнесла однажды она. –Иногда слышно биение ее маленького сердечка, пару раз она меня уже изнутри ножками ударяла –словно говорит, что ей пора уже на свет появиться. Ну, ничего, в конце следующего месяца –то есть, ноября, все и произойдет. Мама говорит, что после праздника меня в больницу уже отправит –на Сосновой улице, так что –неделю с небольшим будешь жить в одиночестве, а потом нас встречать будешь уже вдвоем…
…Так всегда бывает, -поддакнул я. –Ты же говоришь, любимая, что потом будешь мне несколько раз детей приносить –обещала не меньше четырех, так что в перспективе один я ждать тебя из больницы уже, наверняка, не буду…
…«Спасибо» тебе, любимый, -и Ольга обвила мне руками шею. –Что, наконец, стал разделять все мои жизненные мечтания недалекого будущего –это очень радует. Я так понимаю, что ты тоже с этим согласен –детей должно быть много…
…Согласен, -подытожил я. –Ты права, любимая…-и диалог завершился затяжным поцелуем, в процессе которого Ольга вплотную прижалась ко мне, едва не раздавив свой восьмимесячный животик…
Медленно, но верно, подошел конец октября –до рождения оставался ровно месяц. В Москве к тому времени уже стало совсем холодно и противно –наступил такой период осени, который многие называют «грязно –коричневым» -это, когда ты идешь по улице, у тебя под ногами разводы от луж и грязной жижи, отчего ты завидуешь беременной супруге, сидящей круглосуточно дома, и жалеешь о том, что не умеешь летать над землей. Самое мерзкое заключается еще и в том, когда проезжающая мимо тебя машина окатит тебя содержимым лужи –в этот момент, даже, если только штаны и пострадали, тебе хочется как минимум бросить в заднее стекло проехавшей машины камнем или пустой бутылкой, валяющейся под ногами…
Но и этот период пролетел весьма быстро и как –то даже однообразно –в конце месяца несколько раз выпадал снег, по ночам ударяли заморозки, но любившая всегда холодную погоду Ольга, как и прежде, по утрам по квартире ходила голой –теперь, как и говорила мне ее мама Вера Григорьевна, я контролировал ее почти все время –разве что, в туалет одну отпускал, хотя догадывался, что и там могло произойти что –то непредвиденное. Правда, дышать она уже начинала тяжело, что особенно слышалось ночами, когда Ольга часто просыпалась, толком не понимая, сколько на часах было времени. Впрочем, ей и так было все равно –часто, когда я уходил в те дни на работу, Ольга днем просто крепко спала, что меня нисколько не удивляло…
Наконец, октябрь завершился, и наступил решающий месяц –ноябрь 77-ого года. Вопреки мрачным прогнозам, у Ольги не начались ни депрессия, ни агрессия, что, как мне рассказывали, происходит довольно –таки часто. Она, как и прежде, часто стояла абсолютно голой у зеркала –животик увеличился еще больше, чем раньше; но перемещалась по квартире уже с трудом –приходилось поддерживать даже по пути в ванную или на кухню. Иногда Ольге казалось, что плод, сидевший внутри, уже «бил изнутри» ножками, стук маленького сердечка слышал уже и я –в общем, ожидания к тому времени выходили уже «на финишную прямую»…
Вместе с тем, я понимал, что до начала нового этапа на моем жизненном пути уже оставались буквально считанные дни. Я морально давно уже был готов ко всему, поэтому даже не удивился, когда буквально накануне празднования «7 ноября» -а в 77-м году была еще и юбилейная дата -60 лет, нам позвонили в дверь. На пороге стояла та самая подруга Ольги –Юлия, работавшая на швейной фабрике «Салют». Как и обещала сама Ольга, та принесла детскую коляску розового цвета, и целый мешок детских вещей для девочки, которые были, что называется, «собственного производства» -часть оставалась от недавно родившейся дочки самой Юлии –Насти, часть была совсем недавно сшита «на заказ» на самом «Салюте». Многолетние подруги минут десять проговорили в коридоре, стоя около электросчетчика, над чем –то громко смеялись, после чего Юлия исчезла в лестничном мраке…
…Ну, вот, любимый, -произнесла Ольга. –Теперь все готово –и мне после праздников можно будет спокойно отправляться в больницу, откуда я вернусь с маленькой девочкой на руках. Я надеюсь, за то время, что меня не будет –пару –тройку недель –не больше, соскучиться по мне ты успеешь, поэтому твои ожидания будут весьма эффектно вознаграждены. Ничего страшного в этом не будет –через такое проходят все; можно, конечно, родить и в домашних условиях, но мне мама этого делать не рекомендует –говорит, весьма рискованно и опасно для здоровья…
…И это –правильно, любимая, -поддакнул я немного ехидным тоном. –Лучше, пусть я подожду, и никаких проблем со здоровьем потом не будет. А соскучиться я, ты права, успею, зато потом должно быть, наверное, весело –ведь мы будем видеть, как на наших глазах будет начинаться новая человеческая жизнь –а это наблюдать всегда весьма интересно даже самому…
В общем, после всех праздничных дней –сначала «7 ноября», а потом и «Дня милиции», утром 11 ноября 77-ого года к нашему подъезду подогнали машину «Скорой помощи». Ольга долго молилась, потом медленно и нехотя оделась по –осеннему, хотя на улице было уже холодно –из –под ее вязаного свитера и не застегнутой куртки животик торчал уже немного нахально; после чего я помог ей спуститься с третьего этажа по лестнице вниз, где ее и посадили в салон фургона. Напоследок Ольга осчастливила меня двухминутным затяжным поцелуем, который не смог прервать даже санитар машины, громко повторявший одно и то же –«Время, поехали!»…
К концу дня после работы я впервые за три года вернулся в пустую квартиру, но это меня нисколько не удивляло. Я понимал, что нужно подождать каких –то три недели, и пауза на этом завершится. И нужно было просто одно –терпеливо ждать…
…Ты меня опередил, -подтрунивал надо мной в нашей столовой на работе Коля Данилов. –Я, честно говоря, хотел «проскочить» вперед меня, но пока у нас с Виртой не получилось того, что ожидали. Так что, я так понял, к концу месяца тебя уже можно будет поздравлять…-в ответ я лишь молча кивнул, хотя понимал, что весь наш отдел об этом давно уже знал, и прятаться было бесполезно. А наша начальник –Лариса, как и положено любой незамужней даме, мне потихоньку завидовала…
Между тем, ожидание было весьма долгим, но новостей из 22-й больницы, что находится и по сей день на Сосновой улице, не было вообще никаких. Казалось бы, чего проще –пройти через весь парк «Покровское –Стрешнево», два раза перейти проезжую часть, и можно было вполне спокойно узнать всю информацию. С другой стороны, думал я, не нужно было лишний раз беспокоить саму Ольгу –наверняка, ее мама Вера Григорьевна уже успела там всех «поставить на уши», отчего достоверные сведения о состоянии здоровья самой Ольги, скорее всего, поступали именно ей…
Лишь однажды, где –то дня через три, в телефонном диалоге сама Вера Григорьевна мне все и сообщила:
…Пока с Олей все нормально, -ответила дама. –Осложнений нет, состояние здоровья опасений не вызывает, температура и артериальное давление -нормальные, головокружений нет, даже, говорят, по коридору сама ходит –ночью, правда, не сразу засыпает. Ест все подряд, даже дополнительную еду просит, иногда по палате ночью –когда все спят –ходит голой, говорит –дает дышать плоду, и тут я с ней солидарна…
«Ничего себе, -подумал я. –Она и там умудрилась также отличиться, как и дома, и на берегу Щербинского пруда. Надеюсь, что этого никто из персонала больницы не заметил, а то бы ее там неправильно поняли…»
…Сам же процесс рождения будет где –то, -продолжала Вера Григорьевна. –Недели через две, так что –жди, буквально в конце месяца ты уже станешь главой семейства, никуда от этого не денешься. Дело весьма серьезное, обязанностей станет намного больше, так что –будь морально готовым ко всему…
Честно говоря, к середине ноября 77-ого года мне столько раз об этом говорили, что мне, по –хорошему, уже было все равно, поскольку я и сам все прекрасно знал. Пока я жил один, успел привыкнуть к тому, что в собственной квартире нужно было поддерживать некое подобие «чистоты и порядка». Теперь по утрам я почти все время опаздывал на работу, потому, что приходилось мыть посуду, одновременно с чем я заново научился кое –как обращаться с газовой колонкой и плитой; самому приходилось даже стирать в ванной белье, пользоваться электроутюгом и веником, чем я не пользовался перед этим достаточно долгое время, но тут деваться было уже некуда. Постепенно приходилось привыкать к увеличению в жизни собственных обязанностей –опять же, нужно было стать еще и «хорошим примером» для будущего подрастающего поколения…
Чтобы дни не казались однообразными, хотя так оно и было –на календаре была середина ноября, и снег чередовался с дождем и ветром, отчего на улицу –то не всегда хотелось выходить, но необходимость была, -я постепенно отсчитывал дни в календаре, сколько мне еще оставалось жить в одиночестве. Сначала было «14-е» -День рождения старшего брата Ольги –Михаила, который особо громко никогда не отмечался, а тогда и вовсе было не до этого; потом «15-е» -середина месяца, и ровно полтора месяца до наступления Нового года; два дня спустя –«17-е» -День рождения супруги Михаила –«Эллады», которое на моей памяти тоже особо никогда не праздновалось; еще через два дня –«19-е» -знаменитый «День ракетных войск и артиллерии», придуманный почти что после Войны. После чего наступило 20-е ноября, а там и до конца месяца, а, значит, и всей осени 77-ого года оставалось уже ровно десять дней, в любой из которого в моей квартире мог раздаться звонок с хорошей новостью из 22-й больницы…
Сам же я не хотел названивать в те дни родителям Ольги –прекрасно понимал, что и они были примерно в таком же состоянии, что и я сам, значит, беспокоить их было не надо. К тому же, Вера Григорьевна, -как и сама Ольга, -была дамой весьма верующей, и, вместе с тем, немного суеверной, боялась радоваться раньше времени, с чем, вообще –то, тоже можно было согласиться. В общем, не то, что дни, -часы тянулись так долго, что казались вечными, и прямо –таки нескончаемыми…
Дни тянулись весьма долго и однообразно, пока не наступил вечер «25 ноября» -это был рабочий день, около семи вечера я с трудом дополз до дома по скользким улицам. Только я поел и собрался спать, как раздался телефонный сигнал. Весьма медленным –неожиданно для себя ходом –я подошел к аппарату, и в трубке услышал голос Веры Григорьевны:
…Все, можешь принимать поздравления, -прозвучало в телефоне. –Сегодня днем, около двух часов дня, Оля родила девочку –параметры такие –рост около 70 сантиметров, вес около 3 килограммов. Назвала –«Света», говорит –вы так с ней договаривались. Так что, все нормально, можешь порадоваться…
Честно говоря, новость для меня была одновременно и ожидаемой, и неожиданной –я знал, что Ольга родит именно в конце ноября, и именно девочку, и что назовет ее именно «Светой», но, все равно, как –то, услышав, что все так и произошло, я немного обалдел. Для начала я просто –на просто огляделся по сторонам и углам в квартире, и понял, что скоро здесь будет совсем другая жизнь –может быть, с бессонными ночами и детским криком, но, вместе с тем, маленькая новорожденная девочка будет познавать окружающий мир, и в этом, безусловно, ей необходимо было помочь, как можно эффективнее…
«Самое теперь главное, -мелькнула тогда у меня мысль. –Не быть в глазах ребенка законченным гадом. Чтобы проблем потом не было, чтобы тебя во всем подряд не обвиняли, и ни сделали бы «крайним». Все остальное –уже неважно, а это –самое основное, потом самому легче будет жить…»
На работе все пришлось рассказывать сразу –скрывать было невозможно, все равно бы всем рано или поздно стало бы известно. Честно говоря, там даже немного «отметили», и Коля Данилов произнес небольшое поздравление:
…Я хотел пожелать, -высказался он. –Чтобы в новой молодой семье все было нормально, и проблем, связанных с взаимоотношениями поколений, не возникало, как таковых. Если верить всем твоим, -обратился Коля Данилов ко мне. –Рассказам о твоей супружеской жизни, сейчас у тебя –полная гармония, поэтому остается пожелать, чтобы и дальше также было…-из всех, кто сидел в тот день за столом, потом ничего не сказала только наш начальник –Лариса, по –прежнему тихо завидовавшая мне –сама она к тому времени так и не была замужем, хотя была старше по возрасту не только меня, но и самой Ольги, моложе которой я был ровно на два года…
В дальнейшем, в течение всей недели –вплоть до последних дней ноября и начала декабря 77-ого года –мне ежедневно поступали сведения о состоянии здоровья Ольги, которые, к счастью, были стабильно одинаковыми: капельница не понадобилась, температура нормальная, давление стабильное, пульс нормальный, спит много, ест все подряд, молоко нормальное, и так далее –в общем, все было хорошо, и теперь оставалось только ждать того дня –опять –таки не без разрешения Веры Григорьевны –когда Ольгу и нашу новорожденную дочку Свету можно было уже забирать домой. Но эти дни шли уже намного быстрее –за их время я успел капитально убраться в квартире, и даже вычистить на уличном снегу два ковра –один из них висел на стене, другой –зеленый, так напоминавший Ольге природный ландшафт, что мы и на нем часто прежде занимались любовью, хотя оба были весьма приличного размера, и довольно –таки тяжелые по весу. Постепенно поздравления «посыпались» в мой адрес и от соседей по подъезду, хотя прежде меня знали в лицо весьма немногие из них…
Неделя ожиданий, за время которой из 22-й больницы сведения о состоянии здоровья молодой мамы Ольги и новорожденной девочки Светы поступали, к счастью, одни и те же, наконец, завершилась –снова телефонным звонком:
…Завтра мы забираем Олю и Свету из больницы, -объявила Вера Григорьевна. –Будешь принимать свое молодое семейство. Все это произойдет вечером, после окончания работы –как твоей, так и моей –пораньше уйти не смогу, сижу дежурным терапевтом в кабинете, сам понимаешь. В общем, готовься к тому, что с завтрашнего дня твоя спокойная жизнь радикально изменится…-честно говоря, я все еще не мог привыкнуть к тому, что все мои ожидания завершились, и начинался, собственно, сам процесс того, чего я и ждал…
В общем, вечером 2 декабря 77-ого года, когда в Москве уже было жутко холодно и все время шел сильный снег, я прямо после работы, около семи вечера, утопая по колено в снегу на дорожках парка «Покровское –Стрешнево», пешком направился к 22-й больнице на Сосновой улице. Родители Ольги –Виктор Михайлович и Вера Григорьевна –встретили меня около входных ворот, цветов в руках ни у кого не было. Старший брат Ольги –Михаил –сидел за рулем «Копейки», на которой, собственно, все туда и приехали, и на которой планировалось забирать Ольгу с дитем домой…
…Ну, что? –поинтересовалась Вера Григорьевна. –Готов? Сейчас пойдем забирать –передаю в твои руки, не подведи…
…Обещаю, -ответил я. –Что все будет хорошо. Можете на это рассчитывать…-честно говоря, сам я в этом не был на тот момент времени уверен до конца, но там других ответов, как в армии, не принимали…
В предбаннике родильного отделения при 22-й больнице народу почти не было, и это было хорошо –перепутать было невозможно. Ожидание длилось около двадцати минут, и вот свершилось долгожданное событие –в сопровождении своей мамы Веры Григорьевны и двух санитарок Ольга, улыбаясь всем подряд, но замученная и сонная, вышла, держа в руках маленький светлый сверток одеяла, из которого с трудом было видно детское личико спавшей в тот момент нашей дочки –маленькой красавицы Светы. Видно было плохо, но мне казалось, что Света была похожа на маму –Ольгу, во всяком случае черты лица были явно одинаковыми…
…Ну, что, заждался? –ехидно поинтересовалась Ольга, когда я подошел к ней вплотную. –Принимай красавицу…
…Пошли, красавица, -таким же тоном, поцеловав супругу, ответил я. –Точнее –красавицы, вас теперь стало немного больше…
…Если бы ты знал, -неожиданно произнесла Ольга, когда мы отправились к машине. –Любимый, как мне хочется спать. Я, пока здесь была, спала плохо и мало, без тебя –скучно и холодно, немного жутковато даже было –особенно, когда Луна в окно светила, какая –то мистика была…
…Оленька, -тихо поинтересовалась Вера Григорьевна. –Когда роды шли, больно было? Сколько все длилось?
…Сначала немного было больно, -также тихо ответила Ольга. –Потом –нет, только долго терпеть пришлось. Но уже все позади, все хорошо, и это радует…
…Ты права, Оленька, -подытожила Вера Григорьевна. –Значит, и дальше проблем со здоровьем не должно быть. Надеюсь, во всяком случае, на это…
Менее, чем через час, мы уже вернулись домой. Михаил вез всех нас коротким маршрутом –вдоль всего парка «Покровское –Стрешнево», занесенного снегом, потом –по Малой Щукинской улице, вдоль забора автошколы, и, наконец, затормозил около подъезда дома, где я и жил. Ольгу с дитем –маленькая Света спала у нее на руках –подняли на третий этаж, после чего ее родители через какое –то время ушли…
…Ну, вот, любимый, -подытожила Ольга, аккуратно положив маленькую дочку на диван. –Теперь все позади, наше дите дома –теперь я могу спокойно отоспаться. Пока Света не закапризничает, меня не буди…-и заснула рядом с ней, едва успев, как и раньше, полностью избавиться от одежды, на ней самой надетой, и остаться абсолютно голой, но завернуться в одеяло –я успел заметить, что она после родов немного похудела, но так и осталась красавицей –как и прежде…
Так начинался новый жизненный этап. На календаре был декабрь 77-ого года –до наступления следующего оставалось уже меньше месяца…
(с) январь –март 2009 года