Внизу, на сколько хватало взгляда, простиралась синяя гладь. Только около горизонта синева становилась серовато-голубой, плавно превращаясь в небо. Далеко справа неясно чернела полоска берега.
Огромное прозрачное небо было тёплым и родным. От поверхности океана местами медленно поднимались вверх мощные потоки нагретого воздуха. Если поймать этот поток, то можно, широко раскинув крылья, отдыхать, опираясь на его мягкую, тугую силу, и даже набирать высоту, зачерпывая крыльями небо.
Он любил этот немыслимый простор: небо, океан, белые полупрозрачные пятна облаков, плывущих где-то внизу на фоне синего океана. Он чувствовал себя частицей этого простора. И это осознание доставляло ему спокойную радость. Никаких волнений, суеты, желаний, только полёт.
Когда-то в молодости он из любопытства пытался подняться как можно выше. Очень хотелось знать, какое там небо на большой высоте, как выглядит океан с высоты поднебесья. Он ощутил, что на большой высоте небо становилось совсем пустым, крыльям не на что было опереться. Дышать становилось трудно. Океан становился бесконечным, почти растворяясь в дымке. Восторг от скорости и высоты его тогда захватывал.
Но то было в молодости. Теперь эксперименты ему стали не интересны... Спокойный, размеренный полёт, без напряжения, без мыслей и желаний. Только великое ощущение слитности с природой, небом, океаном!
Сознание завораживал однообразный ритм повторяющихся движений крыльев. Эти движения представляли собой ещё одну грань бесконечности. Полёт без начала, цели и конца!
Где-то далеко внизу летали мелкие птицы, которые не умели высоко и быстро летать: чайки, буревестники и ещё какие-то птички. Они тоже представляли собой неотъемлемую часть неба, но его они мало интересовали. Это была не его пища, он охотился на рыбу, хотя многие его соплеменники не брезговали мелкими птицами.
В молодости охота на рыбу его интересовала не только, как способ удовлетворить голод. Она сама по себе его увлекала и представляла достаточно трудный процесс.
Рыбу нужно было обнаружить. Заметна она только с определённой высоты. Если лететь очень низко, то из-за малого угла обзора можно обнаружить только рыбу, которая движется под тобой. Если лететь очень высоко, то рыбу плохо видно сквозь толщу воды. Надо знать маршруты движения рыбы и места её кормёжки. Необходимо оценить, на какой глубине она плывёт, направление и скорость её движения. Нужно выбрать рыбу определённого размера. За маленькой - нет смысла пикировать, тратить попусту силы. Слишком большую рыбу трудно вытащить из воды и, трепещущую в его острых когтях добычу, сложно унести на берег.
Случалось, что он промахивался, иногда рыба срывалась и падала в воду. Так же, как и саму жизнь, клюв и крылья, природа ему дала инстинкт охотника. Однако ещё в молодости он понял, что одного инстинкта для успешной охоты мало. Ещё нужен опыт, умение, сноровка. А это уже зависело от него самого. Охота превращалась в творчество, и само действие вызывало интерес. Удача вызывала приятное чувство удовлетворения. Даже, когда он был голоден, поглощение пищи вызывало у него меньшее удовольствие, чем удача в охоте. Рыбу надо было взять с первого удара, красиво и быстро. Вскоре он научился это исполнять виртуозно. Теперь охота превратилась в привычку и доставляла меньше радости. Отточенный автоматизм движений почти убил творчество. Теперь он успешно ловил рыбу, даже размышляя о чём-то другом. Охота перестала носить случайный характер и превратилась в обыкновенное добывание пищи, а жаль!
Добычу он уносил на берег, где, не спеша и деловито, склёвывал нежную розовую мякоть, украшая место пиршества россыпью перламутровой чешуи.
Иногда молодые сородичи пытались отнять у него добычу. Он не мог понять их желания отнять: в океане рыбы было сколько угодно. Можно было всегда добыть её самому, охота – это так интересно. Ведь они молодые, сильные. Может быть, им нужна вовсе не рыба, хотелось самоутвердиться, показать свою силу? А может быть, они просто хотели его унизить, возможно, некоторые птицы получают от этого удовольствие большее, чем он от охоты?
Впрочем, пока он ещё очень силён и смел и может за себя постоять. Однажды в одной из таких драк он своим огромным клювом проломил череп нападавшему сородичу, и тот без дыхания упал со скалы.
Он испытал лёгкое огорчение. Стоило ли убивать сородича из-за куска рыбы? Может быть, нужно было её уступить, а самому выловить другую рыбу? Этот вопрос он не смог для себя решить. Его вовсе не трогало то, что другие сородичи подумают, что он струсил. Он просто сам внутренне был не готов к такому поступку. Инстинкт оказался сильнее его! Но неприятный осадок остался... Жалко птицу.
Ему и раньше часто приходилось драться. Иногда, отстаивая добычу, чаще - в борьбе за красавицу-самку. Инстинкт! Право на любовь нужно было завоевать! Но убивать раньше не приходилось...
Он летел на большой высоте. Парил, широко раскинув неподвижные крылья. Багровый диск солнца погружался в океан, подсвечивая розовым светом прозрачные перистые облака, перечёркнув водную гладь яркой дорожкой, простиравшейся от того места, где солнце соприкасалось с водой.
Осмысливая грандиозность картины, он пытался понять назначение всего этого великолепия. Зачем всё это? Где начало "Этому" и где конец? И зачем он здесь? Зачем он нужен этому небу, океану, солнцу, ветру?
Может быть, эта апокалиптическая картина самодостаточна? И общая гармония - вот истинная цель сущего мира? Он ведь тоже очень красив и, возможно, является частью этой гармонии!
Он медленно скользил высоко над водой по огромному кругу, зорко обозревая гладь океана. Он подумал, что природа часто бывает совсем другая, а гармония - жестокой или даже смертельной... Вспомнил, как впервые попал в ураган. Чёрные тучи заволокли всё небо от края и до края. Было холодно, небо гудело, на фоне чёрных туч ветер рвал клочья белых облаков и гнал их в направлении от берега.
Он пытался лететь к берегу и чувствовал, что перемещается внутри потока в нужном направлении, однако, вся огромная толща воздуха, внутри которой он находился, с бешеной скоростью уходила от берега в глубь океана. Скоро он понял, что напрасно тратит силы, и отдался на волю стихии.
Когда ураган затих, он полетел к берегу. Тогда он позавидовал чайкам и альбатросам, которые отдыхали на зеркальной глади успокоившегося океана. Он так не умел. Но он всё же приспособился отдыхать в воздухе, находя восходящие потоки воздуха и опираясь на них, как на подушки.
Через несколько дней он, измученный и уставший, прилетел к берегу.
Ураганы в его жизни встречались разные. Иногда ветер дул не ровным, могучим потоком, а тугими, пересекающимися, закрученными струями. Они бросали его, переворачивая и выламывая крылья. В такой ураган главная задача была - сохранить правильную ориентацию в пространстве. Этот вид бури изматывал гораздо сильнее.
Он понял, что безопаснее переживать ураган в открытом, свободном пространстве, даже если ветер унесёт далеко в океан. Однажды возвращаясь на берег после очередной бури, он узнал, что некоторые его знакомые птицы пытались переждать бурю в расселинах скал, и были разбиты ветром о скалы. Однажды ему тоже пришлось пережидать шторм в скалах. Так получилось.
Он старался держаться с наветренной стороны скалы, улавливая смену направления ветра и меняя своё местоположение относительно скалы. В общем, намучился!
Борьба со стихией в молодости ему даже нравилась: проба сил, преодоление, яркие впечатления! Но с возрастом его всё больше захватывало величественное спокойствие МИРА, его медленная бесконечность...
Иногда он замечал в океане небольшие двигающиеся островки. Они перемещались всегда по определённым маршрутам. Из любопытства он иногда облетал эти островки на небольшой высоте. На островках жили существа, размером не намного больше его самого, с четырьмя лапами и большими головами. Они деловито ходили по острову и что-то делали. Однажды один из них взял в лапы ветку, очищенную от листьев, и направил её вверх. Раздался сухой хлопок. С конца ветки полыхнул дымок. Что-то просвистело рядом с крылом птицы. "Странно и противоестественно", - подумал он и решил на всякий случай, быстро набрав высоту, улететь...
В понимании птицы, существа, живущие на плавающих островах, никак не вписывались в общую гармонию мира!
* * *
Орлан-белохвост, длина тела 90 см, размах крыльев 2,5 м. Самый крупный представитель хищных птиц в Европе.
Окраска взрослых птиц бурая в разных оттенках, голова несколько светлей тела, клиновидный хвост - белый.
Добывает рыбу или водоплавающих птиц. Гнездится на высоких скалах или деревьях в Европе, Северной и Средней Азии, на юго-западе Гренландии.
____________________________________
Иллюстрированная энциклопедия птиц.
Ян Ганзак, заведующий зоологическим отделом Национального музея в Праге, изд. Артия.
2009год, 7марта