Осенней порою бежал бедный пёс
И голую кость в зубах бережно нёс.
Взгляд беспокойно блуждал по округе –
Гостинец тащил Мыча верной подруге.
А, вот иона – беспородная шавка.
Смотреть на такую до слёз было жалко;
Дворняжка тащилась, поджав куцый хвост,
Видать, прихватил спозаранку мороз…
Увидев товарища с крупной добычей,
Залаяла громко, приветствуя Мычу!
Трусцой, деловито, на пару – вдвоём,
Укрылись от глаз за ближайшим углом
И в полном молчанье спустились в подвал,
Где пёс свою ношу подружке отдал.
«Ах, Мыча, дружок, как тебе удалось
Достать необъятно-огромную кость? –
Скулила восторженно шавочка Катя,
Теперь нам надолго питания хватит!
Ведь нынче ударил-то первый мороз,
А, в холод не очень-то высунешь нос!»
Виляла хвостом жизнерадостно шавка –
Спасали от голода – Мыча да свалка!
Когда с аппетитом они грызли кость,
В дверях показался непрошенный гость;
Весь рыжего цвета, с пушистым хвостом…
Но, как он без стука вошёл в чужой дом?
Пришелец был – кот и, видно, проворный,
Неужто он тоже бедняга бездомный?
Спокойно глядел на собак, не моргая,
Блестела роскошная шерсть золотая!
Такой весь холённый не мог быть дворовым…
И вперился Мыча взглядом суровым!
Пёс насторожился, лапу – на кость;
Зачем к ним пожаловал огненный гость?
Псина оскалился и зарычал…
Кот, будто вкопанный, молча стоял.
Потом, поклонившись, воспитанный кот
Лапкой мохнатой погладил живот:
«Я сытый, ребята, не ем я костей,
Ищу во дворе настоящих друзей!
Давайте знакомиться – звать меня, Флор.
Быть может, некстати завёл разговор?
Надеюсь, не сложно вам будет кушать
И, между делом, меня послушать?
Я не был на улице, честно, ни разу,
Разбил у хозяйки китайскую вазу!
От злости, поверьте, Алла Петровна,
Сама не своя, ошалевшая словно –
За ухо схватила и выгнала вон,
Жильца постоянного через балкон!
Где же, скажите, собаки, на милость –
Её благородство и справедливость?
Нашкодничал я совершенно случайно –
Хвостом зацепил драгоценность нечаянно!
Что ждёт меня завтра совсем неизвестно…
Возможно, у вас для кота будет место?
Спать я могу возле тёплой трубы,
Если конечно позволите вы…
Домой никогда ни за что не вернусь,
Я честью кошачьей вам прямо клянусь!»
Флор ждал ответа, тихонько мурлыча.
Долго молчал, озадаченный, Мыча…
Катя взмолилась, глядя на друга:
«Куда он пойдёт, если грянет вдруг вьюга?
Пускай остаётся – костей ведь не ест,
В подвале у нас изобилие мест!
По норкам мышей очень много живёт,
Поэтому с голоду кот не умрёт.
Оставь его снами, пожалуйста, Мыча!»
Просила подруга, жалостно хныча.
Сказать откровенно, бездомный пёс,
Квартирных котов ненавидел всерьёз.
Ох, до чего избалованы твари!
Презренье в собачьей душе вызывали…
Но, Катя молила и Мыча дал слово;
Что тот, кто лишился домашнего крова,
Кого обижает безжалостный люд –
В его подземелье спасенье найдут!
Флор благодарен и шибко доволен!
Минуту назад – был ужасно расстроен.
Не смея роптать на проделки судьбы,
Он с миром улёгся у теплой трубы.
Остались втроём – две собаки и Флор,
В согласье живут и не ведают ссор.
Однажды, в холодную тёмную ночь,
Кот уверял, что им могут помочь:
«Во Франции где-то живёт далеко
Добрейшая фея – Бриджит Бордо!
Она защищает бездомных собак!»
«Врать, видно, Флор, ты великий мастак!»
Мыча не верил коту ни на грамм,
Так сочинять – неоправданный срам!
Флор возмущается и не сдается –
Мамой своей собаке клянётся:
«Там, за границей, не то, что тут;
Для беспризорных построен приют!
Есть телевизоры у животных!
Там нет обездоленных, нет и голодных…
Если не веришь, то можно сходить
К Алле Петровне – она подтвердит!»
Катя вмешалась, не медля, в спор:
«Я верю; что правду сказал нам Флор!
Что за резон ему лгать друзьям?
Но как она сможет помочь-то нам?»
«Напишем письмо и попросим защиты,
Теперь и для русских границы открыты.
Вот только беда – мы не знаем французский,
Мадам же Бордо ни слова – по-русски…»
Схватился за голову бедный наш кот –
За что же несчастным им так не везёт?
И тут вдруг Катюша залаяла громко:
«В соседнем дворе проживает болонка!
Она чужестранка, сама из Парижа,
Хозяин привёз её ради престижа!
Красивой была и с прелестной мордашкой,
Когда же под старость облезли кудряшки,
Прогнали из дому, представь, милый Флор,
Её, иностранку изгнать под забор!»
Наутро лишь только забрезжил рассвет,
Луизу гурьбой привели на совет.
Поправив свои поредевшие кудри,
Окинула взором печальным и мудрым;
Кота и собак, и убогость жилья,
Где ныне ютилась в ненастье семья.
И, выслушав, Флора призывный рассказ,
Мечту о спасенье развеяла враз:
«Спешу сообщить, дорогие друзья,
Что местная власть нам расправой, грозя,
Указ издала, неповадно чтоб было;
Отправить бездомных животных на мыло!
Письмо не успеет дойти до Бордо,
Как кошек изловят и нас за одно.
Любой управдом безошибочно знает –
Сколько в подвалах котов обитает.
Не спрятаться нам, чтоб дождаться ответа,
Сживут моментально бесправных со света!»
Заплакала Катя: «Я так хочу жить!
За что же хотят меня люди убить?»
«Не плакать тут надо, а надо спасться,
Как можно быстрей до границы добраться!»
Мыча, обвёл всех пристальным взглядом,
«Но, чтоб не попали, братва, мы в засаду,
Нам нужен, как воздух сейчас проводник…»
Задумался пёс, головою поник…
«Послушай, друг Мыча, – сказала болонка,
В Россию попала еще я ребёнком,
Но, память прекрасно моя сохранила –
Места, где когда-то гулять я любила.
Я помню вокзалы и весь долгий путь,
Когда разрывала тоска мою грудь!
Простившись, с Парижем, смотрела в окно,
И хоть это было настолько давно –
Дорогу домой непременно найду…»
Смахнула украдкой Луиза слезу.
«Так значит, решили; идём с тобой вместе –
Катюха и Флор остаются на месте.
И вам предстоит сделать тоже немало;
В срочном порядке пройти по подвалам,
Собратьев по городу предупредить –
Ведь каждый скиталец из нас хочет жить!
Таков мой приказ и ему не перечить!
Простимся, ребята, до будущей встречи….»
Вожак приподнялся и встал в полный рост.
У Кати язык, словно к нёбу прирос,
Она заскулила, забегала вдруг:
«Мне страшно расстаться с тобой, старый друг!»
«Ну что ты, Катюша, я скоро вернусь,
И правды любою ценою добьюсь!»
Была непогода – валил мокрый снег,
С надеждою в сердце и, веря в успех,
Катюша и Флор проводили друзей,
Оставшись стоять у открытых дверей.
Спешат они лесом, тропою безлюдной,
Под час ходокам нестерпимо как трудно,
Но стойко друзья переносят невзгоды;
Капризы осенней российской погоды.
Уже они близко – почти, что у цели,
Как вдруг дикой стаей волки налетели!
Болонка-старушка забилась под куст –
Лишь веток раздался поломанных хруст…
Но Мыча – мужчина он смел и силён,
Хоть путь был нелёгок и он истощён…
Не ведая страха, он ринулся в бой,
На свору врагов, издававшую вой!
Пёс дрался за Катю, за рыжего Флора,
За каждую шавку у нас под забором!
За всех обездоленных тварей бездомных,
Живущих в стране, на просторах огромных!
Но Мыча один, а волков очень много.
К тому же его измотала дорога…
Но, дрогнула стая и бросилась прочь,
А Мыче пыталась болонка помочь…
Герой наш изранен, лежит весь в крови,
Но дух не ослаб и во имя любви,
Последние силы собрал он в кулак –
Как мог поступить настоящий вожак!
Пришли, наконец, к долгожданной границе,
Печальней не будет у сказки страницы…
Там строгий контроль, офицер номер шесть
Болонке сказал, отдавая ей честь:
«Раз вы парижанка, мадам Луиза,
Для вас открыта во Францию виза.
А русского – должен я вас огорчить,
Мы не решились, мадам, пропустить».
«Месье офицер, – взмолилась болонка,
Его, отведя, подальше, в сторонку –
Мой друг истёк кровью в неравном бою,
Он спас наши жизни – свою и мою!
Как въехать в страну без него я смогу?
Ведь я перед псом в неоплатном долгу!
Поймите, что дружба для русских – свята,
Мыча мне дорог, дороже брата!
По просьбе российских бездомных собак,
Мы едим к Бардо, в знаменитый Мадраг!
У нас очень важное к ней порученье…»
Но, офицер потерял всё терпенье:
«Позвольте, мадам, это ваша проблема,
По поводу Мычи – закрыта тема!
Боюсь, что, увидев питомник Бардо,
Он не вернётся домой низа что!»
Напрасны слёзы еще уговоры –
Стоят офицеры стеной, как горы,
Не обойти их, не обмануть,
Чтоб к правде продолжить нелёгкий путь!
Но, их разговор, навострив тихо уши,
Французский будьдог деликатно подслушал.
Он сам подошёл к почтенной старушке
И незаметно шепнул ей на ушко:
«Я преданность вашу, мадам, уважаю!
И в горе, постигшем, помочь обещаю».
И кто мог подумать, что этот бульдог,
Нарушив закон, иностранцам помог!
Он пост свой покинул, на время исчез,
Прошенье доставил Бардо, в Сент-Тропез!
Тем временем Мыче всё хуже и хуже –
Он жадно пил воду из крохотной лужи.
Луиза, в душе затаившая страх.
Его дотащила в ближайщий овраг.
Волнуясь за Мычу, молясь за бульдога,
Её, словно льдом, заковала тревога.
Мучались долго, дождались зато,
Когда на границу примчалась Бардо!
Мыча в бреду, на минуту очнулся,
Не чувствуя боли, к ней повернулся:
«Бежал из России, за помощью к вам,
Русских животных спасите, мадам!»
И хоть слова Мычи звучали по-русски,
Бриджит поняла их, словно – французский.
Бардо сознавала, как это серьёзно,
А к Мыче добралась она слишком поздно…
Скатилась слеза, из-под дрогнувших век,
И Мычино сердце затихло навек.
ЭПИЛОГ
Приют для животных; тепло и светло,
Конечно, во всём помогла им Бардо!
И пусть телевизора, правда, там нет,
Зато каждой шавке положен обед.
Коты не ютятся теперь по подвалам,
Питаются рыбой, мясом да салом!
Французскому учит бродячих Луиза,
По сей день, открыта болонкина виза;
Она отказалась вернуться домой –
В приюте нашла и семью, и покой.
Уж как умоляла хозяйка Флора –
Забыть, что случилась, меж ними, ссора.
Звала пышнохвостого нежно с балкона,
Мол, нет по приютам скитаться резона!
Но, честно сказать, кот обиду забыл,
Случалось, и в гости не раз заходил,
Иль просто в окошко заглянет к ней снизу….
Но бросить Катюшу и бабу Луизу?
Сплотила, сроднила их гибель героя –
Осталось родных их теперь только трое!
А там за холмом, на широком просторе,
Где трав луговых бесконечное море,
Там Мыча стоит, как живой, из гранита;
Для всех беззащитных – из камня защита!
Не зарастает тропа среди луга –
Не забывает Катюша про друга…
И летом, в жару и зимою, в мороз,
Она к постаменту в зубах тащит кость…
В глазах её влажных собачья печаль…
Вам жалко? Мне тоже, её очень жаль!
Носом, уткнувшись в бездушный гранит,
Протяжно завоет и вдруг замолчит…
Рядышком ляжет, камень обнимет,
И без движенья надолго застынет.