предыдущая глава http://proza.ru/2009/03/02/954
Кисленьким яблочным компотом Шевчук привёл себя в норму, физически, моральная тяжесть оставалась. Он ещё раз решил уйти от самокопаний и воспоминаний, а решать вопрос. Два дня попутаться понять природу человечков. Потом если не удастся, дня два решить что с ними делать.
Возникла мысль а не оставить себе, если удастся двигать. Сделать композицию.
За дверью раздался шум, удары в дверь, мат. «Алкаша Батурина менты вяжут» - подумал Шевчук. Позвонили в дверь. «Как понятой я им, наверное, нужен. Ну их, не открою, посижу тихо». Так и сделал.
Через некоторое время решил выйти покурить, как-то принято было на лестничной площадки это делать. Только открыл дверь – два сержанта милиции, в полной экипировке.
-Хорошо, что открыли. Нам о задержании надо позвонить, а у нас сотовые подсели – сказал один из них Шевчуку.
-А рации – проблеял Шевчук.
-Нам в прокуратуру, там рации нет.
-А нет телефона – выпали Шевчук.
-А это что? – показал сержант на идущий в квартиру кабель.
Конечно. Он не обязан был их впускать. Но, во избежания подозрений, нужно быть с властями любезным. А тут попался на глупом вранье.
-А точно – придумывать, что сломан, не стоит, решил Шевчук – ну я уже говорил вашему, был утром.
-Был – подтвердил милиционер ироничным тоном.
-Что я недавно после долгой поездки, родители без меня.
-Верим.
Да они просто издевались над Шевчуком, почуял его внутреннее смятение. Дело в том, что в квартире два аппарата. Радио у родителей, где точно Шевчук ещё не узнал. Может, лежит не на базе, может разряжен. Другой в его комнате на столе…кто знает, как власти к там увиденному отнесутся. Мобильного у Шевчука временно не было, пока не нужен был по возвращению.
Шевчук действовал на автомате. Он провёл в родительскую спальню. Может им показалось нелогично идти в дальнюю комнату, вход в его комнату сразу напротив входной двери. Пошарил глазами - нашёл! Обошлось.
«Может пивка» - была первая мысль когда власти ушли. Потом вспомнил. Что не стоит. Покурил, ещё компотика дёрнул.
Вошёл в комнату. Опять повод для холодного пота. Они сделали сами, что он подумывал: сцепились в композицию.
Опять возникла мысль о пиве, под него как-то спокойней. «Нет, хватит, дойду до ручки. Как вот сосед Андрюха». Он успокоил себя, приняв йогическую позу (когда-то увлекался), помогло.
И стал рассматривать композицию.
Они держались вместе, так как и стояли в банке, похоже, действительно были семьи.
«Жирный жлоб» стоял в широкой стойке как охапки сена обхватив за талии свою жену и дочь, «старшую блондинку». При этом они держались за руки, выстави их вперёд, и ноги о обращённые к центру тоже сцепили стопами, постав их сверху на одну из ног «жирного». Было заметно, что его лапа по ширине больше их обоих, и длинны такой, что, уперев свои пятки ему в голень, пальцы на одном уровне. Другой рукой «жена жирного» обхватывала «младшую блондинку». То держалась за неё.
Спинами к ним стояла семья второго ряда. «Качёк» стоял к «жирному» спина к спине, примерно в такой же сойке, своими мощными руками он держал близнецов, при чём одного задом вперёд. Тот получался лицом к «старшей блондинке», и обнимал её сзади. Её рука лежала на его запястье. «Жена качка» стояла перед ним на коленях, обхватив его мышцатые бёдра. Да то, что она именно такую позу примет, Шевчук догадывался. А ещё он заметил, что у «качка» и близнецов совершенно одинаковые кисти и стопы, большие жилистые, у ещё не выросших и окрепших братиков, они смотрелись несообразно. Аргумент в пользу, того это отец и сыновья.
Третий и четвёртый ряд образовывали дуги перед ними. Брат «малолетки» прижимался спиной к «младшей блондинке», они крепко сцепили локтями и кистями руки(которые смотрели наружу центра группы). И ноги были прижаты пятка к пятке. Другой рукой он локтям сцепился с «женой боксёра» (своей матерью, надо полагать). Та в свою очередь с «боксёром». А он рукой за попку держал на весу «малолетку», которая одной рукой ещё держалась за плечо матери, другую просовывала между родителями, навстречу близнецу. Тот принимал её.
Опустившись на колено, чтобы снизойти до уровня других, «супермен»одной рукой держал ругу «боксёра» и обе ноги «малолетки». Другой бёдра близнеца, и обнимаемой им «старшей блондинке». Его «томная красавица» просто висела на нём, обхватив руками плечи, а ногами бёдра.
Вот.
У всех были уже другие лица - застывший ужас.
«Да пафосно, просто «Последний день Помпеи» подумал Шевчук. И ещё, со вздохом заметил, что они подросли. Одной рукой он взялся за»томную красавицу» другой за прижатые к дуг другу ноги «брата малолетки» и «младшей блондинки». Приподнял килограмм двадцать. Чуя в себе гуманитария, Шевчук естественные науки не учил, но про закон сохранения, явно здесь нарушающийся, вспомнил. Ну пожжет объём набухать. Но не вес прибавлятся.
Факт изменения поз, а тем более роста явно указывал на то что это не пластик, или пластик ну такой суппер, спецразработка, стоит дороже золота, и это такие роботы. Только кто будет использовать такое дело, что бы над ним, простым смертным поиздеваться. Ну, может случайно попала. Промелькнула версия даже о происках инопланетян.
Опять была схватить и выбросить из окна. Потом решил, что пока не надо, но времени на решения вопроса «кто виноват» только до утра, а потом переход к следующему вечному вопросу.
Но пока Шевчук поймал себя на мысли, что рассматривание обнажённых тел (надо сказать, отталкивающий покров смерти с них уходил) его несколько возбудил. Но промастурбировать само собой, но это лишь поверхностное решение проблемы. Он решил искать ту продавщицу. Конечно, завалится к ней сейчас, нарушение правил соблазнения. Но узнать где живёт, и как бы случайно встретить.
Спустился в магазин. На её месте стояла маленькая чёрненькая с надписью на бэйджике (ах почему, у той на бэйдж не посмотрел) «Гульфия Абдувалиева». ( «Не родственница ли тому бедняги. И что, опять напоминание, что за мистика»)
-Не не знаю, первыйдень – почти испугано ответила она.
-Да не знает она. Есть такая, не помню имя. Что-то передать надо. Она теперь послезавтра.- сказала женщина из кассы.
-Как не помните, вместе работаете? Кто здесь есть кот знает.– Шевчук был озадачен.
-Я тоже недавно. Мы с другой сменой почти не общаемся. А что понравилась? А товароведа сегодня не будет, директор в отпуске.
-Говорите послезавтра, зайду – единственно, что мог сказать Шевчук.
Потом вспомнил, у него кошка в доме. Взял корма, и всё-таки пива.
Прогулялся. Вернулся домой. И опять повод вздрогнуть.. Композиция поменялась. Теперь это был плотный клубок. Все его участники плотно переплелись, каждый руками и ногам цеплял других. Описать просто невозможно. И подросли ещё.
Шевчук сел, он просто не знал чего делать. Выглянул в окно, и опять вздрогнул. В доме напротив в окне мужик с телекамерой. Он вспомнил как раньше сидел с биноклем и фотоаппаратом в надежде узреть в окнах обнажёнку. А теперь похоже снимали его, и то, что у него на столе. «Только не делать резких движений» - пришла Шевчуку на ум фраза из приключенческих фильмов, которую говорят, когда предупреждают о наличье слежки. Он, изображая приятную беседу по телефону, сел на подоконник, ногой задвинул, почувствовав прибавку в весе, «эротическую композицию», и отходя задёрнул штору.
«Что же за мужик с камерой, специально за мой следит. Может это эксперимент научный. Мою реакцию изучить. А может реалити – шоу, потом по телеку покажут, приз дадут, если поведу себя правильно». И здесь ему пришла идея – установить камеру наблюдения за «гостями», засечь как они меняют позиции.
Он собрал последние деньги пошёл в магазин, но и на самою дешёвую не хватало. Была надежда. Хотя смутная. Что уже пришёл перевод.
Вернулся за паспортом. Он лежал в верхнем ящике письменного сала. Но из-за нагрузки на столешницу ящик заклинило. С трудом вынул.
Бегом, уже ближе к вечеру, на почту. Ну да, ещё не пришёл.
Пришёл домой. Опять посмотрел на хитросплетение голых тел. Вздрогнул, когда . ему показался взгляд из неё.
Нет, ни пиво, ни сигарета, ни компот не помогут. Надо решать.
Он решил привлечь Метченко. Он умный, и надёжный.
Он пожалел, что не взял номер его телефона. Митя жил не в городе, а в деревни в пяти километрах от города (в пятиэтажном доме правда). Да ещё да выезда от дома Шевчука минут двадцать хода, так что большой риск. Но наверно кто их домашних телефон даст.
Пока ждал автобус, и ехал. Почему-то опять ударился в анализ прожитой жизни. А кого он нажил. Из друзей, кто мог бы помочь в трудной ситуации.
Со школы Метченко и может Бодягин, но тот дурак, и кто знает, что с ним сейчас. В ПТУ Дима Гордеев. Но с ним Шевчук с тех пор не виделся. Были слухи, погиб в Афгане, в последний месяц прибивания там наших войск. В армии был Миша Киселев, но и с ним больше связи не было.
В институте была Наташа Иванова. Наверное единственная женщина которую Шевчук уважал. Он очень хотел женщин, но вот ни фига не уважал. С ней наоборот. Это была ещё эпоха до всеобщей сотоффикации, когда он последний раз появился в институте, она куда-то уехала. Потом уехал надолго он, а потом она. Это ещё раз вспомнил Шевчук, глядя на бегущие ряды берёз и ольхи.
И здесь же мрачняк. Её тоже звали Наташа Иванова, и чем-то чуть похожа, и он распространил то чувство уважения на неё. Но ещё она была моложе, и просто секси. И он решил жениться. Через четыре месяца развелись. Узнай сейчас, что она сдохла, испытает только чувство радости. Ну два месяца до свадьбы и два после, такого секса не было не до ни после. Удовлетворился. Может по этому мнение о нём, как сексуально озабоченном устарело несколько.
А ещё близким душевным другом не был. Но всегда был тем, кто придёт на помощь. Тот Руслан из Мончегорска. Грешен перед ним.
А по всем другим дела, в лучшем случае собутыльники. Люди, с которыми вместе от полной скуки. Ну и для дела, в котором походу делишь деньги, не всегда гладко, или в случае неудачи гонишь друг на друга, сваливая вину.
Автобус остановился, взяв на борт пассажира. Шевчук узнал это место, столб с призывам беречь лес от огня, натоптаная тропинка. Здесь они с родителями ходили по грибы. Когда был маленький. Мама одевала голубые спортивные штаны. и смешную багровую беретку. Становилась похожей на героиню комедий годов шестидесятых. А батя армейскую гимнастёрку; ни куртку, ни хабэшка, в которой отслужил Шевчук, а гимнастёрку, точь как в фильмах про войну.
Ещё он вспомнил что если ещё пройти метров сто наверное, на развилке, некоторое время лежал дохлый ёжик. И что-то привлекал он маленького Шевчука. «Неужели с детства некрозоопедофилом был». Что-то о чём не подумал Шевчук, всё или сомобичевание получается или некрофилические темы.
Нашёл квартиру Мити он быстро. Открыла девушка лет двадцати пяти. Рыженькая,с большими серыми глазами и крупными веснушками. С большим кожным ремнём, одетым поверх простенького домашнего халатика.
Он связалась с Митей на мобильник, и узнала, что он двигается пешком из города. Шевчук попросил трубку сказать, что дело срочное, и он выйдет на встречу.
-Нет, жди, у меня рюк полный компьютерного барахла. Домой надо занести. Дело, ведь догадываюсь, не по компам.
Шевчук вышел во двор, сел у колодца, который, не смотря на наличие водопровода, был во дворе. И устроившись на лавке, стал рассматривать пёстрый пейзаж, дом был на горе и обзор был обширный. По склонам холмов группы покосившихся избушек чередовались с группами кирпичных коробочек, первых «новорусских» коттеджей. Старая силосная башня, новый ангар, а рядом на старом бригада маляров трудится. На самой вершине небольшая рощица, это кладбище, там где-то сбоку (а может сейчас и не сбоку) могилка того самого одноклассника. С другой стороны лес, а за ним город, видны только те дома, что выше пяти этажей, а их в городке не много, Вот точно та девитиэтажка, что сосед без лифта оставил.
А ещё он вспоминал взгляд этих серых газ, и очень необычно выгибаемые при улыбке края губ. А ещё он почувствовал взгляд. Обернулся. Возясь с какой-то плошкой пна подоконнике она смотрела на него. Он стал тоже смотреть на нее.
-Что там сидишь. Заходи кофе попьёшь.
Когда он пил, она, странно улыбаясь, смотрела на него. Это его несколько напрягло. Он вопросительно посмотрел в ответ.
-Не узнаёшь.
Шевчук, хотя и сам что-то чуял, опешил:
-Нет.
-Напряги память.
Сделав ещё глоток ароматного напитка. Шевчук вспомнил. Ехали, сдав очередную партию меди. Прямо в микроавтобусе началась пьянка. Даже чуть Коля, что за рулём был, принял. И здесь две девушки голосуют. Сначала решили плечевые, подумали - очень кстати. То, что это совсем другой вариант. Поняли сквозь пьяный ум не сразу, а если и поняли остатками ума, то душой не поняли. Странно, что девушки совсем не напрягались, могли бы попасть, если бы не Толян. Он строгим взглядом быстро пресёк желание тянуть к девушкам руки. Эх, Толян, он был у них авторитет, хотя вообще в шайке была демократия. Его ни кто не назначал, и сам себя не назначал. Но вот слушали его и всё. Деньги делил всегда так чётко просчитывая реальный вклад каждого, так аргументировал ни каких обид. Да он был из тех, с кем Шевчук «пошёл в разведку». И он единственный. Получил реальный срок. Все другие условный, Коля вообще отмазался. Опять мысли о неприятном прошлом, опять мучения совести. Перед кем? Государством, что обворовывал. Толяном, что ему не стали покрывать, а стоило, учитывая кое-что из его прошлого. Или перед этой девушкой, и её подругой, за грязные мысли. Групповым изнасилованием попахивало. И он Шевчук, принял бы в нём участие.
-Помнишь, какие красивые там места, особенно тога осенью. Сопки в цветных пятнах, вершины как сахарной пудрой присыпаны – прервал его тяжкие мысли голос девушки.
-Да, очень – ответил он – я во двор, покурю.
-Да кури здесь. Митя уже минут через десять должен быть.
Когда он курил ещё одна странная мысль, и совсем неуместная пришла к нему.
О работе, особенно когда по строительству трудился, особенно на химкомбинате. Не была ли эта работа хуже воровства. Желали антикоррозийное покрытие. И клали краску по пыли. По грязи, по старм наслоениям. От такой работы только хуже могло быть, образовывались пузыри с водой. и развивалось в этих местах потом ржавчина ещё более. Для чего это, просто урвать деньги. Что бы малоприятный тип по фамилии Гаспорян, по вроде русский с виду, получил откат, большей чем зарплата рабочего раз в двадцать. А ели и сделали работу хорошо. Через год часть того, то они красили, закрылась, вообще. Для чего всё это. Если взглянуть шире.
Только краски вонючей пролили. Такой что у одного парня аллергия началась, весь прыщами покрылся. Шевчук вспомнил облитую траву. Бабочек и шмелей. Попавших под струю краскопульта. Опять трупы!
А между тем он увидел из окна Метченко.
окончание http://proza.ru/2009/03/19/1143