(В аудиозаписи сказку можно скачать на моем сайте: http://vremya-skazki.ru/)
Глава 9. О том, как друзья не послушались мудрого Фартимуса.
А в это время маленький Фико приходил в себя. Открыв глаза, он увидел Мю, склонившуюся над ним, и тихо прошептал:
— Как хорошо, что ты мне приснилась!
— Проснулся! Проснулся! — закричала Мю так громко, что Фико окончательно проснулся.
Он долго не мог поверить в своё счастье, что он в кругу друзей, и смерть больше не грозит ему. И хотя Пнюх имел способ быстро обнаруживать местонахождение леших, где бы они ни находились, для маленького лешего больше не существовало опасности. Дедушка Фартимус сделал Фико совершенно невидимым для жителей потайного мира. Такую огромную силу внушения имел Великий Учитель! Всё это наперебой рассказали цветочному лешему его друзья. Маленький Фикотрианыч выслушал историю своего спасения, и слёзы подступили к его глазам. Он не хотел обнаруживать свою слабость, и стал искать рядом с собой свою огромную широкополую шляпу, чтобы прикрыть ею лицо. Но шляпы не было. И тут Фико вспомнил, что его шляпа была растоптана дубовиками. Он вскочил от волнения, воскликнув трагическим голосом:
— О боже! Они испортили мою шляпу! Как я теперь буду без шляпы!
Фико прижал маленькие ручки со сжатыми кулачками к груди, вся его поза говорила о страдании.
Все удивлённо переглянулись.
— Да брось ты, подумаешь, шляпа! — сказал Бо. — Вот уж сущая ерунда!
— Для тебя ерунда, а для меня не ерунда! — даже рассердился Фико. — И так буквально все видели меня в дурацком положении! Он держал меня (Фико имел в виду дубовика) за голову, а я болтался, как червяк! А теперь на этой голове не будет даже шляпы! А я — цветочный леший, понимаете, цветочный!
Спасители маленького лешего, честно говоря, не понимали. Единственно, что стало понятно, что друг Мю очень озабочен тем, как он выглядит. И раз для него это было так важно, то Мю подумала, что пришло время ей научиться шить.
— Не расстраивайся, — сказала она Фикотрианычу. — Как только мы приедем в посёлок, я сошью тебе самую лучшую на свете шляпу!
— А ты умеешь? — недоверчиво спросил Фико.
— Да уж, представляю…, — начал было Бо, но Кри ущипнул его, и шуляк замолчал.
— Вот увидишь, это будет замечательная шляпа! — заверила его малышка Мю, совершенно не умеющая шить не только шляпы, но что-либо вообще.
— Шляпа должна быть цвета шоколада, и там ещё должна быть такая шёлковая лента, а поля должны быть широкими! Понятно?
— Понятно, — кивнула Мю.
— А когда вы приедете в посёлок? — деловито поинтересовался Фико.
Тут все переглянулись. Один главный вопрос волновал всех. Как быть дальше: возвращаться к себе и не думать больше о том, что где-то тысячи леших находятся под властью негодяя и каждый день просыпаются со страхом, или вернуться в потайной мир и попробовать свергнуть власть Пнюха.
— Мама нас ждёт, а дедушка Фартимус запретил нам даже думать о потайном мире, — напомнила Мю.
Действительно, мудрый крылан, подозревая, что друзья захотят спасать леших в потайном мире, прощаясь с ними, сказал:
— Вы должны немедленно вернуться к родителям. Ваш друг спасён, благодаря вам, теперь он в безопасности. Леший Фикотрианыч может гордиться тем, что у него такие друзья: преданные и отважные!
Отважным друзьям при этих словах стало жарко от волнения и гордости, близнецы совершенно одинаково выпятили грудь. Единственно было жаль, что Фикотрианыч к тому моменту ещё не пришёл в себя и не слышал этих слов.
— И на этом ваше участие в жизни потаёнников должно закончиться, — продолжил крылан. — Если в потайном мире что-то изменится к лучшему, и вашему другу лешему не нужно будет скрываться, вы узнаете об этом тут же, я вам обещаю. А пока ДАЖЕ НЕ ДУМАЙТЕ О ПОТАЙНОМ МИРЕ! Да, впрочем, вы не сможете туда попасть, — заключил он, и, тепло попрощавшись, улетел.
Но сейчас все почувствовали, что просто невозможно было вот так просто взять и вернуться к родителям, даже не подумав обо всём хорошенько. И они стали думать.
— Мама нас ждёт, — повторила малышка робко. Она хотела домой, пусть пока этот дом и был передвижным, но там была Мама. И ещё ей тяжело было оттого, что приходится Маму обманывать.
— Конечно, нас ждут, но если мы вернёмся сейчас, то нас больше никуда не отпустят, — резонно заметил Ри, — тогда уже точно мы ничем не сможем помочь потаённикам.
— Не это главное, — нахмурился Бо, — вопрос не в том, возвращаться или нет, вопрос в том, сможем ли мы попасть в потайной мир.
— А если и сможем, какая от нас будет польза потаённикам? Чем мы им поможем без Учителя? — размышлял Кри. Он очень страдал от невозможности помочь несчастным, но он был очень рассудительным, как все крыланы.
— Да ладно! Нашли бы как помочь! Помните, как скрючило их главного, когда исчез Фико? Небось, до сих пор икает!
Все опять с удовольствием погрузились в воспоминание о спасении Фико. И у друзей появилась уверенность, что они, действительно, что-нибудь бы придумали, чтобы победить этого мерзкого Пнюха! Только сам Фикотрианыч на протяжении всего разговора молчал. Он-то больше всех жалел всех своих друзей, оставшихся там, в этом ужасном мирке. Но он не верил, что Пнюха можно победить, потому что он знал о бывшем поганном лешем многое такое, чего не знали остальные. Вот что он рассказал своим друзьям.
Когда лешие стали собираться в потайном месте, Колдун отгородил свою половину от всех защитным полем. И никто, как мы уже знаем, не мог пройти через это поле, буквально валившее леших с ног. Впрочем, это воздействие было вполне безобидным и не приводило к каким-либо последствиям. Колдун по-прежнему почти никогда ни с кем не общался. Но через некоторое время лешие заметили, что для Пнюха, лешего поганок, Колдун делает исключение. Их стали всё чаще видеть вместе, и скоро дошло до того, что Колдун стал исчезать на своей половине вместе с Пнюхом. Что объединяло таких разных леших: талантливого в волшебстве Колдуна и совсем плохонького лешего, еле справляющегося со своими поганками, никто не мог понять. Но однажды Фико нечаянно подслушал их разговор. Вот какой это был разговор:
— Ты гений! — говорил Пнюх Колдуну сладким голосом. — Они не способны оценить твою гениальность, разве они понимают, с каким великим лешим они живут рядом!
— А я ещё придумал одну забавную штучку! — хвастался явно польщённый Колдун. — Пойдём, я покажу тебе!
— О! Я не сомневаюсь, что это так же гениально, как всё, что ты делаешь!
И парочка направилась к двери, закрытой для всех остальных. Тогда Фико понял, что Пнюх завоевал дружбу Колдуна лестью, которую тот принимал за искреннее восхищение. Но тогда Фико ещё не догадывался, как эту дружбу использует Пнюх. Сейчас трудно узнать, посвящал ли тот Колдуна в свои планы, либо Колдун, создавая свои волшебные «штучки» не догадывался о том, как Пнюх собирается их применять. Но в результате в руках Пнюха, мечтавшего о неограниченной власти, появились мощные волшебные силы, против которых оказались бессильны все лешие вместе взятые. И что интересно, незадолго до того, как Пнюх объявил себя Великим Правителем потаёнников, Колдун странным образом исчез. Во всяком случае, больше его никто не видел, ни вместе с Правителем, ни одного. Как будто и не было такого лешего.
— А какими волшебными силами владеет Пнюх? — спросили у Фико.
— О! Это просто ужасно, насколько могущественным сделало его волшебство Колдуна, — продолжал свой рассказ леший, понизив голос до шёпота. — Он стал просто ясновидящим. От него невозможно спрятаться.
Первое время к правилам, которые ввёл новоявленный Правитель, лешие отнеслись довольно скептически. Многие рассуждали так: «Как узнает Пнюх, где мы находимся и что делаем в то или иное время? Нас так много, что за нами невозможно уследить». Но они ошиблись. Как только кто-либо самовольно покидал пределы потайного мира, как Пнюх тут же об этом знал. Как будто к нему приходил какой-то тайный сигнал. И тут же он посылал своих стражников за нарушителем, потому что всегда точно знал, где тот находится. Эта способность Пнюха ввергла всех обитателей потайного мира в шок. Они поняли, что их свобода, действительно, закончилась. Теперь правила нарушать боялись. Те, кто уходил в лес по лесному билету, тоже чувствовали, что за ними «присматривает» невидимый глаз. Как только леший в лесу, почувствовав былую свободу, забывал о правилах и нарушал их, как об этом становилось известно. Иногда, особенно первое время, за мелкие нарушения леших наказывали не очень строго. Например, лишали очередного выхода в лес. Но постепенно наказания ужесточались. Увеличивалась стража Правителя, это была уже целая армия.
До сих пор никто не знает, как Пнюх сделал из дубовиков жандармов. Скорее всего, те согласились взять в руки смирительные дубинки не по своей воле. А позже к дубовикам присоединились бывшие сосновые и еловые лешие. Теперь они больше совсем не занимались лесными обязанностями. Было у Пнюха ещё несколько десятков потаёнников-служащих, которые занимались бумажными делами: выписывали лесные пропуска, вели учёт и делали много другой, нужной Пнюху работы. Все они теперь считали себя высшей кастой и никогда не «опускались» до простого общения с обычными лешими. Всем видом они выражали полную преданность новому правлению. А ведь недавно они сами были такими же обычными лешими. Как Пнюх заставил их с таким энтузиазмом служить себе, с помощью ли волшебства или какими-то другими средствами, тоже никто не знал.
— Ну, а про пенёк наказаний вы сами знаете, — закончил Фико, передёрнувшись от ужасных воспоминаний. И добавил грустно:
— Не одолеть нам его.
— Посмотрим! — упрямо сказал Бо.
Бо не хотел отступать, ему противно было даже думать, что сейчас они вернутся домой, так ничего и сделав для потаёнников. А самое главное, невозможно было отказаться от такого ПРИКЛЮЧЕНИЯ! Ему хотелось сражаться с врагами, победить и быть героем! Но Бо чувствовал, что в их компании только у него такое настроение. Остальные были растеряны, и никто не знал, что нужно делать дальше. После рассказа Фико Мю почувствовала, что она ещё больше хочет домой. Но тут Бо сказал:
— Короче, так! Вы как хотите, а я буду пробовать пробраться в потайной мир. Как ты думаешь, Фикотрианыч, как меня туда переместить?
— Не знаю, но можно попробовать переместиться со мной, вдруг получится! Если ты знаешь, как помочь моим бедным собратьям, мы найдём способ пройти туда, — и Фико посмотрел на шуляка со слезами благодарности на глазах.
— У меня есть кое-какой план, — сказал Бо уверенно. — Ну, кто со мной?
Первым не выдержал Ри. Он сказал, что раз у Бо есть план, то он, конечно, пойдёт вместе с ним. Ему не хотелось выглядеть трусом, да к тому же Ри тоже любил приключения! Кри тут же сказал, что если идут близнецы и Фико, то он, конечно, тоже идёт, ведь вместе у них больше шансов, тем более, если есть план! Затем все повернулись к малышке Мю и задумчиво на неё посмотрели.
— Я думаю, что Мю должна вернуться домой, — сказал Кри, и его тут же поддержали близнецы.
— Да, для таких рискованных дел Мю ещё слишком мала, — сказал Ри.
— Возвращайся домой, Мю, — сказал Бо.
Но Мю вдруг поняла, что сейчас она уже не хочет домой. Она не хотела перед Фикотрианычем выглядеть малышкой, тем более она была значительно больше лешего. Она подумала, что раз у Бо есть план, то бояться нечего. И она решительно заявила, что пойдёт со всеми вместе! Бо посмотрел на сестрёнку с гордостью, и Мю почувствовала себя великолепно!
Глава 10. О том, как потаённики сердятся, а Мю попадает в лапы стражников.
На самом деле у Бо не было никакого плана! Но он был уверен, что сориентируется на месте. Он чувствовал, что все смотрят на него, как на главного, и это было очень приятно. Бо начал руководить действиями своего маленького отряда. Сначала Фико «сгонял» в потайной мир на разведку. Вернулся он оживлённый.
— Везде пусто, все в большом зале, поют гимн Пнюху, а потом ещё минут десять будут нектарить мозги, рассмеялся он.
— Что будут делать с мозгами? — удивились шуляки.
— Ну, это мы, цветочные, так говорим. Другие говорят «пудрить мозги» или «парить мозги», а мы говорим «нектарить». Это оригинально, не так ли?
— Наверное, — сказал Ри, а сам подумал, что, пожалуй, Фико немного воображала.
— Короче, — продолжил Фико, — у нас есть время пробраться незаметно, если, конечно, получится вас туда перетащить.
Друзья решили в первую очередь попробовать попасть в потайной мир с помощью Фико, потому что это было самое простое решение проблемы. Но по-настоящему они почти не верили в успех этой затеи, слишком уж маленьким был леший. Каково же было их изумление, когда Фико и Кри, взявшись за руки и одновременно подпрыгнув, мгновенно исчезли в потайном мире. Шуляки прыгали от радости, что всё оказалось так просто! Следующей исчезла в потайном мире малышка Мю. Затем Бо приготовился к перемещению. Он взял за руку Фикотрианыча, закрыл глаза, высоко подпрыгнул, и … ничего не произошло. Он открыл глаза, рядом по-прежнему стоял Ри и выждательно на него смотрел.
— Пробуем ещё раз! — скомандовал Бо. — Давай! Вперёд!
— Не получается! — огорчённо сказал Фико. — Ты слишком большой!
Ри, естественно, тоже оказался слишком большим. Они пробовали много-много раз, всячески подбадривая друг друга, а главное, маленького лешего. «Ты сможешь, давай! Ты молодец!», — кричали ему шуляки. Но ничего не получалось. Наконец, Бо, признал неудачу:
— Вот что, тащи назад Мю и крылана. Им нельзя так долго оставаться без нас.
Фико исчез, а через пару секунд опять появился один. Он виновато посмотрел на близнецов:
— Не получается. Наверное, я устал.
— Как не получается?! Ты ведь перетащил их туда! Теперь просто сделай то же самое, только обратно! Ну, давай, слышишь! — заорал Бо.
Фико отвернулся, было видно, как вздрагивают его маленькие плечики.
— Не кричи на него, он ни в чём не виноват, — с упрёком сказал Ри. Ему было жаль Фико и стыдно за брата. — Лучше давай подумаем, что теперь делать.
Бо опустился на траву, обхватил голову лапами и принялся ожесточённо ругать себя:
— Ты прав, Фико не виноват! Это я — болван! Это я виноват в том, что сейчас Мю в опасности! Я должен был перемещаться первым! Как я мог так сглупить, не продумать ничего!
Ри тихо тронул брата за плечо:
— Перестань, от тебя сейчас многое зависит, ты всегда умел находить выход из сложных ситуаций! Скажи, что нам делать?
И Бо взял себя в руки. Он немного подумал и сказал:
— Фико, сейчас главное, чтобы ты надёжно спрятал Мю и Кри в потайном мире. Так, чтобы их не обнаружили посторонние. Когда сделаешь это, возвращайся сюда. Сможешь?
— Я сделаю всё возможное, — прошептал цветочный и тут же исчез.
— Бо, может быть, нужно позвать Учителя Фартимуса? Конечно, мы не послушались его, и он нас отругает, но зато он тут же вернёт Мю и Кри. Давай я сгоняю за ним, а?
— Не стоит, — скривился брат, — мы сами всё исправим. Сейчас Фико их спрячет. А потом, когда отдохнёт, то он переправит их обратно сюда. — Бо очень не хотел выглядеть в глазах Учителя «болваном».
В это время Фикотрианыч пытался придумать, где в потайном мире можно спрятать шулю и крылана. Это была сложная задача. Ведь стражниками Пнюха проводились регулярные проверки потаёнников: не собираются ли они больше трёх, занимаются ли они делом, а именно, пишут ли планы и отчёты, не ведутся ли опасные разговоры. Эти стражники так и сновали по коридорам потайного мира, заглядывая в каждый кабинет. Ещё Фико не знал, как происходит главная слежка за потаённиками со стороны самого Пнюха. Это было опаснее всего. В конце концов, он решил, что единственная возможность — это спрятать Мю и крылана в кабинете, где обитает кто-то из своих, то есть, из очень надёжных потаёнников. При этом, эти «свои» должны быть достаточно большими, чтобы в случае чего, шуля с крыланом могли бы за них спрятаться. У Фико было много друзей. И он стал размышлять, кто подходит больше всего. В конце концов, он остановился на Квиныче. Квиныч был болотным лешим, и он был огромным. За его толстым, покрытым пупырышками телом могли укрыться несколько шулей и крыланов. Затем, Квиныч входил в Совет Старейшин и считался очень умным и справедливым, что соответствовало истине. И он сильнее многих страдал от власти ужасного Правителя, потому что Пнюх его ненавидел. Были у них старые счёты.
Когда-то давно, когда теперешний Правитель был просто поганным лешим, произошёл такой инцидент. Пнюх слишком заполонил поганками лес, он стал нарушать границы других грибных леших и растил поганки, уничтожая полезные грибницы. Это был вопиющий случай и разбирался с этим случаем от Совета Старейшин как раз Квиныч. Теперь Пнюх только и ждал, что Квиныч нарушит какой-нибудь запрет.
— О, кажется, мы знаем твоего Квиныча и остальных, — сказал Кри, когда Фико завёл их в пустой кабинет, и объяснил, что сейчас должны прийти его друзья: Квиныч, Шарко и Крак. — Только они нас выгонят. Помнишь, Мю, мы здесь уже были?
— Точно выгонят, — пролепетала испуганная Мю. Она переживала отсутствие братьев, а тут ещё вспомнила прошлую встречу с обитателями этого кабинета, и совсем сникла, хоть и не показывала вида.
Кри рассказал Фико, как их чуть не вытолкнули из этого кабинета, и только благодаря дедушке Фарти они не попали в лапы стражников.
— Ну, вы же тогда были без меня, а теперь вы со мной, — важно заявил Фико.
— Но они же тебя даже не увидят!
— Зато услышат! Этого достаточно.
Было видно, что Фикотрианычу приятно продемонстрировать друзьям свой авторитет среди леших. И тут в коридорах раздался шум. Это возвращались с собрания и расходились по своим местам тысячи потаёнников.
— Прячьтесь за шкаф! — приказал Фико, и шуля с крыланом кинулись к хлипкому шкафчику, единственному в этом кабинете. Укрыться за этим шкафом полностью было невозможно. Но на первые минуты это укрытие вполне годилось. Во всяком случае, их можно было не заметить. И потаённики, ввалившиеся в кабинет, слава богу, их не заметили. Мю еле их узнала, потому что в этот раз все они улыбались, у них были совсем другие лица, весёлые и оживлённые.
— Сегодня Пнюх даже не присутствовал на собрании! — заговорщицким шёпотом сказал Шарко.
— Значит, Фико так и не нашли! — удовлетворённо, и даже с некоторой гордостью в голосе отозвался Квиныч.
И тут раздался тоненький голос Фикотрианыча:
— И не найдут, друзья мои, не беспокойтесь!
Потаённики вздрогнули и потрясённо переглянулись.
— Мне показалось, что это голос Фико, — тихо произнёс Квиныч.
— Это голос Фико, — эхом отозвались Шарко и Крак.
— Да я это, я, просто вы меня не видите.
— Где же ты? — шёпотом спросил Квиныч, заглядывая под стол и стулья. — Куда ты спрятался?
— Ребята, я прямо перед вами, но я теперь невидимый, так случилось, — начал объяснять цветочный леший. Но не успел он договорить, как потаённики в испуге скрестили руки на груди и к изумлению шули и крылана начали вертеться на месте, при этом бубня странные слова:
— Чур меня, чур! Душа маленького Фико, не бери меня с собой, обрети скорей покой!
— Да остановитесь же, — взмолился голос Фикотрианыча, — послушайте меня!
Он начал объяснять друзьям, которые ещё правда не пришли в себя от потрясения, но вертеться перестали, что с ним произошло на самом деле. В это время Мю, надышавшись пылью, которой было за шкафом предостаточно, громко чихнула. И её тут же заметили. Потаённики, которые итак были «на нервах», так на неё смотрели, что ожидать хорошего не приходилось. У Мю задрожали все поджилочки, но она решила, что быстрее нужно наладить контакт. Ведь всё-таки она уже встречалась раньше с этими существами, и знала, что они не такие уж страшные, хотя сами потаённики по внушению Фартимуса не помнили о первом посещении лесных жителей.
— Здравствуйте, меня зовут Мю, — выползая из-за шкафа, дрожащим голоском проговорила малышка шуля, и сделала книксен.
— А меня зовут Криктикуатинус, можно просто Кри, — сказал крылан, появляясь из-за шкафа вслед за шулей.
— Это мои хорошие друзья, — поспешил объяснить Фико. — Это они спасли меня, они хотят всем нам помочь освободиться от Пнюха!
— Тише!!! — зашипели все три потаённика разом.
Шарко побежал посмотреть, нет ли поблизости стражи.
— Никого, — сообщил он.
— Так, — сказал Квиныч, обращаясь к неожиданным гостям, — быстро за шкаф!
За шкаф идти не хотелось, там было неудобно и пыльно, но деваться было некуда, и шуля с крыланом опять втиснулись в узкое пространство. Квиныч, взяв свой огромный стул, сел так, что полностью загородил их своей большой тушей. Теперь обнаружить их, не сдвигая Квиныча с места, было невозможно. Немного успокоившись, потаённики, наконец, смогли дослушать удивительную историю спасения Фико. И пока они слушали, их лица всё больше и больше оживлялись. Правда, оттого что Фико торопился и не вдавался в детали, его друзья немного недопоняли ситуацию. Все они решили, что и шуля, и крылан обладают выдающимися волшебными способностями. Квиныч, повернувшись к шуле, очень вежливо сказал:
— Уважаемая Мю, если я правильно понял, Вам и Вашему другу ничего не стоит стать невидимыми. Это очень облегчило бы нам ситуацию и вам не пришлось бы пылиться за шкафом.
— Да, да! Вам лучше стать невидимыми! — подхватил Шарко.
А Крак с восхищением добавил:
— Надо же, как прикольно!
Мю и Кри озадаченно переглянулись. Фико молчал. Шуля вздохнула. Никто никогда прежде не называл её «уважаемая Мю». Ах, как хорошо было бы быть хоть немного волшебницей. Но она была просто маленькая шуля.
— Видите ли, — наконец, сказал Кри, выглядывая из-за просто шули, — дело в том, что Фикотрианыча сделал невидимым Учитель Фартимус, а не мы. Его сейчас нет с нами, к сожалению.
— А вы сами не умеете становиться невидимыми? — уточнил Квиныч.
— Не умеем, — честно ответил Кри.
На лицах потаёнников появилось разочарование. Интеллигентный Квиныч попытался скрыть его. Зато на лицах Крака и Шарко как будто было написано: «А мы-то думали!»
— Простите за нескромность, — продолжил Квиныч, — а какими волшебными способностями вы обладаете? Я спрашиваю не из простого любопытства. Ведь если вы пришли нам помочь, нам нужно знать, на что вы способны. Пнюх очень коварный враг, его нелегко победить.
Кри и Мю подавленно молчали. Они ждали, что в разговор вмешается Фикотрианыч, и как-то всё уладит. Но Фико тоже продолжал молчать. Он терпеть не мог щекотливых положений, а это положение было как раз таким.
— Видите ли, — опять сказал Кри, — всё дело в том, что мы, собственно, ничего волшебного делать не умеем, всеми способностями обладает Учитель Фарти, но его, как я уже говорил, сейчас с нами нет, к большому сожалению.
Кри с самого начала знал, что затея шуляков со спасением потаёнников, мягко говоря, не самая разумная. Сейчас он ругал себя за то, что не попытался переубедить Бо.
Квиныч нахмурил брови, и, поднявшись от возмущения со стула, сверху вниз смотрел на несчастных шулю и крылана.
— Как я понял, вы ничем не можете помочь нам. Вы пришли сюда, чтобы создать нам дополнительные проблемы, так? Если вас здесь застанут, нам грозит самое страшное наказание! Фико, как ты мог подвергнуть нас такой опасности?! — обратился Квиныч к невидимому Фико.
Квиныч и оба других потаённика отвернулись от присмиревших и несчастных лесных обитателей, и, снизив голоса до шёпота, стали обсуждать с Фикотрианычем создавшуюся ситуацию. Фико что-то объяснял своим друзьям, те что-то объясняли ему. До шули и крылана долетали лишь обрывочные возмущённые реплики. Но что это были за реплики!
— Из-за них мы все закончим жизнь над пеньком!
— И сколько они здесь будут находиться?
— Пусть они убираются отсюда!
Вот какие это были реплики! У шули Мю на глаза навернулись слёзы, а ушки вспотели от стыда. Так плохо и обидно ей не было давно. Она чувствовала себя просто ужасно! Она оглянулась на Кри, и увидела, что тот спит. Всем известно, что крыланы после сильных волнений на некоторое время впадают в состояние оцепенения. Видно, их тонкая нервная система так восстанавливается. И добудиться их в это время невозможно. Мю почувствовала себя очень, очень, ОЧЕНЬ одинокой, несчастной, виноватой и обиженной одновременно. Она, ну просто не могла больше находиться в этом кабинете! И она тихонько выскользнула сначала из-за шкафа, а потом и за дверь. Потаённики так были поглощены обсуждением сложившейся ситуации, что не заметили исчезновения шули. Конечно, если бы Мю могла рассуждать в этот момент здраво, она не стала бы подвергать себя такой опасности. Но она была слишком расстроена, чтобы рассуждать.
Она брела по коридору, не зная куда, глотая горькие слёзы обиды. Она даже не смотрела, куда идёт, так как брела, низко опустив голову. И, конечно, она набрела на стражу. Два дубовика, остановившись, с удивлением наблюдали, как им навстречу идёт лесная шуля, которой в потайном мире нет и быть не может. Они переглянулись, не зная, как объяснить такое явление. В это время Мю как раз уткнулась одному из дубовиков в колени. Потому что шуля была маленькая, а дубовики — огромные.
— Ой! — вскрикнула она от неожиданности и тут же почувствовала, как теряет почву под ногами. Дубовик, тот, в чьи колени она уткнулась носом, взяв шулю за шкурку, высоко поднял её, и теперь она болталась прямо перед его носом. Сердце шули бешено колотилось, от страха она зажмурила глаза.
— Ты кто такая? — спросил дубовик, впрочем, не слишком грозно.
— Здравствуйте, я — шуля, меня зовут Мю, — дрожащим голосом пропищала болтающаяся в воздухе Мю. Она решила, что в любом случае нужно быть вежливой. Может быть, тогда с ней не сделают ничего плохого.
— Вижу, что шуля, — пророкотал дубовик над её ухом. — Поставим вопрос по-другому: как ты здесь оказалась, шуля Мю?
Мю растерялась и ещё больше напугалась. Она совершенно не знала, как ей нужно отвечать. У неё не было никакого плана действий, когда она убегала. Она ведь убегала просто так. И шуля решила, что в такой ситуации совершенно не помешает пореветь. А там видно будет. И она разревелась. Она плакала так горько и безутешно, так жалко всхлипывала и звала мамочку, что дубовик сделал то, что сделал бы каждый взрослый с плачущим малышом: он начал её утешать. Он прижал шулю к себе, и осторожно похлопывая по вздрагивающей спинке, стал приговаривать:
— Ну, тише, тише, заблудилась, маленькая. Как же её занесло сюда?
Он уже не требовал от Мю ответа, а обращался к своему напарнику.
— Да кто её знает, такого ещё не случалось. Подозрительно всё это!
— Да брось, она же совсем ребёнок, — ответил «свой» дубовик, как тут же его окрестила Мю про себя. Она его уже почти не боялась и почти перестала плакать, только изредка ещё всхлипывала.
— Мы должны быть бдительными! Раз она вошла в потайной мир, то и другие могут! Нужно немедленно доложить шефу! Пошли! — настаивал «чужой» дубовик.
— Знаешь, как мы сделаем, — предложил «свой», — ты иди, доложи шефу и спроси, можно ли её вывести в лес, а то ведь она маленькая, ей к маме нужно, а я отведу её в «охранку» и посторожу пока.
Дубовик, которого Мю назвала «своим», (его звали Сум) не хотел вести малышку шулю к Пнюху. Он переживал, что начальство распорядится ему идти заниматься своими обязанностями, и тогда он не узнает, что стало с маленькой шулей, отпустили ли её в лес к маме или нет. А ему почему-то хотелось, чтобы с этой малышкой всё было в порядке, ведь он был уверен, что она не может представлять для них никакой опасности. И ещё, Сум сейчас не помнил, но когда-то, когда он был просто лешим-дубовиком, это был самый добрый и чувствительный леший во всей округе. В лесу его называли «Добряк Сум». Он никогда не мог пройти мимо выпавшего из гнезда птенца или другой попавшей в беду зверушки. Сейчас он был стражником Великого Пнюха, жёстким и неумолимым к врагам. Он не помнил себя лешим, забыл о том, что он делал и каким был когда-то в лесу. Он забыл, что в груди его бьётся самое доброе и золотое сердце. А сейчас она что-то разбередила в его душе, эта Мю. Он и сам не знал что, но только он не мог допустить, чтобы с ней случилось что-нибудь плохое. «Какая она маленькая, пушистенькая, а какая вежливая!» — умилённо думал Сум, прижимая к груди совсем уже успокоившуюся шулю.
В это время крылан Криктикуатинус открыл глаза. Он тут же вспомнил, где он находится и почему спит не в удобном гнёздышке, а на полу за шкафом. Кри осмотрелся в поисках Мю, но не увидел её. В комнате продолжалась дискуссия. Разгорячённые потаённики что-то доказывали Фикотрианычу, который их слушал, бегая при этом на столе кругами, что говорило о его крайнем несогласии и возбуждении. Впрочем, то, что Фико бегал, видел только Кри. Для потаёнников он оставался по-прежнему невидимым. Мю нигде не было. «Интересно, куда они её спрятали? Неужели получилось отправить её назад в лес?» — подумал крылан. Ему было неловко, что он так не вовремя «отключился» и, видимо, проспал какие-то важные события. Он ещё немного в смущении потоптался за шкафом, и, наконец, решился спросить:
— Простите, пожалуйста, что я прерываю ваш разговор, но мне очень важно знать, где Мю и что с ней?
Потаённики замолчали, все разом посмотрели в сторону шкафа и удивлённо переглянулись. Из-за шкафа выглядывал один крылан, маленькой шули там определённо не было. Квиныч окинул комнату взглядом и задумчиво почесал затылок, Фико завертел головой, высматривая Мю, но тщетно. Её нигде не было.
— А куда же это она делась? — наконец, удивлённо спросил Квиныч.
— Как! — ужаснулся Кри, — вы не знаете, где она?
— А ты сам-то, почему не знаешь, куда она делась? Она ведь была с тобой? — удивился Шарко. И все посмотрели на крылана.
— Видите ли, я уснул, — пришлось ему признаться. Он, конечно, мог бы объяснить, что крыланы не могут сопротивляться сну, так уж они устроены. Только в полёте крылан никогда не уснёт. Но если он на земле, и ему пришло время спать, ничто не может отложить этот сон. Кри мог бы всё это объяснить, чтобы эти потаённики не смотрели на него со снисходительным удивлением. Но он не стал ничего объяснять, сейчас это было неважно. Важно было, куда делась Мю.
— Видите! — вдруг закричал Фико. — Это вы её довели, что она убежала! Она не смогла вынести всё, что тут говорилось! И теперь она, маленькая и беззащитная, окажется в лапах стражи!
— Не нужно было ей, маленькой и беззащитной, появляться в нашем мире, — проворчал Квиныч, но было видно, что он тоже очень расстроен сложившейся ситуацией.
— Не нужно было приходить сюда, а потом не нужно было сбегать! Ваша шуля сама во всём виновата, и нечего на нас теперь катить бочку, — поддержал Квиныча Шарко.
— Да ладно тебе, — остановил его Квиныч, — сейчас не время искать виноватых. Нужно думать, что делать.
— Я пойду искать Мю, — сказал крылан Кри, — а ты, Фико, расскажи быстрей Бо и Ри о случившемся. Пусть бегут к Учителю. Только он поможет нам выпутаться. Простите нас за вторжение, — обратился он к потаённикам.
— Ага, теперь «простите», раньше нужно было думать! — продолжал вредничать Шарко.
— Как же ты будешь искать свою подругу? Тебя тут же схватит стража! По-моему, это очень глупое решение, — сказал Квиныч. — Так что, нечего выдумывать, полезай-ка ты снова за шкаф.
— Видите ли, — сказал крылан очень тихо, но твёрдо, — я надеюсь, что если меня схватят, я окажусь в том же месте, где и Мю. Вряд ли я вызволю её, но со мной ей будет легче, чем одной. Она ведь, наверное, там очень напугана. Поэтому, Фико, пусть шуляки постараются побыстрее сообщить всё Учителю. А я пойду, вдруг от меня всё-таки будет какая-нибудь польза. Раз уж я оказался тут, то не для того, чтобы сидеть за шкафом. И, застенчиво улыбаясь, крылан ушёл в неизвестность.