ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ЗРЕЛОСТЬ. МОСКВА
ЛИМОНОВ ЭНД ЛИМОНОВА. ЭТО ТЫ, ЭДИЧКА?
Через полгода после второй операции стало отчетливо ясно – на тот свет в ближайшее время меня не заберут, пора кончать горевать – нужно идти на работу.Сидеть круглосуточно дома, заниматься собой и только собой – я не умею , для этого нужно как-то по особенному себя любить – причины для такой всепоглощающей любви к себе мне и теперь не известны.
Как только я это поняла – раздался телефонный звонок, подруга сообщала, что ей необходимо срочно уволиться, а ее не отпускают, пока она не подберет себе замену.
Так в одночасье я стала управляющим московского представительства питерского издательства «Лимбус-Пресс».
Издатель «Лимбуса» Константин Тублин оказался славным малым лет сорока, вполне, на мой взгляд, успешным – несколько лет назад он подписал договор с наследниками Сергея Довлатова на издание его трехтомника и с тех пор жил неплохо – доходы от продаж Довлатова позволяли Константину и себе ни в чем не отказывать, и маленькому издательству безбедно существовать...Но только до поры, до времени – срок договора кончался, у родственников Довлатова появились другие, более выгодные для них предложения, и Константину предстояло найти новое имя, которое бы кормило , поило и не позволяло думать о грустном . Вот на этом переломе я туда, в московское представительство «Лимбуса» и попала.
У Тублина была масса достоинств – он был начитан, пригож, энергичен . Немаловажным обстоятельством ,послужившим тому, что мы с ним проработали вместе аж полгода, было то, что он жил в Питере, а в Москву наезжал только в четверг , и ночью в пятницу возвращался в Питер. Это сводило наше общение к одному разговору в неделю, то есть даже выяснять отношения у нас долго не находилось времени, а это, сами понимаете, много значит. Питерские тогда двинулись вслед за Путиным в Москву занимать ключевые посты, Тублин многих из этих «ключевых» знал и предпочитал тратить время на разговоры с ними, а не со мной.
Но все же сообщить мне, что наша новая кандидатура для раскрутки и дальнейшего получения дивидендов от его произведений – это Эдуард Лимонов – он нашел время. Ну и дал несколько ценных указаний – нужно было, чтобы я организовала Лимонову выступления в центральных книжных магазинах Москвы – в «Библио-Глобусе»,»Москве»,»Молодой гвардии»,»Прогрессе» и проч. и проч. Я пообещала организовать эти встречи и принялась звонить директорам магазинов. Потом сообразила, что неплохо было бы поставить в известность самого Лимонова , и позвонила ему. Он сказал мне вместо «Здрасьте», что и сам собирался звонить в наше издательство, потому что ему срочно нужен аванс за книгу, которую он для нас сейчас пишет. Пять тысяч долларов. А уж потом мы обязательно поговорим о встречах с читателями в книжных магазинах. Я пообещала все организовать и принялась звонить Тублину . Через неделю деньги были у меня в кармане и я стояла перед дверью квартиры, которую снимал тогда Лимонов. На мой звонок вышел некто молодой, симпатичный, суровый, весь в черном , и кивком головы предложил войти.
Я вошла и сразу увидела Лимонова ,он сидел за столом в большой комнате прямо напротив входной двери и что-то писал шариковой ручкой. Справа и слева от него, вытянувшись, замерли два молодых человека в черном – не то почетный караул, не то охрана. Осведомившись, в чем дело, и узнав, что я привезла аванс, Лимонов предложил мне пройти в комнату, а сам все это время водил ручкой по бумаге, не отрываясь, но только когда он заметил у меня в руках пачку долларов, его рука стала двигаться в два раза быстрее.
О получении денег ему предложено было написать расписку, вот тогда-то он и узнал, что я тоже Лимонова, его однофамилица. Лицо его выразило недовольство, я его еще к тому времени совсем мало знала, позднее , когда мы стали видеться чаще , я замечала, что он и при упоминании Пушкина в своем присутствии невольно морщится.
Мы условились, что я согласую с директорами магазинов дни его встреч с читателями, и я ушла.
Первое выступление с Лимоновым – это был смертельный номер. Хорошо, что нас для начала позвали не в самый большой книжный магазин Москвы, в « Библио -Глобус» , например .Не имея представления , как Лимонов предпочитает общаться с потенциальными покупателями своих произведений, я привезла его в магазин «Прогресс».Он агрессивно молчал, на мои вопросы отвечал односложно – я потом поняла – он все слова и силы берег для партии. А два молодых человека в черном, неотступно следующие за ним,- его самого берегли для партии, и всякий раз, когда я к нему приближалась , осматривали меня всю – с ног до головы, будто бы видят впервые.
Я сообщила в специально заготовленный дирекцией магазина микрофон, что здесь и сейчас состоится встреча с писателем . Лимоновым и народ стал потихоньку подтягиваться к столику, за которым уселся Лимонов, а охранники встали по обе стороны от него. Когда народу собралось уже человек сто, я представила Лимонова и передала ему слово. Я наивно полагала (из своего предыдущего опыта подобных литературных встреч) что сейчас он, как водится у наших писателей, начнет делиться творческими планами, пересказывать свои книги и травить всевозможные байки, так, что через час придется его вежливо останавливать.
Лимонов молчал. Он даже не встал из-за стола.
Над всеми нами повисла выразительная тишина... Я подождала минуту- другую. Энергично на него взглянула... Он смотрел прямо перед собой и молчал. Вообще-то мы так с ним не договаривались. Мы вообще с ним никак не договаривались. У него на меня не было времени – оно все без остатка принадлежало партии. Как-то я ему пыталась звонить, чтобы немного поговорить о сценарии, но он подошел к моему звонку по деловому и сразу перевел разговор на то, что у него нет денег заплатить наборщице ( с компьютером он тогда не дружил и все свои вещи писал от руки).Я , нужно сказать, удивилась такому повороту событий – неделю назад я ему привезла довольно крупную сумму денег, на мой взгляд.
- Как же нет денег, Эдуард Вениаминович, я ведь Вам привозила?
- Я их отдал на автоматы...- был ответ.
Я так растерялась, что про сценарий встречи забыла поговорить. Побежала искать деньги на наборщицу – его новую книгу в нашем издательстве с нетерпением ждали, и деньги на наборщицу нашлись.
И вот теперь он сидел перед окружившей его толпой потенциальных читателей и молчал. А они, между прочим, стояли...
-Эдуард Вениаминович, ну скажите что-нибудь. Люди ведь ждут!
- А чего они ждут? Пусть спрашивают !
Я заплетающимся языком начала предлагать собравшимся задавать вопросы. Собравшиеся переминались с ноги на ногу и молчали . Потом потихоньку начали расходиться...
-Эдуард Вениаминович!- не своим голосом закричала я.- Расскажите, пожалуйста, над какой книгой для нашего издательства Вы сейчас работаете!
Он еще пару минут помолчал и сквозь зубы произнес рабочее название книги.
Книга , быть может, и впрямь не стоила подробного разговора. Я ее потом, когда он закончил, одной из первых прочла. На мой взгляд, она напоминала этакую пацанскую пастораль про то, как у крупного российского скандального предпринимателя Быкова было трудное детство и мама – уборщица. И какой он, когда вырос, стал добрый и отзывчивый, и как помогал всем бедным людям, кто бы к нему не обратился.
Быков в то время находился под следствием или сидел в тюрьме – сейчас уже не помню. Поэтому книжка, когда мы ее издали, пользовалась необыкновенным спросом, особенно в Сибири, кажется, Быков был оттуда родом. Видать поэтому земляки ею зачитывались. Как только интерес к книге начал угасать – в тюрьму загремел сам Лимонов и опять российский народ стал зачитываться его книгой. Ничего не поделаешь, так мы устроены, читательский интерес стихийно переносится на сторону «обиженного». Не зря же сам Ленин любил подолгу сидеть в тюрьме и жить в ссылке.
Эта наша первая встреча с читателями свелась к тому, что сохранившая душевное равновесие небольшая горстка почитателей лимоновского таланта подошла к столику, за которым он сидел , и выстроилась за автографами. Слава Богу, книжки подписывать он не отказывался, а кое с кем даже поговорил. Мы с директором магазина попили водички с валерьянкой и успокоились .На то писатели и творческие натуры, чтобы обставлять встречи с собою на свое усмотрение. А уж на встречах в других книжных магазинах я сразу предупреждала любознательную публику, что Эдуард Вениаминович о себе много говорить не любит и предпочитает отвечать на вопросы.
Вообще, за время своей работы в «Лимбусе» с книгами Лимонова, я прочла их все и пришла к убеждению, что он - человек и писатель, безусловно талантливый. Особенно, на мой взгляд, талантливость его заметна в «Книге мертвых», которая тоже, кстати, впервые была напечатана в издательстве «Лимбусс-Пресс». А «Охота на Быкова» явилась как раз тем исключением, которое существует для того, чтобы подтвердить правило. У Лимонова - эпатажный стиль письма. Как и поведения, впрочем. Я ни грамма не удивлюсь, если вдруг узнаю, что этого негра, с которым он совокуплялся где-то в песочнице под скамейкой на страницах романа «Это я , Эдичка», Лимонов благополучно выдумал. Не каждому в голову может прийти идея таким способом помогать читателям себя раз и навсегда запомнить. А Лимонову вполне могла прийти.
Да хоть бы это и было на самом деле – это Лимонова личное партийное дело. Честно сказать, я ничего не понимаю в партийных принципах, потому что за всю свою длинную жизнь ни одного дня ни в какой партии не состояла.
Однажды мне позвонил недовольный Тублин и, виртуозно матерясь (он всегда это делал красиво), стал допрашивать меня, почему в Москве так трудно расходится «Книга мертвых» Лимонова. Ответов моих он не слушал, ему требовалось выпустить пар, вот он его и выпускал. К концу нашей беседы мне стала ясна моя дальнейшая задача - нужно выпустить газету»Лимонка», которая сплошь будет состоять из отрывков из «Книги мертвых».За сим трубка была издателем брошена, а я принялась звонить в штаб лимоновской партии. Там мой звонок принял какой-то, кажется. эсаул – боюсь ошибиться – все время путаюсь в воинских званиях. Он идею Тублина, особенно ту часть , где сообщалось, что издание этого номера будет осуществляться за счет издательства , воспринял с энтузиазмом, обещал поговорить с руководством и перезвонить. Перезвонили они быстро, пообещали завтра приехать для обсуждения деталей.
Наутро меня встречал в офисе какой-то душераздирающе-затхлый запах. И офис-то у нас был не из тех, какие по телевизору показывают, хотя и в центре, но чтоб так пахло! Офис-менеджер, зажимая нос всей пятерней, сообщила, что у меня в закутке дожидаются «лимоновцы». И правда, они сидели прямо на полу и улыбались. Я – человек на язык несдержанный, сразу спросила – почему так пахнет? Оказывается, все просто, один из них работает в морге. Между прочим – в мытищинском . И явился ко мне прямо с ночного дежурства. Фамилию его я запомнила на всю жизнь – Тишин. Потом я и лицо его вспомнила – в Мытищах только что прошли выборы в местные органы власти – так вот Тишин был кандидатом от партии Лимонова,кажется . Ну да, от кого он мог быть еще кандидатом? Листовками с его изображением «а-ля Че Гевара» были обклеены все заборы. Лимоновцы, как всегда, всю душу вложили в эту акцию.
Чем бы от Тишина не пахло – пришлось с ним говорить об издании «Лимонки» с отрывками из книги Лимонова. Я чувствовала себя кем-то вроде Троцкого или Бухарина, когда на полном серьезе разносила по распашке макета газеты куски романа... Слава Богу, я это умею делать быстро и не прошло и часа, как они с макетом и деньгами на печать откланялись .Тишин меня, как коренную мытищинку , пригласил бывать у него. Он, оказывается, и жил в морге.
Этот нервно-паралитический запах стоял в нашем офисе до четверга и явившийся из Питера Тублин опять матерился, крича, что в приличных офисах так пахнуть не должно.
- В приличных офисах не выпускают газету «Лимонка», - не преминула съехидничать я. Ехидничать и ругаться в нашем издательстве можно было только Тублину.
Через неделю я снова искала работу.
В этом городе огромном –
Тыщи окон – в каждом свет.
Нет голодных, нет бездомных –
Даже пьяных нынче нет.
В этом городе ненастном
Все же всякий по себе –
Неудобно быть несчастной
И с неясностью в судьбе.
На дворе кромешный вечер,
Бесконечный мелкий дождь –
Совершенно незаметен
В одиночестве бредешь…
В самом деле – не идти же
В дом, где чай вечерний пьют.
В самом деле – не нести же
Бесприютность к ним в уют.
У друзей моих – не часты
Безмятежные деньки –
Может нынче в доме счастье,
Может, пишутся стихи,
Может быть моя морока
И сама собой пройдет –
Пусть минует их до срока
Череда моих невзгод.
Гаснут окна в нашем доме,
Сыплет мокрый снег с небес –
А в дежурном гастрономе –
Чай и пряники вразвес.
Торопливо – вдруг не впустят,
Покупатели снуют…
-Отчего,- вздыхает Люся –
Люди на ночь соки пьют?
- Что с тобою?- спросит Люся,
упаковывая чай .
Можно глупо улыбнуться –
Ничего не отвечать.
Но пока я вынимаю
Деньги…Сдача. Взад-вперед
Все, что я не понимаю,
Люся вдруг во мне поймет.
Одинаково устало
Потолкуем про дела –
Люся смену отстояла –
У меня любовь прошла…
В этом городе огромном
Для того, кто одинок,
В нашем с Люсей гастрономе
Продают томатный сок.