42. ЛЕСТНИЦА МИРОЗДАНИЯ
– Ну, всё,– вырвалось у Итагаро.– Кажется, путь открыт...
И ведь не так долго ему пришлось провозиться с этим кодовым замком из семи сухо щёлкающих колёсиков, по едва заметным различиям в оттенках щелчков отыскивая на слух нужную комбинацию (в чём, увы, не мог помочь телекинез Лартаяу – надо было не просто сдвинуть что-то с места, а именно найти код), пока он сумел в полной темноте, на ощупь, лишь по звукам сделать это – а тугое дурнотное напряжение, казалось, почти достигло предела, за которым начинался хаос, распад адекватного восприятия реальности, и даже просто здравого смысла… Но вот наконец в темноте тупика – куда они после двух ведущих наверх лестничных маршей вышли из этого оказавшегося столь неожиданно длинным тоннеля – за очередным щелчком раздался глухой металлический удар, и откуда-то издалека, сверху, в тоннель прорвался слабый пасмурный утренний свет, означающий, что выход близок... Но – выход куда? Что могло быть там, наверху, куда привёл тоннель?
– Точно как в тот раз...– измождённо прошептал Итагаро, едва рискнув первым выглянуть наружу.– Такой же зал, такой же подъём наверх…
– Ну, так... возможно, мы – опять там же?– поражённо переспросила Фиар.– Хотя ехали очень долго… Или это так показалось...
– Нет, это точно не там,– прошептал Итагаро, ещё чуть приоткрыв дверь.– Явно где-то в предгорьях. И лестница, смотрю, тут целая до самого верха,– добавил он, проходя в подземный зал, где голос разнёсся эхом.– И поверхность гораздо ближе, и сам зал – меньше… Но остальное – очень похоже. Просто они одинаково строили все выходы...
– Да, теперь мы знаем, что это было за подземелье,– согласилась Фиар, проходя вслед за ним.– Но тут хоть уже никакая автоматика не сработает? Ты её не чувствуешь?
– Как будто нет,– не сразу ответил Итагаро.– И вообще – это явно и есть путь для эвакуации из здания городской управы. А кажется заброшенным, даже выход наверх постоянно открыт...
– Сейчас не время обсуждать их логику,– ответил Лартаяу.– Надо думать – что дальше...
– В любом случае придётся выйти наверх,– сказала Фиар.– А вот потом... Джантар, ничего не чувствуешь?
– Ничего определённого,– признался Джантар.– Полное смятение...
– Зато подходящая ветка где-то наверняка найдётся,– ответил Ратона.
– Да, подождите – а ящик с припасами?– спохватился Джантар.– Забыли в том, первом фургоне!
– Точно...– спохватился и Талир.– Как и пулемёты, бинокль, и даже мегафон! И только документы из интерната я успел захватить с собой...
– Да, и мегафон – тоже,– подтвердил Герм.– Хотя как будто был у меня в руке, когда бежали...
– Или у меня...– с сомнением ответил Ратона.– Видите, даже не помним... Но главное – продовольствие. Как же мы так... Вернее – как теперь без него?.. Здесь, в горах, где сами не знаем, куда идти?..
– Надо осмотреть все три уровня подземелья,– решительно ответил Итагаро.– Мы же видели ещё двери, когда поднимались сюда. Это – такое же убежище, как там. И вряд ли здесь нет запасов продовольствия.
– И вряд ли не было в подвале городской управы, – вспомнил Лартаяу.– А я открыл не все двери. И здесь, как только упёрлись в лестницу – сразу выключил фары. Теперь там – полная темнота.
– А я сейчас не смогу долго держать пламя,– предупредил Донот.– Придётся – больше на ощупь. И хорошо, если хоть там замки не шифровые…
– И нет ещё опасных автоматических устройств,– добавил Итагаро.– Правда, я и не чувствовал... Но всем туда идти не надо. Давайте – только мы втроём.
– Нет, и я тоже,– предложил Талир.– На среднем уровне ещё что-то увижу. А остальные – ждите здесь. Кто-то должен дойти...
Не говоря больше ни слова, все четверо – Донот, Итагаро, Лартаяу и Талир – направились обратно, за дверь. Остальные замерли в ожидании, затаив тревожный вздох… А вскоре там, за дверью, затихли и шаги ушедших на разведку подземелья – и здесь, в подземном зале, наступила полная тишина. И хорошо ещё – слабый свет, пробивавшийся через проход наружу, не давал наступить укачиванию у Джантара...
– Простые поворотные запоры,– едва донёсся голос Лартаяу вслед за почти инфразвуковым гулом снятого напряжения металла.– Точно как в телецентре...
– Да, и сразу повезло,– сказал Итагаро.– Как раз – склад продовольствия.
– И ящики – точно как тот,– удивлённо добавил Лартаяу.– Насколько я успел увидеть... Неужели так и есть – из одного источника?
– Ладно, берём ближайший ящик – и наверх,– ответил Донот.– Или даже два. А то – знаем ли, сколько и куда придётся идти...
– К концу мира готовились, а о себе не забыли,– прошептала Фиар.– И… ящик в интернате – украден из такого хранилища... Верно я поняла?
– Ну, так – полное разложение власти, армии, спецслужб,– ответил Итагаро, уже поднимаясь в подземный зал.– Всё так хранят – и секретные кассеты, и эти ящики… Не знаешь, чего ожидать.
– А наверху – всё тихо и спокойно,– сказал Ратона, успевший тем временем подняться наверх, к выходу.– И даже небо немного проясняется...
– Нет, а что там вообще?– спросила Фиар.– Какая местность наверху?
– Местность...– повторил Ратона.– Ну, как сказать... Как будто в общем – ровное место, асфальтовая площадка с молодой порослью деревьев, остатки каких-то сооружений. Похоже – что-то давно заброшенное. И горы – далеко на горизонте…
– Конечно, где ещё мог быть такой выход,– согласилась Фиар.– Если – не на бывшем секретном объекте, потом заброшенном… Так что – пойдём в сторону гор?
– Знать бы, где и кого там искать...– ответил Лартаяу ещё за дверью.– И поможет ли хоть чем-нибудь то, что изучали в интернате…
– Но ничего другого не остаётся,– сказала Фиар.– Надо срочно найти тех, у кого есть реальные силы и знания. Кто может понять, что происходит – и знает, что противопоставить…
– Хотя, такие – при их силе и мудрости – казалось бы, должны всё знать сами,– ответил Итагаро, вынося вдвоём с Донотом тяжёлый ящик. (Следом Лартаяу и Талир несли второй такой же.) – Но где они сейчас...
И эти слова Итагаро вдруг прозвучали как удар грома – хотя сами по себе были сказаны почти шёпотом. Все замерли, недоуменно переглядываясь – хотя, казалось бы, никто не мог понять, что вызвало такую внезапную тревогу...
– Что ты хочешь этим сказать?– наконец словно опомнилась Фиар.
– Да именно то, что сказал... Сколько мы читали, как в жизнь людей вмешиваются высшие существа, у которых все мы – чуть ли не на постоянном контроле, и их мощь позволяет управлять чуть ли не самим пространством-временем... И где они сейчас? Или – как допустили такое? И если так – куда мы собираемся идти, на кого реально надеемся?
– Итагаро, ты... что это?– воскликнула Фиар – и её испуг передался Джантару ознобом.
– А то, что мы верим: есть горные жрецы, космические цивилизации, высшие духи...– стал пытаться объяснить Итагаро.– Верим, что их можно найти, и они придут нам на помощь. И много читали – о каких-то избранниках или сотрудниках высших сил среди самих людей, посвящённых в их тайны… И – давайте наконец честно признаем это – думали, что мы и есть такие избранники. Но сейчас уже пора посмотреть на всё реально! И я пытаюсь понять, кого и где мы собираемся найти – и чувствую: чего-то не понимаю, что-то не так...
– Но что не так?– переспросил Джантар – и сам ощутил что-то смутно неладное сквозь ставшую привычной надежду.
– Да, понимаете... Там, когда говорили это в толпу – как будто всё было правильно и понятно, но сейчас, как думаю сам... Высшие миры, низшие миры… Восхождение к совершенству, воздаяние, очищение от грехов и пороков… Но вот – конкретный вопрос: что делать, кого искать? И что сказать тем, кого найдём, о чём их просить?
– А правда, мальчики...– уже растерянно согласилась Фиар.– Они, при такой, их мощи и мудрости, как будто должны знать всё сами...
– Так я и говорю – если знают, и возможно, даже заранее – и тем не менее, оно происходит...– начал Итагаро и не сразу продолжил:– То… получается – сами не могут с этим справиться? Все они – горние жрецы, люди дальних миров и высшие духи – вместе взятые?
– Нет, но... что же это тогда такое...– только и смогла произнести Фиар – и Джантара будто окатило волной совсем уже запредельного, могильного холода.– С чем мы имеем дело...
Никто не нашёлся, что ответить – всё словно сковало безысходной жутью. Ведь это здесь было так обманчиво тихо – а там, далеко во внешнем мире, продолжало происходить непонятное и страшное, о чём они дaжe не имели никакой новой информации – ведь и у него за всё время, пока ехали этим тоннелем, ничего не получалось с видениями. Мелькало что-то неразборчивое, незнакомое глаза, лица – и всё… И в той секретной литературе из интернатской библиотеке не нашли никаких чётких ответов – по крайней мере, сейчас не могли вспомнить…
– Хотя есть ещё и мы сами – люди,– наконец твёрдо заговорил Итагаро.– Со своей не такой уж малой – во всяком случае, суммарной – энергией. Которую надо только организовать...
– Что мы уже и пытались...– ответила Фиар.– И видите, что получилось…
– Да, но это – опять-таки мы, люди...– повторил Итагаро.– И мы – не сумели... Но где – высшие существа, куда более мудрые и могущественные, чем мы? Где они, которые знают судьбы и отдельных людей, и народов, и целых миров?
– Но что ты хочешь этим сказать?– повторил Ратона вопрос Фиар – и будто прорвал общее оцепенение.
– Ну, где сейчас, во всём этом, они – те, кто знают больше и видят дальше? И почему мы должны специально искать пути к ним – а не сами они проявляют себя в гуще событий? И с чем конкретно мы идём – толком не зная, к кому? С какими ожиданиями, вопросами? Если нам – совсем не до какого-то ученичества, посвящения?..
– Но это и не относится к нашим горным жрецам…– Фиар умолкла, будто не решаясь продолжать.
– Да, но почему – везде, во всех источниках, с которыми мы успели ознакомиться – какие-то испытания, посвящения учеников, тайные ритуалы, а главное – разрыв с цивилизацией? Той самой, о спасении которой сейчас идёт речь? Как будто вообще нельзя искать высшего блага для той же цивилизации, оставаясь в её среде, а можно – только и обязательно в отрыве?
– Знаете, а правда...– согласился Донот – но тоже умолк, не закончив своей мысли.
– Но и сама наша цивилизация не очень-то совершенна для высших существ,– попытался ответить Ратона.– Вот им и приходится удаляться от неё... Хотя всё равно – есть же какие-то связи миров и планов…
– Да, и твоё сознание ведёт тебя в тот мир или план, которому ты больше всего соответствуешь,– добавил Итагаро.– А о благе этого мира – что, вовсе речи нет? Вместо этого – извольте проходить здесь какие-то очищения, посвящения или испытания на право взойти выше – а этот мир пусть пропадает?
– Подожди, но речь тут фактически – о каких-то слоях или подразделениях нашего, фархелемского астрала...– начал Ратона – и тоже остановился.– Или… Нет... В самом деле, как же так...
– Вот именно!– воскликнул Итагаро.– Кое-где – речь явно о других планетах той же материальности, что и наш Фархелем! И даже – как будто о целых мирах, параллельных нашей Вселенной! То есть, получается – есть уже целые высшие и низшие планеты, а то и Вселенные?
– Я и говорю – каков тогда масштаб этих миров?– растерянно подтвердил Ратона.– И где они расположены?.. А мы читали – и как-то не придавали значения самому этому слову. Тут – мир, и там – миры, а сколь они велики – даже не пытались сравнить... И среди них есть высшие – а есть низшие… Целая лестница… Но что где конкретно находится, и где кого искать…
– И вопрос встал практически – и всё выглядит иначе, чем когда просто веришь в это,– подтвердил Итагаро.– А главное – чем и как это определяется? Ну, где там – высшие, а где – низшие миры?
И снова несколько мгновений глухой тишины последовали за этим вопросом – которого, как видно, не ожидал никто. А ведь решать что-то надо было срочно. Там, вдалеке, шла борьба каких-то сил за судьбу их мира – и тысячи людей ждали их, отправившихся за помощью...
– Или давайте поставим вопрос иначе… Например, тот же закон воздаяния, который определяет, кто там куда попадёт – как он действует? И вообще, каков по своей сути – физический или юридический?– вдруг как-то совсем неожиданно поставил вопрос Итагаро.– Как закон всемирного тяготения – или как правовые нормы, придуманные людьми? То есть: будет исполняться сам по себе, притягивая куда-то определённые души – или для его исполнения требуется чья-то сознательная воля? Сравните: камень или кирпич падает вниз не потому, что боится кары, если этого не сделает – просто Вселенная должна быть устроена иначе, чтобы он мог падать вверх! А как – в данном случае? Что тут чем определяется?
– Нет, ну это уже какой-то абсурд...– неуверенно возразила Фиар.– Существа, специально занятые исполнением закона воздаяния – как какие-то сторожа, полицейские... Тем более, Ратона не видел там никого подобного. Да и разве он один?
– Да, но откуда во всех учениях – эта идея?– переспросил Итагаро.– И сами описания миров, где осуществляется воздаяние за конкретные грехи?
– Но это – только символические образы,– попытался возразить Ратона, однако тоже неуверенно.– И в буквальном смысле я действительно ничего подобного не видел...
– Верно, так обычно и говорят… Но при этом ещё напоминают, что закон воздаяния – неумолим,– ответил Итагаро.– То есть – как тот же брошенный камень летит по параболе независимо от того, умеет человек, что его бросил, решать квадратные уравнения или нет – так и грехи накапливаются вне зависимо от того, что лично я считаю грехом, а что – не считаю? А я хочу и сам избежать для себя таких последствий, и предупредить других – но, понимаете, в чём дело... Физические законы тем и отличаются от юридических, что к ним не надо приставлять сторожей для их исполнения. Да и что, собственно, значит – «нарушить» их? Если попросту данное сочетание условий даёт определённые следствия – и, чтобы получить иные следствия, надо изменить условия? А сам я – тоже часть этой Вселенной… Так почему я должен чувствовать себя кирпичом, падающим вверх – конечно, в моральном смысле? Будто не соответствую самым основам вселенской нравственности, и в этом – мой грех? И неужели я по своей воле мог сделать себя инородным телом во Вселенной, попирающим её основы?
– Итагаро, но не о том сейчас речь!– не выдержала Фиар.– А это – просто депрессия...
«Депрессия,– с испугом подумал и Джантар.– Хотя... разве он не прав?»
– Нет, я понимаю, что говорю...– ответил Итагаро.– Нo говорю к тому, что, если нравственные принципы – по сути своей те же физические законы, а я им не соответствую – кто же тогда я?
– Но – чем не соответствуешь? И в чём?– воскликнула Фиар, забыв об элементарной осторожности. Хотя кажется, никто посторонний не мог их слышать...
– Ну, а к чему меня призывают во всех учениях как к высшим состояниям? А я не понимаю – почему я должен стремиться к растворению без остатка в какой-то Первооснове, или просто заснуть и не проснуться – и считать это высшим блаженством? Хотя… кто будет так считать, и кто – ощущать это как блаженство, если отсутствует само активное сознание? И что тогда станет, собственно, со мной самим как личностью, какая надежда и на что мне ещё останется, окажись я в каком-то из подобных состояний – которые именно так описаны во всех учениях и канонах? А не верить в это, не желать этого – святотатство и неблагодарность по отношению к кому-то высшему! Но у меня не получается искренняя благодарность за такое! Ну почему я не имею права остаться собой, умножать свои знания и делать добрые дела, почему вместо этого должен пойти на что-то ужасное? И всё это будто исходит от них же – высших существ! Это – их «высшая истина»! И нам же наверняка придётся высказать тем, кого встретим – своё отношение к этим вопросам! И как я объясню – почему не могу искренне принять такие состояния как вершину духовной эволюции?
– Так в том-то и дело – эволюции...– снова попыталась возразить Фиар.
– Нет, но почему в качестве её вершины – обязательно растворение чего-то в чём-то, беспамятство, отупляющее безделье, грубые славословия у чьего-то трона, и тому подобное?
– Но всё это – ложные образы!– не выдержал Джантар.– И у тебя, кажется, просто шок!
– А откуда взялись эти ложные образы?– переспросил Итaгapo.– И вообще – разве похоже по всей истории нашего человечества, чтобы она постоянно направлялась всеблагими мудрецами? Как мы сами там, на площади, и сказали… Хотя – временами кто-то откуда-то приходит в наш мир, проповедует нравственные законы. А потом – несмотря на то, что Вселенная едина в своей основе – всякий раз оказывается, что святой мудрец проповедовал высшую нравственность, исходя исключительно из представлений людей такой-то страны и эпохи! И что получается: если например, Фархелем оказался не плоским – греши, ничего не опасаясь? По крайней мере – до появления нового вероучителя? Воздаяние-то относилось лишь к «плоскому» миру, на обратной стороне которого – ад! И где же хоть что-то – сверх этой ограниченности, этих ложных образов?
– Но что и как поняли бы древние фархелемцы, начни излагать им сразу квантовую механику?– возразил Джантар, сам, однако, ощущая неуверенность своих слов.
– Значит – опять воспитатели, которые решают, что ты можешь понять на своём уровне, а что – нет? Как… в самой обычной школе? Но вы вспомните, какими бессвязными обрывками нагружают там тех, у кого нет возможности узнать больше за счёт самостоятельного чтения? И человеку до поры до времени кажется, будто он что-то понимает, а потом – шок от столкновения реальности с привычкой примитивно мыслить? Но так не поступают с теми, в ком видят последователей и преемников в серьёзных делах! А вот если учитель хочет, чтобы на него молились, зависели от информации, которую он выдаёт в обрез – и боялись подумать о чём-то самостоятельно… И трагическая ошибка того, кто в отчаянии наконец рискнёт что-то сделать сам – служила предостережением другим: видите, что бывает с теми, кто, презрев их волю и тайную мудрость, вообразит, что он тоже человек...– Итагаро умолк, переводя дыхание.– И это – высшие существа? Это – те, в чьих руках – судьбы народов и тайны пространства-времени? И по их мнению, этот мир – низший и обречён на страдания, причин которых мы не можем понять из-за собственного несовершенства? А мудрость – и есть: ни к чему не стремиться, ничего не желать, знать заранее, что стремиться не к чему, ибо всё, мол, и так уже было – а сами они давно всем пресытились, и ничего не теряют, ибо ничего не имеют?.. И это к ним – мы должны идти с вопросом, что нам делать сейчас? К ним, которым всё безразлично – и которые только могут призвать нас смириться всё равно с чем? Ведь суетится, спасая кого-то или что-то, лишь дурак – мудрец же поплёвывает сверху на руины?
– Но тут речь – действительно о судьбе нашего мира!– попытался возразить Джантар.– И... думаешь, они это не поймут?
– И что сделают? Будут по-прежнему играть словами, когда мир – в опасности? А то и приветствовать гибель мира, полного страданий – согласно тем же пророчествам о его сокрушении?– напомнил Итагаро.– А что миры, возможно, и не могут существовать один без другого – в их канонах и трактатах нигде прямо не сказано!
– Мальчики, но не думаете же вы, что это вправду может случиться… в физическом смысле?– переспросила Фиар. И вновь на всех повеяло запредельным холодом...
– Нет, так я не думаю – но что-то же происходит...– ответил Итагаро.– Хотя – и абсолютного предопределения, по всему получается, тоже нет…
– Но это уже действительно страшно,– попыталась остановить его Фиар.– Если доходит до таких сомнений...
– Ну, так давайте вспоминать – что мы читали о природе времени, информации...– Джантар едва узнал свой голос.– И что думали об этом сами...
– Ну, что...– уже спокойнее попытался припомнить Итагаро.– Читали, что и время, и информация – тоже физические объекты, подчиняющиеся физическим законам...
– И сами сказали толпе на площади – что в мире, где есть абсолютное предопределение, или кто-то один всемогущий и всеведущий, никакому другому разуму нет места,– напомнил Джантар.– Так как – либо всё уже известно заранее, либо всё заранее решено тем, одним – а другому нечего делать, он там просто не нужен. Но тогда это – и не наш мир… В мире, где живём мы, всегда есть элемент случайности, есть над чем думать, что прогнозировать, пытаться изменить. А значит – и высшим существам всё не может быть известно заранее...
– Да, я помню, как мы об этом говорили,– стал вспоминать Итагаро.– Прошлое безальтернативно, в нём всё уже замкнулось, застыло – а будущее гибко и пластично, в нём тянутся вдаль лишь отдельные, как бы постепенно кристаллизующиеся стволы основных направлений. И только ближе к настоящему от них начинают отходить ветви второго уровня, ещё ближе – третьего, и так далее, до самых мелких веточек – векторов элементарных событий. И когда все самые мелкие веточки каким-то образом замкнутся между собой – будущее станет реализовавшимся настоящим. А до того – при попытке заглянуть в будущее оно доступно нашему восприятию лишь до концов отдельных разомкнутых ветвей… На одной – назревает что-то одно, на другой – другое, вот ты и видишь не целостное оформившееся событие, а отдельные компоненты, которые ещё неизвестно как замкнутся в целое. Отсюда и отрывочность информации о будущем… То есть – человек зря обижается, требуя невозможного: точного ответа на вопрос, которого ещё нет? Тем более, сам – тоже существо разумное, вот и попробуй замкнуть ветви по своему разумению, а не обижайся понапрасну – так? Но как же тогда – с несовершенством человека, с тем, что он способен в основном на плохое, и потому должен больше оставаться в чьей-то тени, чем что-то решать сам, ведь на его уровне и всякая попытка к самостоятельности в подобных вопросах – уже злодеяние? Не какой-то конкретный результат – а уже сама попытка! Хотя казалось бы, если всё так – направление пока ни с чем не сомкнувшейся ветви в принципе можно изменить? И в чём тут какое-то кощунство и нарушение высших законов? Если можно предотвратить трагедию, предупредить, что такой-то путь ведёт к катастрофе – и предложить взамен другой? Но почему-то и тут нам рекомендована высшая мудрость смирения – и ответственности за всё, даже без понятия, в чём состоит сама роль каких-то покровителей и благодетелей! А то, если и они не всё могут – почему с человека должно спрашиваться полной мерой? Он должен смириться, довериться кому-то, отдать все рычаги управления собой, и фактически учиться жить заново, беспрекословно внимая чужим словам, но спрос за всё – с него же? Не с сильного и мудрого руководителя – а со слабого и несовершенного человека? То есть опять же: как поклоняться им со страхом перед возможными последствиями ошибок, они – высшие существа, а дойдёт до дела – не требуй от них сверх меры? И даже если запутался в нагромождениях ложных теорий или попал в беду – и тут им, высшим, дозволено не всё знать, уметь и мочь, а ты виноват сам и только сам?
– Но не забудьте, что происходит в Тисаюме,– напомнила Фиар.– А мы тут стоим и говорим…
– Вот именно – мы даже не знаем, что сейчас происходит! И не только там – а вообще! И решаем – куда, к кому идти, что им сказать? Решаем – на основе того, что читали про мудрецов и их учеников, про богов и грешников… И видите – не можем понять: чем плох человек, если он, не послушничая и не прислуживая, предпринимает что-то сам? То есть – нуждался бы в разъяснении элементарного, бегая к наставнику за каждой мелочью – был бы хороший, а так – плохой? И даже нельзя просто ощутить себя самодостаточным целым – надо изнывать от чувства собственной ущербности и жаждать дополнить себя до целого кем-то другим, ещё и признав того другого непременно выше себя? А если я уже ощущаю себя целостной сущностью – тогда как? Почему не могу идти к ним с такой позицией? Почему непременно надо предстать в образе покорного растерянного ученика, в котором сломлено всякое сопротивление критического ума, и даже – чувство собственного достоинства? Прежде потеряй себя, ибо ты соткан из одних несовершенств… А что за совершенство, если к нему ведёт лишь такой путь?
– Но не думаешь же ты , что высшие существа в самом деле...– снова попыталась начать Фиар.
– Не знаю, что и думать...– признался Итагаро.– Это же я вспоминаю всё, что мы изучали в интернате – и легально, и тайком… И общее чувство – какой-то насмешки! Будто нам не хотят что-то объяснить или привести к совершенству – а просто навязать чью-то конкретную, персональную волю как физический закон! Хотя какой же физический закон – если его в принципе можно нарушить, оставаясь частью той же Вселенной? И почему я должен придерживаться чьей-то конкретной воли как физического закона? А к этому призывают почти все учения! И опять же – их роль в данной ситуации... Чем они выше нас? Неужели их верховенство – в том, чтобы не проявить ни реальной мощи и мудрости, ни даже просто понимания и сочувствия, одно холодное оценивающее любопытство: как справитесь без нас? То есть даже трагедия миллионов людей – для них лишь испытание оставшихся на верность себе? А мы должны верить, что кто-то из чистого альтруизма поможет нам – но на самом деле они «просто так» ничего не сделают, хоть все вы тут пропадайте? А другие и не замечают нас при нашей малости – но их надо почитать, поклоняться им, и перед ними человек тоже как-то ответственен? И всякий раз нам будут только навязывать чьё-то мнение, играя на чувствах вины и страха?
– Но опять что-то не так,– в который раз попыталась остановить его Фиар.– Подлинно высшие существа – могут вовсе не обладать нашим, человеческим мироощущением. У них – иные сроки жизни на одном плане, иные пространственно-временные масштабы… А о некоторых – и вовсе говорится, что они вышли из цепи перерождений на разных планах Бытия...
– И кто же тогда говорит с нами от их имени? И потом всякий раз заявляет: вы сами виноваты – всё не так поняли? А это «не так» означает – самоистязания, войны, панику из-за пророчеств о конце мира, пытки и казни за «святотатство», и тому подобное! И будто не понимают – что сами уже вконец запутали нас своими противоречиями и требованиями каждого верить только ему! А сами только могут повторять, что мы – плохие, наша нравственность – ниже, употребляют понятия «личность», «личное» – почти всегда в отрицательном смысле! Причём явно имея в виду не тупой эгоизм или самомнение – всё личное, всё человеческое вообще, в принципе! А нравственно, значит – лишь то, что служит проводником воли следующего уровня? И только Наивысший, никем не контролируемый, может без ограничений проявлять свою волю? Но тогда получается – они все и проповедовали именно то, против чего мы выступили перед толпой?
– Слушайте, а правда...– вырвалось у Фиар.
– Я и говорю – почему так?– не дав наступить очередной паузе, продолжил Итагаро.– Почему нас считают способными исключительно на плохое? Например – потому что нам приходится есть мясо? Хотя, если принять на веру те же легенды и пытаться согласовать с данными современной науки – и получится: по воле высших существ наши физические тела происходят от обезьян, которые его ели! И нам же – благоговеть перед ними за это? И изо всех сил стремиться к ним – хотя сами от нас будто отворачиваются?
И всё же наступила пауза… «И как будто всё верно,– только и смог подумать Джантар.– Никакого изъяна в рассуждениях. Но что получается...»
– А воздаяние…– наконец снова заговорил Итагаро.– Ну – конкретно я, например, в тот раз действительно пытался избежать службы в армии, чтобы не быть вынужденным убивать людей, которые ничего плохого мне не сделали – и в этом тоже неправ? И загадочная для меня самого смерть – ночью, во сне, под арестом за это – получается, была заслужена мной? И это – важнее всего, что я мог бы сделать в тогдашней науке? Поскольку, в свою очередь, был обречён на военную службу итогом своей позапрошлой жизни, которую сам не помню? Нo вот вопрос: если не всё предопределено заранее – откуда мне знать, что и насколько предопределено именно в данном случае? И если так – почему я должен был покорно принять всё, что со мной происходило или могло произойти? Вдруг та воинская повинность – и есть лишь чей-то произвол, не более – а по справедливости я и должен был пройти путь учёного, а не солдата? Но все они там, в канонах, славят какую-то высшую справедливость – и никто не может объяснить: как быть в конкретном случае? Хотя наша жизнь во многом из подобных выборов и состоим! И даже сейчас они будут искать какой-то грех лично во мне – а не способ помочь людям на площади?
– Подожди, мы опять путаем мифологические образы с реальностью...– снова начал Джантар.
– А на самом деле всё и есть – под контролем у кого-то высшего и мудрого?– переспросил Итагаро.– И как, похоже на это – если вспомнить реальную историю? Кто разделил людей разными верами и заставил враждовать? Кто продиктовал им все эти каноны? Кто внушил им, что духовность означает – поклоняться этому и только этому из множества астральных владык, ничем не лучших друг друга? Которые спокойно взирают на запуганные толпы – где одни люди совершают насилие над другими в надежде взойти за это в какой-нибудь рай? Ах да, нельзя быть таким капризным, они не всесильны, не требуй от них так много... Ну, так признайтесь же наконец, что не всесильны – а не заставляйте людей ждать невозможного! А то, как изнывать от желания иметь высшего покровителя – так всесильны!– снова повторил Итагаро.– А если я, не продавая никому душу, просто попрошу о помощи – тогда неси свою карму сам? Пусть и прошу не за одного себя – за многих людей! Ну… так за что нам, в конце концов, любить их и благоговеть перед ними – если надо обязательно сдаться на их милость, иначе ничего не сделают? И зачем сами провоцируют в людях веру в собственную всеблагость – по нашим, человеческим понятиям? А если это иные существа, иного уровня, с иным мироощущением – что несут в нашу жизнь, зачем вмешиваются в неё? И чего хотят, требуя от человека, например, вегетарианства, и тут же – кровавых жертв? И всё это бездумно повторяют конкретные, известные в истории люди, которых здесь принято почитать как святых! Так – где тут мифологический образ, а где реальность? Сами приносят жертвы на своих алтарях, а кто ест мясо – пусть пропадает?
– Но не этих же мы собираемся искать...– вновь начала Фиар.
– Или опять-таки – предопределение и управляемость всего…– будто не слыша, продолжал Итагаро.– Хотя мы сами видим, что вектор развития цивилизации колеблется, как стрелка компаса... И всё равно утверждается, что у кого-то – всё под контролем! Что они заранее знают, куда и почему всё идёт! И всюду – эта идея воздаяния с позиций какой-то высшей правды! Идея спроса с нас, на нашем человеческом уровне – за то, с чем не справились они, высшие! Будто человек – лишь простой инструмент, игрушка в их руках!
– А вот тут – действительно…– с внезапной растерянностью согласилась Фиар.– Я тоже думала... Спрос с позиций какого-то предустановленного итога – будто случайностей вообще не бывает…
– И будто они, мудрые – не знают, что случайность возникает уже на микроуровне Вселенной,– добавил Джантар.– Уровне элементарных частиц, координату и импульс которых в принципе не определить одновременно с одинаковой точностью… И тут же везде говорится, что человеку на его уровне не оправдаться никакими посторонними обстоятельствами, он за всё отвечает сам…
– Ну, а сейчас, например – за что?– переспросил Итагаро.– В чём наша вина? Чего не учли? И главное – отправились-то за помощью! А не за тем, чтобы над нами устроили какой-то суд! Хотя подождите…– продолжил Итагаро уже как-то иначе, ошеломлённо.– Да, точно… Вот о чём не подумал... И мы все – не подумали...
– Но о чём?– не выдержал Донот и этой, недолгой паузы.– Говори скорее!
– Помните, мы читали – что возможно, случайность нашего трёхмерного мира замыкается в какую-то жёсткую необходимость через дополнительные пространственные измерения? И нам… лишь кажется случайностью – то, в чём мы не видим скрытых взаимосвязей и высших смыслов? Но тогда... Неужели действительно… все наши мысли, чувства, и вообще события этого мира – запрограммированы заранее, и наша свобода воли – не более, чем иллюзия? И в том числе – запрограммированы и все наши грехи и ошибки, и спрос за них? И весь наш мир действительно – лишь тень миров иных измерений? Или – игра какого-то иного, высшего разума? Но – которому неведомы понятия милосердия, справедливости, духовности? И он действительно больше всего похож на ребёнка, который ломает игрушки?
– Но это само по себе – только игра воображения…– попыталась остановить его Фиар.– И так мы попадаемся на то, что сами отвергли перед толпой…
Но нет – уже всё будто сковало запредельным холодом от слов Итагаро. Или и не холодом – тупой жутью полной безнадёжности, безысходности, бессмысленности всего сущего. Хотя – тогда, сразу, сами так легко и просто отвергли эту идею... Но… что, если вправду есть некие дополнительные пространственные измерения, через которые замыкается всё? И тогда... Жёсткий, застывший навеки в фатальной предопредёленности мир, где у всякого обитателя – столь же предопределённая судьба, в которой тот не в силах ничего изменить… но при этом – за всё отвечает? И отвечает – по какой-то совершенно иной, неведомой ему, не человеческой логике?..
«Нет, не может быть,– услышал Джантар мысль Талира.– Что-то не то…»
«Вот именно – а... сами высшие существа? Что, и они – такие же игрушки кого-то ещё более высшего? И… кто же, в конце концов, реально надстоит над всем этим? Кто что-то решает в мире, устроенном так, что в нём… принципиально никто ничего не может решать?..»
– Ты прав, Джантар...– непривычно глухо сказала Фиар – и он понял, что произнёс эти, последние слова вслух.– В таком мире – нет места и одному. Никому вообще… Это – абсолютно мёртвый, застывший мир...
– И тогда – уж точно не наш,– словно волной через их ауры и всё подземелье прокатились слова Минакри.– И давайте не забывать – там остались люди, которые на нас надеются...
– А мы обсуждаем... отвлечённое...– как-то по инерции произнес Джантар, обводя взглядом полумрак подземелья – и отходя от мгновенного шока этих мыслей.– Да ещё – какое...
– Но я и думаю – кого искать и как говорить с ними,– ответил Итагаро.– А там везде – настроения какого-то суда, вины, греховности... И всё – о том, что и каждый человек, и каждая человеческая общность своими поступками слагает свою карму. И тут же – предопределённость, неумолимость уже сложившейся судьбы – как своей, так и общей… А я не понимаю: если я, в тот раз лоруанец, теперь родился каймирцем – какую долю чьей общей кармы несу теперь помимо своей личной? И если расплачиваюсь – за чей и какой исторический грех? Грех Шемтурси – откуда происходит одна из линий моего рода; грех Арахагской области – где одно время довелось жить; грех нашего интерната – тоже какая-никакая человеческая общность… и всё это в какой-то мере лежит на мне? Но как я могу помнить – исторический грех народа, среди которого сам не жил, или места, где жил недолго? Для меня этот народ и это место выглядят невинными – и получается, расплачиваюсь за чужой грех, которого сам не помню? А помнил бы все эти грехи – наверно, сошёл бы с ума... Но главное – даже не в этом… Кто служит орудием отмщения другому за его гpeх – тем самим, получается, берёт грех уже на себя? И не взять не может, это – его судьба? Но… к чему всё это тогда направлено – и в чём тут какая-то справедливость? Хоть бери и вправду формулируй физический закон сохранения греха в природе!
– Да, получается, будто грех несотворим и неуничтожим – он просто циркулирует в мире людей, как некая субстанция!– понял Джантар.– А если, например, все люди откажутся вбирать его в себя – куда он денется? В дикую природу?
– Я и говорю – что-то не то...– согласился Итагаро.– Или, по другим версиям – до наступления лучших времён в этом мире грех должен быть заперт в аду, но почему-то вместе с конкретными носителями, грешными душами… Хотя казалось бы, если все знают это – кто захочет быть носителем греха? И будто бы есть даже чёткие указания, как им не стать – если бы не то, что все они отвергаются другими учениями! То есть – как бы и выхода нет, все пути ведут в ад, и в этом – высшая справедливость воздаяния? И все мудрецы, святые и праведники, о которых мы читали, именно так и полагают? И главное...– Итагаро вновь запнулся,– утверждают: им самим являлся кто-то в образах, соответствующих их религиозным представлениям! А ведь, если бы никто подобный веками никому не являлся – религии давно бы угасли, как неподкреплённый рефлекс... И значит – кого же они видят, кому поклоняются? И кто диктует им всё, что они проповедуют среди людей?
– Да, вопрос...– растеряно согласилась Фиар.– Хотя они же потом и говорят: во всём проявляется Единое…
– И почему люди разделены столь разными представлениями об этом Едином? Правда, ещё говорят: Истина дробится на множество частных принципов, и лишь в таком виде доходит до уровня человеческого сознания…– вспомнил Итагаро.– И только с высших уровней развёртывается величественная картина Единого Плана Вселенского Созидания, где у всех существ на всех уровнях – свои задачи и цели, а человек – лишь малая деталь в этом огромном механизме... То есть опять же:– человек ничтожен, сам ничего не решает, но с него – весь спрос! Всюду – та же идея... И какая-то вина, по их представлениям, всегда найдётся. Не убил никого – так по крайней мере, оглушил кого-то, защищая себя, или – мало почитал того, кто едва не пожертвовал твоей жизнью, или опять же – воспользовался «колдовством»... И на всякий тяжёлый и страшный случай лично из твоей жизни – прочтёшь, что это так было предопределено, ты это заслужил, и тому подобное. И вообще, люди – лишь персонажи грандиозного мирового спектакля, что тянется из бесконечности в бесконечность, сценарий которого составляет некто высший и всеведущий, и сам он – всегда прав. И нигде – ни слова, что будет, если у всеведущего случится какой-то сбой!..
– Подождите!– воскликнул Донот, что-то сообразив.– Помните странные случаи, о которых говорили в тот раз на набережной? И в их числе – те якобы документальные кадры, где лоруанская армия шла в атаку под вражеским знаменем? А представьте, если бы так промахнулся тот «высший сценарист», для которого сама наша реальность – экран, а мы – изображения на плёнке?
– И кстати – что тогда сама плёнка?– вырвалось у Ратоны.– Или, если наш мир – плёнка, что же тогда – экран?..
– И наши судьбы меняются, как судьбы персонажей в уме у сценариста, перебирающего варианты...– поражённо добавил Итагаро.– А потом мы удивляемся – откуда в судьбе самого мира столько неувязок и нелепостей… Посреди современности – вдруг возникает древность, кончаются ресурсы – которые на самом деле не кончаются, реальный человек – по данным полиции, не опознан родителями персонажа фильма… Поскольку там, в этом «мировом фильме», на экране – ещё экран, а на том – ещё, и «мировой сценарист» уже просто забывает, что с чьей точки зрения реально, а что придумано! И… вот что они поняли – все эти мудрецы... И – хотят дать нам иллюзию его благости и справедливости… А на самом деле – он просто глупо играет нашими судьбами...
– Так... думаешь – серьёзно?– вопрос Фиар вновь разорвал мгновенную глухую тишину.– Не просто образ? А – на самом деле?
«И… это возможно?» – не решился произнести вслух Джантар сквозь новый приступ дурноты.
– Уже и не знаю…– стал отвечать Итагаро.– А то, казалось бы – сколько тогда должно быть в нашей жизни ещё больших нелепостей от этих переделок сценария, сколько нестыковок настоящего с прошлым?.. Например – вдруг ниоткуда возник бы целый город с тысячелетней историей, а в другом – исчезла половина жителей, так как… «сценарист» перелистал «текст» на 500 страниц назад, что-то переправил, и в итоге здесь 500 лет назад «выпал» общий предок... Или – точно так же возник бы другой такой интернат, как наш, а в нём – «другие мы». Но – и не совсем те, какими себя знаем... Или – и было бы сразу два интерната, и в одном – «эти» мы, а в другом – «те». И ещё встретились бы на той ночной дороге...
– Ну так... элбинская нация...– совсем уже сдавленно произнёс Донот.– Она же и возникла так – из ничего... И сразу – с полутысячелетней историей...
– Мальчики, так думаете... Нет, подождите – а в каком масштабе всё это происходит?– сообразила Фиар.– Только одного нашего мира, одной планеты? Или – и для других цивилизаций той Вселенной, которой принадлежит наша реальность, что-то меняется? И… может возникнуть даже второй Фархелем, где всё идет не так, как здесь – и второй Эян, вокруг которого он обращается?
– А так как звезда вряд ли может быть отдельной от галактики,– добавил Минакри,– то и второй такой же Экватор Мира? А главное – где именно? В каком-то параллельном пространстве? А мы как раз сколько читали о многомерных мирах… Но нет – уже явно слишком. Чтобы из-за событий всего на одной планете возникали целые новые галактики...
– Да, сколького мы не знаем,– снова разорвал тишину голос Итагаро.– А там – реальный мир, люди, которым обещали помощь. А сами стоим и разбираемся, как устроен наш мир – вместо того, чтобы идти за ней…
– Так мы подготовлены,– ответила Фиар.– И с этим нам придётся как-то действовать…
– Пока ещё только – думать, к кому обратиться,– уточнил Итагаро.– И видите – что получается, чего мы от них заранее ожидаем. Какого-то осуждения нашего собственного прошлого, требования признать их всемогущество, принять посвящение в ученики... И сам же чувствую: тут что-то не так – а ничего сделать не могу. Идёт словно прорыв из подсознания. Будто я уверен, что кто-то сразу начнёт требовать от нас всё это… Хотя сейчас действительно высшие существа не должны бы так поступить с нами. Они должны понять, кто мы, что нами движет, чего и почему от них ждём… А настроив человека на ожидание всемогущества,– eщё чуть помолчав, добавил Итагаро,– как раз можно толкнуть на страшные ошибки... На разрыв с чем-то действительно высшим...
– И правда...– удивлённо согласилась Фиар.– Будто кто-то и хочет, чтобы человек затаил обиду: о нём знают, наблюдают за ним – и не помогают...
– Точно...– Минакри гневно обвёл взглядом сумрак подземелья с туманно-ярким пятном выхода наверху.– Тут с тобой происходит такое, что с ума сойти недолго – а оказывается, кто-то считает, что ты это заслужил. Наблюдает, как тут бьёшься на пределе сил и выносливости – и даже не объяснит, в чём твоя вина...
– Вот и я говорю,– добавила Фиар.– Будто специально провоцируют чисто человеческие претензии к высшим принципам Бытия. Хотя – не обижаемся же мы, например, на гравитацию, упустив что-то из рук…
– И что мы в результате обсуждаем...– согласился Итагаро.– И – в какой ситуации...
Ещё несколько мгновений – никто не знал, что сказать… Действительно – на какие мысли, рассуждения, выводы вдруг потянуло их сейчас? Когда в Тисаюме ждали помощи реальные люди...
– Да, и на что попалась сами...– неуверенно заговорила. Фиар.– Что стихии и принципы Мироздания всюду изображены в виде человекоподобных божеств, которые рассуждают и действуют как люди… Потому что когда-то так было принято шифровать тайные тексты для избранных – да и caмим понятнее: стихии соотносятся как отец и сын, муж и жена… А потом выплеснулось в неподготовленное общество – и люди стали поклоняться стихиям как мужьям и жёнам человеческого уровня. И даже – преследовать кого-то как их личных врагов. Кто в чём-то сомневается, не приносит жертвы...
– И натворили же дел этими шифрами...– уже с досадой ответил Итагаро.– А ты в такой ситуации бейся над этим... И стоит того вся эта секретность?
– И не абсурд ли, если задуматься,– добавил Джантар.– Ну, принципы «отец – сын» ещё понятно: одно порождает другое... Нo принципы «муж – жена»? Мужское начало – активное, женское – пассивное... Муж – свет, жена – тьма; муж – огонь, жена – вода; муж – энергия, жена – вещество; а теперь даже ещё по-новому: муж – волна, жена – частица… И тут же в мифологиях эти самые мужья и жёны ведут себя как обыкновенные люди: ссорятся, мирятся, производят на свет потомство – и не кого-нибудь, а известных в истории царей, полководцев, пророков! А мы опять ищем скрытый смысл... И тут же – слова, что нельзя сомневаться, быть неблагодарным, и всё такое...
– И просто нельзя быть нравственным существом, если не вести себя так-то и так-то,– напомнил Итагаро.– И тоже – всё о каком-то нравственном очищении, верности высшим принципам... А тут срочно нужно что-то конкретное – и где оно в потоке метафор? И человек, не зная, что делать, ещё должен бояться, не зная, кого или чего!
– Но нашим-то горным жрецам мы в любом случае можем верить!– почти в отчаянии воскликнула Фиар.
– Но где и как их найти? Как раз – нигде ни слова!– так же воскликнул Итагаро.– И думаю: куда обратиться хотя бы без лишнего риска для себя? Где не начнут сразу в чём-то обвинять нас самих – или за нами не захлопнется дверь храма или подземелья, а от нас не потребуют признать бренность и тленность всего этого мира? Цена доверия без оглядки...
– Но всё равно – надо куда-то идти, кого-то искать!– повторила Фиар.– Нас ждут там, на площади! A мы ведём теоретическую дискуссию!
– Ведём – так как не имеем права угодить к тем, кто сами будто застряли на уровне древности, и вся современность прошла мимо них! Или – кто сразу, как условие духовного восхождения, возложит на нас то, что для многих людей просто физически невыполнимо! Будто и мне не бывает жаль животных, которых мы едим... Но не сам же я принимал решение, чтобы так было вообще в природе Фархелема! И кому какую пользу принёс бы своей ранней смертью от истощения, питаясь одной мукой и травами? Но попробуй объяснить это им...
– Да, мальчики, что с нами сделали...– прошептала Фиар.– О чём мы говорим и думаем, когда надо – совсем о другом...
– Но я ищу выход…– повторил Итагаро.– И это у меня – совсем не срыв, не депрессия. Я хочу понять, разобраться... Чтобы мы не доверились каким-то «святым» вроде того учителя из притчи про вора...
Джантар сразу понял, о какой притче шла речь. Да, встретилась им и такая в одном из тайных трактатов: как некий учитель целый день водил голодного ученика по лесным тропинкам, а затем наконец привёл в деревню и сказал: укради что-нибудь нам на ужин, И когда ученик вернулся с украденным – как же, ведь сам святой мудрец разрешил это! – тот сразу отверг его: вор в качестве ученика ему не нужен. Хотя он и поступил в ученики вряд ли затем, чтобы стать вором...
– А я, представьте, знаю точно такой пример из армейского быта на полигоне под Моараланой,– продолжал Итагаро.– И всё равно потом, когда читал это – хотел найти высший смысл. В простом хулиганстве...
– Что с нами сделали...– снова повторила Фиар.– И где и когда это вдруг доходит...
«И правда – что?– подумал Джантар, стряхивая оцепенение.– Чего мы ждали от такой «мудрости»?»
– Но пока – ты очень вовремя вспомнил, что голодными по лесным тропинкам идти нельзя...– продолжала Фиар.– Надо быстро позавтракать, прежде чем отправляться в путь…
– Верно!– спохватился Итагаро.– Пока за нами нет погони! Правда, там целых две шторы – но всё равно... А мы и это чуть не забыли...
– А уж куда идти – доверимся ветке, которую найдём наверху,– добавил Ратона.– Тем более – что нам ещё остаётся...
43. ПУТЬ ИЗБРАННЫХ
– Кажется, всё тихо...– едва прислушавшись, сказал Итагаро, как только они поднялись на поверхность.– Так, что и не верится...
Действительно – вокруг было странно тихо. Небо прояснилось, воздух был пронизан лучами поднимающегося Эяна – и всё будто застыло в неестественной, напряжённой тишине. Остатки асфальтовых дорожек и каких-то площадок с порослью высоких трав и кустарника; полуразобранные стены здания (напоминавшего даже скорее макет на военном полигоне ), через подвал которого они и выбрались наружу; ещё другое подобное же здание или макет чуть поодаль; торчащие всюду в беспорядке из зарослей травы и кустов обрывки каких-то металлических конструкций – всё казалось замершим в ожидании, не прерываемом ни одним живым звуком. Но сама тишина вдруг показалась Джантару готовой в любой момент взорваться – сразу, одновременно, со всех сторон, будто в этом пронизанном утреннем сиянием воздухе было тонко и незаметно распылено что-то взрывчатое...
– Но что это может быть?– спросила Фиар, оглядывая окрестности.– Куда мы вышли?
– Какой-то полигон или тренировочный лагерь,– предположил Итагаро.– Я имею в виду – был тут когда-то...
– Этого только не хватало...– ещё больше забеспокоилась Фиар.– Но тут хоть – ничего опасного? А то у нас – никакого защитного снаряжения...
– Сюда собирались бежать чиновники из городского начальства,– напомнил Итагаро.– И тоже – без защитного снаряжения. По крайней мере, мне показалось...
– Сюда ли он собирался бежать?– переспросила Фиар.– Там же – целых пять тоннелей. И он хоть был в обуви, а мы – нет...
– Правда?– переспросил Лартаяу.– Да, я уже забыл, что можно ходить и в обуви… Нет, но – тут, где могли paспылять на своих учениях что угодно…
– А я сколько этих объектов сменил за всё время переездов,– вспомнил Итагаро.– И – ходил везде, как есть, не думая, что там было раньше… Никто меня ни о чем не предупреждал...
– Но кто думал, что ты там будешь ходить так?– переспросил Ратона (он успел отойти немного в сторону, и вернулся не то с веткой, не то с куском подобранной где-то проволоки).– Им же, особенно взрослым, без того хочется закрыть всё тело – и разве поймут, что нам не хочется?..
– Лучше сосредоточься на вопросе,– предупредил Итагаро.– Или... уже знаешь, куда идти?
– Кажется, туда,– ответил Ратона, держа согнутую рамкой проволоку – и указывая куда-то между двумя далёкими горами.– Видите – и тропинка идёт как будто в ту сторону?
– Да, похоже – недавно кто-то ещё ходил здесь,– присмотревшись, подтвердил Итагаро.– Но, судя по поросли сквозь асфальт – уже довольно давно. Странно…
– Но и тропинка почти заросла травой,– ответил Лартаяу.– И тоже – не наступить бы на что-то. Хотя куда деваться? Пойдём…
– Значит, будем идти осторожно,– сказал Итагаро, наконец решаясь ступить на начало асфальтовой дорожки, местами скрытой молодой порослью. (Джантар же, как ни приглядывался, не видел никакой тропинки – лишь остатки асфальтового покрытия вокруг).– И всё-таки – на кого нам указала рамка, кого мы встретим...
– Я, конечно, думал о наших горных жрецах,– ответил Ратона.– И ни о ком больше. Надеюсь, не ошибся…
Ещё некоторое время они прошли в молчании. Идти приходилось медленно – лавируя в настоящем лабиринте между обрывками металлических листов, проволок, арматуры, и жёсткими ветвями кустарника, то и дело отводя их руками. «И всё же – давно ли заброшено?– снова подумал Джантар.– Такой поросли – явно не год и не два... И где тропинка, почему я не вижу?..»
– А вот и тропинка,– почти сразу ответил вслух Талир – и Джантар не без труда сумел разглядеть в зарослях, где заканчивались последние остатки асфальтовой дорожки, действительно почти заросшую травой двойную грунтовую колею. Как Ратона ещё издали, от самого выхода, сумел увидеть её? Правда, он отходил в сторону с проволокой в руке...
– Кажется, можно идти свободно,– сказала Фиар, пройдя несколько первых шагов по тропинке.– Этот лагерь или полигон – похоже, здесь и кончается, дальше – просто лесная дорога…
– Всё равно будьте внимательны,– предупредил Талир.– Мало ли что может быть в траве...
– И я совершенно не чувствую, как всё будет дальше,– признался Джантар.– Какая-то полная оглушённость.
– Это и страшно…– ответил Ратона.– Когда даже у тебя – никакого чувства, что дальше... Но всё равно – рамка указала сюда...
Они двинулись в глубь леса по тропинке, местами почти скрытой в густой траве – сперва медленно, затем всё быстрее и увереннее… Деревья и кусты вокруг, прежде не превосходившие средний рост лоруанца или даже дмугильца, становились всё выше, переходя в лесную чащу. Сама дорога шла чуть вверх, куда-то к ещё далёким горам на горизонте, уже невидимым за кронами деревьев. И по-прежнему – нигде поблизости не раздавалось ни звука, который дал бы знать, что в этом лесу есть не только растения, но и животные – и это было странно и не могло не беспокоить. Хотя и встреча с ядовитыми членистыми или крупными хищниками – была бы совсем некстати...
– И всё равно – уже не то ожидание встречи, что раньше,– вдруг признался Итагаро.– До сих пор представлялось как-то идеализированно – а теперь... Ну знаете, как бывает среди «обычных» людей: тебе в чём-то помогли, сразу ничего взамен не потребовали, но потом вдруг являются – теперь ты окажи услугу. Такую, что для тебя, возможно – чрезмерная жертва... И ты уже не рад, что когда-то принял помощь, и не знаешь, как отказать… А в этих учениях – тем более: человека куда-то ведут, от чего-то предостерегают, спасают – а он остаётся неблагодарным, сомневается в чём-то, не хочет уверовать – а хочет понять, что за существа или силы над ним стоят, что могут и чего не могут… А надо, мол, так: забудь всякие сомнения, потеряй себя в этом покровительстве, этой вере и этой помощи – и получишь всё, и будешь счастлив. Признай, что тот, кто не всемогущ в принципе, лично для тебя всемогущ – то есть практически конечное как бы равно бесконечному – и всё решится к твоему и общему благу... Но во что превращусь я сам – если доверюсь и уверую без оглядки?
– И опять начинаем о том же?– снова попыталась остановить его Фиар.
– Ну, не совсем о том же... Но надо наконец разобраться,– ответил Итагаро.– Мы должны реально представлять, кого можем встретить – и что делать тогда. И чей, собственно, подход: что в этом мире всё бренно и тленно, а человек может быть нравственным лишь постольку, поскольку исполняет чью-то волю? И вообще: кто-то велик, могуществен, а человек глуп, грешен, ничтожен, так что в принципе с ним можно бы и не церемониться – но его терпят в этом мире, а он ещё чем-то недоволен? И при этом неправ и не может быть прав, если не принял такое-то конкретное учение – а учения эти противоречат одно другому, но те, кто продиктовали их людям, сами везде и во всём правы? И это тысячелетиями принимается за высшую мудрость – и даже известные учёные ходят в те же храмы, постятся, совершают обряды, и рассуждают о высших тайнах и пределах познания, перед которыми бессилен разум… А у некоторых людей – действительно бывают откровения, их будто посылают в этот мир что-то проповедовать... Хотя сколько фархелемцев за тысячи лет уже казнены, побывали в тюрьмах, сумасшедших домах за это – и что, как правило, проповедовали? Опять же: вообще – ничтожность и греховностъ нашего человечества, а конкретно – страшные грядущие события, которые потом не произошли? Хотя иногда говорят: возможно, и не произошли потому, что к ним готовились... Но всё равно – странное ощущение от всего этого. Будто человеку не пытаются что-то объяснить как разумному cyществy – а откупоривают сознание страхом, как мы – консервную банку за завтраком… И это – так нам доверяют те, кому должны верить мы?..
– И я тоже думаю,– согласился Лартаяу.– С нами не хотят ничего обсудить, в чём-то довериться – нам изрекают нечто, в чём мы не вправе сомневаться. И человек должен, не рассуждая, бросаться делать то-то и то-то… Идти куда-то с проповедью, строить где-то храм или убежище на случай предсказанных космических катаклизмов, создавать такую-то организацию, свергать такого-то правителя... И – всё это поручают людям существа в мифологических, сказочных обликах... Хотя казалось бы – если кого-то зачем-то избрали, почему не явиться ему в истинном облике, не объяснить всё как есть?
– А нам в тот раз вообще никто не явился,– напомнила Фиар.– И миссия возникла как непонятно откуда, сама собой…
– Но тут – хоть понимаем, что и почему пришлось сделать,– ответил Ратона.– А там везде – проповеди чего-то далёкого от нашей реальности, что мы даже не знаем, как проверить. Правда ли это об иных мирах, действительно ли могли быть такие-то катастрофы – неизвестно, соотнести и сравнить не с чем, переспросить некого – а ты верь и не сомневайся... Тут же бросай все другие дела, планы, интересы – и становись носителем порученной тебе миссии. И всё равно – такие беды, как сейчас, сваливаются на наше человечество неожиданно, и чётких пророчеств о них потом уже не найти. А от нечётких – никакой пользы... Вспомните – где какое-то пророчество о начале большой войны в 7781 году? Или – хоть что-то о том же взрыве дирижабля в 7835-м и его последствиях? Или – о событиях в Моаралане синфара 7841-го? И – где те, кто были посланы с миссией предотвратить всё это?
– А с другой стороны – предсказана мировая эпидемия 7840-го, от которой должна была вымереть целая «большая страна»,– напомнил Итагаро.– Только неясно – какая?.. Но вот там-то – как подробно описано: язвы по всему телу, гной, зловоние, карантинные посты, вымершие города, массовые трупосожжения со столбами дыма до неба – и практически непроницаемые границы, которые будут охранять с обеих сторон, расстреливая всех приближающихся из огнемётов! А этого – не было... Или ещё, вспомните – война 20-х годов на той почве, что в северных монархиях будто бы вспыхнут споры, кому наследовать какой престол... А – где на Севере монархии, откуда они там? И – мы всё это изучали…
– Так то – пророчество ещё середины прошлого века,– в свою очередь, напомнила Фиар.– Или даже раньше – из тех 20-х годов. Когда ещё могло казаться, что там сложатся монархии, а не республики...
– Да, обычным людям – могло казаться,– ответил Итагаро.– Нo мы говорим о высших существах – и их посланниках или сотрудниках в мире людей! Тем более – фактически сами решили стать таковыми! И уже идём на встречу пока не знаем с кем – чтобы вернуться в Тисаюм с их мудростью и их поддержкой! Но как вспоминаю, что мы читали о таких сотрудниках, посланниках, об их миссиях... Столько уверенных и подробных пророчеств – а реальность будто проходит стороной мимо всего этого. Описания войн, переворотов, эпидемий, династических кризисов – которых не было; смутные намёки на имена царей и президентов, названия городов, стран, народов – ничего похожего на которые мы в нашей реальности не знаем; а практически ничего – о том, что происходит сейчас… Какой-то Мировой или Вселенский алтарь, непонятно где расположенные древние города, дворцы, пещеры, сокровищницы, святыни, какие-то дмугильские роды и племена – которые в собственно исторических источниках больше нигде не упомянуты… И даже как столица Лоруаны в будущем – то есть уже сейчас – названы то Колараафа, то Амариоли, то Радакилу и Ралимина, которые не сpaзy и найдёшь на нынешней карте, и всё – так уверенно… А по другим источникам – на территории Лоруаны вовсе должны были враждовать отдельные княжества, пока их по отдельности, одно за другим, не захватят «ливтонцы» – а это, кстати, кто такие? Единая империя, составленная из автономий Средней Лоруаны? Реально-то современные ливтонцы – совсем малая автономия, числом в 100 тысяч человек!
– И сам их главный город должен был выходить прямо на границу империи,– добавил Лартаяу.– Помните: царский дворец, площадь для военных парадов, и тут же – ограда с вышками? И «враги через границу будут видеть эти парады...»
– А на самом деле – автономия малой секты, пятью отдельными анклавами внутри Ветафомисской области,– ответила Фиар.– И даже – с центром в селе, а не в городе, ведь и городов нет. Какой уж дворец...
– Нo высшие существа так знали наше будущее,– повторил Итагаро.– И мы изучали это, чтобы постичь тайны цивилизации… И что – постигли? И зачем они назначают среди людей каких-то избранников, если на практике, кто должен срочно принимать решение – не знает, что делать, а другого как-то сама находит миссия, далёкая от реальности?
А Джантар и сам думал – и не знал, что ответить. В нём будто шла внутренняя борьба – и исход её был неясен… В самом деле: хотя казалось так очевидно, что никакая сущность человеческого уровня не в силах взять на себя управление не то что Вселенной, а отдельной галактикой и даже планетной системой в ней – во многих и старых, и новых откровениях некие обращавшиеся к своим избранникам среди людей Фархелема существа именно так, недвусмысленно, называли себя: Владыка Галактики, Великий Дух Системы Эяна, боги Мирового Эфира, Небесных Вод – не говори уж о случаях, когда к человеку напрямую и вполне «по-человечески» обращалось... «магнитное поле Фархелема», «принцип вселенской любви» и даже – «мужская сила Вселенной»… Бывали, правда, и более близкие к человеческому уровню самоименования: Коллегия Белых Жрецов, Братство Света, Орден Божественной Милости – но и тут смущали непонятностью некие «слуги и воины царя времён», «сыны неба и звёзд», «стражи вечности» и им подобные. Трудно было понять, что это в данном контексте: просто традиционные древние титулы – или нечто большее? А главное – чего реально хотели от людей, и кем были на самом деле? Если человек, избранный ими – как правило, вынужден совершать странные и не очень понятные по смыслу поступки: строить в самых неожиданных местах храмы традиционных вер, проповедовать нечто невразумительное, выраженное в древние иносказаниях, и даже – поднимать массы людей на далеко не священные по сути войны и восстания?.. А иногда – и вовсе: просто изменить свой личный образ жизни, отказаться от каких-то благ, удовольствий, сменить профессию, возложить на себя дополнительную обязанность – в определённые даты посещать храмы, совершать ритуалы? А то и – одномоментно, всего раз в жизни, совершить паломничество, покаяться не всегда понятно в чём, что-то кому-то пожертвовать – иногда с немалым ущербом лично для себя, своей семьи, работы? И тоже странно: кому и зачем это нужно, как правило, не разъяснялось – но человек, получивший откровение, похоже, начинал считать себя грешником, которому есть в чём каяться...
Да, точно!.. Джантар удивлённо огляделся по сторонам при этой мысли… Ведь именно это было едва ли не самым характерным – чувство какой-то вины у человека, получившего откровение, уверенность, что он должен искупить какой-то грех! И соответственно – зависимость от тех, кто таким образом получал право обращаться с ним откровенно пренебрежительно к его достоинству и личной судьбе! Как будто это… не избранник – единомышленник и сотрудник, а – избранник-подсудимый, избранник-орудие или объект некой мести, расплаты за что-то! И они не поняли этого за столько месяцев в интернате? (Хотя… как и участники той экспедиции – проблему с наружным скелетом у людей Иорары!) И поняли – только сейчас, казалось бы, заведя разговор о совсем иных случаях – когда известные учёные, политики и другие исторические личности имели неких сотрудников в астральном мире, получали откуда-то информацию – и это вовсе не делало их лично несвободными, не предполагало унижения достоинства?..
Или... и это лишь казалось? А то правда – кто мог знать некие тайные стороны этих взаимоотношений? Нo зато – известны были странные паломничества и покаяния тех же учёных; внезапный (порой – посреди войн, эпидемий, неурожаев) уход политиков в монастыри; и их же – опасливые, будто с оглядкой на кого-то, заявления, что без веры (и не вообще, а какой-то конкретной) невозможна сама нравственность; и странные уединения их для загадочных, оставшихся впоследствии нераскрытой тайной, личных ритуалов… И – сама откровенная вера их в тех же Вохрила, Занклу-Хартвеса, божества древних племенных культов – действительно с жертвоприношениями и немалыми денежными дарами храмам… И всё, получалось – тоже под эгидой высших существ, являвшихся им? И... кем же тогда считали своих покровителей они сами – политики, учёные, писатели, художники? И – как те называли себя им? Действительно – ангелами Вохрила, пророками Занклу-Хартвеса, древними дмугильскими богами огня, ветра, дождя – теми самыми, якобы перешедшими позднее в услужение к Элбэ? И эти люди – сами высокообразованные, знавшие, что к их мыслям наверняка прислушаются многие – без сомнений принимали их в таком качестве?.. А с другой стороны – сколько не менее известных людей обходились как будто вовсе без такого сотрудничества?.. И… сколько – как рядовых, ничем не примечательных, так и опять же весьма знаменитых – поначалу соблазнившись выгодами такого избранничества, затем явно срывались с пути и приходили к печальному итогу жизни в сумасшедшем доме?.. А взять конкретно этих, современных лоруанских и особенно – элбинских чиновников с их секретными конвертами… Ведь и они были явно убеждены, что их ведёт кто-то свыше – и тоже не сомневались в том, что делали...
Эта мысль заставила Джантара встряхнуться, собраться – напомнив об оставленной по ту сторону тоннеля суровой реальности. Да и... оставленной ли? Разве знали они – какие реальные масштабы всё это уже могло принять, где и скольких людей коснуться, что и насколько расстроить в их судьбах? И – не могло ли добраться и сюда, до этой лесной дороги? И надо было срочно найти ответы на все эти вопросы, и выработать план действий – а не рассуждать вокруг да около...
– Да, трудно понять, зачем они это делают,– согласилась Фиар, отвечая на слова Итагаро.– И я сейчас вспоминаю – как они представлялись людям, которых избрали, чего требовали от них...
– И я тоже,– признался Джантар.– И эти люди потом уходили в монастыри, строили храмы, основывали общины – но зачем всё это, какова высшая цель? А с другой стороны – оставались брошенные исследования, недописанные книги, рухнувшие личные и не только личные планы… Хотя – кому всё это мешало, будь доведено до завершения?
– И как правило – не одного человека и касается,– напомнил Донот.– Вспомните, как бывает: кто-то получил откровение, и вот уже его бывший ученик по прежней работе – монах, жена – раздаёт имущество бедным, дети – просят милостыню. Будто он заразил чем-то их всех. И всюду представлено – как обращение также и их к чему-то высшему...– Донот явно собирался продолжать, но вдруг умолк на несколько мгновений.– Минакри, Ратона – вам ничего не напоминает?
– Ну, точно...– вырвалось у Минакри.– Он же – как бы и за меня обрёл эту веру...
– И мой – с этим приютом...– подтвердил Ратона.– А я и не думал сопоставлять... Казалось, тут – просто моральная тупость, а там – всё-таки избранные… А теперь что получается? И... что тут вообще «высшее»?.. А описано везде – именно так. Заставляют человека жить как какого-то нищего, убогого, психически больного, отставшего в развитии... И в этом – смысл и суть откровения? А иногда – просто как бы играют с отдельным человеком,– ещё чуть помолчав, добавил Ратона.– И прямо так описано – игра, и только. А мы и в этом искали высший смысл...
– Изучали же – как подготовительную ступень к тайнам цивилизации,– напомнил Донот.– А как разобраться, везде – какие-то испытания отдельного человека, чисто личные игры с ним – иногда довольно жестокие... И вокруг да около – странные восторги тех, кто не имел несчастья узнать это на себе. И непонятно: кто, почему бывает избран, каков критерий – и какова цель? И не рискованно ли стремиться к такому избранничеству – учитывая, чем кончалось для некоторых?
– И я думаю о том же,– подтвердил Лартаяу.– Для нас тут – реальная жизнь, а кто-то в неё просто играет... Почему?
– И опять приходим к тому же,– ответила Фиар.– Всё, что имеет для нас значение, для них – бренное и тленное, наши понятия – ущербны, нравственность – несовершенна, и тому подобное... А когда они заставляют людей бросаться строить храмы и бункеры, уходить в монахи, отправляться в паломничества – это уже высшая нравственность? Но... тогда и они – не те, кто нужны нам сейчас...
– Я и говорил,– напомнил Итагаро.– Нам – не до ученичества и не до игр...
– Нет, но давайте подумаем – почему они так относятся к людям и их жизни?– предложила Фиар.
Ещё несколько шагов все прошли в молчании. Сразу никакой ответ не пришёл никому на ум…
– И как думаешь – почему?– наконец не выдержал Ратона.
– А вот представим: насколько «там» понятны здешние проблемы?– продолжала Фиар.– И – как оттуда воспринимаются? Тем более, не ты ли рассказывал, что там уже по первому впечатлению – совсем другое чувство пространства-времени?
– Рассказывал,– как-то растерянно подтвердил Ратона.– И что из этого?
– А что – и иная скорость мысли, и вообще – способы коммуникации! А если учесть, что мы помним себя здешними там – но почему-то не помним тамошними здесь... Значит, при переходе туда – ощущение, что жизнь не прерывается, а обретает новое качество! Но нам, отсюда – переход кажется катастрофой! Хотя тогда уж скорее катастрофа – возврат сюда...
– Но – сейчас сразу перешли многие тысячи,– напомнил Ратона.– И там всё полно шоком…
– Точно,– подтвердил Джантар.– И тем, о ком мы говорим, должно быть не до прежних игр…
– И всё – прямо вокруг нас,– добавил Ратона.– Астрал-то так и расположен. А мы куда-то идём. Хотя я сам указал рамкой направление…
– Никто не является нам прямо здесь – вот и идём,– ответила Фиар.– Хотя и странно, конечно… Чего-то мы не понимаем. Тут – и игра, и явная бессмыслица, и тут же – претензии на высшую справедливость...
– А мы уже наговорили людям на площади,– вспомнил Лартаяу.– Космическая Иерархия, миры воздаяния... И только теперь пытаемся разобраться сами…
– И тоже непонятно,– согласилась Фиар.– Если вокруг нас повсюду – тот же астрал, и в нём – те же человеческие души, то где расположены эти миры воздаяния за грехи или миры блаженства? А их же кто-то видел. И не просто как символы – как реальность...
– И я думаю – как это соотносится…– признался Ратона.– Целая лестница миров воздаяния и блаженства – будто в самом деле кто-то отмеряет грех и праведность как физические величины… И душа в астрале перемещается по этой лестнице соответственно содержанию греха и праведности в ней самой... Но – как же тогда астрал, который довелось увидеть мне? Неужели и это – лишь такой особый слой, один из многих? И потом, если речь о грехе и праведности – то... в чьём понимании? Если и понимание это у разных народов и культур – разное! И ввести тут какую-то шкалу или спектр – одни и те же поступки займут на ней у разных народов совершенно разные места! То есть – и там всё должно быть устроено по принципу отдельных астралов разных культур, со своими кругами рая и ада?
– Но ты видел сразу обоих прадедов,– напомнила Фиар.– Хотя один из них – уиртэклэдец. И никаких ангелов или демонов рядом с ними… Или…– Фиар вдруг резко остановилась посреди дороги от какой-то неожиданной мысли – и тут уж рядом с ней пришлось остановиться остальным.
– В чём дело?– встревожился Джантар.– Ты… что-то чувствуешь прямо здесь?– он обеспокоенно огляделся, но не уловил в окружавшей их обстановке никаких перемен.
– Нет, просто вспомнила изречение: «Каждый мир сеть зеркало других миров»,– объяснила Фиар.– И правда – в каком смысле? А мы и над этим особо не думали...
– Действительно...– согласился Джантар.– И там, в спальне, не договорили... Каждый мир – зеркало какого-то другого, но при этом – в отличие от плотного мира – в астрале всё основано на принципах высшей справедливости…
– И тут же – описания многотысячелетних мучений в мирах воздаяния за конкретные грехи,– стал отвечать Донот.– И – в этом мы должны видеть высшую справедливость? Единую, универсальную для всех времён и народов? Которая вместе с тем – у каждого своя? А наша культура – вовсе не знала никаких тюремно-пыточных миров воздаяния. Всегда знали просто астрал, высший, средний и низший – соответственно уровню пребывающих в нём душ… Астрал мудрых – кто как бы на страже мира или творят там новые планы, астрал тех, кто просто пребывают в перерыве между воплощениями – и астрал тех, кому ещё надо избавиться от ошибок, несовершенств, заблуждений... Причём это – не из интернатской учёбы. Это я, помню, слышал ещё в 73-м веке. Но у других – не так... Убеждены, что там буквально – суд, тюрьма, пытки... И… в этом смысле – как бы отражение здешних войн, тюрем и банд?.. Неужели нам хотят сказать именно это?.. Но – что же тут высшего?..
– И… говорят – сами видели такое,– уже знакомая страшная догадка мелькнула у Джантара.– Bсe эти посвящённые, пророки… Так – я и подумал... А вдруг и есть... не просто как образ – а буквально?
– Но я видел совсем другое,– попытался возразить Ратона – хотя и его голос выдал внезапный испуг.– Или… думаешь, там где-то есть и такие слои? Где никого не ведут к совершенству, не помогают избавиться от пороков – а просто буквально мучают тысячами, миллионами лет?
– Мальчики, не забудьте, что сейчас происходит!– воскликнула Фиар.– И кого и зачем мы должны найти!
– Так и надо не ошибиться,– снова повторил Итагаро.– И, если действительно есть кто-то, способный создавать такие миры страдания...
– И вы уже думаете, что это – на самом деле?– переспросила Фиар.
– Да, страшно представить...– согласился Итагаро.– Но… столько свидетельств… И особенно – если там, по всем этим канонам, преданиям и откровениям – наравне с грабителями и убийцами находятся те, кто просто не соблюдали какие-то обряды, молились не тем богам, кому-то что-то не пожертвовали, во что-то не поверили...
– Нет, но если кто-то так решает судьбы человеческих душ...– начал Минакри и не сразу продолжил:– Как… тупой механизм для учёта формальных отступлений от каких-то правил... Например – покорности родителям, начальству… Не разбирая – какими те сами были с тобой… И – ничем уже не оправдаться, и ничего не объяснить...
– Да, вот в чём ужас,– понял Джантар.– Хотя думали – изучаем просто мифологические схемы. И учителя так уверенно толковали нам всё это... А мы и не поняли, злу какой силы и масштабов они служат...
Говоря, он невольно поднял взгляд – и ему показалось: даже свет Эяна померк в небе над тропинкой, а весь мир вокруг них – стиснулся, сжался, плотнее обступив со всех сторон – и наполнился пронзающими его повсюду излучениями невыразимой боли, скорби и отчаяния, переходящими едва ли не в физически слышимый крик множества душ – не тех, что сейчас, вырваны из тел, где-то метались в астрале, а что уже тысячелетиями пребывали в мирах страдания, расплачиваясь непонятно за что и почему... Но… неужели Вселенная – или, по крайней мере, её часть, включавшая Фархелем с ближайшими окрестностями – в самом деле устроена столь чудовищно жестоким образом? И об этом знали многие, обладавшие способностью к прозрению на иные планы Бытия – и, потрясённые открывшимся ужасом, подавленные колоссальной мощью сил зла, веками откровенно творящих несправедливость… не находили лучшего выхода, чем вступить на путь позорно-трусливого оправдания этого, надеясь тем спасти хотя бы себя? И в итоге это зло продолжает торжествовать над слабостью людей, оправдывающих его – чья совесть, достоинство и духовность фактически пожраны этим злом поодиночке? И… что смогут сделать они, всего-навсего девять подростков – здесь, среди предгорного леса, где они оказались после того, как не сумели организовать многотысячную толпу людей против тех же сил зла? И опять-таки – где те, на кого они надеются? Сопротивление сил добра – в мире, где тысячелетиями торжествует столь могущественное зло?..
– Хотя как всё это соотносится с астралом, который знаем мы,– уже больше по инерции договорил Джантар.– И единственность всех этих богов и религий – с вечностью Вселенной...
– Но мы не имеем права сдаваться...– снова начала Фиар.– Да, против нас – большое зло. Очень большое. Но мы же – люди... И – всё равно не этой веры…– почему-то добавила она.
– А там везде повторяется, что это зависит от веры самого человека,– напомнил Донот.– Но как можно одновременно находиться в разных мирах страдания, искупая разные грехи с позиций разных вер?
– И везде сказано: Вселенная устроена так и только так,– добавил Минакри.– И даётся схема именно Мироздания в целом – а не какой-то части. А схемы эти – совершенно разные, противоречат одна другой...
– Или... у каждого народа и веры – действительно свой, отдельный астрал?– переспросил Итагаро.
– И... внутри каждого из этих отдельных миров – кажется, что такой мир огромен, как вся Вселенная?– сообразил Джантар – и то, что представил, снова, в который раз заставило похолодеть.– И… что владыка такого мира – всемогущ, и больше нет никакого выхода?
– И... никакой единой, высшей справедливости?– сдавленно вырвалось в ответ у Фиар.– Та же политика, суд, тюрьма, тот же произвол силы? Но уже не в том, животном, о котором говорили раньше – а именно человеческом астрале всех культур, кроме нашей?.
– И только у нас – не так?– продолжал Итагаро.– А те... владыки... действительно хотят установить свою «справедливость» по всему астралу? Захватить – вообще астрал над планетой? И потому везде – такие претензии! Достичь торжества своей религии во всём мире, унизить такие-то народы...
– И это – их иерархи?– снова начала Фиар.– А мы столько наговорили людям на площади про какие-то высшие миры…
– И... что же тогда реально остаётся за нашим астралом?– продолжал Итагаро.– Какие позиции, какие силы?
– А главное – куда попадут все эти души, вырванные из тел?– добавил Ратона.– И... кто, собственно, устроил так всё это? И каким образом?..
И, кажется, снова вокруг ничего не изменилось – всё так же яркие лучи Эяна пронизывали кроны деревьев, синело небо в прогалах между ними, шелестела от лёгкого ветерка листва – но образ мира eщё более померк, почернел, налился мёртвой кровью, гарью, дурнотой, сжался до размеров чьей-то темницы в пространстве – во времени же растянувшись в таком состоянии на сроки, не сравнимые по длительности не то что с отдельной человеческой жизнью – со всей письменной, документально зафиксированной историей их человечества...
– Тем более – как важно найти сейчас горных жрецов...– совсем уже глухо вырвалось у Фиар.
– Нет, подождите...– опять что-то сообразил Итагаро.– Если всё устроено точно по этим канонам – в чём, получается, кто-то так заинтересован в мире людей? В мелочном соблюдении таких-то обрядов и обычаев? И им, таким могущественным – столь важно унизить этим тех, кого считают малыми?
– Да, подлинного духовного величия тут и близко нет,– согласилась Фиар.– Но везде говорится, что по таким законам живёт вся Вселенная, царства таких-то богов объемлют космические дали, им подвластны даже обитатели других планет. И сами вероучения исходят прямо оттуда...
– А... вдруг как раз это – правда?– вырвалась у Джантара внезапная догадка.– Насчёт других планет? И всё это – не здешнее, а...
Он не решился продолжать. Ведь тут – уже прямо на глазах рушились все привычные представления. И даже не просто вера в справедливость обычных, человеческих властей – как год назад, в телецентре – а... Нет, страшно было произнести даже мысленно...
– И... вот чему на самом деле противостоит наш астрал и тайное горное жречество...– заставил себя закончить вслух Джантар. (Хотя – закончить, как бы выпустив середину – самую суть, центр своей мысли.) – Вот от чего им приходится держать оборону... Вот вам и тайны цивилизации…
– Думаешь… внешняя агрессия?– решился произнести не досказанное им Минакри.– Какие-то захватчики совсем уж из иных миров? По-настоящему иных, дальних? А здесь – лишь колониальная администрация? Все эти политики и плотного, и тонкого мира, и жрецы, и божества – служат им, угнетая здешнее человечество? Все – кроме наших...
– Нет, мальчики, подождите...– попыталась ответить Фиар, словно собирая воедино оставшуюся у всех волю и ясность мысли.– Как же тогда велики эти враждебные силы... Что возможно – и неизвестно, кому больше нужна чья помощь… Нам – помощь горных жрецов, или им – наша… А то и мы сами – не совсем обычные люди... И что для нас – повседневность, для многих других – чудо, мистика...
Однако никто ничего не ответил – и даже не тронулся с места, чтобы идти дальше. И вокруг – всё словно застыло, окаменело. Казалось, замер даже лёгкий ветерок, перестав шелестеть листвой – и свет поднимавшегося Эяна подёрнулся сероватой мглой, придавая ещё недавно ярким краскам утра какую-то мертвенность… «Неужели от того, о чём думаешь, может так меняться восприятие мира?– вдруг подумал Джантар.– Или...»
– Но – мы не имеем права отступить,– с трудом, преодолевая что-то в себе, заговорила Фиар.– Тем более – столько наговорили людям, которые надеются на нас. И противостоит нам всё-таки тупая сила зла. А с нами – наши знания и сила духа...
– Но вопрос – что мы реально можем противопоставить этой силе зла...– ответил Итагаро.– И как самим не сделать страшной ошибки...
– Да я понимаю,– согласилась Фиар.– И тоже думаю – кто это могут быть?.. Казалось бы, духам нашего астрала – ни к чему разрушать плотный мир, с которым они сами связаны. И значит... действительно – люди или духи каких-то дальних миров? Но и не тех, о которых мы знаем – а совсем других? И у них – действительно не то мироощущение, а возможно – и химические основы жизни? Обратные нашим стереоизомеры аминокислот, моносахаридов?.. Или даже – иной состав атмосферы?.. Хотя не знаю, реально ли вообще, чтобы дышали хлором или азотом... Нет, скорее там – в общем подобная нашей, кислородная жизнь… Но уж точно – совсем другие конкретные белки, углеводы, липиды... Другие микроорганизмы, съедобные и ядовитые животные, растения, грибы... А это – опять же другие ферменты, другой иммунитет... Помните, уже думали о таком в связи с Иорарой? А это значит...– Фиар умолкла, то ли задумавшись на мгновение, то ли удивившись чему-то.– Что – захватывать наш плотный мир им нет никакого смысла! О чём в фантастике о космических войнах почему-то никто никогда не думал...
– И совсем другое дело – массово воплотиться здесь!– вдруг понял Итагаро.– Так – вполне можно захватывать миры с иной органикой!
– Но к чему тогда разрушать нашу цивилизацию?– возразил Минакри.– Зачем вносить беспорядок в мир, который намерены занять – массово истребляя тех, среди кого хотят воплотиться? Разве, наоборот – им не нужно возможно больше и лучших пригодных к воплощению тел? Или... в самом деле собрались устроить убого-блаженный «рай» для немногих? И потому – истребляют и подавляют всё здоровое и энергичное в самом нашем человечестве?
– Но тут с самим принципом отбора не всё просто,– напомнил Лартаяу.– Хотя давайте думать, что тогда получается…
– А то и есть – кто-то веками внушает нашему человечеству идею греховности, ничтожности, порочности нашей логики,– продолжал Минакри.– Не предлагая взамен ничего, кроме тупого смирения… Будто в жизни человека нет смысла, кроме как – славить кого-то в качестве Создателя Всего. И всякое сомнение в сказанном свыше – пусть не в чьей-то искренности и порядочности, а лишь в конкретной информации – уже кощунство…
– Науку, с позиций которой можно в чём-то сомневаться – отвергают,– добавил Донот,– а взамен – нерассуждающее доверие. Чуть в чём-то усомнился – уже оскорбил святое...
– Правда, я не знаю, кто мы для них конкретно,– подняв взгляд к небу, продолжал Минакри.– Экспериментируют они на нас, или мы – нежелательный конкурент, которого надо подавить в зародыше, или – источник жизненной энергии, которую из нас качают через чувство вины, страха и несовершенства... Но в любом случае нам внушают, что кто-то – хозяин мира, а мы, люди – его паразиты. Ничтожные паразиты, которые ещё смеют настаивать на каких-то своих правах… Хотя – и ничего, превосходящего наши собственные представления о Вселенной в такую-то эпоху, как правило, не бывает нам открыто. А если и бывает – столь туманно, что можно понимать как угодно. А потом с каждым разом какие-то «посвящённые» – неизвестно кем и во что – заявляют: наше человечество на том уровне всё равно не могло это понять – и лишь им, достойным и избранным, была доверена высшая тайна...
– И как же тогда сама борьба Добра и Зла, Света и Тьмы...– начал Лартаяу – и умолк на мгновение.– То есть – где и чьи силы на самом деле?
– Правда,– согласился Ратона.– Что получается с этой борьбой... Ничего от тебя не зависит, кто-то всеведущий бесстрастно взирает сверху, потому что знает всё наперёд – а ты барахтайся в кровавой каше? И все твои усилия, правые и неправые – в любом случае породят неизбежное, о чём тебе знать не дано? И вообще – если одна сторона уже заранее права, всё в конечном итоге идёт к признанию её правоты... Так опять же, что получается? Что и твой враг – фактически тень или орудие твоего покровителя – но ты сражайся всерьёз?
И снова все застыли в оцепенении – и как-то стремительно, в мгновения, рушилось то, что привычно казалось ясным и определённым...
– Ну точно – всё строится на том, что в итоге кто-то стоит над всем…– наконец потрясённо произнёс Минакри.– И чья-то правота, чья-то победа – уже предрешена заранее. И связь человека с кем-то высшим – односторонняя, он ничего не вправе изменить, его дело – выполнять... И сам – лишь чья-то тень, чьё-то подобие… Но подумайте – против кого или чего борется властный над всем? Чему противостоит тот, кто как бы предрешённо победил уже от начала мира? Куда и против какого противника может вести нас тот, кто и так – Высшая Полнота Всего? И... кем вообще созданы эти силы, противостоящие ему – кто был с самого начала Высшей Правдой Вселенной? Хотя это – уже вопросы самой природы и происхождения Добра и Зла, в которых мы так и не разобрались...
«И об этом мы думаем сейчас,– подумал Джантар.– Не идём куда-то, не решаем практические вопросы – разбираемся, что вообще есть Добро и Зло…»
– И как всё представлено...– добавил Донот.– Зло – сильное и уверенное, а Добро… до поры до времени смиренно сидит у кого-то на поводке, жалобно оглядываясь назад – и лишь потом, по соизволению, бpocaeтся в бой, яростно круша всё напролом во имя высоких целей? И, сокрушив – покорно возвращается на поводок...
«Вот именно...– понял Джантар.– И мы лишь тут признаёмся в этом себе...»
– То есть… вера в Добро – это прежде всего неспособность защитить себя от Зла?– уточнил Минакри.– А мы читали – и будто не видели...
– Точно...– согласился Ратона.– И опять – всё как в мире людей... Пока ты жертва – ты хороший, но только посмел защитить себя сам...
И вновь, в который раз, все умолкли… А надо было срочно что-то решить, в чём-то разобраться для себя – но мысли будто разбегались, клубились в какой-то оглушённости тем, что вдруг открылось здесь, сейчас, в разговоре на лесной дороге...
– А если всё-таки – энтропийная тень разума?– глухо и хрипло произнёс Минакри.– Но – с разницей, что эта тень имеет и свою цель? Вернее – какую-то антицель, обратную всякой нашей цели? Провокация веры во что-то как в добро – во имя конечного торжества зла, образ сокрушителя целого Мироздания – полагается воспринимать как смиренно-благостного страдальца от человеческой злобы, образ избавителя или искупителя – кто, тут же говорится, способен обречь кого-то на адские муки... И люди, не задумываясь – или просто ломаясь от страха – принимают идеи энтропийного квазиразума как свои... Хотя казалось бы, человеческий разум вообще не в состоянии вообразить такое – ведь тут уже все человеческие понятия стали своей противоположностью...
– И даже – не зло в нашем понимании...– заговорил в ответ Лартаяу.– А именно – тень paзума, его негатив, вce понятия которого обратны нашим. То есть – всё, что положительно для нас, для него отрицательно... Высшая цель – распад, блаженство – самоуничтожение...
– Страх – антилюбовь, вера как присяга – антизнание,– продолжил Ратона.– Покорность – антиволя, деградация – аитиразвитие...
– Хотя что есть сама жизнь в плотноматериальном аспекте – если не упорядочение материи, не выделение всё более сложных структур из окружающего хаоса?– согласилась Фиар.– И так же разум – усложнение и упорядочение тонкой материи, создание всё более сложно организованных мыслеобразов... И разум так же обороняется от информационной энтропии, хаоса тупиковых и разрушительных идей, как и жизнь в биологическом смысле – от хищников, паразитов и просто факторов среды! И кажется, как просто – а ни один из учителей прямо не сказал нам этого...
– Они же и проповедовали ту самую заразу духа,– напомнил Лартаяу.– Но зараза эта, получается, где-то хранится или циркулирует веками – и у неё есть конкретные носители... И тогда вопрос – какова их цель, в чём они видят смысл своей жизни? Просто вообще разрушать, нести вред – или как?
– Хотя казалось бы – религии исходно возникают из стремления человека как-то поскорее упорядочить свои чувства и представления…– ответил Ратона.– Из страха перед неизвестностью... Но – почему-то всегда приходят к таким идеям. Высшая и конечная цель – распад, растворение в чём-то, полное отупение, подавление воли... Что, казалось бы – в корне противоположно целям всего живого... Будто для кого-то высшая цель – именно энтропия, хаос…
– Нет, но как же всё-таки Иерархия Света?– не выдержал Лартаяу.– Как же Единый План? Или...– не сразу продолжил он, явно испугавшись новой мысли – что не могло не встревожить и Джантара.– Нет какого-то единого всепланетного астрала – нет и единой иерархии, и единой цели? Или это относится лишь к человеческому астралу – а иерархия духов природы едина? Но тогда – как понимают всё это они сами, не обладающие нашим, человеческим разумом? Или – как нам кажется, не обладающие? Понимают ли, что от чего надо отстоять? Тем более – если и они не объединены ни в какую систему, и каждый защищает что-то своё? А Мировое Зло – едино... Безличный центр разрушения, несущий хаос повсюду… И – толпы людей, которых веками заставляли верить, что ожидается какой-то всемирный суд высшей справедливости...
– Но... вы же не думаете, что, пока мы тут говорим, какой-то хаос действительно поглощает наш мир?– вырвалось у Минакри.– И это… просто ещё не добралось сюда, до нас?
– Нет, но… мы же нигде не видели, чтобы как-то исчезала сама материя... пространство...– горло Джантара сдавило таким внезапным ужасом, что он не смог продолжать.
«И… в самом деле возможно, что вскоре… ничего этого не будет?– уже только подумал он, оглушённо оборачиваясь по сторонам.– То есть – совсем ничего? Этих деревьев, неба, звезды – которую мы называем Эяном, и вокруг которой наша планета обращается уже миллиарды лет? И даже… возможно – и других звёзд, и целых галактик? Неужели этот минус-разум способен поглотить и их? Но… мы же сколько читали, что эти учения – универсальны для всех миров, планов, измерений... И – кто-то непосредственно видел, знал, воспринимал это, говорил с самим Владыкой Всего, грядущим судить весь мир... В смысле – всё Мироздание, всё множество миров и планов… Так что в каком-то из параллельных миров – и то не укрыться... Нигде... Потому что Мировой Хаос – как какой-то высший суд над всем живым – способен разрушить всё…»
Ужас, равный которому, казалось, и представить трудно – словно сковал всё и внутри у Джантара, и вокруг него. Сковал весь мир, Вселенную… Ужас – перед которым меркли и все те, прежние, представлявшиеся до сих пор ужасы. Ведь теперь с этим рушились надежды уже буквально на всё – чью-то высшую мудрость, духовность, какую-то Иерархию Света, её способность противостоять хаосу. Надежды, которые помогли выстоять, не сломаться во все предшествующие моменты – в вечерней спальне интерната, ночном здании городской управы, на рассвете перед толпой собравшихся по их зову людей... А что оставалось теперь?..
Нет, но... неужели можно представить – что вдруг исчезнет всё? И сам он, Джантар Фаярхай – со всем богатством мыслей, восприятий, надежд, нерастраченных сил, с такой неутолённой жаждой познания этого бесконечно сложного и гармоничного мира – и весь этот мир вообще? Абсолютно весь, без остатка? И… что будет вместо него? Просто… пустота, нечто, не заполненное ничем? Но как хоть представить себе это ничто?.. Чем оно может быть?
Мир… при абсолютном нуле температуры? Или... некая первооснова, то самое Первичио-Непознанное древних чхаино-каймирских философов – но только… навеки застывшее, которое никогда уже не всколыхнётся более ни единой квантовой волной?
И тут что-то очень далёкое – из совсем раннего то ли этого, то ли прошлого детства – смутно вспомнилось Джантару, скользнув по краю скованного запредельным ужасом сознания… Ах да – как он пытался представить себе, может ли быть какой-то «прозрачный цвет»: нечто, абсолютно проницаемое для всех лучей видимого спектра – но за которым дальше нет ничего... Пытался – и не мог. Ведь в реальном мире – всё имело какой-то цвет, отражая, пропуская или поглощая какие-то волны... Но теперь…
– А... из чего будет состоять само это нечто, разрушившее всё?– Джантар с трудом узнал искажённый страшным напряжением голос Лартаяу.– Или… оно, что, под конец уничтожит и себя? И тогда – что вообще останется?
– Нет, но не могут же абсолютно замереть даже нулевые колебания вакуума,– глухо и неуверенно прошептал Итагаро.– Или... вы думаете, тут уже – вообще что-то за пределами всех известных нам законов?
– Нет, подождите... А... откуда всё это известно?– в таком же страшном и отчаянном мысленном порыве вырвалось у Джантара.– Почему – такие мысли?
– Да, мальчики, верно...– будто очнулась от ужасного наваждения и Фиар.– Откуда это вдруг?
– Но ты же видишь...– всё ещё трудно узнаваемым голосом произнёс Итагаро.– Впечатление – будто все уже смирились и сдались... И никто не ищет какой-то выход, не сопротивляется – только мы… Но что мы одни можем…
– И дали тем людям на площади ложную надежду,– добавил Лартаяу.– С которой их постигнет та же участь, что всех. И горных жрецов, и высших духов, и «людей дальних миров»...
– Хотя…– уже в голосе Фиар прорвалась какая-то обречённость.– И все учения фактически подводят к мысли, что цель жизни – гибель, цель созидания – разрушение... И высшая мудрость – в том, чтобы понимать это...
– Но то, что происходит сейчас – непохоже на распад и гибель всего мира, всей материи,– ответил Ратона.– И души просто уходят в астрал – и мир существует, не разрушаясь...
– Однако нас призывали готовиться именно к гибели мира…– сказал Герм.– Не какой-то трансформации или переходу на иную ступень – а именно гибели, конечному разрушению... И даже – не в коллапсе, когда наступает Мировой Вечер, и Голубые Лучи сменяют Красные – а просто по чьей-то воле, чьему-то сознательному произволу. Когда просто лопнет терпение у кого-то, кто считает, что он – Хозяин Мира...
«Нет, надо что-то делать...– снова в страшном отчаянии подумал Джантар.– Срочно найти выход... Но какой?»
– И всё-таки, пока есть разум – есть и надежда...– оттенок голоса Ратоны выдал то же отчаянное стремление найти выход – но он так и закончил, не договорив.
– И есть знания, полученные самими людьми,– продолжил Герм.– И они свидетельствуют – что никакой такой хозяин на самом деле не создавал этот мир. И судя по тем же канонам – все претенденты на роль такого хозяина сами рассуждают как древний человек нашего мира: озабочены его проблемами, обычаями, верой... То есть – сами не мыслят в космических масштабах…
– Наоборот – всё это как бы бежит вдогонку нашему человеческому знанию с криком, что кто-то уже знал это раньше,– добавил Ратона, напомнив Герму его же слова.– Или – что это несущественно... Помните, уже говорили? Хотя никто ничем не доказал нам: что же такое он знал раньше нас самих?..
– Да...– уже как-то совсем по-особому добавил Талир.– И все они рассуждают об этом так уверенно, и вce – по-разному. И никто не думает, что прав может быть другой. Каждый уверен, что именно он – приближённый самого Хозяина. А тут уже не до мыслей о том, в чьей пробирке или на чьём экране, возможно, находится сам пославший его. Он служит кому-то – и уже этим прав. Он – «исполняет долг»...
– Нет, а... если действительно?– вырвалось у Джантара.– Иерархия таких вот Хозяев? Не Творцов, не Сверхразумов – Хозяев? Захватчиков того, что уже существует – и разрушителей, пожирателей всего?
– Нет, но – уровень максимума информации,– напомнил Лартаяу.– И он – именно наш, человеческий. Хотя – все эти мистики говорят, что есть область, где известные нам законы уже не действуют… А это – вообще просто энтропия, зло, разрушение...
– И Мировое Зло так озабочено обычаями людей?– переспросила Фиар.– И способно начать пожирать весь мир из-за того, что кто-то молится не тем богам? И мы опять пойдём по новому кругу тех же рассуждений?
И лишь после этих её слов, казалось, сама окружающая тишина вздрогнула – и сквозь неё прокатилась волна. Но нет – не волна каких-то трансформаций, изменений в природе вокруг них – что в этом состоянии могло вызвать уже просто срыв в безумие – а прозрения, прояснения в умах. И спустя какие-то мгновения – даже стало казаться странным, о чём только что думали всерьёз...
– Нет... Но... понимаете…– наконец заговорил Минакри.– Тут, наверно – дело в самом эмоциональном воздействий этих текстов на психику. Ведь речь – о судьбе Мироздания, природе и смысле существования Разума, о высших существах, которым что-то известно, которые хранят великие тайны, обладают великой мощью, о том, что кому-то ведома их воля, их отношение ко всем нам и самому нашему миру…
– И что теперь?– уже «по-деловому» – будто не было только что этих мгновений или даже минут почти запредельного шока, сковавшего волю и сознание – спросил Лартаяу.– Что будем делать, на что рассчитывать? Ведь пока пошли – фактически за проволокой в руке у Ратоны. И нам даже не было дано какого-то конкретного знака – куда идти, где нас ждут…<
Однако в этот самый момент какой-то неожиданно яркий образ вспыхнул перед внутренним взором Джантара – даже не думавшего ни на что настраиваться. Чёткая прямая указательная стрелка, в одном месте делающая изгиб – которая затем заканчивалась, упираясь в какую-то перпендикулярную ей полосу, уходящую в обе стороны за пределы поля зрения… Сама же стрелка – была разделена по длине на синие и оранжевые участки. Начальный оранжевый участок с каким-то неясным значком слева от него – затем переходил в синий, пересечённый под острым углом двумя тонкими параллельными белыми линиями, дальше – следовал ещё один, более длинный оранжевый yчастoк, затем – совсем короткий синий, с тем самым изгибом будто в обход какого-то препятствия, и ещё длинный оранжевый – а заостренный конец стрелки снова был синим. И Джантар ощутил даже как бы проекцию этой стрелки на местности и её направление – хотя перед самим внутренним взором она ни на что не проецировалась. И направление было – как раз то, куда шли, куда в самом начале повернулась проволока у Ратоны! И это – уже был знак…
– Я... только что видел...– вырвалось у Донота.– И мы… правильно идём…
– Как – и ты тоже?– удивился Джантар.– А что ты видел? Стрелку?
– Да, точно... Такую сине-оранжевую стрелку...– подтвердил и Минакри.– Хотя... это значит – нам придётся идти трое суток?– вдруг понял он.
– Действительно...– растерянно согласился Донот.– Оранжевые участки – дневные переходы, синие – ночные… А эти две полоски на ночном переходе – должно быть, пересечение с какой-то дорогой...
– А я видел нечётко,– признался Ратона.– Но – тоже видел. И на втором ночном переходе – изгиб. Как будто – придётся что-то обойти…
– И только на третью ночь мы выйдем ещё к какой-то дороге,– добавил Минакри.– Хотя – вы же не забывайте, где мы идём... Где всё вообще отмечено лишь на секретных картах...
– И нас… опять повели?– произнёс Джантар уже с внезапной тупой усталостью в голосе.– И – остаётся довериться уже этому знаку?
– Нет, но как же так...– в голосе Фиар, напротив, прозвучал протест.– Нам надо срочно...
– Однако что остаётся делать,– ответил Лартаяу.– Во всяком случае, какой-то знак мы приняли. А больше, возможно – нам дать знать не могут. Как и – помочь быстрее добраться до них…
– Но всё равно – нам нужно кого-то найти, нужен какой-то союзник,– сказал Минакри.– И вот нам предлагают что-то конкретное… Так – что мы стоим?
«И опять – следуем знакам, видениям – даже не зная, правильно ли это...– подумал Джантар.– Хотя – что остаётся? И только знать бы – что придём туда, где нас поймут, и смогут реально помочь... Правда, я и не чувствую неладного. Тем более – общие интересы всех разумных…»
– Да, конечно – пойдём,– после недолгих колебаний согласился Итагаро, не без труда поднимая ящик с припасами.– Раз уж теперь – нас ждут и там, впереди...
44. СИЛА И МУДРОСТЬ
– А если нас прямо так и спросят: в чём вы видите смысл жизни?– неожиданно спросил Талир.
…Уже не первый час они шли всё той же лесной тропинкой где-то в предгорьях – по странно безлюдной местности, так и не встречая никаких признаков человеческого жилья или деятельности – и эта тропинка за всё время пути ни разу не свернула и не пересеклась какой-то другой дорогой, всё продолжая вести их непонятно куда словно в узком коридоре между сплошными стенами непроходимо густого горного леса. И это было странно – тропинка наверняка не возникла сама собой, её кто-то проложил, и она – если не сейчас, то когда-то прежде – что-то с чем-то соединяла. Однако сперва не хотелось даже особенно задумываться об этом – как не возникало мысли и остановиться, чтобы утолить голод, или просто для отдыха – никто странным образом не ощущал ни голода, ни усталости… И лишь затем, уже как бы сам собой, постепенно, стал возникать разговор: что за тропинка, кто и зачем мог её проложить, и – что за знак в виде двухцветной стрелки, и кто мог его дать? Ведь, казалось бы, горные жрецы могли объяснить что-то представителям своей же расы и культуры в более понятной форме – да и сам факт, что на тропинке росла трава, но не было даже всходов деревьев или кустов, не мог не заставить задуматься. Трудно было понять: давно ли она заброшена, часто ли ею пользовались прежде, и главное – куда могла вести, нигде не сворачивая и ни с чем не пересекаясь за десятки киамов посреди густой лесной чаши?.. И уж вовсе не прибавило энтузиазма и уверенности предположение Итагаро, что это могла быть просто полоса грунта, когда-то обработанная специальным составом, подавляющим рост лишь древесных форм растительности, но не трав – причём продолжавшим сохраняться я почве и действовать многие годы… Как тут было не вспомнить и само этническое оружие, и мёртвую зону на месте окраинных переулков в Тисаюме – и не задуматься: безопасна ли в таком случае эта трава для людей, теперь уже – без различия расы?.. А Итагаро как будто достоверно знал о существовании подобных составов для обработки почвы на территории военных объектов – и уж наверняка не рассчитанных, чтобы ходить по такой траве без обуви... Правда, и никакие кровососущие членистые их за всё время пути не беспокоили, хотя чувствовалось, что уже в нескольких шагах от тропинки лес буквально кишел ими – но это могло объясняться тем, что на самом Итагаро была всё та же, пропитанная универсальным репеллентом, рубашка. И в любом случае – оставалась надежда, что те, кто дали знак, вряд ли повели бы их по опасному пути...
И они так и шли дальше – и тропинка вела их куда-то в глубь полуострова, не сворачивая никуда, не ветвясь и не обрываясь, лишь следуя перепадам рельефа предгорной местности – то взбираясь на очередной невысокий гребень, то ныряя в долину – хотя и при этом они ничего не видели по сторонам, кроме самой чащи и просветов неба между кронами деревьев над головой. И тут уже не было никаких знаков, видений, предчувствий – и само общее чувство ситуации стало каким-то странным. Где-то вдалеке происходило чрезвычайное – а тут всюду было странно тихо, лишь откуда-то по сторонам слышался отдалённый звон или писк мелких членистых и неясные шорохи – и они всё шли вперёд по тропинке, ведущей непонятно куда. Шли, понимая, что надо срочно действовать – а им даже неизвестно, что на самом деле произошло и происходит сейчас в окружающем мире… Хотя и признаков каких-то тревожных перемен в окружавшей их здесь реальности не замечалось – но не могло не возникать и вопросов: куда идут, кто и зачем дал знак – и насколько он сам, ожидающий их где-то в конце трёхсуточного пути, знает, что происходит, и кому или чему угрожает какая опасность?..
И с какого-то момента – сперва исподволь, потом всё откровеннее – в разговоре стали проскальзывать сомнения: действительно ли им дали знак горные жрецы? Не окажутся ли это представители какой-то иной эзотерической организации – и даже, возможно, одной из тех, которые посылали в интернат своих членов как учителей? Или наоборот – совсем неожиданной, незнакомой даже из той тайной литературы?.. И снова встал тот же вопрос: как говорить с ними, чего те могут ожидать от пришедших, чего потребовать? И вообще – не подвела ли излишняя доверчивость и уверенность, что тем, кто дал знак, будут столь же близки и понятны общие интересы Разума в противостоянии Хаосу? Или... возможно, тропинка и вовсе имела какое-то иное, совсем мистическое происхождение и назначение? И там, в конце, их ждали вовсе существа иной, не человеческой природы? Или – человеческой, но не фархелемской? Например – те же «люди дальних миров», судя по некоторым данным, все эти тысячелетия после своего исчезновения продолжавшие скрыто наблюдать за обоими человечествами Фархелема? Или не очень скрыто – ведь и многие древние откровения, и возникшие в недавние годы учения и секты – подобные той, где состоял второй «усыновитель» Лартаяу – было принято связывать с ними... И вновь разговор шёл теми же кругами, и всё более странным казалось – что даже от этих новых учений определённо веяло стариной, древностью, неприятием чего-то современного, достигнутого самими фархелемцами, oщyщалcя тот же странный налёт какой-то казуистики, игры словами, «испытательный» уклон, явное нежелание говорить с людьми Фархелема как равными по достоинству... И, когда разговор после очередного долгого молчания возобновился уже об этом – Джантар понял: никак не удаётся уйти уже от новых, смутных и страшных подозрений. Ведь оказывается (и тоже стало понятно лишь теперь) – там нигде и ни в чём не ощущалось мировоззрение именно развитой высокотехнологичной цивилизации – по крайней мере, как такая цивилизация представлялась самим фархелемцам! А везде – лишь после отдельных немногих слов о космических далях и масштабах, смутных намёков на научные теории и высокие технологии – следовали всё те же примитивные моральные поучения низшему, слаборазвитому сообществу, общие указания на пороки, несовершенства, нерешённые проблемы, причём – даже без намёков на опыт их решения иными сообществами разумных! Словно – кто-то попросту возвышался над их человечеством неким монументом непогрешимости с моральной оценкой всех его исторических путей, современного состояния и дальнейших планов – но не было понятно: в чём этот кто-то реально заинтересован, во что готов вмешаться, кому и в чём помочь, на чью сторону встать в какой ситуации? И сомнения обретали всё более конкретный, оформленный смысл: а... вдруг за происходящим и стоят «люди дальних миров», представители инопланетного разума? И именно они – а не известные фархелемцам издревле природные духи, не те же астральные владыки, и не eщё мифические иерархи непредставимо великих уровней – тысячелетиями управляли человечеством Фархелема через подобные учения? И именно… на встречу с ними, а не с горными жрецами шли сейчас они – девять подростков, в критический для своего мира момент решивших взять на себя ответственность за его судьбу? И значит – надо было подумать, что скажут такому иному разуму, какие вопросы смогут поставить, как объяснить ситуацию, о чём просить?.. И вообще – как и о чём говорить с теми, кто, для себя пользуясь высокими технологиями, позволяющими преодолевать межзвёздные расстояния – для фархелемцев предпочитали представать в мифологических образах из их же древних преданий и легенд?.. И – чем были для них сами происходящие сейчас события, и какова тут могла быть их собственная роль?..
– Прямо так и спросят – в чём смысл жизни вообще?– после довольно долгой паузы переспросил Герм.– И если мы скажем: в победе добра над злом – они станут запутывать нас всей этой казуистикой о двуединстве и взаимопереходах Добра и Зла. А если скажем: в противостоянии энтропии, хаосу, стихийным разрушительным силам – опять же сразу пойдёт речь о бренности и тленности всего сущего. Или, например, так: смысл жизни – в духовном, психологическом удовлетворении от неё, в преобладании радости над горем? Но и тут смогут возразить: всякое горе – обратная сторона радости, так же, как разрушение – обратная сторона созидания. И вообще – всё не вечно, всё меняется, и мы с горестью наблюдаем, как рушится и pacпaдaeтся то, что с радостью строилось и развивалось, пока на это хватало его внутренних сил и логики... И сами человеческие понятия – ограниченны, есть что-то выше их... И вот только если сказать: смысл жизни в познании Истины – что смогут возразить на это? Как докажут, что сама Истина есть ложь?
– Но и такой насторожённой враждебности сразу не надо бы...– начала Фиар.– Тем более – это только в литературе они говорят и думают так...
– А литература – на основе чего?– переспросил Талир.– Да, принято считать, что это – откровения космических цивилизаций из иных миров. А говорят – точно как наши учителя. Будто опутывают, заманивают в ловушку формально правильными рассуждениями о сложности и многогранности Истины – а в итоге получается: все твои понятия ущербны, ошибочны, ты не готов к восприятию чего-то, должен уступить, с чем-то смириться – так как просто глупо отстаивать свои заблуждения! И не они с их мудростью виноваты, не сумев тебе что-то объяснить – а ты, которому не хватило мудрости смириться с неизбежным и непонятным... И это к ним мы идём? К тем, кому, возможно, даже рискованно признаться, что мы всё это понимаем? А нам ещё надо вернуться в Тисаюм с реальной помощью! И тут нас повели по этому трёхсуточному пути – и мы поверили и пошли. Как будто им с их техникой трудно сразу взять нас к себе...
– Мы ещё не знаем, кто это...– неуверенно напомнил Герм.– Но нам дали знак – и идём…
– Вот именно – идём... Хотя из той же литературы знаем – как людей иногда даже в самой острой ситуации морочат загадками, дают труднопонятные знаки, в которых изволь разбираться сам... И даже сейчас, когда правительственная радиостанция заявила о скорой гибели Мироздания, вместо чётких разъяснений – трое суток идите неизвестно куда...
– И что делать – когда уже сколько прошли?– добавила Фиар.– Хотя действительно странно... Или они просто не могут что-то нам объяснить?
– А почему, собственно, не могут?– почти возмутился Лартаяу.– Они, высшие существа?
– Но разве мы знаем, насколько высшие?– возразил Герм.– И что может быть не по силам или опасно для них самих... Так и не разобрались по той же литературе во взаимоотношениях высших духов, богов, стихий... Не говоря о самих «людях дальних миров» – как они там представлены. С путаницей – даже в вопросах, на которые, казалось бы, ответить можно только «да» или «нет»! В одном откровении сказано – наше человечество сотворено тонкоматериальным человечеством Тиэлиракса, в другом – Тиэлиракс изначально был необитаем, и даже сейчас там есть лишь какие-то тонкоматериальные растения… И в чём тут – сложность и многогранность Истины, в чём высший смысл обеих версий? В каком смысле нас будто бы породили те, кого самих ещё нет?
– И таких откровений за всю нашу историю известны уже тысячи,– добавил Минакри.– И почему-то каждое даётся так, будто всех предыдущих – не было. Или кто-то – не знал, что другие успели сказать нам до него. А сомневаться – стыдно, и страшно. С сомнением – ты что-то обрываешь в себе, совершаешь недостойное... А сами будто не понимают – сколько горя уже принесли фархелемцам неправильно понятые откровения...
– Хотя каждое само по себе, возможно, и не противоречиво,– ответил Итагаро.– Противоречия выявляются в сопоставлении…
– И всех вместе – с нашим современным знанием,– добавил Донот.– Будто даже сейчас – говорится человеку древнего образа мышления, и никоего не интересует, как должен понять человек современный! Вот я бы и спросил: почему вы так говорите с нами? Для вас важнее всего, чтобы кто-то не понял какой-то тайны – в которой, вам кажется, через иносказания без особых проблем разберётся другой, кому вы доверяете? А если и он, мудрый и доверенный, ошибётся – и это будет иметь катастрофические последствия для миллионов фархелемцев? Всё равно – не так страшно, как раскрытие тайны непосвящённым?
– А я бы спросил и по-другому,– снова заговорил Итагаро.– Считают они нас в принципе равными себе – или могут иногда просто играть с нами? С нашими чувствами, убеждениями, тревогой за судьбу нашего мира? А то как же: тысячи посвящённых, пророков, избранных – и откуда столько бед? И потом нам говорят, мы что-то не так поняли... А зачем говорить с нами такими иносказаниями, что даже мудрые с трудом понимают их? Особенно – когда дело касается судьбы целых миров? И тем более – как можно понять явный, поверхностный смысл этих иносказаний, что из него получается? Другой народ нечестив, отошёл от высших истин, живёт не по тем обычаям, не так верует – и в общем, в своей трагической судьбе виноват сам... Хотя вся вина – что живёт согласно другому, ранее данному откровению! Так – что они, в конце концов, хотят нам сказать, и чего от нас ждут? Что такое тысячелетиями не могут донести до нас? И наша ли вина в том, как мы это понимаем?..
– И всё же – не вернее ли исходить из их в общем добрых намерений?– не согласился Донот – но сразу уточнил:– Я хочу сказать – пусть они думают, что мы идём к ним с уверенностью в этом. Пусть им кажется, что у нас короткая историческая память на все прежние трагедии, пусть разыгрывают из себя воспитателей приюта для слабоумных. А сами давайте не забывать: мы должны уйти оттуда в видимом согласии со всем, что нам скажут...
– Нет, но идти с таким предубеждением…– попыталась возразить Фиар.– И если уж так – не переоцениваем ли свои силы? И... не окажется ли в нас самих заложено что-то подобное – что мы воспримем как наши собственные глубокие убеждения? А то и – не пойдут ли в нашем облике обратно в Тисаюм какие-то другие души – и с совсем иной целью…– Фиар встревоженно оглянулась, как бы в недоумении от собственных слов.– Да, видите, что уже приходит на ум…
– Но я как будто не чувствую угрозы лично нам...– ответил Джантар, хотя слова Фиар заставили встревожиться и его.– Однако и общее чувство – странное... Правда – чего мы ожидаем от тех, к кому идём?..
– Да я уж и не знаю,– ответил Донот.– А то действительно – если уже думаем, удовлетворятся ли они нашим видимым смирением, и о чём с ними вообще можно говорить... И если, например, спросим, как на самом деле устроен наш астрал – а они ответят, что для нашего уровня понимания это слишком сложно – что тогда? Спросить, чей конкретно канон ближе всего к реальности тонких планов Фархелема? А если и на это – ответ тот же? Просто, изображая отчаяние, воскликнуть: ну, как хоть просто в ад не попасть? Вы же сами за тысячи лет нагромоздили столько противоречий, что мы уже и этого не знаем! И – думаете, они наконец скажут нам то, что за тысячи лет не сказали никому другому?
– А сама высшая цель?– напомнил Джантар.– Растворение всего ни в чём, или индивидуальности – в Непостижимом, или – просто блаженство отупения, или – продолжение и там жизни, в общем подобной здешней, но какой-то древней, с грубыми наслаждениями и поклонениями... И какие их иносказания мы должны тут всюду разгадывать? Тем более – сейчас, когда в опасности весь ваш мир?
– И вот говорим – а никто не отвечает,– сказала Фиар, прислушавшись.
– И потом – всякий раз кто-то скажет, что мы слишком буквально всё поняли,– продолжал Джантар.– А на самом деле там и растворение – не растворение, и отупение – не отупение, а что-то иное, более близкое к идеалам текущей на данный момент эпохи… Но – почему для тех, прежних фapxeлeмцeв, надо было что-то скрыть именно за таким буквальным смыслом? Зачем заставлять их буквально желать себе такого? И – что будет с самим человеком, который всё так буквально поймёт?
– Вот я бы и спросил: почему нам даются тексты, допускающие не просто толкования разного уровня – а ещё и настолько дикие по буквальному смыслу?– согласился Лартаяу.– И сама крайне трудная для понимания информация – даётся как истина в последней инстанции? И вместо каких бы то ни было логических доводов, обоснований – только страх лишиться покровительства за недоверие? То есть – должно быть страшно неправильно понять то, что трудно понять вообще?
– И пусть хоть сейчас что-то толком расшифруют нам,– согласился и Донот.– Тем более – не могут сами не понимать, что получается при буквальных прочтениях...
– Да, а опять же – проблема мясоедения?– вспомнил Итагаро.– Это – буквально или нет? А то и тут буквально – что получается... Человек должен чувствовать за собой страшную вину в том, чем и как питается – но и перестроить своё пищеварение, создававшееся миллионами лет, не может. Или некоторым кажется, что могут – но у других расстроится здоровье, и уже от них будут исходить излучения страдания… Не говоря о том… что и тогда мясоедение останется в дикой природе! И ни одно откровение – будто не учитывает ни этого факта, ни что в животном и растительном организме – разные соотношения аминокислот в белках, по-разному устроены углеродные цепи липидов...
– Ну, синтезировать всё это можно,– ответила Фиар.– Есть же безъядерные, дающие биомассу нужного аминокислотного состава, и с гидрированием жиров особой проблемы нет… Но вот, возможно – микродозы животных гормонов, витаминов, ещё каких-то соединений, которых мы даже не знаем, но которые нам необходимы... Мы же из-за этого пока не можем питаться с одних биореакторов и фитотронов! В Чхаино-Тмефанхии многие пробовали – и оказалось: в организме чего-то не хватает, падает активность ферментов, меняется само восприятие жизни… Значит, нужно ещё что-то, а что – пока неизвестно. Предполагают даже – как раз тяжёлые металлы: кобальт, никель... Трудно поверить, правда? Ведь как раньше боялись их накопления в мозговой ткани? Но похоже, так и есть: в микродозах – необходимы, а избыток – уже яд...
– А эти так уверенно заявляют: в растительной пище есть всё необходимое!..– ответил Итагаро.– Но почему человечество давно не перешло на неё – если всё так просто? Неужели – из одной только кровожадности? И кстати, растения – тоже живые организмы! Так может быть, вообще одной глиной питаться? Или камнями? И вымереть, так и не поняв, микродоз чего нам не хватало?
– Ну, мы, конечно, спросим не так грубо,– сказал Ратона.– А просто – как они решают проблему питания у себя. Если до этого дойдёт…. А то – идём к ним в первую очередь не за этим...
– Нет, почему?– возразил Талир.– И за этим – тоже! О проблемах питания, перенаселения, ресурсов – обо всём надо спросить! Всё может иметь тут какую-то связь...
– Будто и я не думал,– ответил Ратона.– Но давайте не забывать: возможно, встретим вовсе не союзников и не покровителей. И они не будут отрицать реальность битвы сил Света и Тьмы – и наверняка скажут, что участвует на стороне сил Света – но могут представить нам мир после победы сил Света таким, что мы сами интуитивно предпочтём Тьму! И как того, кто руководит ими в этой битве, могут представить нам сущность космически-колоссальных масштабов – которая будто бы любит лишь смиренных, убогих и уповающих на воздаяние в дальнейшем – но не тех, кому есть за что бороться и что отстаивать самим… Что мы скажем тогда? Спросим, что для них – ценность и смысл жизни отдельного человека?
– И опять дойдёт до проблемы религиозных войн,– ответил Герм.– И придётся вести речь в обход: есть ли у них самих разные государства, народы, вероучения, как формируется, как складываются отношения между ними? Но какой обход придумать по вопросу: кто вообще имеет право указывать другим пути, и откуда может знать, что для тех такой-то путь – единственно верный...
– Хотя сами могут быть уверены, что несут нам добро,– предположила Фиар.– Просто из-за каких-то различий в мышлении не могут нас понять…
– За столько тысяч лет?– переспросил Минакри.– Или... тут уже выяснится, что из-за этих различий вовсе невозможен плодотворный и открытый контакт двух разумов? И это всегда будет либо – как у нас с Иорарой, либо – в виде односторонних посланий, которые вторая сторона никак толком не поймёт?
– Подожди... как?– вырвалось у остановившегося от неожиданности Лартаяу.
– Нет, но как же...– начала Фиар, остановившись вместе со всеми – и, не договорив, умолка. Хотя в общем мысль была понятна...
«И правда...– подумал Джантар.– Неужели… Но если так… куда и зачем мы идём? И кто и зачем дал знак? Или... знака не было? Просто обманули сами себя? Но – такая чёткая стрелка...»
– Нет, но их же как-то понимали в древности...– неуверенно начал Итагаро. Остальные, казалось, были так поражены догадкой Минакри, что не могли произнести ни слова.– И они жили среди древних фархелемцев...
– Но я хотела сказать не то,– решилась уточнись Фиар.– Просто – сами могут не знать чего-то о высших уровнях Космической Иерархии...
– А говорят – как бы от имени таких уровней?– переспросил Минакри.
– А если нет?– переспросил, в свою очередь, Ратона.– И – это просто здесь их так понимают? В древности приняли за кого-то совсем уж сверхъестественного – а потом по традиции и пошло?
– И сами, войдя во вкус такой роли, стали требовать жертв!– добавил Минакри.– Нет, я даже не имею в виду – кровавых. Достаточно чисто психологических: приняв их высшую мудрость – откажись от всего своего, почитай их как богов...
– Но ради этого никто не стал бы лететь из таких космических далей…– попыталась возразить Фиар.
– А вдруг – и на Фархелеме есть иной, параллельный мир нашей материальности?– вспомнил Джантар.– И далеко лететь не надо! Хотя, если так, почему сами их явления – не повседневность...
– Так везде же сказано: они считают, что наш мир поражён злом, и потому опасен для них,– напомнила Фиар.– А их цель и есть – очищение нашего мира от зла. Только давайте пойдём...
– Да, слушайте...– сообразил Джантар, снова пускаясь в путь вместе с остальными.– Вот же, наверно, о чём они сразу спросят! Чем, по нашему мнению, отличается представитель сил Света от слуги Тьмы! И что ответим?
– Ну, что...– попытался ответить Лартаяу.– Разве не очевидно, чем отличается? Кто крадёт у других силы, энергию, разрушает их планы и построения – уж точно не на стороне сил Света...
– И – как-то пуст внутренне,– добавил Минакри.– Крадёт – и не может насытиться, будто теряет всё украденное на излучения злобы. Но это ему кажется проще, чем самому измениться к лучшему…
– Ему доставляет удовольствие чужое страдание,– добавил Донот.– Будто – такие излучения и нужны ему для подпитки своей злой внутренней сути…
– Даже не то что пуст – скорее дисгармоничен,– уточнила Фиар.– И потому получает удовольствие от разрушения... Хотя сам не способен существовать без плодов деятельности положительного разума, на котором паразитирует. А генерирует – лишь извращённые мыслеобразы, отравленные энергии. Будто перерабатывает творения других во зло... И – чем не суть того же минус-разума?..– вдруг поняла Фиар.– Паразитизм на всём положительном – и претворение в отрицательное...
– Как верно сказано, Фиар...– согласился Герм.– Да – и ещё что... Кажется, я понял, что имеют в виду, когда говорят: в тонком мире – всё как и в плотном... Тут же – явные биологические аналогии! В астрале – как бы есть свои, духовные сапрофиты, перерабатывает остатки отжившего, и такое разрушение действительно – обратная, неотъемлемая сторона созидания! Но есть также хищники и паразиты – которые разрушают жизнеспособное, а вырабатывают отраву и отходы! И даже, помню, Хальбир так и говорил – им нужна именно нечистая, замутнённая энергия!
– И правда... Вот же он – переносный смысл плотоядности!– ошеломлённо понял Джантар.– Который мы по недоразумению везде в этих текстах принимаем за прямой! А дело – вовсе не в том, что нельзя есть продукты животного происхождения! Не пользоваться чужим страданием, не зависеть от него как источника энергии – которая всё равно уже не будет чистой!
– Точно...– ответил Итагаро.– И мы вполне можем так сказать, если что... Хотя в текстах всё подано буквально – а это уже ты понял сам... И потом, в дикой природе хищник не виноват, что он – хищник… Правда, тут уже – опять выход на вопрос о самом происхождении зла. Или вообще – всякой двусторонности, противоположности… А они засыпали нас таким потоком версий на этот счёт, что логичнее всего предположить: вряд ли ближе к ответу, чем мы сами…
– Мальчики, но что это мы?– спохватилась Фиар.– Опять говорим так, будто ожидаем, что нас сразу начнут в чём-то обвинять! То ли нас лично, то ли – вместе со всем нашим человечеством!
– Правда...– согласился Джантар.– Но – в каком плане и читали всё это... Только обратишься к высшим существам – сразу начинают искать пороки в тебе самом. Хотя мы нигде не читали – чтобы кто-то искал их в такой ситуации, как мы сейчас… Но давайте наконец вспомним – что знаем реально? Традиционные представления о битве сил Света и Тьмы, об Иерархии Света – она же как будто и есть Космическая Иерархия? И также – что какие-то силы хотят считаться нашими благодетелями и вести нас по пути, который мы должны принять как единственно правильный... Но нам не дали приемлемого для всех совета, как стать лучше и совершеннее – наоборот, сеют рознь и страдания множеством противоречивых откровений, изводят чувством безнадёжного несовершенства. Будто и хотят, чтобы мы не стали лучше – а вечно зависели от них, блуждали в потёмках их хитросплетений, не видя выхода. И сами церковные организации, основанные вокруг этих учений – со временем превращаются в почти сыскные ведомства. На что, кстати – неизвестна даже какая-то реакция самих пророков, основавших эти церкви… То есть – чьё-то участие в нашей истории для нас загадочно, Единый План, по которому нас ведут – непонятен, цель его нам не раскрывают – но винить во всех неудачах и трагедиях нам предлагается лишь себя… А иначе получается – уже мы в чём-то обвиняем Иерархию Света, от которой зависят наши судьбы , поскольку сама наша планета есть поле великой космической битвы Добра и Зла. Но и не идти же к ним – с каким-то скандалом, обидой за то, что они пока не одержали победу в этой борьбе, не оградили нас от каких-то опасностей, вообще не решили за нас всего... Да, вот именно – не решили за нас всего как-то по-нашему, не поняли нас лучше нас самих! Что они – не какие-то «лучшие мы», чем мы сами! Если тут вообще – не какое-то наваждение...– вдруг спохватился Джантар, почувствовав неладное.
– Действительно...– забеспокоился Итагаро.– Этот низший астрал – он же совсем рядом, вокруг нас! И не хватало ещё, чтобы оттуда слышали наш разговор...
– Вот именно!– спохватился и Минакри.– И нас будто к тому и толкает, чтобы получились не мирные переговоры – а что-то, больше похожее на ссору или допрос!
– Значит, у нас нет права спросить и о синтезе пищевых продуктов, заменяющих мясо?– возмутился Итагаро.– То есть – почему и тут вместо конкретной информации лишь засыпает нравоучениями? Такими, что, кажется, проще уморить себя голодом, если бы не грех самоубийства?
– Да потому, что эти технологии мы можем и должны разработать для себя сами!– ответил Минакри.– Исходя из особенностей нашей, фархелемской органики!
– Методом проб и ошибок?– переспросил Итагаро.– А как же их более высокая техника? При которой они могли создать тут у нас такой биореактор уже тысячи лет назад – и пусть бы работал под надзором жрецов при каком-нибудь храме! Вот и была бы настоящая, деятельная гуманность! Хотя – сразу привело бы к искусственному ускорению нашего развития, а то и открытому контакту... Ведь нельзя обслуживать реактор без понятия, что и как там происходит… Но видимо, это уже не входило в их планы... Хотя подождите... Если мы так хорошо понимаем всё сами – зачем спрашивать их?
– Так можем и не спрашивать,– ответил Минакри.– Но если спросят они…
– А вообще...– Итагаро снова задумался.– Понимаете, вот говорим об этом – и действительно чувство, будто мы хотим найти в них что-то доброе, чистое – а кто-то нашёптывает: ищите плохое, ищите, что они не могут или не хотят сделать для вас. Будто это и есть их подход: как благоговеть перед ними, они всемогущи, а в реальных делах или перед реальной опасностью ты одинок… И от нас требуют абсолютной чистоты – а сами не готовы снизойти ни к одной нашей проблеме. А потом – уже сам начинаешь чувствовать вину, что так подумал о них... Заметили?
– Заметили...– удивлённо ответила Фиар.– Мальчики, правда... Так и есть...
– Но мы не должны испытывать чувства вины!– встревоженно ответил Донот.– Мы же знаем, что обитатели низшего астрала так и выкачивают из человека энергию – через чувство вины, стыда, страха! А главное – так сами можем страшно ошибиться…
– И точно – всё как-то стало путаться,– призналась Фиар.– Люди иных миров, духи человеческого уровня, высшие духи… И мы уже как бы возлагаем на одних ответственность за гипотетические просчёты других... А так же нельзя...
– Но кто-то веками цепляется за вопросы, ответов на которые мы не знаем!– попытался возразить Ратона.– И говорит как бы с позиций их знатока! И чуть не на каждой гипотезе нагромождено столько лживых версий, недомолвок... И это – по вопросам, которые тут же провозглашаются жизненно важными! Странно ли, если мы хотим понять, в чём дело?
– Но и не возлагать же на них ответственность за шалости наших низших духов...– Фиар почему-то не стала продолжать.
– И всё равно что-то не так,– ответил Герм.– Говорится от их имени – высших сил, высших цивилизаций – а те будто сами об этом и не знают и не дают нам разъяснений. А здесь, в своём мире, мы только слышим – все беды от маловерия. Но маловерие – недостаток веры в кого или что? В кого-то, чей уровень – судьба целых стран, народов, государств? Или – в высшие космические цивилизации? Или – в кого-то высшего среди нас самих, людей Фархелема – на кого замкнуты судьбы множеств «обыкновенных» людей? Ну, а мы с вами – какие люди, «обыкновенные» или нет? Исторические личности – или рядовые страдальцы, которым достаётся рикошет кем-то уже определённой судьбы целых множеств? Давайте сравним: считаем мы возможным ради блага всех пожертвовать судьбами некоторых – при этом даже не раскрывая им самой цели? И что для нас Иерарх: праведник, заботящийся о благе каждого – или полководец, который ничего не должен отдельному солдату и не ответствен перед ним, а лишь использует как орудие своих планов? И если так – каким солдатом предпочёл бы быть каждый из нас: сознательно принявшим цель, и весь связанный с ней риск и трудности – или которому просто навязали цель, даже не объяснив, что его ждёт, и чем он рискует? Не правда ли – для нас, каймирцев, ответ очевиден? Но там везде – либо человек должен исполнять свою часть неведомого плана, навязанного некой волей, либо до него толком и не доведена ничья воля, а сам он – поле борьбы разных сил, одну из которых надлежит считать Добром или Светом, а другие – Злом или Тьмой! А кто из них кто – соображай сам, ведь не их дело ещё что-то тебе объяснять? И вообще, ты – не равноправный сотрудник, ты – только орудие, но помни, что за всё с тебя же спросится полной мерой? Однако если они все рассуждают так, то... кто из них, собственно – силы Света?
И уже Герм вдруг так резко остановился, что Ратона, шедший следом, едва не налетел на него – а затем пришлось остановиться и Джантару, и остальным. И было от чего – кажется, всё сразу обретало совсем иные очертания...
– Нет, в самом деле,– продолжал Герм,– если сообща надо отстоять наши коренные интересы, и мы вместе противостоим злу – почему кто-то позволяет себе скрывать от остальных смысл происходящего с ними? И более того – надо идти к нему на поклон, чтобы он разъяснил нам, что есть наша цель? И мы настолько свыклись с идеей чьего-то верховенства и какого-то нашего предназначения – что и не задумываемся: а кто и почему нам его определяет? Кто позволяет себе вести нас путями шока, отчаяния, предельных напряжений – и каким образом это необходимо для конечной победы Добра? А все эти исторические катаклизмы? Перемещения стран, народов, армий, заговори, кровавые междоусобицы, войны, пытки, казни – и… плохие оценки по истории, выставляемые нам в каждом очередном учении? Тоже – суждённые события, предначертанные Единым Планом, суть которого на нашем уровне понять не дано? И вообще – если каждый народ с его обычаями, законами, культурой и верой зачем-то нужен, как часть Единого Плана… что дальше, когда эта часть завершена? Где-то для каких-то иных миров свою роль сыграл – и всё, здесь не нужен, его можно ликвидировать? А как же люди, которые причисляли себя к нему – и тоже во что-то верили и на что-то надеялись? И в другой раз… и нам, каймирцам, кто-то скажет: либо растворяйтесь среди других рас, либо вымирайте? Так как каждый народ и культура, не говоря уж о личности – не более, чем полуфабрикат какого-то творения в иных мирах? То есть – самостоятельной ценности никто и ничто здесь не имеет? И всё, что происходит в нашем мире, нужно лишь затем, чтобы преподать кому-то урок? Есть план, объединяющий миры, есть неведомая нам цель, а переживания людей этого мира – не в счёт? Но для нас-то этот мир – не бренное и не тленное, это – наш дом, пусть временный, мы живём здесь, пусть с перерывами – и хотим по-своему обустроить его для счастливой жизни! Так по какому праву кто-то мешает нам в этом, заставляет страдать в назидание кому-то? По праву силы? Но какая же они тогда Иерархия Света? Разве так мы представляем её себе?– Герм на мгновение умолк, судорожно переводя дыхание.– Нет, я не утверждаю, что они – злые, что они – наши враги. Они – просто никакие и есть. Наши переживания им непонятны, добрых чувств к нам у них нет – и они даже не понимают, чему подвергают нас, строя свои планы и идя к своей цели… Они не жили нашей жизнью, не умирали нашей смертью – откуда им знать это? Но пусть бы хоть сейчас до них дошло: те, кому безразличны наши чувства, кто ворочает судьбами человеческих общностей, не понимая, каково при этом отдельному человеку – не могут восприниматься нами как Иерархия Света! И пусть не требуют твёрдости в вере от тех, кого ведут будто с мешком, надетым на голову! Мы не можем верить в то и благоговеть перед тем, чего не понимаем! И не довольно ли с нас уже политиков-людей, с их играми «по-крупному» – плюс-минус тысячи, миллионы сломанных судеб?.. И если они – не такая уж безоговорочная Иерархия Света, как мы думали – пусть и договариваются с кем-то на своём уровне, а не сталкивают нас между собой!..
«Подожди, это просто срыв... Надо успокоиться…» – хотел было ответить Джантар, но сам вдруг почувствовал: если не во всём, то во многом Герм прав. И говорил он твёрдо и уверенно – совсем не как человек, впавший в отчаяние...
– Герм, но так нельзя,– с тревогой ответила Фиар.– Это опять – подсознательное ожидание всемогущества...
– Но сам я тоже не всемогущ! И что – зная предел моих сил и видя мою слабость, вы стали меньше мне доверять?
– Нет, конечно...– Фиар больше не нашлась, что сказать в ответ.
– И монаха, с которым едва справились вдевятером, мы не признали бы своим духовным лидером за одну его силу, верно?– продолжал Герм.
– Ну разумеется, нет! Но к чему ты это...
– К тому, что в мире людей имеет значение и мудрость, и совесть, и сострадание – а не только мощь и масштабы! И ценность для нас – сама личность, а не её место в чужом плане и то, как она исполняет чужую волю! И Космическая Гармония для нас – не тупое подчинение, а сознательное сотрудничество и сотворчество! Но сознательным сотрудникам – доверяют, как равным! А там, где надо дрожать, боясь плохо повести себя и лишиться покровительства – получается… точно, как сказано в прошлогоднем постановлении о реформе школы! Их опасаются – и вольно или невольно обманывают, но не любят и не уважают! А если у меня и был просто срыв...– уже спокойнее заговорил Герм.– На который они сами меня и спровоцировали… То опять же – зачем им это? Они, что, считают необходимым пропустить каждого из нас через испытание на самом пределе сил? Явить в самой трудной ситуации не то холодную улыбку, не то царственное спокойствие: твоё восхождение нужно тебе, но не нам, провалишься – твоя проблема? – и посмотреть, как поведём себя? Так и ответ: зачем я – в такой ситуации, как сейчас – буду рваться к тем, кому не нужен, кто лишь играет на моём отчаянии? И только eщё вопрос: а где же настоящая Иерархия Света? Те, кто не провоцируют доверие с двойным дном, в котором скрыт страх потерять покровительство – а у кого с нами действительно глубокие общие интересы? Или пусть – временные, в какой-то борьбе, но хотя бы – понятные нам самим, без этих тайных путей, которыми нас ведут, не раскрывая истинной цели?
– Знаете, и мне надо разобраться в своих ощущениях...– вдруг сказал Итагаро.– А то тоже – будто что-то подсказывает: что вы так возитесь с этим благом своего человечества, которое лишь годится, чтобы кто-то управлял им извне? И у вас, детей, даже не раскрыты все энергоцентры – а какую труднейшую миссию кто-то на вас возложил… Хотя я помню, как eщё в тот раз один из жрецов Храма Неба в Кильтуме сказал мне: Тьма велика, и порой бывает чувство, что ведёшь битву в одиночестве... А нас – всё-таки девять...
– Но откуда может идти это влияние?– забеспокоился Ратона.– Ведь тут – даже не аномальная зона. Просто – военно-запретная, только и всего...
– А откуда мы знаем?– переспросила Фиар.– И как незаметно подбирается – через собственные сомнения... Нет, правда – не в том ли и дело, где остановились?
– Так пойдём!– Ратона судорожно подхватил с травы ящик, но, не удержав, опустил обратно.
– Нет, подождите...– встревожился Джантар.– А... кем тогда послан знак? И... сколько уже прошли – доверившись кому?
– А от кого – сомнения?– переспросил уже Герм.– Ведь те, кто дали знак – наверняка понимают, кто мы такие и почему оказались здесь! А это действительно, будто кто-то нашёптывает: вы одиноки, никому не нужны, и даже над самим крайним вашим отчаянием в конце пути лишь посмеются...
– И, раз ты никому не нужен – живи для себя и держи оборону от всех,– добавил Лартаяу.– Такая игра на свободолюбии. Сейчас, когда происходит такое...
– Точно...– согласился Ратона.– Я тоже чувствую…
– Ну, так давайте ни о чём не говорить!– предложил Лартаяу.– Просто пойдём дальше!
– Тогда уж, наверно – и не думать?– снова не согласился Герм.– Даже – о том, правильно ли делаем, что идём туда? Тем более – не зная, что там окажется! В самом-то знаке этой информации не было...
«И то верно...– подумал Джантар.– Мы даже не знаем, что там...»
– Но и возвращаться с полдороги ни с чем...– неуверенно начала Фиар.– Мы же пообещали… И люди надеются на нас...
– И им нужна реальная помощь, а не наша слабость или ошибка,– ответил Лартаяу.– Но и – чтобы вместо помощи мы не привели туда врагов… Нет, это явно участок местности с аномалией! Надо быстро уходить отсюда! А думать и говорить – уже дальше по дороге!
– И конечно, опять вперёд,– добавил Минакри,– а то куда же ещё...
Ратона и Итагаро подхватили один из ящиков с продовольствием, Донот и Талир – другой, и все снова двинулись в путь. Теперь Джантар боялся не то что произнести какие-то слова – а и проронить в сознании лишнюю мысль, чтобы она не была тут же подхвачена враждебной сущностью низшего астрала, и не вернулась обратно с искажённым смыслом… И так, в молчании, они прошли не меньше сотни шагов – прежде чем Лартаяу решился заговорить снова:
– Но всё-таки – кто дал нам знак? Что, если действительно – высшие духи, которые могут сужать сознание до нашего уровня? А то, помните, читали – каким-то феноменальным экстрасенсам в древности удавалось переносить сознание на уровень клеток и даже молекул?
– А уровень максимума информации?– напомнил Донот.– Мы же пришли к выводу, что он – наш, человеческий!
– Действительно, что это я...– спохватился Лартаяу.– Но тогда и с самим уровнем высших духов получается что-то странное... Их мощь и масштаб – не сравнимы с нашими – а максимум информации здесь...
– Просто они решают другие задачи...– совсем уже неуверенно ответила Фиар.– Или мы сами чего-то так и не поняли...
– Или – опять же для сравнения пример с человеком и культурой бактерий,– добавил Донот.– Он где-то назавтра по своему времени снова переводит сознание на их уровень – а в пробирке сменились целые бактериальные поколения!
– Точно!– вдруг поняла Фиар.– Вот почему всё в этих откровениях обращено в древность – и будто никто не понимает нашей современности! Для них наша древность была вчера!
И эти её слова, так просто произнесённые – будто громом поразили всех, взорвав окружавшую тишину. И все опять остановились и замерли посреди этой странной дороги между стенами лесной чащи.
– Так думаешь...– растерянно начал Донот.– Но я имел в виду не это. А – что знак по современной для нас проблеме могли дать нам только существа того же уровня, что мы сами...
– А сокращение нашего человечества...– почему-то добавил Лартаяу.– Помните, говорили: духи нашего астрала не могут быть заинтересованы? А… существа нашего уровня – но из других миров? Вдруг всё-таки...
– Но... зачем?– голос Итагаро едва не сорвался на крик.– Зачем им опустошать нашу планету от человеческих тел? Или... опять же – проблема ресурсов? Которые нужны им – как бы ничьи, без конкурентов?
И снова мгновения глухой тишины потекли «каплями времени» – но уже будто медленно, кристаллизуясь в ещё неясную, ответную мысль... «Неужели это возможно?– только и крутилось, однако, в сознании Джантара.– Вправду дошло до такого? Уже всерьёз?»
– Хотя сами их космолёты даже не всегда плотноматериальны…– наконец попытался ответить Донот.– Во всяком случае – как описаны в преданиях и откровениях. Или... им здесь и не нужен плотный мир? Борьба идёт за астрал? Хотя так он и без того переполняется здешними человеческими душами…
– Заселение астралов других планет...– сообразил Минакри.– А наше человечество... И есть для них – лишь питомник, инкубатор...
– Или, наоборот – они где-то вывели другую человеческую расу на основе нашей органики, для заселения нашего плотного мира?– предположила Фиар.– Вот и освобождают место. А сам наш астрал для них – свалка душ старого образца, не более? Ну, если тут всё – бренное и тленное...
– А космолёты из уплотнённого астрала, полутонкой материи,– начал Герм.– В общем – какой-то не совсем нашей материальности... Что, если для её производства нужна тонкоматериальная рабочая сила?
– И нигде – какого-то реального понятия о таких технологиях...– ответил Итагаро.– Везде, всё – вокруг да около... Но я не думаю, чтобы энергию для такого сложного труда можно было вырвать из человека насильно...
– Так и надо убедить его: что-то отвечает его коренным интересам, работает он в конечном итоге на своих благодетелей!– объяснил Герм.– Которые ведут борьбу с Мировым Злом, защищая в том числе его самого!
– Значит – космические невольники...– потрясённо произнесла Фиар.–Но лететь за этим в такие дали… Тем более – когда уже сами, своими силами, создали звездолёты... И вообще, такую технику – так использовать... Хотя это – наши понятия, там всё может быть иначе… Нет, но... неужели это и есть контакт, которого мы ждали веками? Даже после истории с Иорарой? Происхождение жителей которой тоже неясно... Правда, если космолёты не плотноматериальны – значит, и наши ресурсы для их постройки не нужны. А если кому-то хватило своей энергии, чтобы без помощи техники, чисто магически, создать эти уплотнённо-астральные космолёты – зачем им и наша энергия?..
– Подожди, дай подумать...– остановил её Донот.– То есть… даже не техническая цивилизация в нашем понимании? А – какая-то чисто энергетическая? И всё техническое для них, скорее всего, как-то неестественно?..
– Действуют только интуицией, только магией…– добавил Минакри.– И... наши, фархелемские политики – их колониальная администрация, которая руководит нами здесь? То есть – руководила... А теперь сама стала не нужна своим хозяевам... Бормотали всякий раз что-то невразумительное, только умножая панику – а теперь от них вовсе решили избавиться... Так как, возможно, идёт уже прямое вторжение...
Минакри снова поднял взгляд к россыпи ярко-голубых просветов неба в разрывах деревьев – и Джантар невольно посмотрел туда за ним. Хотя всё было тихо и спокойно, как прежде – какая-то новая тревога уже будто разливалась повсюду...
– И организовать сопротивление здесь некому,– снова глухо и хрипло продолжил Минакри.– Ведь вся эта верхушка общества – везде, кроме Чхаино-Тмефанхии – вовсе не организующая сила нашего человечества... Наоборот – как-то жалко, лакейски «предстояли» кому-то, не зная даже – мифическому или реальному... Приносили кровавые жертвы, заставляли людей участвовать в церемониях само унижения... Скоты... А что тут понимают и могут те же природные духи – я совсем не знаю... Но где-то есть какое-то сопротивление – и оно дало нам знак, где и как с ним соединиться... А мы блуждаем в мифах...
– Значит... реальное инопланетное вторжение?– переспросил Джантар, ещё не веря себе – и снова, как бывало в моменты сильного волнения, не узнав своего голоса.– И тогда уже... партизанская борьба?
– Да, вот вам и ожидания из фантастики,– скорбно, но уже с решимостью добавил Минакри.– И тоже везде – мифы, как это должно быть. Первый контакт с существами, которые абсолютно ничего не знали о нас... Встречи в космическом пространстве нашего и их космолётов, размером тоже чуть не с город... Космолёты – ядерные, термоядерные, аннигиляционные, планеты – кислородные, азотные, серные, хлорные, существа – человекоподобные, щупальцевые, сегментированные… Впрочем – это уже есть в Иораре... И даже ещё – какие-то колониальные, и чуть ли не микроскопические, и бесскелетные, и подобные плесени, и почти что растительные... И со всеми там происходил какой-то контакт, со всеми находился общий язык... А реально – сперва споткнулись о баню-туалет, а теперь вот это...
– Нет, а... если кто-то просто создаёт в нашем же астрале новый слой?– вдруг предположил Донот.– Для борьбы ещё с кем-то здесь, на Фархелеме? Для чего и перетягивает туда такое множество душ?
И вновь повисла тишина оцепенения – но сразу как бы и взорванная этой новой догадкой, брошенной в неизвестность…
– То есть – опять пришли к тому же?– первым заговорил Лартаяу.– Нет, но цель... Они, что, хотят создать там сообщество, полностью автономное от плотного мира? И потому готовы уничтожить цивилизацию здесь? Или сами готовятся завоевать астральные миры каких-то других планет? Или речь – об оккупации всей нашей планеты союзом объединившихся злых божеств? Которым стали не нужны уже и политики, и жрецы как какие-то посредники – хотят править сами и только сами?
– После того, как веками готовили к этому малограмотные массы общества...– добавил Ратона.– И вот зачем нужны были эти каноны религий... Как какие-то «своды всезнания» – где в одну кучу свалено всё, что знали и во что верили в каждый данный момент… А потом, пусть реальная жизнь в это уже не укладывается – всё равно молись на старое, иначе ты – враг общества здесь и богов там... И вот так поиграли на властолюбии политиков, а теперь их самих – на свалку?..
– Мальчики, но вы думаете...– глухо и напряжённо начала Фиар.– В самом деле так может быть?
– Или нашу планету пытается занять вообще какой-то небиосферный интеллект?– внезапно предположил Талир.– Я имею в виду – как какие-то роботы, слуги тех, кто сам появляться здесь не собирается?
– То есть опять же – как в фантастике ещё прошлого века?– вспомнил Джантар.– Слабые люди-повелителя и могущественные машины-рабы? Или просто – цивилизация довольно примитивно мыслящих машин? Но зачем такому разуму планета с биосферой? Тогда им скорее подходит Тарменех – полезные ископаемые есть, но ни влаги, ни той же плесени... Если возможна сама такая цивилизация...
– Да и расточительность от излишнего богатства – признак низкой технической культуры,– добавил Итагаро.– А высокоразвитая цивилизация, способная строить звездолёты – должна ещё прежде этого освоить малоотходные технологии. И просто за полезными ископаемыми в другую планетную систему уж точно не полетят... Хотя – всерьёз ли мы... о таком?– оглянувшись по сторонам, спохватился он.– Действительно думаем, что всё это возможно?
И будто покатилась обратная волна – удивления, потрясения, едва ли не шока от того, какие мысли только что приходили на ум...
– Точно...– спохватился Донот.– Ещё ничего толком не знаем – а нас уже куда понесло...
«И даже не сходим с ума, перебирая такие версии,– подумал Джантар.– Потому что не имеем права сойти...»
– И только предполагаем – что могло быть то лазерное представление в небесах,– тихо добавил Герм.– Или – о чём нас могут спросить в конце пути…
– И даже не знаем, какой враг нам противостоит,– после короткой паузы ответил Итагаро.– Как рассуждает – как персонаж мифов или просто как солдат, человеческая ли вообще у него логика... И ясно только одно: нами правили предатели. Иначе мы уже могли иметь свои космолёты – а не остаться на случай возможного вторжения нищими и техникой, и духом…
– Но даже если те считают нас дикарями, сами – дикари ещё худшие,– добавил Ратона.– Тысячелетиями только и делали, что мешали нам развиваться...
– Или тут – просто эксперимент по выживанию нашего человечества,– предположил Итагаро.– Иначе давно бы уже кто-то заявил о себе как новой власти. Хотя возможно, и заявил – просто мы тут ещё не знаем...
– Да, не знаем, что происходит и в каких масштабах,– ответила Фиар.– До сих пор – не знаем. И – не имеем права зря рисковать собой, ринуться в бой и проиграть его. Но пока нам дали знак – и мы идём, куда он указывает. Не знаем, правы в этом или нет – но идём... Ведь ничего другого не остаётся…
– Идём,– под влиянием мгновенного порыва (после таких же мгновенных колебаний) решился Джантар.– Стоя здесь, не узнаем ничего большего, и никому не сможем помочь. Так что идём...