***
Я летела домой на крыльях счастья, напевая под нос незатейливый мотивчик. Денек был погожий! Лето! Солнце нещадно нависло над головами людей. Многим не нравится жара, а я родилась в стране, где тридцать градусов это не жара, а прохлада.
У меня долгожданный отпуск! Да и с работы отпустили пораньше. Сейчас приду, приготовлю что-нибудь вкусненькое! Побалую Егора.
С Егором мы познакомились в институте, стали встречаться, потом как-то само собой поженились. Все плавненько. Он был, чуть ли не самый красивый парень на нашем факультете. Девки на него всегда вешались. Высокий, статный брюнет с зелеными глазами. Он разбил не одно девичье сердце, пока не наткнулся на меня (в прямом смысле слова) в коридоре института. Помню, он куда-то бежал, а тут я. Он налетел на меня, и все содержимое моей папки полетело, растекаясь белыми листами по грязному полу. Естественно, как джентльмен, он не смог оставить даму в беде. Так мы познакомились. Потом, как это обычно происходит, конфетно-букетный период. Егор знал толк в ухаживаниях. Он был законченным романтиком. Цветы, подарки, любовь – все это сыпалось на меня, и накрывало с головой. Я одаривала Егора только счастливыми улыбками. Однажды он сделал очень серьезное лицо и сказал, что ему надоело за мной ухаживать. Я обиделась и ответила, что мы не в каменном веке, где принес «бабе» кусок мамонтового мяса и она уже твоя. На что он рассмеялся и просто сказал: «Выходи за меня».
Мы женаты уже восемь лет. Я работаю pr-менеджером в престижном рекламном агентстве. У Егора своя небольшая юридическая фирма.
Наш отпуск никогда не совпадает. Точнее сказать Егор никогда не может взять отпуск. У него обязательно появится незапланированное дело или командировка.
Поэтому я рада, что в этом году мы едем вместе. Наконец-то!
Почти подпрыгивая на ходу, я взлетела вверх по лестнице и сунула ключ в замочную скважину. Странно… Дверь оказалась не заперта… Медленно вплыла в коридор. Почему-то очень сильно защемило сердце, как от плохого предчувствия. Я, не разуваясь, прошла по коридору к комнате. Дверь была прикрыта. А дальше все происходило, как в нелепой, дешевой мыльной опере. Я толкнула дверь в комнату. От представшей моему взгляду картинки, оторопела. На мгновенье закрыла глаза, будто ждала, что сейчас все исчезнет, и ЭТО всего лишь видение. Открыла глаза… Ничего не изменилось. Мой муж, брюнетка и вылупленные круглые глаза. Четыре глаза, смотрящие на меня с таким изумлением, будто я вошла не в свою квартиру, а вперлась в чужой дом, да еще и наследила в коридоре! И будто это не мой муж сейчас лежит в моей постели с другой женщиной! Егор открыл рот, хотел сказать что-то, но я резким взмахом руки остановила его. Медленно попятилась назад, закрыла за собой дверь в комнату. Поймала себя на мысли, что плакать не хочется. Пошла на кухню и на клочке бумаги написала: «Убирайся из моей жизни!». Секунду полюбовалась пафосной фразой. Из комнаты послышалась возня. Я заторопилась. Положив записку на трюмо, выскочила за дверь и побежала вниз по ступенькам. В голове раздавался стук моих каблуков по бетону. Села в машину, отдышалась и, недолго думая, набрала номер Юльки. Юлька была моей лучшей подругой с института. Ветреная девчонка, она до сих пор была не замужем, хотя мужиков всегда было хоть отбавляй. Но в свои двадцать восемь Юля думала, что еще рано. Через двадцать минут я сидела у нее на кухне, пила чай с конфетами и злилась. Я, кстати, пыталась заплакать, но почему-то ни одна слезинка не выдавилась из глаз.
- Нет, ну ты подумай – сетовала я, - восемь лет с ним прожила, и вот так со мной!
- Давай без истерик! – увещевала меня Юля. – Люди и по двадцать лет живут, а потом расходятся. А потом, можно подумать ты не догадывалась, что у него есть любовница!
- Представь себе, не знала!
Юлька недоверчиво посмотрела на меня и подлила еще чаю.
- Мож тебе чего покрепче налить? – с сомнением спросила она.
- Нет, я хочу быть в трезвом уме, когда вышибу ему мозги – отрезала я, сжав кулаки.
Юлька усмехнулась.
- Что будешь делать?
- Пока не знаю. Сразу развестись не удастся. Пожить пустишь, пока он не съедет?
- А ты мне готовить будешь?
- Буду.
- А убирать будешь.
Я подумала.
- Хорошо. Буду.
- А стирать будешь?
- Слышь? Иди ка ты знаешь куда! – не выдержала я. Юлька рассмеялась.
- По-моему, вопрос дурацкий. Ты моя подруга, неужели я скажу «нет»!
- Позвони ему, и скажи, чтобы он быстрее собирал свои манатки и убирался из моей квартиры, – попросила я.
- А сама?
- А сама не могу. Боюсь показаться плебейкой и истеричкой в его глазах.
Мои родители на окончание института подарили мне однокомнатную квартирку в Большом Толмачевском переулке. Это был роскошный подарок. Мама приезжала ко мне почти каждый день. Привозила мне чего-нибудь сладенького. Иногда она еще и готовила мне. Папа заезжал раз в неделю и, по привычке, как десять лет назад оставлял мне денег. У нас с ним был еженедельный ритуал: он совал мне стодолларовые купюры, а я отпиралась, говорила, что не нуждаюсь в деньгах, и мне хватает на жизнь. Но папа в итоге выигрывал в споре. Психологи говорят, когда родители не могут уделить детям достаточно своего внимания, они пытаются компенсировать это внимание денежным эквивалентом. Глупость! Никакие деньги, даже самые большие, не заменят родительского поцелуя или объятия. В нашей семье всегда были теплые открытые отношения друг с другом. Папа с мамой никогда не ругались. По крайней мере, при мне! Они и ругаться-то толком не умели. Шипели друг на друга и расходились по разным углам, а на следующий день мирились. Отец знал, что без матери ему не жить. Мать знала, что если что, она не захочет жить без него. Поэтому их ссоры обычно затягивались до утра следующего дня.
У моей мамы небольшая парикмахерская. Приносит небольшой, но стабильный доход. А отец начальник завода по производству всяких зубных протезов и медицинского оборудования. Его уважают, а некоторые даже боятся. И есть чего бояться наверно. Мужчина он хоть куда. Один только рост под два метра заставляет его собеседника стоять по стойке смирно.
Мама же, напротив, - очень хрупкая, тоненькая и легкая, со светлыми волосами, непослушно спадающими на плечи. Небольшого ростика. Она упирается отцу в грудь, когда они стоят рядом. Но смотрятся они вполне гармонично.
Меня за все детство никогда и пальцем не трогали, хотя я была не самым послушным ребенком. С другой стороны, меня никто ни в чем и не ограничивал. Нет, конечно, мне объясняли, что такое хорошо, а что такое плохо, но запретов на что–либо не было. Я была смышленой девочкой и все постигала своим умом. Все мои проколы мои родители воспринимали, как приобретенный жизненный опыт.
Юлькина мама, Наталья Сергеевна, жила в деревне, под Мурманском. Юля очень редко ездила к ней, но старалась каждый день звонить. Наталья Сергеевна работала в городской библиотеке уже много лет. Очень переживала, что дочка едет одна в Москву. С деньгами у них было не очень. «Не очень» - это мягко сказано! Денег хватало только на еду и изредка на необходимую сезонную одежду. Но Юлька уже давно поставила себе цель – «вылезти в люди». В минуты, когда ей было совсем тяжело, она повторяла себе, как аутотренинг «Я все смогу, я все смогу, я все смогу!». Отца у нее не было. Нет, он, конечно же, был! Но Юлька никогда его не видела. Он уехал еще до ее рождения, а Наталья Сергеевна всегда молчала на его счет. Мы с Юлей познакомились еще на подготовительных курсах, при институте. Была хоть и весна, но воздух еще не успел прогреться. Местами лежал снег. Деревья стояли голые. А Юлька ходила в тоненькой ветровочке и в беретике.
Когда мы обе без проблем сдали экзамены и попали в одну группу, стали общаться более тесно. Так и завязалась наша дружба. Юлька пошла работать официанткой в какую-то кафешку. Стала понемногу преображаться. Было интересно наблюдать, как из провинциальной девочки, Юля превращалась в красивую, со вкусом одетую девушку. Она дико уставала на работе, а потом, после ночной смены, еще шла в институт. Временами на лекциях я пинала ее под скамьей, потому что она просто засыпала, под монотонные речи лектора.
Юля часто оставалась ночевать у нас, и как-то само собой стала членом нашей семьи. Мои родители всегда жалели ее. В институте мы с ней все время были вместе, развлекались тоже вместе. После окончания учебы, мы обе пошли работать в разные фирмы. Сначала платили мало, потом наши доходы с Юлькой начали увеличиваться. Сейчас и я, и она, достаточно крепко стоим на ногах. Юлька купила себе двухкомнатную квартиру на Татарской, которую долгое время снимала. Мне всегда нравилось у нее бывать. Ее небольшая квартирка была оформлена в китайском стиле. Она всегда увлекалась Востоком. У нее все было сделано в соответствии с «Фен Шуй». Я тоже когда-то мечтала, что сделаю свою квартиру в каком-нибудь восточном стиле, но Егору не нравились «все эти штучки-дрючки, банки-склянки, фонарики».
Егор невзлюбил Юльку сразу. Наверное, потому, что она видела его насквозь, а я как влюбленная дура смотрела на него сквозь розовые очки. Поэтому, когда мы с Егором поженились, Юлька стала реже ко мне приезжать. Мы с ней встречались в кафешках и бистро, или я приезжала к ней домой. Она всегда могла поддержать меня в трудную минуту.
Вот и сейчас она, недолго думая, повыкидывала из своего шкафа шмотки и приказала мне выбирать.
- Зачем? – удивилась я.
- Ты же не хочешь пойти в клуб в таком виде!
Я посмотрела в зеркало, осмотрев себя с ног до головы - «Немного помятая после трудового дня, ну и что?»
- Какой клуб! Ты обалдела? – воскликнула я.
Юлька схватила меня за плечи и тряханула так, что у меня голова закружилась.
- Ты пойдешь в клуб, и будешь веселиться, ты поняла меня? – гипнотическим голосом сказала она, водя перед моим носом руками.
Мне пришлось тащиться с ней в этот молодежный клуб, надеть ее чертову короткую юбку с кружевными оборками и кофту, из которой чуть ли не вываливалась моя грудь, потому что мой третий в Юлькин второй не вмещается! Благо я накрасилась скромно, а то статья за проституцию мне была бы обеспечена, попадись я нашей доблестной милиции.
У входа толпилась молодежь. Я еще пыталась убедить Юльку, что мы старые для такого клуба, но она не хотела сдаваться. В дверях стоял охранник. Посмотрел на Юльку, потом на меня. Мне показалось, что на меня он смотрел более пристально. Мы спустились в подвальное полутемное помещение, откуда несло сыростью и еще чем-то, напоминающим смесь пота и грязных ног. Я поморщилась. Юлька ободрительно хлопнула меня по плечу. Сквозь толпу пробрались к барной стойке. Музыка сотрясала мои мозги.
- Мне «Маргариту»! – проорала Юлька бармену.
- А мне минеральную воду! – бармен с Юлькой посмотрели на меня одинаково презрительно.
- Мы не продаем минералку после полуночи! – бросил мне бармен.
Я посмотрела на часы. Было 23.50.
- Тогда мне тоже «Маргариту»! – буркнула я, обиженно надув губы.
Юлька одобрительно кивнула, а я больно ткнула ее локтем в бок.
В этот вечер мы напились до свинячьего визга. Вывалились из клуба в четыре утра. Меня тошнило. Никогда не умела пить. Да, и не хотелось вовсе. Но в этот раз я, не без помощи Юльки, убедила себя, что повод есть. И еще какой!
Вот уж правду говорят – пьяному море по колено. Юлька поймала какого-то мужика, который только что припарковал свой новенький блестящий черный «Ленд Ровер» возле входа в клуб, и начала, умоляющим голосом, упрашивать его отвезти нас домой. Мне стало стыдно за нее, хотя сама я подпирала угол дома, потому что он (дом) качался и не ровен час упал бы, если б не мое мужественное плечо. Мужик, было, шарахнулся сначала в сторону, но потом взглянул на меня и вдруг согласился. В буквальном смысле погрузил нас в машину, при этом сказав, сквозь смех:
- Только не заблюйте мне салон – и добавил, уже садясь за руль – Надо ж было так нажраться! Что за бабы пошли!
Я не помню, что было дальше. Похоже, я заснула в машине. Даже не помнила, как я оказалась дома у Юльки! Но одно я поняла точно:
1. Кто-то меня дотащил до дома.
2. Кто-то меня раздел.
3. Меня всю ночь рвало.
Я была раздета до трусов и находилась в недвусмысленном положении. Головой на унитазе. Ну, или, если быть совсем точной, почти в нем. Видимо мне было очень и очень плохо. Я пыталась подняться с пола, но мои ноги, за ночь сидячки, словно одеревенели. Недолго думая, я на карачках поползла к двери ванной. Высунула голову за дверь. Прислушалась. Тишина… Попыталась перелезть через порожек. Но осилить такую преграду не смогла и просто свалилась на спину на пороге ванной и коридора. Закрыла глаза и мысленно позвала Юльку. Открыла глаза. Надо мною кто-то стоял! Я подумала: «Боже! Юлька! Что с тобой стало? Оволосела, остриглась, небрита!».
- Тебе помочь, Дорогая! – сказала мне Юлька басом.
«И голос у нее тоже мужской!» – подумала я.
Эта «мужская» Юлька, взяла меня за подмышки и резко поставила на ноги. Я покачнулась и схватилась за косяк. Потом повернулась и увидела перед собой совсем не Юльку, а того самого мужика на «Ленд Ровере», которого вчера за рукав дергала подруга! Он был без штанов! В одних трусах! Я заорала! Потом посмотрела на себя и заорала еще громче! Я-то тоже была в трусах! Попыталась забежать в ванну, но споткнулась о тот пресловутый порожек, и рухнула, больно ударив коленку.
Я села на пол и всхлипнула. А еще я сейчас ненавидела Юльку. Мужик развернулся и быстро зашагал в сторону спальни. Через минуту оттуда выскочила всклокоченная Юлька.
- Что случилось, Машуль? – встревожено спросила она. Мне захотелось ей нагрубить, и я нагрубила.
- Отвали, Коза пуховая! – огрызнулась я.
А сама расплакалась, как ребенок. Да, горько так и жалобно. Юлька заплясала вокруг.
- Машенька тебе больно? Солнышко мое! Ну, дай я посмотрю, что там у тебя!
Она думала, что я плачу из-за ушибленной коленки, а я просто воспользовалась ситуацией. Я жалела себя. Я была такая вся несчастная! Мне было больно и обидно. Мне очень хотелось плакать, а еще больше хотелось, чтобы Егор ползал передо мной на коленях и вымаливал прощения. А он даже не позвонил. Ни разочка!
Юлька больше ничего не спрашивала, она все поняла и просто обняла меня. Поглаживала по голове, что-то приговаривала. То, что обычно говорят детям, чтобы их успокоить. Не знаю, сколько мы так просидели в ванной, но мне казалось, что долго. Потом Юля засунула меня под теплый душ и вышла. Я стояла, подставляя лицо воде. Теплые капли, сползая тонкими струйками по моему безжизненному телу, уносили мое несчастье в водосточную трубу. Я уже не казалась сама себе несчастной. Обманутой женой. Доверчивой дурочкой, ничего не видящей дальше собственного носа. Двадцатидевятилетней бездетной женщиной и т.п.
Через час я, укутанная в халат, вышла на кухню, на запах, сежесваренного кофе и блинчиков. За столом сидели: Юля и «вчерашний мужик». Одетый! Я изобразила на лице некое подобие извиняющейся улыбки. Ну и дурой же я, наверное, выглядела в тот момент, когда летела от него в ванную!
- Извини, что напугал тебя, Дорогая! – сказал мужик и привстал на стуле. «Что за дурацкая привычка, называть незнакомого человека – «Дорогая!»
- Ничего. Это от неожиданности! – я плюхнулась на стул. Юлька виновато потупилась.
- Кто пек блинчики? – спросила я, пытаясь разрядить обстановку. Мое ужасное настроение начинало немного улучшаться. А после глотка ароматного кофе я начала приходить в себя.
- Вова! – буркнула Юлька.
- Ммм… Вова! – я вскинула брови. Удивительно! Уже утром! Вова! А вчера был просто «мужчина – отвезите домой».
- Да, Вова! – Юлька злобно посмотрела на меня. Вова еще раз привстал и отвесил поклон.
- А, что, Вова, вы любите готовить? – снова спросила я.
Я это спрашивала не из любопытства, а чтоб позлить Юльку. Я почему-то считала, что это она виновата в том, что я проспала всю ночь на толчке, и еще и выперлась, в чем мать родила. Что меня поднимал с пола, совершенно посторонний мужик. Что я, в итоге, упала и ударилась, причем, больно ударилась! И мне было сейчас немного стыдно за себя и еще больше стыдно за Юльку. Но ничего не поделаешь! Она была такая! У нее всегда все было легко! Вчера познакомилась, сегодня «поженилась». Нет, я не говорю, что она не разборчива в связях и т.п. Она не спала с теми, кто ей не нравился. Но порой мне кажется, что в своем поиске, где-то затерявшегося, мужчины своей мечты, она перебарщивает с количеством, не обращая внимания на качество.
А этот Вова вроде и ничего… Симпатичный. Даже где-то красивый. Приятный в общении. И юмора не лишен. На вид лет сорок. Невысокий, но и не низкий. Лицо было настоящее, мужское: волевой подбородок, выпуклые скулы, острый взгляд. В уголках глаз мелкие морщинки. Краешки тонких губ чуть вздернуты к верху. От всего этого создавалось впечатление, что он постоянно посмеивается. Русые волосы, чуть удлиненные и вьющиеся. Челка то и дело спадала на лоб, и он изящно ее откидывал взмахом головы. А еще я записала ему в плюс умение готовить. Юлька-то и яичницу толком пожарить не могла, поэтому питалась постоянно полуфабрикатами и всякой несъедобной гадостью.
Вова достаточно быстро распрощался, оставив Юльке свой номер телефона. Наверное, она производила впечатление такой самостоятельной и самодостаточной, что он не решился попросить ее телефончик. А еще, он пригласил нас вечером в ресторан, поужинать, но попросил не напиваться больше. Когда за ним захлопнулась дверь, я принялась душить Юльку. Она делала вид, что умирает, и при этом истошно орала «спасите, помогите, убивают».
- Дура! – смеясь, бросила я.
- Сама дура! – огрызнулась Юлька.
Вечером мы выбирали из Юлькиного гардероба, что надеть. Я остановилась на черном маленьком платьице без рукавов и черных замшевых босоножках на каблуках. Юлька надела темно-синие бархатные брюки, черный топ и туфли с вышивкой. Меня уже давно никто не приглашал в ресторан. Егору было вечно некогда. Максимум куда мы ходили в выходные, - это кафе и забегаловки. А вечерами сидели дома, тупо уставившись в телевизор, поедая попкорн или мороженное. А тут – РЕСТОРАН! Было приятно, хотя я и понимала, что меня приглашают за компанию.
Ровно в 20.00. в домофон позвонили.
- Карета подана! – прогремел на всю квартиру незнакомый мужской голос. Мы переглянулись и засобирались.
Странно… Машина та же, а на месте Вовы сидел другой мужчина. Чуть младше возрастом, с большими лупатыми глазами и орлиным носом. Он был лысый… Совсем! Брр… Неприятный тип! Нет! Против лысых я ничего не имею! Мне даже очень нравится Федя Бондарчук. Но у этого было неприятное лицо и наглый взгляд. Он быстро выскочил из машины и открыл нам двери, жестом руки приглашая сесть. Я с сомнением покосилась на Юльку. Та мне подмигнула и прыгнула в машину. Я за ней. Ехали, молча, только постоянно смотрели за дорогой. А мужик периодически посматривал на нас в зеркало заднего вида. Такой пронзительный был его взгляд, как будто до костей рентгеном просматривал! Мы с Юлькой то и дело переглядывались. Наконец, мы приехали к ресторану. Мужчина припарковал авто и, выскочив, снова открыл нам дверь. Мы вывалились перед рестораном «Дамас».
Вова стоял рядом с входом.
- Отлично выглядите, девочки! – Он улыбался во все тридцать два зуба. Взял нас обеих под руки и повел внутрь.
«Вова нынешний» значительно отличался от «Вовы вчерашнего в трусах». На нем был светло-бежевый костюм, но выглядел он не по - офисному строго. Юлька посмотрела на меня многозначительно за Вовиной спиной, кинув взгляд на его заднее место. Я беззвучно рассмеялась.
Ресторан был шикарный! Несколько залов. Один был сделан в кофейно-молочной гамме. Круглые столики с мягкими креслами. Все в восточном стиле. Но Вова повел нас дальше. Второй зал был еще лучше. Потом я разобралась, что первый зал, для тех, кто просто пришел поговорить, выпить чашечку кофе. А вот второй зал был, как раз, обеденный. Столики стояли за совершенно шикарными резными ширмами из дерева. Вокруг столов, вместо стульев и кресел были мягкие диванчики. А в середине зала висела, потрясающая, огромная хрустальная люстра, которая как бы стекала в, наполненный водой и лепестками роз, медный чан. Мы все прошли к небольшому столику, и завалились на диван. Юлька еще попрыгала, сидя на нем, как бы проверяя на мягкость.
От количества еды в меню, разбежались глаза. Кухня здесь была разнообразная. Вова еще сказал, что он не знал, какую кухню мы предпочитаем, и выбрал этот ресторан, потому, что здесь есть всё. Я пролистала японские блюда, но от названий не пришла в дикий восторг. В восточной кухне, у не знающего человека есть шанс нарваться на то, чего он не в состоянии будет съесть. Поэтому я решила все-таки выбрать что-нибудь более понятное. Я взяла себе салат из овечьего сыра с каким-то соусом и рыбу, со смешным названием «Барабулька». Юлька взяла то же, что и я. Она всегда так делает, сначала ждет, что я закажу, потом заказывает то же самое. Я бы не сказала, что у нее нет своего мнения. Она объясняет это тем, что ей неохота изучать меню. А так как я очень разборчива в еде, а Юлька метет все подряд, она доверяет моему вкусу. А меня это раздражает! Человек должен есть то, что ему хочется, а не то, что хотят другие!
Вова взял себе какое-то японское блюдо и бутылку белого французского вина. Вина здесь были очень дорогие. Ну, очень! Наверное, все-таки настоящие, из Франции.
Вова был очень мил весь вечер, а самое главное, что я заметила, - он ни меня ни Юльку не оставил без внимания. Я подумала, что он делает это из вежливости, чтобы не обидеть ни одну из нас, но все равно было приятно. Юлька щебетала весь вечер, как птичка. Мне даже на секунду показалось, что она серьезно увлеклась этим Вовой. Просто я ее такой раньше не видела.
«Он явно что-то подсыпал ей в еду» - подумала я, когда Юлька в очередной раз засмеялась подхалимски - идиотским смехом.
Решив, что надо сделать перерыв, я утащила Юльку в туалет. Здесь можно было спокойно обсудить дальнейшие планы на остаток вечера.
- Что с тобой такое сегодня? – спросила я, посмеиваясь.
- А что? Что-то не так? – Юлька недоуменно посмотрела на мое отражение в зеркале.
- Ты ведешь себя, как придурок!
- Я сама не пойму, что со мной. Знаешь, мне кажется, что он мне очень нравится. По крайней мере, у меня таких не было.
- Да уж! Это точно! – Я начала загибать пальцы. - Обычно тебе нравятся полулысые, с выпученными зенками, маленькие, щупленькие, нервно бегающие вокруг своей оси, мужики, которые постоянно просят у тебя деньги взаймы! И еще умом особым не отличающиеся! Кажется, ничего не упустила?
- Дура! - Юлька ткнула меня в плечо.
- Сама дура!
- Славка, между прочим, мне всегда возвращал долги, – обидчиво сказала она.
Славка – это как раз тот самый полулысый, маленький, щупленький мужичонка, чьи «достоинства» я так рьяно перечисляла только что. Это была последняя Юлькина любовь, которая закончилась так же быстро, как началась. Я уже не помню, сколько она с ним промаялась, месяц или два. У Славы остро стоял денежный вопрос. Он очень хотел быть богатым, но ничего для этого не делал. Зарабатывал случайными работками. Ничего не имел за душой, кроме, пожалуй, старенького фотоаппарата, которым и завлекал молоденьких девушек, представляясь фотографом одного известного журнала. Он постоянно ошивался в Юлькиной квартире. В конечном итоге все закончилось, когда она увидела его случайно в окне какого-то кафе. Он сидел там с девушкой, мило беседовал и целовал ей руки. Юлька зашла в это кафе, подошла к их столику и жестко попросила вернуть ключи от ее квартиры. Больше они не встречались никогда.
- Вот козел а! – возмущалась Юлька. – Нашел себе дойную корову! Оказывается ему жить не на что! А на что же он своих баб в кафе водит, а? На мои бабки!
Поэтому, я была рада, что в ее жизни появился стоящий мужчина. Мы вышли из туалета под ручку и пошли обратно к столу. Вовы там не оказалось. Мы просидели еще десять минут. У меня в голове начала крутиться одна ужасная мысль. Я посмотрела на Юльку. Похоже, в ее голове крутилась та же мысль.
- Сбежал? – озвучила Юля.
- Может тоже в туалет пошел? – предположила я. – Не похож он на человека, который кидает женщин на ужин!
- А кто его знает! Может он такой и есть! – Юлька полезла в сумку за мобильником, намереваясь позвонить Вове.
- Что девочки? Испугались? – за моей спиной весело пробасил Вова. У меня отлегло от сердца. Я резко обернулась. Вова стоял с двумя огромными охапками темно-бордовых роз. В каждом букете было около тридцати нежных, не до конца распустившихся бутонов. Я улыбнулась, себе дала указку на будущее, что нельзя обо всех людях думать плохо.
Мы достаточно долго просидели в ресторане. Вова был очень тактичен, услужлив с обеими и нежен с Юлькой. Он постоянно шутил, заставляя нас смеяться до боли в животе. Около часа ночи, я начала посматривать на часы. Потом на Юльку. Потом опять на часы. Но та не замечала моих знаков, или не хотела замечать, и я решила просто обнаглеть.
- Я хочу спать! – требовательно сказала я. Юля с Вовой посмотрели на меня, по-детски удивленно вскинув брови.
- Ладно, вы тут сидите, а я поеду домой, - поправилась я, и достала мобильник, чтобы вызвать такси.
- Не занимайся ерундой, - сказал Вова, вставая из-за стола. - Пойдем, я провожу тебя до машины. А ты никуда не сбеги – добавил он, улыбаясь Юльке.
Я напоследок погрозила ей пальцем, чтобы она вела себя прилично и, обнимая ее, шепнула на ухо:
- Если что, звони!
- Не волнуйся, будет насиловать, я отдамся без боя, – шепнула она в ответ.
Мы с Вовой вышли на улицу. Я глубоко вдохнула в себя вечерний, теплый московский воздух. Сейчас мне казалось, Москва даже пахнет по-другому. Как-то по-особенному! По-новому! По-свободному!
- Страдаешь? – спросил меня Вова. Наверно он заметил мое секундное замешательство.
- Страдаю. Но молча. – Ответила я, с немного усталой улыбкой.
- Не страдай! Он не стоит того! Утешь себя мыслью, что ему сейчас намного хуже, от осознания того, кого он потерял. Ты замечательная девушка. Умная, веселая, обаятельная, хрупкая…
Я отупело смотрела на Вову. Его лицо выражало полную уверенность и спокойствие.
- Боже, Вова! Таких комплементов мне еще никто не делал! – сказала я, а про себя подумала, что мне надо завтра не забыть придушить Юльку за ее болтливый язык. - Спасибо! За все. За ужин, за поддержку. Я рада знакомству с тобой.
- И я рад. За Юлю не волнуйся. Привезу в целости и сохранности. – Он нарочито игриво приставил к виску ладонь, как будто честь отдавал. Я рассмеялась.
- А вот и такси! – Вова подошел к своему «Лэнд Роверу» и открыл заднюю дверь.
В Вове странным образом сочетались все противоречащие друг другу качества. Нежность боролась с жесткостью, сострадание с надменностью и сарказмом, цинизм с детскостью. Перечислять можно было бесконечно, но такое ощущение, что он, то раскрывался перед нами, как перед близкими друзьями, то становился бизнесменом, беседующим со своими конкурентами.
Я уехала домой, предоставив Вове с Юлькой побыть вдвоем.
Юля приперлась в семь утра. Как ни странно была трезва, как стекло, но выглядела слегка потрепанной. Мелкими шажочками добралась до ванной и через пятнадцать минут уже спала, рухнув на кровать, как бревно. Хорошо, что теперь в воскресенье мне не надо рано вставать, бежать готовить кому-то завтрак, слушать и воспринимать не проснувшимся мозгом чьи-то пламенные речи и делать вид, что мне это интересно. Я даже начала задумываться, может я вовсе не любила Егора? Может за восемь лет мы так привыкли друг к другу, что перестали замечать нелюбовь, предпочитая вообще не думать о ней? Решение завести ребенка немного подогрело наши, давно остывшие, чувства. Может быть, Бог отвел меня от ошибки в тот день, когда я пришла пораньше с работы. Может Бог решил, наконец, открыть мне глаза на мужа. Все может быть… Я хотела немного поплакать, но решила лучше поспать. Около одиннадцати в дверь позвонили. Я прислушалась. Моя подруга спала смертным сном и не собиралась идти открывать. Я со скрипом стащила себя с кровати. Посмотрела в глазок. Это был Вова. «Это что? Издевательство? Они расстались три часа назад! А он уже тут!». Я открыла дверь. Почему-то меня не беспокоило, что я вылезла в одной комбинации. В конце концов, он меня в трусах видел, лежащей на полу ванной, в непотребном виде.
Вова улыбнулся.
- Что, девки? Спите еще? – весело пропел он. – А я вам завтрак принес!
Я тяжело вздохнула.
- Боюсь, что завтракать мы будем вдвоем! Эта красавица еще не скоро проснется. – Я махнула головой в сторону спальни. – Заходи, будь как дома…
- Но не забывай, что в гостях… – закончил Вова. Я усмехнулась. Юморист…
Я зашла к Юльке в спальню. Она спала в неестественной позе, прямо в халате, на животе, подоткнув под себя руки. Попыталась ее разбудить, но была послана на… Хамло! Я взяла подушку и с размаху шибанула ею Юльку. Она послала меня еще раз, но уже не так далеко, как в первый раз.
Вова сунул мне пакеты с едой, а сам пошел к Юле. Через десять минут они оба вплыли в кухню. Я пила кофе.
- Юля, что с тобой? – насмешливо протянула я.
- Отвали! – огрызнулась она. Я засмеялась. Вова аккуратно усадил Юльку на стул. Странные все-таки эти создания – мужчины! Маленькие неудачи вгоняют их порой в ступор, а незначительные победы делают их королями мира! Вот и сейчас Вова стоял, преисполненный победным очарованием.
- Кто-нибудь в этом доме нальет старой, больной женщине кофе? – нарушила молчание Юлька.
Вова засуетился. Плеснул ей в чашку, заботливо сваренного мной, кофе. Юля отхлебнула глоток и зажмурилась от удовольствия. Мы съели по круасану, принесенному Вовой. Они были еще теплыми, мягкими и вкусными.
- Прощай фигура! – томно сказала я, облизывая свои «шоколадные» пальцы. Юлька мелко затрясла головой, в знак подтверждения.
- Вова, а ты сегодня спал? – спросила я.
- Нет! А что? – удивленно посмотрел на меня Вова.
- Как ты на ногах держишься?
- Я привыкший. – Вова весело подмигнул мне.
- Что? Часто ужинаешь с девушками до утра, а потом приносишь им завтрак домой? – не отставала я.
Юлька пнула меня под столом.
- А ты язва, Машка! - Вова хохотнул.
- А что я такого сказала? – Я недоуменно пожала плечами.
- Не изображай из себя идиота! – Юлька злобно посмотрела на меня.
Мы завтракали, шутили, смеялись. И за это время я ни разу не вспомнила о Егоре. Ну, может только один раз, и то, только потому, что подумала, что мы с Егором никогда вот так вместе не завтракали. Нет, мы, конечно, завтракали вместе, но обычно, он читал газету, а я вяло ковыряла свой завтрак. А сейчас мне было весело и уютно, как дома, когда я еще была маленькой и все вокруг меня любили, холили и лелеяли.
Вова уехал. Мы с Юлькой провели весь день вместе. Она убеждала, что мне надо поехать куда-нибудь отдохнуть. Я тоже чувствовала потребность в отдыхе, но ехать одной не хотелось, а она не могла поехать со мной. Ей надо было заключить очень важный контракт, а ее отъезд мог повлечь за собой неприятные последствия.
Ночью я долго не могла заснуть. Я постоянно представляла себе Егора. На моих придуманных картинках, он, то сидел в моей квартире, рвущий на себе волосы от потери меня - единственной. То видела, как он со своими друзьями и подружками ночи напролет веселится и даже не вспоминает обо мне. Мое сердце сжималось от боли, кипело от злости и жгло от обиды. Под утро я приняла решение. Я поеду в город, где я родилась и провела лучшие годы жизни. Я поеду к бабушке.
У меня была одна бабушка – мамина мама. Баба Маша. Мария Васильевна. Меня назвали в честь нее. Мамин отец ушел от бабушки, когда маме было два года.
Папина мама умерла, когда ему самому было двенадцать лет. А его отец ушел вслед за ней, через семь лет.
Поэтому у меня была одна бабушка с маминой стороны. Жили они с мамой в городе под названием Ош. Это областной центр Кыргызстана. Баба Маша работала поваром в детском саду. Она всю свою жизнь прожила ради дочери. Не вышла замуж. Учила маму в школе и во всевозможных кружках. Потом мама уехала поступать в Москву на журфак, но с треском провалилась на экзаменах. Она была отличницей в школе, но образование на нашей родине было на уровень ниже, нежели в Москве. Зато моя мать успела окончить курсы по парикмахерскому искусству и неплохо орудовала ножницами. Можно сказать, у нее был талант. Она не поехала обратно в Киргизию, а пошла работать в парикмахерскую. Через год она познакомилась с моим отцом. Тогда он еще не был владельцем заводов и пароходов. Он был инженером. Работал в небольшой конторе.
Всё было, как в кино. Он пришел подстригаться, увидел хорошенькую девочку, влюбился, и пошло – поехало. Отец был старше матери на шесть лет. Наверное, именно это преимущество дало ему право, через три недели после знакомства с мамой, улететь в Ош, к бабушке и просить ее благословения на брак. Это было так романтично! Он привез маме письмо от бабы Маши, в котором аккуратными буквами с загогулинами было написано, чтобы мама вышла замуж за молодого человека, который принесет ей это письмо. Т.е. за моего отца. Этот факт сразил маму наповал, и она отдала свое сердце моему отцу навсегда! Я всегда мечтала, чтобы мне попался такой же мужчина – романтик, как мой отец. Они поженились. А потом мама забеременела мной. Рожать меня мама поехала в Киргизию, несмотря на все уговоры отца. А после родов отец прилетел к нам. Ему так понравилась эта страна, что он решил остаться здесь временно пожить. Так получилось, что это «временно» затянулось на пятнадцать лет. Ему нечего было терять. Жалкая работенка в Москве, да съемная квартирка на окраине? Он рассказывал, что ему легко далось это решение о переезде. Тем более, что первое время маме нужна была помощь со мной, а в Москве у них никого не было.
В то время, в Киргизии ценились кадры. Все-таки это была одна из республик входивших в СССР! Тогда не так чувствовалась межрасовая рознь. Но после киргизско-узбекского столкновения, вражда перекинулась и на русское население. Киргизы ненавидели узбеков. Узбеки – киргизов. И все они вместе взятые презирали русских, считая, что мы недостойны находиться на Киргизской земле. Но на нас – детях, это никак не отражалось. Нам было все равно – киргизы, узбеки или русские.
Говорить я начала в два года, сразу хорошо и длинными фразами. До двух лет вообще молчала. В три года меня, как и положено, отдали в детский сад. Шла я туда без настроения, так как была первым и пока единственным ребенком в семье, да еще и девочкой, меня избаловали. Я была замкнутой, на незнакомых смотрела исподлобья, ни с кем не общалась и считала, что меня предали собственные родители. Первый с кем я познакомилась в саду, был Антон. Крепыш, со светлыми прямыми волосами. Нос картошкой, чуть полноватые губы, с толстыми щеками, немного неповоротливый, неуклюжий, - так бы я его описала сейчас. Но тогда… Тогда он был просто мальчиком, который взял меня за руку и повел в группу. Мама рассказывала, что у меня был такой обескураженный вид! Я наверно обалдела от такой наглости Антона, что даже забыла заплакать от того, что мама ушла. А в обед пришла бабуля. И я уже знакомила ее с Антоном, будто это мой закадычный друг. Потом оказалось, что Антон жил в соседнем подъезде и на том же этаже, что и мы. Так началась наша дружба. Нас стали водить в сад вместе. Иногда его мама, иногда моя. Так мы подружились. Я мало, что помню про детский сад, но один момент запомнился хорошо. Это было в старшей группе. В тот день мама запретила мне идти в бассейн и не дала сменных трусиков, потому что я еще не выздоровела после гриппа. Но мне было так обидно, что все пойдут купаться, а я нет, что я все равно пошла в бассейн, решив, что пока будет сончас, мои трусы высохнут. Но когда все стали выходить, я поняла, что у меня авария! Все уже вышли из воды, а я все стояла. Подлетел Антон.
- Ну, пошли! – крикнул он.
- Я не могу, – прошептала я. На глаза навернулись слезы.
- Почему?
- У меня… У меня резинка лопнула… - я закусила губу, чтобы не заплакать.
- Давай руку.
Он еще раз протянул мне руку. Я одной рукой держала трусы, а другой ухватилась за Антона. Мой Мачо спас меня от неминуемого позора!
Позже мы пошли в разные школы, но дружить не перестали. А когда мне исполнилось пятнадцать, мои родители решили уехать обратно в Москву. Отцу предложили стать заместителем директора на том самом заводе, где он по сей день и работает. Я плакала. Мне было жаль уезжать от друзей, от бабушки и от Антона. Я знала, что нравлюсь ему. Он знал, что нравится мне. Мы оба скрывали друг от друга свою симпатию. Никто из нас двоих так и не решился нарушить этот негласный договор.
За прошедшие четырнадцать лет, я ни разу не ездила в Кыргызстан. Поначалу рвалась назад, но, окончив школу, поступила в институт. Встретила Егора. Вышла за него замуж. Образ Антона растворился в моем сознании, возвращаясь лишь дымкой воспоминаний в часы ностальгии. Тоска по родному краю понемногу проходила.
Я довольно часто общалась с бабулей по телефону. Она рассказывала, кто куда поступил, кто женился, кто замуж вышел, кто уехал. Об Антоне она мало знала или делала вид, что не знает. Моя бабушка вообще очень проницательный человек. Она не просто догадывалась, по-моему, она была уверена в моих чувствах к Антону.
* * *
Позвонила мама. Спросила, почему я не ночую дома, и что вообще происходит. Я решила ничего не скрывать. Все равно я уже точно решилась на развод. Моя мама склонна к драматизированию событий, поэтому немедленно начала уговаривать меня не делать глупостей и срочно «простить бестолкового Егора». Но на мой вопрос, простила бы она, если бы папа так поступил, вдруг затихла, немного помолчав, сказала, что вряд ли. Ну вот и я вряд ли… Потом мама еще долго говорила о мужчинах, об их слабостях к женщинам и непорядочности некоторых особей мужского пола. Я сообщила ей о планах поехать к бабушке и пообещала заехать завтра. Через десять минут позвонил отец. Повозмущался немного, пообещав оторвать Егору всё на свете, чтобы не было чем изменять. Бедный Егор. Мне почему-то стало его жаль. Я решила, что пора бы и поговорить с ним.
На следующий день я вся разодетая (стащила у Юльки пару вещей) и в боевой раскраске поехала к себе домой. Зайдя в квартиру, я с удивлением заметила, что там было чисто! Ни пылинки! Я поняла, что Егор еще не уехал, по аккуратно расставленной обуви в коридоре. Что-что, а за своей одеждой он следил. Его просто невозможно было увидеть неопрятным или в грязных ботинках. Они у него всегда были начищены так, что можно было увидеть своё отражение. Я зашла на кухню. И тут было чисто! Ни грязной посуды. Ничего! В комнате открыла шкаф. Его вещи были еще здесь. Я с остервенением начала выкидывать все его шмотки из шкафа на пол. Сорвала с кровати бельё, кинула его в общую кучу и стала прыгать по вещам. Я как дикая кричала на всю квартиру.
- Получай! Вот тебе! - Такое ощущение, что от такой мести мне становилось легче.
Я прыгала, пока не заметила в дверях Егора. Он с невозмутимым видом стоял на пороге комнаты и смотрел на меня.
Я села на кровать, потом вскочила с нее, пересела в кресло, потом и с него встала.
- Не волнуйся, в кресле мы этим не занимались.
Вот это наглость! Осталось только сообщить мне места, где он не занимался «Этим»!
- Урод! Я тебя ненавижу! Ты понимаешь, что ты наделал? – я начала кричать практически сразу. Гнев лился наружу нецензурной бранью. Я еле сдерживалась, чтобы не наброситься на него и не убить. – Ты разрушил все. Ты… Да как ты посмел! Ты – нищий, понимаешь ты это? Ты духовно обнищал. – Я не знаю к чему сказала последнюю фразу… Наверное, просто закончились все слова, которыми можно было обозвать.
Егор молча слушал. Я задыхалась от гнева. Потом поймала себя на мысли, что он молчит и тоже замолчала.
- Ты закончила? – тихо спросил он.
- Нет! – рявкнула я. – Но я не хочу больше тратить свое драгоценное время на такого урода как ты. Я уезжаю и хочу, чтобы к моему приезду ты подготовил бумаги о разводе. Надеюсь это не слишком тяжело для тебя? Это же, как раз твоя работа.
- Ты уже решила… - он сказал это так обреченно, что я даже засомневалась, решила я или нет, но назад дороги нет. Если я останусь сейчас с ним, то всю оставшуюся жизнь буду упрекать себя в малодушии, а его в этой измене. А может это была не единственная его измена? Тогда я своими подозрениями сама себя изведу.
- Да! Я решила! А ты что думал, что я буду продолжать жить с тобой после того, как застукала тебя с другой бабой? Кстати, кто она? Секретарша? Проститутка? Кто?
- Ну, зачем ты так, Мань!
- Ах, да извини! Ты же у нас не спишь с проститутками!
- Я виноват. Я знаю. Но…
- Да, ты виноват. Ты чертовски виноват! Я не желаю больше видеть тебя. Никогда! Слышишь? – я закрыла лицо руками.
Он двинулся ко мне. Я сделала шаг назад.
- Егор! – Я знала, что если он сейчас дотронется до меня, я могу сдаться. – Я все решила. Мне не нужны твои объяснения. Тем более что измену ничем объяснить нельзя. Забирай свои вещи и уходи. Пожалуйста.
Он стоял. Опустив глаза в пол.
- Мне некуда идти, Маш. Дай мне немного времени, я сниму квартиру и съеду.
- В офисе переночуешь. Или, в крайнем случае, у своей ш…
Мне стало даже смешно. Он и не пытался наладить отношения. Ему просто негде было жить! Я повернулась к окну, вздрогнула от хлопка входной двери, медленно опустилась на пол и разрыдалась. Вся моя злость и ирония куда-то улетучились. Осталась только горечь и ощущение слабости.
- Черт бы тебя побрал, Егор! Как ты мог!
Вечером я купила билет на самолет и поехала к родителям. Мама открыла дверь и прижала меня к себе так, будто хотела выдавить из меня все мое несчастье.
- Мам, ну все. – Она не отпускала. - Мам!
Наконец, меня впустили в квартиру. Мама пристально вглядывалась мне в лицо.
- Плакала, - наконец констатировала она.
- Нет.
- Плакала. Я же вижу. Лицо опухшее и глаз нет.
- Не спала просто.
- От матери скрываешь? Я и так все знаю и все вижу.
- Ну, раз знаешь, зачем допрашиваешь? И без того тошно, - грубовато ответила я.
Мама насупилась и пошла на кухню. Я скинула босоножки в прихожей и прошелестела в комнату. С тех пор, как я уехала, в моей детской комнате ничего не изменилось. Те же розоватые обои. На одной стене постеры Майкла Джексона, на другой полки с книгами. Мой письменный стол, обычно заваленный обрывками со стихами и прочим хламом, сейчас был убран. Все мои листочки и записочки давно перекочевали в коробку. Стояли только мои детские фотографии. На одной я с мамой и папой на юге. На другой я, еще совсем крошка, в малиновых кустах. Светленькие кудряшки до плеч, красный сарафанчик, голубые глазки и рот, перемазанный малиной. Я взяла в руки фотографию, где я с родителями.
- Хорошо было, да?
Я вздрогнула.
- Мам! Ты меня напугала!
У моей мамы была привычка. Она всегда появлялась в «нужном» месте, в «нужное» время.
– Да, хорошо было.
- Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, дочь.
- Да? И о чем?
- Ты думаешь, что было бы, если бы ты не вышла замуж за Егора.
Удивительно! Мама действительно угадала. Именно об этом я и думала.
- А что было бы? – поинтересовалась я.
- Не знаю, Машенька. Наверное, мы не просто так совершаем те или иные поступки. Я тоже постоянно думаю, что было бы со мной, если бы не твой отец. Где бы я сейчас была? Одно я знаю точно. Если бы не он, у меня бы не было такой очаровательной девочки.
Она обняла меня. А я была так тронута, что заплакала. Никто не заменит объятия мамы. Такие родные и теплые. В них чувствуешь, как спокойствие разливается по твоему телу, и ты уже не отвергнутая и обманутая женщина, а аленькая любимая девочка.
Пришел папа. Родители, наверное, все одинаковые. Они начинают сразу жалеть тебя. Скорей всего эта привычка идет из детства. Когда тебя обидел кто-то, кто пожалеет? Конечно родители! Если ты кого-то обидел они говорят:
- Машенька, пожалей Катюшу, видишь, она плачет!
Вот так и здесь. Все сразу бросаются меня жалеть. Папа тоже с порога обнял меня и как в детстве гладил по голове, приговаривая:
- Все будет хорошо, девочка моя. Все пройдет.
Я и сама решила, что у меня все будет хорошо. С этой решимостью я легла спать. А еще я подумала, что поменяю всю мебель в своей квартире, как только приеду. А еще сделаю ремонт. А еще…
Утром, я проснулась от телефонного звонка. Номер был знакомый. Но не определился на мобильнике.
- Да! – сонно проговорила я.
- Ты что еще спишь? – Мужской голос в трубке вырисовывал в моем не проснувшемся мозгу образ звонившего.
- Вова?!
- Вова, Вова! Давай уже просыпайся. У тебя через два часа самолет! А тебе ехать полтора часа.
- Что?! – я посмотрела на часы. – Черт! Я же не успею! Где Юля?
Я соскочила с кровати и начала бегать по комнате, пытаясь одной рукой натянуть на себя штаны.
- Юлия не сможет. Она не в состоянии. – Он подхихикивал, наслаждаясь моей суматошностью.
- Я… А как же я? Кто меня повезет? Она же должна была приехать за мной! – Я уже практически истерично визжала на Вову, хотя реально осознавала, что он то тут ни при чем.
- Дорогая, все нормально, успокойся. Я выслал к тебе машину. Мой водитель будет
у тебя ровно через 45 минут.
- Хорошо, что не через 45 секунд. – подумала я. А в слух сказала:
- Спасибо, Вов. Ты настоящий друг!
- Обращайся, - небрежно бросил он и тут же сам рассмеялся. А я вместе с ним.
Я бегала по квартире, как электровеник, собирая мыльно-рыльные принадлежности, одновременно пытаясь накраситься и одеться. Не забыла запихнуть фотографии за последние два года в сумку. Попрощалась с мамой и выскочила из дома.
Только в машине заметила, что наизнанку надела кофту и забыла застегнуть ширинку на джинсах. Растяпа! Попросила Лысого (так я прозвала Вовиного водителя) поднять стекло. В некоторых автомобилях бывают такие разделительные тонированные стекла, отделяющие водителя и пассажиров, сидящих сзади. Я молниеносно переодела кофту.
Не люблю летать. Терпеть не могу самолеты. Но из Москвы в Киргизию только два пути: трое суток трястись в ужасном поезде, либо четыре часа полета. У меня есть твердое убеждение, что людям все-таки не дано летать. Ну, может быть ездить нам еще дано, но полет!..
* * *
"Город Ош является индустриальным и культурным центром Южного Кыргызстана. Сам город расположен на востоке Ферганской долины, на высоте более тысячи метров над уровнем моря. С трех сторон Ош окружен холмами и невысокими скалистыми отрогами Алайского хребта. Один из отрогов в виде скалы высотой более ста метров возвышается в центре города и носит название Сулейман-Тоо - Сулейман гора, по-местному просто Сулейманка. Это одна из немногих святых гор в мире, ее называют Меккой Ферганской долины. Город разделен на две части бурной горной рекой Ак-Бура.
Точная дата возникновения города неизвестна. Легенды связывают основание его с именем Александра Македонского и даже пророка Соломона (Сулеймана). Город Ош один из старинных городских центров Центральной Азии и, без сомнения, древнейший в Кыргызстане. Письменная история его насчитывает свыше тысячелетия, а археологические находки ведут в трех тысячелетнюю давность. Впервые Ош упоминается в арабских источниках IX в. На южном склоне Сулейман-горы, считающейся священной с незапамятных времен, и хранящей свидетельства древних культов исламского периода, были обнаружены древние земледельческие поселения эпохи бронзы. Именно с ними связывают возникновение города Ош. От древнего Оша почти ничего не сохранилось. По данным археологов, в древности Ош был обнесен крепостной стеной, имел трое ворот, внутри возвышалась цитадель, окруженная Шахристаном. Соборная мечеть находилась близ базара, недалеко от реки Ак-Буры.
Дальнейшее развитие города связано непосредственно с его географическим положением. Город расположен в благодатной долине у подножия Памира, Памиро-Алая. В древности и средневековье Ош являлся точкой пересечения на торговых караванных путях из Индии и Китая в Европу. Здесь проходила одна из ветвей Великого Шёлкового пути - важнейшей торговой артерии древности, связывающей Восток с Западом.
Одна из страниц истории города Ош связанна с именем Захиреддина Мухаммада Бабура (1483-1530 гг.), одного из представителей династии Тимуридов. Шейх Омар - правнук великого Тимура (Тамерлана) - был правителем ферганских владений Мавераннаха. Когда Омар умер, двенадцатилетний Бабур взошел на престол и унаследовал его ферганские владения. В своем труде "Бабурнаме", ставшем замечательным литературно-художественным памятником и ценным источником по истории народов Средней Азии конца XV-начала XVI в. Он подробно и достоверно описал города Ош. Бабур не раз бывал в Оше и прекрасно знал этот город.
Кроме того Ош являлся одним из религиозных мусульманских центров Средней Азии. Во многом это связанно с легендами и преданиями о горе Сулейман-Тоо, которую народные сказанья наделяют силой, способностью исцелить любые недуги паломников. С X-XI в.в. и по начало XX века у подножья Сулейман-Тоо, на её склонах и даже на вершинах возводилось мусульманами множество культовых сооружении: мазаров, мечетей и др.
В начале 80-х годов XIX в. после присоединения Кыргызстана к России, к югу от старого Оша, на более возвышенной местности возник новый город. Новый Ош стал быстро застраиваться русскими переселенцами. Застройка улиц и кварталов новой части города велась по плану, составленному военными топографами. Новая часть города имела прямые и хорошо озелененные улицы. Прямоугольные кварталы были разбиты на участки.
После победы Октябрьской революции широкое развитие в Оше получила текстильная промышленность. В 1931 г. от Кара-Су до Оша была проложена железная дорога. В последующие годы в Оше было построено много промышленных предприятий различного профиля.
В современном Оше находится один из крупнейших в Центральной Азии хлопчатобумажный комбинат, шелкокомбинат, предприятия стройиндустрии, металлообработки, машиностроения, предприятия легкой, пищевой, деревообрабатывающей промышленностей, аэропорт.
В Сулейман-горе находится историко-культурный музей-заповедник" Материал взят с интернет-сайта: http://travelgeo.info/azija/kz/573-osh.html, за что выражаю огромную благодарность автору данной статьи). С горы открывается панорамный вид на город. Несмотря на то, что я родилась в этом городе, в музее я была один раз. Естественно, в моем возрасте мне было неинтересно смотреть на экспонаты и наскальные рисунки. Я как завороженная стояла возле окна и с огромной высоты смотрела на город. До сих пор помню это ощущение восторженности.
С древних времен Ош славился своими базарами и караван-сараями. На левом берегу реки Ак-Буры расположен его главный базар, который представляет собой классический образец восточного крытого рынка. Более двух тысячелетий базар живет своей шумной и яркой жизнью, меняя свои постройки и расширяя границы, но оставаясь на том же месте, выбранном еще в древности. На этом базаре мы с мамой часто ели плов. Настоящий узбекский плов. Он даже пах по-особенному. Позже, уже живя в России, я пробовала плов в разных узбекских ресторанах и кафе. Но, ни в одном из них не готовили такого плова как в Киргизии, на том самом базаре. Если Вы когда-нибудь были в этой стране, то Вы знаете, как едят плов. Если нет, то я расскажу. Его едят руками из общего блюда. Это традиция. Никто из киргизов или узбеков не ест плов ложкой, а уж тем более вилкой.
Вообще, киргизы и узбеки очень гостеприимные люди. Когда ты приходишь в узбекский дом, хозяева окружают тебя заботой и вниманием, как самого дорогого гостя. И ты никогда не уйдешь из этого дома голодным.
Чаепитие в Киргизии имеет особое значение. В чайхане (это типа нашего кафе) почти всегда тесно. Люди сидят небольшими компаниями на суре (это такая деревянная тахта, застеленная одеялами и подушками). Посередине стоит стол. Сидят там босиком. Едят, пьют свежезаваренный чай из пиал и беседуют. Никто никуда не спешит. Все степенно.
Это мой город. В котором я родилась. Это моя Родина. Хотя сейчас у меня, наверное, две родины.
* * *
В аэропорту я вышла с дикой головной болью и, с наступающей на горло тошнотой. На меня пахнуло горячим воздухом, заставляя меня дышать чаще. Как я отвыкла от этой испепеляющей жары! Я огляделась, ища глазами хоть сколько-нибудь знакомое лицо, хотя точно знала, что меня никто не встретит. Но я все равно расстроилась. Всех своих друзей я не видела без малого, 15 лет! Они и забыли мое лицо, наверное. Чемоданы мне отдали быстро. При выходе из аэропорта, ко мне подлетели несколько мужчин, и на ломанном русском стали интересоваться, куда мне ехать. Один был в растянутой майке-алкоголичке, другой истекал потом, и вся его рубашка была мокрая насквозь. Третий был более или менее приличный.
Мы ехали через город на раздолбаной «Пятерке». Было такое ощущение, что еще одна кочка, и она развалится на тысячи винтиков. Водитель, похожий на маленького домовенка, пытался со мной заговорить. Односложно отвечая на его вопросы, я давала понять, что не в настроении сейчас разговаривать. Терпение иссякло, когда он начал меня о чем-то спрашивать, отворачиваясь от дороги. Я не выдержала и нагрубила ему. Потом закусила губу. Вообще-то я не грубый человек и редко хамлю. Обычно это происходит в ответ на хамское отношение ко мне. Он обиженно отвернулся. Я извинилась. Объяснила, что очень устала после перелета, и, если он не хочет, чтобы я заблевала ему салон, то лучше оставить меня в покое. Он кивнул. Ну и хорошо. У меня есть шанс остаться живой!
Мы подъезжали к моему микрорайону. Чем ближе, тем больше у меня сжималось сердце. Ностальгия... Я как будто нырнула в детство. Здесь практически ничего не изменилось. Вот рынок, где я каждый день покупала самые вкусные лепешки. Вот единственный продуктовый магазин в районе, где никогда ничего не было. В то время, вообще очень трудно было что-либо достать. Если продавалось сливочное масло, оно обязательно было с привкусом горечи. Если колбаса, то с душком. Если хлеб, то рано утром, и не факт, что достанется. Очередь была с километр, не меньше. Я помню, как я первый раз попробовала сливочное масло в России. Я была приятно удивлена, что оно оказалось вкусным. С другой стороны в детстве я очень часто ела икру, - и черную, и красную. Ложками. В принципе, неплохо жила.
Еще один проезд и мы на месте. Я вышла из машины, выгнулась назад, пытаясь привести в порядок затекшую спину. Водила вытаскивал из багажника мой скарб. Я смотрела на старую пятиэтажку, с обшарпанными стенами, в которой прожила пятнадцать лет. На душе заскребли кошки. На глаза навернулись слезы. Я сглотнула комок, резко подступивший к горлу.
- Щто? Еще тащьнит? – спросил водила.
- Да. – Я мелко закивала головой.
- Иди папэй вадычки. – Он улыбался во все свои оставшиеся двадцать зубов.
Он уехал, а я стояла у подъезда с чемоданами, и смотрела на окна второго этажа. Бабушки не было. Неужели забыла? Не ждет? Я повернулась, закинула сумку на плечо, взяла чемодан и почувствовала руку на плече.
- Бабуля! – я обняла ее, побросав свою поклажу.
- Девочка моя! – Она гладила меня по спине. – Как ты выросла! Какая стала большая!
Я расплакалась.
Она постарела. Очень сильно. Ей почти семьдесят. Конечно, она присылала мне фотографии, но на них она выглядела гораздо моложе. Она как будто ростом пониже стала, что-ли… Поседевшие волосы были туго стянуты в пучок. Когда-то зеленый с аляпистыми желтыми цветами халат, сейчас был выцветший то ли от времени, то ли от частых стирок. Неизменные серьги с рубином в ее ушах горели на ярком солнце.
- Ты отлично выглядишь, Ба!
- Ага! Так отлично, что ты аж разрыдалась? – Она улыбнулась.
- Ба, не говори глупости!
Она была в своем репертуаре. Ее любили за ее острый язык. Она никогда не лезла за словом в карман. Знала много анекдотов, рассказов и тостов. Ее речь всегда была слаженной. Моя бабуля – добрейшей души человек. Она знает о моей жизни все. Она была моей подругой на все времена.
Мы прошли в квартиру. Ничего не изменилось! Все те же поблекшие от времени обои на стенах. Дорожка в прихожей немного постарела. Мой любимый пуфик у двери! Кухня. Моя любимая кухня! Сколько в ней было встреч! Сколько людей приходило в эту маленькую, уютную кухоньку!! Гипюровые занавесочки на окнах. На резном столе скатерть с вышивкой. Шкафчики с тарелками, уложенными по ранжиру, - от больших к маленьким. Шкафчики с кастрюльками, - одна в одной. Три полотенчика: одно для рук, другое для посуды, третье… Для чего третье я не помню. Обычно я вытирала посуду и руки об какое попадется. Все идеально, пропорционально и сверкает чистотой. Как она только умудрялась содержать трехкомнатную квартиру в таком порядке!!??
Я посмотрела на бабушку. Она следила за мной.
- Ты подсматриваешь? – лукаво спросила я.
- А что ж? За тобой и подсматривать не надо, у тебя на лице все написано.
- Что написано?
- Что рассматриваешь все ЭТО с ностальгической тоской. Соскучилась?
Я огляделась вокруг.
- Соскучилась, Ба. Очень соскучилась.
- По вещам, дочка, не скучают. Скучают по людям.
Она зажгла конфорку и поставила чайник на плиту.
- Ну, иди в «детскую», а я пока на стол соберу.
Это была моя комната, и все по привычке называли ее «детской». Даже тогда, когда я уже выросла, она осталась в сознании как «детская комната».
Я провела рукой по старому комоду, обклеенному наклейками от жвачек. Присела на корточки и перегладила каждую наклеечку, вспоминая, откуда ее взяла. Открыла нижний ящик. Пусто! Средний, - тоже пусто! Верхний. В нем лежал мой старый свитер. Я напялила его на себя. Мой. Родной. Немного тесноват правда!
На серванте стояли фотографии всей нашей семьи. Вот я с папой на море. По-моему, это лет пять назад. Наверное, мама прислала! А это наша свадьба с Егором! Я, в роскошном кремовом платье с корсетом, прильнула к груди Егора. Я взяла ее в руки. И разглядывала каждую деталь. В его взгляде было какое-то равнодушие. Он смотрел куда-то вдаль, с сожалением на лице. Как будто жалел о том, что у него больше не будет той жизни, что раньше. На заднем плане Юлька, с таким же выражением. Ей грустно, что подруга не будет больше уделять ей столько внимания, сколько уделяла раньше. Рядом с Егором свидетель, Мишка. Он смотрит на меня с восторгом. Я всегда знала, что нравлюсь ему, но не думала, что так сильно!
- Что Егорушка? – Я вздрогнула. Бабуля появилась из ниоткуда.
- Ничего… - я пожала плечами, - А что Егор? Жив, здоров… И свободен на все сто процентов.
- Что значит свободен?
- А то и значит! Свободен, значит свободен!
- Вы что… Ты что… Да что же это…
- Ба, я никогда не замечала, что ты заикаешься!! – Я хихикнула.
- Не юродствуй. Давай-ка говори, что там у вас произошло!!??
Я присела на край кровати.
- Я его застала, Ба.
- Застала с кем?
- Ну не с мужчиной же!!! С женщиной, конечно!
Она ахнула, закрыв рот ладонью.
- Да-да! На нашем супружеском ложе, как говорится.
- И что?
- Тебя интересуют подробности? – я встала и прошлась по комнате. Я начинала раздражаться. Но бабуля не унималась.
- Да! Меня интересуют подробности.
Я устало выдохнула.
- Ба, давай потом, а! Я не хочу сейчас. Не порть мне кайф.
- Кайф… - проворчала она. – Откуда слова-то такие берут!?
Она вышла из комнаты, а я швырнула фотографию на полку изображением вниз. Надо будет не забыть убрать ее.
Я села за стол. Обхватила голову руками и зажмурила глаза. Я дома, но чувство одиночества не покидало меня с тех пор, как я в тот злосчастный день ушла от Егора. От размышлений меня оторвал звонок мобильного. На табло высветилась улыбающаяся физиономия Юльки.
- Ну что, Красота? Ты приземлилась? – радостно защебетала она.
- Да. Я уже давно дома.
- А что с голосом? Ты что? Заболела?
- Нет, все нормально. Меня тошнит.
- Ты что пила?
- Нет, я не пила, Юля. Ты же знаешь, я ненавижу самолеты.
- Ааа. Ну ладно отдыхай, я тебе потом позвоню.
- Позвони.
- Эй! Ну, ты чего, девочка! Я ж тебя люблю! Все будет хорошо! Обнимаю, целую!
- И я тебя! – Я помолчала. - Юль…
- Что, моя дорогая?
- Я… Я не хочу возвращаться в Москву.
Она замолчала.
- Юль!!??
- Ммм???
- Чего ты молчишь?
- А что я должна тебе сказать?
- Ну не знаю… Скажи, что я дура! Скажи хоть что-нибудь.
- А как же я? – с наигранной грустью спросила она.
- Юль, ну перестань! Я серьезно!
- Я тоже…
Теперь мы обе замолчали.
- Знаешь что? – Она первая нарушила молчание.
- Что?
- Продли свой отпуск до месяца. Поживи и посмотри, сможешь ли ты вернуться к прежней жизни. Если не будешь готова, тогда решай сама. Но не решай ничего сейчас, прошу тебя.
- Ну…
- Я понимаю как тебе тяжело, кнопа моя! Я бы очень хотела быть рядом, но я не могу. Не переживай. Все уляжется.
- Ты еще скажи, что время лечит, - язвительно заметила я.
- И скажу!
- Не надо банальностей, пожалуйста!
- Ладно, не буду. Я тебе позвоню. Пока.
- Пока… - сказала я уже в пустоту.
Я плюхнулась на кровать. Развалилась. Лень. Лень куда-то идти, что-то делать. Повалялась минут десять. Решила, что сумки разберу завтра. Вытащила чистое нижнее белье и пошла в ванну.
У моей бабушки очень хороший вкус. Она всегда любила красивые вещи. Это видно во всем. Даже в этой крохотной ванной комнате. Я уже даже не помню, сколько лет этому умывальнику, этим медным кранам, этой медной ванне на изогнутых ножках. Зеркало над раковиной, которое висело здесь уже очень давно. По легендам семьи, это зеркало кочевало из поколений в поколения, уже несколько столетий. Я пустила воду. Прикрыла дверь и села на закрытый унитаз.
- На что похожа моя жизнь!!?? На череду тянущихся бессмысленных дней? На что? Жить по наитию! Если описать всю мою жизнь в нескольких словах, получится всего пара предложений. Ну, родилась. Ну, росла, любимая родителями. Ну, вышла замуж. Ну, развелась! Разведусь! И всё? И это все!!! Моя жизнь никакая! Не интересная! – рассуждала я. – Вон некоторые катаются на сноубордах, летом ныряют с аквалангом, ходят в походы, веселятся, детей рожают, в конце концов! А я что? Мне уже почти тридцать, а я никто! НИКТО!!! Начальник отдела рекламы! Большое дело! Надо, что-то менять в своей жизни. Причем срочно!
Ведь я когда-то мечтала стать художником. Неплохо рисовала. Мои рисунки выставляли на школьных выставках. Говорили, что у меня уникальный дар. Что я могу передавать чувства и эмоции людей. Что у меня на набросках даже метла в углу говорила о чем-то своем. Может и так. Только я тогда считала, что моими рисунками много денег не заработаешь. Мне нравится работать в моей фирме, но я знаю, что дальше начальника отдела рекламы я не продвинусь. Надо что-то менять!
Я выключила воду и залезла в горячую ванну. Вода – живительная влага! Я настолько погрязла в своих мыслях, что даже не заметила, как вошла бабушка.
- Ну что, дочка? Расскажешь бабушке, как ты живешь? – спросила она, присаживаясь на маленький стульчик, возле ванны.
- Да все хорошо, Ба!
- Ну, это я уже слышала. Так все-таки, что стряслось?
Я помолчала. Бабуля выжидательно смотрела мне в лицо.
- Я пришла с работы раньше обычного. Мы должны были ехать вместе в отпуск. Зашла в комнату, а он там с этой ша… С этой… - я не могла подобрать слово покультурней.
- Падшей женщиной… - помогла мне бабуля. Я криво улыбнулась.
- Да!
- И что ты сделала?
- Ну что я могла сделать?! Я развернулась, закрыла дверь и вышла, оставив молодых наслаждаться счастьем!
Бабушка улыбнулась.
- Ба, ничего смешного!! – Я надула щеки.
- Девочка моя, я не смеюсь. Просто ты очень мудрая. Ты повзрослела. Я горжусь тобой.
- Даай! – Я махнула рукой.
- Не каждая способна на такой поступок! Ты сохранила, прежде всего, свое лицо! Не дала чувствам возобладать над разумом! Это характеризует тебя, как умную женщину.
- А что ты подумала? Что я наброшусь на них и покромсаю на клочки?
- Ну, не знаю. Могла бы, наверное, наговорить ему гадостей… Что ты просто так ушла?
- Нет. Я оставила ему записку.
- Какую?
- Чтобы он убирался из моей жизни.
Она смеялась так звонко! Я давно не видела ее такой. Впрочем, я ее вообще давно не видела. Я тоже расхохоталась.
- Ты всегда была изобретательна!
- А ты знаешь, у меня ведь тогда даже ничего не екнуло! Я когда зашла в комнату и увидела все, первая мысль была о том, что хоть что-то изменится в моей треклятой, скучной жизни!
- А сейчас?
- А сейчас… Я не знаю… Я хочу изменить свою жизнь, но не знаю с чего начать!
- Начни с себя, дочка.
- Это как это?
- Ты себя измени. Разберись в себе. Какую жизнь ты хочешь? Что ты хочешь от жизни? Ради чего ты живешь?
- Хм… ты знаешь, Ба, великие умы человечества не могут разобраться, ради чего мы живем!! А ты хочешь, чтобы я ответила?
- Ты меня поняла, девочка моя. Ты хотела совета? Я тебе его дала. Большего от меня не требуй.
- Да, я и не требую…- пробормотала я.
Остаток дня мы с бабулей провели в разговорах о смысле жизни. Пили чай. Пекли булочки. Позвонили маме с папой. Мама сказала, что звонил Егор, спрашивал, где я. Она сказала ему, что я уехала. Надолго! Куда не сказала.
Надо же какой шустрый! Всего неделя прошла! Мать сказала, что с цветами приехал. С розами. Дать бы ему этими розами по морде!
Меня всегда удивляла способность Егора мыслить в противоположном направлении. Он ведь знает, что я не люблю ни розы, ни хризантемы, ни гвоздики. Он знает, что мне нравятся полевые цветы. Ромашки, васильки, незабудки. В этих цветах я вижу жизнь. Простую. Для души. Нежную, открытую, искреннюю. А роза - это холодная красота. Гордая и холодная. Я не вижу в ней смысла. Четко очерченные лепестки. Колючки. Выточенные листочки. Нет! Это все не то! Идиот! Я сжала кулаки.
Легла спать, долго смотрела в потолок. Включила свет. Почитала книжку. Провалилась в сон уже под утро.
Проснулась от запаха блинов и кофе. Минуты две приходила в сознание. Не могла понять, где я. Соскользнула с кровати, потягиваясь, выползла в коридор. Бабули не было. Зато была целая тарелка блинов и записка: «Соня! Я ушла за молоком. Скоро буду».
На часах 14.00.
Отлично поспала!
Прошлась по квартире.
Жарко! Надо будет купить кондиционер. Или вентилятор. Интересно тут продают кондиционеры? Одеваться не хотелось. Ну, так я же одна в квартире! Можно и голяком. Щелкнул замок. В коридоре послышалось характерное шарканье.
- Ба? Это ты?
- Глупый вопрос! Конечно, я! – услышала я бабушкин голос.
Действительно! Что это я! Бабуля появилась на пороге кухни с бидоном в одной руке и сеткой яиц в другой.
- Ба! Скажи, а Светка то здесь или уехала? – поинтересовалась я, взяв из ее рук продукты.
Светка была моей закадычной подружкой. Мы дружили недолго, но до самого моего отъезда в Россию. Пару раз писали друг другу письма. Потом созванивались. И, когда нам стукнуло по восемнадцать лет, мы и вовсе потерялись. Может, просто, каждый был занят своей жизнью? Что с ней сейчас!?
- Да здесь твоя Светка. Замуж вышла. Родила. Мальчика. Муж куда-то уехал. Живет она с родителями. В том же подъезде, только этажом ниже.
- А что это они так удачно переехали?
- Да, шут их знает! С соседкой поругались что ли!
- Нормальненько! – хихикнула я, - Это что ж теперь из-за соседей квартиру менять?!
Бабуля пожала плечами.
- Ну, а ты-то? Никакого старичка себе не нашла тут?
- Зачем? – удивилась она.
- Ну, как зачем? Женщине же надо! Чтоб не стареть и все такое…
- Садись за стол и бери блины.
- Мне всегда нравилось, как ты меняешь тему! – улыбнулась я.
- А, мне всегда нравилось, что ты похожа на березу!
- Это почему это? Такая же красивая? – спросила я, кокетливо поправляя волосы.
- Нет, такая же прямая! – захихикала она.
Я сделала обиженное лицо.
- А, что я такого сказала? Что естественно, то небезобразно!
- Ешь! И молчи!
Я откусила огромный кусок блина, предварительно макнув его в каймак (это такая очень густая сметана). Ммм… Вкуснятина! Сдается мне, что при таких обжирательных темпах несколько лишних кило мне обеспечены.
На улицу я вышла уже под вечер. Все равно было жарко. Я шла к Светке. Внутри было приятное волнение. Так всегда бывает перед долгожданной встречей. Дверь открыла мать Светланы. Я ее почти не помню. И она, похоже, тоже меня не узнает.
- Здрассте!
- Здравствуйте!
- А, Света?..
- Светлана! К тебе пришли!
Из коридора послышались шаги. Она изменилась. Хотя, некоторые черты лица выдавали былую детскость. Высокая, худенькая женщина, с большим ртом. Большие зеленые глаза. Светлые жиденькие волосенки. Она стояла и вглядывалась в мое лицо, как будто искала что-то знакомое. А я смотрела на нее. Обе молчали. И только я хотела, было открыть рот, она бросилась ко мне на шею. Обняла и сильно прижала к себе. Узнала!
- Машка! Боже! Это ты! Сколько лет прошло! Я и не думала! – верещала она.
- Светка! Как ты изменилась! - тихо сказала я, сдерживая набегавшие на глаза слезы.
- Ну, ты-то тоже не девочка! – Она, наконец, меня отпустила.
Потащила за руку через порог. В квартире пахло бараниной и специями. Это, в принципе, привычный запах для азиатских домов. Или русских в Азии.
- Давай проходи, сейчас на стол накрою!– возбужденно щебетала она. – Мы как раз плов делаем.
- Свет!
- Мам! Мааам! – Она как будто не услышала меня.
- Свет! – повторила я.
- Ну что? – Она остановилась.
- Пошли лучше на улицу. Не хочу ничего. Просто пойдем погуляем.
Она удивилась, но послушно поплелась в комнату одеваться.
Мы шли по нашим «боевым местам» и вспоминали наши детские приключения.
- Помнишь, как ты упала здесь и вывернула ногу, а я тебя тащила на спине? А ты боялась, что мать будет ругаться! – смеялась я.
- Да-да! – хохотала она. – А вот там за тутовым деревом, мы сидели вечерами с мальчишками.
- Даа… Классно было… - ностальгически протянула я.
- Ты Андрея помнишь?
- Да! А что с ним?
- Он ужас сейчас на кого похож!
- Странно… - задумчиво пролепетала я, - а был ведь первый парень на деревне! Девки все сохли! И тебе он нравился…
- Да. Нравился. А мать его спилась и скурвилась. А может наоборот: сначала скурвилась, а потом спилась.
- Ужас! – я покачала головой.
- Да уж.
Мы уселись на нашу скамейку за тем же пресловутым тутовым деревом и замолчали, всматриваясь в сумерки. Я смотрела на фруктовый сад напротив нас и вспоминала, как мы лазили в него за персиками через забор. А потом хозяин намазал этот забор мазутом, и мы все вымазались этой вонючей массой. Наши родители хоть каждый день могли покупать нам персики и многое другое, но мы, дети, лазили за фруктами в чужие сады. Зачем? Никто не задавался этим вопросом. Нам было весело и все.
- Ты Антона помнишь? – спросила я Светку. Я поймала себя на мысли, что за весь день не спросила про него бабушку, хотя постоянно о нем думала.
- Помню. – Она как будто ждала этого вопроса.
- Ну… - нетерпеливо поторопила я.
- Ну что ну? Уехал твой Антон! Давно уже! Говорят, в Москве большой шишкой стал.
- Даа? – присвистнула я.
- Даа! – передразнила она меня.
- Надо же! Мог бы и встретиться со мной! – Я немного расстроилась. Может это я жила воспоминаниями о прошлом? Может он вообще не помнит, что когда-то была такая Маша Медведева?
- Мог бы… - Она задумалась на минуту, а потом с грустью в голосе начала говорить. – Знаешь, Маш! Он ведь очень переживал, когда ты уехала. Ты даже не представляешь, насколько ему было тяжело!
- А ты представляешь? – язвительно заметила я.
- Я серьезно! Это видели все, – продолжила она, не обращая внимания на мои замечания. - Он не выходил, как раньше во двор. Не сидел с нами вечерами. Замкнулся в себе. Практически постоянно сидел в своей комнате. А потом вдруг вышел и объявил всем нам, что уезжает, и никогда больше сюда не вернется. Все мы понимали, почему он принял такое решение. Наверное, все здесь напоминало ему о тебе. Мы с пониманием отнеслись к его решению. Никто не стал уговаривать его остаться. Его мать просила нас поговорить с ним, а мы не могли. Да и не привело бы это ни к чему.
Я моргнула и почувствовала, как по моим щекам скатились две слезы. А потом еще. И еще. И я уже плакала. А Светка обнимала меня за плечи и повторяла:
- Какая я дура! И зачем я все это тебе только рассказала!? Идиотка!
- Мне надо было это знать! Я знаю, я ничего не могла бы сделать. Он писал мне, долго писал. А я… я думала, если не отвечать, то он скоро меня забудет! Ты не представляешь, на что похожа сейчас моя жизнь!– всхлипывала я. – Это мне наказание, наверное, за преданные чувства.
– О чем ты говоришь? Вы были детьми! – Она улыбнулась.
Я подумала, что я, в связи с пережитым предательством мужа, начинаю нести бред.
Мы просидели до полуночи, болтая о том, о сем. А потом я услышала, как бабуля зовет меня из окна. Мы со Светкой переглянулись и заржали. Сколько я себя помню, она каждый вечер звала меня с гулянки. И сегодня было то же самое! Я вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, загулявшейся допоздна на улице.
Я не спала полночи. Проклятая бессонница! В 3.00. вышла на кухню попить. Пришла бабушка.
- Чего шастаешь? – строго спросила она.
- Уснуть не могу, – буркнула я.
Она плеснула мне в кружку молока.
- Что? Светка, небось, про Антона трепала?
- Да нет… - попыталась выгородить я подругу.
- А то я не вижу! Пришла – глаза то заплаканные!
- Да это так, Ба! От перебора жизненных перипетий. Эмоций много за день, понимаешь!?
Бабушка недоверчиво покачала головой и пошла спать.
- Не сиди долго, – кинула она через плечо.
- Угу.
Проснулась я опять в обед, с жуткой головной болью. Приняла душ и уехала в город. Невыносимая жара! С меня семь потов сошло, только я вышла на улицу. Моя белая майка сразу стала мокрой. Волосы неприятно липли к шее, а бриджи к ногам.
Фиг с ним, с кондиционером! Хотя бы вентилятор!
В магазине я долго выбирала, какой прибор лучше. Надо же, и сюда дошел прогресс! Продавцы-мужики! Пока я ходила, меня раз двадцать взглядами раздели и ни разу не попытались одеть, как говорит Юлька! Я выбрала качественный настольный вентилятор, неизвестной фирмы и, быстренько расплатившись, выскочила из магазина. Брр! Неприятно! Все-таки наши мужчины потактичнее будут… Они хоть делают это не так открыто.
Я заехала в дорогой элитный магазин (представьте себе, они там есть!) и купила себе бутылку вина. Дорогого. Made in France. Самое дорогое вино из всех, что было. Не факт, что оно самое лучшее, конечно! Если не смогу заснуть сегодня, напьюсь, как скотина (когда бабуля спать ляжет!)! Еще я набрала всяких вкусностей. Надо сегодня посидеть с бабулей. Может и винца хлебнет! Я подумала и купила еще одну бутылку. Потом вернулась и купила еще две. Приехала домой к шести часам. Бабушки не было.
- Интересно, где может ходить семидесятилетняя, неработающая женщина? – спросила я сама себя.
- Где угодно! – ответило подсознание.
Ну и тем лучше. Я накрыла на стол. Вытащила из серванта два бокала для вина. Поставила красивые приборы. Я больше чем уверена, что они никогда не использовались. Меня всегда удивляло: зачем покупать и хранить посуду, если из нее не разрешается кушать?! Наверное, у каждого человека поколения моих родителей, есть такой сервант с посудой, которую можно трогать только по торжествам, а то и вообще запрещено когда-либо прикасаться.
Бабушка пришла через два часа. Зашла на кухню и ахнула. А я подумала, что не зря старалась и готовила. Явно произвела впечатление.
- Ой, сколько ж денег ты потратила!
Я нахмурилась.
- Ба, ты что? Ну, сказала бы: какая молодец внучка! Как красиво! А ты? Сколько денег потратила!!! – передразнила я.
- Красиво не то слово! Вина то зачем? – ахала она, не отводя глаз от стола.
- Ну, как! Не каждый день к тебе внучка приезжает?!
- Старая я уже, вино то хлебать!
- Ой, да ладно, Ба! Старая! Придумываешь тоже!
- Старая, старая! Как помидор!
- Почему как помидор? Странное сравнение! Есть старая вешалка. Кошелка. Что там еще? – перечисляла я, загибая пальцы. – О помидоре не слышала!
- Да потому, что вроде и в салат порезать можно, но лучше на томат пустить.
Я в отупении стояла, пытаясь понять вышесказанное. Потом разразилась громким хохотом.
Мы поужинали. Она все-таки выпила вина. Немного захмелела. Щеки ее порозовели. Она рассказывала мне одну историю за другой. Я смеялась до слез. Вечером пришла Светка. Бабуля посидела с нами еще немного и удалилась в комнату, сославшись на слабость разума, от количества выпитого вина. Мы со Светкой допили вино и откупорили вторую бутылку, за ней третью и четвертую. Вино действительно оправдало цену, что приятно удивило.
- За встречу! – сказала я, торжественно подняв бокал.
Светка кивнула.
- Рассказывай… - выжидательно сказала она.
Я не знала с чего начать.
- Начни с отъезда, - она поймала мою мысль.
- Ну… В общем, ничего интересного. Жизнь как жизнь! – промямлила я. Вино уже хорошо дало в голову.
- Ну это для тебя ничего интересного… Как там в Москве-то?
- Да так же, как везде! Народу много очень. И все спешат куда-то, как будто жить быстрей стараются. Я вот думаю, может мне остаться здесь? – задала я вопрос скорее себе, чем ей, подперев скулу рукой.
- Да ты что? С ума сошла? – замахала на меня руками Светка. – Здесь никаких перспектив! Вот ты кем работаешь?
- Ну, типа, начальник отдела рекламы, по совместительству дизайнером.
- Ну вот! А я, типа, учителкой! И не найдешь ты здесь себе достойной работы!
Я задумалась. С такого ракурса я не смотрела на свою жизнь. А может забрать отсюда бабулю? Если она согласится, конечно! Ведь это то, что мне действительно не хватает. Выкуплю этот домик, который мне предлагали в Калужской области, и буду жить там с ней. И к черту эту душную Москву, с безразличными лицами, снующими мимо.
- Может ты и права, Свет! Вот только у меня сейчас тяги нет ни к работе, ни к чему.
- Да что с тобой?! Ты ведь всегда была таким энерджайзером! – Она тряхнула меня за плечо.
- Не знаю? – Я пожала плечами и усмехнулась. – Наверное, заряд закончился! Я ведь когда отсюда уехала, у меня здесь вся жизнь осталась. По бабушке скучала, по Антону, по тебе. Одиночество сжирало меня изнутри. Я мечтала. Представляла, как мне исполнится восемнадцать, и я вернусь обратно к бабушке, буду жить с ней. После школы пошла учиться в институт. А там как отрубило. Жизнь закрутила, завертела. Замуж выскочила. У него работа, у меня работа. Я бы все бросила, да ребеночка бы родила, если бы он хотел.
- Кто он? Муж что ли?
- Да.
- А он не хотел?
- Да не то чтобы не хотел… Просто просил немного подождать. Сейчас я понимаю, что ему просто не нужен был ребенок. По крайней мере, от меня.
- Как это?
- А вот так это! Недели две назад пришла домой, а он там кувыркается с какой-то девицей.
- Да ты что? – Светка округлила глаза. – И что? Ты что?
- А что я?
- Ну, ты его это?.. – Она сделала недвусмысленный жест.
- Да ничего я его не это…
- Как?
- Вот так! Развернулась и ушла, оставив прощальную записку.
- Даа, ну ты, мать, даешь! – протянула она. - Я бы убила на месте.
- Тебя посодють…
Мы рассмеялись.
- Ну а ты? Что у тебя-то с жизнью?
- Да… - Махнула она рукой. - Тоже не ахти как! Замуж вышла в 19 лет... в 20 родила... в 20 и разошлась... Сын болел очень до года. Родовая инфекция. Стафилококк в роддоме подцепили. Сначала только понос был, врачи значения не придавали, а когда зубы полезли, так сразу в больницу попали. За два дня дошло до реанимации. Там пролежал почти месяц. Замуж выходила за Ошского парня, в университете вместе учились. Только он на три года старше меня. Долго не жили вместе. Потом, когда сын родился, его мама отправила в Россию, типа жизнь улаживать и меня потом забрать. Он сейчас в Бурятии где-то... Отправила она его в мае, а в августе Никитка был в больнице, в реанимации. Она очень просила, чтобы я ему подписала развод... Вот так и развелись.
- Вот сука! – не удержалась я. Светка многозначительно кивнула.
- Никитке тогда было всего шесть месяцев.
- Жалеешь?
- Да нет! Ты что!
- А что с работой?
- Сначала работала в школе. Учителем. Сейчас устроилась в частный учебный центр. Преподаю компьютерную грамотность.
Мы просидели допоздна. Вышли на улицу. Мы стояли со Светкой, держась друг за друга. Здесь даже ночью жарко! Хмель никак не выветривался из головы. К соседнему подъезду подъехало такси. Мы вглядывались в темноту, пытаясь разглядеть, кто приехал. Чертовы фонари! Ни один не светит! Я не удержалась на ногах и наступила Светке на ногу. Она заорала. Я захихикала. Тип из такси всмотрелся в темноту, пытаясь так же разглядеть нас. Потом схватил свои чемоданы и посеменил в подъезд. Мы постояли еще немного и разошлись по домам.
Утром меня разбудил телефонный звонок. Хотя назвать утром то время было сложно. Я лежала. Бабуля не подходила к телефону, который верещал на всю квартиру, заставляя мой мозг отзываться конвульсиями. Все-таки придется встать. Я села на кровати. Ааа! Моя голова! Раз чувствую, значит на месте! Я поплелась в коридор, держа голову руками, чтоб не растрясти по дороге мозги. Было такое ощущение, что в моей черепной коробке сейчас желе, которое содрогается при каждом моем шаге.
- Алло!
Молчат! Но я же слышу, что дышат!
- Алло! – настойчиво повторила я. – Не хотите, как хотите!
Я бросила трубку. Вернулась в комнату и упала на кровать лицом вниз. Надо чем-то себя срочно занять. Иначе я просто свихнусь. Или сопьюсь. Что хуже еще не решила.
Пришла Бабушка. Заглянула ко мне в комнату.
- Не спишь?
- Поспишь тут! – пробурчала я, не поднимая головы с подушки. – Кто-то звонил.
- Что значит кто-то?
- Молчали…
- Не поняла?..
- Ну, молчали, молчали!
- Что просто молчали?
- Не просто… Еще дышали.
- Дуренья… - она засмеялась, а я, наконец, подняла голову, и посмотрела на нее. – Ой! Какой кошмар! Сколько ты вчера выпила, дорогая моя?
- Немного…
- Немного…. Ты себя в зеркало видела?
- Еще нет. Что? Страшно?
- Очень!
- Тогда не буду смотреться сегодня. А то вдруг заикаться начну.
Я кое-как вытащила себя из кровати и переместила тело на кухонный стул. Выпила какую-то дрянь, заботливо налитую бабулей. Передернулась. Жидкость бурого цвета. Густая. На вкус, как сырое яйцо с бананом! Никогда не похмелялась. Хотя и напивалась-то до поросячьего визга очень редко.
До вечера я бессмысленно слонялась по квартире, пытаясь придумать, чем себя занять. Ничего не придумала. Почитала. Посмотрела телевизор. Скучно… На мобильный позвонил Егор. Трубку не взяла. Прислал смс: «Надо поговорить!».
- Тебе надо ты и говори. Только не со мной – подумала я, стирая сообщение. Днем поехала, купила себе сим-карту. Позвонила Юльке. Она была на работе. Долго говорить не могла. Позвонила маме. Мама сообщила, что в очередной раз звонил Егор. Я попросила не давать мой новый номер и ни в коем случае не говорить где я. Опять звонил «молчун». Он звонил уже третий раз за день. И каждый раз молчал. Я же должна была его как-то назвать! Поэтому я придумала ему имя. Безобидное. «Молчун». Кто ж ты такой? Может Егор? Нет! Егор не знает где я. Больше подозрение ни на кого не падало.
- Сходила бы к матери Антона!.. – сказала бабуля за ужином.
- Зачем? – сделала я удивленное лицо. Я и сама об этом думала, но признаваться не хотела.
Опять зазвонил телефон.
- Иди, Ба! Может твой поклонник звонит? Со мной не хочет разговаривать.
Бабушка посеменила к телефону. Я прислушалась. Она говорила почти шепотом. Я улыбнулась. Наверное, действительно поклонник…
Она вернулась с загадочной улыбкой на лице.
- Что? – спросила она, видя мой заинтересованный взгляд.
- Ну, и кто это?
- Знакомый…
- Ммм…
- Я уйду ненадолго.
- Куда?
- Мне нужно кое с кем встретиться. Ты дома будешь?
- Наверное…
- Ну, я скоро приду.
Какая-то она странная...
Хорошо, что я взяла с собой ноутбук! Есть чем убить время. Звонок в дверь заставил меня вырваться из недр Интернета. Я медленно поплелась к двери. На пороге стояла тень среднего роста. В подъезде лампочки постоянно выбивали, поэтому трудно было разглядеть кто это! Я испугалась. Это чувство страха результат жизни в Москве. Прикрыла дверь на цепочку.
- Вы кто? – сдавленно спросила я.
- Не узнаешь? – спросила тень, после непродолжительного молчания.
Я подумала. Этот голос я явно уже где-то слышала. Такой до боли знакомый голос! Да кто же это? Я снова открыла дверь и зажгла в коридоре свет. Он шагнул через порог. Я сделала два шага назад. Всмотрелась в лицо. Эта улыбка. Этот смеющийся взгляд. Где же я могла?.. Сознание рисовало мне образы. Но я упорно отпихивала один за другим. Зеленые глаза. Длинные девчачьи ресницы. Волосы, цвета соломы. Мягкие очерченные губы. Я прошла глазами по фигуре. Он был хорошо сложен. Ноги с натренированными икрами, выглядывающие из под светлых льняных бридж. Руки тоже были достаточно накачены. Человек проводил минимум два раза в неделю в спортзале. И еще, - он явно был не из местных.
- Ну что, Масяка, не узнаешь старого друга?
Я знала только одного человека, который меня так называл. И об этом моем прозвище никто, кроме нас двоих не знал.
Меня начало трясти мелкой дрожью. Я пыталась взять себя в руки. Он все стоял и молчал!
- Ты… - Мне кажется, я даже слышала стук собственных зубов. Когда я волнуюсь, меня всегда потрясывает.
- Что так сильно изменился?
- До неузнаваемости, - прошептала я.
Я стояла и смотрела на него, как зачарованная. В таких случаях героиня падает в обморок. А я стояла и смотрела. Честно? Я не знала, что мне делать! Броситься на шею? Вряд ли… Сказать привет? По-моему уже поздно… Вроде уже говорим… Хотелось крикнуть: «Ну что ты стоишь? Сделай же что-нибудь!». А он просто стоял и улыбался. Его мальчишечья красота с годами приобрела мужественность. Он всегда был симпатичным мальчиком. Сейчас же передо мной стоял красавец мужчина.
- Боже! Сколько лет прошло!
- Четырнадцать! – ответил он.
- Я что сказала это вслух? – засмеялась я.
Он рассмеялся в ответ.
- А вот смех у тебя не изменился! – сказала я.
- Ты это тоже хотела подумать?
- Нет! - Я улыбнулась. - Ну, проходи же! Что ж ты встал на пороге?
- Я жду. Вообще старых друзей не так встречают! Может, обнимешь меня после стольких лет разлуки?
Я помедлила немного. Не бросаться же сразу в его объятья! Неприлично – я же все-таки девочка! Хотя это желание возникло у меня сразу после того, как я поняла кто это. Я медленно приблизилась к нему, но не решалась обнять.
- Ты хочешь, чтобы я это сделал?
Я кивнула.
- Ты ничуть не изменилась! - Он расхохотался.
- Это комплимент или оскорбление? – обиженно спросила я.
- Это комплимент, глупая!
Он схватил меня за талию и так крепко прижал к себе, что я на время, кажется, потеряла-таки сознание. Я обняла его за шею и положила голову на плечо. Сколько мы стояли, сказать не могу, но это было неприлично долго.
- Как я по тебе скучал! Мне так тебя не хватало! - шептал он мне в ухо.
Я покраснела.
- Мне тоже тебя не хватало…
В такие моменты обычно что-то должно произойти. Мы же не можем стоять тут вечно! У меня зазвонил мобильник. Я пошла на кухню, утягивая с собой за руку Антона.
Юлька! Спасение от неловких ситуаций! Я нарочито радостно разговаривала с подругой. Так нарочито, что та даже подумала, что у меня крыша съехала.
- Подруга? – спросил он, когда я отключила телефон.
- Угу…
Все время, пока я разговаривала, он сидел и осматривал меня, словно врач-хирург.
- Может, ты перестанешь? – не выдержала я.
- Что? – делано, удивился он.
- Прекрати так нагло меня разглядывать!
- Ты не можешь мне запретить!
- Могу! Это мое тело! – капризно воскликнула я.
- А… Ну и ладно! – Он не нашел аргумента.
Мы помолчали.
Я взяла стул и села напротив Антона.
- Чем ты занимался все это время? – Спросила я, сощурив глаза.
- Работал, – ответил он, не отрывая взгляда от окна.
Мне даже показалось, что он боялся смотреть на меня.
- И все?
- Да!
- Что, ты десять лет только работал? – не унималась я.
- Да!
- Что Да!
- Что нет!
Я засмеялась. Он повернулся и посмотрел мне в глаза. Он был абсолютно серьезен. Ни тени улыбки. Я замолчала и опустила голову.
- А почему ты здесь? – спросила я, пытаясь ногтями отковырять от спинки стула несуществующие неровности.
- Где здесь?
- Ну, здесь. В Киргизии.
- Потому, что ты здесь.
Такой поворот сюжета загнал меня в угол. Я лихорадочно вспоминала последние три дня своего пребывания здесь. Бабушкины уходы. Приезд незнакомца в соседний подъезд под покровом ночи. Молчуна. Звонки. Теперь все встало на свои места!
- Бабуля… - многозначительно произнесла я.
- Она не виновата. – Он, наконец, улыбнулся.
- Ну, да, конечно! И как же ты узнал, что я приехала?
- Секрет фирмы!
- Ты следишь за мной?
- All the time!
- Я серьезно!
- Я тоже!
- Ты что, десять лет за мной следил?
- Четырнадцать! - Он уже хохотал в голос.
- Чему ты веселишься?
Как будто не было между нами этих лет разлуки. Это было наше привычное общение. Мы всегда соревновались в словопрении, но последнее слово было всегда за ним. Мы – это мы сегодняшние, с правами взрослых, но такие же трусливые в душе, как в детстве. Мы осторожно нащупываем почву ногами, приближаясь друг к другу все ближе и ближе, боясь дотронуться друг до друга. А так хочется!
- И все-таки ты ни капельки не изменилась! – сквозь хохот вымолвил он.
- Ты тоже! Такая же задница! – съязвила я.
- Стараюсь!
- Это не комплимент!
- От тебя дождешься! – он состроил обиженную гримасу.
Закипел чайник. Мы, молча, хлебали чай. Странно, это молчание не казалось неловким! Мне кажется, когда ты можешь молчать с человеком – это и есть единение душ. Мне давно не было так спокойно в присутствии мужчины. Хоть он и друг, но он же мужчина!
- Почему ты не нашел меня? – нарушила я первой идиллию.
- А ты?
Что за дурацкая привычка, отвечать вопросом на вопрос!
- Я первая спросила! – по-детски пропищала я.
Он задумался.
- Не знаю… Может смелости не хватило?.. Может, я испугался, что я больше не нужен?..
- Что за глупости!
- Ты спросила, я ответил… - Отрезал он.
- Ну, ведь ты же был в Москве! Я ведь не знала, что ты в Москве! Ты мог хотя бы сообщить! – воскликнула я, и осеклась. Я не могу винить его за нашу разлуку. Это я не отвечала на письма. Это я все забыла! Это меня нужно было винить. Дура!
- А это что-нибудь изменило бы?
- Конечно! – Я ответила, а сама задумалась. Может, действительно ничего бы не изменилось? А может, наша жизнь сложилась бы по-другому? И что было бы, если б мы встретились в Москве? Вышла бы я замуж за Егора? Вопросы вертелись в голове, и ни один не находил ответа. Рисовались чудные картинки о тихом семейном счастье, детях, домике в деревне. Да… Как мало надо человеку.
Он смотрел в чашку с остатками чая, покручивая ее в руках. Потом с резким звуком поставил ее на стол. Я вздрогнула.
- Не так я представлял нашу встречу… - сказал он, устало откинувшись на спинку стула.
Я пожала плечами.
- Разочарован?
- В тебе?
- Ну, да!
- Нисколько. Просто по-другому все как-то.
- А что ты хотел? Прошло десять лет! Мы уже не наивные дети! И я уже не та девочка с косичками, с белыми бантиками!
- Четырнадцать, Маша! – поправил он, настойчиво.
- Что, четырнадцать? – не поняла я.
- Лет. Прошло. Четырнадцать, – отчеканил он.
Он всегда был педантом. Этим он доканывал меня с детства, учитывая то, что я всю жизнь была несобранной, раздолбайкой… А может так и надо? Может две противоположности должны быть рядом? Он педант, я расхляба. Мы отлично дополняли друг друга. Две половинки одного целого. Конечно, прошло много лет, с тех пор, как мы не виделись. Конечно, многое изменилось в нашей жизни! Мы изменились!
- Не цепляйся к словам, - огрызнулась я.
- Ты всегда была равнодушна к мелочам, - вздохнул он. – А из мелочей складывается наша жизнь!
Он выглядел неважно. Мешки под глазами, как свидетельство бессонной ночи. Я тоже была не в лучшей своей форме, после ночных бдений со Светкой.
- Сократ фигов… – пробурчала я. – Когда ты приехал?
- Вчера вечером.
- А почему вчера не пришел?
- Посмотреть, как вы со Светкой упились в хлам?
Я сузила глаза до щелочек.
- Ты подсматривал!?!
- Больно надо! Вы так орали на улице, что нетрудно было догадаться. Алкоголички. – Он хохотнул.
Я в шутку замахнулась на него, пытаясь стукнуть по плечу, но он поймал мою руку и зажал в своей ладони. Его ладонь была теплая и мягкая, как будто напичканная миллионами электрических проводков. У меня по спине побежали мурашки и добрались до кончиков волос. Я аккуратно отняла руку. Не слишком резко. Чтобы не обидеть. Кажется, я даже покраснела. Боже! Что это? Я уже очень давно не краснела!
- Ты смутилась!!! Ты еще не разучилась это делать! – Он смотрел на меня восхищенным взглядом. – Сколько у меня было девушек, ни одна не умела краснеть!
Я зацепилась за тему, чтобы увести разговор в другое русло.
- И много их у тебя было?
- Кого?
- Девушек!
Я, похоже, загнала его своим вопросом в тупик. Он начал заикаться, пытался подобрать слова.
- Много или нет? Просто ответь. Если хочешь, конечно.
Он поднял голову от стола.
- Не хочу! – сказал он твердо, глядя мне прямо в глаза.
- Ну и не надо. – Я нарочито выпятила нижнюю губу и отвернулась к окну.
Он коснулся моего запястья. Его рука дрожала. То ли от напряжения, то ли еще от чего-то. Меня снова обожгло. Что такое! Может это из-за нехватки секса? Я вдруг вспомнила, что у меня уже месяц не было секса!
Он достал из кармана кошелек. Открыл его и положил передо мной. За прозрачной пленкой я увидела маленькую фотографию. Это была наша с ним фотография. Две улыбающиеся, усталые моськи, с мокрыми волосами – сосульками. Я живо вспомнила события минувшей давности. Мы тогда поехали с друзьями на Ак-буру. Мама запрещала мне туда ездить, но я все равно уехала. Мы раскачивались на тарзанке и с визгами плюхались в ледяную воду. А потом, держась за канат, ложились на живот, и течение несло нас обратно к берегу. Речка очень быстрая, поэтому без каната было не обойтись. Вода просто снесла бы с ног. Вечером мы мокрые и усталые возвращались домой, и Андрюха предложил забежать в фотоателье и сфотографироваться.
Я, не отрываясь, смотрела на фото, проводила пальцем по нашим фото-лицам и улыбалась.
- Боже мой! Ты ее сохранил… Надо же! Какие мы здесь… - Я не могла подобрать слово.
- Молодые? – попытался подсказать Антон.
- Не-ет!
- Мокрые?
- Да нет же! Я хочу сказать… Счастливые!
Он понимающе покачал головой.
- Я слышал, ты ушла от мужа?
Он, наконец, задал этот вопрос. Я думала, что он никогда не осмелится. Я кивнула.
- Насовсем?
- Предполагается, что да! А что? – спросила я с вызовом.
- Ничего! Что, и спросить нельзя?
Я вдруг подумала, что наш разговор похож на нашу любимую игру. Мы в детстве часто в нее играли.
- «Вопрос-Ответ»? – напомнила я.
- О, да! Я это помню! – Он театрально закатил глаза. – Только не сейчас, прошу тебя!
Эта игра заставляла человека говорить правду. Обо всем. Мы по очереди должны были отвечать на самые разные вопросы. Вплоть до личных. Нельзя было говорить неправду. Можно было только отказаться отвечать. Тот, кто первый отказывался отвечать на вопрос – выбывал или проигрывал. Еще можно было ограничить отвечающего. Потребовать ответ на вопрос только утверждением или отрицанием. Да или нет. Обычно играли компанией. Спорили на какую-то мелочь. На жвачку, например. Захватывающе было само участие. Но иногда, когда мы с Антоном гуляли вдвоем, мы играли в нее друг с другом. И тогда вопросы приобретали особый, замаскированный смысл. Но нам нравилось подначивать друг друга. Мы хохотали, вспоминая, какие несуразные вопросы ставили нас в тупик.
Пришла бабуля. Она, молча, прошла в комнату, стараясь не смотреть в нашу сторону. Заговорщица!
Было уже около девяти вечера. Звонила Светка, приглашала пойти со своими друзьями куда-нибудь посидеть. Я отказалась. Про Антона ничего не сказала. Мы вышли на улицу. Жара спала. Мы прогуливались вдоль дома, наслаждаясь непривычной тишиной.
- Ты был женат? – спросила я.
- Нет, – ответил он, после недолгой паузы. – А ты давно хотела об этом спросить?
- Нет. Только что придумала.
- Врешь. – Он остановился и повернулся ко мне. Глаза блестят. На лице лукавая улыбка, обнажившая ровные белые зубы.
Все таки мне непривычно видеть его таким… Таким… Таким взрослым что-ли! Его образ мальчишки, плотно засевший в моем мозгу, никак не вязался с его нынешней внешностью.
- Я никогда не вру. – Надулась я. Хотя, по правде говоря, я слукавила. Конечно, я давно хотела спросить об этом.
- Почему интересуешься?
- Не знаю, - пожала я плечами. – Интересно просто! Почему ты ничего не рассказываешь о себе?
- Ну, ведь ты же тоже ничего не рассказываешь!
- Так ты и не спрашиваешь!
Ему нечего было мне возразить. Поэтому он сам попросил меня сыграть в игру.
- Вопрос-ответ?
Я рассмеялась.
- Ну, давай попробуем!
Мы присели на скамейку. Хорошо, что на улице темно и не видно выражения лиц.
- Правда и ничего кроме правды! – провозгласила я.
- Безусловно!
- Кто начинает?
- Я!
- Почему ты?
- Ну, хочешь ты начни!
Я, не задумываясь, спросила:
- Почему ты не женился?
- Предсказуемая ты моя! - Он рассмеялся. - Тебя ждал!
- Не смешно!
- А кто смеется?
Я заглянула в его лицо. Действительно! Вот это номер! Нет, я, конечно, предполагала нечто подобное, но не думала, что до такой степени! Теперь была его очередь.
- Ты думала обо мне все эти годы? Да или нет? – Он поставил ограничение. Я замялась.
- Да!
Он закурил и протянул мне пачку.
- Откуда ты знаешь, что я курю? – удивилась я.
- Ты держишь палочку так, как свойственно курильщикам.
Я посмотрела на веточку, которую нервно крутила в руках и усмехнулась. Наблюдательный! Он прикурил сигарету и отдал ее мне. Я послушно взяла. Глубоко затянулась.
- У тебя есть дети? - Не знаю, почему я вдруг об этом подумала… Просто, я не смогла придумать, о чем еще его спросить.
- Нет. – Он хихикнул. – Ну, может быть где-то и есть! Я ведь из плоти и крови, если ты успела заметить!
- Да. Я заметила! – Я смерила его взглядом с головы до ног. Наверное, у него было много романов. Любая пошла бы с ним под венец, не задумываясь. Не мужчина, а мечта!
- Зачем ты вышла за него замуж? – По-моему в его голосе даже были обиженные нотки. А может, мне просто показалось…
Неожиданный вопрос! Я задумалась. Действительно, а зачем? Я решила, что отвечать «не знаю» будет неправильно.
- Любила.
- А сейчас любишь?
- Эй, теперь моя очередь! Это же игра, а не допрос!
- Извини, увлекся…
- Чем ты занимаешься?
- Не понял?
- Работаешь кем? – уточнила я.
- Ааа! Я - ген. директор крупного холдинга.
Я присвистнула.
- Ты спросила, я ответил… - По-моему, он засмущался. - Так ты его любишь?
- Кого? – Я сделала вид, что не помню о чем речь.
- Своего…
- Ааа!
- Ага!
- Ты знаешь, наверное, единственное чувство которое я к нему сейчас испытываю – это презрение.
- Понятно.
- Тебе бабуля сообщила, что я приехала? Да или нет?
- Это компрометирующий вопрос! – он улыбнулся.
- Да или нет? – повторила я настойчиво.
- Да! – нехотя ответил он. – А ты не хотела меня видеть?
- Не говори ерунды. Конечно, хотела!
- Тогда и не говори ей ничего. Твоя бабушка – супер-женщина!
Мне нечего было возразить, поэтому я решила сойти за умную и просто промолчала.
Антон наклонился ко мне и едва не касаясь своим носом моего, спросил:
- Можно я тебя поцелую?
- Дурацкий вопрос!
- Да или нет?
- Прекрати! Иначе я сейчас закончу игру. – Я не знала, как мне реагировать. Я может, и хотела сказать «да!». И внутренний голос шептал «Да!». Но разум! Разум удерживал меня.
- Ты отказываешься отвечать на вопрос, по правилам это проигрыш.
- Я в курсе. – Мне не хотелось заканчивать игру. Это был шанс узнать, где он был, и что чувствует сейчас, и много чего еще. Но я испугалась. Испугалась, наверное, саму себя. Сама мысль, что я могу позволить сейчас кому-то себя поцеловать, повергла меня в ступор. Я вдруг вспомнила, что он уже не первый раз задает мне этот вопрос. Тогда, давно мне ничего не стоило ответить утвердительно. Я реагировала на его поцелуи, как на детские шалости. Но сейчас! Он взрослый мужчина, я взрослая женщина! Замужняя! Еще замужняя! Хотя, если посмотреть на это с другой стороны. Ведь мой муж мне изменил! Значит, я имею право на реванш. А потом поцелуй – это не измена! Ну, надо же! Я сама себя уговариваю!
- Да или нет? – повторил он настойчиво.
- А, Да! – с вызовом ответила я, задрав подбородок.
Он коснулся губами моих губ. Запустил руку мне в волосы и слегка усилил поцелуй. Я таяла. В голове зазвенело и закружилось. Тело стало ватным. Он великолепно целуется! Сознание отключалось. Вернулось оно ко мне, когда я оказалась лопатками на скамье, а Антон покрывал поцелуями мою шею. В мозгу щелкнул тумблер. Я накрыла ладонью его губы. Он посмотрел на меня затуманенным взором.
- Остановись, - прошептала я.
- Почему?
- Потому что!
- Я слишком долго этого ждал. Если ты не дашь мне ни одного разумного объяснения, я разорву тебя прямо здесь! – Конец фразы он практически прорычал.
Действительно! И какое может быть разумное объяснение?
- Во-первых, мы на лавке, – начала я, - во-вторых, мне больно спину. Ты тяжелый!
- А в третьих?
- А в третьих… Слезь с меня! – воскликнула я, слегка отстраняя его от себя.
Он сел. Я поднялась, поправляя майку, которая была уже где-то в районе грудной клетки.
- Извини – тихо сказал он.
- За что? – удивилась я.
- Я не сдержался.
- Это ты прости меня. Вообще во всей нашей истории, я оказалась приличной сукой! Ты злишься на меня?
Он смотрел перед собой, не моргая. Я просунула свою ладонь под его, а он сплел свои пальцы с моими и крепко сжал мою руку.
- Я злился первые полгода. Вторые полгода я страдал. А потом решил, что, окончив школу, поеду в Москву. Поступлю в институт и приду к тебе победителем.
- Но ведь я никогда не говорила тебе, что мне нужен победитель!
- Не говорила. Но я сам это знал. Ты бы не была рядом с мужчиной, который ничего собой не представляет.
- Глупость какая-то!
- А ты… Ты вышла замуж. – Он сказал это с такой горечью, что я почувствовала себя еще хуже.
- Ты меня обвиняешь? – тихо спросила я.
- Нет, что ты! Это я не успел… Как дурак! – Он обхватил руками голову.
- И что было дальше?
- Дальше… Когда я узнал, что ты выходишь замуж, решил бросить институт и вернуться домой. Но на мое счастье рядом оказался человек, который поддержал меня. Благодаря ему, я устроился на работу. Учился заочно. Работал сначала менеджером, потом старшим менеджером. Снимал сначала комнату у бабульки. Потом снимал квартиру. Закончил институт. Купил Машину. Стал руководителем подразделения. Купил себе квартиру. И сейчас я уже тот, кто есть. – Он по клоунски раскланялся.
- Ммм! Все это хорошо, конечно. Но ты упустил одну деталь.
- Какую? – удивился он.
- Личную жизнь, так сказать!
- Личную жизнь?
- Ну да! Откуда ты так научился целоваться? Это, наверное, годы тренировок! – Я ткнула его локтем в бок.
- Не язви!
- И не пыталась даже!
- У меня были девушки. Довольна?
- Более чем! Сколько?
- Что сколько?
- Девушек было?
- Я не вел счет!
- Странно! – тихо удивилась я.
- Что странного?
- Ну, обычно же мужчины хвастаются своими победами! Так сколько?
Он помолчал, тряхнул головой, потом истерически хохотнул.
- Шестьдесят.
- Сколько? – Я поперхнулась.
- Шестьдесят восемь, если быть точным.
- Ни фига себе! – не удержалась я.
- Ну, это если считать всех! Понимаешь? Всех-всех. – Попытался оправдаться он.
Я была в шоке! Вот это да! И он мне тут говорит о страданиях! Мученик великий! Мне показалось, что я ревную его ко всем этим шестидесяти восьми девушкам. Или завидую им. Что это? Чувство собственничества?
- А у тебя? – спросил он, глядя мне в глаза.
- Что?
- Сколько у тебя было мужчин?
- Мне стыдно тебе об этом говорить! Против твоих шестидесяти восьми, мои затерялись где-то в первой десятке.
- Я тебе ответил. Теперь твоя очередь!
Я сделала вид, что подсчитываю количество. Ну, сколько у меня могло быть мужчин? Один до Егора! И Егор!
- Ну? – поторопил Антон.
- Двое, - почти шепотом ответила я.
- Сколько? – Настала его очередь удивиться.
- ДВОЕ! – почти заорала я ему в ухо и расхохоталась. – Глухих вчера увезли!
Он отпрянул и оглянулся по сторонам.
- Чокнутая! Не ори! Ночь на дворе!
- Хочу и буду!
Я топнула ногой, как капризный ребенок.
Он рассмеялся.
Время было три часа ночи. Мы разошлись по домам. На прощанье Антон обнял меня и нежно прильнул губами к моим губам. Я не сопротивлялась. Мне было приятно.
Уснула я нескоро. Да и он думаю тоже. У меня жутко тянуло низ живота. Образы мелькали один за другим. Мечты в реальность, реальность в мечты. Остаток ночи я занималась любовью с Антоном. До утра. Во сне.
Утро следующего дня наступило для меня рано и неожиданно. Я открыла глаза и увидела перед собой физиономию Антона. Я обняла его за шею и притянула к себе. Поцеловала в шею. Ощущения были реальные. Я отодвинула его. Потрогала его лицо, подергала за нос и провела пальцем по его губам.
- Да настоящий, настоящий! – Он хихикнул и ехидно добавил, - Что тебе снилось, Масяка?
Я уткнулась носом в подушку и начала истерически хохотать! Я действительно спросонья перепутала сон с реальностью! И самое ужасное, что догадаться, что мне снилось, было не трудно! Он ждал, пока закончится моя истерика, периодически подхихикивая.
- Это все ты виноват! – сказала я в подушку.
- Ну да, конечно! Будет стыдно, мадам, вините во всем меня!
- Между прочим мадмуазель!
- Даа? – протянул он.
- Даа! – передразнила я.
- Прикройте зад, мадмуазель! Вы меня смущаете! – сказал он, и провел пальцем по моей спине, дойдя практически до нижнего позвонка. Я дернулась.
Резко накинула на спину простыню. Я всю жизнь сплю голяком. От осознания того, что нас сейчас друг от друга отделяет тонкая ткань, меня бросило в жар. Я опять покраснела.
- Выйдите отсюда, сударь! Дайте мадмуазели одеться!
- А я мешаю? – нагло поинтересовался он, не собираясь вставать с моей кровати.
Я села и стала одной рукой спихивать его, а второй пыталась удержать простыню на груди. Ему это явно доставило удовольствие. Он не сдавался, отмахиваясь от моей руки. Я случайно зацепилась взглядом за часы, висевшие на стене.
- Сколько время? – воскликнула я.
Он проследил за моим взглядом.
- Да… Время девять нуль нуль.
- Ты что? Совсем? Ты зачем так рано приперся?
- Ну вот! Если рано, так сразу – приперся! – обиженно сказал он. – Собирайся. Я зайду через полчасика. Сходим кое-куда.
- Куда это?
- Кое-куда.
- А что одевать то? – спросила я вслед удаляющейся спине Антона.
- Что хочешь. Но не вечернее платье! – кинул он через плечо.
Я упала обратно на подушку и закрыла глаза. Сегодня суббота. Впрочем, для меня сейчас что суббота, что понедельник. В отпуске все дни мешаются в один сплошной выходной. Как же хочется спать! Я скинула ноги с кровати и босиком прошлепала до ванны.
Сегодня еще жарче, чем вчера. Я распахнула чемодан. Уже неделю здесь живу, и до сих пор не разобрала вещи. Бабушка меня убьет!
- Ба! Ты дома? – окликнула я, выпархивая из душа посвежевшей.
Бабушка была на кухне. Запах свежесваренного кофе назойливо лез в ноздри.
- Я тебя обожаю! – сказала я, отпив добротный глоток спасительного напитка.
Бабуля кивнула.
- Ба! Что с тобой? – насторожилась я.
Она выглядела расстроенной. Седые волосы на голове сбились набок. По-моему она даже не причесалась с утра. Уж на нее это вообще не похоже!
Она повернулась и серьезно посмотрела на меня.
- Ты куда-то едешь?
- Да. Антон пригласил. А что? – спросила я, пытаясь прожевать три виноградины, одновременно закинутые в рот.
- А то! Ты еще замужняя женщина, если ты забыла!
- Вот именно, что ЕЩЕ! Пока ЕЩЕ!
- Еще, пока еще! Какая разница! Замужней женщине не пристало шляться с чужими мужиками… - проворчала она.
- Антон не чужой! – Упиралась я.
- Для тебя чужой!
- Погоди-ка! А не ты ли случаем с ним секретничала? Не ты ли рассказала ему, что я приехала? И не ты ли ушла из дома, перед тем как он пришел? – возмутилась я.
Бабушка смутилась. А я прикусила язык. Я ведь обещала Антону, что не буду ее упрекать. Она демонстративно развернулась и, молча, вышла из кухни.
Ну, отлично!
Антон пришел ровно в полдесятого. Я сидела на кровати в позе лотоса, надувшись «как мышь на крупу».
- Почему ты не готова? – озабоченно поинтересовался он.
- Я никуда не пойду, - буркнула я. Настроения уже не было никакого.
- В чем дело?
- Ни в чем. Я замужняя женщина и не должна шляться с чужими мужиками по ночам, - выдала я на одном дыхании.
Он присвистнул.
- Баб Маша… - констатировал он и плюхнулся рядом со мной на кровать.
- Баб Маша… - кивнула я.
- Одевайся, я договорюсь с Баб Машей.
- Не хочу.
Я говорила с ним так, словно он был виноват в моей маленькой размолвке с бабушкой. Он встал и вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Я включила магнитофон. В нем еще стояла какая-то кассета. Заиграла группа «Комбинация».
Самая, самая, самая красивая
Самая любимая, ты мне говорил
Видимо, видимо девочек невидимо…
Это была одна из моих когда-то любимых песен. Я с упоением слушала ритмы детства. Сама не заметила, как начала подпевать.
В комнату зашел Антон. Я выключила магнитофон.
- Я пообещал, что верну тебя до полуночи. Как Золушку.
- Ага! А иначе я превращусь в страшную злую ведьму с бородавкой на носу… - язвительно буркнула я.
- Ну, давай, одевайся! Не будешь же ты сидеть дома! – поторопил он, видя, что я еще раздумываю.
- Куда ты меня тащишь?
- Тебе понравится, обещаю.
Я вытолкала его за дверь, натянула первый попавшийся в чемодане топ и панаму, купленные перед самым отъездом в привокзальном «бутике». Заглянула к бабушке.
- Ба, я ушла!
Она кивнула, не отрываясь от вязания.
Я вышла на улицу. Антон держал огромную плетеную корзину для пикника.
- Ну что угрюмая такая? – Он явно веселился.
Я пропустила вопрос мимо ушей. Мы пошли по дороге.
- Что в корзине? – не удержалась я.
- Да так! Всякая разность.
Мы дошли до подножия Котлован-горы. Здесь он взял меня за руку, и мы пошли вверх по горе. Тут было много разных цветов. Кое-где попадались даже маки. Я попыталась остановиться и оглянуться, но Антон тащил меня верх. Гора не крутая и не очень высокая. Т.е. карабкаться по ней, как скалолазу не надо. Минут через десять мы добрались до вершины и я, наконец, посмотрела вниз. От такой красоты можно было потерять сознание. Меня поймет лишь тот, кто хоть раз в жизни испытал этот восторг. Слева расстилалось хлопковое поле. Сзади было киргизское селение. Впереди был наш микрорайон. У подножия горы протекал арык. Я оглянулась и посмотрела на Антона. Он тоже заворожено смотрел вдаль. Мы раньше часто бывали здесь вместе. Я заметила, что он все еще держал мою руку, а у меня не возникло желание убрать ее.
Он выбрал наиболее ровную поверхность, развернул плед и открыл корзину. Там были фрукты, козий сыр, лепешки, зелень, помидоры, вода, сок, вино и еще много всякой всячины. Он как всегда все продумал до мелочей! Все было разложено на небольшой тканевой скатерке.
- Ну вот! Все готово!
Я улыбнулась.
- Тебе не нравится? – недоуменно спросил он.
-Нет-нет! Мне все нравится! – замахала я руками, - просто я так отвыкла от всего этого!
- От чего!
- Ну, от этого! – я обвела рукой наш импровизированный стол. – И от много чего еще...
Он рассмеялся. Очень редко услышишь, как мужчина заливисто хохочет. У Антона всегда был заразительный смех. Егор никогда не смеялся... У него всегда была надменная ухмылка.
- Он делал тебе сюрпризы? – спросил Антон.
Я задумалась. В действительности я не смогла вспомнить ни одного момента. Даже подарки Егор дарил по заказу. Перед праздниками спрашивал, что мне подарить. Меня это всегда бесило, но что я могла сделать, если у человека не хватало фантазии. А может быть он просто не хотел заморачиваться! Стандартный мужчина обычно думает, что если женщина вышла за него замуж, то можно уже не удивлять ее, и вообще ее место возле плиты или в положении всем известного пресноводного животного с половой тряпкой. От этого начинаются семейные проблемы.
- Я все понял, можешь не отвечать... – констатировал Антон.
- Что? Ну, понимаешь... Мы всегда работали... Всегда много... – попыталась оправдать я Егора.
- Маш! Не надо! – перебил он.
Мне почему-то показалось, что он сказал это очень резко. Я не преминула обидиться. Он встал и пошел вверх по горе. Я взяла кусочек брынзы и начала медленно ее жевать, делая вид, что мне все равно, куда он пошел. Надо же! Сам спросил и тут же нагрубил!
Перед глазами замельтешило что-то непонятное. Я вздрогнула от неожиданности и резко оглянулась. Антон стоял сзади, а рука его тянулась через мое плечо. Я медленно провела взгляд от плеча к кисти, еще раз отметив, что руки у него мужские такие, загорелые. Покрытые густым светлым ворсом. Пальцы длинные. Ногти аккуратно пострижены. Мне даже показалось, что у него маникюр! В руках он держал маленький букетик каких-то неизвестных цветов. Они были похожи на незабудки, но цвет был нежно-фолетовый. Я протянула руку и взяла цветы.
- А это вот сюда! – Он воткнул мне в волосы еще один цветок.
Я понюхала букетик. Он пах так, как пахнет свежее утро! Он пах росой и воспоминанием о детстве. Я закрыла глаза и вдохнула этот аромат так глубоко, насколько могла. Я хотела оставить его в памяти надолго.
Антон стоял на огромном камне и смотрел вдаль, засунув руки в карманы. Его штаны натянулись, плотно облегая все выпуклые части тела.
- У него отличная задница! – подумала я.
О чем он думал в этот момент? Я встала и подошла к нему. Сзади обняла его за талию. Он накрыл мою руку своей.
- Почему ты злишься? – спросила я осторожно.
- Я не знаю...
Он вздохнул.
- Знаешь, я ведь однажды чуть не женился!
- Почему чуть?
- Не сложилось. Она была хорошей девушкой. Милой, веселой и, наверное, стала бы хорошей матерью моих детей.
- Ты первый мужчина, который так говорит о своей девушке! – Удивилась я.
- Как так?
- Ну как о матери своих детей. Извини. Что было дальше?
- Она уже переехала ко мне. Были совместные планы. Потом она забеременела... Мы обсуждали, где лучше сделать детскую комнату. В какой цвет выкрасить стены и где лучше поставить кроватку. А потом...
Он замолчал. Как будто не решался сказать.
- Что потом? – подтолкнула я.
- А потом она потеряла ребенка.
- Мне жаль...
Мне действительно было очень жаль.
- Да... Мне тоже – с горечью произнес он. – Но дело было даже не в этом. Мы могли бы попробовать снова. Но однажды я проснулся утром и долго наблюдал за ней. Как она дышит. Ей снился какой-то сон. Она улыбалась. А я вдруг почувствовал, что не хочу прожить с этой девушкой остаток своей жизни. Не хочу от нее детей. И вообще ничего не хочу.
- И что было дальше?
- Что было дальше? – переспросил он. – Дальше априори мы расстались.
Я уткнулась лбом в его спину. Он закурил сигарету. Мы молчали ровно столько времени, сколько он курил. Потом он повернулся ко мне и обнял, пристально глядя в глаза. Я предполагала, что сейчас должно произойти по сценарию, но, как ни странно, противиться мне не захотелось. Я смело смотрела на него, не отводя взгляда. Он усмехнулся.
- Ты меня дразнишь?
Я сделала изумленные глаза и, по-детски наивно захлопала ресницами.
- Я?! Что ты!
- Нет, Маша, ты меня дразнишь! Играешь со мной! – Он сузил глаза. - И сейчас доиграешься!
Он крепко сцепил руки и прижал мое тело к своему.
- Боишься, что убегу? – съехидничала я.
- Ха! На этот раз не выйдет, Детка!
- Ты назвал меня детка!
Он наклонялся ко мне, а я выгибалась назад. Еще чуть-чуть и я бы сделала «мостик», но мы повалились на землю. Я захохотала, хотя мне было больно спину. Антон не разделил моего веселья. Он тут же вскочил на ноги. Благо за нами не было камней, и свалились мы прямо на траву. Она была сухой и колючей, но предохранила нас от сильного удара.
- Ты ушиблась? – спросил он, поднимая меня с земли и осматривая с ног до головы.
У меня было разбито колено и локоть. Из раны сочилась кровь. Я села. Антон взял бутылку с водой, присел рядом со мной и, положив мою ногу себе на колени, смыл грязь с ранки. Я зашипела. Он начал дуть мне на рану, а потом поцеловал лодыжку, потом выше и выше. Сначала я опешила, потом засмеялась.
- Я хочу тебя! – неожиданно прошептал он.
- А что дальше? – я перестала ржать и сделала серьезное лицо. Хотя мне хотелось засмеяться еще больше.
- В каком смысле? – не понял он.
- В том смысле, что будет дальше? После того как ты получишь, что хочешь?
- Что будет дальше… Я так далеко не заглядывал, но вообще, если в перспективе тебя устроит жизнь с самым красивым, добрым и заботливым мужчиной в мире, то я готов!
Я сидела и смотрела на него во все глаза. Мне кажется, я даже открыла рот от удивления. Он говорил без тени улыбки на лице.
«Ну прям сериал какой-то, честное слово!» - подумала я.
- Антош! Ты пойми меня правильно! Мы не виделись много лет. Я не знаю, каким ты стал. Ты не знаешь, какой стала я. Как можно хотеть то, чего ты не знаешь? – выпалила я.
Он улыбнулся, провел большим пальцем по моей щеке, обвел губы. Поцеловал в правую щеку, потом в левую. Потом чмокнул нос. Затем слегка прикоснулся губами сначала к правому уголку моего рта, потом к левому. Я закрыла глаза, как это делают актрисы в американских фильмах. Он целовал меня с такой нежностью, что, казалось бы, еще чуть-чуть, и я растаю.
Какой-то червь плотно засел у меня в голове и говорил, что нельзя так поступать! А я отвечала: «Я взрослая девочка! Что хочу, то и делаю!» De facto я была уже не замужем, а De iure? Нельзя было упускать тот факт, что штамп в паспорте еще стоит! А с другой стороны… Что запрещает этот штамп? Что он запретил Егору? Если бы был закон, который запрещал бы супругам изменять друг другу. А штамп являлся бы некой клятвой перед государством! Вот тогда бы он что-то значил. А так, этот пресловутый синий чернильный кружочек ничего и никого не держит. И не дает никаких гарантий. Он только определяет обязанности женщин и права мужчин. «Вот ты теперь моя жена! Ты должна готовить, убирать, стирать и подавать мне ложку, когда я сажусь за стол!». И никого не волнует, что она тоже работает. И приходя на час раньше мужа домой, «должна» приготовить, постирать и убрать, и при этом еще выглядеть на миллион долларов США! А избитая шутка про «противогаз» осточертела уже, по-моему, всем. Когда жена уже отчаялась обратить на себя внимание мужа надела противогаз, а он спросил, не выщипала ли она брови?
В чем заключается семейная жизнь? Как сделать так, чтобы она была тихой и гладкой? А может и вовсе не надо, чтобы она была таковой? Уже написаны кучи книг про то, как сохранить семейное счастье и страсть. Но, как мне кажется, тихое семейное счастье и страсть рядом идти не могут. Страсть угасает, а семейная лодка натыкается на быт. И вот тут только двоим под силу удержаться на плаву. А если один будет вычерпывать воду из лодки, а другой сидеть и смотреть, или, что еще хуже, раскачивать «посудину», ничего хорошего из этой семейной жизни не выйдет. Лодка все равно потонет! Когда я выходила замуж за Егора, мне даже нравилось готовить ему, баловать его, стирать, убирать, гладить и т.п. Поначалу он восхищался мной. Говорил, что я такая умница-разумница! Что все успеваю! А потом… Потом у него все вошло в привычку и через год он уже не задумывался о том, откуда взялась запеченная курочка с гарниром, если я час назад пришла с работы! Мне иногда казалось, что он садился за стол, а я была на подачках у скатерти-самобранки! При этом, как только я садилась за стол сама, ему обязательно должна была понадобиться соль или сахар, или еще что-то, для чего мне нужно было встать и принести! А в последнее время мы вообще стали, как два абсолютно чуждых друг другу человека. Мы практически не разговаривали. Он приходил уставший с работы, я приходила выжатая как лимон. Он все больше ужинал то в ресторане, то на встрече с клиентами, то еще где-то. Но теперь-то я понимаю, где и с кем он ужинал! Я тоже старалась не торопиться домой. То к Юльке заскочу, то к родителям. В общем, разбили мы свою семейную лодку. Он предпочел мне другую. «Обидно, досадно, но ладно!» - как говорит Юлька.
Мы с Антоном просидели на горе до десяти вечера. Ели, пили, разговаривали о всякой ерунде. Я рассказывала, как жила все эти годы. Он рассказывал, где побывал, что повидал. Он объездил пол Европы! Если я начну описывать, то покажется, что моя жизнь, по сравнению с его, ничтожна. Я всегда завидовала тем людям, которые имеют возможность посмотреть мир во всех его проявлениях. Не просто походить по памятникам городов, а побывать в заповедных уголках. Например, обыкновенный турист, приехав к нам (в Киргизию) поедет смотреть местную достопримечательность – гору Сулейман - Тоо. Но ему никогда в голову не придет зайти в какой-нибудь киргизский аул. Посмотреть на то, как живут там люди. Посмотрев на них, можно, по крайней мере, окунуться в мир этого народа. Здесь истоки! Городские уже испорчены цивилизацией. А здесь… Здесь живут аксакалы. Некоторым из них больше ста лет! Здесь бедность. Но здесь и чистота. Чистота душевная. Ничем не обремененная. Не испорченная!
Когда-нибудь я буду путешествовать. Это «когда-нибудь» я повторяю уже лет пять, если не больше! И все никак!
- Ты со мной? – спросил Антон, улыбаясь.
- Да. Извини. Задумалась. – Сконфуженно ответила я.
- О чем?
- Тебе все скажи!
- Ну, серьезно!
- Да так! О несовершенстве мира.
- О-о-о! – протянул он.
- Что?
- Философия?
- Размышления!
- Ну, давай, поделись своим «раз - мышлением»
- Не хочу, - заупрямилась я.
- Мне просто интересно, что ты думаешь, и все. Но если не хочешь, можешь не говорить.
Он надулся. Или сделал вид. Я пихнула его в плечо. Он лукаво улыбнулся. Еще мгновенье, и я уже лежала на спине, а он сидел сверху. Я пыталась его спихнуть, но мои запястья мигом были прижаты к земле. Его лицо нависало над моим. Я по идиотски захихикала. Это был первый признак волнения. Я знала, что мне некуда деться. Мы целовались уже третий раз. И каждый раз я думала, что вот-вот потеряю сознание. Но самое главное, Антон не шел дальше, хотя мои остатки разума терялись в глубинах собственных чувств и ощущений. Мне даже казалось, что теперь он меня дразнит.
Я вернулась домой переполненная эмоциями. Зашла к бабушке. Она читала газету. Приподняла очки, осмотрела меня с ног до головы и презрительно фыркнула.
- Ну что опять, Ба?
- У тебя губы распухшие…
Я подошла к зеркалу и улыбнулась своему отражению.
- Не вижу причин для веселья! – строго сказала бабуля.
Я с разбега плюхнулась к ней на кровать.
- Ба, ну перестань. Ну, ты же знаешь, что я все равно разведусь с Егором. Он уже можно сказать не мой муж. Тебя что так волнует мой штамп?
Она вздохнула.
- Делай, как знаешь, Машенька. Но только если ты уверена, что развод неминуем.
- Ну конечно неминуем! Неужели ты думаешь, что я прощу измену?
- Всяко бывает. Может и простишь.
Она снова принялась читать. Я посидела немного и пошла к себе в комнату. Закрыла дверь на щеколду, и, открыв настежь окно, уселась на подоконник. Прикурила сигарету. Жара спала. Теплый ветерок пытался прорваться ко мне в комнату. Моя мама мне когда-то говорила, что у человека есть только прошлое и будущее, а настоящего нет. Прошлое уже прошло, будущее нам неизвестно, а настоящего нет. Все что мы говорим и делаем, сразу же становится прошлым. Вчера я была замужем. Я не знала будущего. Не знала, что войду в свою квартиру и увижу Егора во всей красе. Не знала, что приеду к бабушке, что увижу Антона… И уж тем более не знала, что буду целоваться с ним. Вообще, я по сути верная. Верная, в плане, что не изменяю. Но признаться самой себе могу. От ****ства меня удерживает только внутреннее убеждение самой себя, что так нельзя!
Я смотрела на соседние дома. Почти в каждом окошке горит свет. Люди как муравьи! Они ходят по головам друг друга, копошатся в своих маленьких квартирках, им некогда посмотреть в окно. А я смотрю. Вот на втором этаже ругается парень с девушкой. Руками машет. А она стоит, опустив голову, и слезы смахивает. А над ними, на третьем, взад и вперед ходит мужчина и что-то зубрит, периодически подглядывая в тетрадь. В соседнем подъезде женщина на кухне кашеварит. А в другой комнате ее (наверное) муж смотрит футбол и машет руками на телевизор.
Я набрала Юльке. Егор выследил ее возле подъезда ее дома. Пытался выяснить, как со мной связаться. Юлька настоящий партизан!
Мне оставалось отдыхать всего несколько дней. Нужно было что-то решать с работой. Я не знала, продлевать мне отпуск или уже ехать заниматься разводом. Я выбросила бычок в палисадник. Почистила зубы и легла в кровать. Сон и не пытался одолеть меня. Я лежала и осматривала потолок. Потом считала овец. Потом встала, оделась и вышла на улицу. Села на скамейку возле подъезда. Я злилась на себя, на свое безволие, которое сейчас завело меня в тупик. Злилась на Егора. Злилась не за измену, а за ложь. Ведь у нас был переломный момент в жизни, когда мы могли просто расстаться. И каждый бы пошел своей дорогой. Но мы продолжали жить дальше. В итоге, за что, как говорится, боролись, на то и напоролись!
- Не спится?
Я резко подняла голову. Антон стоял в шортах, с голым торсом. Я встряхнулась.
- Я на балкон вышел и тебя увидел. – Ответил он на мой немой вопрос.
- Ясно. У тебя дома кто-нибудь есть? – неожиданно спросила я.
- Нет, – удивился он. – А что?
- Пошли.
Я встала, взяла его за руку и повела в его подъезд. Он, молча, открыл дверь и впустил меня внутрь. Было темно. Он потянулся к выключателю.
- Нет, - резко остановила я его. – Не включай.
- Да что с тобой? – воскликнул он.
- Молчи, – прошептала я, прикладывая указательный палец к его губам. Антон все правильно понял. Он закрыл дверь. Скинул обувь и потянул меня за собой. Я ничего не видела, только в комнате, сквозь зашторенное окно, пробивался слабый лунный свет. Я провела руками по его волосам, шее, груди, животу, ощутив под своими ладонями каждую мышцу, напрягшуюся от прикосновения. Его тело задрожало. Он обхватил мое лицо ладонями и коснулся губами моих губ. Его губы – сладкий мед. Такие горячие и манящие, словно созданные для поцелуев. Он медленно расстегивал пуговицы на моей кофточке. Казалось, что он намеренно замедляет движения, наслаждаясь процессом. С его одеждой все оказалось гораздо легче. Под его шортами не оказалось трусов. Боже! Его достоинство было действительно настоящим «МУЖСКИМ ДОСТОИНСТВОМ»! Я подняла глаза и посмотрела на Антона. Он посмеивался надо мной! Я почувствовала, что заливаюсь краской. «Как девчонка малолетняя!» - поругала я саму себя.
Он стянул с меня юбку и махом забросил ее в кресло. Туда же полетели трусики. Его рука скользнула по моей спине. Его ладони были потрясающе мягкими. Я выгнулась назад. Он осыпал меня поцелуями, заставляя мое тело содрогаться при каждом прикосновении. Пальцы его рук переплелись с моими. Мне было так хорошо с ним. Я изнемогала. Мне хотелось слиться с ним в единое тело и никогда не расставаться. Мне было страшно признаться самой себе, что я до этого момента не испытывала подобных чувств. Я задыхалась. Хватала воздух. А потом… Взрыв сознания, и я, содрогаясь в конвульсиях, чтобы не заорать, зубами вцепилась в плечо Антона. Через мгновенье он упал рядом, тяжело дыша. Я всхлипывала. Он прижал меня к себе.
- Все хорошо? – спросил он, вытирая слезы с моего лица.
Я кивнула.
- Останься, – прошептал он.
Это последнее, что я слышала, перед тем как провалиться в сон. За ночь Антон будил меня еще четыре раза. Я подумала, что у него давно никого не было. Он был ненасытен. Мы занимались не сексом. Мы занимались любовью.
Яркий солнечный свет бил в глаза. Антона рядом не было. Зато шел чудесный аромат из кухни. Я завернулась в простынь и пошла на запах. Антон стоял у плиты и переворачивал гренки в сковороде. Я плюхнулась на стул. Он обернулся.
- Доброе утро, Мась! – радостно пропел он. – Иди обратно в постель. Сейчас будет завтрак!
Я подняла глаза и едва заметно улыбнулась.
- Вот только не надо делать такое лицо. – Он напрягся. Присел на стул. – Такое впечатление, что ты сейчас произнесешь роковую фразу.
- Какую? – Я сделала вид, что не поняла о чем речь.
- Что все это было ошибкой и т.д. и т.п.!
- А ты так не считаешь? – Я виновато посмотрела на него и закусила нижнюю губу.
- Тааак!
Он встал, вытерев руки об полотенце, бросил его на стол и вышел из кухни. Через пять секунд влетел обратно.
- Ну почему? – в отчаянии выкрикнул он. Я вздрогнула. - Почему ты это делаешь со мной?
Он снова выскочил. Я встала и пошла в зал. Оделась. Вышла в коридор. Он снова стоял на кухне и смотрел в окно, скрестив руки на груди.
- Антош! – тихо позвала я.
- Не надо! Если хочешь уйти, сделай это сейчас, - холодно ответил он.
Я подошла к входной двери и вздрогнула от грохота, вжав голову в плечи. Это была сковорода.
- Ну и черт с тобой, Маша! – крикнул он мне вслед.
Я выскочила на лестничную клетку, плотно прикрыв за собой дверь.
Маша? Он назвал меня Машей? Это что-то новенькое! Нет, конечно же, это мое имя! Но из его уст оно звучало как… Как оскорбление что-ли… Боже! Какая же я дура! Ну, зачем я ему это сказала?
Я не смогла объяснить даже самой себе, зачем я это сделала. Может, испугалась собственных чувств… Я его обидела – это факт! Ну, конечно… Любой мужик бы так отреагировал. Пришла оттрахала и ушла! Одно хорошо! Эта сковородка полетела не в меня!
Бабуля еще спала. И, слава Богу! Не хватало мне еще ее нравоучений. Я встала под горячие струи воды.
Все таки он великолепный любовник! Даже более чем! Я вволю предалась мечтам. Потом осадила сама себя. Мне нужно забыть все! У меня слишком много проблем, чтобы заводить сейчас серьезные отношения. Да, Антон классный. Не спорю. Но… Я обессилено опустила руки. Мне нужно время, чтобы прийти в себя. Я закрыла лицо ладонями и села в ванне. Сколько я там просидела не знаю. Но достаточно долго, чтобы уснуть.
Очухалась я от хлопка входной двери.
- Ты что до сих пор в ванной?
- Уже выхожу, Ба, – ответила я, выключая воду. – Который час?
- Так уже третий. А ты с Антошей попрощалась?
- Третий? Вот и выспалась! – пробубнила я.
- Что?
- Да я говорю, что с ним прощаться то?
- Так он уехал!
Я села на унитаз.
- Давно?
- Минут пятнадцать, как такси отъехало, – крикнула бабушка из кухни.
Вечером я поехала в бар. Там было много молодежи, но второй этаж был достаточно тихим. Я выбрала наиболее уединенное местечко и заказала себе водки и закуски. Сегодня я решила напиться до чертиков. Бар работал до двух часов. В моем распоряжении оставалось три часа. Я позвонила Светке. Я же все-таки не алкоголик, чтоб в одиночку пить!
- По какому поводу пьем? - спросила Светка, присаживаясь за стол.
- По поводу неосуществленных надежд.
Я налила себе очередную рюмку водки. Вообще-то я не люблю водку, но когда хочется набраться быстро, я выбираю ее. Светка практически не пила. Я рассказала ей про Антона. Про наши отношения, которые, не успев начаться, закончились.
К часу ночи я уже была хороша. Но на ногах еще держалась. Я знала, какие у меня будут последствия после такого количества спиртного, но на тот момент мне было уже все равно. В три часа ночи Светка привезла меня домой, завела в квартиру и уложила в кровать, несмотря на мои безуспешные попытки продолжить свои гуляния. Перед тем как уснуть, я еще часа два жалела себя любимую и ругала весь мужской род.
Утром (точнее в обед!) у меня была не голова, а какой-то будильник, который, не переставая, звенел, стоило мне сделать хоть шаг. И еще меня тошнило. Я позвонила Светке.
- Принеси мне водки, – попросила я, вместо того, чтобы сказать «здравствуй».
- Что совсем тяжко? – посмеиваясь, спросила Светка.
- Я сейчас готова убить за рюмку, - прошипела я.
- Да ладно-ладно, иду. Не умирай, дождись меня.
Я вышла из комнаты и, с более или менее трезвым видом прошествовала мимо бабушки в туалет, кинув ей дежурное «привет».
- Угу, - ответила бабуля, покачав при этом головой.
Света принесла мне водки в бутылке из под воды. Я залезла в холодильник и наловила из банки соленых огурцов. Идеально!
Через полчаса я была свежа. Все синдромы прошли и я готова к новым открытиям. Все мои открытия опять закончились в том же самом баре. На этот раз меня все-таки стошнило в мужском туалете. Просто он был ближе, чем женский! Остальные дни моего пребывания на родине ничем друг от друга не отличались. Днем я ездила на речку. Вечером общалась с бабушкой. А ночью уезжала в бар и тихо спивалась. Причем объяснить причину не могла даже сама себе. Просто с каждой рюмкой чувство тоски и ненужности улетучивалось.
Прощалась тяжело. Бабушку в аэропорт не пустила. Сказала, чтобы она готовилась к переезду, но она воспринимала это как шутку. Светка посадила меня на самолет. Предварительно мы с ней обрыдались в аэропортовской кафешке. Она обещала приехать на следующее лето ко мне. Я даже не заметила, как пролетело время, и я приземлилась в Домодедово. Москва встретила меня серостью. Шел дождь. Небо было затянуто тучами.
Юлька бросилась мне на шею. Щебетала про какую-то кучу новостей. А я была, как на автопилоте. Я улыбалась, получала багаж, слушала Юльку, что-то отвечала, а мысли были где-то далеко отсюда.
- Машка, да что с тобой? – спросила Юлька, когда мы уже ехали в машине. Я будто очнулась ото сна.
- Юль, - произнесла я. – А у тебя бывало когда-нибудь такое чувство, что ты что-то сделала не так, как нужно. Ну, понимаешь? Что сделала что-то такое… Что вернуть назад равновесие невозможно?
Юлька задумалась
- Нет, Маш, не бывало!
- А вот у меня сейчас именно такое чувство. Я последняя идиотка! - Я стукнула себя по лбу ладонью. – Я упустила в жизни что-то, за что теперь буду корить себя изо дня в день!
- Маш, да ты что? Ты про Егора что-ли? Да не стоит он того, поверь!
- Да при чем тут Егор!!!
- А что тогда? – удивилась Юля.
- Потом расскажу. Вечером.
Я смотрела на мелькающие витрины магазинов. На мокрый асфальт. Лето в этом году не удалось. Мы подъехали к моему дому.
- Сама пойдешь, или проводить? – угрюмо спросила Юлька.
Она была немного обижена, что я не выложила ей все, как на духу. Ну, ничего, я компенсирую недостаток в информации попозже.
- Сама…
Я вошла в свою квартиру, втащив за собой чемодан. В ней было тихо и пыльно. Он все таки съехал? Нет. Его вещи были разбросаны по кровати, так же как я их разбросала. Я вытащила мобильный. Совсем забыла поменять сим-карту! Не разуваясь, прошла в кухню. Достала из ящика записную книжку и набрала номер, начирканный карандашом на первом листе. Это был наш электрик. Я всегда звонила ему, когда мне нужно было что-то сделать по дому. Он был нормальный мужик, на удивление не пьющий. И всегда готовый придти на помощь (за отдельную плату, естественно!).
- Николай? Привет. Это Мария из 160 квартиры. Да, ты не мог бы мне сегодня замки сменить во входной двери?
Он сейчас придет, только по дороге купит замок. Я села на стул. Грязная посуда в мойке и круги от чашек на столе навевали на меня еще большую тоску. На пороге появилась Юлька.
- Я, конечно, понимаю, что ты только приехала из своего солнечного Казахстана, но нельзя ж так дверь нараспашку оставлять!
- Кыргызстана! – машинально, поправила я.
- Что?
- Я была в Кыргызстане!
- Без разницы, – ляпнула она. – Я решила, что ты не в себе, и тебя отпускать одну опасно для твоей жизни.
- Юль, а как ты думаешь, есть такие конторы, которые всё сделают сами?
- Что всё? – Мои мысли бежали вперед меня, не успевая оформляться в слова.
- Ну, ремонт там сделают, сложат все вещи в коробки и т.д.
Юлька недоуменно смотрела на меня. Потом, молча, вытащила мобильный. У нее был такой вид, будто она собралась звонить в психиатрическую клинику.
- Вова… привет… Я тут у Машки. Что? Да, нет, все окей. Привезла. Мне помощь твоя нужна. Ты ж там дома ремонт делаешь? Ну вот! Мне нужна бригада молодчиков. Только надежных. Да, Машке домой.
- Поехали ко мне, Дорогая моя! Тебе здесь делать нечего.
Она подхватила мой чемодан и направилась к лифту. Мне действительно нечего было здесь делать, поэтому я послушно поплелась за ней следом. Только в лифте я вспомнила про Николая. Пришлось вернуться назад. Юлька вернулась со мной, сказав, что я какая-то полудурошная вернулась и ее долг быть рядом. Николай пришел через пятнадцать минут. Замок сменил достаточно быстро. За это время я упаковала остатки своих вещей в спортивную сумку. Когда все было готово, мы закрыли дверь и уехали. По дороге заехали попить кофейку в «Шоколадницу». Я не удержалась и взяла себе свое любимое «Тирамису», а Юлька как всегда ореховое.
- Ты мне все-таки скажешь, что произошло с тобой там, в твоем Казахстане? – начала свой допрос Юлька!
- В Кыргызстане, - пробормотала я. – Я даже не знаю, как начать…
- Ну, как-нибудь начни уж – поторопила Юля, затягиваясь сигаретой.
Я тоже закурила.
- Я встретила мужчину. Мужчину во всех отношениях, идеального.
- Таких нет, Маш, – перебила меня Юлька.
- Заткнись и слушай, а то вообще ничего не расскажу.
Она закрыла ладонью рот.
- Это мой друг детства. У нас с ним было…
- Что?!! - Юлька поперхнулась кофе и закашлялась.
Я театрально закатила глаза.
- То самое!
- Машка! А как же твои принципы? Ведь измена – это предательство! – сыронизировала она.
- Ради Бога, не начинай!!! Мои принципы таковыми и остались. А потом, Егор первый пошел на это. Значит, нарушил клятву. Так что теперь я имею полное право…
- Ты это сделала, чтобы ему досадить?
- Нет, конечно! Я же не какая-нибудь безмозглая малолетка! – возмутилась я. – Только все равно на душе гадко…
- Ты из-за Егора? – спросила Юлька, заталкивая себе в рот огромный кусок торта.
- Да при чем тут Егор? – раздраженно выпалила я. – Что ты прикопалась с этим Егором?
Юля посмотрела по сторонам. Видимо я слишком громко сказала, чем привлекла внимание половины зала к нашему столику.
- Извини… - осеклась я. - Я просто немного устала. Да и отдых, как видишь, не пошел мне на пользу. Только еще больше усложнил мое существование.
Юлька положила свою ладонь на мою руку.
- Маш. Ты скажи мне итоговую фразу. Что тревожит? Что покоя не дает?
Я закрыла лицо руками.
- Он любил меня, Юль. Больше десяти лет любил. За мной в Киргизию прилетел. А я… Я как сука последняя! Я с ним переспала, а потом сказала…
Я запнулась. Глаза наполнялись слезами. Юлька сочувственно смотрела на меня, а мне от ее жалости еще хуже становилось.
- А ты сказала, что ошиблась? – договорила она за меня. Я закивала. Она улыбнулась. – Ой, как это на тебя похоже, Медведева! Ты всю жизнь так! Нашкодишь, и в кусты.
- Я не то чтобы в кусты! – начала оправдываться я. – Просто я не могу сейчас! Ты же знаешь! Я же с Егором еще не это…
- Да, при чем тут твой Егор, блин! – воскликнула Юлька. Мы обе засмеялись.
- Вот и я говорю: При чем тут Егор!? – подтвердила я.
Мы допили кофе, расплатились по счету и уехали домой.
По дороге Юлька протянула мне мобильник.
- Что? – не поняла я.
- Зайди в смс и открой сообщение от Игоря.
Я открыла сообщение.
- Читай вслух, - скомандовала Юлька.
- Позволь тебе все откровенно сказать. Юленька, ты мне очень нравишься. Я понимаю, что я женат и т.д., но в тебе есть что-то необъяснимое, что-то, что притягивает очень сильно, и я уже без тебя не могу. Что-то загадывать в отношении тебя я считаю бессмысленно, так как все определяешь только ты. Да, я нормальный мужик и без стесненья могу сказать, что мысли всякие такие возникают, но это в данном случае для меня не самое основное. С тобой как-то легко, и я не хочу, чтоб ты сказала мне до свиданья, поэтому прошу, будь со мной. В качестве кого определяй сама. Просто будь.
P.S. я просто только приехал с Москвы и совсем не пьян… Просто не могу больше молчать.
Я открыла рот от удивления!
- Офигеть! Это твой Начальник?! – воскликнула я. Юлька кивнула. – Я в шоке! Юль, а что это было то?
- Что делать, Мань? Я и так пыталась объяснить и этак. А главное, если Вовка узнает, он же его в бетон закатает!
- Ты напиши ему смс в ответ.
- Что?
- Ну… Что ты польщена, что тебе очень приятно, что вызываешь у него такие чувства, но у тебя есть несколько жизненных кредо.
- Каких кредо? – Не поняла Юлька.
- Первое: ты не встречаешься с женатыми мужчинами, ни при каких обстоятельствах! Второе: ты не обманываешь своих любимых, тех с кем встречаешься на данный момент! И третье: ты лелеешь свои чувства к другому человеку, поэтому - связь с посторонним мужчиной, это как предательство самой себя!
- Ты гений, Машка!
- Я знаю, - устало, выдохнула я.
По дороге я еще позвонила бабушке и маме. Мы простояли в пробках почти до вечера и, приехав домой, завалились спать. Ночью мне снился Антон. Он стоял на берегу реки, полуобнаженный, а я на другом берегу. Он что-то кричал мне, а я не слышала из-за шума воды.
Утром я проснулась не в духе.
Теперь Юлина квартирка стала на время и моим домом тоже. Я разобрала вещи. Грязные закинула в стирку, а чистые разложила в шкафу, на, выделенные мне, несколько полок. Юля уехала на работу. Я осталась одна. Наедине со своими мыслями. Мне было трудно воспринимать действительность такой, какая она есть. Я понимала, что мне придется в скором времени пообщаться с Егором, что повергало меня в маниакально-депрессивное состояние. Мне нужно взять себя в руки. Я решила, что первым делом я пойду в салон. Изменю прическу, сделаю массаж лица и еще что-нибудь хорошее… для себя…
Я опять вспомнила про мобильник. Нашла свою симку. Первым делом позвонила маме. Пообещала заехать к вечеру. У меня куча гостинцев от бабули! И фотографии! Я и забыла про фотографии! Откопала в чемодане фотоаппарат и включила Юлин компьютер. С экрана на меня смотрела улыбающаяся физиономия Вовчика.
- Ну чокнутая! – засмеялась я. – Уже даже на заставку его поставила!
Я закачала все фотографии на комп и принялась их разглядывать. Сначала шли бабушкины. Их было так много, что я решила не смотреть все, а просто отдать на распечатку.
В 16.00. я вышла из дома и поехала к родителям. По дороге заехала в магазин, отдала флешку с фотографиями. Завтра обещали сделать. Заскочила на работу. Как всегда аврал! Пообещала выйти через день. Сообщили, что взяли заказ какого-то крупного предприятия. Через два месяца нужно будет сдать первую готовую рекламу. Срочно нужно приступать к работе. Придется выйти завтра…
Я летела по третьему транспортному, периодически посматривая на пролетающие мимо здания, готовые и, только начинающие строиться. Я не сразу заметила, что не слежу за дорогой, веду машину на автомате. Я думала об Антоне. Он так смотрел на меня в последний день! В последнюю минуту! Мне казалось, что он заплачет. Зря я ему так сказала. Зря… На сколько мы теперь расстанемся? Еще на пятнадцать лет? Сколько еще в нашей жизни будет ошибок и разочарований? А может он и был «тем самым»? Прошло четыре дня, как мы виделись в последний раз, а для меня, как будто вечность. Мне словно чего-то недостает. Как будто что-то потеряла, а что не могу понять! Любовь? Нет… Ну какая к черту любовь за две недели? Влюбленность? Может быть… Но влюбленность, если ее постоянно не подпитывать, постепенно пройдет. Время… Мне нужно время…
Мама встретила меня с пирогами. В доме пахло выпечкой. Этот запах предавал квартире настроение уюта и домашнего тепла. Мы ели пироги, смеялись, мама плакала, когда я рассказывала что-то про бабушку. На семейном совете было решено забрать ее в следующем году к нам. Папа был не против. Но о своей давней мечте, о доме в деревне, я им не сказала. Еще не время.
Позвонила Юля. В моей квартире начали собирать вещи. Она спрашивала, что делать с вещами Егора. Сначала у меня было желание выкинуть, но потом я попросила отвезти их ему на работу. С остальными вещами я не знала как поступить, поэтому дала свободу Юльке. Я осталась ночевать у родителей. Утром я уехала к Юле. Она все еще дрыхла. Я приняла душ и переоделась. Сварила кофе, на запах которого тут же приплыла Юлька.
- Вот. – Я выложила на стол, заботливо завернутые мамой в вафельное полотенце, пирожки. – Мама передала.
- Ммм!!! Я обожаю пирожки твоей мамы! А с чем? – Юля потерла ладошки, нарочито громко глотая слюну.
- С капустой и с яблоками, – бросила я, смотря сквозь штору в окно.
Люди снуют туда-сюда. Спешат… Спешат…
- Машка!
- Мм?
- Он не звонил?
- Кто он?
- Маша! - Я, наконец, отвернулась от окна и посмотрела на Юлю. – Ты знаешь о ком я!
- А… Нет… Не звонил.
- А ждешь?
Я села за стол и взяла пирожок. Повертела его в руках и положила обратно.
- Жду ли я? Да. Наверное, жду.
- А почему бы тебе самой не позвонить?
- Никогда в жизни! Что ты! Он и не захочет меня слышать!
Я закурила. Почему-то меня начало мутить на сигаретный дым. Затушила сигарету.
Зазвонил мобильный. Это был Егор.
- Ты ответишь? – не выдержала Юлька.
- Нет! – Я бросила телефон на стол.
- Ты не можешь вечно прятаться от него! Тебе придется с ним поговорить. И чем раньше ты это сделаешь, тем лучше.
- Лучше для кого? – раздраженно спросила я.
- Для вас обоих!
Я замолчала. Конечно, я понимала, что Юлька права, но заставить себя сейчас разговаривать с Егором была не в силах.
К обеду я была готова ехать на работу. Забрала по дороге готовые фотографии и купила три симпатичные рамочки. Фотографий было столько, что хватило бы заполнить целый альбом! Переступив порог своего кабинета, я почувствовала надвигающуюся апатию. Кипы рисунков и всевозможных папок, карандаши и краски. Я работала по старинке. Сначала наброски на бумаге, затем в компьютере. Пора было окунаться в работу. Но прежде всего…
- Лика! – крикнула я в коридор. Лика – это Анжелика, моя секретарша и помощница в одном лице.
Лика вплыла в кабинет, дожевывая, видимо, обед. Я говорю вплыла, потому, что она была пухлой, но все равно продолжала лопать булки и конфеты. Всегда сидела на всевозможных диетах, но, сколько я ее знаю, всегда что-то жевала. – Здесь за две недели хотя бы раз вытирали пыль?
-Уборщица сказала, что ты отрубишь ей руки, если она тронет хоть листок на твоем столе.
Я улыбнулась. Лидия Михайловна… Она до сих пор помнит, как я кричала на весь офис из-за перепутанных шаблонов на моем столе.
Я села за стол.
- Что за заказ? – спросила я Лику.
- Сейчас принесу, - ответила Анжелика, удаляясь из кабинета.
Через минуту она вернулась с огромной папкой в руках и громко шмякнула ее на стол.
- Вчера было совещание. Маргоша провела за тебя.
Маргоша – это Маргарита Алексеевна - наш генеральный директор. Она прекрасный человек, поэтому все сотрудники называют ее не иначе как Маргоша.
Я открыла документы. Сначала как всегда всякая дребедень: информация о фирме, чем занимается, когда основана и к чему стремиться. Далее пожелания клиента относительно всего заказа в целом. Я просмотрела все бумаги и пришла к выводу, что в течение двух-трех месяцев мы выдадим им полностью готовый рекламный проект. Это и рекламный ролик на телевидении, и баннеры по городу, и реклама на радио, слоган, логотип и т.д. Это был большой заказ! До вечера я провозилась над изучением старой рекламы этой фирмы. Она была тусклой и обыденной. И опереться не на что. Завтра соберу отдел, раздам задания. Я потерла глаза. Было уже девять вечера. За то время, что я просидела, ко мне два раза заходила Лика. Первый раз принесла кофе, второй – сказала, что ушла домой, ключи от офиса в ящике стола.
Прошла неделя. Пролетела, как день. Егор трезвонил каждый день. Писал душещипательные смс-ки. Я не отвечала. Я еще не пришла к мысли, что могу начать с ним говорить. Мне не становилось лучше ни морально, ни физически. Я постоянно думала про Антона. Где было то время, которое лечит? Я пыталась загрузить себя работой. До ночи сидела в офисе. Меня часто тошнило. Я могла есть только в обед. Когда еда перестала усваиваться, начались боли внизу живота. Я все откладывала поход к врачу.
Я ничего не слышала о Егоре, после того как подписала документы о разводе. Нам не пришлось ждать три месяца. Благодаря его связям, нас развели уже через неделю. С тех пор он как будто сквозь землю провалился. Но меня это больше радовало, чем расстраивало. Работы было очень много, и для меня это было самое лучшее, дабы не думать об Антоне. Лишь иногда наваливалась ужасная усталость. Дошло до того, что в одно прекрасное утро я прямо на работе просто потеряла сознание. Меня увезли в больницу.
В кабинет вошла светловолосая женщина лет сорока пяти. Она посмотрела на меня и улыбнулась.
- Так что со мной?
Докторша приподняла очки.
- Вы замужем?
- Да.
- Дети есть?
- Нет. А это имеет какое-то принципиальное значение?
- Имеет.
- Послушайте, если это что-то серьезное, то…
- Нет-нет, что Вы! – оборвала она меня, - Вы беременны.
Я смотрела на нее и не могла прийти в себя. Я начала истерически посмеиваться.
- Послушайте, доктор! Мы с мужем в разводе, я не могу быть… - Я замолчала.
Этого просто не может быть. Нет, это невероятно! Я уже гоготала в голос, и докторша начала трясти меня за плечи. Я была ошарашена. Этого быть не может! Нет, ну такое могло произойти только со мной!
- Мария, Вам плохо? Может Вам дать успокоительное?
- Нет, все хорошо! Вы не волнуйтесь, это сейчас пройдет, - сквозь смех отвечала я. У меня по щекам катились слезы.
Доктор все-таки накапала мне валерьянки. Я понемногу начала приходить в себя.
- Вы, знаете, в Вашем возрасте, я бы Вам посоветовала, несмотря ни на что родить этого малыша. Все-таки вам уже почти тридцать, – увещевала меня докторша. – А тем более с мужем проблемы. Сейчас так трудно найти подходящего мужчину. Да и неизвестно, как ваше тело отреагирует на аборт. Многие потом не могут забеременеть вообще!
- Что Вы, Елена Сергеевна! – Я прочитала ее имя на табличке, стоящей на столе. – Ни о каком аборте речи быть не может. Я буду рожать.
- Ну, вот и хорошо, - обрадовалась она.
Я вышла из больницы и набрала Юльке.
Она приехала через пятнадцать минут. Я села в машину и тупо уставилась перед собой.
- Что? – нетерпеливо спросила Юлька.
Я посмотрела на нее и хихикнула.
- Ну что? – опять спросила она.
Я опять хихикнула.
- Я щас тебя убью, Машка! – Угрожающе сказала она.
- Тебя посадят!
- Меня любой суд оправдает, глядя на тебя.
- Тебя посадят за двойное убийство.
- А кто это второй?
Я выжидательно смотрела на нее и улыбалась.
- Машка… - прошептала она.
- Ну, наконец-то догадалась.
- Машка… Сколько уже?
- Около двух, по моим подсчетам!
- Месяцев?!! - Она считала в уме. – Но этого не может быть! Ты же с Егором…
Я молчала.
- Маша, если два, то это от Него? – она вытаращила на меня глаза. Я кивнула. – Мазер Факер! Чё делать-то будешь?
- Рожать, Юлька, РОЖАТЬ! Заводи свою колымагу, поехали куда-нибудь, отметим мое перерождение.
- Интересно, а ты что не могла догадаться, что беременна? Если два месяца?
- Я думала мало-ли… Акклиматизация, например…
- Ага… Акклиматизация, блин…
Юлька покачала головой, и мы поехали в «Хуторок». В последнее время мы там частенько обедали.
На работу я вернулась счастливая и порозовевшая.
Передо мной встал очень важный вопрос: Сообщить об этом Антону или нет?
Одна моя половина, говорила, что не нужно этого делать, другая же боролась и твердила, что это нечестно и сказать надо. Юлька была за другую половину. Я решила, что позвоню ему через пару недель. Вот проведу презентацию и расскажу.
Юлька разрешила все свои «проблемы» с начальником. Она просто перешла в другую фирму. Она все больше и больше погружалась в отношения с Вовой. Он оказался крутым держателем сети ресторанов и отличным мужиком. К тому же неженатым, что было естественно при его капитале. Юлька начала встречаться с ним, не зная о его несметных богатствах. Через неделю после моего приезда, моя подруга показала мне обручальное колечко на пальце. Вову же она предупредила, чтобы он не обольщался, и она, если что, с легкостью сможет нарушить данное ему обещание выйти за него замуж. Что значит «если что» не знал никто. Даже я.
Я полмесяца жила у Юли. Настала пора возвращаться к себе. С содроганием думала о своем возвращении. Я знала, что моя подруга что-то делала у меня в квартире, а что именно, от меня умалчивалось. Зато это хорошо было видно по моей кредитке.
Для начала я не узнала дверь своей квартиры. Ее тоже поменяли. Переступив порог, я попала в какой-то другой мир. Мир шелка и ковров. Мир, в котором уютно и тепло. Я скинула туфли и ступила на мягкий ворс. Моя квартирка превратилась из замка в уютную юрту. Стены и потолок были завешены тканью. Вся мебель была разрисована замысловатыми узорами, напоминающими древние письмена. Я каждый раз ахала, когда находила какие-то милые вещички. А самое главное, в моей комнате висели огромные качели, приделанные к потолку. Они тоже были из ткани. Вся мебель в квартире была заменена. Было видно, что дизайнер продумал все до мелочей. Юлька знала меня до мозга костей. Конечно же это был ее дизайн. Это было настолько мое, как будто тут всегда так было. Я плюхнулась в мягкое кресло в углу и набрала Юлькин номер.
- Ты знаешь, что я люблю тебя?
- Тебе понравилось? – ответила Юлька, слегка игриво.
- Ты не представляешь насколько! – воскликнула я. – Это мое. Это мой образ жизни. Это мои эмоции. Это целиком и полностью я! Ты предусмотрела все. Любые детали. Это просто супер!
- Я рада, что ты рада, Мань! – Она рассмеялась, но как-то с грустинкой в голосе.
- Что-то случилось? – насторожилась я.
- Да нет. Все хорошо. За исключением того, что Он попросил меня переехать к нему.
- Дурочка! Радоваться надо, а ты расстраиваешься.
- Маша! Я не знаю. Вроде все хорошо. Он и относится ко мне, как к королеве. И подарки… И все такое… Но меня что-то останавливает.
- Юлька, Юлька! Он любит тебя. А это главное. И больше ничего не надо. Нам уже почти тридцать. Еще чуть-чуть и никто на нас не взглянет, на старух. Тебе выпал шанс. Один на миллион! Он и красавчик, и богат и чувства есть! Ну что тебе еще надо?
- Ну ладно! Убедила! Прям завтра с ним под венец, и гори все синим пламенем! – протараторила она, смеясь.
- Чертовка! Тебе и гореть то нечему! Одна, как перст.
- Чё это я одна то? У меня мама есть!
- Мама это мама. А вот любимый это совсем другое. И вообще! Что я одна рожать должна? Ты мне обещала, что мы вместе рожать будем! А я уже беременна, а ты нет! – возмущалась я. Юлька хохотала.
Сегодня я решила остаться ночевать у себя. В своей обновленной квартире я почему-то загрустила. Единственное, что меня теперь спасало от одиночества – это мой малыш. Я погладила свой живот и расплакалась. Наверное, это от огромного счастья, которое навалилось на меня и прижало лопатками к полу.
Я открыла ноутбук и залезла в почту. У меня было море писем и ни одного от Антона. Я нашла книжку, в которую когда-то вложила тот самый букетик из незнакомых цветочков, подаренных Антоном. Он уже высох и превратился в гербарий. Я решила не звонить ему, а написать. Я писала и стирала, потом снова писала и снова стирала. Закрыла ноутбук и последовала примеру Скарлет О'хара – подумать об этом завтра. Позвонила знакомому риэлтору по поводу дома в деревне. Я все-таки решила купить его. Он перезвонит, как только найдет нужную мне хибарку на отдаленном островке бытия.
Ночью мне приснилась девочка. Крохотная такая! Она лежала в люльке и улыбалась мне своим еще беззубым ротиком. Утром я проснулась убежденная, что у меня в животе растет маленькая девочка.
До презентации оставалось всего несколько дней. Это была презентация огромного торгового центра. И все лежало на моих хрупких плечах. Помимо дизайна меня еще попросили заняться открытием и развлекательной программой. Я катастрофически зашивалась. У меня не хватало времени на организацию. Я решила, что лучше переложить этот груз на кайтейринговую компанию и фирму по организации вечеринок. За день до презентации, я выяснила, что мне совсем нечего надеть. Я поехала Юльке, но все ее шмотки оказались мне малы. Я с ужасом отметила, что поправилась на четыре килограмма. Мы обшарили все магазины в округе, пока нашли что-то более подходящее. Платье было в самый раз. Красное, облегающее (я пока еще могла себе это позволить…), с завышенной талией и большим красным бантом сбоку. Чудесное! Не очень дорогое – это плюс, т.к. после ремонта моей квартиры у меня изрядно истощал кошелек.
Утром следующего дня меня тошнило и рвало. Это уже начинало входить в привычку, как утренний моцион. Сначала тошнота, потом душ, потом завтрак, если можно его так назвать. Т.к. желудок ничего не воспринимал, кроме жидкости, в обед я с трудом впихивала в себя суп.
На работу мне сегодня нужно к обеду. Открытие центра в четыре часа. Я пол утра провозилась с прической. Остальную половину утра я красила лицо. К часу я была готова. Одета, накрашена и надушена. Последний взгляд в зеркало перед выходом. Эх, красота!
На фирме все метались, как заведенные. Я забрала документы и поехала в торговый центр. Нужно было еще купить по дороге красную ленту, которую при входе разрежет владелец. В центр я влетела в три часа. Столы были накрыты, официанты накрахмалены, оркестр разыгрывался. Я была довольна. Все получилось как нельзя лучше. Наша реклама была везде где только можно. И на фужерах для шампанского и на перьевых ручках, которые будут раздавать гостям, как презенты. К четырем на улице уже стояла огромная толпа народу. Это были приглашенные. Здесь было и несколько знаменитостей, которые должны были создать атмосферу богемности на данном мероприятии. Ровно в четыре ко входу подъехал длиннющий лимузин. Я была внутри здания и прилипла лбом к стеклу, с еще несколькими девчонками из обслуживающего персонала. Человек, в шикарном черном костюме, вышел из машины и направился через толпу ко входу. В дверях он под громкие аплодисменты толпы и фанфары грянувшего оркестра разрезал ленту, купленную мной, и зашел в центр. Все двинулись за ним. У меня в нервном припадке затряслись губы. Сердце ухнуло куда-то в район пяток. Я вжалась в какой-то шкаф, стоящий возле окна и замерла. Это был Он! Антон! Что он тут делает? Он знал, что я буду здесь? У меня в голове возникали одни вопросы и ни одного ответа. Сначала я хотела убежать с мероприятия, но моя начальница Светлана поймала меня в дверях. Мне придется еще говорить речь. Я полночи учила этот небольшой монолог, но сейчас не помнила ни слова. Я судорожно достала заветный листок и начала штудировать. Ничего не укладывалось в моем разгоряченном мозгу. Я пряталась за людьми и украдкой наблюдала за Антоном. Он был грациозен, в меру сдержан, приветлив и, безусловно красив, как Бог. Конечно, я догадывалась, что он знает о моем присутствии. Почему-то у меня не осталось сомнений, что открытие этого торгового центра не было случайностью. Точнее этот огромный заказ, свалившийся на нашу фирму, не был случайностью, и даже не был выигранным тендером. Да и дизайнеры есть покруче, чем я. Значит все это было подстроено?
Подбежала Светлана.
- Мария, владелец сказал, что будет говорить сам, так что необходимость в твоей речи отпала. Извини.
Я выдохнула. Слава Богу! Никогда не умела толкать речь. На сцене всегда зажималась, начинала заикаться и краснеть.
Грянули фанфары. Все устремили свой взор на сцену. Я стояла в конце зала, снова прячась за аркой из шариков. Антон поднялся по ступенькам. Я хихикнула. Он никогда не умел красиво ходить и всегда этого стеснялся. Но сейчас он был само совершенство. Все захлопали и тут же умолкли. Он оглядел зал.
- У каждого в жизни наступает момент, когда хочется стабильности. Я много повидал за свою жизнь. Многое пережил. И хорошее и плохое. Здесь собрались все мои друзья, которые меня постоянно поддерживали и поддерживают до сих пор во всех моих начинаниях. Благодаря их поддержке, я добился того, чего добился. У меня есть все. Достаток, мои друзья, моя мама. Но до некоторых пор у меня не было той самой, единственной, которая всегда была бы рядом. Сегодня я открываю этот торговый центр не для себя, а для той самой, если она, конечно, согласится принять от меня этот подарок. – Он замолчал и снова всмотрелся в зал. – Маша!
Я затряслась как осиновый лист.
- Маша, я знаю, что ты здесь. – Он говорил очень тихо и вкрадчиво, как волк в лесу. А я прилипла к полу и не могла сдвинуться с места. Одна девочка, стоявшая рядом со мной, пристально посмотрела на меня.
- Это же ты его Маша, да? – спросила она, достаточно громко, что многие обернулись.
- Нет, это не я, - замотала я головой.
- Да, да - это ты!
Она поглубже вдохнула. Хотела, наверное, заорать во все горло, о своей находке. Я схватила ее за руку.
- Не надо! Я сама.
Я вышла из своего укрытия и медленно направилась через толпу к сцене. Я такое только в фильмах видела, когда толпа расступалась. Мне было так стыдно… Непонятно из-за чего. Я сейчас готова была задушить Антона на месте, если б не все эти люди. Многие улыбались, кто-то просто с интересом осматривал меня. Я то краснела, то бледнела и вообще находилась в стрессовом состоянии. У меня тряслись руки и вспотели ладошки. Я остановилась в центре зала. Не затем, чтоб меня все видели, а просто я подумала, что если сделаю еще шаг, то просто потеряю сознание. Антон смотрел на меня и улыбался. Потом протянул мне руку. Я замотала головой. Он спрыгнул со сцены и направился ко мне. Когда нас разделяло всего несколько шагов, у меня в глазах вся картинка пошла как в замедленной съемке. Я не видела, что происходит вокруг. Я видела только его глаза. Мы стояли напротив друг друга. Он взял мою ладонь и прижал к губам. Я уткнулась лбом в его грудь и пригладила лацкан пиджака. Он положил мне руку на затылок и прошептал на ухо:
- Я же сказал, что больше никогда не потеряю тебя…
Вокруг никто ничего не понимал. Мои все разинули рты. Перешептывались.
Я подняла глаза.
- Я давно хотела сказать тебе. Я знаю, что я капризная, взбалмошная девчонка. Знаю, что со мной бывает очень тяжело, а иногда невыносимо. Я неряшлива и я… храплю по ночам… Но, ты единственный, кто знает меня, несмотря ни на что терпит и многое может простить… Я хотела тебе сказать… Мне кажется я… люблю тебя.
Он рассмеялся. Взял мое лицо в ладони и сказал:
- В моей жизни это самое необычное признание в любви!
- А еще… Я беременна… - Он перестал смеяться, его брови поползли к носу. – Это твой ребенок, Антош.
Он кружил меня в объятьях. Кричал, что он самый счастливый в мире. Потом наливал всем шампанское. Запихивал мне в рот тарталетки со всякой всячиной. Потом налил мне шампанское, потом вылил и налил сок. Его безумство продолжалось около получаса. И все это время он не выпускал мою руку из своей. Я смеялась над ним. Он был как ребенок. Его пиджак уже где-то валялся, галстук висел в районе коленок, заткнутый за пояс. Набриолиненные волосы растрепались и торчали в разные стороны.
С вечеринки мы уехали вместе. Ко мне домой. Он уснул, еще не долетев до подушки. А я сидела в кресле напротив и смотрела на его спящее тело. Мне было страшно. Я думала о том, как мы теперь будем существовать друг с другом. Не случиться ли со мной та же история, что и в жизни с Егором. Мой воспаленный мозг рисовал радужные картинки тихого семейного счастья с детьми и любимым человеком. Надо было прожить почти половину жизни, для того чтобы понять, что счастье всегда было рядом со мной. Оно всегда рядом с нами. Просто нужно вовремя его заметить и ухватить, пока оно не ускользнуло, и кто-то более расторопный не сделал это за тебя.
На этом я могла бы закончить свой рассказ. Но… Вам же интересно, что было дальше?
* * *
Я купила небольшой деревянный домик на берегу Волги. Забрала бабушку. Сейчас она нянчится с нашим сыном Ванюшей. Да, Вы не ослышались! Я родила прекрасного мальчика. У него глаза и волосы отца. И такой же заразительный смех. А еще у него ямочки на щеках. И, когда он улыбается, я забываю обо всем на свете. Мы с Антоном не женаты. Я решила, что мы поженимся лет через восемь. Это мое решение, и он его уважает. В конце концов, какая разница, женаты мы или нет? Главное, что мы любим друг друга. А пожениться мы всегда успеем.
P.S. Совсем забыла! Юлька вышла замуж за Вову. Они ждут девочку. Уже придумали ей имя. Мария. Мне это льстит, потому что никто еще не называл ребенка в мою честь.
Егора часто видят в компаниях молодых девушек. Мы не созваниваемся, и не разговариваем. Я видела его как-то. Он все такой же франт. С пустой душой и ветром в голове. Но, у каждого есть право на собственное существование. Я его давно простила. Ведь если б не его измена, я бы никогда не нашла своего счастья!
P.S. Огромная благодарность автору статьи о г.Ош.