Серия «Легенды военных городков»
Были люди в наше время
Не то, что нынешнее племя,
Богатыри не вы…
Из поэмы М.Ю.Лермонтова
*
Однажды сидели мы компанией, отдыхая под рюмку «чая». Разговор как обычно шел, нет, не о женщинах, а о службе. Ведь военные о женщинах говорят до «чая», а за столом, да под «чай», только о службе. С нами сидел Михаил Николаевич, седой как лунь, старший прапорщик, обычно немногословный, но в этот день его, как прорвало.
– Мужики, служил я в начале восьмидесятых в Монголии, в интересной части, единственной, наверное, в своем роде в вооруженных силах СССР разведывательной бригаде. Бригада была детищем маршала Гречко. Большая, несколько тысяч личного состава, своя вертолётная эскадрилья, танковые батальоны на Т-62, тяжелая артиллерия и другие средства усиления. Один из батальонов постоянно находился на границе с Китаем, прикрывая её и занимаясь своими разведывательными делишками. Также бригада имела свой аэродром, где садились транспортные самолеты, типа Ан-12. Место дислокации было в местечке под названием Арвай – Хере, недалеко от пустыни Гоби. Как шутили местные остряки: – Манда в Гоби, хер в Арвае. Так вот, например, о Прибалтике говорят - страна дождей, ****ей и велосипедов. А мы о Монголии - страна чудес, скота и консервных банок. Там где стояли наши части, вокруг были залежи банок, прямо горы их и частенько бродящие вокруг животные, были «подкованы» одетыми на копыта консервными банками.
Кислота
Расскажу немного о бригаде. Нравы в бригаде были, скажем, так, жесткие. Например, перевод техники на зимний период эксплуатации. Бригада построена на плацу. Начмед проводит лекцию о том, что антифриз яд и пить его нельзя. На столе лежит кусок мяса и его поливают антифризом. Мясо сразу же начинает разлагаться. – Тоже самое произойдет с вашими внутренностями, если вы выпьете антифриза, – слова медика. Вся бригада прошла, посмотрела на мясо. Но в ночь двенадцать солдат траванулись:– Мы думали, что мясо вы полили кислотой, а антифриз на спирту, – оправдывались придурки, когда их откачали.
– Я не знаю, что этим дебилам еще нужно? – комбриг:– Хоть бля рты им зашивай, а корм через зад.Но ведь и туда будут заливать, через воронку например.
Проклятие
Одно время бригаду начали преследовать несчастья, как понедельник, так труп, иногда не один. Как сказал в сердцах комбриг:– Кто-то бригаду проклял!
Так, технические прапора в парковой зоне, втихую собрали Уаз из запчастей, теперь надо проверить машину. Поехали на рыбалку. Зима, коробка скоростей полетела, сидят в машине греются, ждут утра, заснули и. Поиски на вертолете. Нашли - машина стояла в низинке, газы скопились, итог рыбалки: три трупа - угорели, одного откачали.
Другой понедельник – опять трупы. Учения. В кабине машины спят офицеры, двигатель работает, тепло им. Солдаты же залезли под машину, накрыли палаткой выхлопную, головы наружу, тепло, лепота. Во сне ворочаясь, полностью залезли под палатку и всё! Груз 200!
Следующий понедельник в бригаде ждали со страхом, наконец, вечер, все вздохнули с облегчением и тут взрыв. В зенитном дивизионе, на полигоне, солдат растопил печку в землянке и бросил четыре не разорвашихся снаряда от «Шилки». Они же маленькие и интерес: печку разорвет, или нет. Сидят любопытные кружком вокруг печки, ждут, долго не взрывались «дрова». Надоело, надо посмотреть - дверцу печки открывают и взрыв. Желудок открывшему истопнику, пошинковало в «капусту», плюс трое раненых! Солдат на столе у хирурга пришел в сознание:– Дядя, дяденька, я жить хочу! – хирург со слезами в глазах, ассистентам: «А что я могу сделать?»
Череда несчастий закончилась летехой - танкистом и тоже в понедельник. Ночью в парк, с директрисы возвращалась танковая рота. В первом танке в башне этот офицер находился. Он спешил домой, ведь у него родилась дочь. Останавливает танк на повороте, с этого места к дому идти ближе. Задние габариты танка не горели и пушкой второго танка, лейтенанту размозжило голову. После этого смерти прекратились надолго.
Поле дураков
Как-то бригада вышла на учения и пока стояли в колоннах, дожидаясь приказа на марш, комбриг проехал по боксам и пришел в ужас, примерно сотня неисправных единиц техники остались в боксах. Всё, команда:– После учений техника в парк не становится, место – «поле дураков», всю технику, в том числе гробы туда. В парк после обслуживания и ремонта техника только своим ходом. И закипела работа. Как вертелись зампотехи* и технические прапора, надо было видеть. Комбриг назначил время захода в парк исправной техники ежедневно в шестнадцать часов.
Картина: У ворот парка стоит командир, рядом строевик с талмудом, переписывает номера исправной техники. К чести технической мысли, через месяц, в конце концов, осталось только десятка полтора точно «гробов», которые нужно было списать, или ремонтировать*. А для этого у комбрига был старлей, пьянь, пьянью, разгильдяй и буян. Зато отец у него служил в бронетанковом управлении в Москве. Обнаружилось это случайно: однажды в бригаду пришли акты на списания всех бронетранспортеров взвода этого старлея, хотя из бригады акты на списание не посылали. К актам были приложены наряды на получение новых коробочек. Расследование, что и как - оказалось, что в части служит «волшебник».
Голубые ели
Еще бригада была знаменита тем, что в ней росло только четыре тополя у штаба. Ну не принимались саженцы, ведь почти горы, около двух тысяч метров над уровнем моря, почва скалистая. Комбриг отправил экспедицию в заповедник с наказом: саженцы голубых елей. Естественно, как всегда в армии, экспедиция должна была, скажем так, экспроприировать саженцы.
Приехали, огляделись, охраны нет, быстренько накопали, и обратно ласты поворачивают, но тут возникли проблемы: два выстрела из карабина по кузову. Разведчики ноги в горсть и теку. Монголы-егеря на Уазе за ними. Гнали воров до бригады, а там КПП и они за воротами. Через час прибыли власти и наша прокуратура, но, ни саженцев, ни простреленного кузова не обнаружили: саженцы закопали, борт, простреленный из карабина, заменили.
Потом ели высадили и назначили ответственных–за каждым саженцем роту. Кстати большинство принялось, а как им не приняться? Ведь комбриг почти ежедневно осматривал посадки. При такой постановке вопроса, волей неволей примешься. А то и сам корни пустишь.
Календарь
Так же достопримечательностью бригады был календарь. На сопке, которая господствовала над бригадой, ежедневно выкладывалось число месяца, деревянными щитами. Придумал это комбат – один, майор Давлетшин, по кличке Давлет - хан. Утром первая рота бегала на зарядке на сопку и там меняла числа месяца. Хочу заметить, что ходить на двухкилометровой высоте нормально, а вот бегать да, приходилось легкие рвать.
**
Рассказывая о бригаде, нельзя не вспомнить коменданта бригады, капитана Василия Быкова. Фамилия сама говорит за себя, здоровый был мужик, кулаки, как кувалды, всегда при нём пистолет и нунчаки. На пистолет был навернут глушитель, ведь у него была задача отстреливать бродячую живность. Штатная должность у Васьки была - заместитель начальника разведки. Интересный был мужик, например, ругался только на китайском, ведь по основному образованию, он был переводчиком.
Утро
Итак, картина из жизни коменданта: Васька утром выходит на службу, заодно вынося мусор из квартиры и такое ощущение, что в это время стихает ветер, который постоянно дул в Монголии и исчезает с глаз вся живность – собаки, кошки и солдаты. Но вначале такого не было. Можно сказать, был край непуганых дураков. Солдаты с различными нарушениями формы одежды, всюду кошки, собаки, даже яки, бывало, забредали в бригаду. Все эти недостатки прекратилось с прибытием Василия.
Охота за «рабсилой»
Следующая картинка: по дороге едет комендантский Газ-66, раскрашенный «зеброй». В кузове Васька собственной персоной, шифруется якобы в «засаде». А дороге идет солдат с нарушением формы одежды, например - поднятый воротник шинели. Машина тормозит, комендант с кузова хватает нарушителя за шиворот, тот начинает сучить ножками, но тщетно – уже в кузове.
Короче шла целенаправленная «охота» на нарушителей – «рабсилу». Комендант ведь развил бурную деятельность по строительству летних камер гауптвахты: три стены, крыша-решетка и решетчатая дверь. Стены и скамейка были сделаны под «шубу», цемента не жалели, на лавку не сядешь, об стену не обопрешься - только стоять.
Хотя были уникумы, однажды посадили в камеру прапорщика, который по пьянке, на машине сшиб электрическую опору, лишив света соседей – монголов. Утром, обходя владения, комбриг зашёл посмотреть на него, а прапор на лавке спит, аки агнец:– Комендант, что-то ты не продумал до конца, - комбриг Ваське. Ведь вроде на такой поверхности спать нельзя? Хотя наши, еще те ухари.
Ладно, со временем при выезде из комендатуры машины, нарушители исчезали, но Васька все равно ухитрялся их находить.
Охотник
Как я говорил, в обязанности коменданта входило отстреливание бродячей живности. Особенно много было котов, мы их называли «камышовые». Хотя какие камыши? Просто коты были здоровенные, одичавшие, размером гораздо больше сибирских. Корма для них было много - полевые мыши и наши мусорки. Идешь мимо мусоросборников и, кажется, что мусорки дышат, столько было этих котов, правда и собак хватало.
Поэтому Василий почти ежедневно занимался отстрелом. Сначала «охота» шла без проблем, но со временем, капитан превратился для живности в «исчадие ада». Доходило до того, что Васька, выходя на «охоту», маскировался, закрывая лицо газеткой* с дырками для глаз, но тщетно, животные чуяли его за версту, как бы он не шифровался и исчезали.
Трамвай
А еще у коменданта была исправительная «камера», под названием «Трамвай». Исправлял «трамвай» даже законченных негодяев. Он («трамвай») представлял собой; тамбур между железной дверью и решеткой шириной десяток сантиметров, далее шла лесенка - спуск в собственно камеру.
Но речь не о камере, речь о тамбуре. «Воспитательные» свойства тамбура обнаружили случайно, однажды приволокли здоровенного, пьянющего разведчика. Как обычно, пьяный солдат начал качать права. Команда: – В клетку его! – активное сопротивление и силами караула его смогли утрамбовать только в тамбур, утрамбовали и на замок. Сначала разведчик дико матерился, потом молчание, далее последовал вой, протяжный и одновременно жалкий. Через двадцать минут понеслось: – Я больше не буду, выпустите, посадите в камеру, простите меня. Когда начальник караула сжалился и открыл тамбур, солдат упал на пол, ведь все у него затекло. Он же был буквально распят между двумя дверьми.
С тех пор, еще несколько мерзавцев попробовали «трамвай». И по бригаде разнеслась весть: – Всё можно пережить, только не «трамвай».
– Что-то я заболтался, наливайте, а то в горле пересохло,– рассказчик закашлялся и после рюмки «чая» продолжил:
Кража
Как-то в авиаэскадрильи произошла кража*. Ограбили вещевой склад, хорошие, надо заметить, там лежали вещи. Поиски по горячим следам результата не дали, но шум поднимать не стали. Решили, что у воров должен возникнуть «аппетит» во время «еды». К поискам подключился Василий, ведь он тоже отвечал за порядок во вверенном гарнизоне.
Комендант пошел простым путем: вместе с бригадой в одном городке располагалась танковая дивизия, называлась она «Бийской». Боевая техника дивизии была в Монголии, плюс регламентная группа и охрана, остальные: кадр и приписной состав находился на Алтае. Однажды на учениях дивизию развернули, людей, в том числе тысячи партизан, перебросили авиабортами. Партизаны не зная, что они очутились в Монголии, кинулись по магазинам, а им в ответ:- Мы торгуем за тугрики.
Так вот, охрана техники производилась, в том числе и собаками, большими размерами с хорошего теленка, восточными европейцами. Василий договорился, что на ночь в вещевом складе будут запирать собаку, доставляя её на склад, незаметно для часовых. Недели не прошло, как по бригаде прошелестел слух: - На складе поймали воров. Ворами оказались часовые с подельниками, ведь у нас у русских, что охраняешь, то почти твое.
Суть дела. Ночью, часовой через лаз во втором складе, (склад располагался в ангаре, деля его с автоскладом) пропустил солдата. Вор залез и пропал. Утром, начальник склада с вожатым, пришли за собакой и обнаружили: вора сидящего, как горный птиц, под самой крышей ангара.
Праздник
Однажды комендант попал на монгольский народный праздник. Народные гуляния, кушанья, торговые ряды, музыка, словом праздник. Тут же идут соревнования по национальной борьбе. Борцы здоровенные, в кожаных трусах, как стринги, два ремня в перехлест туловища, короче внушительные горы мяса. Перед началом схватки танцуют танец «орла», полусогнувшись, приплясывают, одновременно руками бьют по бедрам и заднице, грохочут барабаны – красивое зрелище. Итак, схватки прошли, выявился чемпион, еще не знавший, что чемпионом ему не быть.
Ведущий предложил зрителям попробовать свои силы в борьбе с победителем. Желающих нет и тут наш комендант изъявляет желание, разделся, оставшись в синих сатиновых трусах, выходит на площадку. Несколько секунд и победитель на ковре валяется, еще три схватки с другими борцами (проигравшими своему чемпиону) и Василий объявлен чемпионом с призом – баран и монгольский национальный головной убор - островерхая шапка с загнутыми полями.
А впереди Василия Быкова ждал Афган, – замолчал Николаич, засмеялся, что-то вспомнив:– Я ведь в роте связи служил, так вот замполит роты старлей Сережа Колыванов однажды учудил, долго потом бригада смеялась:
Вендетта
Шел он домой, уже, будучи в отпуске. У него через несколько часов самолет на Союз. Проходя мимо штаба, он не отдал воинское приветствие заместителю комбрига по вооружению майору Шатилову.
– Товарищ лейтенант стойте, почему не приветствуете?
– Не заметил товарищ майор.
– Примите стойку, разгильдяй.
– Я старший лейтенант, а не разгильдяй.
– Смирно! Ноги вместе поставьте!– распаляется майор и носком легонько бьет по голенищу сапога лейтенанта. Тот, недолго думая, как хряснет по ноге майора в ответ и со словами:– Пошел на куй, я вообще уже в отпуске,– пошел дальше.
– Стойте, я кому сказал, стойте! – вопит майор, но бесполезно Серега уже свернул за угол дома.
Через два часа к Сереге заходит ротный с вестью, что вооруженец поклялся не пустить его в самолет, замкомбрига славился в бригаде мстительным характером. Пришлось разрабатывать операцию по проникновению «наглого» лейтенанта на борт самолета. Когда Серега пришел на аэродром, там уже на летном поле находился Шатилов. Серега договорился с друзьями - его вещи пронесут на самолет, а с летчиками - они оставят люк под кабиной открытым и он проникнет в самолет перед взлетом.
Итак, пассажиры проходят в самолет, Шатилов стоит у самолета, рядом его Уазик. Летчики прогревают двигатели, зам видит, что Сереги нет, успокоенный садится в машину и с аэродрома. Серега же в свою очередь видит, что зам поехал, совершает рывок к самолету. Тот, увидев, что наглец нарисовался, дает команду на разворот и тоже летит к самолету.
Место встречи: Серега рвется по лесенке в кабину летчиков, зам успевает схватить его за ногу и тянет к себе. Оба орут. Тут летеха, второй ногой несколько раз двинул майора по морде лица*, больно и мститель выпустил ногу. Серега скрылся в кабине, люк захлопнулся, двигатели перешли на повышенный режим и замкомбрига пришлось ретироваться от самолета несолоно нахлебавшись.
Полтора месяца замкомбрига* вынашивал планы мести, высчитывал дни возвращения Сереги из отпуска и дежурил на аэродроме. Но Серега оказался хитрее, в бригаду он вернулся с продовольственной колонной. В течение следующего месяца один искал, а другой прятался. Оба затратили столько сил, что когда через месяц дороги их пересеклись, злость, обида прошла и они оба приняли решение: – Кафе, – хотя по должности вроде не положено, но они напились вместе и с тех пор, можно сказать, стали друзьями,– закончил свой рассказ Николаевич и: – Наливайте, а, то уши развесили.
=============================
Конец
2009 г.
Примечания:
• Зампотехи*– Злые языки утверждали, мол, потом с исправных машин снимались агрегаты и бодренько устанавливались на неисправные. Короче шел кругооборот. Утверждать не буду, сам не видел. А людишки со зла много могут наплести.
• Зурса*– Автомашина ЗИЛ -157
• Стопятке*– Радиостанция Р-105.
• Ремонтировать*– Погнали технику после поля «дураков», предназначенную для капитального ремонта, грузиться на железнодорожную станцию Амгалан. Естественно машины «гробы», до железки на жестких буксирах. Колонной едем, я последний, тяну свой (ротный) Газ-66. Карбюратор у моего тягача - «зурса*» забарахлил, докладываю старшему по стопятке*:– Ладно, догоняй,– старший, а уже темнело.
Отремонтировались быстро. Смотрю вдалеке, свет от колонны дугой, думаю, напрямик поеду по целине, быстрее догоню. Но зря говорят, что кривая всегда ближе. Едем, сначала нормально, а потом, как ухабы пошли, пока до дороги доехали, все внутренности растрясли. Выскакиваем на трассу, что - то легко идет машина, останавливаюсь, мать моя женщина, жесткая сцепка, как хрен, после акта висит, а шестьдесят шестого нет. Колонна уже скрылась:– Машину потерял,– докладываю по радио.
– Как потерял долбоносик?
– Так и потерял!
– Ищи!– и ещё несколько слов, якобы характеризующих мои качества, из эфира выскочили. Делать нечего, поехал искать. Мотал круги, мотал, нет машины, уже второй час ночи, ладно спать, утром найду, ведь равнина, никуда не денется. Спозаранку проснулись, смотрю не видно потери. Тут меня осенило - борозда от буксира на земле. Эврика, как сказал Архимед: «По следу найду!». И поехали, как по лабиринту раскручивать вчерашние следы. Через пару часов, вот она моя машина у юрты монгольской стоит, это монголы уже приватизировали, правда, мы тогда и слова не знали такого. Ну, а дальше неинтересно, доехал, загрузили на платформу. Меня, кстати, уже опять материли, сдали караулу. Миссия, как говорится выполнена.
Через некоторое время вызывает меня ротный:– Поедешь сдавать «шишагу» в Читу на завод. Идешь на склад, там договорено, для «смазки» получишь ящик тушенки. С собой берешь Аракеляна, сержанта. Понял?
– Так точно, – люди мы военные.
Через два дня уже проходим таможню в Чите. С нами поехал еще техник инженерно-саперной роты с бойцами. У них троих, руки заняты мешками с тушёнкой, ведь ему в отличиё от меня, сдавать семь машин.
– А зачем вам столько тушёнки? – спрашивает таможница прапора. Тот простой:– Для смазки, при сдаче машин,- отвечает. А дальше комедия, та поднимает трубку и звонит кому-то:– Прапорщик приехал с взяткой, – мы отпали, мигаю своему армяну: «Прячь» – тот молодец наш ящик, в какую-то комнату запихнул.
– Всё ждите, за вами приедут – она нам, но печати в документах поставила и вышла. Николай, техник говорит мне: – Дергаем, – хотя мне, зачем бежать, ведь я чист перед законом? Но говорят же: жид за компанию удавился, так и мы, кто куда, армянчик мой молодец, тушенку не бросил. Толик «взяточник», например, через окно со своими архаровцами выскочил, а я через дверь и разбежались.
На следующий день встречаемся на заводе. Смотрю, наши машины стоят уже разгруженные и мой шестьдесят шестой, с кабиной полностью деформированной, матка у меня упала: «Как сдавать?» Захожу в техотдел. Сидит прапор, ну а «ворон», «ворону», глаз не выклюет:– Выбирай любой акт, – на столе их пачка лежит. Беру снизу, а в нем уже недостатки указаны, у моего мол, нет ковриков. Зашибись: – Теперь жди начальника завода, – прапорщик мне.
Выхожу в курилку, там сидит капитан курит, в руках палку крутит, разговорились. Он местный, возмущается, мол, все заводские уехали полоть картошку, а его оставили. Ну, слово за слово, тут из цеха вылетает боец, несмотря на теплую погоду в шинели и без ремня. – Стой,– капитан ему. Ноль внимания, побежал в сторону. Капитан метнул палку и сбивает солдатика. Я прибалдел: «О порядки!». Подбегаем к упавшему: два карбюратора на продажу уволок: «Ну, дела!».
– Вот так, каждый божий день боремся с воровством, – жалоба офицера.
Тут приехал начальник завода, я к нему. Он берет акт, ставит резолюцию В.Х. (временное хранение) и печать: – Коврики привезешь, тогда и машину примем,– ошарашил меня, а где я их возьму? Захожу опять в отдел, там уже вместо прапора, сидит писарь, солдат:– Что товарищ прапорщик, не получается сдать? – определил наверное, по моему расстроенному виду. Смотрю, по виду жулик, предлагаю ему за помощь ящик тушенки. Отказывается: – Мне много не надо, пару больших банок,– говорит. Нарисовал я ему банки и он тут же исправляет визу своего шефа – Капитальный ремонт. Все сдал!
Болтаюсь по штабу без дела, жду, когда саперы сдадут свою. Заглядываю в какую-то комнату и вижу: сидит лейтенант за столом с кипой актов. Возле него стоит кастрюля со свежесваренными яйцами, за другим столом солдатик, как я понял потом, заводской, вырезает из старых актов печати. Лейтенант очищает яйцо – прокатывает им по печати. Потом этим же яйцом ставится скопированная на яйцо печать в акт. Как сказал мне лейтенант - цена печати, десять рублей. Во мафия!
А Толику, технику-саперу сказали: – За ночь свои семь машин разберешь, примем. И разобрали. Вот так мы сдавали машины.
• Быкове* - Фамилии изменена.
• Газеткой*– Истинная правда, хотя здесь, всё правда.
• Кража* – Комический случай, произошедший в Белорусском Военном Округе, в полку тяжелых машин. Один из часовых, охраняя склад с химимуществом, увидел, что в окне откололся кусочек стекла, а внутри недалеко лежат тюки. Такое дело наш солдатик не пропустит. Берет проволоку шестерку, загибает крючком и шурудит имущество.
Тут как раз недалече ревизия на складе. Недостача – пятьдесят камуфлированных специальных, прошитых проволокой, костюмов. Прапор плачет: – Не брал, – следствие и возможно бы пришлось ему платить, а цена у этих костюмов была астрономическая, но. Но однажды к пастуху подходит солдатик и предлагает купить камуфлированный костюм, пастух соглашается и при продаже, пастух надевает наручники на солдата. Он оказался милиционером, просто в этот день была его очередь пасти сельское стадо.
• Лица*– Неделю ходил зам с синяками. Серега же в отпуск ехал в форме, а к ней полагались полуботинки фирма, правда тогда фирм не было, была фабрика «Большевичка». Тот, кто носил эту обувь, знает, какая у них подошва.
• Замкомбрига*– Заместитель командира бригады. В нашем случае по вооружению.
Автор предупреждает, что всё плод выдумки, совпадения случайны.