Ксюше посвящается
Я смотрю на Молли – всю в заботах о своих новорожденных, и меня переполняют противоречивые чувства. С одной стороны мне ее жаль – в таком юном возрасте и уже стать матерью, да не одного малыша, а сразу двух! Это же сколько сил потребуется, чтобы их вырастить. А какая ответственность! Ей бы еще резвиться и радоваться жизни, дурочке. Но вот случилось, и надо с этим как-то справляться. Я хорошо понимаю, что теперь и у меня прибавится хлопот. Как будто мне своих мало… С другой стороны, мне доставляет удовольствие думать, что я буду принимать участие в воспитании этих крошек, буду видеть, как они растут, учатся ходить, взрослеют…
«Ну как, поздравить тебя с тем, что ты стала бабушкой?» - все последние дни спрашивала меня приятельница. Да, вот теперь у меня есть внуки, как ни странно, и даже дико звучит это слово для моего уха. На самом деле, Моллины крохи совсем не мои внуки, но это теперь не важно.
Я наблюдаю за тем, как Молли кормит малышей, и эта картина вызывает у меня умиление. Теперь уже, милочка, ты не сможешь убегать по вечерам и возвращаться домой, когда тебе вздумается, - размышляю я, глядя на молодую мать. Ведь сколько тревожных часов нам пришлось провести с Дэвидом, дожидаясь, когда эта ветреница появится на пороге после своих долгих прогулок и, как ни в чем не бывало, не обращая на нас внимания, отправится спать.
Когда я выходила замуж, в очередной раз, я и не догадывалась, что вскоре в доме кроме нас с Дэвидом в один – не такой уж прекрасный - день, как мне подумалось поначалу, поселится кто-то еще. Это был уже не первый брак у нас обоих. У меня никогда не было детей, и это обстоятельство меня вполне устраивало. Я знала, что у Дэвида имелись сын и дочь, они жили в другом городе, и он иногда созванивался с ними. Так мы и жили – двое взрослых людей, каждый со своим прошлым, которое мы не ворошили, и единым настоящим.
И вдруг однажды вечером, вернувшись после занятий в студии, я с удивлением обнаружила, что у нас в доме появился еще один обитатель. Вернее – обитательница. Это была Молли. Я никогда ее раньше не видела, и новость о том, что в доме, где я считала себя полновластной хозяйкой, появилась какая-то юная особа (которая осмотрела меня с ног до головы и издала при этом какой-то невнятный звук), большого энтузиазма у меня не вызвала. Дэвид поначалу нервничал, и, видя, какой у меня недоуменный, если не сказать - недовольный вид, пытался разрядить обстановку. Я молчала, не зная, как отнестись к новости, а муж пытался убедить меня, что это ненадолго. Он уверял, что постарается что-то предпринять, как-то пристроить неожиданную пришелицу у кого-нибудь из родственников.
Однако мы поладили с Молли и очень скоро подружились. И прониклись друг к другу необыкновенной симпатией. Это несмотря на то, что у «НАШЕЙ ДЕВОЧКИ», как стал называть ее мой простодушный муж (не удосужившийся предупредить меня заранее о ее вселении и поставивший уже перед свершившимся фактом) был очень независимый нрав и свое собственное представление о таких вещах, например, как распорядок дня. Который часто не совпадал с нашим.
Так мы и стали жить втроем, вполне приспособившись друг к другу, и я уже не представляла, как мы жили раньше без Молли. И тут произошло непредвиденное. Хотя, если рассуждать трезво, разве не к этому все шло?
Когда мы узнали, что Молли беременна, то пережили с Дэвидом нечто вроде шока. Да, не досмотрели, не уберегли. Конечно, мы ощущали собственную вину - не предприняли необходимых мер! А ведь говорили об этом, обсуждали возможные последствия. Но что мы могли сделать – запереть ее в четырех стенах? Да разве можно было удержать этот напор, эту бьющую через край энергию в пространстве нашего размеренного существования? Нет, Молли всегда делала то, что хотела, и когда хотела.
Но ведь ничего страшного не произошло в конечном счете. Да, появились малыши - но как не радоваться их рождению? Это же такое чудо – появление не свет маленьких, беззащитных существ. Я могу подолгу смотреть на них, спящих, любуясь. Но на руки брать пока опасаюсь – они такие крохотные, я просто не знаю, как с ними обращаться. Они еще слепые и пищат, когда Молли оставляет их одних на какое-то время. Дэвид многое знает о кошках и говорит, что через неделю у них откроются глаза. И тогда я уже смогу взять в руки котят – одного рыжего с белыми лапками, другого белого с черными пятнышками на голове – оба переняли что-то от своей красавицы мамы-кошки, нашей пушистой Молли, которую маленьким котенком Дэвид принес в дом. И начну думать, кому из знакомых мы отдадим котят, когда они подрастут.