и если бы я выставляла баллы, итожа отношения с тобой, то я б тебя. наверно, рисовала неяркой полублеклой бирюзой. чтоб были незаметны очертанья знакомого до шрамика лица и еле пробивалось обаянье сквозь грубую личину подлеца. чтоб только те, кому уж очень надо заметили на полотне следы задумчиво-презрительного взгляда и резкие, как молния, черты, чтоб восхищались дорогущей рамой или удачным местом на стене, но не соприкасались с самым главным, заметным только избранным - и мне.
я б рисовала нежно, аккуратно, по часу тратя на мельчайший штрих, чтоб толком передать, как мне приятно подушечками пальцев щек твоих касаться, слушать сердца грохот или дыхания неясный шепоток, и молча упиваться каждым вздохом, заботы оставляя на потом. пусть не увидят те, кто не заметил, неясный бирюзовый силуэт и лучики искрящегося света, и как прекрасно согревает этот свет.
а я дрожащими от нежности руками портрет твой долго буду выводить, и оправлять в шикарнейшую раму, и в холст вплетать серебряную нить, чтобы блестело и переливалось, чтоб профиль превратился в барельеф, чтоб трогательно-милая усталость у незнакомых вызывала гнев. чтоб все как есть - под маской озлобленья мелькал пронзительно-неравнодушный взгляд, но полунезаметный. как виденье.
Увы. Я не умею рисовать.