Блеск золота (Владимир Гугель) / Проза.ру

            БЛЕСК ЗОЛОТА

   Одно время (в начале 60-х годов прошлого столетия) в Харькове объявился «медвежатник», который регулярно совершал взломы сейфов, минимум 2 – 3 взлома в неделю. Действовал один и тот же преступник. Это было видно по «почерку»: сейфы он брал только самые большие, старинные и одним и тем же способом. Вставлял в замочную скважину ключ от любого сейфа и мощным ударом бил по нему каким-то тяжелым предметом, например, кувалдой. Так он сбивал замок, который крепился на заклёпках к передней стенке дверцы сейфа. От такого могучего удара гигантский сейфовый замок, как малое дитя, падал – опускался в пространство между передней и задней стенками дверцы многопудового бронированного сейфа. Грабитель спокойно забирал наличность и уходил. Всегда на месте преступления оставалось то орудие, которым он пользовался при взломе - кувалда, лом, или тяжелый молоток. Серийных «медвежатников» в Харькове давно не значилось, и было очень обидно, что напасть свалилась именно на наш. Краснозаводский райотдел. Эта серия особо опасных преступлений вызвала серьёзное беспокойство партийных и советских органов и, конечно же, милицейского начальства на самом высоком уровне. Преступник действовал в одиночку и явно не был из среды всех известных нам, бывших «медвежатников». Они все уже были солидного возраста, обзавелись семьями и ни по почерку, ни по образу жизни (были « в завязке») наверняка не имели отношения к нашей головной боли – серийным взломам сейфов. Виноват конечно был я – начальник уголовного розыска: преступления совершались на моей территории. А система раскрытия преступлений такова, что если не помогают, не соображают мозги, тогда приходится включать ноги, и начинается бесконечное патрулирование, беседы со всеми подряд, работа день и ночь, на износ, бессонные дни и ночи. Положительный результат возможен двоякий: либо что-то выбегаешь, выследишь в ночной воровской темноте и таки раскроешь преступление, либо хоть перед начальством как-то оправдаешься. Оно видит, что все работают на износ, без отдыха, и свою роль тоже выполняет: интересуется: сколько патрульных групп ночью работает, скольких человек опросили, сколько задержали для проверки. А главное, даёт гениальные руководящие указания: усилить работу. А сверх того, для надёжности - угрозы: разобраться с нами, нерадивыми, что допустили, не раскрыли и т.д. Словом, каждый выполняет своё дело.

В конце-концов, мы таки сработали: задержали с поличным этого громилу – «медвежатника» прямо с поличным, при взятии сейфа. О том, как всё было сделано, в подробностях, не хочу описывать по принципиальным соображениям. Очень редко, почти никогда не описываю технику, «кухню» раскрытия конкретных преступлений. Не хочу соперничать с изощрёнными фантазиями бесчисленной армии детективщиков-борзописцев, чьи произведения – наглядные пособия, прямо-таки наставления для совершения преступлений тем, кто не умеет этого делать, или инструктаж - «повышение квалификации» для тех, у кого уже есть какой - то опыт в этом мерзопакостном деле. Я вовсе не такой уж яростный противник детективов. Есть, разумеется, очень хорошие произведения этого жанра, талантливые и интересные, от которых оторваться нельзя, но в море выдумки и лжи на «заданную тему» их, на мой взгляд, ничтожно мало.

   Так вот, о «медвежатнике». Тут всё-таки приходится немного рассказать об этих подробностях. В ходе расследования по этому делу весь личный состав нашего райотдела был переведен практически на казарменное положение. Домой никто не уходил, дневали и ночевали на работе. В один из этих дней часа в три ночи я прикорнул на диване у себя в кабинете. В половине восьмого утра поднимает меня дежурный. Говорит, что звонил какой-то сторож, охраняющий склады на берегу речки Харьков. Сообщил, что по кладкам через реку шли рабочие с табачной фабрики с 3-й смены и ребятишки в школу Этим путём обычно ходили школьники в 95-ю школу (я сам её когда-то заканчивал), и будто бы все они несли монеты, похожие на золотые. Говорит, лично видел, как бежал один мужик, одетый в солдатский бушлат, запихивал монеты в оба кармана, а они высыпались у него из карманов.

Такая вот необычная поступила информация. Я немедленно отправил всех, кто был на месте к речке, а сам бегом в школу, она недалеко от райотдела. Честно говоря, я не очень-то поверил в это удивительное сообщение сторожа. Может спьяну, а может, со сна такое ему привиделось. Но на всякий случай информацию решил проверить. Поэтому прямо у входа в школу, встречая мальчишек, останавливал их и требовал отдать монеты. К моему изумлению несколько пацанов вдруг, слегка помявшись, отводя глаза в сторону, стали выгребать из карманов и отдавать мне золотые монеты! Они были разные- маленькие, немного побольше и совсем большие. Маленькие, ранее мной никогда не виданные, это были золотые пятирублёвки. Те, что побольше, с портретом императора Николая-II, это - десятки, я их видел раньше, их называли «червонцами» А самые большие, пятнадцати рублёвые - «империалы», их я тоже тогда увидел впервые. Во время работы в милиции при обысках у цыган обязательно находили золотые монеты, как правило, червонцы. Я искренне недоумевал, зачем цыганам эти деньги, которые, во-первых, не в ходу (у В.И. Ленина читал, что при коммунизме «из золота будут строить нужники»), а во-вторых, за одно только хранение таких монет можно было схлопотать срок. Ну, а, учитывая, что отец мой к таким ценностям был абсолютно безразличен, такое же отношение к этому драгоценному металлу передалось и мне. В семье нашей золото не водилось, правда, одну десятку я видел у мамы, она ей досталась от бабушки. Это было ещё в детстве, и тогда мама меня строго предупредила, чтобы я никому не говорил об этой монете, иначе, всех могут посадить. Единственная золотая вещь, которая позже появилась у мамы, это её массивное обручальное кольцо (может, оно из той самой «десятки» и было сделано) Короче, ни дома, ни у моих близких знакомых или друзей тяги к золоту, или большого количества золотых вещей, я не встречал. Конечно, из литературы знал, что за «золотым тельцом» гонялось всё человечество и «люди гибли за металл», Но всё это от меня, выросшего в социалистической стране, было далеко.

А тут вдруг на меня ,что называется, свалилось такое немыслимое количество этого «презренного металла»! У школьников я отобрал около 40 монет разного достоинства. Быстро поднялся к директору школы, предупредил, чтобы провела работу - попыталась изъять золотые монеты у тех ребят, которые, возможно, не всё сдали мне, или у тех, кто обычно идёт через реку, но сегодня почему-то в школу не пришел.(Кстати, учителя действительно отобрали у школьников ещё 5 или 6 монет).

      Поскольку надлежаще оформить изъятие в школе этих ценностей времени у меня не было, я просто ссыпал все отобранные там монеты к себе в карман, и бегом в райотдел. Там спрятал их в сейф. Вскоре пришли сотрудники, которых я направлял к реке, и из их доклада вырисовалась следующая картина:
   Это был конец марта, лёд на реке стаял, и река обмелела, местами обнажилось её дно. Когда народ шел через кладки (они сокращали путь через реку, так как до моста идти было дальше), кто-то увидел неказистую, хозяйственную кирзовую сумку, лежавшую на выступавшем из-под мелкой воды большом камне. Народ-то наш любопытный - "А что же в сумке?" А в ней оказались золотые монеты! Это - ещё раннее утро, людей на улицах мало. Те, кто первыми увидел золото, начали хватать и бежать. Хватали, сколько удавалось захватить рукой да скорей - «ноги в руки» и – дёру! Всем было страшно – ведь за золото прямая дорога вела в тюрьму и надолго! Поэтому ребятишки, которые шли попозже, выгребали из сумки уже то, лежало в ней на дне. Кроме монет, в ней было ещё с десяток намокших и разлезшихся картонных коробочек с 9-ти миллиметровыми патронами к немецкому пистолету «Вальтер». Но их никто не тронул. Откуда и как эта сумка, очутилась в реке, осталось нераскрытой тайной. А все эти подробности обнаружения сумки и то, как расторопные советские граждане растащили золотые монеты, выяснилось не только из доклада моих сотрудников, но и из последующих рассказов участников «золотого бума». Организовали рейд сотрудников милиции на табачную фабрику, там выяснили, кто работал на 3-й смене и шел домой в этом направлении. Быстро отправились по домам собирать золотые находки. Пригрозили, что если добровольно не отдадут монеты, перевернут вверх дном квартиры и, если найдут – тюрьма. Некоторые отдали монеты сразу дома. Но многих рабочих дома не оказалось, а когда появились на следующий день, от всего отказались, и доказать, что они причастны к этой находке невозможно.
А того мужика, в солдатском бушлате, который, вроде бы, хапанул больше всех, просто немыслимое количество этих монет, набил ими полные карманы, так и не нашли. Среди фабричных рабочих никого в таком бушлате не было. Видимо, это был какой-то посторонний прохожий, которого никто не знал. Тем, кто сдал монеты, я пообещал, что в соответствии с законом за добровольно сданное золото им возвратят 20% его стоимости деньгами. Об этом даже сделали объявление по радио, и работники госбанка официально подтвердили это правило. Но произошла ошибка в трактовке закона о кладах, да и банковские работники, толком не зная его, обманули людей. По букве закона золото, которое они нашли, было не кладом, а находкой. И никаких 20% им по закону не полагалось, так что я невольно ввёл людей в заблуждение. До сих пор совесть мучает. А может, оно и к лучшему: попались бы где-нибудь с продажей и загремели бы «под панфары».

   Те 45 или 46 монет, которые были изъяты у ребят в школе, я сдал заместителю начальника райотдела Илье Петровичу Ене. После чего вздохнул с облегчением – сдыхался от этого опасного груза! Всего же в результате операции по поиску золотых монет, обнаруженных в реке, изъяли 450 или 460 монет, точно уже не помню. И вот как-то вечером собрались мы все в кабинете у Ильи Петровича, и перед нами - невиданное по красоте зрелище: при ярком электрическом свете на столе лежит совсем не маленький холмик бесподобно красивых золотых монет. Ни долгое время, проведенное в грязной сумке на дне реки, ни «скитания» по чужим карманам и другим захоронкам, ничуть их не испортило: сверкают, переливаются, слепят глаза. В таком количестве золото невольно наводило на мысли, которые никогда раньше не приходили в голову. Наверное, не только мне, но и другим, бедным, низко оплачиваемым нашим «ментам». Я подумал, что даже небольшая часть этой кучки надолго бы могла решить все мои жизненные материальные проблемы – и квартира, и машина, и шуба жене, да мало ли ещё что! Долгое время вообще мог бы нигде не работать и быть независимым. (Забыл на минутку, чем закончил мечтатель Остап Бендер!) В тот момент мне особенно понятны были образы Шекспировского Шейлока , Бальзаковского Гобсека и других подобных, хорошо знакомых героев. Но всерьёз ни на минуту мне и в голову не пришло, что можно было бы запросто «отначить» из этой кучки хотя бы несколько монет. Надо сказать, что никто из моих коллег никогда не усомнился в том, что я сдал все до единой, лично мною изъятые монеты!

К этим несметным сокровищам, которые волею судеб очутились в Краснозаводском райотделе милиции города Харькова, началось настоящее паломничество самого высокого начальства - из обкома партии, из облисполкома, прокуратуры, управления МВД. Илья Петрович с гордостью показывал им всю эту золотую кучу, они качали головами, ахали, цокали языками, а он был счастлив, что оказался в центре внимания таких важных людей. Сейчас бы сказали, делал себе пиар. Но… четыре монеты после этих «смотрин» бесследно исчезли! Элементарно кто-то из высокого начальства «стибрил»! … Кроме них, он никому это золото не показывал. В итоге, с него взыскали огроменную сумму со всеми накрутками на стоимость пропавших монет – за халатность! Но больше всех, даже больше серьёзно пострадавшего подполковника Ены, переживал из-за этого золота старший оперуполномоченный из моего отдела капитан Виктор Степанович Радченко. Он был уже в предпенсионном возрасте, несусветный пьяница, без всякого образования, много лет работал в этом районе, знал всю районную шпану по фамилиям и кличкам, и в лицо, и по одежде, и какие пуговицы у кого на ней пришиты. Был очень смелый и удачливый в работе. Кстати, громилу-«медвежатника» именно он задержал ночью в магазине, на окраине города. И сделал это один на один с этим мужиком (водитель оставался в машине), бросился на него, тот его ударил и кинулся было бежать, но Виктор (мы все так его называли) вцепился, как клещ, в этого громилу, ударил рукояткой пистолета, да так, что пробил ему голову и покатился вместе с ним в овражек. Тут подоспел шофёр, и они уже вместе его повязали. На допросах тот сидел с перевязанной головой и не мог понять, как этот немолодой недомерок (Радченко был небольшого росточка) мог с ним справиться. Так вот, незадолго до того, как в реке обнаружился клад, Радченко патрулировал где-то в том районе. Когда узнал, что находился метрах в 100-150-ти от места, где нашли сумку, он так страдал, бедняга, чуть ли не волосы на себе рвал, что упустил такое! Причитал:
" Я ж хотел подъехать к реке, посмотреть кто там, что там. Я же - ш кого не подпустил бы к этой сумке, забрал бы всё до одной копеечки и никому бы в жизни не отдал!"

Несколько раз он заходил в кабинет Ены, чуть ли не со слезами на глазах смотрел на золото, лежащее на столе. Но Ена, хорошо зная Виктора, близко его не подпускал к столу и глаз с него не сводил. В тот день бедный Радченко напился вдрызг, попросил у меня ещё денег «на оперативные нужды» и два дня не приходил на работу, находясь в загуле – запое.

   Ну а я…. Дома ничего не рассказал, не считал это интересным. У нас в семье ещё со времени жизни в Тамбове, когда и я работал в милиции, и жена была адвокатом, не было принято, как обычно бывает у людей, далёких от этой стороны жизни, обсуждать подробности всяких криминальных, «увлекательных» историй – сыты по горло были ими на работе. Но через год-полтора из-за постоянного цейтнота на работе, я до такого состояния довёл свои зубы, что, несмотря на ещё сравнительно молодой возраст, остро встал вопрос о протезировании. А «нормальные» люди стремились делать коронки исключительно из золота, которого у нас конечно не было. И тогда я рассказал об этой истории с обнаружением клада своей жене. И у неё, очень честной, интеллигентной женщины, невольно, как-то искренне и молниеносно вырвалось:
- Господи, какой же ты дурак!
Я даже и не обиделся, наверное, она была права! Тем более, что ни у неё, ни у меня тогда даже обручальных колец не было! Но она тут же спохватилась, наверняка не поняла бы меня, если бы я принёс домой краденные монеты.

Но у моей жены был брат, зубной врач. Незадолго до этой истории он переехал в Харьков из глубинки, где активно практиковал – лечил и протезировал. А в Харькове активно занимался и изготовлением золотых зубов. Он так яростно возмущался моим «фраерством», метался по квартире, глядя на меня, как на идиота, и всё подсчитывал, сколько мы оба могли бы поиметь. Но золотые зубы у меня во рту всё-таки засверкали. Для этой цели мама пожертвовала мне своё обручальное кольцо. И я казался себе таким солидным, даже чаще стал улыбаться, чтобы все видели эту красоту! Золото во рту блестело, я был молод, счастлив и никогда не пожалел, что не «отначил» золотые ценности с изображением, как тогда говорили, «преступника царя»…