36 МОГИЛА МУДРОСТИ
…– Джантар, не заснул?– голос Фиар прозвучал негромко, но напряжённо и тревожно.– Джантар, как там? Что-нибудь видел?
Джантар едва не вскочил с постели, тут же открыв глаза. Он действительно начал было дремать – при том, что видения, одно за другим открывавшиеся внутреннему взору, были столь непонятны и ужасны… И – как бывало при внезапном пробуждении, из груди вырвался сдавленный крик мгновенного ужаса…
…И увы, казалось – всё лишь подтверждало самые худшие опасения. Ведь уже сразу, в центре Тисаюма, на который настроился вначале – он увидел словно разбросанные в беспорядке человеческие тела, все только светлокожие (впрочем, ничто не указывало – живые или мёртвые), лежащие всюду в самых неестественных позах, многие – действительно голые или в разорванной одежде, а поодаль – два смятых при столкновении автомобиля, рядом с которыми даже не было не то что полицейских, а и любопытствующей толпы. И лишь где-то в стороне пожилые бородатые лоруанцы буквально загоняли палками в какой-то подвал целую колонну детей в рубашках-рясах ниже колен, при этом заставляя закрывать руками лица – похоже, именно чтобы те не видели «наготы» лежавших повсюду тел. И это, судя по дневному освещению, происходило никак не менее часа (а то и нескольких) назад... И затем – он видел так же разбросанные тела в других знакомых местах Тисаюма, а потом – помещение, похожее на подвал, но с прикованными или привязанными к чему-то детьми (и тут же – взрослые с безумными взглядами срывали с себя одежду (похоже – полицейскую форму), то и дело судорожно хватая друг друга за руки и ноги, а ещё двое, сами нетвёрдо державшиеся на ногах, вдруг стали сечь розгами третьего, должно быть, приняв за задержанного)... Увидел он и ту заводскую погрузочную платформу в пригороде Тисаюма, откуда их отправляли в Риэлант на второй этап отбора – где тоже был опрокинутый набок вагон, и сваленные в одну кучу голые и почти голые женские трупы, мимо которых два человека, почему-то в одежде дмугильских крестьян, отвернувшись в сторону, тащили два мужских тела; и школу, где проходил первый этап (правда, она как будто была пуста); и ту казарму на окраине Риэланта – опять-таки полную скорченных голых трупов, среди которых сидел на койке лишь один живой, но похоже, обезумевший от страха солдат с чуть смуглой кожей, указывавшей, на незначительную примесь каймирских генов (сами же трупы – снова, как показалось Джантару, были сплошь лоруанские и дмугильские)… И лишь после этого, и то не с первой попытки, Джантару удалось настроиться на свою квартиру в Керафе, где он на мгновение увидел Тайлара, в тёмной, уже вечерней, комнате перед телеэкраном, на котором шла заставка новостей – но какие-то хаотические вибрации помешали удержать это видение. Хотя и после этого удавалось временами принимать отрывочные, неясно откуда приходившие образы – дорожные пробки из множества столкнувшихся автомобилей; замершие пульты управления каких-то-установок с потухшими огоньками; плывущий как-то наискось через крутые волны, явно без управления, военный катер – и трупы, трупы, трупы... На улицах, во дворах, в помещениях... И ещё – просто человеческие глаза и лица, то будто излучающие наугад в пространство мольбу о помощи, то просто охваченные безысходным, паническим ужасом… Правда, были будто и моменты иных, мирных видений – толпа пассажиров в ожидании поезда на освещённом яркими белыми фонарями вечернем перроне какого-то вокзала, и даже – центр Керафа с привычным вечерним ритмом жизни: толпами прохожих, кружением огней фар на перекрёстках – но и там смущал поток бегущих сквозь неторопливую толпу в одном направлений людей, и странная затемнённость словно только и освещаемого огнями фар городского центра… И ничто во всём этом не давало ответа, надежды, не указывало пути – всё словно истекало безмолвным воплем шока и отчаяния. Но и усталость от перенапряжения была так велика, что даже при всём этом ужасе Джантар не заметил, как задремал – так и не дойдя до попыток настроиться на Алаофу, Тарнал, Фхлавиорм, Тхвелерамф...
– Джантар, так как там?– ещё нетерпеливее повторила Фиар.– Или... ты ничего не видел?
– Видел... Трупы... Кучи трупов...– только и смог ответить Джантар.– И в Тисаюме – повсюду, и в Риэланте, в той казарме... В Керафе, правда, на первый взгляд – всё как обычно… А вот Алаофу и Фхлавиорм – не видел... Просто не успел...
– Значит, всё подтверждается...– упавшим голосом прошептала Фиар.
– Что подтверждается?– не понял Джантар, пытаясь встать с кровати.
– Мы тут продолжали слушать радиопередачи,– объяснила Фиар.– Вернее, пытались... А то звук совсем слабый. Тут же все местное станции, кроме Тисаюма, молчат, и из иностранных – не слышно ни одной. Правда, на каких-то волнах были ещё неясные сигналы – но так, чтобы разобрать, слышны только три станции. Тисаюм, Тарнал и Алаофа... И со всех трёх – идёт самый настоящий прямой репортаж, как человечество готовится встречать конец мира! Какой-то церковный иерарх даже приводил изречения из священных текстов, как это должно быть… Звёзды и молнии, сыплющиеся в океан, трескающееся небо, какие-то «латунные реки крови»...– напомнила Фиар цитату, которую они все когда-то обсуждали, но так и не смогли понять.– И тоже, всё – про последний день человеческой истории, про трупы грешников, осквернённые их собственной мерзостью...
– И тоже так и сказал: учёные всё выдумали, а мы точно знаем, что на высоте ста киамов небо твёрдое,– добавил, входя в спальню, Талир.– Галактики, скорость света – всё выдумано, истинно только то, что говорится в их каноне. А потом сразу пошёл репортаж ещё из какого-то города – как там люди умирают, как оставшиеся в живых подбирают трупы. И особенно предупредили – чтобы на голые трупы взрослых не давали смотреть детям. Всё равно, мол, приходит последняя ночь этого мира – так что заприте детей где попало и не выпускайте. И сами трупы дано указание срочно убрать куда-то – и чтоб мужские отдельно от женских – а потом всем идти в ближайшие храмы замаливать грехи...
– И это всерьёз…– вырвалось у Джантара.– На самом деле...
– Ну, ты же сам видел,– подтвердила. Фиар.– Да, а потом передача оборвалась на полуслове, Итагаро сразу перевёл на другую волну – а там… В-общем – подробные инструкции, какими самоистязаниями замаливать какие грехи,– не сразу смогла продолжить Фиар.– Берётся в правую руку нож, устанавливается чуть выше такой-то части тела, и потом, с чтением молитвы вслух – не помню, что дальше… Как какие-то рекомендации садоводам – представляешь? И даже сказали – учёных, инженеров и «незаконных целителей» в храмы не пускать, пусть только такими самоистязаниями себя и спасают, ведь это именно за них всё человечество теперь расплачивается! Потом и эта волна ушла, Итагаро нашёл третью – а там как будто из Алаофы читают обращение самого Адахало по случаю конца мира! И в нём – почти всё то же самое!
– Нет, но это...– у Джантара на мгновение, казалось, даже отнялся голос.– Просто... не может быть правительственная радиостанция...
– Но передавалось на её волне...– начал, входя, Минакри.– Значит, и в Алаофе – тоже…
– Джантар – так что точно ты видел?– наконец снова спохватилась Фиар.– Чьи трупы? Какого примерно возраста, какого пола, расы?
– Ах, да...– полуоглушённо спохватился и Джантар.– Детских трупов нет, все – взрослые… И все – не нашей, не каймирской расы. Правда, пожилых лоруанцев я видел живыми....
– А – каймирцев среднего возраста?– с тревожным ожиданием переспросил из коридора Итагаро.– Как насчёт них?
– Одного живого солдата в казарме, полной трупов, тоже видел,– ответил Джантар.– Правда, по виду и он – больше лоруанец… Да… Я же видел и Тайлара! Дома, перед телевизором! И там – имею в виду, дома – как будто всё в порядке. Но что он смотрел, я не увидел... Как будто начинался выпуск новостей – и тут же связь пропала...
– А я ничего не принял,– признался Ратона (и он был здесь, в спальне).– То есть, сам и так ничего бы не увидел – но Талир тоже...
– Маятник беспорядочно мечется над картой – и всё,– подтвердил Талир.– Ничего толком не выяснили…
– И, что – прямо передают рекомендации, как встречать «Великого Элбэ»?– переспросил Ратона.– Но чьим голосом? Неужели – самого Адахало?
– Нет, это читал диктор,– ответила Фиар.– Ho – точно как официальное обращение… И что, у тебя – ничего определённого?
– Кое-что казалось... сначала,– стал объяснять Ратона.– Как будто выявлялся цeнтp распространения – в пригороде Тисаюма, возможно, даже откуда мы выезжали – но есть и другой центр, под Джокурамом… И с фронтом распространения что-то неладно. Сначала – примерно соответствовал границам Тисаюмского округа, но потом – и по всему Каймиру, и на перешейке, и даже в Уиртэклэдии стали откликаться отдельные точки безо всякой системы... А над Элбинией – я имею в виду, континентальной – вообще какое-то диффузное возбуждение. Или это – даже не на вопрос о фронте и пределах распространения этого фактора,– уточнил Ратона.– Кажется, я просто случайно провёл маятником над Тисаюмом, и вдруг – отклик. И потом ужe так, для проверки, безо всякого вопроса, водил над картой – и некоторые места откликались. И что может значить – даже не знаю… Джантар, а всё-таки – ещё подробности? Например – что в Керафе? Ты видел своих?
– Я же говорю – только Тайлара. И ещё немного – центр города… И там – странно темно, будто погашены все фонари и витрины. И – целая толпа шла по улице, а сквозь неё куда-то бежала дpyгая… Да – а что там, в передачах? Что говорят дальше?
– Я только что слушал,– ответил Донот, тоже входя в спальню.– Кто-то опять начал говорить, что это – пришествие «врага веры» по канону Вохрила – и тут, похоже, батарейки сели окончательно… А Лартаяу решился открыть пустую комнату… Просто пустая и есть, ничего особенного, но там – вторая розетка городской связи, и Итагаро понёс туда репродуктор…
–… В Алаофе толпы людей разгоняют слезоточивыми газами,– тут же вновь раздался неподалёку, отдаваясь глубоким и отчётливым эхом в коридоре, тот дикторский голос – на этот раз так неожиданно громкий, что в первый момент Джантар вздрогнул.– Но зато в Моаралане идёт массовое обращение раскаявшихся грешников в святейшую веру... И в то время, как преступное правительство Лоруаны, возглавляемое вероотступником Адахало, способствует иноверцам в осаде Алаофско-Горского монастыря, и трупы монахов, принявших мученическую смерть за свою веру, расставлены вокруг него по периметру насаженными на колья...
– Опять отключили...– как-то по-деловому констатировал Итагаро, когда голос диктора вдруг умолк.– Но... вы слышали? Вы поняли, до чего дошло? Уже в столице – колья с трупами! Якобы убитых за веру... А насчёт Адахало – уже совсем не понимаю…
– Только давайте рассуждать спокойно,– голос Талира заметно дрогнул.– Итак – яд избирательного действия, и паника на этой почве во многих городах Лоруаны...
– И избирательность яда – странная,– добавил Итагаро из пустой комнаты, где уже его голос отдался эхом.– Некаймирцы среднего возраста...
– Но что же правительство не объявляет: успокойтесь, это просто прорыв оправляющих газов?– переспросил там же Лартаяу.– Хотя в Моаралане тогда сразу объявили, верно? Я имею, в виду – жителям самой Моараланы?
– Так то и было – в одной Моаралане,– ответил из коридора Герм.– А тут – по многим городам сразу. И сами подумайте – какой силы должен быть яд, и куда успеть распространиться? Или – в других местах по карте откликается просто паника?
– Да, сразу и не подумали...– спохватился Ратона.– А то действительно, что получалось бы – если уже и в Алаофе...
«И правда...– подумал Джантар, которого успела охватить мгновенная оторопь.– Что был бы за газ – от которого в одну ночь может вымереть целая страна...»
– Нет, а как что-то объявлять – когда голые трупы самым святотатственным образом лежат на улицах?– ответил Талир.– И как вообще признаться, что кто-то специально создавал такой яд? Его же за это точно проклянут жрецы всех религий! И действительно будет самое страшное преступление в истории!
– Создавать могли – просто психотический газ,– предположил Донот.– И сами не знали его истинного действия. А теперь – в ужасе, не знают, что делать, и даже – что сказать...
– Хотя вообще, создавая средства истребления людей по этническому признаку – в ужасе не были,– добавила Фиар.
– Но их же, видишь – только стыдом голого тела и можно как-то пронять,– ответил Донот.– И если так – были бы просто трупы, то голые трупы – уже знамение греха, который надо отмаливать! Вот служители всех вер и стараются…
– Да так, что в Алаофе обезумевшая толпа сажает их на колья,– добавил Герм.
– Вот именно!– спохватилась Фиар.– Мальчики, вы только подумайте – в Алаофе, столице Лоруаны!..
– А я не очень и удивляюсь...– признался Минакри.– Ведь сам монастырь – тоже в Алаофе... И будто не бывало уже в современности – и не только на Экваторе, даже в Аухаре: прямо в газете вдруг появляемся весть о скором конце мира, в назначенный день толпы людей стоят под дождём или на морозе, в ужасе ждут, что будет, протыкают себе разные части тела иглами, гвоздями, спицами, от перенапряжения вспыхивают драки, кого-то забивают насмерть – а потом малоизвестный эксперт бормочет с экрана о легковерии неграмотных слоёв населения!.. А сразу – правительство не могло сказать обществу правду, опровергнуть явный бред? Без раненых, убитых – не могло? Или – как собиралось управлять обществом, сошедшим с ума? Или – насколько в своём уме сами правительства, насколько владеют ситуацией в таких случаях? Или... действительно – кому же служат, поддерживая в обществе такую веру? Сотни, тысячи лет – не живите с надеждой, не радуйтесь жизни – а только ждите, что кто-то явится разрушить мир… И это сидит у многих глубоко в подсознании – и время от времени взрывается, потому что есть же предел прочности человеческой психики! А сами правители – будто не понимают… Хотя и мы бы не понимали, не изучая специально – наша культура, наше мировоззрение ничего подобного не знало...
– Но избирательность действия яда – направлена не на нашу расу...– ответил Джантар, будто прорываясь сквозь целый лабиринт мгновенно мелькающих и тут же ускользающих, не успев оформиться, подсознательных догадок.– И я не понимаю: зачем кто-то мог создать такой яд, чтобы где и как применять? Неужели… куда-то собирались послать с ним солдат-каймирцев?
– Однако планета действительно перенаселена,– ответил Лартаяу.– И – совсем не за счёт нашей расы… И кто-то подсчитал, что наша половина планеты способна гарантировать обеспеченную по современным понятиям жизнь вряд ли более чем миллиарду людей – а их уже 4 миллиарда! И этот вопрос – когда-то всё равно придётся решать!.. Пока, правда, можно рассуждать о кощунстве такой поставки вопроса и рожать по десять детей, не приспособленных к современной жизни, по сути – притягивая незрелые души в мир людей одним лишь фактом зачатия... Но проблема-то остаётся! И уже сейчас мы, современные люди – в численном меньшинстве среди тех, кто пытается жить в городе как в тех же джунглях Экватора или горах Дмугилии! И для кого сами люди, и деньги, и техника – фактически объект охоты, торговли, личной вражды и мести!.. Грабят автобусы, поезда, пропадают люди – особенно дети – да и взрослые годами не вылезают из судебных тяжб, так что страшно не только работать – страшно просто жить. А теперь знают и про Иорару – и понимаете, чем это ей грозит… Но попробуй взяться что-то обсуждать… И в итоге – решать такие вопросы приходится уже не тому поколению, что их породило – и когда возможен уже только крайний, жестокий выход! И вину свалят не на того, кто вопил о кощунстве, но ничего реально не сделал – а кто в критический момент нашёл хоть какое-то решение и хоть кого-то сумел спасти! И... вдруг кто-то решил – сам, на свой страх и риск, действовать тайными путями, в том числе – такими?..
«И даже не удивляет...– понял Джантар после нескольких мгновений общего потрясённого молчания.– Значит – возможно…»
– Ужасно...– прошептала в ответ Фиар.– Но… всё логично, возразить нечего... И только – что теперь будет? И – где же...– она умолкла, не договорив.
– Где же эти высшие существа, о которых мы столько читали, как они наблюдают за нашим человечеством?– понял Итагаро.– Ты это хотела сказать?
– Да, это...– призналась Фиар.– А то, действительно – столько читали об этих высших духах, мудрецах, знающих многие ответы наперёд... И где они сейчас?
– И я вот думаю,– признался Итагаро.– Как же и когда они проявляются, в моменты каких трагедий...
– Но мы не о том говорим!– громко сказал Талир.– Надо что-то делать! И кажется, уже начинали – об этом...
«Наверно – пока я был тут, в спальне,– понял Джантар.– А то сам – не помню...»
– Начинали,– подтвердил Итагаро.– И пока – только те же варианты, что год назад. Искать горных жрецов, высших духов, «людей дальних миров» в аномальной зоне. Сейчас-то – уже более подготовлены к этому...
– И всё-таки ещё раз – о ситуации в целом…– снова начала Фиар.– Всё ли мы верно понимаем, не делаем ли ошибки? Хотя в первый момент такое способно смутить и человека с учёной степенью... Но – в первый момент. А потом, подумав – разве сможет, например, физик поверить, что гелий просто выдуман? Или биолог – что выдуманы все переходные формы в эволюции, рудиментарные и атавистические признаки? Или астроном – что выдуманы сами реальные масштабы Мироздания, а историк – что выдумана вся радиоизотопная датировка, которая согласуется и с историческими хрониками, и с известными астрономам кометными орбитами? А их периоды иногда в десятки раз превосходят всю мифологическую историю «от сотворения мира»! Или мы сами – как сможем поверить, что выдумана вся биоэнергетика, а экстрасенсорные способности – не более, чем проявления какого-то «врага, веры»? И вообще, что тут свято, а что греховно – если во имя веры отвергаются самые основы современного знания?
«Да, точно...– Джантар понял, что это же беспокоило и его, мешая думать и действовать.– И всё, казалось бы, очевидно – однако…»
– Нет, а почему физик – который работает, например, над проблемой ядерного распада – должен ходить в тот же храм, что какой-то полуграмотный скотовод – иначе глубоко верующее начальство выгонит его с работы?– поддержал сомнения Минакри.– Или опять же, политики вокруг алтаря с кусками жертвенного панциря – будто не знают, что в этих канонах прямо сказано о необходимости физического устранение всех «неверных»! А «неверные»-то как раз они сами и есть! Одни физики или депутаты парламента – для других!
– И это – уже не отвлечённость,– продолжала Фиар.– Когда столько душ оказалось вырвано из тел, а правительственная радиостанция лишь сеет панику... И маятник над картой – скорее просто мечется от беспорядочных вибраций, чем что-то указывает...
– И – даже не просто отравление,– напомнил Джантар.– Людей сначала явно поражает безумие. Будто... из-под контроля выходят какие-то инстинктивные программы, что ли...
– Да, но что ещё странно,– добавила Фиар.– Взрослые обеспокоены, чтобы дети не видели голые трупы... Хотя, казалось бы – до того ли, если ждут конца мира?
– Хотят избежать посмертных мук,– ответил Минакри.– А то – во всех религиях что-то связано и с этим. И – очень маловразумительное... Какой-то «телесный стыд», «телесный грех» – а кто может понять, в чём он состоит? И… Зонгумад Третий – помните, что мы о нём читали по этому поводу?.. – вдруг вспомнил Минакри.– Хотя чем он хуже других правителей тех времён? «Зрелые мужи и жёны, познавшие многие бесчестья, ибо довелось им пройти через то, что приличествует лишь отрокам»...– привёл он цитату из какой-то летописи.– Но – ничего же никому не отрубали, не клеймили... Да и – что, получается, «приличествует отрокам»? Позор, связанный с обнажением тела и отходами жизнедеятельности – за соответственно же позорные… чисто взрослые преступления? Хотя в какой-нибудь закрытой «элитной» школе в туалете всё на виду, никуда не спрячешься – и это нормально? Вот логика… И всё-таки – что их заставляет рвать на себе одежду перед смертью, что они при этом чувствуют?..
– Да уж наверняка не удушье,– предположила Фиар.– А как раз скорее – те рефлексы, о которых редко говорят вслух. И которые так смутили наших правителей – в людях Иopары. А тех – в наших людях...
– Нет, но – что ещё...– начал Лартаяу.– Я немного помню, как в 75-м веке тоже распространялось пророчество о конце мира – но некоторые церковники сами не очень верили, и продолжали грешить... И вообще, власть обычно не очень верит в то, что говорит обществу. А тут – явная паника на самой правительственной радиостанции...
– Но... что ты хочешь этим сказать?– не понял Минакри.
– Что сейчас, похоже, сама власть верит во всё это,– объяснил Лартаяу.– И даже не ищет пути к отступлению на случай, если всё окажется не так…
– А что власть может сказать?– переспросил Донот.– Признаться, что кто-то специально создавал такое оружие? В чём сама власть тут же будет виновата! А так – можно заставить третьестепенных чиновников, которые сами перепуганы, так как ничего не смыслят ни в химии, ни в богословии, делать с правительственной радиостанции такие заявления! И потом на них же всё свалить... Вот и будет путь к отступлению для высшего руководства…
– А заявление от имени самого Адахало?– напомнила Фиар.– О котором я уж не знаю, что думать... То он вытаскивает нас из той, прошлогодней истории, и доверяет нам тайну – то забывает о нас почти на год, пока тут вводят телесные наказания, религиозные посты, и всё такое пpoчee… Тем более, возглавляемое им же правительство сперва неофициально paзpeшилo, a потом – узаконило эти «регионы по вероисповеданию»… И тоже не понимаю: там разгоняют толпу – и от имени его же, вохрилопоклонника, кто-то провозглашает конец мира по элбинской вере... И как же теперь – тайны цивилизации? Или... мы уже сами не заметили, как узнали их в наших ночных чтениях?
– Но... что мы узнали?– во внезапном испуге вырвалось у Ратоны.– Мифы, противоречащие друг другу? И сама смена мировых периодов по вере в Вохрила должна выглядеть не так... А Адахало действительно участвовал в церемониях вохрилопоклонников, и это видела вся Лоруана… Или... Подождите, а откуда известно, что это – Адахало? А не просто – кто-то, сойдя с ума, говорит от его имени? Тем более – если одних этот газ убивает через перевозбуждение, а других – только усыпляет почти на сутки, не может он у кого-то ещё вызывать расстройство психики? С бредом, галлюцинациями, паническим ужасом, и тому подобным? И так как люди достаточно подготовлены религиозной пропагандой – всё и воспринимают в соответствующем плане? Хотя подождите... То есть, получается – везде, где паника, есть и этот газ? Но тогда – откуда и с какой скоростью должен двигаться фронт его распространения? Или просто – сообщения с Каймира подняли панику по всей Лоруане?..
«И опять – только предположения,– подумал Джантар, словно с усилием что-то преодолевая в себе.– Но как их проверить? И что делать? А тут ещё – тайны, которых мы так и не узнали... Или – узнали, но не поняли...»
– Я тут ещё кое-что услышал,– снова донёсся из пустой комнаты голос Итагаро.– Но – только немного, урывками, и очень тихо. Опять повторили, что «иноверцы» осаждают Алаофско-Горский монастырь, и их разгоняют слезоточивыми газами, а в Моаралане идёт массовое обращение в элбинскую веру. И ещё где-то – я даже не понял, где – формируются целые очереди соответственно тяжести грехов, кто вслед за кем должен каяться... А где-то уже разгромлен храм Вохрила – и трупы жрецов действительно рассадили на кольях по периметру!– Итагаро не мог говорить даже относительно спокойно.– А вообще о погибших так и говорят, что это – грешники, которые сами обрекли себя на посмертные муки! И ещё – будто бы где-то уже останавливаются электростанции, сходят с рельс поезда, и даже, если я верно понял – взорвался газопровод под Моараланой! И… это же везде, где нет компьютерных систем, которые сами всё остановят при неспособности людей управлять объектом – возможны катастрофы! То есть, получается – авария следует за аварией, а все только бегут каяться? Если и это – не чей-то бред...
– И, если не бред – значит, это уже в Моаралане...– глухо ответил Лартаяу.
– Волной идёт по всей стране,– подтвердил Итагаро.– Если не по целой планете… А заграница вся молчит, только на одной волне еле слышно что-то неразборчивое. Но здесь ещё кто-то прямо так и сказал: дойдёт до океана – и в него сразу полетят первые звёзды. Как раз ровно к полуночи и ожидают... А откуда всё вообще началось... Похоже, предполагают – именно с нас, с Каймира. Хотя вообще, я же говорю, было плохо слышно, и голоса – какие-то безумные... Им самим сейчас главное – не эти подробности, а как спасти свои души...
– Но ты же не предлагаешь и нам всерьёз спасать наши души таким образом!– не выдержал Минакри.
– Но что-то же происходит...– ответил Итагаро.– Что-то такое, что заставило множество людей толпами повалить в храмы, ожидая, когда начнёт трескаться небо! А ведь эти люди учились в современных школах! А кто-то – и в институтах, и наверно, есть даже с учёными степенями!.. И вот их-то – что заставило поверить в ложность той схемы Мироздания, которую они же создавали своими исследованиями? И где они сейчас, почему не скажут остальным, что происходит?
– Мальчики, но мы же с вами понимаем, где мифы, а где реальность!– отчаянно воскликнула Фиар.
– А вот – многих серьёзных и образованных людей кто-то сумел разубедить в том, что они знали,– ответил Джантар, с трудом узнав свой голос.– Тех самых, которые недавно уверенно рассуждали о строении атома, древней планетарной истории, эволюции жизни… И это проявилось сейчас, когда повсюду лежит множество трупов – и мы даже не знаем, куда попадут души, вырванные из этих тел... Мы же так и не успели подробно изучить устройство тонкого мира. Столько противоречивых свидетельств... И все сходятся разве лишь на том – что есть слои высшие, средние и низшие...
Внезапная страшная догадка не дала Джантару продолжить. Да и не сразу дошла до сознания – так было дико и ужасно…
– Да, мы не знаем этого,– наконец смог он заговорить снова.– И не знаем, сколь вообще реально то, о чём мы читали. Все эти божества, требующие кровавых жертв, вершители судеб, которым так ненавистно свободное развитие человека, «избавители» человеческой души ото всего, что имеет для неё какой-то смысл... Но и не зря же, не случайно там такое – повсюду... Угрозы всё разрушить, ограничить до предела, отнять всё, что составляет цель и содержание самой жизни...
– Но... что ты имеешь в виду, Джантар?– глухо прозвучал шёпот Фиар в как-то по-особому замершей тишине.
– А то, что...– Джантар снова лишь с трудом заставил себя сформулировать мысль вслух.– Вдруг... там действительно есть такие могущественные и враждебные людям существа, которые веками, тысячелетиями подпитываются энергиями перепуганных людей и целых толп? Вспомните монаха, с которым едва справились вдевятером – а до тех пор ничего не могли сделать поодиночке?.. То есть – понадобилось объединённое усилие девятерых, чтобы преодолеть эту его броню?– продолжал Джантар, чувствуя, что говорит сумбурно, да ещё словно прорываясь за какую-то грань.– И как он умолял кого-то простить его? Он, сам обладавший такой силой? А мы и не подумали, что это, возможно – не отвлечённый образ того, во что он верит – а какая-то реальная сущность? И представьте – если эта сущность повелевает сотней, тысячей таких монахов! Какая разрушительная мощь накоплена где-то в слоях астрала? А теперь вспомните: каждый мир есть зеркало других миров… И тут же нас уверяли, что там установлена высшая справедливость, а всё зло и несовершенство – здесь, у нас... А кем же там становятся те, кто творили зло здесь? И так ли уж они там бессильны? И из кого, собственно, состоят все эти армии тьмы, чёрные воинства, если они там – лишь грешники, терпящие мучения? Да, как нас подготовили эти учителя, боящиеся каждый утратить монополию на толкование Истины...
И вновь всё замерло в ужасной тишине – и казалось, что-то беззвучно рушилось, осыпалось, растворялось в окружающем мраке, будто само становясь частью этой тьмы, уплотняя её собой…
– Но разве сам низший астрал мог создать такую угрозу нашему человечеству?– совсем неуверенно попыталась возразить Фиар.– Разве когда-то они вот так, во множестве, вырывали души из тел?
– Численно сокращать плотноматериальное человечество, лишая себя же возможности воплотиться здесь...– добавил Итагаро.– Да, что-то не то. И больше похоже именно на яд избирательного действия.
– Но избирательного – в отношении всех рас, кроме нашей,– как-то механически, словно ещё под влиянием собственной догадки, ответил Джантap.– Странно…
– Да, я тоже думаю...– согласилась Фиар.– Как раз «грешная» раса остаётся – а все «благочестивые» уходят... Не понимаю…
– И всё же, будь это яд из секретных правительственных лабораторий – наверняка кто-то давно понял бы, в чём дело,– добавил Лартаяу.– Тем более, не растерялись же тогда, с этой нашей записью, не объявили её знамением конца мира по вере в Вохрила, Элбэ, или ещё кого-нибудь! А тут вместо того, чтобы прямо заявить о химической атаке или диверсии... Значит – сами не знают, с чем имеют дело!
– Верно...– согласился Донот.– И в Моаралане не погнали всех сразу каяться в храмы – хотя некоторые яды тоже обладали психотическим действием…
– Но не могут персонажи древних мифов на самом деле явиться судить и разрушить целое Мироздание!– не дал ему договорить Итагаро.– Наше, реальное, размером в миллиарды световых лет!
– Так-то так, но что-то же происходит,– ответила Фиар его же словами.– И кому-то правители этого мира тысячелетиями демонстрировали верность. Молитвами, жертвоприношениями… И только наши, чхаино-каймирские – мудрые руководители общества, уверенные в себе и в том, что действует на общее благо – а остальные… Так и есть – какие-то шуты, придворные… Слуги кого-то, кто сам известен только из мифов… Но пока… Хотя не думаю, чтобы всерьёз произошло то, что нереально в нашем мире – но время, объявленное до чего-то, приближается... А мы сидим тут вместо того, чтобы как-то действовать...
– Да, надо куда-то идти, что-то делать,– согласился Итагаро.– Но я не могу сообразить – куда и что именно? А сколько прочли, сколько их всех у нас побывало – и что в результате? Даже о наших горных жрецах – ничего определённого...
– А вот же кто мог бы нам что-то объяснить,– согласилась, в свою очередь, Фиар.– Но о них тут за всё время – ни слова... И ни в одной из книг – ничего о том, как с ними связаться, где искать...
Разговор снова прервался – yжe в напряжении судорожного, лихорадочного мысленного поиска. И Джантар стал молча думать: действительно, как странно – нигде, ни в одной из книг и ни на одном из занятий, даже не были упомянуты горные жрецы Чхаино-Тмефанхии и Каймира… А ведь, казалось бы – они, бывшие легендарной надеждой и духовной опорой многих поколений каймирцев, уж наверняка должны быть реально доступны тем, кто во все эти времена искал мудрости, исцеления, приюта, спасения от опасностей… Но – о них ничто не давало знать даже единой фразой в книге или точкой на карте! В библиотеке, специально подобранной для интерната такого профиля... И сейчас вспоминались лишь совсем другие, не каймирские, легенды и предания о тайных обителях – до которых тогдашние путники добирались с немалым трудом и даже риском для жизни, руководствуясь ниспосланными им видениями, и иногда – указаниями жителей встретившихся по дороге селений. И вообще эти предания относились, как правило, лишь к старым временам – и мало что говорилось о конкретной судьбе людей, добравшихся до таких обителей и принятых там сейчас, при жизни нынешних поколений. А уж что следовало думать – исходя из того, что всё же говорилось... Ведь если особо подчёркивалось, что человек, вступая там в какое-то братство, рвал все старые связи – и словно начинал в том же теле новую жизнь, как бы «умирая» для своего прошлого, родных и близких во внешнем мире, который с этого момента точно так же «умирал» для него – о ком и о чём можно было говорить и думать с каким-то доверием и надеждой? Если эти организации – пользуясь либо интересом человека, либо его отчаянием, либо тем и другим сразу – стремились заполучить его всецело, без остатка, напрочь оторванным от всего, чем он жил раньше?.. Однако что странно – о горных жрецах Джантару как будто вовсе не приходилось слышать ничего определённого! Будто никто не знал лично конкретных людей, присоединившихся к ним – или наоборот, у них самих будто не было родственников и прошлого во внешнем мире… И даже Ратона почему-то, как ни старался в одну из ночей, когда ещё только нашли в библиотеке книги с картами, не мог хоть приблизительно определить местонахождения их обителей – словно сам маятник упорно не желал дать ответ… Но… не означало же это, что сами горные жрецы в нынешнюю эпоху остались лишь мифом?..
– Нет, а правда – к кому можно обратиться?– снова заговорил Итагаро, не дав Джантару эмоционально среагировать на новую, поистине страшную догадку.– Да, мы привыкли верить, что где-то есть носители высшего знания, стражи высшего блага... И где они сейчас, когда происходит такое?
Но и тут ответом было лишь несколько мгновений молчания. И Джантар вдруг понял: да, нечего сказать, нечего ответить на это. При том, сколько прочли, передумали, спорили о прочитанном. И даже нечего вспомнить – по крайней мере, сразу – из всей этой учёбы...
– А те, кого мы тут видели…– снова начал Итагаро.– Так они же сами куда-то уходят, удаляются из общества… И потом сидят в своих норах – и оттуда мучают, изводят страхом самые чистые, совестливые души, тех, кто действительно готовы обратиться к добру и мудрости! А сейчас из их излияний даже вспомнить нечего,– признался Итагаро в том же.– Потоки общих слов о высшей нравственности, праведности, святости и тому подобном... Но сами подумайте: сила и обладание тайной – ещё не есть нравственность!.. И тут же – что-то о непомерно долгих сроках учёбы, ступенях посвящений, испытаний… И что, думаете – могли бы мы рискнуть к ним обратиться? И они хоть сейчас открыли бы нам какие-то свои тайны? Или тоже пришлось бы, как ни в чём не бывало, рассесться вокруг этого монастырского наставника, чтобы он нам начал важно втолковывать, какие мы все нехорошие и несовершенные? А то похоже, лишь это и нужно – заронить в душу зерно страха, связав его с чем-то таким, что ты всё равно никак не можешь проверить – и насаждаться произведённым эффектом! Нужно, чтобы перед ними унижались, умоляли их о доступе к каким-то тайнам, соглашались поломать свою жизнь ради этого! А кто и когда видел их там, где действительно происходят какие-то трагедии? Не в мифах, не в легендах – наяву? Ну, хотя бы в той же Моаралане?
– Подожди, здесь что-то не так...– начала Фиар.– И нам надо думать не об этом...
– А что – не так? Что наука предупреждает об опасности – но не мучает страхом? И в ней можно выдвигать гипотезы – и это не есть ни кощунство против чего-то высшего, ни сомнение в человеческих качествах учителя – а недостаток знаний не есть личная неполноценность ученика? И именно это я вспоминаю, когда пытаюсь понять, чему нас учили! Почти каждый так и начинал: путь к совершенству – только через мою богоподобную персону…
– В идеале!– нетерпеливо, но снова неуверенно возразила Фиар.– А всякий идеал чем-то отличается от реальности!
– Вот именно! И это их богоподобие – идеал, которые отличается от реальности! Нельзя же представить, чтобы в торговом центре продавался баллон идеального газа при температуре абсолютного нуля! И так же – с их всеведением и всемогуществом! Тем более – то и дело, во множестве притч и примеров, проводится идея: не требуй от них невозможного! То есть: как почитать их, благоговеть перед ними – так они знают всё, а как дойдёт до дела – нет? Но и говорить на равных нельзя – можно лишь покорно внимать?.. Хотя подумайте: зачем им таиться, зачем эта недоступная важность, ступени посвящения, если они – стражи общего блага и такие бескомпромиссные борцы за него? Разве не те же цели и у нас? Или – благо человечества должно твориться в тайне от человечества? А… реальные трагедии – такие, как сейчас? Или – те же войны, перевороты, массовые казни? Где они тогда? И только потом от их имени кто-то заявляет: мол, что-то было неверно понято – или наоборот, человечеству в такую-то эпоху было открыто не больше, чем оно могло понять... Но позвольте – что за божественные сущности, которые вроде бы творят добро, а реальный итог – зло? И что за высшая мудрость, которую можно переврать как угодно? Нo всякий раз виноваты мы – а они непогрешимы… И вот такую идеологию мы в первую очередь изучали! Вот вам и тайны цивилизации, которые мы должны были знать на какой-то крайний случай!..
– В общем – опять к вопросу, нравственно ли торговать спасением за личную преданность,– ответил Донот, вспоминая одну из недавних дискуссий.– Хотя – тут уже не до таких споров...
– Но как вы не понимаете, что тайну приходилось хранить в первую очередь от светских властей!– не выдержал Ратона.– Которые со своей манией контроля во всём и над всеми – готовы влезть в то, чего не способны понять!
– И – ради этого тебе в 76-м веке пришлось запоминать наизусть учебник по лекарственным травам?– напомнил Итагаро.– A сейчас такой справочник можно запросто взять в любой библиотеке... И что – опасная информация в недобрых руках стала менее опасной? Или – общество поняло, что у человека со справочником в голове сама мысль – тугоподвижна? Хотя ученику такая память учителя кажется чудом – но цена слишком высока… Или… подожди, у тебя же своих учеников не было?..
– У них память не выдерживала,– признался Ратона.
«Нет, но как же так?– спохватился Джантар.– Что мы обсуждаем – когда надо действовать?»
– А просто врачами они не имели права быть?– продолжал Итагаро.– Только врачами со справочником в памяти? И кстати – всё ли в тогдашнем справочнике соответствует нынешним представлениям? И всё ли вообще нужно было для медицинской практики? Там же половина – древняя натурфилософия и космогония, которая в итоге не выдержала проверки временем! Но это – хранили как великую тайну чуть ли не пуще самой жизни! И верность лично учителю сразу ограничивала всякий поиск ученика, и надо было только запоминать и запоминать! Ведь тайну не должен узнать какой-то там враг, иноверец... Враг в области медицины, философии – так, что ли?
– Но о том ли сейчас речь...– сделала попытку вмешаться в разговор Фиар.
– Однако верно...– как бы не услышал её Герм.– Они почему-то не решают свои философские разногласия в мирных дискуссиях между собой – а превращают в поле битвы сознание ученика! И сколько раз в истории это перерастало в битву уже буквальную – с кровью, трупами...
– Но трупы – у нас и здесь...– снова начала Фиар.
– Так я и говорю – к тому, кого мы можем искать и куда обращаться! Но, понимаете, тут и вовсе...– Герм ненадолго умолк, пытаясь собраться с мыслями.– Этих тайных знаний – для внешнего мира как бы не существует, и их всё равно приходится переоткрывать средствами «легальной» науки… И даже бывает, сами хранители тайн вдруг обнаруживают, что ревностно хранили чушь – и начинают изворачиваться: их, мол, не так поняли… Или наоборот – догоняют уже сделанное открытие с криком, что они это и так знали, или – что это несущественно, и не представляет интереса для «истинной» мудрости... Хотя в чём она тогда – истинная? И где сами их достижения? Где какие-то теории, разработанные ими? Ну, вот они всё знают раньше, больше, и глубже, чем мы – но в чём какая-то ценность этого, если мы всё равно должны доходить до того же своим умом? И кто тогда они сами? Просто сторожа на могиле древней мудрости – которая ещё неизвестно, то ли есть у них, то ли нет?..
«Да, вот и разбираемся – прямо сейчас, на ходу – в доступных нам тайнах цивилизации…– вдруг понял Джантар.– Вместо того, чтобы что-то делать...»
– И действительно о чём угодно скажут: вы это не так поняли,– продолжал Герм.– И этот посмертный суд – не следует понимать буквально как суд, и это полубессознательное блаженство – на самом деле состояние какого-то высшего познания, и это рабское ликование у трона каких-то владык – просто метафора искренней благодарности человека высшим существам согласно его вере... Ну, а то, что сейчас происходит – метафора чего? Когда здесь, во дворе – и повсюду в Тисаюме, и не только там – лежат совсем не метафорические трупы? И зачем, для кого всё это описано в таких метафорах, что выглядит именно как суд, поклонение, наркотическая одурь? Для людей прошлых веков, которые что-то не могли понять иначе? Хотя после того было уже сколько новых учений, легенд, пророчеств – и что же эти мудрецы не дали конкретных указаний даже о том, позднее какой даты действие какого из них уже не распространяется, и люди могут понимать всё иначе, без этого буквального страха за свою личную судьбу?
– А как вам тезис, что всё в нашем, телесном мире – бренное и тленное, а настоящая жизнь – только в иных мирах?– вспомнил Итагаро.– Они же нам и это постоянно повторяли! Как будто этот мир – какой-то менее настоящий, и сама жизнь в нём напрочь лишена высшего смысла, а всякий, кто особенно привязан к нему… Ну, коротко говоря – дурак! И это – о мире, который имеет такую колоссальную космическую протяжённость, что даже его видимую часть – и то, как предполагается, весьма малую – световой луч преодолевает за миллиарды лет! Это такой огромный мир – бренное и тленное, и его роль в Мироздании – быть лишь ступенью на пути к «настоящим» мирам, как бы – верхним чистилищем грешных душ? Хотя о протяжённости тех, «настоящих» миров – либо ничего определённо не сказано, либо они, можно подумать, включают даже не всю систему Эяна – так как в числе планет даже не упомянуты внешние, открытые позже других, Кулайт и Фартум! А то и вовсе, уже говорили – размером едва ли с город… И это – более настоящее, чем миллиарды галактик? Ну, или… Ратона – вот ты действительно помнишь себя в астрале... И, как – можешь по своим впечатлениям сказать, что тут всё – менее настоящее, чем там?
– Другое – да, но «менее» – не скажу,– не задумываясь, ответил Ратона.– А вообще... не затем ли и заставляли запоминать наизусть учебники – чтобы просто не возникало лишних вопросов, некогда было думать? Меня самого в тот раз удивляло...
«Нет, а если в этом разговоре сейчас...– вдруг подумал Джантар,– продолжается действие газа? Как тогда, на лестнице в телецентре? И надо срочно куда-то идти, что-то делать, решать – а мы спорим...»
– Но ты не хотел обидеть кого-то недоверием?– переспросил тем временем Итагаро.– Ведь тебя приняли в монастырь, допустили к учёбе – а иначе тебя ожидал пиратский корабль...
– Нет, но что это мы?– не выдержал Минакри.– Тут – трупы, там – такие сообщения, а мы о чём говорим?
– О том, чему нас учили!– ответил Итагаро.– И на кого или что мы реально можем рассчитывать! Потому что на этих, с их метафорами и требованиями почитать себя как всеведущих – а на меньшее они не согласны – уж точно вряд ли!.. И некогда даже думать, почему для них всё в этом мире – бренное и тленное... Но помните, мы же немного изучали и другое? Откровения как будто уже явно иных цивилизаций, данные о контактах с ними? И те, судя по всему – тоже люди технической культуры, которых видели вместе с их космолётами! И вот, кстати – доказательство, что как раз мы избрали верный путь развития, а человек только молящийся, только поклоняющийся – тупик!..
– А вот тут уже я должен вас предостеречь,– вдруг сказал Лартаяу.– Я и раньше слышал об этих новых сектах – которые будто бы основаны уже на нынешних контактах с дальними мирами. И даже потом узнал, что мой второй «усыновитель», Убалури – как раз из такой секты. Откуда и вынес те свои идеи… И у них только внешне всё очень современное, с употреблением научных терминов – а потом приходит к тому же… Опять – ссылки на древние каноны, опять – потуги доказать, что там под концом мира, небесным воинством, посмертным судом или высшим блаженством подразумевается что-то другое, более приемлемое для современного понимания... Только я сразу и не поверил, не принял всерьёз – а потом, уже здесь, сперва тоже увлёкся… Я, что, никогда не рассказывал?
– Как будто нет,– даже не очень удивился Герм (и до того ли было, чтобы сейчас удивляться такому?).– Но я понимаю, о чём это ты. О каких текстах... И меня тоже смущает,– признался Герм.– Ясно сказано совсем не то – и тут же разъясняется, что это было величайшее научное откровение, истинный смысл которого скрыт в аллегориях, так как древние фархелемцы не могли понять иначе... А мы, современные, как должны понять? И где те сами были с этими разъяснениями – когда в Лоруане и Шемрунте за нежелание признать Фархелем плоским людей просто вешали? То есть опять же – что за пророки и спасители, являющиеся только, когда уже поздно? И что за откpoвения, которые можно толковать как угодно, но истолкуешь не так, и за это – смерть? И – где доказательства самого космического происхождения этих текстов? И тоже – везде какой-то страх перед последствиями сомнений? Но зачем высшим цивилизациям создавать у нас такие религии, да ещё напоминать об этом во всё новых откровениях? А тут и старые церкви сразу набрасываются на это новое – и добивают страхом вместо того, чтобы признать как дальнейшее развитие их же учений…
– И всё-таки – откровения откуда-то идут,– ответил Лартаяу.– И у них есть какая-то цель...
«И… правильно, что обсуждаем!– вдруг понял Джантар.– Чтобы знать, что происходит, надо разобраться – чему нас учили...»
– Ну, а если «всё как там – так и здесь»...– начал Ратона,– то получается... это и исходит – от таких же людей, как мы? Я имею в виду – сущностей человеческого уровня? Как – те же политики, монахи… И они – просто как-то входя в сознание здешних, плотноматериальных людей – выдают им свои мысли за великие откровения? Но тут уж – просто вынуждены говорить, что и всё то, прежнее, диктовали тоже они! Иначе – вопрос: если правы только эти, новые – значит, всё прежнее исходит от лжепророков? Но им тоже верили! Или тогда уж – с какой стати верить этим? Вдруг и они – ложные?..
– Да! А читатель… будто впадает в гипноз от глубокой и чистой веры посредника!– согласился Лартаяу.– Ведь тот сам ни в чём не сомневается, верит во всё это – и даже пытается толковать по-своему, создавать на этой почве свою теорию! И в итоге – читателю достаётся текст уже с логически и эмоционально выверенной схемой, где есть всё что надо – и глубокая вера, и научное знание!..
– Ну, мальчики, не знаю...– усомнилась Фиар.– Вряд ли мы сейчас готовы делать такие выводы...
– Хотя…– усомнился и сам Ратона.– Там же везде – и какие-то предначертания на века вперёд. А сколько таких пророчеств потом не сбылось... И опять-таки та же идея – человек слаб, от него ничего не зависит, сиди и жди, пока кто-то решит всё за тебя. Идея, сама по себе какая-то нечеловеческая. Но посредник, похоже, действительно ни в чём не сомневается...
–Так... и выбирают же специально тех, кого можно потрясти чем угодно!– поддержал эту версию Герм.– Как древнего экваториального людоеда, для которого обыкновенный мусоровоз был бы небесной колесницей! Вот эти откровения и воспринимают совершенно случайные люди, отобранные по непонятному признаку: какие-то крестьяне, дворники... И хоть бы однажды – человек, который может понять научную теорию! Но нет – предпочитают тех, кому можно произвольно комбинировать поля, частицы, векторы и факторы – просто как образы мифов – и те во всё поверят… Вспомните хотя бы… эти восемь «основных полей Вселенной» – подогнанных под число планет в системе Эяна и дней в неделе! А это – уже не те первые наши учителя, это – одно из откровений! И мы хоть и видим, что явный смысл – абсурд, ищем там скрытый...
– И правда...– отозвался с другого конца спальни Талир.– Мы верим, что за нами кто-то наблюдает, направляет наш путь – и вот образцы приписываемой им мудрости. И – что мы на самом деле знаем о них, и их истинной роли в нашей истории?
«И как это доходит до нас только теперь,– понял Джантар.– Хотя – доходит ли? Или мы снова заблуждаемся?»
– Ну, что – дикари мы для них и есть,– горестно ответил Минакри.– Ну, то есть – не конкретно мы, не наша чхаино-каймирская культура – а наше человечество в целом. Учёные в одном храме с полудикими кочевниками, политики с теми же кусками панциря на телеэкране... За что уважать таких? И есть ли смысл давать им серьёзные откровения?
– Нет, а кому и зачем посылаются несерьёзные?– возразил Герм.– Хотя верно,– спохватился он.– Мы даже не знаем, что и откуда на самом деле берётся...
– И… откуда известно – что вообще должны быть именно такие боги, ангелы, черти?– высказал Джантар вдруг пришедшую на ум мысль, ещё сам не представляя, куда она ведёт.– Откуда сами образы? Кто и как создал их в умах людей? Или... кто и кому подал идею, под каким видом являться людям в изменённом сознании?
И снова всё погрузилось в напряжённую, будто волнующуюся тишину. Да – волновалась сама тишина, ведь даже из соседней комнаты, где был подключён репродуктор, не доносилось ни звука…
– И где эти покровители?– не выдержала Фиар.– Как начинаешь разбираться – везде какие-то наказующие божества, монастырские сторожа тайн, страх перед загадочной мощью… И зачем нас тогда уверяли, что за нами наблюдают, куда-то ведут – если все человеческие проблемы человек должен решать прежде всего сам? И странно, если бы сущности сверхчеловеческого уровня – в чьём ведении планеты, звёзды, галактики – решали за нас наши вопросы… И…что с нами сделали, если мы сейчас не берёмся куда-то идти, кого-то искать – а должны ещё как бы вырваться из-под назойливого покровительства, которое в обычной жизни мешает думать и действовать, сковывает волю, подавляет paзyм, заставляет постоянно проверять себя на соответствие непонятно кому и чему – а в трудный момент и оно то ли есть, то ли нет?
– И правда...– согласился Джантар, вдруг поняв, как точно Фиар выразила то, что беспокоило всех.– Хотя – не значит, что мы не готовы принять помощь, совет, информацию – но и непохоже, чтобы нам её предлагали... Просто какой-то беспорядок мечется и вокруг нас, и в наших умах… И тоже верно – не дело духов планет и звёзд решать за нас наши проблемы… И люди тонкого мира – если они такие же люди, как мы – могут знать и понимать немногим больше нас самих. А мы уже настроены на что-то особенное, высшее...
– И главное – в каком плане!– продолжала Фиар.– Человек всегда перед кем-то виноват, что-то кому-то должен, всегда кто-то свят, а он грешен – и всё вообще как-то не по нашей, человеческой логике! Но мы-то живём по нашей – и что нам делать, как быть, если случилось такое? А тут как бы и те, в иных мирах – только холодные наблюдатели или экспериментаторы на наших бедах, и свои, фархелемские тайнознающие – только строят произвольные концепции, а просто люди в астрале – и есть просто люди, которые ничего не решат за нас лучше, чем мы за себя... И всё равно – надо ждать откуда-то ответа? Даже не наводящей информации – именно готового, категоричного, непререкаемого ответа! Но – почему?
– Предполагается, что на связь с человеком может выйти кто-то более мудрый и информированный...– начал Ратона, явно ощущая неуверенность своего ответа.– И мы до сих пор даже не задумывались: а собственно, кто, какого уровня? Кого человек вопрошает – и кто откликается? Это древние люди могли думать, что получают информации просто с Наивысшего уровня, с уровня целой Вселенной – но мы-то сейчас знаем, как она огромна! Галактики в ней – как клетки нашего тела для нас, планета – как молекула или даже атом в клетке, ну а сам человек... Даже не знаю... И с отдельным нейтроном не сравнишь...
– Хотя подождите...– сообразила Фиар.– Нам же сколько раз в литературе встречалось понятие Космической Иерархии… И конечно – как мы не думаем над каждой химической реакцией в каждой клетке нашего тела, так и Сверхразум уровня всей Вселенной наверняка не предназначен думать за нас... Но есть и более близкие к человеку по своим масштабам иерархические уровни Разума!
– Да есть-то есть,– согласился Ратона.– Но я чувствую – тут и ещё не всё так, как мы представляем...
– И мне так кажется,– признался Джантар, тоже вдруг ощутивший смутную неудовлетворённость своими представлениями о Космической Иерархии. Да, что-то определённо не сходилось... Но и решить это для себя – сейчас, в таких обстоятельствах – вряд ли было возможно...
– Нет, но чего мы ждём?– спросил уже Талир.– Мы, что, так уверены, что здесь мы – в безопасности? Или просто не знаем, что делать? Хотя – ты, Ратона, конечно, надеешься на свои 90 лет...
– Надеюсь...– ответил Ратона опять с явным оттенком сомнения.– И потом – куда идти? Если и маятник просто мечется над картой – и видите, что нам дают все эти трактаты и пророчества. А в конечном итоге все беды сваливаются на наше человечество неожиданно... И только потом говорят, будто кто-то что-то знал заранее… Хотя если бы, например, Джантар что-то знал – неужели не сказал бы сразу?
– Нет, а вдруг...– тут же спохватился Джантар.– Подождите...
Он снова стал перебирать в памяти ещё не сбывшиеся сны и видения. Но нет – всё было не то... Сам он – в роли ночного сторожа, Герм – с мегафоном в руке, Донот и Фиар – в каких-то лабораториях… И пусть даже это, последнее, можно было понять как знак надежды – оно ни о чём не говорило конкретно в данной ситуации...
Или... тот рой огней в ночном небе? Тем более – учитывая, что они услышали... Хотя мыслимо ли представить – чтобы на самом деле...
Джантар с усилием отогнал мгновенную оторопь, заново сосредоточиваясь, чтобы думать и вспоминать дальше...
…Но – что ещё? Тот поезд жёлто-красной расцветки, стремительно мчащийся по высокой рельсовой эстакаде на фоне густо-зелёных склонов? Да, этого в их жизни тоже ещё не было... Но… не было ли просто в том фильме о событиях уходящего года – как кадра, иллюстрирующего строительство новых транспортных путей? Был очень похожий кадр! A он понял только сейчас... Значит – не то...
…Или – та ночная дорога под пасмурным небом, уходящая куда-то вниз, в почти непроницаемую тьму, и по-особому тоскливая и тревожная сходством как раз с видениями низшего астрала? Во всяком случае – бывали и сны со странными сумрачными ландшафтами, тёмными туманными человеческими фигурами на их фоне – которые он истолковывал таким образом... Но, в отличие от них, у видения с дорогой явно был иной смысл – какой-то отчаянной борьбы, конца одного пути, и тут же – начала другого, по-своему также тяжёлого и тревожного...
И та дорога вела с горного склона... Так... не была ли это попросту та дорога, которой они почти год назад приехали сюда? Но – и не тот участок, где они потом, в последние дни прошлого года и первые – нынешнего, катались на самодельных санях из остатков установки для актиний? Другой – более далёкий, сразу за небольшим пepeвалом – на который теперь, по пути из интерната, и надо было сперва подняться, так как в тот раз ехали от перевала вниз и только вниз? Хотя и видели сам перевал лишь однажды, при свете дня, через окна автобуса... И всё же, пытаясь представить тот участок дороги ночью при виде сверху, с перевала – Джантар всё более убеждался: это – та самая дорога...
– Да... Есть...– решился наконец Джантар.– Я вспомнил... Та ночная дорога... Это по ней мы ехали сюда... И теперь, этой ночью, нам придётся идти по ней обратно... В Тисаюм...
– В Тисаюм? И… просто идти?– переспросил Талир.– В такую даль? Но это же – десятки киамов... Хотя...– чуть помедлив, добавил он, будто сам убеждая себя, что другого решения нет.– Правда, не оставаться же здесь...
– И почему – идти?– не понял Лартаяу.
– Ах да, там же за проходной – автомобиль,– вспомнил Джантар.– Вот и давайте не терять времени. Об остальном будем думать уже по дороге...
37 СТУПЕНИ ПРОЗРЕНИЯ
– И мы опять сделали, как подсказало твоё видение,– прошептал Герм, насторожённо прислушиваясь и оглядываясь по сторонам.– И уже идём в Тисаюм… Если всё верно поняли… А то знаете же – видения будущего всегда отрывочны, вне связи с чем-то.… А тут… и с настоящим – не всё понятно…
– Теперь и эта дорога – наше настоящее,– почти шёпотом, ответил Джантар.– Будущим оно было – тогда… И – что нам оставалось…
…Сборы в дорогу были недолгими. С собой взяли – лишь найденный почему-то не на кухонном складе, а прямо в учительской, ящик с консервными банками, ничуть не похожими на те, из которых ели солдаты (должно быть, учителя оставляли их себе, несмотря ни на какой пост), а из кладовой интерната – свои рубашки, и ещё на всякий случай, как и в прошлом году – снятые прямо с обеих сторожевых вышек ручные пулемёты и оказавшийся там же, на одной из них, бинокль. А вот радиоприёмник почему-то забыли – хотя он и так уже практически молчал – и вспомнили о нём лишь позже, по дороге. И совсем странно было – что, выходя... почему-то даже не подумали воспользоваться легковым автомобилем, действительно стоявшим у выхода на шоссе, пусть и с тремя трупами на борту – как сразу, пока было светло, увидел Лартаяу… (Когда он успел побывать там и увидеть это? Правда, тогда пробраться по этой почти перекрытой ветвями кустарника узкой тропинке было не так трудно и рискованно – как позже, когда стемнело…) Хотя возможно, в трупах и была причина – и их, несмотря на предполагаемую этническую избирательность поражающего фактора, даже не рискнули касаться... Но нет – об автомобиле, выходя на шоссе, почему-то даже не вспомнили, тоже спохватившись лишь потом… Да ещё – дополнительным потрясением оказались увиденные в темноте кладовой и нижнего склада Талиром запчасти для техники непонятного назначения, и упаковки ещё с напитками и заварками явно не для детского употребления, судя по надписям – производства Ситхурао. А впрочем – было и не до этих так не вовремя раскрывшихся новых тайн, не до вопроса, кто хранил какие запчасти, и кто, даже несмотря на пост, баловался наркотиками: солдаты, учителя, или кто-то из вспомогательного персонала. И все просто молча вышли – и двинулись в путь...
Сначала шли в какой-то особенно глухой тишине – Джантар, давно не бывавший (как, впрочем, и остальные) за стенами интерната, успел забыть, что ночью может быть так темно и тихо. Ведь в интернате все ночи напролёт двор освещали прожектора – и главное, чем все эти несколько месяцев бывали заняты ночи... Но теперь, на ночной дороге, Джантару стало вспоминаться не это – а те короткие эпизоды за пределами собственно интерната, когда ходили ловить актиний в ледяной воде горных ручьёв, а потом, поздней осенью, и зимой – несколько раз катались с горы по серпантину, представлявшему собой продолжение этой дороги по другую сторону от интерната. Всего несколько раз, несколько дней... А когда после долгой оттепели, тянувшейся почти весь радан, в начале второго месяца года, синфара, вновь ненадолго выпал снег, им уже не пришлось воспользоваться этим – директором был не Гинд Янар и не Флаариа, а Бигарз, для которого они, дети, были почти заключёнными. И как знать, что и когда вообще увидели бы за пределами интерната – не случись то, что случилось... Хотя тут и думать о чём-то, вспоминать что-то было страшно, чтобы вовсе не сорваться – как тогда, в тоннеле в Арахаге. Но и то, казалось, было не сравнить с происходившим теперь. Ведь тогда никто не призывал всех встречать конец мира, не ждал, когда в океан начнут падать звёзды...
А вокруг было темно – и казалось, притихла сама природа. Не слышалось даже стрекотания мелких членистых, писка летучих мышей – лишь какие-то хаотичные пространственные вибрации создавали странное состояние, мешая думать и воспринимать окружающее… И только когда они уже довольно далеко прошли по горной дороге, приближаясь к перевалу, вдруг стал подниматься ветер – и всё крепчал, глухо воя в вершинах высоко взметнувшихся в серое облачное небо деревьев, по мере того, как они поднимались всё выше, а горный лес непроницаемо чёрными стенами всё ближе подступал к самым обочинам дороги. А верхняя точка перевала была ещё далеко, да и порывы ветра ещё не достигали самой дороги – но Джантар уже представлял, какой силы встречный ветер обрушится на них впереди… Но пока – так и шли молча, будто сквозь глухой мрак неизвестности – и обрывки мыслей беспорядочно роились в сознании, налетая, как те же порывы ветра, но не давая забыть, что они даже не знают, что и в каком масштабе происходило или могло произойти с самим их миром… А тут ещё – вопрос Герма вдруг породил новые сомнения....
И в самом деле – прав ли он был, истолковав то видение как прямое указание именно сейчас, немедленно, этим вечером, отправляться в Тисаюм? Хотя вообще привык доверять видениям – особенно после того, как столь многое сбылось в прошлом году... Но что он видел в данном случае? Просто ночную дорогу, уходящую во тьму. И где, из чего следовало указание на нынешнюю ночь? Ни из чего. А он уже вдруг – связал видение какой-то горной дороги с тем, что происходило сейчас. Связал – опять-таки в лихорадочном поиске, в напряжении, в полушоке, под влиянием момента – как и тогда, когда бежали из Тисаюма, угнав автобус, пробирались через ночной Кераф, прыгали в Тарнале с поезда на поезд, угнали с маршрута ещё автобус в Арахаге, чтобы добраться через тоннель от аэропорта до телецентра... Но даже это всё казалось теперь какой-то идиллией – если сравнить, где были и что должны думать сейчас... А ветер всё так же глухо выл в кронах деревьев по обе стороны дороги, и пока далёкий конец пути терялся во мраке ночи – да и что ждало их там, в конце...
…– И вот мы всё повторяем – Космическая Иерархия,– наконец заговорил Донот, едва они, преодолев небольшую ложбинку, вновь стали подниматься к перевалу по восходящему участку дороги.– Но давайте наконец подумаем: как мы её представляем? Чтобы хоть было понятно, куда и к кому в случае чего обращаться... Например – какой уровень Иерархии надстоит непосредственно над нами? Стихийный дух места, затем – страны, континента, планеты, звезды, и так далее? Или духи небесных тел – уже совсем не то, что стихийные духи, пусть высокого уровня? Или может быть, как в другой версии: сразу над нами – дух-водитель народа, потом – дух-водитель расы...
– А духи-водители государств, церквей, политических организаций?– напомнил Талир.– Где тогда их место?
– А те, кто достигли высот мудрости, восходя от человеческого уровня? А то, если мы имеем в виду Иерархию именно духовности – а не просто мощи и масштабов...– начал Джантар – и понял, что не знает, как закончить начатую фразу.
– То Иерархи для нас – те, кто, пройдя наш, человеческий путь, вышли уже на какую-то следующую ступень эволюции?– закончил за него Ратона.– Хотя сами мы, на своей ступени, ничего опредёленного о ней сказать не можем? Ведь это – уровень Разума, превосходящий наш, человеческий – и надо самому подняться на него, чтобы знать, что он собой представляет...
– А тут – понять бы хоть, почему люди в этом мире так одиноки перед трагедиями...– ответил Итагаро.– А то что же получается – одни слабы для того, чтобы нас защитить, другим просто нет до нас дела, третьи только играют с нами, четвёртые сами не были людьми и потому нас не понимают, пятые, возможно, и помогли бы, но при условии, что мы признаем их непререкаемый авторитет – как будто в вопросах философии, мировоззрения, нравственности всё можно так чётко и однозначно поделить на хорошее и плохое... И нам же напоминают, что мы слишком малы и несовершенны, чтобы снизойти до каждого из нас – и почему-то везде и всюду как путь к совершенству предлагают то, что ничем не может нас привлечь... И всё равно непонятно: пусть даже мы – плохие, пусть в чём-то виноваты, и сами страдаем за свои глупости и несовершенства – но где же они, те, кто лучше, чище и мудрее нас? И кто из них предложил нам путь к совершенству, приемлемый для нас, людей? Почему везде только читаем – что вместо совести в человеке должен сидеть какой-то страх-ограничитель, одёргивая на каждом шагу? Или – мы сами что-то понимаем не так?..
– И правда – почему?..– задумался Лартаяу.– Если у нас ещё в 75-м веке – я вспомнил – был при дворе один философ, который утверждал, что человеческий разум есть способ, которым Мироздание познаёт себя и так совершенствуется... И даже не то, что человеческий разум есть какой-то инструмент Высшего Разума – он именно самоценен... Хотя – этот учёный с такими взглядами скоро превратился в философа-изгнанника...– тут же признался Лартаяу.– Да, и ещё он полагал, что когда-то прежде был лишь разум стихийных духов, а это – всё же нечто иное, чем разум человека. Подождите, как он говорил...– стал припоминать Лартаяу.– Разум стихийных духов не структурирует среду своего обитания как-то по-новому – они просто живут в той среде, какая уже есть. И речь не о том, кто лучше, а кто хуже – их разум просто иной. Но в Мироздании нужен был ещё активный, познающий и сознательно созидающий разум...
«Что-то знакомое...– вдруг вспомнил Джантар.– И кажется – как раз из истории философии времён династического кризиса...»
– A я из своей учёбы в монастыре сейчас вспоминаю – что и само Мироздание будто бы создавали сущности, никак не сравнимые с нашим разумом,– добавил Ратона.– Стихии, идеи, прообразы… И мне так прямо и говорили: от сущностей, принципиально иных по масштабам и природе, нельзя требовать решения человеческих проблем. И мы в общем согласны – пусть каждый делает своё дело на своём уровне. Тем более – мы, каймирцы, всегда так и представляли. А тут – мы как бы обязаны соответствовать чему-то предустановленному, чего на своём уровне и понять не можем... И кто хоть говорит всё это людям, кто даёт такие откровения? Сущности какого уровня? И это так – практически во всех учениях, с которыми мы успели познакомиться…
– Предустановленному...– повторил Итагаро.– Нет, а... если дело вообще не в этом?
– А в чём же?– переспросила Фиар.
– Да я подумал: а если тут – действительно… уже вопрос какого-то предела, познание которого людьми грозит опасностью самого разрушения мира?– вдруг спросил Итагаро.– Я имею в виду – нет ли чего-то такого, что само знание и понимание этого разумным существом может быть разрушительным? Или – какой-то мощи, которую нельзя обретать, потому что она подорвёт самые основы Мироздания? Например – всё тот же вопрос природы нашего разума. Вдруг это и есть предел, за которым – уже не познание, а разрушение?..
И уже на всех – будто повеяло чем-то запредельным, от чего, казалось, притих и ветер в кронах деревьев, и в этой тишине растворялся без остатка даже звук без того еле слышных шагов... И какое-то время все шли молча, не решаясь произнести ни слова....
– Подобно попытке разобрать бомбу или гранату?– наконец тихо переспросил Ратона.
– Но просто гранату ещё можно куда-то выбросить... А вот если ты сам – часть Мироздания, превратившегося в гранату – то уж держи его, сколько хватит сил?..
– Мальчики, не надо...– попыталась остановить его Фиар – и интонации её голоса отчётливо выдали общую тревогу.– Нельзя терять самообладание и здравый смысл… Вдруг именно от нашей стойкости будет зависеть многое... Мы же не знаем, что на самом деле происходит…
– Да, страшно…– согласился Ратона, голос которого дрожал от волнения.– Но надо проанализировать все возможности. Даже самые ужасные... А то вдруг мы не верим – а это действительно решается судьба мира...
– Но ни в одном из тех учений нет ничего подобного...– так же потрясённо внезапной догадкой ответил Донот.– Сплошные судилища и муки – но никто не предостерёг нас от такого...
– Да, видите – до высших уровней вселенской этики мы всё равно должны доходить сами,– не сразу ответил Минакри.– На таких уровнях никто не говорит с нами ни через эти каноны, ни как-то иначе... Хотя всегда ли один лишь страх за свою судьбу способен предостеречь разум от чего-то? Ведь это если он сам понимает, что уже приблизился к опасному пределу – может вовремя остановиться… А нет – другие, более мудрые, должны остановить его… Но надо же, наверно, и объяснить всё как есть – чтобы не возникло чувства насильственного ограничения и унижения как разумного существа! Иначе результат может оказаться обратным! А нам ничего толком не объясняют – только пугают и поучают, как недоумков! Будто кому-то надо не предостеречь, не предупредить – а именно сковать нашу волю страхом, обезвредить, как ту же гранату... И кто же – такого мнения о нашем разуме?
– Но тогда уж, наверно – о разуме тех, у кого не развиты потребности выше третьей группы,– попыталась уточнить Фиар.– Это они из всего делают в первую очередь оружие…
– Нет, а как же мы?– переспросил Минакри.– Никто нигде не понимает, что мы собираемся создать совершенное, высокодуховное общество из людей, занятых мирным исследованием Мироздания – а не стремимся утвердить себя над кем-то? И неужели мы настолько зависим от возможного решения каких-то могущественных сил, которые видят во всех без исключения людях Фархелема врагов и только врагов? Или – почему у нас прежде всего хотят создать впечатление, что мы кому-то мешаем, что мы – чуть ли не порок, зараза Мироздания? Но при этом даже не хотят объяснить, в чём дело – так, чтобы мы поняли?
– И мы до сих пор думали, что всё это – лишь человеческие слова, не более,– тревожно согласилась Фиар.– А вдруг – нет? Там же везде – описаны и какие-то чудеса, таинственные явления… И – искренняя вера людей в то, что это ниспослано свыше...
И тут вдруг новый, особенно сильный порыв пронёсся над кронами деревьев – такой, что Джантар даже испугался, как бы ветер не повалил какое-то из них. Но ещё страшнее были слова, только что произнесённые Фиар… Ведь они чисто логически вели к тому, что даже отвлечённо представить ужасно – а тут и была не отвлечённость. Были трупы, бредоподобные радиопередачи, обезумевшие толпы – и ужас конца Мироздания в умах многих людей, в том числе – и образованных, и облечённых властью. Было что-то реально происходящее, страшное и непонятное – и были они, девять подростков на пустынной дороге во тьме вечернего горного леса, которым, похоже, никто не собирался давать какой-то ответ обо всём этом...
– Но правда, давайте представим – от кого это исходит?– наконец решилась продолжить Фиар.– Какого уровня сущности обращаются к людям с этими откровениями? Например, возможно ли, что в самом деле — дух страны, континента, Фархелема, Эяна? И как он поймёт нас, как представит нас себе? Кто мы для него? Болезнетворные, хотя и разумные, бактерии, создающие какую-то свою, сверхсложно структурированную среду, которой раньше не было? И тем самым – нарушающие некий устоявшийся ход событий, некую уже сложившуюся реальность?
– И значит, мы – уже не способ, которым Мироздание познаёт себя?– переспросил Минакри.– И даже не её закономерная ступень – а просто неудачное творение, отходы эволюции? И все те сложные структуры, которые мы создаём – от городов и машин до книг и видеозаписей – лишь вредные отклонения от какого-то магистрального пути? Хотя в чём тогда – сам этот магистральный путь?
– Так может быть, и планеты создавать нельзя?– поддержал его Лартаяу.– Поскольку это тоже нарушает чьи-то планы и представления?
– Но как бы ни было – мы уже есть,– ответил Джантар.– Уже живём, существуем… И разве не затем, чтобы оcущecтвлять дальнейшее самопознание, усложнение и структурирование Мироздания?
– И – разве не в противостоянии энтропии, не в самопознании, и не в создании всё более сложных структур состоит смысл эволюции?– согласился Талир.– А если кто-то захотел остановиться на достигнутом – откуда следует, что он прав, и это – действительно предел? Но видите, тут получается, что мы – как бы паразиты на ком-то, карлики, раздражающие великана… И пусть его самого поглотит энтропия – лишь бы именно мы не раздражали его своей активностью! И даже если извергаются вулканы, перемещаются континенты, и целые виды животных и растений истребляют друг друга – это его не раздражает, но вот если именно мы… И это – магистральный путь? Дойти до каких-то пределов – и начать разлагаться, но дальше никого не пустить? Но откуда вообще известен какой-то предел, откуда само это понятие?
– Нет, а если бы нас самих вдруг стали переделывать по-своему какие-то сверхразумные бактерии?– спросила Фиар.– Что тогда – если быть последовательными?
– Ну, если сам же их и породил, согласно принципу эволюции... Хотя тут что-то не так,– задумался Талир.
– Вот оно что!– вдруг сообразил Донот.– На каком, скажем так, уровне масштабов наблюдается максимум сложности и разнообразия форм? И какая среда структурирована наиболее сложно – создаваемая бактерией, человеком или протозвездой? И какая сущность из них всех, троих, сама устроена наиболее сложно?
– То есть попросту говоря – на каком уровне сосредоточен максимум информации?– понял Лартаяу.
– Нет, подождите... А механизм генетической трансляции?– напомнила Фиар.– И этот пример тоже всюду приводится в литературе… И в самом деле – как он возник, или как и кем сотворён – если максимум информации сосредоточен на нашем, человеческим уровне? Ну если, по существующим расчётам, для его спонтанного, ничем не направляемого возникновения – нужно время, на много порядков превосходящее сам возраст Вселенной?
– Да, тут – сложнейшая молекулярная технология с участием десятков молекул, которые достаточно сложны сами по себе…– согласился Донот.– И совершенно непонятно, как и из чего такая структура могла бы возникнуть постепенно – если она имеет смысл только уже вся в целом, в готовом виде…
– Вот потому и существует мнение – что эволюция в нашем, телесном мире направляется не просто свойствами органичной материи или материи вообще,– напомнил Лартаяу.– А именно – каким-то сознательным разумом иной материальности... Хотя – cpазy вопрос: вот этот первичный разум – который сам по себе должен быть несравненно сложнее нашего, человеческого, если смог породить такой мир – как и кем сотворён сам? Каким-то ещё более сложным разумом? То есть – изначально была вся полнота сложности, на почве которой создавались всё более простые структуры? Но так мы войдём в противоречие с самим принципом эволюции...
– То есть, какой-то «изначальный» человек, исходно существующий на планете, должен был бы породить или створить, например, рыбу, рыба – актинию, актиния – инфузорию, инфузория – бактерию...– даже как-то удивлённо констатировал Ратона.– Но на самом-то деле – всё как раз на оборот! И всем нашим, человеческим опытом – подтверждается именно эволюция от простого к сложному как основной принцип Бытия! Да собственно, и наше традиционное чхаино-каймирское мировоззрение основано на том же! Но в других культурах – почему-то всё иначе. И тайные учения, с которыми мы успели познакомиться, как будто ведут к тому же... Что там, Талир?– вдруг спросил Ратона. (Показалось, что Талир увидел что-то или кого-то впереди на дороге?)
– Кажется, полицейский фургон,– ответил Талир.– Да, точно... И кузов открыт – видно, ждали кого-то, чтобы захватить. И эта самосвивающаяся лента...
Джантара передёрнуло от этих слов. Ведь он тоже знал из случайно услышанного разговора учителей между собой об этой «новинке», которой обогатился полицейский арсенал за время их пребывания в интернате. Огромная, сокрушительной силы ленточная пружина из особого сплава, обладавшего «памятью формы», устанавливалась на специальных стойках где-то поперёк дороги – а затем соскакивала с этих стоек то ли просто от малейшего прикосновения, то ли по сигналу извне – и скручивалась, мгновенно опутывая жертву в несколько оборотов, да так, что просто физической силой, на используя тот же эффект «памяти формы», не смогли бы разогнуть и три-четыре человека. И страшно было даже представить, с какой силой сжимала она человека, оказавшегося на её пути, и какие ушибы и переломы могли быть получены в итоге такого «задержания», тем более – если это был не один, а несколько человек, прижатых друг к другу в самых неожиданных позах вместе с вещами, которые несли с собой... Но в том-то и дело – многих лоруанцев шокировала мысль о полном искоренении криминальной среды, а тут, когда принималось решение о таком использовании современных технологий – видимо, ничто ни у кого в душе не дрогнуло… И вот такой образчик вывернутой лоруанской нравственности – трусливой в общем, принципиальном плане, и оттого до дикости жестокой в конкретных вопросах – встретился им сейчас на ночной дороге...
– Нет, не то, что вы думаете,– сразу уточнил Талир.– Она уже спущена. В неё попались сами полицейские. Целых шестеро. И все – тоже в разорванной форме... Герм, как там, есть кто-то живой?
– Отсюда я не уверен,– чуть помедлив, ответил Герм,– но кажется, все мертвы. Ну что, возьмём этот фургон? Всё равно обстоятельства чрезвычайные...
– А... мегафон там может быть?– спросил Джантар, вспомнив одно из прежних видений. Тем более, так неожиданное объяснение получало и другое – где Лартаяу был за рулём такого фургона...
– Так всегда же бывает,– ответил Итагаро.– А... ты что-то знаешь? Ах, да – ещё видение...
– И даже не одно,– подтвердил Джантар.– Опять всё как-то странно сходится. Только бы горючего хватило... А нет – хотя бы съедем вниз. Мы же – почти на самом перевале.
«Да, странно – и даже ветер не очень чувствуется,– ещё только подумав, не сказал он вслух.– А снизу казалось, он будет такой силы...»
– Ну что, я надену рубашку?– как-то буднично сказал Лартаяу, судя по едва различимому в темноте движению, уже натягивая её (до того – нёс в руках).– Просто чтобы не потерять. А то водитель с короткими рукавами всё равно подозрителен… Они же теперь носят только длинное...
– И я сяду с тобой в кабину,– сразу предложил Талир.– Чтобы не включать фары. Мы же не знаем, что происходит…
– И опять с нами – пулемёты,– сказал Итагаро.– И опять непонятно, зачем их взяли. Припугнуть кого-то – вряд ли пригодятся, когда все ждут гибели мира, а стрелять ни в кого не собираемся...
– Просто для большей уверенности, что ли...– ответил Лартаяу.– Хотя как вообще с ними выглядим... Или... думаете, даже сейчас возможно какое-то нападение?
– И этого нельзя исключать,– подтвердил Итагаро.– Да я понимаю – ты думаешь, как это выглядит с точки зрения высших существ. Но мы же тут – в мире людей, и знаем, какими бывают люди... Даже в самые трагические моменты…
– И как, далеко ещё до фургона?– спросил Лартаяу.– А значит – и до этих трупов?
– Да вот, фургон уже весь открылся за поворотом,– ответил Талир.– Правда, вы не видите...
– Каким поворотом?– не понял Джантар. Хотя его глаза давно адаптировались к темноте, он по-прежнему не различал дороги, и даже едва видел всех остальных, ориентируясь скорее по их голосам и направлению свинцово-серой с редкими тёмными прогалинами полосы неба над дорогой – и эта полоса была направлена прямо вперёд, не образуя ответвлений. Однако после слов Талира Джантар стал особенно пристально вглядываться в почти непроницаемый мрак – но тут порыв ветра, сорвавшийся непонятно откуда, отбросил ему волосы на лицо, так что он на какие-то мгновения едва не потерял ориентацию.– Где этот поворот?
– Здесь развилка,– громко произнёс Талир сквозь усилившийся вой ветра.– Фургон – на боковой дороге, на главной – только ленточная ловушка. Так что дальше – направо, примерно под утлом в 32 градуса... В общем – следуйте за мной, чтобы не споткнуться о трупы...
Преодолевая яростные порывы ветра, из-за которых теперь приходилось идти даже немного наклонясь вперёд, чтобы не сбивали с ног – Джантар вместе с остальными последовал за Талиром… А вскоре – и сам стал различать ещё неровную узкую полоску неба между деревьями над боковой дорогой, но самого фургона не видел. И они всё шли, и Джантару казалось, что фургон ещё далеко – но вдруг Талир свернул вправо, а затем сквозь вой и свист ветра в ушах Джантар услышал глухой удар его ладони об открытую дверь словно вдруг выросшего из темноты фургона, и, осторожно обойдя эту дверь, наконец увидел перед собой на сером фоне неба тёмную громаду фургона с едва различимым верхом зарешеченного окна в сплошной черноте открытого кузова. Ветер теперь дул уже в спину, резкими порывами толкая Джантара – туда, внутрь...
– Осторожно, здесь ступеньки,– предупредил Талир.– Отсек для задержанных закрыт на замок...– добавил он, поднимаясь, и шаги далеко разнеслись во тьме гулким металлическим эхом.– Нo там пусто…
«И мы уже вряд ли узнаем, что тут произошло...– подумал Джантар.– Кого они ждали, кого хотели поймать – здесь, на перевале...»
– Но всё равно, я бы не рискнул открывать,– продолжал Талир.– Мало ли кого они возили раньше... А вот отсек для охраны... Две скамьи по обе стороны, так что вчетвером разместиться можно, но вшестером – уже не уверен… И то – всё равно троим придётся ехать в кабине. И дверь, смотрю, нечем привязать, чтобы не гремела по дороге – но и закрывать опасно. Вдруг защёлкнется – и Лартаяу не справится с замком… Что делать, придётся ехать так.
– Ладно, Ратона, поднимаем ящик,– сказал Итагаро.– Талир, а ты смотри, как мы его ставим…
– Достаточно,– ответил Талир спустя несколько мгновений, после глухого удара и скрежета.– Так он не даст двери захлопнуться. Но не забудьте, что он – под левой скамьёй.
– Так, а теперь – кто поедет в кабине?– спросил Ратона.– Вы с Лартаяу – понятно, но мне кажется, третьим должен быть не я...
– Ладно, давайте я,– предложил Донот.– Но вам там, в отсеке, будет тесно...
– Так я могу не надевать рубашку,– ответил Джантар.– Просто положу рядом с собой, по другую сторону от Ратоны.
– Видите, а я уже сам стал забывать,– признался Ратона.– Ладно, сяду в угол...
Так они и расположились: Ратона – слева в углу у самой переборки, Джантар – рядом с ним, и у самого дверного проёма ещё сумел втиснуться Минакри, а справа, так же – Итагаро, Фиар и Герм. Как только они сумели уместиться в узком отсеке для охраны, Джантар вдруг понял, что до них через весь пустой отсек для задержанных свободно долетали звуки из кабины – судя по которым Лартаяу уже пытался запустить двигатель. Должно быть, как ни странно – кабину от отсека для задержанных отделяли не глухие окна, а вполне проницаемые для воздуха и звуков решётки…
– Тесно сидим – зато не должны выпасть по дороге,– не совсем уверенно сказал Герм.– Так на чём остановились?– тут же попытался он вернуться к прерванному разговору – едва мотор заработал, и фургон плавно тронулся с места.– Если разум, что был прежде, сложнее нового, сотворенного им – и этот новый разум в принципе не может подняться на уровень того, что его породил...– Герм умолк, задумавшись.– Да, это уже не соответствует принципу эволюции...
– И вообще – если сложная структура порождает простую, не способную в перспективе превзойти её уровень…– уточнил Ратона.– Но практически, на примере эволюции в плотном мире, мы видим – что позднее возникшие структуры превышают уровень предковых форм! Не рыба происходит от человека, а человек – от рыбы, через множество промежуточных стадий. И так же – в интеллектуально-духовном плане: следующие поколения идут дальше предыдущих… А если те пытаются ограничить их уровнем собственного прошлого – это уже воспринимается как насилие, как патология… Но в тех учениях – везде речь о каких-то пределах, о чём-то недозволенном... И почему это так?
«И как многое до ходит – лишь здесь, на ночной дороге,– снова подумал Джантар.– Где, казалось бы, совсем уж не до того…»
– И потом, всякий прообраз вообще,– после короткой паузы продолжил Ратона,– потому и прообраз, что не содержит всей сложности будущего творения. А только – основные идеи, тpeбовaния к будущему твоpeнию, как бы его приблизительные контуры… И всё равно, если допустить, что человеческий разум сотворён ещё каким-то разумом, также во всём аналогичным человеческому – поскольку тот ставит вопросы и выдвигает требования, которые мы понимаем одинаково с ним – остаётся вопрос: каково происхождение того, первого человеческого разума? Сотворён ещё каким-то другим подобным же разумом, а тот – ещё, и так далее? Но так – всё просто уходит в бесконечную неопределённость... И получается – всё равно должно быть что-то дочеловеческое, какой-то иной разум – или, по крайней мере, программа, не аналогичная нашему разуму. Тем более, например, разум стихийных духов – он же и есть иной. И наверняка совершенствуется как-то по-своему, иначе, чем мы. И никто никого не хуже, каждый – на своём уровне, и совсем не презирает предшествующие, без которых не было бы его самого...
«Но что мы блуждаем кругами таких рассуждений?– с беспокойством подумал Джантар.– Ходим вокруг того, что, казалось бы, само собой разумеется?»
– Так – почему человек должен ощущать себя неблагодарным творением, презирающим породивший его разум?– продолжал Ратона.– Или, во всяком случае – предшествовавший ему? Если по всему получается – изначально было только что-то простое, в чём заключались потенции всего сложного? И мы не хотим уличить кого-то в несовершенстве – хотим именно понять, разобраться: что есть само это простое, эта первооснова – и есть ли вообще какие-то пределы усложнению, совершенствованию, умножению знаний о себе и окружающем мире? А то мы же знаем, что основной принцип Бытия – именно эволюция материи, противостояние хаосу, энтропии, образование сложных структур, способных перерабатывать и накапливать информацию! И пока что самая сложная структура из известных нам – мы, люди Фархелема! Даже люди Иорары, похоже, устроены проще нас – не говоря об остальных формах жизни на нашей планете... Так в чём тут какое-то кoщунствo, неблагодарность – если сам нынешний уровень знаний подводит нас к такому выводу? Разве мы через это хотим утвердить себя как наивысших во всём Мироздании, на ком кончается эволюция? И если бы знали какую-то структуру сложнее себя, разум выше и совершеннее нашего – неужели не приняли бы и это как факт? Но нам никто ещё не доказал ничего подобного! Вместо этого – невразумительные намёки на неблагодарность человека кому-то, первичному и высшему, на то, что он сам хочет поставить себя выше всех в Мироздании – и тут же словно кто-то очень заинтересован, чтобы человек принял именно его версию всего сущего и подходы по всем вопросам! То есть – именно за сознание человека идёт борьба, именно его мировоззрение рвут по частям какие-то претенденты на божественность – и тут же заявляют, что сам он ничтожен и очень мало значит в Мироздании?.. Хотя, казалось бы – что им, таким могущественным, мы, такие незначительные? Или человек – это и для них не так уж мало?
– А упрёк, что мы – какие-то неудачные творения,– донёсся голос Лартаяу из кабины (и Джантар обратил внимание, что снова не слышал рокота мотора – фургон катился своим ходом),— это упрёк, по сути, не нам. Не мы же сотворили себя такими, какие мы есть... Но сами – как раз стремимся к большему совершенству...
«Нет, а к чему вообще это говорим?– снова подумал Джантар.– Будто вправду готовимся объяснять что-то иному разуму, держать перед ним ответ... И... значит – в самом деле думаем, что это возможно? Или... что c нами сделали в интернате? Что-то происходит – а мы даже не можем понять, что... И вынуждены разбираться сначала в себе...»
– А знаете, трудно управлять фургоном в рубашке,– признался Лартаяу.– Тело совсем отвыкло, теперь она – как скафандр. Хотя и снять – так положить тут некуда...
– Ты из неё просто вырос,– ответил Донот.– За полгода после катания с горы. Да и жарко к тому же...
– А в 75-м веке – что носили и летом,– почему-то вспомнил Лартаяу.– Хотя – другая раса, другое ощущение тела. Сейчас уже сам не представляю себя таким... И вот, как бы ни было – а мы помним себя прежними...
«Ах, вот к чему это,– понял Джантар.– Но – сколько читали про эту жизнь как единственный шанс,– вспомнил он с каким-то острым ударом тревоги.– И тоже – почему? На чём основано, как это понять? Если действительно – помним? Но зачем-то же изучали и это... Мы, те, кто должны были разобраться в тайнах цивилизации...»
– Нет, но так же?– будто ещё сомневаясь, спросил Ратона.– По всему получается – исходно было лишь самое простое, потенциально содержащее в себе всё сложное, развившееся позднее? То есть – то самое Первичное, непроявленное, невыразимое в словах и образах нашего мира – как мы и знали до сих пор?
– И я ещё помню – из той, старой медицинской школы 74-го века…– добавила Фиар.– Первичное – не проявлено и непознаваемо, в словах и образах нам даны лишь его проявления...
– Так – где же он, этот кто-то, будто бы поджидающий нас на финише? И – где тот предел дознания, который он будто бы положил нам?– продолжал Ратона.– И что настолько неизмеримо, выше человека – по человеческим же понятиям, кстати говоря – меняющимся от века к веку? Кто он, знающий единственно правильные ответы на все вопросы, во всех больших и малых делах? И – где, наконец, то высшее состояние или та следующая ступень, к которой должен стремиться человек? Ведь и люди-гении, люди-праведники – всё же люди... А те же стихийные духи – или например, духи-водители народов и государств – в каком смысле они выше нас? Где тут какой-то критерий сравнения? Если и сами масштабы, мощь, знания, творческие потенции – всё разное?
– И опять же – не странно ли, если бы сущности сверхчеловеческого уровни решали наши, человеческие вопросы?– напомнила Фиар.– И вообще, можем ли мы представить, что они думают, чувствуют, к чему стремятся – там, на своих уровнях? Или могут ли они представить, что думаем, чувствуем, и к чему стремимся мы?
– Но почему нас будто заставляют ждать от них какого-то ответа? И тут же говорят – ты не вправе ждать, что кто-то решит всё за тебя!– напомнил Ратона.– Но потом – снова начинают внушать, что именно они откуда-то свыше знают наперёд все ответы! И искать вопреки этим ответам свои – великий грех!
– А мы и не догадывались спросить учителей сразу: откуда вы знаете, что именно таково мнение сверхчеловеческих сущностей?– согласилась Фиар.– Хотя они, наверно, сказали бы просто – от своего учителя, а тот – от своего… То есть Высшее – только потому Высшее, что преподано учителями человеческого же уровня?– даже удивилась Фиар.– Так получается?
– Хотя положите... Те учителя в 76-м веке – кажется, говорили мне, что завершают человеческую эволюцию, и в этот мир больше не вернутся... И… мне даже страшно говорить вам такое – особенно сейчас...– признался Ратона с внезапной дрожью в голосе.– Да, и – ещё говорили, что я уже как-то кармически связан с ними – вроде того, что буду чуть ли не вечным их учеником… Но потом, в этой жизни, я их не встречал... Или… думаете – кто-то из тех, в интернате?– вдруг сообразил Ратона.– Но нет, так и говорили – выходят на иную, высшую ступень... Хотя не помню, чтобы объясняли – на какую, в чём состоит, чем выше и лучше нашей нынешней…
– И тут после этой учёбы реально не представишь устройство тонкого мира...– ответил Джантар.– Всё больше – легенды, предания. Но куда-то же они потом попадают – и кто-то откуда-то является людям, давая откровения и пророчества…
– Но главное – какова цель откровений?– добавил Минакри.– Вообще, в плане сотен или тысяч лет?..
Но в этот момент раздался удар болтающейся незакреплённой двери по кузову фургона – и отдался у Джантара внутри мгновенной тошнотой. А уж как должны были ощутить Минакри и Герм, сидевшие у самого борта...
– Да, ну и грохот… И волна отдаёт – по сидящим в середине,– впрочем, уточнил Герм.– Видно по аурам… Джантар, Фиар, как вы?
– Кажется, в порядке,– ответила Фиар.– Но неприятно...
– А я вот ещё думаю…– начал Джантар, вдруг поняв, что особенно беспокоило его.– Мы привыкли представлять воинство и иерархию тьмы отвлечённо – как что-то несовершенное, полудикое… Ну, как они обычно представлены в литературе? А у них же наверняка есть и своя позиция, которую они умеют аргументированно отстаивать, и опять же немалые силы – так как их там, в астрале, веками подпитывают энергии отсюда. И мало того – у них есть свои сознательные и бессознательные ставленики здесь, в плотном мире...
– А с другой стороны – жертвоприношения, муки, страдания ни в чём не повинных живых организмов,– ответил Минакри.– В том числе самих людей – вспомните хотя бы шрамы на животе и представьте, какие излучения боли и ужаса идут от такого «посвящения в мужчины»! Хотя казалось бы, зачем высшим существам заставлять одних людей делать это с другими, да ещё чтобы те сами покорно шли на это – ведь иначе, кто не прошёл, не считается полноценным взрослым? Если это – не иерархи каких-то извергов, убийц, людоедов... Но принято думать, что это делается во славу высших сущностей, которые водительствуют церквями и государствами! И... значит – именно их кто-то сознательно представляет нам в качестве Иерархов Света?
– Так... вот откуда... такие религии...– как-то сдавленно произнёс Итагаро.– Они там просто наслаждаются страданиями живых существ! Хищники со своей идейной позицией, хищники во главе какой-то веры и морали – о чём любят распространяться политики...
– Но тогда и сами правители большинства стран Фархелема...– Талир не договорил, как бы предоставляя это кому-то другому.
– А посты, смирение гордыни, самоограничения и тому подобное?– добавил Минакри.– Разве не то же самое – в духовном плане? Такой же поток энергии – от психологических тягот, унижения достоинства разумных, вынужденных подавлять что-то в себе? А мы и не понимали...
– А Чхаино-Тмефанхия...– голос Джантара дрогнул – будто ужасающая бездна разверзлась перед его мысленным взором.– Вот чем мешает им всем...– едва заставил он себя продолжать.– Так же, как мы, кайми рцы – здесь, в Лоруане...
– Но мы всё-таки разумные существа...– тоже почти через силу, хотя и стараясь говорить возможно твёрже, ответил Минакри.– И должны подумать – что тут можем сделать, чем и как противостоять злу...
Однако тут уже никто не ответил – и общее молчание прерывалось лишь шорохом шин катившегося под уклон фургона, ударами двери о его борт и воем ветра. Но это была уже не тревожная тишина растерянности – тишина единения, которая наступает при осознании грозящей всем опасности. И в этой тишине, в напряжённых молчаливых раздумьях – как-то вдруг становилось понятнее многое из того, что было прочитано, но не понято сразу: и эти назойливые призывы к «освобождению» от чего только можно, и даже – утверждения, что какие-то высшие миры имеют большее число пространственных и временных измерений... Джантар даже стал вспоминать, как всё старался, но не мог представить эти описываемые в некоторых учениях взаиморасположения миров разной мерности – тем более… что и там повсюду, и в двух-, и в четырёхмерных мирах – присутствовали почему-то явно трёхмерные формы: сооружения как благочестивых, так и нечестивых «иномирян» в виде сфер, кубов, цилиндров!.. Хотя в двумерном мире, находясь внутри него, даже нельзя было бы видеть перед собой картинную плоскость – лишь некую «картинную прямую»; в четырёхмерном же – и вовсе, по идее, наблюдались бы формы, не имеющие аналога в мире трёх измерений, ведь само трёхмерное тело было бы лишь проекцией или сечением четырёхмерного, так же, как в трёхмерном мире круг может быть проекцией или сечением в опредёленной плоскости цилиндра, конуса, эллипсоида, шара… И сколько это ни обсуждали – там же, в библиотеке, и потом ещё в спальне – никак не удавалось понять: почему в четырёхмерных мирах всё, по описаниям, трёхмерно – хотя это было бы так же странно, как если бы привычный трёхмерный мир населяли двумерные существа, ползающие лишь в пределах некой плоскости или поверхности сферы – да и какие физические процессы могли бы выделить в трёхмерном пространстве некую плоскость, или в четырёхмерном – трёхмерный объём протяжённостью в миллионы световых лет, чтобы это соответствовало реально наблюдаемым масштабам Вселенной?.. И лишь теперь для Джантара вдруг стал проясняться ответ: нет, вовсе не затем, чтобы познакомить читателя с устройством реальной Вселенной, кто-то утверждал такое!.. Тут что-то не то...
«Да, а... ещё нерешённый тогда вопрос – посмертная судьба диких животных!– словно что-то переключило мысль Джантара уже на другое.– Какой была – в глубокой древности, когда ещё не было человека? А значит – и... всех этих миров, предназначенных для воздаяния за те или иные человеческие грехи? Или как?»
И правда... Об этом как-то тоже не думали... Хотя некоторые учителя говорили, что в тонком мире человек появился раньше – но куда было деваться от факта, что в психике человека столь многое явно унаследовано от дикой природы, животных инстинктов – в виде тех самых, низших групп потребностей? Но и этот вопрос – в итоге оказался как-то обойдён в поисках и размышлениях... А ведь реально – животные миллионами лет как-то переходили в тонкий мир до появления человека, и возвращались в плотный, питаясь… «тут» – мясом и кровью других животных, а «там» – соответствующими излучениями! Ведь уже были привычны к излучениям страданий поедаемой жертвы… И значит – вот кому нужны теперь излучения боли и ужаса от людей, мучительные обряды, изнурительные посты, и сама психологическая безысходность при чтении «священных» текстов и попытках вникнуть в их смысл? И – человеческая интуитивная, глубинная память наверняка хранит что-то о встречах с ними там, в тонком мире...
Да – но и не всё так просто... Там же за миллионы лет… наверняка сложились целые их сообщества – аналогичные плотноматериальным биоценозам! И пока подошёл срок, подготовленный всей предшествующей плотноматериальной эволюцией для появления разумного существа – ведь до того, как верно заметил Ратона, мог существовать лишь тонкоматериальный прообраз, прототип человека – во главе этих «биоценозов» астрала уже наверняка стояли иерархи, аналогичные вожакам диких стад плотного мира! А впоследствии, похоже… выдвинулись и некие квазиразумные сущности – прошедшие затем путь и человеческой эволюции, но оставшиеся с хищническим по сути мировоззрением! Иерархи уже сознательного зла и насилия, ловцы душ, не желающие выпускать из своих энергетических объятий однажды попавшую в них жертву!..
Вот именно... А здесь, в плотном мире – им откровенно служат, по сути, предатели рода человеческого. Те же подонки с кусками кровавого панциря у алтарей, рассуждающие о вере и морали, те же учителя, чья «высшая истина» представляет собой смирение и страх всякой самостоятельной активности – для всех, кроме ним самих, объявивших себя представителями Наивысшего… Кoтoрое в их же интерпретации предстаёт некой надзирающей и карающей силой, чудовищно жестокими способами вершащей «высшую справедливость» – от чьего гнева не уйти никому, даже будь он сам неповинен ни в чём, адекватном по дикости и жестокости...
Хотя... мало ли вообще в мире совершается зла – и будто совсем без страха перед этой силой? Убийцы – убивают, воры – воруют, не страшась посмертных мук… А те же правители, которые едва не завели цивилизацию в тупик? А «обычная» школа, которая до недавних пор ломала судьбы одних подгонкой под жизненные ритмы других? А те же расстрелы своих на войне, произвол всевозможных чиновников, «ошибки» обычного, человеческого правосудия? И где эта «высшая справедливость» бывает тогда?
Или... она и страшна лишь тем, кто её боится? И получается, что злым и не знающим страха дозволено всё – а добрые и совестливые должны постоянно оглядываться на кого-то? И если злым можно, не дрогнув, пустить под откос целое человечество – добрый не вправе и поднять безоружную руку против вооружённой, чтобы как-то защитить себя? И не только себя – пусть опасность угрожает его родным, близким, пусть он видит, как кого-то убивают в его присутствии – всё равно он должен прежде всего подумать: «А вдруг я или он это заслужил?» И вообще, нападать можно – защищаться нельзя? Ведь всякий нападающий, всякий творящий зло – возможно, прав, ибо осуществляет некое воздаяние, а защищающийся, возможно, как раз этого и заслуживает? И пусть не знает своей вины – всё равно виновен, раз уж на него напали? И… потому перед злом надо отступать бесконечно, сперва – напролом через судьбы других людей, потом – куда-то вглубь себя, своей личности, достоинства, и даже дойдя там, казалось бы, до последних пределов – и их перешагнуть? Вот… «высшая мудрость» этих учителей и этих учений! И он, Джантар, не понял сразу, всё пытаясь найти в ней что-то иное…
«Но это же означает и другое…– уже как-то отчётливее подумал Джантар.– Да, они страшны тем, кто их боится... И – именно потому уверяют, что добро должно быть слабым и вечно оглядывающимся назад! И именно такое – слабое и дрожащее – должно противостоять мощи и самоуверенности зла! Ведь для них «добро» – лишь то, что служит им, покоряется им. Вот им и нужно, чтобы люди искали мудрости не в себе, а вне себя – и в итоге приходили к ним как её источнику. А люди своим страхом ещё сами подпитывают их... Тех, кто претендует на безграничную власть над человеком, право лезть в самые потаённые закоулки души – чтобы надругаться над всем самым сокровенным, убедить в слабости и ничтожности перед ними, отравить самые чистые порывы души грязью самых низких эмоций... Но… тоже вопрос – что они сами без людей?..»
Эта мысль – как когда-то совсем другой ночью, в почтовом вагоне – будто яркой вспышкой озарила сознание Джантара… И даже фургон казалось, на мгновение замедлил свой бег – хотя на самом деле он продолжал катиться под уклон, не сбавляя скорости, а это лишь так показалось Джантару в момент его озарения…
«Boт именно – кто?– как-то ещё отчётливее мысленно повторил он.– Кто они без тех – кого, глубочайшим образом презирая, тем не менее куда-то так назойливо тянут за собой? Кто они сами по себе – без тех, на чьём страхе играют?..»
– Думаешь... там сложились сообщества каких-то сущностей, от животного состояния привыкших питаться кровью и излучениями боли?– поражённо переспросил из кабины Талир.– А знаешь, возможно... Хотя везде говорится, что человек в тонкоматериальной эволюции изначально шёл своим путём – ничего общего с животным… Но мы из здешней, плотноматериальной эволюции, знаем другое… Да, вот вам и прообраз...
– Точно...– так же поражённо откликнулась Фиар.– И вот вам и духовность... Рассуждения о чём-то высшем, мудрости, нравственности, и тут же – кровавые жертвы...
– Посты, самоистязания, аскетизм,– уже вслух добавил Джантар.– Комy-то нужны излучения страданий, дискомфорта... Кому-то хорошо, если людям плохо…
– И где мы это поняли...– ответил Ратона.– Хотя не это ли и должны были понять в итоге нашей учёбы?.. Не это ли – главная тайна цивилизации?
– Нет, мальчики, подождите с выводами,– в голосе Фиар прозвучала особенная тревога.– Нам уже сколько раз казалось, будто мы что-то поняли. А тут нужен прежде всего план практических действий. Но как его выработать, даже приблизительно не зная, что происходит?
– По крайней мере, рабочая гипотеза у нас есть,– не вполне уверенно ответил Итагаро.
– Но нет чёткого знания ситуации – которая, возможно, меняется с каждой минутой!– возбуждённо заговорил Минакри.– А мы обсуждаем всё это чисто теоретически, совершенно не представляя, как могут развиваться реальные события! И это – мы, с нашими способностями… Вот именно!– вдруг что-то сообразил Минакри.– С которыми кто-то другой yжe сам мог бы сыграть перед соответственно настроенной толпой роль божества!
– Как ты говоришь, Минакри?– удивлённо переспросила Фиар.
Минакри, однако, не ответил – и несколько мгновений слышались лишь гулкие удары двери о борт фургона, который нёсся под уклон всё быстрее. А наверху в дверном проёме всё так же мелькала неровная свинцово-серая полоска неба между зубчатыми стенами горного леса...
– Да, кстати – а по какому времени объявили конец мира?– вдруг спросил Итагаро.
– По алаофскому!– спохватился Минакри.– А ведь это – целый час разницы во времени! Хотя, если бы у нас были часы...
– И есть же,– ответил Талир.– Я ещё в учительской подобрал чьи-то на столе. И на них...– он чуть помедлил, должно быть, доставая их откуда-то,– уже 12 минут за полночь по алаофскому!.. Как я сам не подумал…
– Значит, уже 16 шасвара…– сказал Герм.– Правда, не здесь, а в Алаофе… Но... мы же ничего необычного не наблюдаем, верно?.. Никаких… особых эффектов?..
«Вот именно...– вдруг подумал Джантар.– Умом всё понимаешь – но, когда объявляют такое...»
– Нет, ничего...– подтвердил Талир.– А то – уж я наверняка увидел бы…
– То есть – объявленный график конца Мироздания начинает срываться?..– удивительно ровным для таких слов голосом констатировал Герм.– Но... я надеюсь, тех монахов вместе с ракетой не запустили?..– тут же с тревогой вспомнил он.– А то – в самом деле... Нет, но... что собираемся делать мы сами?
«И правда...– слова Герма будто подхлестнули мысль Джантара.– Рассуждаем об общих вопросах – а там творится такое. И неизвестно, что могут натворить сами люди… Надо срочно что-то решать...»
– Однако это идея...– начал Итагаро.– В таких обстоятельствах люди склонны верить тем, кто сумеет эмоционально потрясти их, продемонстрировать чудеса... А мы как раз это могли бы… Тем более, когда-то раньше и на меня произвело бы впечатление,– признался Итагаро.– Но зато как я был бы разочарован, узнав – чем такой человек почти год позволял себя морочить… Или – если бы увидел его успех, а потом – явную неудачу. И это – даже я, каймирец… А те, для кого такие способности – чудо? Они ждут чего-то совсем уж сверхчеловеческого. Или будь всеведущим и готовым сотворись чудо по первому требованию – или будь «как все». И откуда это у них...
– Просто эти способности с течением времени стали редкими. И тут – тоже какая-то многовековая цикличность,– предположила Фиар.– И ещё – сам фактор расы. Хотя – в 74-м веке и лоруанцы меньше удивлялись таким способностям...
– А потом – в основной массе перестали представлять, что это такое…– согласился Минакри.– Ожидая от таких людей большего, чем они реально могут... Вот те и стали уходить в горы, тайгу, пустыни, болота – от толп, ожидающих чуда... Или – от реакции на чудо того же «простого человека»...
– Но – что конкретно?– нетерпеливо переспросил Джантар.– У вас уже есть какой-то план?
– Пока нет, давайте думать быстрее,– ответил Талир.
– И – сколько можно сомневаться в нашем праве самостоятельно действовать?– добавил Ратона.– Видите – нам всё равно непонятно, кого и в каком смысле считать Иерархами, и как они участвуют в истории нашего человечества в её трагические моменты! А так как люди хотят следовать за какой-то особенной силой – продемонстрируем её им! Особенную – но человеческую…
– Гиял Хальбир так и говорил: я – не божество, я человек, как и вы – и значит, человек может творить чудеса,– напомнил Герм.– А чем кончилось? Но мы не имеем права позволить себе такой конец!..
– Да, мальчики, тут уже страх людей сам по себе страшен,– согласилась Фиар.– А нам надо не пожертвовать собой – а уберечь от чего-то других. Пока даже не знаем – от чего... Хотя правда – где же сейчас эти тайные обители, мудрецы, чудотворцы, о которых мы столько читали...
– Ну допустим – тоже знают, что происходит,– как показалось Джантару, даже с внезапным раздражением ответил Минакри.– И – думают о том же, что и мы. Но нам надо решить, что мы можем и должны сделать сами – не ожидая соизволений свыше! Правда…– тут же умолк Минакри.– Нет...– не сразу продолжил он,– кажется, идея не так хороша, как я было подумал…
– Но почему?– не поняла Фиар.– Хотя практически я сама ещё не представляю – но всё-таки...
– Сама обстановка настолько иррациональна, что демонстрацией чудес можно вызвать противоположные реакции,– попытался объяснить Минакри.– И быть принятым – либо за благого чудотворца, либо за демона... Тем более – какая бывала реакция даже в обычной, спокойной обстановке? И не вернее ли – больше полагаться на знания и логику?
– А взрослые – станут слушать подростков?– с сомнением переспросил Итагаро.– Даже когда им сказали, что гибнет мир? Или – особенно, когда кто-то сказал им такое?
– Не станут,– спустя несколько мгновений ответил из кабины Донот.– И потому – им надо продемонстрировать именно мощь, явить что-то «высшее»… А так – что говорить? О масштабах Вселенной, о человеческом разуме как способе её самопознания? И кому – вот этим взрослым? Я имею в виду – оставшимся,– печально уточнил Донот.– Так что похоже, без чудес не обойтись…
«Нет, а… что говорить, если даже сумеешь продемонстрировать чудеса?»,– хотел было переспросить Джантар, но почему-то сдержал себя.
– А если действительно начнётся какое-то световое представление в небесах?– вдруг спросил Герм.– И нам будет совершенно нечего этому противопоставить?
«Но... что, и это возможно?– внезапное воспоминание о видении с роем движущихся огней в ночном небе заставило Джантара содрогнуться – так что он даже испугался, как бы не вылететь из фургона.– Хотя лазерные технологии позволяют… И что тогда?»
– И люди пойдут за тем, кто продемонстрируем им большую мощь,– закончил тем временем Герм.– Вот о чём надо подумать…
– Но что ты имеешь в виду?– не выдержала Фиар.– Что – какие именно силы сделают такое? И если, например, просто люди посредством просто лазеров – то что они станут делать дальше? А если не просто люди – то кто и как? Но… не хочешь же ты сказать, что на наш Фархелем с неба посыплются самые настоящие звёзды?
– И… перед нами всерьёз встанет вопрос – что нам пытаются предложить взамен нашего мира?– добавил Итагаро.– И нам придётся, насколько сами знаем, предупреждать всех о том, чем это может оказаться?..
И вот уже вырвался на волю всеобщий страх и неуверенность – скрытый всё это время, казалось бы, под чёткой и неопровержимой логикой прежних знаний… И Джантар понял: да, он тоже не уверен – несмотря на то, что на их стороне все данные об истинных масштабах Вселенной, её протяжённости в пространстве и древности во времени, возрасте самого Фархелема – и даже собственная глубинная память каждого из них... Ведь, с другой стороны – были и все эти, тоже довольно-таки древние учения, и их реальное влияние на людей, казалось бы, с тем же современным образованием. А главное – что-то же реально происходило! И где-то там, впереди, чего-то ждали потрясённые и перепутанные толпы людей… А они здесь, в этом фургоне – словно искали спасительных зацепок в том, прежнем знании, пытаясь убедить себя в невозможности чего-то ужасного с тех позиций – когда надо обратиться лицом к суровой, неумолимой реальности, и действовать уже в соответствии с её логикой – тем более, когда речь всерьёз шла о судьбе мира… И самим сохранить при этом здравый смысл, не сорваться, не сойти с ума...
– Но ведь в психику человека, его восприятие – можно вторгнуться так, что он не отличит правду от лжи, реальность от иллюзии,– Фиар едва сумела заставить свой голос не дрожать.– И в том числе – увидеть, как падают звёзды, трескается небо... И можно устроить представление, изображающее битву в небесах – посредством обычной лазерной техники... И вообще, можно так сдвинуть восприятие, что человек растеряется от самой необычности ощущений…
– А как и о чём предупредить людей, не подготовленных ни экстрасенсорно, ни психологически?– задумался Минакри.– Сказать им – что надо сгармонизировать энергию всей толпы, так как возможно, придётся отстаивать – ни больше ни меньше – весь наш мир? Или начать объяснять чтo-тo про Единое Поле, Первичное, Космическую Иерархию? Но они хоть поймут, о чём речь? А сказать, будто и за нами стоит что-то могущественное и загадочное, мы не можем – нужно искреннее единение всех, без малейшей дисгармонии, привносимой ложью! И потому же нельзя сказать о каком-то вторжении из иных миров – мы и этого точно не знаем...
– И вообще – это имеет смысл, только когда есть явный, видимый враг,– согласился Итагаро.– А сказать про газы, про этническое оружие – так и этого мы точно не знаем. Хотя надо как-то сплотить оставшихся перед лицом общей угрозы – а мы даже не знаем, какой она природы, каких масштабов… А тут и учёные, которые, по идее, знают о лазерах, голографии, гипнозе – сами верующие... И как представить образ мыслей верующего учёного? Что для него знания и научная логика, если «мораль» – всё равно там, в этих учениях? И к чему его можно призывать, к борьбе против чего? А… начать истолковывать всё, что знаем мы – и вдруг действительно начнётся это представление в небесах...
– Нет, но тогда уж главное – чем оно закончится!– не выдержал Герм.
– Но сами-то мы – люди, разумные существа, которым есть что защищать!– с решимостью отчаяния откликнулся из кабины Донот.– И обращаемся, во всяком случае, к тем, кто не утратил волю и способности здраво мыслить!
– Да, но надо же понять – что для них сама их вера, что они в ней находят?– ответил Итагаро.– Неужели за это рабское ликование у чьего-то трона – причём в буквальном смысле – они действительно готовы предать всё? То есть – вообще весь наш мир? И сама цель их существования – не познание мира, не самосовершенствование, а просто...– Итагаро запнулся, даже не найдя слов,– какое-то тупое убогое довольство? И даже их специальные знания не прибавили им мудрости – не говоря уж о готовности защищать наш мир от зла и разрушения? Нет, не понимаю...
– А кто из них сам читал канонические тексты?– переспросил Лартаяу.– Они просто ходят в храмы, на эти формальные церемонии – и всё! А мы рассуждаем так, будто к ним можно обращаться на уровне доктрин, мистических учений… Хотя и не начинать же, как некоторые проповедники: вот вы не знаете, не можете знать всего – а вдруг «там» окажется не то, что вы ожидаете.....
– Да, мальчики…– прошептала Фиар.– Они даже особенно не думают над этим – их просто оскорбляет факт, что есть ещё другая вера, кроме их собственной...
– Не думают...– повторил Итагаро.– Называются учёными – а не думают, что это может означать… Как будто им достаточно самой веры – а судьба реального мира их вовсе не волнует. А тут надо суметь объяснить людям происходящее... Для чего – по крайней мере, понять это самим…
– А если начать так...– предложила Фиар.– Вы же сами – люди 79-го века, знакомые с достижениями современной науки, многими идеями из фaнтacтики, знаете об истинных размерах Мироздания – а все эти канонические тексты взаимно противоречивы, истинное происхождение их неизвестно… И воздействуют они прежде вceго на эмоции ,овладевая умом человека через страх… А если что-то из описанного и существует где-то реально – по крайней мере, есть выбор...
– А если кого-то раздражает выбор, сделанный другим,– добавил Лартаяу,– то – не потому ли, что собственный выбор сделан лишь из страха, и осознаётся как внутренняя несвобода?
– И обидно, что сам попался как в ловушку, и гложет зависть, что другие не попались, но – и голос протеста уже страшно поднять,– согласился Итагаро.— А сами тексты – так и рассчитаны, что уже с первых слов начинают засасывать, как трясина… Хотя, как думаете – сработает это, дойдёт до них, если так сказать?
– В такой ситуации, возможно, и дойдёт,– предположил Минакри.– Но на фоне голографической имитации падающих звёзд – эффект может быть обратным…
– Подождите, а откуда мы взяли, что возможна такая имитация?– спросил Донот.
– Сам не знаю...– уже удивлённо ответил Герм, отталкивая дверь, едва не захлопнувшуюся на очередном повороте горного серпантина.– Просто представил, даже не знаю, почему... Но и исключать такую возможность нельзя. А то вдруг задержка вызвана просто технической неполадкой...
– Но – задержка чего?– переспросил Джантар.– Имитации – с какой последующей целью? А если не имитации...– он не решился договорить, как-то сам не вполне поняв, o чём подумал в этот момент.
– Не знаю...– только и смог повторить Герм.– Всё пока – на предположениях... Конкретно – ничего… Легенды, предания, пророчества – о каких-то силах, которые наблюдают за нашим миром, карах за грехи, всеобщем суде, о том, что когда-то, миллионы лет назад, будто бы уже было человечество разумных ящеров, которые не то технической ошибкой, не то просто «гордыней» и «чародейством» сами погубили себя… Но странно – нигде ни слова об Иораре…
– И прорыв этнического оружия – пока лишь предположение,– напомнил Итагаро.– Талир, как там, далеко до Тисаюма? Ты его хоть немного видишь отсюда? Или ещё нет?
– Пока нет,– ответил Талир.– Хотя думаю, зарево от городского освещения – увидели бы и отсюда. Скорее всего, отключена энергия. Хотя… что это?– вдруг воскликнул Талир.– Не думал, что бинокль так концентрирует свет... Но я сейчас посмотрю ещё... Нет, не понимаю... Далеко, за деревьями – какое-то пламя посреди леса. Авария, прорыв трубы, что ли... Но я надеюсь – хоть не самосожжение каких-то фанатиков?..
«И что мы можем сделать?– с дрожью по всему телу подумал Джантар.– Если туда нам и не добраться...»
– А светофильтр к биноклю разве не прилагается?– спросил Лартаяу.– Может быть, посмотри ещё раз подробнее, через фильтр?
– Уже не успею,– ответил Талир.– Пока доставал фильтр, закрыло холмом…
«А тут вообще – отсек для охраны без окон,– мысленно добавил Джантар.– Только и видно дорогу позади нас. Но там везде темно...»
– Ну так, в конце концов – наши ближайшие действия?– вновь попытался перевести разговор в практическую плоскость Ратона.– Может быть, воспользуемся городской системой экстренного оповещения?
– Мегафон и без того есть в кабине,– ответил Лартаяу.– Хотя что такое один мегафон...
– А динамики системы оповещения только украшают столбы по всему городу,– сказал Итагаро.– И например, в Моаралане – бубнили что-то неразборчивое. Людей оповестила обычная трансляция… Но и ездить по городу – повторяя в мегафон тогда уж какую-то одну фразу, а не целую проповедь...– задумался Итагаро.– Нет, вряд ли...
– Да просто надо назначить место сбора!– вдруг сообразил Джантар.– И именно это – повторять в мегафон! Но так, чтобы собрать всех – и взрослых, и детей, которых они уже поспешили где-то запереть!
– Точно!– согласился Итагаро.– А место, где заперли тех детей, не помнишь? И кстати – сколько их там было?
– Нет, место я не узнаю,– чуть подумав, признался Джантар.– А сколько их было… Несколько десятков – наверняка. А возможно – и до двухсот. Нo сам сбор лучше всего назначить – в новом центре, у городской управы…
– А так – сперва подъехали бы, расспросили обо всём детей...– ответила Фиар.– И взрослых собирали уже потом…
– Надо было Джантару сесть в кабину!– спохватился Лартаяу.– И вдруг он бы узнал место! Но сейчас уже поздно. Дальше склон пологий, остановимся – и скорость уже не набрать. А я не хочу лишний раз включать двигатель.
– И всё-таки со взрослыми лучше говорить через систему оповещения,– сказал Ратона.– А дети могли бы помочь найти её передающий центр. Если сами знают, где он – и он вообще работоспособен…
– Да это и я знаю – а что толку... Говорю же, как она работает. А Тисаюм, ко всему прочему – ещё и колоссальный склад боеприпасов, военной техники, всевозможного ядовитого сырья...– начал Итагаро, и эти слова заставили Джантара вздрогнуть.– И всё под контролем компьютерных систем – пока те сами не отключились. Но если уж и они… А я и знаю этих технических подробностей ненамного больше вас. Ведь всё засекречено, всё – закрытая информация...
– Герм, быстро смотри – там будут живые или трупы?– вдруг спросил Лартаяу – должно быть, по неслышному здесь, в отсеке для охраны, указанию Талира бросая фургон в неожиданно резкий вираж. Джантар понял, что они объезжали место какой-то аварии.
– Живых нет, можем ехать дальше,– откликнулся Герм спустя несколько мгновений. Сам Джантар ничего не увидел в темноте ниже полоски неба над дорогой.
– Но по крайней мере, взрослые не должны видеть, кто обращается к ним,– продолжил Итагаро ещё несколько мгновений спустя.
– А произношение?– с досадой ответил Лартаяу.– А сами интонации голоса? Думаете, этим себя не выдадим? Кроме разве что Донота…
– И вообще – на каком языке говорить?– спохватилась Фиар.– Элбинского диалекта толком и не знаем... Просто на лоруанском, что ли?..
– Подождите!– воскликнул Талир.– Похоже, спуск сворачивает как раз в сторону того пламени. Вот только объедем склон...
Все затаили дыхание и прислушались. Впрочем, сперва Джантар по-прежнему ничего не различал во тьме дверного проёма и не слышал никаких других звуков, кроме беспорядочного грохота двери о борт фургона – но затем в какой-то момент ему показалось, что он видит слабое ровное фиолетовое сияние аур сидящих напротив Итагаро, Фиар и Герма. И он, удивлённый этим – до сих пор ему не приходилось так отчётливо видеть ауры – даже не сразу понял, что уже различает и склоны ближайших гор, видимые в мерцающих отсветах далёкого пламени, и слышит какие-то голоса…
– Люди! Элбинцы!– вдруг совершенно отчётливо раздался в этой едва озарённой багровым мерцанием тьме далёкий крик по-лоруански с особенно надрывными интонациями!– Нам надлежит терпеть и молиться!
– Вот ты и терпи, и молись, пока самого в костёр не швырнули…– вслед за этими тяжело и сурово брошенными словами раздался треск удара явно по человеческому телу, отдавшийся волной тошноты и ужаса внутри у Джантара.– После того, как из-за тебя всей деревней жгли документы…– за вторым ударом последовал деревянный треск и сдавленный стон.– И мебель чуть жечь не начали… Ну, где в вашем каноне сказано, что надо так сделать? И вот смотрите, 40 минут уже прошло – и ничего с неба не падает!..
«И что, так и проедем мимо?– едва не вырвалось вслух у Джантара.– Хотя… как – 40 минут? Сколько же мы едем по спуску? Только что было 12…»
«Просто у них так идут часы,– донёсся мысленный ответ Талира.– На моих, смотрю – всего 20 и есть…»
– Ну, правда!– раздался вдалеке ещё голос, в котором звучало что-то совсем исступлённое.– Что вы издеваетесь над людьми? Пять месяцев только и делаем, что не живём, а к смерти готовимся! Да что его слушать, давайте его самого…
– Остановитесь!– от этого крика у Джантара снова всё содрогнулось внутри.– Вы же за это попадёте в царство врага веры!
– И мы не можем вмешаться…– прошептал Ратона.– Нас всего девять… И мы не вправе рисковать собой…
– Занклу-Хартвес вам говорил, что не так придёт?– донёсся уже чуть позади раскатистый голос (хотя Джантар по-прежнему не видел ничего, кроме едва заметных отсветов пламени на склонах гор).– Говорил? А вы кого ждали? Да что долго рассуждать… Кончай вероотступника!
– Сказано было, что не верующие в Занклу-Хартвеса трупом лягут?..– поддакнул ещё кто-то.– И теперь видите, кто был прав…
– Но не так же было сказано…– потрясённо напомнил из кабины Талир.– Просто – будут искать убежища, но не найдут… А люди с ходу придумывают то, чего не читали…
– Нет, а сколько есть новых расшифровок и толкований, которые не читали мы сами…– ответил Итагаро уже под звуки свалки или борьбы там, в стороне.– Но что делается с людьми… То есть – что с ними стало почти за год нашего пребывания там…
– Толпа на дороге!– вдруг воскликнул Талир.– Лартаяу, тормози! Или нет!– тут же изменил он решение.– Давай сигнал! Будем прорываться!
– Смотрите, кто едет!– донеслось из темноты.– И без света… Они, что, не знают, что мир кончается?
– А, может, это они и есть?– послышались другие голоса уже совсем близко с разных сторон.– Демоны! Враги веры! Не дайте им уехать! Остановите! Раскачивайте их! Трупом ляжем, но не пропустим!..
– Конец мира вы прозевали!– раздался из кабины изменённый под «взрослый» голос Донота.– Прошло уже лишних 20 минут! Вы лучше разберитесь, что делается у вас в деревне!..
Однако фургон уже тормозил – и его вдруг коснулось руки, по металлу кузова раздались удары, в темноте прозвучал крик, как будто кто-то едва успел отскочить в сторону (а может быть, не успел?)… Но и Джантар не успел даже никак среагировать на это, или хотя бы понять, сколь реальна опасность для самих – как окружающий мрак прорезал вой полицейской сирены, а позади, в ярких отсветах внезапно вспыхнувших фар, он увидел сваленные прямо у обочины человеческие тела – и прыгающих через них куда-то прочь от фургона людей, которые только что пытались их остановить. А вслед неслись крики с проклятиями и угрозами, и даже летели какие-то предметы – но к счастью, лишь ударяли по металлу кузова, и ни один не влетел в дверной проём…
– Но я не вижу дороги!– донёсся из кабины голос Талира после того, как Лартаяу погасил фары.– Зачем было включать свет?
– Разве я знал, что такие яркие?– ответил Лартаяу.– Ладно, пока поведу сам. Включу ближнюю подсветку… Хотя и деревень поблизости нет…
– И это – люди, которых мы собираемся организовать…– прошептала Фиар.– Для отпора неизвестному, непонятному нам самим злу – которое, возможно, угрожает всему нашему миру…
– Но пока – надо думать, что и как говорить на месте, когда доедем,– ответил Донот.– Правда, теперь уже – в большинстве будут каймирцы. Если Джантар всё правильно понял из своих видений…
– И то верно…– ещё не вполне отойдя от только что пережитого потрясения, сообразил Джантар.– Давайте, пока едем – попробую ещё. Но вы уж там будьте внимательнее…
Он прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться. А вой ветра стих – и теперь ничто, кроме шороха шин и грохота ударов незакреплённой двери, не нарушало окружающую тишину. Да и там, позади, как будто уже не происходило ничего особенного – оттуда не доносилось никаких отчётливых звуков…
«Возможно, хоть наше внезапное появление помешало им убить друг друга…– подумал Джантар – и сам удивился странному эмоциональному отупению при этом.– Но всё-таки – что происходит? И до чего дошли люди в этой Элбинии? И что встретит нас в самом Тисаюме?..»
38. НОЧЬ НА КРАЮ МИРА
–… Ну и дела… Вы даже не представляете, что мы нашли! Кто бы мог подумать…
Голос Талира прозвучал совсем рядом – и как-то неожиданно громко, заставив Джантара очнуться и открыть глаза. Вокруг была почти полная темнота, едва рассеиваемая свинцовой мертвенностью верхней части дверного проёма. А главное – фургон почему-то стоял, и голос Талира донёсся снаружи… Но почему? Что ещё произошло, заставив их остановиться? И... сколько перед этим проспал он, Джантар?
…Приступ тоскливого ужаса словно судорогой прошёл через тело, заставив вспомнить обо всём. Но на этот раз – такой силы, какой, казалось, не был никогда прежде… Ведь теперь в сознании после каких-то минут или даже мгновений короткого забытья вновь с полной отчётливостью встало и всё, чем были заполнены два странных и тревожных предшествующих дня – из которых к тому же первый ещё мог казаться невинной идиллией в сравнении со вторым – и то, где он вместе со всеми оказался сейчас... И – это было пробуждение даже не в подземелье или почтовом вагоне – поистине в неизвестности, в совершенно случайно доставшемся им полицейском фургоне, на ночной дороге где-то в горах, посреди мира, охваченного каким-то новым безумием – или даже катастрофой, суть и истинные масштабы которой пока неясны. А тут – ещё непонятная, незапланированная остановка...
– Джантар, что с тобой? Задремал?– догадался Ратона. Но сейчас его шёпот прозвучал для Джантара почти оглушающе.
– Представь себе, да…– и собственный шёпот показался Джантару труднопереносимо резким и громким.– И даже никаких видений – просто отключился… А почему стоим? Что такое? Мы же, как я понимаю, ещё не доехали до Тисаюма?
– Не доехали,– подтвердил Талир (действительно стоя снаружи y самой двери).– Спуск слишком длинный, пологий, кое-где с подъёмами, скорости всё равно не хватало, думали уже запустить двигатель, и тут на дороге – ещё такой же фургон. Остановились посмотреть, что там… И там опять трупы,– продолжал объяснять Талир,– но главное – этот конверт…
– Какой конверт?– спросил Джантар снова резким и громким шёпотом.– Я в такой темноте не вижу...
– Верно,– спохватился Талир.– А я, представь, забыл – после того, что прочёл…
– И опять конверт...– прошептала Фиар.– Как тогда, с расстрелом... Ну, давай скорее – что там?
– На самом конверте – только надпись: «Вскрыть 12 гудура 525 года»,– стал отвечать Талир.– И это, как я понимаю, по нашему счёту – 16 шасвара. То есть – уже за полночь и будет. А внутри – «Инструкция для персонала медицинских учреждений об исполнении судебных приговоров в соответствии со святейшей верой в Великого Элбэ». Прямо так и озаглавлено…
– Для медперсонала – об исполнении приговоров?– поражённо переспросил Лартаяу из кабины.– И это каких же?
– Самых разных... И тут даже – подробные, иллюстрированные рекомендации, что и как делается!– Талир стал быстро перебирать невидимые остальным в темноте бумаги.– Отсечение совершенно здоровых ног, рук, рёбер... И даже сказано – производить без обезболивания. И показано, как привязывать приговорённого к операционному столу…– голос Талира дрогнул.– Нет, не могу вам всего передать...
– И это... совершенно серьёзно?– вырвалось у Джантара на волне оглушающей, с металлическим привкусом, дурноты.– Как официальный документ?
– По виду – вполне официальный,– подтвердил Талир.– Хотя читаю – и самому не верится... А тут ещё – всякие другие операции по удалению здоровых органов… И это – сейчас, в 79-м веке, в государстве, где был построен первый в истории Фархелема компьютер?..– должно быть, просто «по контрасту» вспомнил Талир. И хотя Лоруана опередила в этом Чхаино-Тмефанхию лишь на какие-то месяцы – сравнение говорило само за себя... Неужели страна, шедшая когда-то в авангарде прогресса, могла дойти до такого?..
– Мальчики, но мы же помним... Видели, как и в какую сторону менялись законы,– так же потрясённо прошептала Фиар.– Но и то трудно было представить, что общество дойдёт до такой степени одичания... И хоть… за что – такие приговоры?
– Не сказано,– ответил Талир, снова перебирая найденные в конверте бумаги.– Только методики исполнения... И значит – уже с завтрашнего дня, согласно этой самой «святейшей вере», медперсоналу по всей Элбинии поручались бы обязанности палачей… И всё – опять же со ссылками на конкретные места Канона Элбэ. Надо будет проверить, что там, в этих местах…
«И… уже не мистическое – конкретное человеческое зло...– подумал Джантар.– И значит – не случись всего этого...»
Но уже новая вспышка озарила сознание – и снова с металлическим привкусом смерти, чего как будто не бывало с ним прежде...
«Или… одно целое? Звенья одной цепи, части одного плана? Хотя вряд ли... Ведь тогда получается – одно сорвало другое. И всё-таки – уже государственная акция, решение, принятое ответственными людьми на высоких постах. Правда, и тогда в Тисаюме – кто-то, не дрогнув, сорвал с постели сотни больных…»
Однако… уже как бы вторая, отставшая часть этой мысли – словно вершина той волны – догнала первую, и схлестнулась с ней в сознании Джантара…
«Ах, вот что!.. Тайны цивилизации... Общество, государство – чем-то поражено изнутри. На очень высоких уровнях. А мы и не поняли – изо всего, что изучали в интернате. Пока во внешнем мире, за стенами – намечался такой переворот в судопроизводстве… Нет, более того – в принципах построения общества, государства, сфере самих прав человека... Организации, которые создавались почти неофициально, как общественные, культурные, религиозные… мало, что стали официальной властью в регионах – решили выносить приговоры, не предусмотренные никакими нынешними законами? И центральная власть Лоруаны им это позволяет? Но до такого не доходило и в ту войну! Что же случилось со всей Лоруаной? То есть... кто реально руководит ею? Кто и как?..»
– А... трупов хоть много?– лишь это и вырвалось у Джантара вслух.
– Трое, в разорванной полицейской форме, разбросаны вокруг фургона,— ответил Талир.– И ещё один – внутри, в отсеке для арестантов. По виду – тоже лоруанец, судя по возрасту, на пороге совершеннолетия – но вообще без одежды, и...– Талир запнулся,– уже в такой колодке, как показана здесь на схеме… Ну, которая зажимает вместе руки и область таза…
– Колодки…– как-то полубезумно вырвалось у Джантара.– Они же... были в моих видениях какого-то подвала в полиции… Или нет,– тут же вспомнил он.– Те – только для зажимания рук и ног, таз оставался свободным... Наверно – чтобы был доступен розге...
– И смерть... от разрыва внутренних органов отходами жизнедеятельности организма...– таким же страшным шёпотом вырвалось у Фиар.– И что – это так и есть там, на схеме?
– Нет, ну не буквально – такая смерть,– всё ещё потрясёнию ответил Талир.– Я имею в виду – сама колодка. Показано – как у человека, зажатого в ней, удаляют ребро...
– Чтобы при этом даже не было возможно невольно отправления «постыдных» функций тела,– поняла Фиар.– И до такого мог додуматься человеческий разум?
– И... этому лоруанцу ещё повезло, что он лоруанец,– добавил Джантар.– Он просто умер от этого... поражающего фактора… А был бы с нашими, каймирскими генами, или просто не того возраста – так и было бы... от разрыва внутренних органов...
– А вдруг – ещё живой?– усомнился Талир.– Герм, не посмотришь ещё раз?
– И я уже что-то не уверен…– спустя несколько мгновений ответил Герм.– Не могу понять по ауре. Что-то смутное, неопредёленное – пока ещё есть… Надо открыть колодку,– наконец уверенно сказал он.– Где-то на трупах полицейских должны быть ключи от неё...
– Давайте я попробую,– предложил Лартаяу, хлопнув дверью кабины.– А то, пока ты будешь искать ключи... Хотя оставляем его совсем голым – но что делать...
– Всё равно – не то, что смерть от разрыва внутренностей,– уже как-то механически, без эмоций, согласился Джантар.
«И кто-то уже успел осуществить это на практике... Кто-то изготовил эти колодки, оборудовал ими фургон, подвал в полиции... Кто считает, что исповедует «святейшую веру» – и так борется за нравственность, против детской… или преступности вообще… При том – что исключительные права в отношении детей даны любым «взрослым свидетелям происшествий», а под «происшествие» можно подвести что угодно… И я уже видел – у кого-то что-то отбирали, хватали, привязывали…»
И тут – Джантара бросило в озноб от новой внезапной мысли… Ведь в таком положении… по всему Тисаюму (и если бы только Тисаюму!) остался не один этот лоруанец – или его покинутое тело – а ещё множество… тел, живых и мётвых! В тюрьмах, полицейских участках, других таких же фургонах – да и просто детских учреждениях самого разного характера, не всегда отличающихся в Лоруане от тех же тюрем и участков, не говоря о возможных случаях произвола «взрослых свидетелей»... И тоже – у кого-то к пережатым частям тела перестаёт поступать кровь, лопаются в изуверских колодках внутренности – но никому нет дела до страданий их, оставленных так в окружении трупов сошедших с ума перед смертью полицейских, воспитателей и прочих «особо уполномоченных» взрослых – ведь объявлено, что наступает конец мира!..
А – «просто» арестанты, «просто» задержанные? Тем более, в Лоруане это далеко не всегда – действительно преступники… А – больные, так же забытые в больничных палатах? И вообще, мало ли где мог застать человека этот прорыв этнического оружия (или уж что это в действительности?) – на операционном столе, в оставшемся без управления транспорте, за пультом управления производством – которое он, возможно, последний оставшийся там в живых, не в силах ни безаварийно остановить, ни даже выйти оттуда, пока кто-то на проходной не подтвердит, что его пропуск действителен – ведь какое-тo истеричное недоверие и подозрительность ко всему и всем на этих военных производствах дошли совсем до абсурда… Да и просто в каком-нибудь институте, конторе – с этой бредоподобной системой кодов и пропусков, которая при малейшей неполадке способна сделать человека пленником запертой комнаты, коридора, ангара, подвала... И люди, прежде так гордившиеся своими особыми полномочиями и причастностью к неким тайнам – возможно, задыхаются там, где не хватает самого обыкновенного воздуха... И отсюда, с загородной дороги – никак быстро не найти всех этих людей, не добраться, не помочь им…
«Так что делать?– уже стремительно заработала мысль Джантара.– Срочно организовать поиск по всему Тисаюму? Но для этого надо самим добраться туда… И если поиск – чьими силами? Фанатиков, ожидающих конца мира? Но – что каждому такому до остальных? Ведь по их вере каждый отвечает сам за себя, и никто не волен облегчить cyдьбу другого… Или нет? Хотя разве их поймёшь... Человек может оказаться виновен в чьём угодно чужом гpexe – но в итоге всякий отвечает за себя только сам… При том, что фактически и так осуждён заранее – к человеку исходно предъявлены требования, для человека же невыполнимые. И отвечать – за то, чего сам не делал, не решал, всё равно не мог изменить… Что при таком подходе до чужих страданий – тем более, когда уверен, что и так гибнет мир? Нет, но и в Элбинии не все же – элбинской веры... Хотя вера в Вохрила, Занклу-Хартвеса – в основе не такая же? Значит ли там хоть немногим больше судьба отдельного человека – и степень именно личной, сознательной вины или невинности? И пойми – что сейчас сказать людям такой веры, как обратиться к их сознанию?.. А что-то же надо делать... Но – что?»
– А сколько ещё людей могут быть в таком положении...– донёсся голос подумавшего о том же Герма.
– Но он там хоть живой?– переспросил Джантар.
– Как будто да,– не вполне уверенно ответил Герм.– Хотя – не в том состоянии, чтобы о чём-то спрашивать или что-то ему объяснять…
– Колонна!– воскликнул Талир.– Целая колонна людей! Там впереди на дороге! И похоже – идут из Тисаюма! Правда, ещё далеко...
– И… кто там?– вырвалось у вздрогнувшего Джантара.– Какая это колонна? Как выглядит?
– Похоже, взрослые ведут куда-то детей,– присматриваясь, объяснил Талир.– Как под конвоем. Ну, как ты уже видел... Что будем делать?
– А я как раз думал о положении оставшихся...– признался Джантар.– В тюрьмах, полиции, запертых помещениях секретных заводов, контор… И – как и что объяснять людям такой веры, как послать на поиск других, которым нужна помощь – если по их вере каждый отвечает за всё сам, хотя вполне может быть виноват за другого... Вот, видимо – и придётся объяснять ситуацию этой толпе…
– Если нас опять не примут за врагов веры,– напомнил Донот.– Тем более – не знаем, как их дальше настроили в радиопередачах. Если они вообще слушали... И даже не знаем – что конкретно происходит, что предпринимают власти... Я имею в виду – центральные, лоруанские. А не зная этого – что будем им говорить?
– Да, центральная власть явно не пытается организовать или хотя бы успокоить людей,– после паузы ответил Талир.
– Так – центральная же и узаконила «регионы по вероисповеданию»,– напомнил Лартаяу.– А перед тем – молчаливо смотрела, как они формируются. Будто некому было прочесть те же каноны, поднять документы – и задуматься, что с этим войдёт в жизнь общества. Вот и вошло... А теперь та же власть сама – как невменяемая. Хотя в подобных случаях так было и раньше...
– Но трупы в таком количестве на улицах не лежали,– ответил Минакри.– А если лежали – было известно, что просто эпидемия, а не конец мира…
«Тоже верно...– подумал Джантар.– Реальные катастрофы – поводом к подобному не бывали. По крайней мере – насколько знаем. Вот это и страшно…»
– И сама власть так не терялась,– подтвердил Лартаяу.– А объявленный конец мира – просто паникой и заканчивался. Но теперь…
– Так что будем делать?– спросила Фиар.– Ведь приближаются… Но нас пока не видят. И вдруг мы возникнем на их пути – и заговорим прямо из темноты...
– Нет, почему же?– не согласился Лартаяу.– Подойдут ближе – увидят, по крайней мере, фургоны. Но что им говорить – я ещё не знаю.
– И всё-таки непонятно...– сказал Минакри.– Это происходит не в древней, а в современной цивилизации. И если просто локальный прорыв этнического оружия – казалось бы, можно включить радиоприёмник и убедиться, что с другими странами всё в порядке…
– Будто мы не пробовали ещё в интернате,– напомнил Лартаяу.– И что услышали?
– Так тот и был – с почти севшими батарейками,– в свою очередь, напомнил Итагаро.– Хотя – если новые тут вообще выпускались…– как-то особо встревоженно уточнил он.– А если нет – возможно, никто и не слышал никаких передач из других стран...
– Действительно...– согласилась Фиар.– А мы о таком и не думали...
– А то уж, наверно – из Аyxapы или Гимрунта давно передали бы про необоснованную панику,– предположил Итагаро.– И кто-то, услышав, тут же сказал бы другим...
– А своя, лоруанская власть – сходит с ума,– добавил Минакри.– И кажется, кого слушать – всё так очевидно...
– Тем более – на стольких знакомых всем волнах почему-то вообще нет передач,– ответил Ратона.– И по телевидению – тоже…
– Но это-то почему?– переспросил Донот.– Просто из-за caмoй паники? Сразу во многих городах, где реально ничего не произошло? И никто сам, лично, не видел трупов на улицах?
– Нет, но не могло же это охватить всё полушарие планеты...– неуверенно ответил Лартаяу.– А то – с какой скоростью должен распространяться газ, и в какой концентрации действовать...
– Но тогда в окружающем мире кто-то должен знать и здраво оценивать то, что происходит здесь,– попыталась ответить Фиар.– И передавать в эфир сообщения, что это – не всепланетная катастрофа…
– Наверно, и передают,– ещё менее уверенно предположил Донот.– А здесь на ретрансляторах – тоже одни трупы. И всё равно непонятно – где же те станции, что должны быть слышны и без ретрансляторов?
– Передают что-то на своих языках,– предположил и Лартаяу.– Которые все так изучали в школе, что на слух никто не поймёт. Помните – уровень «нормального ребёнка» и «ненормального»?
– Ещё из того разговора на набережной…– вспомнил Ратона – как о чём-то совсем уже давнем и далёком.– А компьютерные сети вовсе отключены…
– Но неужели хоть по радиолюбительской связи никто за всё время не пробовал…– начала Фиар.
– А что – не пробовал?– переспросил Итагаро.– Передать куда-то – например, в ту же Алаофу – что здесь наступает конец мира? Который тогда уж, по идее, наступает сразу и везде? Тем более, у самих властей на чрезвычайные случаи должна быть связь посерьёзнее – и что с того ? Если эти же «светские власти» веками содержали при себе жрецов, которые поддерживали в массах общества ожидание конца мира? И из тех же масс набрано очередное поколение чиновников у власти – во всех странах, кроме одной! И теперь они сами дрожат, обливаясь потом, на своих загородных дачах! И от них никто уже ничего всерьёз не ждёт...
– И некому понять, что происходит, и объявить об этом?– снова начала Фиар.– Не может быть...
– Но кто это сделает, если учёные – сами верующие? И тоже разрываются между верой и знанием, глядя на всё это? Хотя… Правда,– тут же согласился Итагаро.– Это же мы всё – о лоруанцах. Каймирцы – наверняка думают, ищут выход... Не потеряли здравый смысл, как эти... Но что сейчас делать – когда на нас идёт колонна?
– И уже близко,– подтвердил Талир, хотя Джантар не слышал приближения толпы.– Давайте быстро думать, что им скажем…
А впрочем – едва разговор прервался, Джантар и сам услышал из темноты глуховатый шум приближавшихся шагов множества людей, и что-то сжалось у него внутри от этого звука. Ведь не то что голосов или шёпота – единого вздоха не доносилось из этой колонны, совершающей скорбный путь в никуда. Именно в никуда – ведь шли люди, уверенные, что гибнет весь их мир – и словно хоронили его молча, без единого всхлипа или причитаний, будто так и должно быть...
«Но что хоть они изучали в школе?– вдруг подумал Джантар.– И что помнят оттуда? К каким их знаниям обратиться? Ведь это мы, каждый у себя дома, с ранних лет читали так много. Это мы выросли с тем, как устроен мир, с историей его открытий – а что знают они? Притчи, нравоучения – и кашу из обрывков информации на уровне «нормального ребёнка»? По которым их гоняли под надзором учителей как конвоем...»
– И они нас совсем не видят?– прошептала Фиар.
– Я не очень представляю, что и как видят люди с обычным, дневным зрением,– ответил Талир,– но кажется, они что-то заметили. И надо быть готовыми… С чего начнём?
– Донот, начни ты,– ещё тише прошептала Фиар.– Просто как-то… как полицейский. Своим «взрослым» голосом...
– Они уже совсем близко,– так же прошептал Талир.– Надо начинать...
– Что это?– тут же странно, на выдохе, прозвучало в темноте по-лоруански.– Что это тут, на пути? Видите, здесь дальше нет дороги...
– Значит, здесь мы и будем ждать…– с решимостью обречённого, от которой у Джантара снова всё сжалось внутри, ответил на элбинском диалекте другой голос.– Здесь встретим нашу судьбу…
– Мальчики, ну что же вы…– едва долетел шёпот Фиар.
– Кто здесь?– испуганно прозвучал из толпы детский голос.– Слышите, там впереди кто-то есть...
– Стойте!– наконец решился Донот. Его изменённый голос далеко разнёсся над невидимой притихшей толпой – и, как казалось Джантару, звучал всё же недостаточно убедительно, хотя Донот старался говорить без акцента. Но – и до того ли было пришедшим сюда людям, чтобы обратить на это внимание...– Кто вы такие? Куда идёте?
– Как... куда идём?– переспросил механически-бесцветный, с оттенком безнадёжности, голос пожилого лоруанца.– Не знаете paзвe – мир кончается? Сам патриарх объявил...– продолжал говоривший, даже не спрашивая, кто это встретился им на ночной дороге.– Вот и идём из города...
«Дурбиси Гирботи,– сразу понял Джантар.– Или... как его теперь... Дробис Грэбот... Вот кого слушали…»
–А в Алаофе – что?– нетерпеливо спросил Донот.– Не знаете?
– Да какое там...– ответил тот же голос.– По всему миру сейчас одинаково. Все люди каются в грехах, кто прежде был неверный – обращаются в веру... Режут себе руки и ноги – кто хуже всех грешен, так что их и в храмы пускать не велено. А мы вот согрешивших детей за город ведём, чтобы прямо тут их Великому Элбэ представить...
– А почему надо вести сюда, чтобы представить? Если конец всего мира...
– Ну, так согрешившие же...– повторил бесцветный голос.– В последний день мира согрешившие по-всякому. Кто что-то украл, кто читал запретное, кто вёл греховные разговоры... Не хотим все из-за них пропадать!– пусть жалкая, но решимость прорвалась в этих словах.– Как первые звёзды в океан упадут – так их и представим... Прямо в полночь, как патриарх сказал...
– А по какому времени в полночь?– переспросил Донот.
– По столичному, алаофскому,– ответил уже другой, как показалось Джантару,– чуть в стороне от основой колонны.
– Да что ты говоришь?– возразил первый.– По элбинскому, по Гаталаяри...
«И это – люди 79-го века...–с внезапной горечью подумал Джантар.–Учились в современных школах… Ну, или пусть пожилые – ещё в конце 78-го... Но всё равно – и тогда уже знали про галактики… И что надо было сделать с людьми, чтобы они так изменились...»
– А в Дисоеме время какое?– спросил Донот, не забыв о лоруанском названии города.
– Не будет скоро больше времени...– смиренно произнёс тот же бесцветно-равнодушный голос.– Ни часов, ни минут... Остановится время – и будет вечность, и один Великий Элбэ над всем...
– Но говорю я к тому, что сейчас – уже 11. 73 по каймирскому,– ответил Донот (должно быть, с мысленной подсказки Талира, с которым ему тоже изредка, в особых случаях, удавалась такая связь – ведь сам не мог видеть циферблат в такой темноте).– И сколько это будет по Гаталаяри? Уже завтрашних 0. 13 ? А по Алаофе – 0. 73 ? Ведь так же?..
– Ты... сомневаешься?– голос из колонны вдруг сорвался на крик.– Люди! Да это демон-искуситель! Враг веры! Сказано же было, что он в последнюю ночь придёт искушать людей! И вот он, перед вами! Так не слушайте же его! Укрепимся в нашей вере в Великого Элбэ. который один есть хозяин всего!..– какая-то жалкая, рабская агрессивность кричавшего словно ударяла по ауре, чувствам, нервам, врываясь в душу Джантара будто отравой.
– А это...– заговорил кто-то.– Да вы смотрите – просто автомобиль стоит на дороге! Демон поставил его тут, чтобы не пустить нас! Так давайте сбросим его! Беритесь все вместе, валите его во славу Элбэ!..
«А нас всего девять!– с ужасом подумал Джантар.– И Лартаяу даже не в кабине...»
Но Лартаяу успел среагировать мгновенно. В толпе, похоже, никто не успел ещё сдвинуться с места – а во внезапной тишине уже громко хлопнула дверь кабины – и…
Над всей погружённой в ночной мрак окрестностью – вновь, как тогда на спуске, пронзительно завыла сирена, и ярко вспыхнули фары, выхватывая из тьмы далёкие склоны предгорных холмов и заметавшиеся на их фоне в разных направлениях фигуры, детские и взрослые… И хорошо ещё, Талир в этот момент смотрел в другую сторону, спиной к свету – но… и позволять людям в толпе рассмотреть себя, о чём сразу подумал Джантар, тоже было нельзя! Впрочем, это не упустил и Лартаяу – спустя несколько мгновений вой сирены неожиданно стих, яркие лучи погасли – и над притихшей дорогой и не успевшими попрятаться в высокой траве по oбочинaм перeпyгaнными людьми далеко разнёсся усиленный мегафоном голос, в котором Джантар, сам охваченный приступом мгновeннoй дурноты внезапного испуга, не сразу узнал голос Лартаяу:
– Взрослые! Вы, что же, остаётесь взрослыми и перед концом мира? Но разве по вашей вере каждый не отвечает за себя сам? Так куда и зачем вы ведёте детей – если верите, что Великий Элбэ знает всё и явится сразу повсюду? И сами-то хоть знаете ли – как и в каком облике он явится вам? Как вы поймёте, что это действительно он?
Судя по вдруг снова притихшему беспорядочному движению в темноте, толпа на дороге замерла в нерешительности.
– А теперь послушайте,– продолжал Лартаяу.– Вы уверены, что всё это объявил сам патриарх? Вы точно об этом знаете?
Над толпой уже, казалось, повисла полная тишина. Ни слова не донеслось в ответ – как будто никто не был твёрдо уверен в этом, но никто и не решался открыто высказать сомнение.
– А если нет,– продолжал Лартаяу,– так кто, что и где слышал на самом деле? И не могла ли произойти какая-то страшная ошибка?
Ответа снова не последовало. И даже ветер над предгорными холмами, казалось, притих в ожидании чего-то.
– Ну, так кто и откуда знает, что эти трупы на улицах знаменуют собой конец мира? И где указание на такое его знамение в самом Каноне Великого Элбэ?
– Откуда нам знать...– наконец неуверенно донёсся голос из толпы.– Мы же сами-то не монахи. Обыкновенные грешные люди...
– Так я и говорю: что, если вас обманули? И на самом деле происходит не то, что вы думаете? Разве монахи не объясняли вам – что могут быть и пришествия врагов веры, ангелов Непочтителя, владыки «ложного мира Запада»? Вдруг это именно такой ложный ангел явился, смущая людей? А вы даже не сможете распознать его явление, отличить от пришествия самого Великого Элбэ?
«Ошибка!– с ужасом понял Джантар.– Они же сами не читали канон! И могут не понимать, о чём речь!»
– Какой Непочтитель? Какого Запада?– сразу донеслось в ответ, подтверждая догадку Джантара.– Люди! Кого мы слушаем? Мы же будем осуждены за это на вечные муки!
«Но на муки – где? Как же они знают свою веру? И как говорить с ними?»
– И вы готовы представить детей тому, кто способен осудить кого-то на вечные муки?– переспросил Лартаяу.– И при этом полагаете, что ваша вера – чиста и праведна?
«Опять ошибка!– с ещё большей тревогой подумал Джантар.– Не нaдo было так… И что теперь? Как говорить дальше?»
– Как смеешь ты, ничтожный, сомневаться в безграничной благости, могуществе и справедливости Великого Элбэ?– истерично выкрикнул в ответ кто-то вдалеке.– Люди, не слушаете его, он нас смущает! Так будем же тверды в вере до конца! Умрём здесь, но не утратим веры, и ад не поглотит нас! И не осрамимся перед этими...– особенно поpaзив Джантара, прозвучало нецензурное слово, должно быть, означающее бывших в толпе детей,– которых мы ведём на суд Великого Элбэ!
– Но мы вас сразу спросили: зачем вести их куда-то, если вы и так ожидаете суда повсюду, над всем миром?– Джантар с трудом узнал уже голос Герма. Такими похожими делал голоса мегафон – зато не позволял (что сейчас было особенно важно) отличить детский голос от взрослого...– И хорошо ли вы сами понимаете, что делаете? Может быть, вы поняли что-то не так? Взгляните на небо – где там падающие в океан звёзды? И подумайте: как это возможно? Как все звёзды неба поместятся в океане одной планеты? Разве вы не знаете, как они велики?
«Тоже ошибка!– у Джантара всё похолодело внутри.– Это-то они из своей веры как раз хорошо знают! Не надо было – о таком...»
Но в этот момент Джантар вспомнил видение с роем огней в ночном небе – и новый приступ озноба сотряс его…
«Нет, но это… Я видел уже сам… Правда, и огни среди звёзд двигались как-то отдельно от них... А тут и небо пасмурное... Но почему я видел такое? Что это может быть?..»
– Вы сами сейчас увидите, как начнут падать звёзды!– хлестнул по его ауре чей-то истеричный голос.– Но тогда будет уже поздно!
«Да, ну и существа…– не сдержался, хотя лишь в мыслях, Талир.– Не осталось никакого достоинства, чести, понятия о справедливости... Готовы служить любому насильнику, какой только придёт и скажет, что он – Элбэ…»
– Никакая доказательная логика тут уже не действует…– донёсся шёпот Минакри.– Нужно чудо. Явное, видимое всем чудо. А это сейчас может только Донот…
«А вдруг не удастся?– сквозь ещё не прошедший озноб подумал Джантар.– Что тогда? И... что говорить, даже если удастся?»
Но тут снаружи, где-то совсем поблизости, вспыхнул неяркий свет – и Джантар, рефлекторно вздрогнув, увидел сквозь полуоткрытый дверной проём… тёмный контур руки, очерченный ярким струящимся пламенем с отдельными слетающими в стороны и тут же гаснущими во тьме искрами! Конечно, это мог быть только Донот! Но ещё мгновение спустя Донот сделал шаг в сторону толпы – и его рука скрылась за обрезом дверного проёма…
– Смотрите! У него светятся руки!– раздались в толпе возбуждённые голоса.– Ангел! Смотрите, ангел!
– На колени!– словно опомнившись, заорал кто-то из взрослых.
– Не надо на колени,– негромко, но отчётливо произнёс Донот – уже своим обычным, мягким и звучным голосом, который особенно далеко разносился эхом над вновь притихшей толпой. Или нет, не совсем обычным – теперь он звучал ещё как-то по-особому, с грудным оттенком, придававшим торжественность и величественность. И Джантар даже ощутил будто ток, пробегавший по коже от звуков голоса Донота…– Люди! Так как вы распознаете, кто чей посланник? Как определите, кто придёт со справедливым судом, a кто – чтобы низвергнуть всех без разбора в миры страдания?
– Мы не знаем! Мы обыкновенные люди! Прости нас, грешных!– даже не сразу откликнулся голос из толпы – и в нём прозвучало столько мольбы и отчаяния, что у Джантара снова всё сжалось внутри уже от сострадания к этим людям и ужаса от того, до какой степени нравственного падения оказалось возможным их довести.– А тут жрецы и монахи совсем запутали нас!.. Мы сами – без понятия, что делать, кого и как узнать!.. А многие вообще не знали, не верили, что будет конец мира!..– наперебой продолжали раздаваться голоса из толпы.– Нам тут учёные врали, будто этот мир вечен! И человеку всё позволено, никому ни за что ничего не будет!.. Так что нам делать? Скажи, как нам спастись?..
«И что он ответит?– с тревогой подумал Джантар.– И что вообще можно сказать в ответ на такое?»
– Но вы видели мёртвые тела на улицах?– нашёлся наконец Донот, хотя Джантар не мог представить, к чему он поведёт речь дальше.
– Видели! Видели!– раздались из толпы уже чуть приглушённые голоса.
– Но не подумали о тех, кто, возможно, остались в живых, и кому нужна ваша помощь? О тех, кто ныне пребывают в больницах, тюрьмах, полицейских участках? Или кто, может быть, встретил эту ночь просто больным и беспомощным в своём доме? Почему вместо этого вы все пришли сюда ждать конца мира?
– Нам не сказали о них!– раздались надрывные молящие голоса из толпы.– Скажи нам, как искупить этот наш грех?.. И долго ли ещё осталось?.. И что теперь будет?..
– Отправляйтесь же ныне обратно в город,– стал твёрдо и уверенно отвечать Донот – так, как, по его мнению, должен был говорить ангел.– И ищите – повсюду и всех, кого только можно. К рассвету же все соберитесь на площади перед городской управой. Так вам и будет объявлена новая весть обо всём...
«Но так ли он говорит, как надо?– с сомнением подумал Джантар.– Не заподозрят они неладное?»
«Может быть, посоветовать им слушать радиопередачи?» – донёсся мысленный ответ Талира.
– Но тут почти одни дети,– неуверенно произнёс чей-то голос.– Нас, взрослых, совсем мало осталось...
– Не делайте ныне различия на детей и взрослых,– продолжал Донот.– Пусть те, кто могут, ищут оставшихся. И наутро к городской управе пусть придут все, чьи силы позволят им прийти, а ум позволит понять то, что будет сказано. С теми же, кто не сможет, оставьте кого-нибудь присматривать за ними…
– Значит, и о намечавшейся судебной реформе мы скажем лишь там...– чуть слышно прошептала Фиар.
«Вот и нашли выход…– понял Джантар.– Но надо ещё решить – что им скажем, и как всё будет… Ах да, Герм с мегафоном...– вдруг вспомнил он.– И как раз на крыше такого фургона... Вот, значит, как…»
– Так идите же,– стал заканчивать Донот.– Идите и говорите всем, кого найдёте, что вы здесь видели и слышали – и пусть они тоже включаются в поиски. На рассвете же у городской управы вы все узнаете правду. Идите…
– А не мало времени мы им даём на это?– снова совсем тихо спросила Фиар.– Мы даже не знаем, далеко ли до Тисаюма. Хотя они как-то дошли сюда… Но всё равно – 11. 73… Или – уже где-то… 77, что ли... Меньше двух с половиной часов до рассвета... И это – в тёмном, неосвещённом городе... Где и кого они успеют найти?..
– Поздно менять решение...– так же тихо прошептал Джантар.– Что сказано, то сказано… Как они там, уходят?
– Уходят…– подтвердил Талир – и Джантар снова лишь тут услышал звук шагов уже удаляющейся толпы.
– А теперь надо подумать – вот о чём...– внезапно сообразил Джантар.– Они не должны заметить, как мы уедем отсюда. Чтобы мы просто как бы мистически исчезли отсюда – и потом так же, незамеченными, мистически появились там. Так что давайте подождём запускать мотор...
– А это – не лишнее?– переспросил Минакри.– До того ли им в таком состоянии – чтобы ещё заметить, как мы уедем? Они же идут в город с нашей «ангельской» вестью...
– И вдруг услышат самый обыкновенный звук мотора,– ответила Фиар.– Джантар прав. Мы не можем так рисковать…
– Нет, но как вообще это сделаем?– спросил Итагаро.– Как, не проехав мимо них, оказаться к рассвету у здания городской управы?
– Там дальше – ещё одна развилка дорог,– объяснил Талир.– И окраина Тисаюма – в общем уже недалеко… Да, и я вижу – там вдалеке появилось какое-то зарево!– тут же добавил он.– Как будто жгут костры... Или факелы...
– И нам... придётся поехать там?– с тревогой переспросил Джантар.– Через окраины с кострами – которые неизвестно что могут означать?
– На крайний случай у нас есть пулемёты,– неуверенно ответил Талир.– Хотя тогда мы запомнимся уже не ангелами...
– А той, другой дорогой – нельзя?– предложил Ратона.– Всё-таки мимо них? Они и не подумают связать ангела, которого тут видели – с каким-то фургоном, промчавшимся мимо!
– Мимо процессии людей, охваченных ожиданием конца мира...– ответила Фиар.– Да ещё и просигналив сперва, чтобы уступили дорогу. А они сразу и увидели в темноте… каких-то два фургона – ангел появился уже потом…
– Но в ходе поисков – по городу и так будут ездить автомобили,– предположил Талир.– И к тому же проезд через заводские окраины даст нам какое-то понимание обстановки. Хотя и риск, конечно… Или – куда ведёт та дорога? К городскому парку? Но тогда только они там пройдут – а нам не проехать. И вообще странно: здесь вторая дорога есть, а со стороны центра города, парка и новой окраины – второго въезда нет...
– Так расположен сам город,– ответил Итагаро.– Областной центр, историческая столица, но с запада – тупик всех дорог. Горы сразу подступают к морю. И вторая дорога – может вести только через парк. Или нет... Там же, с севера – ещё какие-то военные объекты, запретные зоны. Но туда я бы точно не поехал...
– А в 73-м веке – что-то было и к западу от города,– вспомнил Донот.– И сёла, и дороги, и порты. И я как будто даже бывал там… А сейчас – флотская база... Вот люди и привыкли думать: там для них как бы ничего нет…
«И правда – сплошь объекты этой базы...– понял Джантар.– Только на карте – ничего. Вот чем опасен им Ратона – он же всё это чувствует... Но случилось такое – и чего стоит сама база? Жизнь города парализована, надо наладить её заново, а для этого – объяснить оставшимся людям, что происходит. Но сперва – понять это самим. А у нас – одни догадки... И большинство оставшихся – либо дети и подростки, ничему толком не обученные, либо пожилые, возможно, не очень знакомые с современной техникой. И персонал на военных заводах был почти сплошь некаймирский... А теперь оставшимся придётся решать, что законсервировать, а что – поддерживать в рабочем состоянии, чтобы не случилось новых катастроф. Если мы сами всё понимаем правильно…»
– А знать бы хоть расположение этих объектов,– сказал он уже вслух.– Не говоря о том, как конкретно их обезвредить…
– И попробуй найди специалистов для этого,– добавил Итагаро.– Там же – сами понимаете, кто работал...
– Ну, так решили уже собрать всех оставшихся,– ответил Талир.– Среди них и будем искать специалистов.
– И они не должны увидеть, что с ними говорят дети,– напомнил Минакри.– По крайней мере, сначала. А то вдруг и тут сработает их взрослость…
– Однако в критических ситуациях, судя по литературе о войне – и нам не возбраняется некоторая самостоятельность,– неуверенно возразил Талир.
– И всё-таки, если они не забывают о своей взрослости даже перед лицом гибели мира...– повторил Минакри.– А тут, тем более, окажется, что это – просто катастрофа, с последствиями которой можно, и нужно бороться...
– Но другого выхода нет,– ответил Итагаро.– И раз уж мы собираем оставшихся людей – нам и придётся организовать их, напомнить о реальности нашего мира, о том, что в нём возможно, а что – нет, сплотить перед общей бедой... А кто даже тут будет претендовать на роль высшего сословия...– Итагаро запнулся, не сразу сообразив, что сказать дальше.– Что делать – придётся сказать при всех, чего они стоят. Ну что, можем ехать?
– Они ещё не прошли развилку дорог,– ответил Талир.– И вообще, пусть отойдут подальше, чтобы не услышали звук мотора, когда Лартаяу будет заводить…
– Ветер снова поднимается,– сказала Фиар.– Он отнесёт звук мотора от них.
– А я и не думаю, чтобы они обострённо воспринимали окружающее,– добавил Ратона.– Наоборот – идут с вестью, не замечая ничего вокруг.
– Разве поймёшь психологию верующих…– ответил Джантар.– Но всё равно ехать надо. И там – проехать окраину, освещённую только кострами, добраться до городской управы, как-то проникнуть внутрь... И вcё это – незамеченными… И только потом, уже с рассветом, как-то мистически появиться оттуда перед толпой…
– И это в бинокль всё кажется рядом,– добавил Талир.– А на самом деле – ещё ехать и ехать... Правда – они войдут в город по той второй, грунтовой дороге, напрямую через парк или к заводам, это нам – объезжать пригороды... А тут и участок пологий, своим ходом не съехать. Только потом будет ещё спуск…
– А пока – подумаем, что скажем людям, которые соберутся,– напомнила Фиар.– Ну, первые слова – понятно: «Люди! Фархелемцы!..» А дальше как?
– Действительно…– задумался Итaгapo.– Как должен говорить ангел? Причём – ангел с грозной вестью, как это будет восприниматься вначале. Что-то вроде: «Вы были предупреждены...»
– Слишком сильный шок,– возразил из кабины Лартаяу.– Не забывайте – они не знают всего, что знаем мы. А с другой стороны – там соберутся и каймирцы. Не начнёшь же ты и для них – как ангел какой-то чужой веры...
– Но для остальных надо – как, по их представлениям, начал бы ангел,– ответил Итагаро.– А как бы он начал – если не так?
– Но мы не можем начать так, будто действительно возвещаем волю «Великого Элбэ»,– сказал Донот.– А надо – чтобы это был ангел какой-то неопредёленной веры, к словам которого прислушаются все. Но – и чтобы сразу снять всеобщий страх. И – ничем не смутить каймирцев, для которых неестественно ждать таких посланий свыше…
– Может быть, так: «Вы видите, что конец мира не наступил...» – снова предложил Итагаро
– Или – сразу начать с предположения об этническом оружии?– предложил Талир.– Хотя тогда мы – уже не ангелы. А люди видели свечение руки Донота... И как им это объяснить?
– Это и так придётся объяснять,– ответила Фиар.– И тоже надо хорошо подумать – какое объяснение они примут, во что поверят, а во что – нет…
– Но не будем же мы сами врать, что это им померещилось от страха,– сказал Джантар.– В крайнем случае напомним слова Хальбира, что человек может творить чудеса…
– Будто многие вообще знают эти слова,– возразил Герм.– Но зато – мы знаем, чем закончился его путь в этом мире… И наверняка – не столько из-за самих чудес, сколько из-за слов, что их может творить человек... Они же так и рассуждают: либо докажи свою божественность, либо твои чудеса – что-то недозволенное... Да, но ещё проблема – к концу нашего обращения мы уже должны быть для них людьми! Ведь если это не конец мира, а просто прорыв этнического оружия – значит, и не произошло мировой, мифологической катастрофы, и возвещают об этом не ангелы, а люди! Хотя вначале, когда все только соберутся и будут ждать, что мы скажем, мы для них – ангелы. Вот в чём трудность...
– И надо найти слова, уместные в устах и ангела, и человека,– ответил Ратона.– И чтобы звучали естественно – и для каймирца, и для человека любой другой расы и любой веры. Для которого ангелы – не просто такие же люди или духи, а – именно слуги или посланцы кого-то, внешнего по отношению к нашему миру… И как раз – на то, что объединяет нас всех, на общий патриотизм нашего мира, я и предлагаю сделать упор вначале. На то, что это – не какой-то суд, справедливый или несправедливый – а просто сам мир в опасности, и ему нужна помощь людей…
– Верно! Так и начать!– согласилась Фиар.– И дальше – о том, какое оружие могло разрабатываться в секретных лабораториях! Должны же они знать это хотя бы из фантастики...
– И вообще, сразу напомнить о достижениях нашей, фархелемской науки!– поддержал эту идею Герм.– И спросить прямо: как случилось, что никакие возможные объяснения на этой основе не пришли вам на ум? Или даже как бы «по-ангельски» начать с упрёков именно в этом...
— Тем более, и человек вполне может начать с этого...– согласился Итагаро.– Да, кажется, начало обращения есть. А дальше – подумаем по дороге. И вот ещё что... Пока все соберутся, надо обследовать само здание городской управы. Там вполне могут быть секретные коммуникации, средства связи, карты тех же военных заводов, и мало ли ещё что… А пока – займём места в фургоне... Как, Талир, они уже ушли?
– Да, я смотрю, развилку прошли,– ответил Талир.– И идут уже довольно далеко от неё,– добавил он, должно быть, взглянув в бинокль.– Спешат с нашей вестью... Ладно, садимся в фургон. Лартаяу, заводи…
Рокот мотора прозвучал сквозь порыв ветра приглушённо, хотя Джантар ждал в наступившей тишине буквально громового рыка. И в тот же момент по обе стороны от него на узкое сиденье с трудом втиснулись Ратона и Минакри, да и скамья напротив так же быстро заполнилась. Можно было ехать.
– Как, все на месте?– спросил Талир.– А там, я смотрю, ни один даже не обернулся. Что ж, поехали…
«И всё же – что-то мы делаем не так...– вдруг подумал Джантар, когда их фургон уже тронулся с места и стал плавно огибать тот, второй, стоявший на дороге.– Но что упустили? О чём могли забыть?..»