На всю жизнь запомнился тощий, как бумага, чертежник, который мог изобразить все, что существует. Непонятно, как человек был способен сделать это. Чем старше я становлюсь, тем острее стыд. Хочется мне, пораженному страшной болезнью, пасть в ноги перед учителем черчения, которого не принял класс, и попросить прощения. Вряд ли это было бы возможно сразу после наших “шуток”. И уж совсем это не возможно сейчас, когда человека давно нет. Почему мы бываем такими жестокими!? На этот вопрос я не нахожу ответа.
А из вечного, мне больше всего запомнились Волжские и Донские места: плесы и омуты Иловли, ночные костры на берегах этих рек, тихий речной прибой и громкие всплески рыб. Помнится и дневная жара, от которой марево стояло над дорогой и пляжем. Помнится сок ежевики, собранной в Донских канавах, который окрашивал губы в почти черный цвет. Помнятся скопления груздей. Это - то самое, из-за чего стоило и стоит жить до последнего вздоха.
И вот сейчас чрез много лет,
Закрыв глаза, я вижу блики
И рыб несмелые улики,
Стрекоз и мотыльков балет,
Я слышу вод негромкий плеск...
Как далеко ушел я в лес!
В край, где царицы лишь осины,
В болота и места трясины ...
Строки из стихотворения “Края” в сборнике “Полынь”