Томно плескалась морская волна. Солнце, раскаляясь, сыпало лучи, словно стараясь испепелить тысячи тел, лежащих на гальке пляжа или бродящих по ней.
Шел уже пятый час дня, но накал светила не слабел, оно вроде решило в сжатые сроки выдать все то тепло, что скаредно зажимало последнюю неделю, явно попутав Черное море с Белым.
В паре метров от уреза воды, на вычурно расшитой подстилке лежали двое. Муж и жена. Ему- лет за сорок, пухлый, с круглым животиком, чуть обрюзгшим лицом, на котором, однако, умненько выделялись подлинявшие серые глаза. Лоб был высоким. Но в целом муж производил впечатление домашнего увальня и байбака. Жена же была тонконогая, изящная, с изысканными и сладкими линиями фигуры, красивым правильной, словно у статуэтки, красотой, лицом и капризными, чуть припухшими губками, умевшими незаметно и быстро сжиматься в тонкую злую линию.
Они обжигались на разгулявшемся солнце с девяти утра. Он кутался в простыню, вертелся, исходя потом, а она лежала все часы неподвижно, впитывая жадным, упругим телом бесплатный жар.
-Надя, давай, пойдем же, наконец,- в который раз взмолился муж.
-Ну, Сережа, солнца так давно не было, и снова обещают дожди.
-Нельзя же тут обугливаться до бесконечности.
Жена капризно оттопырила губки. Муж тяжеловато вздохнул, поерзал, устраиваясь поудобней на горячей гальке, перемотал свой тюрбан из куска простыни, и снова уткнул лицо в книгу, подслеповато щуря глаза.
-Сереженька, что ты читаешь?
-А-а, наконец- то поинтересовалась. А то даже не знаешь, чем третью неделю на этих богом клятых югах занимается твой муж.
-Ну уж , конечно, не женщинами.
-За это можешь не беспокоиться. Я и неревнив, и до женских сладостей не великий охотник. А ты знаешь, что я открыл для себя?
Ее фарфоровые глазки словно вынырнули из какой–то розовой с голубизной пелены и с натянутым интересом уставились на мужа.
-Это что-то по фирме, с зарубежными партнерами?
-Да нет, это не импортное. Отнюдь. Это как раз наше. Нашенское, какое только может быть. Это- «Слово...»!
-Какое слово?
-«О полку Игоревом…» !
-А… - разочарованно протянула жена. - Это в школе проходили. И как тебе интересно такой скукотищей заниматься? Я бы отдыхала.
И она расслабленно вытянулась на надувном матрасе.
-Что ты, милая моя радость. Ведь это же, это же.. Ну,я не могу сказать. Мы же с тобой русские?! Так? А как же можно быть русским и не знать, и не любить «Слово...»? Я вот теперь этого не представляю. Оно и раньше, как-то со школы, жило во мне, да и прежде еще... Неосознанно, где-то там, глубоко. Это просто какая-то часть моей души, и, думаю всякого нашего. Причем часть лучшая. Это всегда живет в тебе. А тут вот открываешь, читаешь, и не можешь оторваться, пьешь каждую строку, как вино, нет, не вино, а живой воздух впитываешь. И все боишься, боишься, что он вот-вот кончится, ведь «Слово…» такое маленькое, не наши романы недавних лет. А оно не кончается, оно огромно, его можно читать вновь и вновь, в любом месте, даже с конца, и оно будет все интересно, будет все тем же живым родником. Его даже можно выучить наизусть, что я , наверно, и сделаю, и все же можно его повторять и повторять, и все время будешь находить что-то новое, что-то неожиданное. Оно не может надоесть. Ведь это как из земли силы пьешь... И что за дело- небольшой поход древнего войска, сколько войн и бед прошло по земле нашей, а та давняя беда все свербит и отдает в душе светлой болью и грустью..
Муж посмотрел на жену. Она откинулась на спину и задремала под его монолог.
-А я вот сейчас подумала,- растомлено произнесла она,- как мы за финский гарнитур в твоем кабинете рассчитываться будем. Долг... А мне надо к осени и сапожки, и новый плащ.
- У тебя же есть голубой.
- Такой уже не моден. Да и цвет какой-то дурацкий, голубой.
Муж отвернулся, пытался читать, но видно не мог уже остановиться, справиться с нахлынувшей говорливостью.
-Вот-вот, тебя и иже с тобой «Слово...» оставляет ранодушными. Школьная программа, что б ее! Читают-то «Слово...» в переводе. А это варварство. Это все равно, что читать Пушкина в переводе, скажем на английском. Да как бы ни был талантлив переводчик, куда ему до гения! Даже если бы это был Шекспир! Тогда в переводе Пушкин был бы уже Шекспиром. И наоборот. Да и Шекспир на русском- горе... А «Слово..» читают в дрянных школьных переводах. Убогих. Увидеть бы мне этого переводчика, да поставить к стенке. А в лучшем случае запретить ручку в руки брать. Ведь это же надо быть таким варваром! Каждая строка изменена. Вместо красивых, древних, но таких понятных слов- затертые, как рубли современные. Да он же беспощадно разрушает всю структуру «Слова…», убивает дух и вкус его поэзии, образы разрушает! Ты понимаешь, разрушает образы! Неужели человек, только в силу того, что имеет, наверное, диплом филолога, и ему дали должность редактора, считает себя талантливее автора «Слова...»? Варварство! Знаешь, Надя, я пытаюсь сам перевести «Слово...» Конечно, я не специалист, но я чувствую, что надо оставить без переделки то, что и так понятно, взяв тот же школьный текст и слегка, ювелирно поправить.
- Ты бы лучше подумал, как нам поправить свои дела...
- А что дела? Дела в порядке...
- А долг? Надо мне обновки, и хотела б спальный гарнитур поменять…
- Надюшенька…
- Не называй меня так.
- Надя. Надежда Павловна. Ну, вот зачем было ехать на юг, в эту жару, толчею, грязное, да еще и холодное море? А? И это ведь деньги, и не маленькие.
- Сережа, ну как же так , летом и на море не отдохнуть? Я так не хочу.
- Отдохнуть можно и в городе. Квартира четырехкомнатная, ни котенка, ни ребенка: чем не отдыхать? Или съездить на дачу, к реке? Рыбалка, грибы... А ведь чудненько отдохнуть можно.
Жена фыркнула, и муж тяжело перевалился на другой бок.
-